ПРОЛОГ
Уставший летний ветер на последнем издыхании залетел в небольшой двор и спрятался от солнечного зноя в тени пятнадцатиэтажной «свечки». В будний день двор был практически пуст, если не считать двух мужчин, присевших перекурить. Точнее, присел тот, что постарше. Он появился во дворе практически одновременно с ветром. Второй мрачно смолил сигарету ещё до его появления.
— Ну?
— Не понукай, не запряг!
— Н-ну?!
Легко распознав в голосе вопрошающего угрозу, мужчина хмуро ответил:
— Запечатал.
Его седовласый собеседник уловил нотки неуверенности, а потому решил уточнить:
— Все?
Хмурый покачал головой:
— Номер четырнадцать… Она не просто не даёт себя запечатать, но и до конца не закрывается. Моих сил не хватает, я практически полностью выдохся…
— Когда напарник вернётся?
— В конце месяца.
— Что ж… Эти две с лишним недели тебе придётся следить, чтобы никто не спустился на цокольный этаж и не попытался открыть двери.
— Там есть ещё и какие-то подсобные помещения двух фирм. Что в них храниться, я не в курсе. Надеюсь, что это не понадобится им в ближайшие дни.
— Надейся, бо если кто сторонний доберётся до двери номер четырнадцать…
— Да не сгущай ты краски! И без того тошно! — в сердцах воскликнул хмурый. — Думаешь, мне сия ситуация по сердцу? Думаешь, мне легко остаться без силы? Я сейчас как голый…
— Значит, озаботишься тем, чтобы быть хоть и голым, но живым. Судьба такая. Но дверь должна остаться закрытой, и чтобы ни одна нога не перешагнула порог. Ни туда, ни оттуда.
Седовласый поднялся со скамейки, на которой обычно коротали время любители перекуров, прощально хлопнул своего собеседника по плечу и быстрыми шагами покинул двор. А молодой ещё долго курил с хмурым видом и думал о чём-то своём, явно не особо приятном. Наконец встал, небрежным жестом отправил окурок в урну, пробурчал: «Ну да, судьба!», сунул руки в карманы и, ссутулившись, отправился к служебному входу «свечки». Рабочий день был в самом разгаре, и не стоило привлекать к себе внимание долгим отсутствием на рабочем месте.
Глава 1
Хлоп!
Пощёчина оказалась настолько неожиданной, что холёный красавчик с надменным взглядом не успел увернуться. На миг надменность слетела с его лица, сменившись на растерянность. Он схватился за покрасневшую щёку и взвыл, а стоящий рядом с ним стражник воскликнул, побледнев:
— Блаженная, да знаешь ли ты, кого ударила?
— Хама.
— Перед тобой — барон Нанте!
— Да хоть герцог! — заявила я. — Если ведёт себя как последнее хамло, титул не играет роли.
— Ошшшибаешься, дрянь! — прошипел разъярённой коброй барон. — Ты ещё пожалеешь…
Он не успел сказать, о чём именно я пожалею, его невежливо перебил спутник. Судя по более, чем скромному костюму, молодой человек если и был из благородных, то довольно низкого социального статуса, возможно, даже слуга. Однако это ему не помешало перехватить руку барона с кнутом и каким-то странно ленивым тоном вымолвить:
— Угомонитесь, барон! Ещё не хватало, чтобы про вас пошли сплетни, что вы воюете с юными девами, да ещё и блаженными. Что на это скажет отец Жамэ?
На последних словах барон сначала побледнел похлеще стражника, потом нахмурился. Не считая нужным более тратить на меня время, он вернулся в повозку и приказал кучеру:
— Поехали!
Процессия тронулась с места, а мне показалось, что тот слуга, ловко взлетев в седло гнедого красавца, подмигнул. Следом за повозкой пристроились стражники. Когда странная процессия отъехала на порядочное расстояние, селяне неспешно устроились на своих телегах и, постоянным чмоканьем подгоняя невозмутимых кобылок, также направились в сторону города. Ярмарочная неделя была в самом разгаре, и терять время никто не хотел.
Прочихавшись от поднятой пыли, я грустно посмотрела им вслед. Не попадись на дороге высокородный хам, я бы смогла договориться с кем-нибудь и сейчас ехала бы, давая возможность отдохнуть уставшим ногам.
Неспешно добрела до перелеска и обрадовалась, увидев большой пень, на котором можно посидеть, перевести дух и подумать над тем, что делать дальше.
Блаженная… Это обращение в последние дни я слышала довольно часто. Поперву недоумевала и обижалась, но потом поняла, что лучше таковой и считаться, бо подобный «статус» автоматически избавлял меня от множества проблем. Меня подкармливали и не брали за то денег, пускали на ночлег и не особо мучили разговорами, когда замечали, что я не на все вопросы могу дать вменяемый ответ. Мне прощалось незнание элементарных вещей и неумение что-то делать. И ни у кого из окружающих не возникало мысли, что это — вполне естественное поведение для девушки двадцать первого века, незнамо чьей волей попавшей в некий странный мир, более напоминающий третьесортный фэнтези-фильм.
Задумавшись, я слегка отключилась от реальности, а потому, когда по лицу прошлось что-то мокрое и шершавое, с криком вскочила. Напугавший меня пёс шлёпнулся на задницу и, с довольным видом, облизнулся. Мне даже показалось, что он улыбается, довольный произведённым эффектом.
— Неро, назад!
От требовательного тона пёс поскучнел, поднялся и неспешно потрусил к мужчине, стоявшему у повозки, которая остановилась совсем недалеко от меня.
— Блаженная?
Мужчина явно удивился, я же, наоборот, обрадовалась встрече.
— Душан!
Да, это был он, первый человек, с которым я встретилась в этом мире.
***
Многие ли из вас задумываются о своём будущем ещё в школе? Нет, я понимаю, что есть некоторое число заучек, которые распланировали свою жизнь лет этак на пятьдесят вперёд, но я к ним никогда не относилась. А зря. Я жила обычной жизнью среднестатистической старшеклассницы, когда маман вдруг привела очередного хахаля домой и заявила, что он будет жить с нами. Папой я его так и не стала называть, не было в моём лексиконе этого слова, так как настоящего отца я никогда не видела, он исчез ещё до моего рождения. Хахаль же оказался довольно вменяемым мужиком. Вопреки существующему мнению насчёт отношения отчимов к падчерицам, ко мне не клеился, пока ма была на работе, даже иногда помогал с уроками и учил готовить несложные блюда. Где и кем он работает и почему эта работа даёт ему возможность столько времени проводить дома, я так и не узнала. Вскоре после выпускного, маман поставила мне условие: каким угодно способом поступить в какой-нибудь институт в другом городе, чтобы получить место в общаге. Оказалось, что квартира уже практически продана. Сама же она, аки декабристка, собиралась сопровождать мужа до нового места службы где-то за границей, моё присутствие там было не просто нежелательным, но и невозможным. Отчим, правда, сумел смягчить ситуацию, выделив мне очень даже внушительную сумму денег на переезд и оплату жилья, если с общагой не срастётся. Обещал по возможности подкидывать некоторую сумму, пока я учусь… Своё обещание он выполнил. Шесть лет, каждые два-три месяца мне на карту приходили деньги, которые оказались совсем не лишними.
Да, я не смогла поступить на дневное, не добрала совсем немного баллов. На вечернее же меня приняли с условием, что я до первой сессии предоставлю документы, что где-то работаю.
Ох… Работа… Никогда бы не поверила, что в крупном городе её так сложно найти. Где и кем я только не работала! И в «Электротоварах» продавала розетки, лампочки да счётчики, и выдавала ключи от кабинетов одного суперважного для российской экономики НИИ, и расклеивала на подъездных дверях объявления, и раскидывала по почтовым ящикам бесплатные газетки… Даже в Макдоналдсе с подносами и тряпками успела побегать, ушла оттуда перед вручением в институте «корочек» дипломированного специалиста. Вот только эти самые «корочки» ни нафиг никому оказались не нужны.
Кое-как откопала в вещах удостоверение, полученное ещё в школе, что я могу быть секретарём-машинисткой. Почти год проработала нормально, с официальным оформлением, потом у фирмы дела пошли наперекосяк. Однажды после больничного пришла, а на дверях — замок и бумажная полоска с печатью. В соседних кабинетах ничего не могли сказать, что случилось. Позднее мне позвонили… Оказалось, фирма арестована. Даже трудовую книжку, сволочи, не хотели сначала отдавать, пытаясь привлечь за соучастие в директорских махинациях. Директор оказался джентльменом, обелил меня, заявив, что в силу своей тупости я просто не могла быть его сообщницей.
Равнодушная тётка из центра занятости долго не могла меня никуда пристроить, а потому предложила переобучение на бухгалтера.
Неизвестно, получился бы из меня бухгалтер, но подставу на курсах мне устроили конкретную, реально продав «южным» владельцам киосков на рынке. Я как увидела свой будущий рабочий «кабинет» с ободранным столом, сломанным стулом и грязным диваном, мне чуть плохо не стало. Какого-то сейфа для документов и денег не было и в помине. Южане даже не потрудились создать видимость серьёзного подхода к делу. Зато объяснили, что в мои обязанности входит ежедневный сбор денег и отчётов по проданным товарам. Мне предстояло каждый вечер после закрытия рынка обходить киоски и собирать с них дневную выручку. В десять-то вечера! О том, что основной моей работой будет даже не это, ничего открытым текстом не говорилось, однако легко читалось на смуглых лицах.
Мне несказанно повезло. Буквально накануне выхода на работу я услышала в теленовостях о грандиозной стычке местных торгашей с приезжими. Территорией стычки оказался тот самый рынок. От киосков «южан» остались одни головёшки, сами же мужчины исчезли не только с рынка, но и из моей жизни. А я решила больше не связываться с центром занятости, а походить по объявлениям из газет и с сайтов по поиску работы.
Два из заинтересовавших меня объявления были от фирм из большого офис-центра, как официально называлась единственная в нижней части города пятнадцатиэтажка. Подобное расположение предполагаемого места работы меня более чем устраивало, поскольку находилось в шаговой доступности от «коммуналки», в которой я снимала комнату.
Мне повезло записаться в обе фирмы на собеседование на один день с разницей в полтора часа. Шла и почему-то волновалась. Было у меня какое-то необъяснимое предчувствие, что на этот раз повезёт. Наивная…
От первого собеседования я отказалась, даже не дойдя до директора. Не получилось преодолеть дымовую завесу, устроенную курильщиками в коридоре прямо у двери в приёмную, где мне пришлось бы работать, пройди я собеседование. Настроение от увиденного не смогли поправить даже кофе и пироженка, что я уничтожила в кафе, ожидаючи второй встречи.
Жирный. Не полный, а именно что безобразно жирный мужик средних лет с пятнами пота на светлой рубашке явно считал себя не директором махонькой фирмы, а Властелином Вселенной. Пока я шла от двери к его столу, он успел оглядеть меня с ног до головы, задержавшись взглядом на крае юбки и груди. Похоже, увиденное его не особо впечатлило. Еле шевеля губами, предложил сесть в кресло, но не совсем напротив, а как бы сбоку стола. Кресло неудобное, я практически провалилась в него, а этот тип уставился на мои коленки.
— Рассказывай!
— Что?
Не знаю, что меня больше удивило: тыканье или то, что я должна что-то рассказывать. А мужик перекривился, но соизволил пояснить:
— Про себя. Замужем?
— Н-нет, — хлопнула я глазами.
— Бой-френд есть?
— Нет…
Вообще парень был, но наши отношения медленно и уверенно шли к финалу, а потому я почти не соврала, хотя не понимала, к чему эти вопросы. Какое его дело, замужем секретарь или нет? Но следующие реплики пояснили интерес работодателя к моему семейному положению:
— Купи потоньше блузку и яркое бельё, несколько комплектов. Кружевное. За наличием презервативов и противозачаточных средств будешь следить сама. Абы где их не покупай, адреса проверенных магазинов тебе дадут девчонки из бухгалтерии. Они же запишут к «нашему» гинекологу. Помаду смени на матовую и чтобы она легко смывалась.
Какой бы наивной я не была, понять, чем именно мне предлагают зарабатывать, смогла. Почувствовала, как закипаю. «Ах ты, кобель жирный! Я тебе покажу презервативы! Такой отзыв про вакансию напишу на сайте, мало не покажется!» Не говоря ни слова, рывком поднялась и пошла к выходу.
— Эй, ты куда? Мы ещё не обсудили время работы и зарплату!
Не оборачиваясь, вскинула руку с выставленным средним пальцем и выскочила из кабинета. Пока он меня видел, я ещё держалась, но оказавшись в фойе, почувствовала слёзы на щеках. Было обидно и потому, что с работой пролетела, и потому, что меня приняли за шлюху. Уже потянула руку нажать кнопку вызова лифта, как услышала в боковом коридоре шаги. Так не хотелось, чтобы кто-то видел меня заплаканной! Плюнула и бросилась к лестнице. Спускаться — не подниматься, сил много не требуется… Побежала вниз, на ходу вытирая слёзы и молясь, чтобы косметика не потекла.
За мыслями о такой неудаче с работой и оскорблением, я не считала этажи, а потому для меня полной неожиданностью стали стена (ниже уже не спустишься) и коридор. Даже не подумав, что нахожусь в цокольном этаже, откуда, возможно, и нет выхода на улицу, пошла вперед, присматриваясь к дверям и пытаясь их открыть.
Быстро приближающихся шагов за спиной я не услышала, а потому оклик: «Девушка, вы кто? Что здесь делаете?» напугал. Обернулась. Мужчина в коридоре грозно надвигался и уже протягивал ко мне руку, когда одна из дверей вдруг поддалась, и мне показалось, что из-за неё повеяло свежестью. Улица? Отлично! Бросилась вперёд. Последнее, что я услышала до того, как дверь захлопнулась за моей спиной, «Девушка, вы куда?»
Яркий солнечный свет после полумрака помещения на мгновение ослепил, и я зажмурилась. А когда открыла глаза, то практически сразу зажмурилась повторно. И было от чего. Знакомого двора я не увидела. Передо мной расстилались зелёные поля, пересекаемые тропинками, а где-то вдалеке смутно угадывались очертания невысоких домиков, своим видом более подходящих для сельской местности, чем для города, пусть и нижней его части.
Медленно-медленно я развернулась к двери, из которой выскочила и остолбенела. Двери не было. Более того, не было и стены многоэтажки. Вместо неё я обнаружила полуразвалившуюся каменную кладку, которая когда-то, похоже, была аркой. Нагромождение камней за ней выглядело настолько бесформенно, что у меня не получилось определить, что это была за постройка изначально…
Почувствовав дурноту от навалившегося страха, я опустилась прямо на землю. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, смогла слегка успокоиться. И в этот момент за спиной раздалось осторожное покашливание. Попыталась встать, но ноги совсем не держали, а потому я была благодарна рукам, подхватившим меня и не позволившим упасть. Эти же руки развернули и подвели к небольшой повозке, забраться на которую даже с чужой помощью у меня получилось далеко не сразу.
И только очутившись на чём-то мягком, я взглянула на своего спасителя.
Передо мной стоял мужчина лет пятидесяти с внешним видом классического зажиточного селянина: невысокий, крепко сложенный, с заметно выступающим животом, опоясанным кожаным ремешком поверх свободного кроя светлой льняной рубахи навыпуск. Штаны из какого-то плотного тёмного материала были заправлены в высокие кожаные сапоги, доходящие почти до колен.
