Моника Фуэртос - 02
«Это новый мир, где оживают легенды»
«Другой мир, другая игра, другие правила»
Невысокий, средних лет мужчина открыл дверь и вошел внутрь. Его друг и начальник сказал, что есть новости и их нужно обсудить.
Высокий мужчина сидел в старом и уже изрядно потрепанном кресле возле камина и потягивал какую-то жидкость из стакана, что держал в руке.
— Я пришел, — сказал пришедший.
— Чего так долго? Я уже почти выпил всю бутылку лучшего вина, что у меня осталась.
— Я пришел, как только смог. Ты прекрасно знаешь, что стража рыщет в этих районах словно шакалы, — рассержено ответил Рауль.
— Ладно, сядь и выпей со мной за новое будущее, — на его лице снова заиграла улыбка, которая напугала бы даже бывалого воина, который повидал на своем веку немало.
Рауль сел на стоящий рядом с креслом стул. Стул неприятно заскрипел, и только что севший, побоялся, как бы он не рухнул под ним.
Лазар протянул только, что прибывшему стакан. Тот взял его и посмотрел на своего товарища.
— Ты прекрасно знаешь, Рауль, что сейчас мы на мели. Даже скорее на дне выгребной ямы. Последний пес из нашей своры погиб, не принеся нам победы, а скорее только убытки.
Второй мужчина сидел рядом и слушал тихий и хриплый голос своего хозяина.
— Сегодня же, — продолжал Лазар после небольшой паузы, — мне улыбнулась удача.
Он поднял свой стакан, где еще осталось немного вина.
— Так давай выпьем за богатое будущее.
Они чокнулись, расплескав из одного стакана вино. Когда с вином было покончено, Лазар встал и бросил:
— Пойдем.
Рауль всегда удивлялся, как Лазар может пить столько крепкого напитка и оставаться трезвым. Но последовал за своим хозяином.
Лазар открыл люк в подвал и первым спустился. Когда оба мужчины спустились, Лазар медленно и, стараясь, как можно тише идти, пошел в сторону клетки. Рауль последовал за ними.
Единственным освещением здесь была керосиновая лампа, неизвестно как выжившая. Свет был тусклым, он едва освещал путникам путь, помогая огибать оставшуюся здесь мебель, бутылки и клетки.
Они остановились на расстоянии нескольких метров от клетки.
— Что это? — Спросил Рауль.
— Волчица. Я нашел ее на берегу реки в прескверном состоянии.
— Волчица? Самка? Ты прекрасно знаешь, что волков к боям не допускают. И сук тоже! — Воскликнул Рауль.
— Знаю. Происхождение можно скрыть, сказать, что помесь. А на счет суки… — он задумчиво поскреб небритый уже неделями подбородок и продолжил, — Хочешь сказать, что они не захотят посмотреть на нее в бою? Признайся, ты бы сам не отказался от такого зрелища!
— Хорошо, признаюсь, хотел бы! Но это дела не меняет, а если они откажут? Тебе навсегда, тогда будет закрыт вход на бои. Любого вида.
— Я знаю, — бросил яростно Лазар. Сверкнув глазами в сумраке, он сказал:
— Но рискнуть стоит.
— Ты псих! — Выкрикнул Рауль.
Лазар усмехнулся.
— Иди и посмотри на нее!
Голова раскалывалась. Стоило даже попытаться открыть глаза, как в них темнело, и я вообще терялась во времени.
Создавалось впечатление, что у меня очень жесткое похмелье после нескольких дней пьянок. Правда, боль умноженная, наверное, втрое. Да и на теле нет ни единого целого места. Мое тело было одним огромным синяком, видимо, я повстречала на своем пути не одно дерево, столб, забор и так далее.
Я попыталась вспомнить события прошлых дней. Хм. Пьянок не было. Но…
И события той ночи нахлынули на меня, разрывая мои бедные мозги на части. Я сжалась, зажмурилась еще сильней.
Я вспомнила.
Поляна. Бой. Я потеряла сознание. Почти оказавшись в лапах своего врага, снова затеяла драку. Я была ранена. Цепи. Боль. Что-то сжигает меня изнутри, переворачивает все внутренности. И снова состояние, я в реальности и нет. Я в забытье. Боль не утихает, а только становится сильнее. Кажется, мои раны промывали, но часть инфекции, самая малая часть, попала в кровь и начала заражение. Но и тут не все так просто. Другие при попадании черной крови в свою кровь погибали, просто не смогли пережить этого преображения внутри себя. Моя же кровь дала отпор, но не победила и, тогда что-то произошло. Клетки моей крови и черной соединились, образуя новую кровь. Они не заменяли друг друга, а скорее сплетались, усовершенствуясь. Словно монета. Одна сторона светлая, другая темная. Теперь моя кровь, как монета.
Когда я проснулась, я была другой.
Более темной.
Более злой и яростной. Более сильной.
Что-то во мне сломалось. Какой-то барьер, который сдерживал темную часть моего существа за непробиваемой стеной. И эта стена упала, выпустив монстра, что жил во мне всю мою жизнь.
Он слишком долго сидел на цепи, он хотел убивать, он хотел крови.
Так кто я теперь?
Я слышала голоса, но понять, что и о чем они говорят, не могла. Сейчас я успокоилась и прислушалась, все еще притворяясь спящей. Ну, или без сознания.
— Я знаю, — бросил яростно один голос, затем продолжил, — Но рискнуть стоит.
— Ты псих! — Выкрикнул другой голос.
— Иди и посмотри на нее!
Я оставалась неподвижной, но обратилась в слух. Я слышала, как один из них подошел ко мне, опустился на колени. Я резко подняла голову и уставилась в глаза человеку, что присел около моей клетки.
Клетки?!
Ладно, позже решим и все обдумаем.
Мужчина отшатнулся.
Рауль также тихо подошел к клетке и опустился на колени, но стоило ему оказаться рядом, как волчица вскинула голову, сверкнув в темноте ярко синими глазами, уставилась в упор на Рауля.
Рауль отшатнулся.
Лазар никогда не видел глаз такого глубокого синего цвета.
Он сделал пару шагов к ним, но волчица зарычала, продолжая смотреть в глаза Раулю.
Ее рык отдался вибрацией в костях людей.
Низкий и утробный рык проникал прямиком в душу.
Она не встала и не начала бросаться на решетку, как сделали бы цепные псы. Она просто лежала, сверкая своими невероятно синими глазами, и рычала.
— Знаешь, — произнес тихим и взволнованным голосом Рауль, — может ты и прав, и стоит рискнуть.
Лазар победно улыбнулся, взял железный прут и подошел к клетке. Он хотел сразу показать, кто здесь хозяин, но не тут то было…
Он с размаху ударил по клетке, железным прутиком и рявкнул:
— Тихо!
Но волчица не обратила на это внимания, не прекращая рычать, она оскалилась, показывая длинные и белоснежные клыки.
Лазар снова предпринял попытку утихомирить ее.
Но она медленно, плавно встала. Шерсть на спине была вздыблена. Она снова зарычала тем низким и утробным рыком, что пробирал до самых костей, но на этот раз, оскаливаясь, показала больше зубов.
На этот раз отшатнулись оба мужчины.
— Черт! Что это за дьявольщица? — прошептал севшим голосом Рауль. Он всегда был более впечатлительным.
— Дьявол меня подери, не знаю! Но, если мы ее укротим, то будем богаты, — сказал Лазар.
Волчица победно оскалилась и зарычала, тряхнув головой, а затем и всем телом, она снова посмотрела в глаза, но на этот раз Лазару.
Цепная сука?
Я усмехнулась.
Укротить меня? Дьявольщица?
На мои губы сам собой опять вырвался оскал.
Самый впечатляющий рык прорвался сквозь мои губы.
Он хотел показать кто здесь главный? Не на ту напал. Вожака и Владычицу лесов нельзя укротить или приручить.
Я посмотрела в глаза, как мне показалось здесь главному. Он старался, но не смог выдержать мой тяжелый взгляд и отвернулся.
Затем бросил своему соратнику:
— Пошли.
Они поднялись по лестнице, закрыли люк.
Стало тихо и темно.
Из пламени да в полымя. Нда. Вырвалась из одного плена, попала в другой. Но здесь есть один плюс. Даже больше.
Я могу утолить жажду своей темной сущности и научиться контролировать ее. Участвуя в боях, я останусь в хорошей форме и смогу даже чему-то научиться.
Например, выживать.
Мне не нравилась мысль, что я буду убивать ради тренировки и удовольствия. Это что-то еще сломает во мне. Изменит меня. Во мне, итак, произошли большие изменения и я уверена, что далеко не в лучшую сторону.
У меня есть время познакомиться с новым я, узнать, что такое новое я.
Итак, что мы имеем. Я снова в плену, в качестве цепной суки. Я осмотрела себя. Нда. Удивительно, что я жива и вообще в сознании. У меня многочисленные глубокие раны, большая потеря крови и заражение крови (хотя думаю, заражения мне уже не стоит бояться), ко всему еще и обезвоживание. Продолжив осмотр, я узнала, что ко всему у меня еще и перелом. Но скорее, благодаря, черной крови, чем крови оборотня, перелом уже начал срастаться.
Шерсть слиплась от крови и висела сосульками, как у собак породы командор. Интересно, если они хотят, чтобы я побеждала в боях, они будут обо мне, заботится? Кормить, лечить, гулять, мыть и, что там еще делают. Ладно, поживем, увидим.
Я свернулась калачиком, спрятав нос под своим пушистым и мягким хвостом, и медленно отправилась в объятия Морфея.
Меня разбудил грохот. Открыв глаза, я увидела, как спустился Лазар, в руках он держал широкий ошейник, строгий ошейник с длинными шипами, длинный брезентовый поводок, намордник из кожи, но в нем я едва ли могла облизнуться. Все было черным. Позже разглядела еще шлейку. Потом был чемодан, по запаху, это были лекарства. Потом спустился Рауль, держа в руках миску, от которой шел пар. Я невольно вдохнула, и рот тут же заполнился слюной. Я не помню, сколько не ела, но определенно очень долго. Я рывком села и уткнулась грудью в клетку, виляя хвостом, будто действительно какая-то псина.
— Ты смотри, как оживилась! Даже не рыкнула, — как-то довольно сказал Лазар.
— Ты бы столько же не ел, посмотри, у нее живот, как у борзой, прилип к позвоночнику. Дня четыре она не ела и не пила.
— С начала я надену на нее ошейник и все остальное, обработаю, а потом уже, в награду за хорошее поведение покормишь.
— Тогда, давай начинай, Лазар!
Этот Лазар подошел к моей клетке и встал рядом, наблюдая за мной. Я осталась нейтральной, я не отводила глаз от миски. Тем более я не против, чтобы меня полечили, вымыли и в награду покормили. Лазар осторожно открыл задвижку, в руках уже был готовый намордник, он резко распахнул дверцу и на меня тут же нацепили намордник. Даже, если бы я хотела напасть, то не успела бы среагировать. Придерживая за ремешок на затылке, он вывел меня из клетки и только теперь увидел меня, они оба увидели мой рост и мощь, которую я таила глубоко в себе. Придерживая, за тот ремешок на меня надели ошейник, обычный, это меня удивило. Потом на морду, повторяя размещение ремешков намордника, надели уздечку, а к ней поводок. Я с начало было подумала, что сбежать будет легко, но он меня дернул за собой, и я поняла, что уздечкой он неплохо может контролировать меня. Я подчинилась. Меня вымыли теплой водой с каким-то шампунем, потом даже бальзамом, высушили. Под конец моя шерсть стала блестящей, гладкой и мягкой. И от меня приятно пахло. Привязав меня, как лошадь, они занялись моими ранами. Казалось, раны покрывали каждый сантиметр моего тела. Мне перевязали бинтами лапы, опять же, как лошади. Очень долго я шипела, подвывала и рычала, когда обрабатывали очень глубокие раны и самые, казалось, больные. Честно, я даже пыталась лягаться, но боясь, что меня еще и стреножат, перестала.
Когда я снова вымоталась, да так, что еле стояла на ногах, меня отвели в другую клетку, она была чуть просторнее, и здесь было мягкое место, и здесь уже меня ждала долгожданная еда. К этому времени она перестала быть обжигающе горячей и стала приятно горячей. Я дернулась вперед, и Лазару пришлось, поднатужиться, чтобы дернуть меня назад, осадить. Но я не обращала внимания, голова высоко поднята, прямая спина, стояла я тоже ровно, но прямых мощных ногах, чуть виляя хвостом. Он снял намордник, и я тут же метнулась к клетке, к миске, за мной закрыли дверь и сели на табуреты, вытирая пот со лба.
— Работы предстоит много, очень много, — заметил Рауль, наблюдая за волчицей. После того, как ее намыли, обработали и обезболили раны, она стала той, кем была.
Гордым одиноким волком. Сильным и свободным.
Примерно месяц ушел на то, чтобы мои раны зажили. Но, уже начиная со второго дня, пребывания у них, меня стали приучать к боям. Больше я ни разу, ну или очень редко, получала миску каши, макарон и так далее. Меня поили горячей кровью, которая несколько мгновений назад еще текла по венам и мясом, только что убитого животного. Моим зверям нравился такой рацион, особенно той темной части уголка моего разума, которая освободилась, когда по моим венам потекла проклятая кровь.
И уже через месяц, учуяв запах крови, я с рычанием бросалась на решетку, в ожидании. Когда раны окончательно зажили, и не было вероятности, что мои раны снова откроются при интенсивных нагрузках, меня начали тренировать. Я бегала, просто бегала на длинные дистанции и быстро на короткие, когда я привыкла, меня запрягли, и я начала качаться, везя за собой сани с грузом. Постепенно груз увеличивался. Вскоре я вернулась в форму.
Мой первый бой состоялся через три месяца, с моего появления у Лазара и Рауля. Меня сутки не кормили, лишь давали что-то для поддержания сил. Мне давали унюхать кровь, когда я начинала бесноваться, они уходили, забирая с собой еду. И вот мы стояли на арене, здесь было душно и громко, так как зрители поддерживали ором. Также здесь присутствовали запахи: боль, ярость, страх, кровь, смерть, возбуждение. Их было так много, что запахи опьяняли. Но я чувствовала другое. Я слышала, как бежит по венам кровь, чаще ускоряясь. И это было не выносимо. На мне был только намордник, Лазар стоял сзади, как всадник на лошади, придерживая ее за повод, меня же он придерживал за ремешок на затылке от намордника. Я вставала на дыбы, рычала и пыталась взбрыкивать, я чувствовала, как он устал меня сдерживать, ведь перед самым выходом, я снова учуяла кровь и мой самоконтроль потускнел. Я бесновалась. Мой противник был ротвейлер, не такой, какие сейчас, а здоровый, мощный, он бы победил не на одной выставке, если бы не был бойцовским. Он вавкал, разбрызгивая слюни, пытаясь вырваться. Но до меня ему было далеко. Когда, наконец, раздался гонг, и нас спустили с поводков, я с места взяла такую скорость, что при столкновении оттолкнула ротвейлера назад. И стоя на задних лапах, вцепившись друг в друга, мы начали свой смертельный танец. Рычание не прекращалось ни на секунды, до тех пор, пока не остался лишь один. Победитель. Я не помнила, как убила, я помнила лишь тот момент, когда мне в пасть хлынула разгоряченная кровь, и я начала жрать. Я проснулась словно от ужасного сна, но такова была реальность и осознание того, что из меня сделали монстра, мне стало плохо. Но затем пришла ярость и, когда меня снова попытались взять на поводок, я кидалась на них и рычала, я не пугала их, я действительно нападала на них, потому что умела убивать и они это только что увидели. От красивого ротвейлера осталось лишь разодранный кусок мяса. И это сделала я.
Я почувствовала резкую боль и с рычанием обернулась, из моего плеча торчал дротик, вероятно, с успокоительным.
«Это новый мир, где оживают легенды»
«Другой мир, другая игра, другие правила»
Пролог
Невысокий, средних лет мужчина открыл дверь и вошел внутрь. Его друг и начальник сказал, что есть новости и их нужно обсудить.
Высокий мужчина сидел в старом и уже изрядно потрепанном кресле возле камина и потягивал какую-то жидкость из стакана, что держал в руке.
— Я пришел, — сказал пришедший.
— Чего так долго? Я уже почти выпил всю бутылку лучшего вина, что у меня осталась.
— Я пришел, как только смог. Ты прекрасно знаешь, что стража рыщет в этих районах словно шакалы, — рассержено ответил Рауль.
— Ладно, сядь и выпей со мной за новое будущее, — на его лице снова заиграла улыбка, которая напугала бы даже бывалого воина, который повидал на своем веку немало.
Рауль сел на стоящий рядом с креслом стул. Стул неприятно заскрипел, и только что севший, побоялся, как бы он не рухнул под ним.
Лазар протянул только, что прибывшему стакан. Тот взял его и посмотрел на своего товарища.
— Ты прекрасно знаешь, Рауль, что сейчас мы на мели. Даже скорее на дне выгребной ямы. Последний пес из нашей своры погиб, не принеся нам победы, а скорее только убытки.
Второй мужчина сидел рядом и слушал тихий и хриплый голос своего хозяина.
— Сегодня же, — продолжал Лазар после небольшой паузы, — мне улыбнулась удача.
Он поднял свой стакан, где еще осталось немного вина.
— Так давай выпьем за богатое будущее.
Они чокнулись, расплескав из одного стакана вино. Когда с вином было покончено, Лазар встал и бросил:
— Пойдем.
Рауль всегда удивлялся, как Лазар может пить столько крепкого напитка и оставаться трезвым. Но последовал за своим хозяином.
Лазар открыл люк в подвал и первым спустился. Когда оба мужчины спустились, Лазар медленно и, стараясь, как можно тише идти, пошел в сторону клетки. Рауль последовал за ними.
Единственным освещением здесь была керосиновая лампа, неизвестно как выжившая. Свет был тусклым, он едва освещал путникам путь, помогая огибать оставшуюся здесь мебель, бутылки и клетки.
Они остановились на расстоянии нескольких метров от клетки.
— Что это? — Спросил Рауль.
— Волчица. Я нашел ее на берегу реки в прескверном состоянии.
— Волчица? Самка? Ты прекрасно знаешь, что волков к боям не допускают. И сук тоже! — Воскликнул Рауль.
— Знаю. Происхождение можно скрыть, сказать, что помесь. А на счет суки… — он задумчиво поскреб небритый уже неделями подбородок и продолжил, — Хочешь сказать, что они не захотят посмотреть на нее в бою? Признайся, ты бы сам не отказался от такого зрелища!
— Хорошо, признаюсь, хотел бы! Но это дела не меняет, а если они откажут? Тебе навсегда, тогда будет закрыт вход на бои. Любого вида.
— Я знаю, — бросил яростно Лазар. Сверкнув глазами в сумраке, он сказал:
— Но рискнуть стоит.
— Ты псих! — Выкрикнул Рауль.
Лазар усмехнулся.
— Иди и посмотри на нее!
Глава 1
Голова раскалывалась. Стоило даже попытаться открыть глаза, как в них темнело, и я вообще терялась во времени.
Создавалось впечатление, что у меня очень жесткое похмелье после нескольких дней пьянок. Правда, боль умноженная, наверное, втрое. Да и на теле нет ни единого целого места. Мое тело было одним огромным синяком, видимо, я повстречала на своем пути не одно дерево, столб, забор и так далее.
Я попыталась вспомнить события прошлых дней. Хм. Пьянок не было. Но…
И события той ночи нахлынули на меня, разрывая мои бедные мозги на части. Я сжалась, зажмурилась еще сильней.
Я вспомнила.
Поляна. Бой. Я потеряла сознание. Почти оказавшись в лапах своего врага, снова затеяла драку. Я была ранена. Цепи. Боль. Что-то сжигает меня изнутри, переворачивает все внутренности. И снова состояние, я в реальности и нет. Я в забытье. Боль не утихает, а только становится сильнее. Кажется, мои раны промывали, но часть инфекции, самая малая часть, попала в кровь и начала заражение. Но и тут не все так просто. Другие при попадании черной крови в свою кровь погибали, просто не смогли пережить этого преображения внутри себя. Моя же кровь дала отпор, но не победила и, тогда что-то произошло. Клетки моей крови и черной соединились, образуя новую кровь. Они не заменяли друг друга, а скорее сплетались, усовершенствуясь. Словно монета. Одна сторона светлая, другая темная. Теперь моя кровь, как монета.
Когда я проснулась, я была другой.
Более темной.
Более злой и яростной. Более сильной.
Что-то во мне сломалось. Какой-то барьер, который сдерживал темную часть моего существа за непробиваемой стеной. И эта стена упала, выпустив монстра, что жил во мне всю мою жизнь.
Он слишком долго сидел на цепи, он хотел убивать, он хотел крови.
Так кто я теперь?
Я слышала голоса, но понять, что и о чем они говорят, не могла. Сейчас я успокоилась и прислушалась, все еще притворяясь спящей. Ну, или без сознания.
— Я знаю, — бросил яростно один голос, затем продолжил, — Но рискнуть стоит.
— Ты псих! — Выкрикнул другой голос.
— Иди и посмотри на нее!
Я оставалась неподвижной, но обратилась в слух. Я слышала, как один из них подошел ко мне, опустился на колени. Я резко подняла голову и уставилась в глаза человеку, что присел около моей клетки.
Клетки?!
Ладно, позже решим и все обдумаем.
Мужчина отшатнулся.
Рауль также тихо подошел к клетке и опустился на колени, но стоило ему оказаться рядом, как волчица вскинула голову, сверкнув в темноте ярко синими глазами, уставилась в упор на Рауля.
Рауль отшатнулся.
Лазар никогда не видел глаз такого глубокого синего цвета.
Он сделал пару шагов к ним, но волчица зарычала, продолжая смотреть в глаза Раулю.
Ее рык отдался вибрацией в костях людей.
Низкий и утробный рык проникал прямиком в душу.
Она не встала и не начала бросаться на решетку, как сделали бы цепные псы. Она просто лежала, сверкая своими невероятно синими глазами, и рычала.
— Знаешь, — произнес тихим и взволнованным голосом Рауль, — может ты и прав, и стоит рискнуть.
Лазар победно улыбнулся, взял железный прут и подошел к клетке. Он хотел сразу показать, кто здесь хозяин, но не тут то было…
Он с размаху ударил по клетке, железным прутиком и рявкнул:
— Тихо!
Но волчица не обратила на это внимания, не прекращая рычать, она оскалилась, показывая длинные и белоснежные клыки.
Лазар снова предпринял попытку утихомирить ее.
Но она медленно, плавно встала. Шерсть на спине была вздыблена. Она снова зарычала тем низким и утробным рыком, что пробирал до самых костей, но на этот раз, оскаливаясь, показала больше зубов.
На этот раз отшатнулись оба мужчины.
— Черт! Что это за дьявольщица? — прошептал севшим голосом Рауль. Он всегда был более впечатлительным.
— Дьявол меня подери, не знаю! Но, если мы ее укротим, то будем богаты, — сказал Лазар.
Волчица победно оскалилась и зарычала, тряхнув головой, а затем и всем телом, она снова посмотрела в глаза, но на этот раз Лазару.
Цепная сука?
Я усмехнулась.
Укротить меня? Дьявольщица?
На мои губы сам собой опять вырвался оскал.
Самый впечатляющий рык прорвался сквозь мои губы.
Он хотел показать кто здесь главный? Не на ту напал. Вожака и Владычицу лесов нельзя укротить или приручить.
Я посмотрела в глаза, как мне показалось здесь главному. Он старался, но не смог выдержать мой тяжелый взгляд и отвернулся.
Затем бросил своему соратнику:
— Пошли.
Они поднялись по лестнице, закрыли люк.
Стало тихо и темно.
Из пламени да в полымя. Нда. Вырвалась из одного плена, попала в другой. Но здесь есть один плюс. Даже больше.
Я могу утолить жажду своей темной сущности и научиться контролировать ее. Участвуя в боях, я останусь в хорошей форме и смогу даже чему-то научиться.
Например, выживать.
Мне не нравилась мысль, что я буду убивать ради тренировки и удовольствия. Это что-то еще сломает во мне. Изменит меня. Во мне, итак, произошли большие изменения и я уверена, что далеко не в лучшую сторону.
У меня есть время познакомиться с новым я, узнать, что такое новое я.
Итак, что мы имеем. Я снова в плену, в качестве цепной суки. Я осмотрела себя. Нда. Удивительно, что я жива и вообще в сознании. У меня многочисленные глубокие раны, большая потеря крови и заражение крови (хотя думаю, заражения мне уже не стоит бояться), ко всему еще и обезвоживание. Продолжив осмотр, я узнала, что ко всему у меня еще и перелом. Но скорее, благодаря, черной крови, чем крови оборотня, перелом уже начал срастаться.
Шерсть слиплась от крови и висела сосульками, как у собак породы командор. Интересно, если они хотят, чтобы я побеждала в боях, они будут обо мне, заботится? Кормить, лечить, гулять, мыть и, что там еще делают. Ладно, поживем, увидим.
Я свернулась калачиком, спрятав нос под своим пушистым и мягким хвостом, и медленно отправилась в объятия Морфея.
Глава 2
Меня разбудил грохот. Открыв глаза, я увидела, как спустился Лазар, в руках он держал широкий ошейник, строгий ошейник с длинными шипами, длинный брезентовый поводок, намордник из кожи, но в нем я едва ли могла облизнуться. Все было черным. Позже разглядела еще шлейку. Потом был чемодан, по запаху, это были лекарства. Потом спустился Рауль, держа в руках миску, от которой шел пар. Я невольно вдохнула, и рот тут же заполнился слюной. Я не помню, сколько не ела, но определенно очень долго. Я рывком села и уткнулась грудью в клетку, виляя хвостом, будто действительно какая-то псина.
— Ты смотри, как оживилась! Даже не рыкнула, — как-то довольно сказал Лазар.
— Ты бы столько же не ел, посмотри, у нее живот, как у борзой, прилип к позвоночнику. Дня четыре она не ела и не пила.
— С начала я надену на нее ошейник и все остальное, обработаю, а потом уже, в награду за хорошее поведение покормишь.
— Тогда, давай начинай, Лазар!
Этот Лазар подошел к моей клетке и встал рядом, наблюдая за мной. Я осталась нейтральной, я не отводила глаз от миски. Тем более я не против, чтобы меня полечили, вымыли и в награду покормили. Лазар осторожно открыл задвижку, в руках уже был готовый намордник, он резко распахнул дверцу и на меня тут же нацепили намордник. Даже, если бы я хотела напасть, то не успела бы среагировать. Придерживая за ремешок на затылке, он вывел меня из клетки и только теперь увидел меня, они оба увидели мой рост и мощь, которую я таила глубоко в себе. Придерживая, за тот ремешок на меня надели ошейник, обычный, это меня удивило. Потом на морду, повторяя размещение ремешков намордника, надели уздечку, а к ней поводок. Я с начало было подумала, что сбежать будет легко, но он меня дернул за собой, и я поняла, что уздечкой он неплохо может контролировать меня. Я подчинилась. Меня вымыли теплой водой с каким-то шампунем, потом даже бальзамом, высушили. Под конец моя шерсть стала блестящей, гладкой и мягкой. И от меня приятно пахло. Привязав меня, как лошадь, они занялись моими ранами. Казалось, раны покрывали каждый сантиметр моего тела. Мне перевязали бинтами лапы, опять же, как лошади. Очень долго я шипела, подвывала и рычала, когда обрабатывали очень глубокие раны и самые, казалось, больные. Честно, я даже пыталась лягаться, но боясь, что меня еще и стреножат, перестала.
Когда я снова вымоталась, да так, что еле стояла на ногах, меня отвели в другую клетку, она была чуть просторнее, и здесь было мягкое место, и здесь уже меня ждала долгожданная еда. К этому времени она перестала быть обжигающе горячей и стала приятно горячей. Я дернулась вперед, и Лазару пришлось, поднатужиться, чтобы дернуть меня назад, осадить. Но я не обращала внимания, голова высоко поднята, прямая спина, стояла я тоже ровно, но прямых мощных ногах, чуть виляя хвостом. Он снял намордник, и я тут же метнулась к клетке, к миске, за мной закрыли дверь и сели на табуреты, вытирая пот со лба.
— Работы предстоит много, очень много, — заметил Рауль, наблюдая за волчицей. После того, как ее намыли, обработали и обезболили раны, она стала той, кем была.
Гордым одиноким волком. Сильным и свободным.
Примерно месяц ушел на то, чтобы мои раны зажили. Но, уже начиная со второго дня, пребывания у них, меня стали приучать к боям. Больше я ни разу, ну или очень редко, получала миску каши, макарон и так далее. Меня поили горячей кровью, которая несколько мгновений назад еще текла по венам и мясом, только что убитого животного. Моим зверям нравился такой рацион, особенно той темной части уголка моего разума, которая освободилась, когда по моим венам потекла проклятая кровь.
И уже через месяц, учуяв запах крови, я с рычанием бросалась на решетку, в ожидании. Когда раны окончательно зажили, и не было вероятности, что мои раны снова откроются при интенсивных нагрузках, меня начали тренировать. Я бегала, просто бегала на длинные дистанции и быстро на короткие, когда я привыкла, меня запрягли, и я начала качаться, везя за собой сани с грузом. Постепенно груз увеличивался. Вскоре я вернулась в форму.
Мой первый бой состоялся через три месяца, с моего появления у Лазара и Рауля. Меня сутки не кормили, лишь давали что-то для поддержания сил. Мне давали унюхать кровь, когда я начинала бесноваться, они уходили, забирая с собой еду. И вот мы стояли на арене, здесь было душно и громко, так как зрители поддерживали ором. Также здесь присутствовали запахи: боль, ярость, страх, кровь, смерть, возбуждение. Их было так много, что запахи опьяняли. Но я чувствовала другое. Я слышала, как бежит по венам кровь, чаще ускоряясь. И это было не выносимо. На мне был только намордник, Лазар стоял сзади, как всадник на лошади, придерживая ее за повод, меня же он придерживал за ремешок на затылке от намордника. Я вставала на дыбы, рычала и пыталась взбрыкивать, я чувствовала, как он устал меня сдерживать, ведь перед самым выходом, я снова учуяла кровь и мой самоконтроль потускнел. Я бесновалась. Мой противник был ротвейлер, не такой, какие сейчас, а здоровый, мощный, он бы победил не на одной выставке, если бы не был бойцовским. Он вавкал, разбрызгивая слюни, пытаясь вырваться. Но до меня ему было далеко. Когда, наконец, раздался гонг, и нас спустили с поводков, я с места взяла такую скорость, что при столкновении оттолкнула ротвейлера назад. И стоя на задних лапах, вцепившись друг в друга, мы начали свой смертельный танец. Рычание не прекращалось ни на секунды, до тех пор, пока не остался лишь один. Победитель. Я не помнила, как убила, я помнила лишь тот момент, когда мне в пасть хлынула разгоряченная кровь, и я начала жрать. Я проснулась словно от ужасного сна, но такова была реальность и осознание того, что из меня сделали монстра, мне стало плохо. Но затем пришла ярость и, когда меня снова попытались взять на поводок, я кидалась на них и рычала, я не пугала их, я действительно нападала на них, потому что умела убивать и они это только что увидели. От красивого ротвейлера осталось лишь разодранный кусок мяса. И это сделала я.
Я почувствовала резкую боль и с рычанием обернулась, из моего плеча торчал дротик, вероятно, с успокоительным.
