И действительно, на меня спускалось ледяное спокойствие, но я продолжала скалиться и рычать, просто изменились интонации. По бокам от меня я заметила Рауля и Лазара, которые готовились нацепить на меня намордник. Мои уши прижаты к голове и была готова, чтобы встретить их клыками, но когда я собиралась рвануться на их движения, кто-то чем-то кинул в меня, и я резко повернулась обратно, зарычав. Этого хватило, и я была уже в наморднике, уздечке и строгом. Я не могла укусить, повернуть голову и дернуться, потому что стоило чуть натянуть строгий и шипы впивались в шею. Я прокусила язык и теперь на губах была кровавая пена. Контролируя меня таким способом, вывели с арены и отвели к клетке. Я до усрачки упрямилась, я не хотела снова в эту тюрьму, но меня насильно затащили.
Когда я, наконец, была заперта, а мужчины отдышались и один из них сказал:
— Вы ее слишком разозлили. Черт, она начала жрать своего противника! Что вы сделали, чтобы она была в такой ярости, что на нее даже успокоительное не подействовало?
— Оно подействовало, тембр ее рычания изменился, — заметил Рауль.
— О, замечательно! Ты посмотри на нее, — я ходила кругами, как дикий зверь, кровь все еще кипела во мне, и мне хотелось, выплеснуть это, но негде. Я ходила, то опустив голову и сгорбив спину, то ходила ровно и гордо, — после боя собаки устают, а эта мечется в клетке, она не устала, она бы продолжила драться. Что ж посмотрим на нее в следующий раз. Но больше не злить!
Мужчина развернулся и скрылся в толпе. Оставшиеся двое, повернулись ко мне, посмотрели на меня.
— Она была великолепна! — сказал Рауль.
— Да, я тоже это видел. У ротвейлера не было ни единого шанса! — он рассмеялся, — я же говорил, что с ней нас ждет богатое будущее! Идем, пора собираться…
Меня перестали злить, это была хорошая новость. Плохая была таковой. Я участвовала в еще десятке боев, противники были разных пород: овчарка, азиаты, стаф, даже сенбернар, питбуль и помеси. И все выиграла, а противники почти все мертвы. Мои хозяева уже вылезли из долгов, поэтому сейчас спокойно сидели наверху в своем кабинете, подсчитывая прибыль. На очередном бою к ним подошел мужчина и что-то предложил. В последующих боях мои противники кардинально изменились. Меня поставили сначала против волка, потом леопарда, тигра, львицы, льва, медведя. Когда я и здесь выиграла, для зрителей я стала элитой из элит. Лазар и Рауль стали известными и уже достаточно богатыми, у них интересовались, будет ли у меня потомство. Мужчины отшучивались, говоря: «Она скорее порвет кобелю глотку, чем позволит покрыть ее» и они смеялись над его шуткой, словно так и будет. И они были правы.
Но зрители хотели шоу. Поэтому придумывали новые битвы, новых противников. Мы немного ездили, и я могла наблюдать за окружающим меня миром. И не узнавала его. Я, конечно, не была везде, но отчетливо понимала, что таких мест на Земле нет. Вспомнила, что воительницы были из другого мира, а я где? Надеюсь, в их мире. Меня перевезли на арену. Когда-нибудь видели Колизей в Риме? Здесь был похожий, но не разрушенный и с удобствами для зрителей. Под ареной, в клетках сидели люди и животные. Я не знала, что меня ожидало сегодня, даже мои хозяева не знали. Им предложили сумму в три раза выше, чем обычно, но одно условие, мы не должны знать, кто противник.
Когда пришло время моего боя, меня просто выпустили на арену. Было солнечно и неплохо припекало, да и песок этот еще. В общем, когда поднялись решетки и со всех сторон полетели волки, я обалдело замерла на месте. Но какие это были волки! Я думаю, это были вымершие у нас, ужасные волки, но их заморили голодом настолько, что они бросались друг на друга. Это было ужасно. Их было чуть больше десятка. Я смотрела на них, испытывая жалость. Я попыталась их подчинить, но их разум думал, лишь о еде и вскоре свора кинулась на меня. Вот здесь-то меня неплохо потрепали. Раны заживали больше недели. А дальше думаю понятно, что происходило. Была пара тигров, пард львиц и львов, несколько медведей. Мои раны становились все сложнее. Цены на меня повышались с колоссальной быстротой. Я слышала, как Лазару предложили еще бои с их противниками, и цена там была такая, как все то, что я заработала до этого. Даже больше! И, конечно, же Лазар согласился, позже Рауль с ним долго ругался. Он пытался дать понять, что я рано или поздно устану, или же вообще погибну, что они, тогда будут делать? Но Лазару было не до того, он в уме пересчитывал деньги…
Прошло почти три недели с последнего боя, раны только зажили, а меня снова готовили к бою. Меня снова выпустили на арену, я села посередине и принялась ожидать. Через некоторое время из темноты выбежали пять гончих, но не те последние, которых создала та сука. Тогда мы слились клубком из шести тел и постепенно этот клубок редел. Меня разодрали, тогда отлично. Тогда я решила, что пора искать пути побега. После того боя мои раны заживали полтора месяца. Почти половину этого времени я не могла двигаться, и была в дурном настроении. Кому приятно быть беспомощной? Лазар все больше бесился из-за того, что я так долго в не игры. Рауль пытался его как-то заставить остыть, но тот лишь думал о следующем бое.
Все то время я присматривалась, следила за часовыми и за всем остальным, что могло помочь мне с побегом. В принципе нас охраняли не слишком хорошо, да и как звери могут сбежать из клеток? А я все планировала и искала выход, пока однажды поздно ночью ко мне не зашли, взнуздали и вывели из клетки. Меня вели темными коридорами, постепенно мое ночное зрение обострилось настолько, что я видела, как днем. Здесь не было факелов, освещающих коридоры, лишь мрак. Мы прошли через решетку на арену, быстро сняв с меня намордник, мои хозяева юркнули обратно за решетку, оставив меня на пустой арене залитой голубым холодным светом. Здесь пахло болью и кровью. Трибуны были заполнены, но они не ликовали, а сидели тихо, и это было странно. Они неотрывно следили за моими движениями. Это нервировало. Было ясно, что Лазару что-то предложили и тот конечно согласился, лишь бы сумма была отличной. Я ходила по краю арены, не приближаясь к ее центру.
Я почувствовала, как задрожала арена. Что-то двигалось под ареной и это что-то двигалось к поверхности. Почему я так решила? Потому что вскоре я распознала рев, это был кто-то огромный. Очень огромный. Скрытый песком на арене люк раскрылся, и оттуда показались три морды. Вскоре передо мной предстал трехглавый пес, он был намного больше, чем тот, которого я видела. И нереально злющий. Я припала к земле, стараясь слиться с поверхностью арены, но это тоже самое, как черное пятно на белом фоне. У этих созданий отличное зрение и слух, что делает их очень опасными противниками. Практически не дыша и слыша, как стучит в ушах пульс, что казалось его слышат даже на последних рядах арены… Было все также тихо. Я рассматривала пса, весь в неровных шрамах. Мне стало, его жаль, его жизнь хуже моей.
Он стоял некоторое время неподвижно, я замерла в ответ. Резко повернув три головы, шесть глаз уставились на меня и шумно втянули воздух. Это было поистине страшно. Впервые в жизни я испугалась. Пса изуродовали, и все эти шрамы делали его еще более опасным. Он, мягко ступая, двинулся в мою сторону. Понимая, что меня заметили и надо бежать, я осталась неподвижной. Страх сковал меня не хуже цепей. Непроизвольно пошла частичная трансформация ногтей и зубов. Этот шаг перед битвой уже делается на автомате.
Все также лежа и смотря в глаза твари, я зарычала, громко, мой рык эхом поднялся по арене, обволакивая зрителей словно туман. Не прекращая рычать, я медленно встала. Пес остановился, и смотрели мы друг на друга. А потом он зарычал, три головы зарычали, как рычат львы. Под таким натиском, я опустила голову, но продолжила стоять. Волна могла запросто снести, но вцепившись когтями в песок, я устояла. Мы пробовали друг друга на вкус. Оценивали. Странно было смотреть, как такая громадина смотрит на волка сантиметров восемьдесят пять в холке, как на равного. Габариты противников были противоположными.
Зрители затаили дыхание, два существа, которые не должны были встретиться в природе, встретились здесь, на арене, благодаря человеку. Нас окутывала тишина и темнота ночи, слегка освещенная безразличным сиянием недостижимой луны. Я подняла голову и завыла, как не выла долгие месяцы. И мой вой показался мне странным, так долго я его не слышала. Странно было стоять здесь перед этой смертоносной машиной и спокойно выть на луну, как воют свободные волки. Помню, когда-то давно я вот также выла на луну, выплескивая боль потери и утраты, не понимая какое счастье возможность просто увидеть ее в любое время.
Мой вой прекратился также резко, и тишина ночи стала еще более ощутимой. Я перевела взгляд с луны на пса и с начало плавно с видимой ленивостью двинулась к нему, постепенно увеличивая скорость бега.
Я неслась навстречу, возможно, тому, кто меня сегодня убьет, и бежала я, как бегали гепарды. Почему то мое тело двигалось, как двигаются эти стройные поджарые кошки. Позади меня оставались неровные следы моих лап, перед самым псом я резко притормозила, поднимая песок в воздух, когда морды сунулись ко мне, я замахнулась на них лапой с выпущенными когтями, свет луны отразился на моих когтях и на секунду они вспыхнули, отгоняя назад врага.
Трибуны все также молчали. Ни единого даже вздоха. Я шкрябнула когтем по коже пса и мой коготь даже не поцарапал ее. Значит, чем старше пес, тем прочнее его шкура. Левая морда снова сунулась ко мне и недолго думая, я укусила ее за нос. Та взвыла и начала мотать головой. Этот пес был выше, а значит, так я не запрыгну ему на спину, как тому в лесу, когда спасала воительниц. Я резко развернулась и побежала назад. Стены арены не ровные, примерно метр или полтора от земли есть выступ. На такую высоту я запрыгну, а там уж и до спины достану.
Сзади раздалось злобное шипение, и пес перешел на бег, для такой махины, он двигался почти бесшумно и довольно быстро. Понимая, что мне нужны лишние пару секунд, я прибавила ходу. Трибуны испустили выдох, выдох разочарования. Видимо, подумали, что мое геройство на этом кончилось. Ага, ну конечно. Коротко рыкнув, я еще ускорилась и резко взвилась в воздух, приведя всех в шок. Этот прыжок был выполнен настолько легко и грациозно, что зрители нагнулись вперед, желая увидеть больше. Секунда и я снова прыгнула, оказавшись уже на спине пса. Трибуна ахнула. И вот тогда я запустила когти глубоко под кожу. Пес взревел, и как его собрат когда-то, начал скакать по арене, как необузданная лошадь. Это вызвало еще один невольный вздох удивления. Думаю, все ожидали увидеть ближний бой, думали, наверное, что я вцеплюсь в глотку одной и повисну до последнего.
А тут раз и урок верховой езды. Спина врага была уже вся в крови, и когти начинали скользить. В один из таких моментов, когда пес лягался, мои когти соскользнули, и я слетела со спины, упав на песок, подняв его в воздух. Удар был хорош, я встала, но мотая головой. Когда подняла голову, было уже поздно. Раскрытая пасть сомкнулась. Неизвестно как, но почти прожевав меня, пес не сломал мне позвоночник, лишь хрустнуло пара ребер и возможно повредились кости лапы или лап. Меня выплюнули на песок. Я покатилась по нему, на мокрую шерсть тут же налип песок. Двигаться было больно, так как зубы все-таки оставили глубокие раны, да и сломанные ребра это не сломанные ногти. Я выпрямила одну переднюю лапу, затем вторую и постепенно встала, меня начинала поглощать ярость, застилая глаза кровавой пеленой ярости и боли.
В моем мозгу что-то щелкнуло, и заиграла песня Two Steps From Hell - Heart Of Courage. Проясняя мысли, прислушиваясь к песне, я окончательно встала. Представляя собой жалкий вид, я подняла глаза на пса и злобно ощерившись, вздыбила шерсть. Скаля зубы и рыча, я медленно двинулась навстречу своему противнику. Я чувствовала эмоции людей. В основном это было удивление, жалость и предвкушение. Все уже знали, что когда в моих глазах появляется красноватый блеск, я буду драться отчаянно и яростно.
И они были правы.
Я остановилась, не прекращая скалиться и порыкивать, начала когтями передних лап взрывать землю. За одну секунду, напрягла мышцы, я сорвалась на самый быстрый бег. От адреналина, хлынувшего в кровь, я перестала чувствовать боль.
Перед самой тварью я повернулась корпусом чуть в сторону и про скользила прямо под мордами пса, ближе к животу. Там запустив когти в землю, я остановилась и, сделав прыжок, вцепилась в горло средней. Несколько мгновений и одна из трех голов пса, безжизненно повисла. Я отбежала на несколько метров и встала перед псом, выпрямив спину и подняв гордо голову, я чувствовала, как ветер ласкает мой загривок. И тогда я поняла, что лес не отвернулся от меня, он ждет моего возвращения. Ветер что-то шептал мне на ухо. Снова подняв голову, я завыла, приветствуя ночь, луну и лес. Я закрыла глаза и отдалась вою. Мне показалось, будто вокруг меня закрутился смерч из песка и листьев, наполняя меня верой, которую я утратила, попав в этот ад.
Что произошло, когда я открыла глаза, я не помнила. Я очнулась в тот момент, когда стояла около мертвого тела противника, в позе победителя, ибо я была Вожаком и им остаюсь даже здесь. С трибун не произнеслось ни единого шороха, все стояли на своих местах и смотрели на меня.
Я снова завыла, рассказывая миру, что я победила и осталась жива. И мне ответили другие волки. А затем все резко затихло. И я опустила голову. Адреналин почти спал, и тело начало неимоверно болеть. К тем травмам, что у меня уже были, присоединились новые. И стоять было все сложнее. Я перевела вес на три лапы, а левую заднюю чуть поджала под себя, но потом боль проснулась. И я уже не смогла стоять. Я присела, а затем и вовсе упала на залитый кровью песок. Я слышала крики, звуки поднимаемой решетки и быстрые шаги.
Я вдохнула воздух и узнала человека, который спешил ко мне. Рауль.
— Тише, девочка, тише. Ты только дыши.
Он гладил меня между ушами, наверное, это было единственное целое на мне место.
Затем он что-то кому-то сказал твердо и, взяв меня на руки, безвольно лежавшей, понес куда-то. Я чувствовала, как кровь из ран капала на песок, оставляя дорожку из капель моей крови, а затем… А затем я потеряла сознание…
Открыть глаза для меня было нечто похожее на подвиг. И честно сказать, приходить в себя, я тоже не желала, я знала, что увижу. И все же я открыла глаза, и первое, что я увидела, была лампа, свет резанул по глазам и, ослепнув, я снова зажмурилась.
Послышалась возня и на меня упала тень, я снова попыталась открыть глаза.
— Она очнулась! — крикнул тот, что подошел ко мне. — Слава Богу, значит, ты выживешь. Ты сильная и упрямая, ты сможешь.
Я узнала шепот Рауля, я попыталась поднять голову, но не смогла. Тело меня не слушалось, даже не отреагировало. Поняв, что со мной случилось, я взвыла и ощерилась.
— Отойди от нее! — Я увидела, как мужчина схватил Рауля за рукав и оттащил от меня, — она не в себе и может статься, загрызет любого, кто к ней приблизится.
Я начинала бесноваться все сильнее. Поняв свое положение, насколько оно печальное, меня заполняла ярость.
Когда я, наконец, была заперта, а мужчины отдышались и один из них сказал:
— Вы ее слишком разозлили. Черт, она начала жрать своего противника! Что вы сделали, чтобы она была в такой ярости, что на нее даже успокоительное не подействовало?
— Оно подействовало, тембр ее рычания изменился, — заметил Рауль.
— О, замечательно! Ты посмотри на нее, — я ходила кругами, как дикий зверь, кровь все еще кипела во мне, и мне хотелось, выплеснуть это, но негде. Я ходила, то опустив голову и сгорбив спину, то ходила ровно и гордо, — после боя собаки устают, а эта мечется в клетке, она не устала, она бы продолжила драться. Что ж посмотрим на нее в следующий раз. Но больше не злить!
Мужчина развернулся и скрылся в толпе. Оставшиеся двое, повернулись ко мне, посмотрели на меня.
— Она была великолепна! — сказал Рауль.
— Да, я тоже это видел. У ротвейлера не было ни единого шанса! — он рассмеялся, — я же говорил, что с ней нас ждет богатое будущее! Идем, пора собираться…
Глава 3
Меня перестали злить, это была хорошая новость. Плохая была таковой. Я участвовала в еще десятке боев, противники были разных пород: овчарка, азиаты, стаф, даже сенбернар, питбуль и помеси. И все выиграла, а противники почти все мертвы. Мои хозяева уже вылезли из долгов, поэтому сейчас спокойно сидели наверху в своем кабинете, подсчитывая прибыль. На очередном бою к ним подошел мужчина и что-то предложил. В последующих боях мои противники кардинально изменились. Меня поставили сначала против волка, потом леопарда, тигра, львицы, льва, медведя. Когда я и здесь выиграла, для зрителей я стала элитой из элит. Лазар и Рауль стали известными и уже достаточно богатыми, у них интересовались, будет ли у меня потомство. Мужчины отшучивались, говоря: «Она скорее порвет кобелю глотку, чем позволит покрыть ее» и они смеялись над его шуткой, словно так и будет. И они были правы.
Но зрители хотели шоу. Поэтому придумывали новые битвы, новых противников. Мы немного ездили, и я могла наблюдать за окружающим меня миром. И не узнавала его. Я, конечно, не была везде, но отчетливо понимала, что таких мест на Земле нет. Вспомнила, что воительницы были из другого мира, а я где? Надеюсь, в их мире. Меня перевезли на арену. Когда-нибудь видели Колизей в Риме? Здесь был похожий, но не разрушенный и с удобствами для зрителей. Под ареной, в клетках сидели люди и животные. Я не знала, что меня ожидало сегодня, даже мои хозяева не знали. Им предложили сумму в три раза выше, чем обычно, но одно условие, мы не должны знать, кто противник.
Когда пришло время моего боя, меня просто выпустили на арену. Было солнечно и неплохо припекало, да и песок этот еще. В общем, когда поднялись решетки и со всех сторон полетели волки, я обалдело замерла на месте. Но какие это были волки! Я думаю, это были вымершие у нас, ужасные волки, но их заморили голодом настолько, что они бросались друг на друга. Это было ужасно. Их было чуть больше десятка. Я смотрела на них, испытывая жалость. Я попыталась их подчинить, но их разум думал, лишь о еде и вскоре свора кинулась на меня. Вот здесь-то меня неплохо потрепали. Раны заживали больше недели. А дальше думаю понятно, что происходило. Была пара тигров, пард львиц и львов, несколько медведей. Мои раны становились все сложнее. Цены на меня повышались с колоссальной быстротой. Я слышала, как Лазару предложили еще бои с их противниками, и цена там была такая, как все то, что я заработала до этого. Даже больше! И, конечно, же Лазар согласился, позже Рауль с ним долго ругался. Он пытался дать понять, что я рано или поздно устану, или же вообще погибну, что они, тогда будут делать? Но Лазару было не до того, он в уме пересчитывал деньги…
Прошло почти три недели с последнего боя, раны только зажили, а меня снова готовили к бою. Меня снова выпустили на арену, я села посередине и принялась ожидать. Через некоторое время из темноты выбежали пять гончих, но не те последние, которых создала та сука. Тогда мы слились клубком из шести тел и постепенно этот клубок редел. Меня разодрали, тогда отлично. Тогда я решила, что пора искать пути побега. После того боя мои раны заживали полтора месяца. Почти половину этого времени я не могла двигаться, и была в дурном настроении. Кому приятно быть беспомощной? Лазар все больше бесился из-за того, что я так долго в не игры. Рауль пытался его как-то заставить остыть, но тот лишь думал о следующем бое.
Все то время я присматривалась, следила за часовыми и за всем остальным, что могло помочь мне с побегом. В принципе нас охраняли не слишком хорошо, да и как звери могут сбежать из клеток? А я все планировала и искала выход, пока однажды поздно ночью ко мне не зашли, взнуздали и вывели из клетки. Меня вели темными коридорами, постепенно мое ночное зрение обострилось настолько, что я видела, как днем. Здесь не было факелов, освещающих коридоры, лишь мрак. Мы прошли через решетку на арену, быстро сняв с меня намордник, мои хозяева юркнули обратно за решетку, оставив меня на пустой арене залитой голубым холодным светом. Здесь пахло болью и кровью. Трибуны были заполнены, но они не ликовали, а сидели тихо, и это было странно. Они неотрывно следили за моими движениями. Это нервировало. Было ясно, что Лазару что-то предложили и тот конечно согласился, лишь бы сумма была отличной. Я ходила по краю арены, не приближаясь к ее центру.
Я почувствовала, как задрожала арена. Что-то двигалось под ареной и это что-то двигалось к поверхности. Почему я так решила? Потому что вскоре я распознала рев, это был кто-то огромный. Очень огромный. Скрытый песком на арене люк раскрылся, и оттуда показались три морды. Вскоре передо мной предстал трехглавый пес, он был намного больше, чем тот, которого я видела. И нереально злющий. Я припала к земле, стараясь слиться с поверхностью арены, но это тоже самое, как черное пятно на белом фоне. У этих созданий отличное зрение и слух, что делает их очень опасными противниками. Практически не дыша и слыша, как стучит в ушах пульс, что казалось его слышат даже на последних рядах арены… Было все также тихо. Я рассматривала пса, весь в неровных шрамах. Мне стало, его жаль, его жизнь хуже моей.
Он стоял некоторое время неподвижно, я замерла в ответ. Резко повернув три головы, шесть глаз уставились на меня и шумно втянули воздух. Это было поистине страшно. Впервые в жизни я испугалась. Пса изуродовали, и все эти шрамы делали его еще более опасным. Он, мягко ступая, двинулся в мою сторону. Понимая, что меня заметили и надо бежать, я осталась неподвижной. Страх сковал меня не хуже цепей. Непроизвольно пошла частичная трансформация ногтей и зубов. Этот шаг перед битвой уже делается на автомате.
Все также лежа и смотря в глаза твари, я зарычала, громко, мой рык эхом поднялся по арене, обволакивая зрителей словно туман. Не прекращая рычать, я медленно встала. Пес остановился, и смотрели мы друг на друга. А потом он зарычал, три головы зарычали, как рычат львы. Под таким натиском, я опустила голову, но продолжила стоять. Волна могла запросто снести, но вцепившись когтями в песок, я устояла. Мы пробовали друг друга на вкус. Оценивали. Странно было смотреть, как такая громадина смотрит на волка сантиметров восемьдесят пять в холке, как на равного. Габариты противников были противоположными.
Зрители затаили дыхание, два существа, которые не должны были встретиться в природе, встретились здесь, на арене, благодаря человеку. Нас окутывала тишина и темнота ночи, слегка освещенная безразличным сиянием недостижимой луны. Я подняла голову и завыла, как не выла долгие месяцы. И мой вой показался мне странным, так долго я его не слышала. Странно было стоять здесь перед этой смертоносной машиной и спокойно выть на луну, как воют свободные волки. Помню, когда-то давно я вот также выла на луну, выплескивая боль потери и утраты, не понимая какое счастье возможность просто увидеть ее в любое время.
Мой вой прекратился также резко, и тишина ночи стала еще более ощутимой. Я перевела взгляд с луны на пса и с начало плавно с видимой ленивостью двинулась к нему, постепенно увеличивая скорость бега.
Я неслась навстречу, возможно, тому, кто меня сегодня убьет, и бежала я, как бегали гепарды. Почему то мое тело двигалось, как двигаются эти стройные поджарые кошки. Позади меня оставались неровные следы моих лап, перед самым псом я резко притормозила, поднимая песок в воздух, когда морды сунулись ко мне, я замахнулась на них лапой с выпущенными когтями, свет луны отразился на моих когтях и на секунду они вспыхнули, отгоняя назад врага.
Трибуны все также молчали. Ни единого даже вздоха. Я шкрябнула когтем по коже пса и мой коготь даже не поцарапал ее. Значит, чем старше пес, тем прочнее его шкура. Левая морда снова сунулась ко мне и недолго думая, я укусила ее за нос. Та взвыла и начала мотать головой. Этот пес был выше, а значит, так я не запрыгну ему на спину, как тому в лесу, когда спасала воительниц. Я резко развернулась и побежала назад. Стены арены не ровные, примерно метр или полтора от земли есть выступ. На такую высоту я запрыгну, а там уж и до спины достану.
Сзади раздалось злобное шипение, и пес перешел на бег, для такой махины, он двигался почти бесшумно и довольно быстро. Понимая, что мне нужны лишние пару секунд, я прибавила ходу. Трибуны испустили выдох, выдох разочарования. Видимо, подумали, что мое геройство на этом кончилось. Ага, ну конечно. Коротко рыкнув, я еще ускорилась и резко взвилась в воздух, приведя всех в шок. Этот прыжок был выполнен настолько легко и грациозно, что зрители нагнулись вперед, желая увидеть больше. Секунда и я снова прыгнула, оказавшись уже на спине пса. Трибуна ахнула. И вот тогда я запустила когти глубоко под кожу. Пес взревел, и как его собрат когда-то, начал скакать по арене, как необузданная лошадь. Это вызвало еще один невольный вздох удивления. Думаю, все ожидали увидеть ближний бой, думали, наверное, что я вцеплюсь в глотку одной и повисну до последнего.
А тут раз и урок верховой езды. Спина врага была уже вся в крови, и когти начинали скользить. В один из таких моментов, когда пес лягался, мои когти соскользнули, и я слетела со спины, упав на песок, подняв его в воздух. Удар был хорош, я встала, но мотая головой. Когда подняла голову, было уже поздно. Раскрытая пасть сомкнулась. Неизвестно как, но почти прожевав меня, пес не сломал мне позвоночник, лишь хрустнуло пара ребер и возможно повредились кости лапы или лап. Меня выплюнули на песок. Я покатилась по нему, на мокрую шерсть тут же налип песок. Двигаться было больно, так как зубы все-таки оставили глубокие раны, да и сломанные ребра это не сломанные ногти. Я выпрямила одну переднюю лапу, затем вторую и постепенно встала, меня начинала поглощать ярость, застилая глаза кровавой пеленой ярости и боли.
В моем мозгу что-то щелкнуло, и заиграла песня Two Steps From Hell - Heart Of Courage. Проясняя мысли, прислушиваясь к песне, я окончательно встала. Представляя собой жалкий вид, я подняла глаза на пса и злобно ощерившись, вздыбила шерсть. Скаля зубы и рыча, я медленно двинулась навстречу своему противнику. Я чувствовала эмоции людей. В основном это было удивление, жалость и предвкушение. Все уже знали, что когда в моих глазах появляется красноватый блеск, я буду драться отчаянно и яростно.
И они были правы.
Я остановилась, не прекращая скалиться и порыкивать, начала когтями передних лап взрывать землю. За одну секунду, напрягла мышцы, я сорвалась на самый быстрый бег. От адреналина, хлынувшего в кровь, я перестала чувствовать боль.
Перед самой тварью я повернулась корпусом чуть в сторону и про скользила прямо под мордами пса, ближе к животу. Там запустив когти в землю, я остановилась и, сделав прыжок, вцепилась в горло средней. Несколько мгновений и одна из трех голов пса, безжизненно повисла. Я отбежала на несколько метров и встала перед псом, выпрямив спину и подняв гордо голову, я чувствовала, как ветер ласкает мой загривок. И тогда я поняла, что лес не отвернулся от меня, он ждет моего возвращения. Ветер что-то шептал мне на ухо. Снова подняв голову, я завыла, приветствуя ночь, луну и лес. Я закрыла глаза и отдалась вою. Мне показалось, будто вокруг меня закрутился смерч из песка и листьев, наполняя меня верой, которую я утратила, попав в этот ад.
Что произошло, когда я открыла глаза, я не помнила. Я очнулась в тот момент, когда стояла около мертвого тела противника, в позе победителя, ибо я была Вожаком и им остаюсь даже здесь. С трибун не произнеслось ни единого шороха, все стояли на своих местах и смотрели на меня.
Я снова завыла, рассказывая миру, что я победила и осталась жива. И мне ответили другие волки. А затем все резко затихло. И я опустила голову. Адреналин почти спал, и тело начало неимоверно болеть. К тем травмам, что у меня уже были, присоединились новые. И стоять было все сложнее. Я перевела вес на три лапы, а левую заднюю чуть поджала под себя, но потом боль проснулась. И я уже не смогла стоять. Я присела, а затем и вовсе упала на залитый кровью песок. Я слышала крики, звуки поднимаемой решетки и быстрые шаги.
Я вдохнула воздух и узнала человека, который спешил ко мне. Рауль.
— Тише, девочка, тише. Ты только дыши.
Он гладил меня между ушами, наверное, это было единственное целое на мне место.
Затем он что-то кому-то сказал твердо и, взяв меня на руки, безвольно лежавшей, понес куда-то. Я чувствовала, как кровь из ран капала на песок, оставляя дорожку из капель моей крови, а затем… А затем я потеряла сознание…
Глава 4
Открыть глаза для меня было нечто похожее на подвиг. И честно сказать, приходить в себя, я тоже не желала, я знала, что увижу. И все же я открыла глаза, и первое, что я увидела, была лампа, свет резанул по глазам и, ослепнув, я снова зажмурилась.
Послышалась возня и на меня упала тень, я снова попыталась открыть глаза.
— Она очнулась! — крикнул тот, что подошел ко мне. — Слава Богу, значит, ты выживешь. Ты сильная и упрямая, ты сможешь.
Я узнала шепот Рауля, я попыталась поднять голову, но не смогла. Тело меня не слушалось, даже не отреагировало. Поняв, что со мной случилось, я взвыла и ощерилась.
— Отойди от нее! — Я увидела, как мужчина схватил Рауля за рукав и оттащил от меня, — она не в себе и может статься, загрызет любого, кто к ней приблизится.
Я начинала бесноваться все сильнее. Поняв свое положение, насколько оно печальное, меня заполняла ярость.
