Разглядывая эту полноватую женщину неопределённого возраста с каким-то опухшим лицом, Асиновская пыталась понять, где слышала раньше её голос. Во время той единственной встречи в ходе прошлого визита в магазин уборщица говорить отказалась, сославшись на незнание русского языка. Что-то пробормотала и быстро скрылась в туалете.
«Я же ей ещё визитку под дверь сунула со своими данными и номером телефона», - вспомнила Елена Анатольевна. И тут в её голове что-то щёлкнуло - она всё поняла и новым взглядом окинула нападавшую. Явно азиатская внешность и акцент. Ну, конечно!
Та словно почувствовала, увидев озадаченное лицо Асиновской, и злобно усмехнулась, тут же опустив голову.
Ничего не заметивший Макаров изучал паспорт уборщицы.
- Курбанбаева Алия Султановна, сорок два года. Прописка временная, уже истекла. Улица Гоголя, недалеко от рынка, - негромко озвучивал он записи.
- Как давно работаете у антиквара? Что делали здесь сегодня? Как попали в помещение? - повернулся он к допрашиваемой.
- Я всё сказала вот ему, когда старика нашла с женщиной, - кивнула Алия на участкового. Говорила она с сильным акцентом, но про незнание языка и не заикалась.
- Я не допрашивал. Просто взял объяснение по факту обнаружения трупов и передал дежурному следователю, - отреагировал Пронин на немой вопрос Макарова.
- Про прописку я замечание сделал.
- Хорошо. Гражданка Курбанбаева, теперь я допрашиваю вас официально. Отвечайте на вопросы. Только распишитесь, что вас предупредили об ответственности за дачу ложных показаний, - спокойно сказал следователь.
Галка протянула уборщице ручку и показала в протоколе, где расписаться. Алия сняла резиновые перчатки и потянулась к столу.
Тут Асиновская не выдержала и решила вмешаться.
- Не надо расписку брать. Она не свидетель, а обвиняемая, причём не только в воровстве!
Наступила тишина. Все присутствующие удивлённо смотрели на неё.
Елена Анатольевна подошла к столу и заговорила, обращаясь к Курбанбаевой.
- Ты пришла рано утром, как обычно. Зашла в подсобку, переоделась и пошла убирать магазин. В кабинет антиквара ты заглянула, только чтобы понять, нужно ли там убираться. Так?
Алия продолжала сидеть, опустив голову, и молчала.
- Увидев антиквара с пробитой головой и мёртвую молодую женщину в кресле, ты испугалась. Хотела убежать. Наверное, даже в полицию звонить бы не стала из-за просроченной прописки. Но на столе рядом с женщиной или даже в её руках увидела большой крест. На солнце блестел как золотой, и камней драгоценных много. Очень красивый крест, - продолжала рассказывать Асиновская.
- Если бы крест был заперт в сейфе, она не смогла бы туда залезть. Да и побоялась бы, наверное, - пояснила она, глядя на Макарова.
Пришедший в себя раньше других следователь решил вернуть бразды правления.
- Где крест, гражданка Курбанбаева? Если отдадите сами, то суд может зачесть как добровольную помощь следствию, - сказал он официальным тоном.
- Ничего я не брала, никакого креста не было, - пробормотала обвиняемая.
Тут вмешался участковый инспектор Пронин.
- Обыщем квартиру, сами найдём. Я всех стариков в их диаспоре знаю. Её заставят отдать! - повысил он голос.
- Отдай по-хорошему, за такую кражу много не надут, могут даже не посадить, - включился в уговоры криминалист Слава.
- За кражу не посадят, а вот за угрозу убийством и кражу лет пять получит! - жёстко сказала Елена Анатольевна.
- Не докажешь, ничего не докажешь! Свинья поганая! - с ненавистью закричала Курбанбаева.
- Я записала весь разговор, фонетическая экспертиза докажет! - резко возразила Асиновская.
- Какая экспертиза, какая угроза убийством?! - возмущённо воззрился на неё следователь.
- Она звонила мне, оскорбляла, угрожала. Я забыла, что сама ей визитку с номером телефона оставила, когда была здесь в прошлый раз. Наверное, она меня на рынке увидела с Прониным и с вами. Испугалась, что я её ищу. Вечером и позвонила. Я не успела вам рассказать, - пояснила Елена Анатольевна Макарову.
- Хорошо, позже поговорим! - сердито сказал он.
- Где крест, Курбанбаева? Лучше отдайте, две статьи - это не шутка! - шагнул к обвиняемой следователь.
Все повернулись к уборщице. Та зарыдала, завыла, закрыв лицо и ломая руки.
- Деньги нужны. У сына гашиш украли. Долг на нас. Отдать надо, - невнятно бормотала она.
- Расскажешь про наркотики, мы тебе поможем, - успокоил её Пронин.
- Едем делать обыск по месту жительства? Возьмём её с собой. Позовём аксакалов? - спросил криминалист Рыбин.
- Нет, - ответила ему Асиновская. - Она ведь явно не одна живёт. Где много народу, спрятать трудно. Лучше подумайте, почему она убираться сегодня пришла. Хозяин мёртв, платить ей никто не будет. Уверена, крест спрятан где-то здесь. В подсобке её или в туалете. Я думала, что она от меня там пряталась, а она свою добычу защищала.
Говоря всё это, Асиновская уже стремительно шагала по коридору. За ней едва поспевал Макаров, крикнувший на ходу Пронину, чтобы караулил обвиняемую. Последним бежал Слава и предупреждал, чтобы ничего не трогали без перчаток. Нужно изымать крест с её отпечатками.
«Господи, я-то куда лезу?» - подумала Елена Анатольевна и затормозила перед дверью туалета.
- Уступаю дорогу профессионалам, - пропустила она вперёд мужчин и осталась ждать в коридоре.
Слава зашёл в тот самый евротуалет, где запиралась уборщица. Макаров позвал практикантов, выполнявших роль понятых. Все они оттеснили Асиновскую к стене. Прошло несколько минут ожидания. Потом раздался восторженный голос Славы.
- Нашёл! Обычное место хранения наркотиков - сливной бачок унитаза, - пояснил он, показавшись на пороге с увесистым целлофановым свёртком в руках.
Все вернулись в приёмную. Курбанбаева сидела на стуле, уткнувшись в лежащие на столе руки, и всхлипывала. Напуганная увиденным, Галка непривычно молчала, глядя на всех широко раскрытыми глазами. Остальные сгрудились возле Рыбина, который раскрыл на полу свой чемоданчик и начал священнодействие с изъятым вещественным доказательством.
Наконец свёрток развернули, и все увидели блестящий золотом необыкновенно изящный большой крест.
- Такая ценность, такая красота - и в унитазе, - тихо бормотал Слава. - Вандалы!
Все присутствующие любовались сокровищем, соглашаясь с криминалистом.
Елена Анатольевна отошла в сторонку и оперлась на стену. Она была изумлена, осознав, что именно этот напрестольный крест видела в своём сне.
«Логичного объяснения этому факту у меня нет. Лучше никому не рассказывать», - подумала она.
Конечно, в жизни бывало, что многие события ей удавалось предвидеть. Она давно решила, что просто угадывала будущее, сопоставляя известные факты и представляя себе их во сне в форме изображений, как картинки или видеофильмы.
«Чертовщина какая-то», - подумала женщина и вдруг поняла, что очень устала. Пережитые за последнее время эмоции навалились такой тяжестью, что пришлось сесть на ближайший стул.
- Можно мне домой, Сергей Николаевич, я очень устала, - попросила она.
- Нам надо поговорить, - нагнулся подошедший Макаров. Но, заглянув ей в лицо, тут же позвал водителя дежурной машины и велел отвезти домой.
- Я бы сам отвёз, да тут работы часа на два, не меньше. Позвоню в ближайшие дни. Спасибо вам, Елена Анатольевна. С меня - ужин в ресторане как минимум, - улыбнулся он, взял её руку и поцеловал.
Как во сне, Асиновская добралась до дома, разобрала постель и провалилась в беспамятство.
…Мария Ускова торопилась в антикварный магазин. «Я объясню ему всё. Он должен понять», - думала женщина. Она позвонила антиквару сразу, выйдя от врача.
«Она заберёт у него этот проклятый крест и завтра же отвезёт его прямо в Кремль, в Успенский собор», - решила Ускова.
В свои тридцать шесть лет Мария была самодостаточным, уверенным в себе человеком. Такой её сделала жизнь. Одиночество сопутствовало ей с детства. Родительская любовь была полностью отдана брату, а после его гибели внуку Игорю. Она не обижалась. Она мечтала, что вырастет и родит себе ребёнка, который будет любить только её.
В их семье царил культ мужчин. Они хранили тайну сокровища. В детстве бабушка рассказала ей сказку о старинном драгоценном кресте, который далёкие предки отняли у наполеоновских солдат, а потом почему-то закопали в их могиле на краю деревни, в овраге, который назвали Французским.
Через сто лет прапрадед лавочник раскопал могилу под предлогом подготовки к празднованию столетия Бородинской битвы и нашёл крест и золотые монеты. С тех пор сокровище передавалось мужчинами их семьи от отца к сыну. Только в десятом классе мать по секрету призналась ей, что это правда, и, не объясняя причины, взяла с неё обещание никому не рассказывать об этом.
Получив родительскую записку от нотариуса о хранящемся в Женевском банке наследстве, Мария сразу поняла, что речь идёт о кресте. А когда прочитала послание Ивана Михайловича Ускова, прилагавшееся к раритету, осознала, что предок скрыл краденый крест от церкви и государства.
- Проклятье священников перешло с французских грабителей на нашу семью, - твердила себе Мария, подбегая к двери чёрного хода магазина. - Я должна вернуть крест в Успенский собор!
Нажимая в волнении на кнопку звонка, она не заметила компанию бомжей в кустах.
Старик пропустил её в коридор, поздоровался, защёлкнул замок и повёл в кабинет. Идя по коридору, Мария пыталась отдышаться и успокоиться. Антиквар ждал её. На столике стояла красивая бутылка, бокалы, какая-то закуска. Мария поняла, что антиквар надеется уговорить её продать крест на аукционе.
- Простите меня, дорогой Яков Моисеевич, но я не буду продавать крест. У меня изменились обстоятельства. Я должна вернуть раритет Церкви, отвезти его в Успенский собор, - категорично заявила она. - Понимаете, я так долго ждала ребёнка, так его хотела, - бессвязно бормотала женщина.
- И сегодня врач сказала, что это возможно! У меня задержка, понимаете?
От волнения она не могла сдержать слёз.
- Этот крест проклят, он погубил всю мою семью. Все погибли не своей смертью. Я боюсь за себя, за ребёнка, за племянника, понимаете?!
Старик всплеснул своими маленькими сухими ручками, похожими на паучьи лапки.
- Успокойтесь, милочка! Вам нельзя волноваться. Я сейчас накапаю вам успокоительного, - сказал он, проходя к сейфу.
Мария уселась в кресло. Сердце колотилось, руки дрожали. Как в тумане, она взяла из рук старика пластиковый стаканчик с лекарством, выпила горький раствор, машинально запив вином из стоявшего на столе бокала.
- Яков Моисеевич, пожалуйста, верните мне крест, и разойдёмся по-хорошему, - попросила она.
- Иначе проклятье падёт и на вас! Вы тоже можете погибнуть! - повысила голос Мария, вскочила и попыталась пройти к сейфу.
Старик преградил ей путь и неожиданно злорадно завопил:
- Да нет у меня никакого креста, нету! Я его на экспертизу отдал! Я уже покупателя нашёл, истеричка несчастная! И не ори ты на всю улицу, а то вообще откажусь, что ты мне его давала! В полицию-то не побежишь, сама говорила, что огласки боишься!
И тут он ехидно захихикал, глядя на женщину.
- Лучше иди домой и жди звонка. А за деньгами приходи с моей распиской, тогда получишь половину суммы, - заявил он, подталкивая Ускову к выходу.
Поняв, что старик не отдаст ей крест по-хорошему, Мария пришла в бешенство. Упираясь, она врезалась спиной в кресло и столик. Схватив стоящую на нём бутылку, она со всей силы ударила старика по голове. Антиквар ойкнул и мешком свалился на пол лицом вниз. Вокруг головы появилась кровь.
Женщина долго стояла, смотрела на бутылку в своих руках, на лежащего старика и не могла успокоиться.
- Господи, что я наделала?!
Её охватила паника. Она кинулась к сейфу, нашла злополучный крест, обрадовалась, прижала к себе. Он был большой, в сумку и в карманы плаща не влезал. Мария кинула его на стол и начала оглядываться в поисках какой-нибудь упаковки. Взгляд опять упал на старика.
- Я убила его! Нужно бежать! Нужно отдать крест в церковь, и всё кончится, - пробормотала она.
В этот момент Марии стало плохо, в глазах потемнело, ноги подогнулись. Она еле доплелась до кресла. «Отпечатки», - промелькнуло в голове. Вытащив влажную салфетку из лежащей на столике пачки, она стёрла с бутылки кровь и машинально засунула салфетку в потайной карман сумочки.
«Удивительно: не разбилась и не пролилась. Старик её пробкой закрыл, Гобсек, проклятый…»
Она взяла крест со столика, положила на колени и потеряла сознание.
Елена Анатольевна проснулась раньше обычного из-за плохого самочувствия.
«Явно повысилось давление, - подумала она. - Таблетку вчера забыла выпить».
Занимаясь привычными утренними делами, она не могла решить, как рассказать Макарову про только что увиденный сон. Теперь она знала всю картину преступления.
«Напугать, что вижу вещие сны? Решит, что с ведьмой связался, - размышляла она. - Опять же мужское эго задену, раскрыв загадку, над которой он всё следствие бьётся! И так уже обиделся, что про телефонную угрозу промолчала».
Скрывать от себя, что следователь ей небезразличен было глупо.
«Ладно, сориентируюсь на месте. Интересно, когда он позвонит? Конечно, в ресторан я с ним не пойду, но и домой звать опасно. В третий раз на его объятия могу и ответить, - усмехнулась Асиновская, глядя в зеркало. - Лучше встретиться в Парке Победы. Народу там сейчас мало. Можно погулять и спокойно обсудить результаты расследования».
Раздался долгожданный звонок. Макаров справился о её самочувствии и предложил назвать место и время встречи. Волнуясь, Елена Анатольевна неожиданно категоричным тоном заявила, что будет ждать рядом с его местом работы, в Парке Победы, где они могут пообедать, погулять и спокойно поговорить.
- Опять командуете, прокурорша! - засмеялся Сергей Николаевич. - Согласен. Жду вас у каскадного фонтана в тринадцать ноль-ноль.
Асиновская по профессиональной привычке пришла на свидание вовремя, но Макаров уже был там, и эта пунктуальность ей понравилась.
В кафе было многолюдно, что Асиновская не учла, редко обедая вне дома. Им удалось перекинуться лишь несколькими фразами про ухудшившуюся погоду, вкусную пищу и взаимно приятное общение.
На улице накрапывал холодный осенний дождь, грозя перейти в мокрый снег. Настроение у Асиновской испортилось.
«Не задалось свидание», - грустно подумала она.
- Предлагаю спрятаться в беседке на берегу, - сказал Макаров и взял её под руку.
Елена Анатольевна достала предусмотрительно хранящийся в сумке большой зонт и вручила следователю. Раскрыв его, они дружно зашагали вниз по лестнице. Непогода заставляла их прижиматься друг к другу, создавая атмосферу доверительности, близкой к интимности.
«Я же ей ещё визитку под дверь сунула со своими данными и номером телефона», - вспомнила Елена Анатольевна. И тут в её голове что-то щёлкнуло - она всё поняла и новым взглядом окинула нападавшую. Явно азиатская внешность и акцент. Ну, конечно!
Та словно почувствовала, увидев озадаченное лицо Асиновской, и злобно усмехнулась, тут же опустив голову.
Ничего не заметивший Макаров изучал паспорт уборщицы.
- Курбанбаева Алия Султановна, сорок два года. Прописка временная, уже истекла. Улица Гоголя, недалеко от рынка, - негромко озвучивал он записи.
- Как давно работаете у антиквара? Что делали здесь сегодня? Как попали в помещение? - повернулся он к допрашиваемой.
- Я всё сказала вот ему, когда старика нашла с женщиной, - кивнула Алия на участкового. Говорила она с сильным акцентом, но про незнание языка и не заикалась.
- Я не допрашивал. Просто взял объяснение по факту обнаружения трупов и передал дежурному следователю, - отреагировал Пронин на немой вопрос Макарова.
- Про прописку я замечание сделал.
- Хорошо. Гражданка Курбанбаева, теперь я допрашиваю вас официально. Отвечайте на вопросы. Только распишитесь, что вас предупредили об ответственности за дачу ложных показаний, - спокойно сказал следователь.
Галка протянула уборщице ручку и показала в протоколе, где расписаться. Алия сняла резиновые перчатки и потянулась к столу.
Тут Асиновская не выдержала и решила вмешаться.
- Не надо расписку брать. Она не свидетель, а обвиняемая, причём не только в воровстве!
Наступила тишина. Все присутствующие удивлённо смотрели на неё.
Елена Анатольевна подошла к столу и заговорила, обращаясь к Курбанбаевой.
- Ты пришла рано утром, как обычно. Зашла в подсобку, переоделась и пошла убирать магазин. В кабинет антиквара ты заглянула, только чтобы понять, нужно ли там убираться. Так?
Алия продолжала сидеть, опустив голову, и молчала.
- Увидев антиквара с пробитой головой и мёртвую молодую женщину в кресле, ты испугалась. Хотела убежать. Наверное, даже в полицию звонить бы не стала из-за просроченной прописки. Но на столе рядом с женщиной или даже в её руках увидела большой крест. На солнце блестел как золотой, и камней драгоценных много. Очень красивый крест, - продолжала рассказывать Асиновская.
- Если бы крест был заперт в сейфе, она не смогла бы туда залезть. Да и побоялась бы, наверное, - пояснила она, глядя на Макарова.
Пришедший в себя раньше других следователь решил вернуть бразды правления.
- Где крест, гражданка Курбанбаева? Если отдадите сами, то суд может зачесть как добровольную помощь следствию, - сказал он официальным тоном.
- Ничего я не брала, никакого креста не было, - пробормотала обвиняемая.
Тут вмешался участковый инспектор Пронин.
- Обыщем квартиру, сами найдём. Я всех стариков в их диаспоре знаю. Её заставят отдать! - повысил он голос.
- Отдай по-хорошему, за такую кражу много не надут, могут даже не посадить, - включился в уговоры криминалист Слава.
- За кражу не посадят, а вот за угрозу убийством и кражу лет пять получит! - жёстко сказала Елена Анатольевна.
- Не докажешь, ничего не докажешь! Свинья поганая! - с ненавистью закричала Курбанбаева.
- Я записала весь разговор, фонетическая экспертиза докажет! - резко возразила Асиновская.
- Какая экспертиза, какая угроза убийством?! - возмущённо воззрился на неё следователь.
- Она звонила мне, оскорбляла, угрожала. Я забыла, что сама ей визитку с номером телефона оставила, когда была здесь в прошлый раз. Наверное, она меня на рынке увидела с Прониным и с вами. Испугалась, что я её ищу. Вечером и позвонила. Я не успела вам рассказать, - пояснила Елена Анатольевна Макарову.
- Хорошо, позже поговорим! - сердито сказал он.
- Где крест, Курбанбаева? Лучше отдайте, две статьи - это не шутка! - шагнул к обвиняемой следователь.
Все повернулись к уборщице. Та зарыдала, завыла, закрыв лицо и ломая руки.
- Деньги нужны. У сына гашиш украли. Долг на нас. Отдать надо, - невнятно бормотала она.
- Расскажешь про наркотики, мы тебе поможем, - успокоил её Пронин.
- Едем делать обыск по месту жительства? Возьмём её с собой. Позовём аксакалов? - спросил криминалист Рыбин.
- Нет, - ответила ему Асиновская. - Она ведь явно не одна живёт. Где много народу, спрятать трудно. Лучше подумайте, почему она убираться сегодня пришла. Хозяин мёртв, платить ей никто не будет. Уверена, крест спрятан где-то здесь. В подсобке её или в туалете. Я думала, что она от меня там пряталась, а она свою добычу защищала.
Говоря всё это, Асиновская уже стремительно шагала по коридору. За ней едва поспевал Макаров, крикнувший на ходу Пронину, чтобы караулил обвиняемую. Последним бежал Слава и предупреждал, чтобы ничего не трогали без перчаток. Нужно изымать крест с её отпечатками.
«Господи, я-то куда лезу?» - подумала Елена Анатольевна и затормозила перед дверью туалета.
- Уступаю дорогу профессионалам, - пропустила она вперёд мужчин и осталась ждать в коридоре.
Слава зашёл в тот самый евротуалет, где запиралась уборщица. Макаров позвал практикантов, выполнявших роль понятых. Все они оттеснили Асиновскую к стене. Прошло несколько минут ожидания. Потом раздался восторженный голос Славы.
- Нашёл! Обычное место хранения наркотиков - сливной бачок унитаза, - пояснил он, показавшись на пороге с увесистым целлофановым свёртком в руках.
Все вернулись в приёмную. Курбанбаева сидела на стуле, уткнувшись в лежащие на столе руки, и всхлипывала. Напуганная увиденным, Галка непривычно молчала, глядя на всех широко раскрытыми глазами. Остальные сгрудились возле Рыбина, который раскрыл на полу свой чемоданчик и начал священнодействие с изъятым вещественным доказательством.
Наконец свёрток развернули, и все увидели блестящий золотом необыкновенно изящный большой крест.
- Такая ценность, такая красота - и в унитазе, - тихо бормотал Слава. - Вандалы!
Все присутствующие любовались сокровищем, соглашаясь с криминалистом.
Елена Анатольевна отошла в сторонку и оперлась на стену. Она была изумлена, осознав, что именно этот напрестольный крест видела в своём сне.
«Логичного объяснения этому факту у меня нет. Лучше никому не рассказывать», - подумала она.
Конечно, в жизни бывало, что многие события ей удавалось предвидеть. Она давно решила, что просто угадывала будущее, сопоставляя известные факты и представляя себе их во сне в форме изображений, как картинки или видеофильмы.
«Чертовщина какая-то», - подумала женщина и вдруг поняла, что очень устала. Пережитые за последнее время эмоции навалились такой тяжестью, что пришлось сесть на ближайший стул.
- Можно мне домой, Сергей Николаевич, я очень устала, - попросила она.
- Нам надо поговорить, - нагнулся подошедший Макаров. Но, заглянув ей в лицо, тут же позвал водителя дежурной машины и велел отвезти домой.
- Я бы сам отвёз, да тут работы часа на два, не меньше. Позвоню в ближайшие дни. Спасибо вам, Елена Анатольевна. С меня - ужин в ресторане как минимум, - улыбнулся он, взял её руку и поцеловал.
Как во сне, Асиновская добралась до дома, разобрала постель и провалилась в беспамятство.
Прода от 01.08.2024, 00:38
Глава 17
…Мария Ускова торопилась в антикварный магазин. «Я объясню ему всё. Он должен понять», - думала женщина. Она позвонила антиквару сразу, выйдя от врача.
«Она заберёт у него этот проклятый крест и завтра же отвезёт его прямо в Кремль, в Успенский собор», - решила Ускова.
В свои тридцать шесть лет Мария была самодостаточным, уверенным в себе человеком. Такой её сделала жизнь. Одиночество сопутствовало ей с детства. Родительская любовь была полностью отдана брату, а после его гибели внуку Игорю. Она не обижалась. Она мечтала, что вырастет и родит себе ребёнка, который будет любить только её.
В их семье царил культ мужчин. Они хранили тайну сокровища. В детстве бабушка рассказала ей сказку о старинном драгоценном кресте, который далёкие предки отняли у наполеоновских солдат, а потом почему-то закопали в их могиле на краю деревни, в овраге, который назвали Французским.
Через сто лет прапрадед лавочник раскопал могилу под предлогом подготовки к празднованию столетия Бородинской битвы и нашёл крест и золотые монеты. С тех пор сокровище передавалось мужчинами их семьи от отца к сыну. Только в десятом классе мать по секрету призналась ей, что это правда, и, не объясняя причины, взяла с неё обещание никому не рассказывать об этом.
Получив родительскую записку от нотариуса о хранящемся в Женевском банке наследстве, Мария сразу поняла, что речь идёт о кресте. А когда прочитала послание Ивана Михайловича Ускова, прилагавшееся к раритету, осознала, что предок скрыл краденый крест от церкви и государства.
- Проклятье священников перешло с французских грабителей на нашу семью, - твердила себе Мария, подбегая к двери чёрного хода магазина. - Я должна вернуть крест в Успенский собор!
Нажимая в волнении на кнопку звонка, она не заметила компанию бомжей в кустах.
Старик пропустил её в коридор, поздоровался, защёлкнул замок и повёл в кабинет. Идя по коридору, Мария пыталась отдышаться и успокоиться. Антиквар ждал её. На столике стояла красивая бутылка, бокалы, какая-то закуска. Мария поняла, что антиквар надеется уговорить её продать крест на аукционе.
- Простите меня, дорогой Яков Моисеевич, но я не буду продавать крест. У меня изменились обстоятельства. Я должна вернуть раритет Церкви, отвезти его в Успенский собор, - категорично заявила она. - Понимаете, я так долго ждала ребёнка, так его хотела, - бессвязно бормотала женщина.
- И сегодня врач сказала, что это возможно! У меня задержка, понимаете?
От волнения она не могла сдержать слёз.
- Этот крест проклят, он погубил всю мою семью. Все погибли не своей смертью. Я боюсь за себя, за ребёнка, за племянника, понимаете?!
Старик всплеснул своими маленькими сухими ручками, похожими на паучьи лапки.
- Успокойтесь, милочка! Вам нельзя волноваться. Я сейчас накапаю вам успокоительного, - сказал он, проходя к сейфу.
Мария уселась в кресло. Сердце колотилось, руки дрожали. Как в тумане, она взяла из рук старика пластиковый стаканчик с лекарством, выпила горький раствор, машинально запив вином из стоявшего на столе бокала.
- Яков Моисеевич, пожалуйста, верните мне крест, и разойдёмся по-хорошему, - попросила она.
- Иначе проклятье падёт и на вас! Вы тоже можете погибнуть! - повысила голос Мария, вскочила и попыталась пройти к сейфу.
Старик преградил ей путь и неожиданно злорадно завопил:
- Да нет у меня никакого креста, нету! Я его на экспертизу отдал! Я уже покупателя нашёл, истеричка несчастная! И не ори ты на всю улицу, а то вообще откажусь, что ты мне его давала! В полицию-то не побежишь, сама говорила, что огласки боишься!
И тут он ехидно захихикал, глядя на женщину.
- Лучше иди домой и жди звонка. А за деньгами приходи с моей распиской, тогда получишь половину суммы, - заявил он, подталкивая Ускову к выходу.
Поняв, что старик не отдаст ей крест по-хорошему, Мария пришла в бешенство. Упираясь, она врезалась спиной в кресло и столик. Схватив стоящую на нём бутылку, она со всей силы ударила старика по голове. Антиквар ойкнул и мешком свалился на пол лицом вниз. Вокруг головы появилась кровь.
Женщина долго стояла, смотрела на бутылку в своих руках, на лежащего старика и не могла успокоиться.
- Господи, что я наделала?!
Её охватила паника. Она кинулась к сейфу, нашла злополучный крест, обрадовалась, прижала к себе. Он был большой, в сумку и в карманы плаща не влезал. Мария кинула его на стол и начала оглядываться в поисках какой-нибудь упаковки. Взгляд опять упал на старика.
- Я убила его! Нужно бежать! Нужно отдать крест в церковь, и всё кончится, - пробормотала она.
В этот момент Марии стало плохо, в глазах потемнело, ноги подогнулись. Она еле доплелась до кресла. «Отпечатки», - промелькнуло в голове. Вытащив влажную салфетку из лежащей на столике пачки, она стёрла с бутылки кровь и машинально засунула салфетку в потайной карман сумочки.
«Удивительно: не разбилась и не пролилась. Старик её пробкой закрыл, Гобсек, проклятый…»
Она взяла крест со столика, положила на колени и потеряла сознание.
Глава 18
Елена Анатольевна проснулась раньше обычного из-за плохого самочувствия.
«Явно повысилось давление, - подумала она. - Таблетку вчера забыла выпить».
Занимаясь привычными утренними делами, она не могла решить, как рассказать Макарову про только что увиденный сон. Теперь она знала всю картину преступления.
«Напугать, что вижу вещие сны? Решит, что с ведьмой связался, - размышляла она. - Опять же мужское эго задену, раскрыв загадку, над которой он всё следствие бьётся! И так уже обиделся, что про телефонную угрозу промолчала».
Скрывать от себя, что следователь ей небезразличен было глупо.
«Ладно, сориентируюсь на месте. Интересно, когда он позвонит? Конечно, в ресторан я с ним не пойду, но и домой звать опасно. В третий раз на его объятия могу и ответить, - усмехнулась Асиновская, глядя в зеркало. - Лучше встретиться в Парке Победы. Народу там сейчас мало. Можно погулять и спокойно обсудить результаты расследования».
Раздался долгожданный звонок. Макаров справился о её самочувствии и предложил назвать место и время встречи. Волнуясь, Елена Анатольевна неожиданно категоричным тоном заявила, что будет ждать рядом с его местом работы, в Парке Победы, где они могут пообедать, погулять и спокойно поговорить.
- Опять командуете, прокурорша! - засмеялся Сергей Николаевич. - Согласен. Жду вас у каскадного фонтана в тринадцать ноль-ноль.
Асиновская по профессиональной привычке пришла на свидание вовремя, но Макаров уже был там, и эта пунктуальность ей понравилась.
В кафе было многолюдно, что Асиновская не учла, редко обедая вне дома. Им удалось перекинуться лишь несколькими фразами про ухудшившуюся погоду, вкусную пищу и взаимно приятное общение.
На улице накрапывал холодный осенний дождь, грозя перейти в мокрый снег. Настроение у Асиновской испортилось.
«Не задалось свидание», - грустно подумала она.
- Предлагаю спрятаться в беседке на берегу, - сказал Макаров и взял её под руку.
Елена Анатольевна достала предусмотрительно хранящийся в сумке большой зонт и вручила следователю. Раскрыв его, они дружно зашагали вниз по лестнице. Непогода заставляла их прижиматься друг к другу, создавая атмосферу доверительности, близкой к интимности.
