Я вообще больше с ним решила не разговаривать! Я гордо выпрямилась, вскинула голову, повернулась и пошла вниз по улице. Тяжелая сумка оттягивала руки. Настроение было препоганейшее. А тут еще Штаден догнал меня почти сразу:
— Погоди, нам надо договориться, что будем делать дальше.
Мы? Вот он, мой звездный час:
— Запомни, Штаден. Никакого «мы» не существует. Есть ты, и есть я. Что буду делать я, тебя не касается, а что будешь делать ты, меня абсолютно не волнует.
Мне казалось, я процитировала его достаточно точно, но Штаден лишь насмешливо вздернул бровь:
— Неужели? Дорогая, я не тащу тебя в ближайшую гостиницу провести нашу первую брачную ночь, а предлагаю никому не рассказывать об этом прискорбном случае. В следующем году опять попытаемся получить развод.
Я согласно кивнула — других идей все равно нет. Как я могла вообще подумать, что побыть баронессой будет забавно? Если Грета узнает о моей глупости, так и будет целый год дразнить «леди Штаден». А однокурсники… А Олаф… Что подумает Олаф, даже представить страшно. С доставкой тела в академию было бы куда меньше проблем. Но время назад поворачивать наши маги так и не научились, поэтому пришлось обсуждать со Штаденом все вопросы, которые могли возникнуть из-за моего неожиданного и совсем нежеланного замужества, после чего мы разошлись в разные стороны с огромным желанием больше никогда друг друга не видеть. Вероятность такого исхода была не нулевая. В конце концов, никто не запретит мне мечтать, что следующая штаденовская дуэль закончится для него весьма печально, а я стану вдовой.
С моей семьей тоже могли возникнуть сложности. Но тут я твердо решила — не ставить родителей в известность о своем временном замужестве. Поэтому в первой же попавшейся на глазах лавке с украшениями приобрела красивый серебряный браслет, плотно закрывающий узкую татуировку. Постояла немного у прилавка в раздумьях и купила еще несколько браслетов - нельзя же все время носить только один, тут заинтересуется не только Грета. Больше в Гаэрре делать мне было нечего, поэтому ближайшим дилижансом я отправилась домой. У меня оставалось еще целых полтора месяца каникул, которые я хотела провести в кругу своей семьи. И, если уж на то пошло, я совсем не из деревни — наш Корнин второй по размеру после Гаэрры! Более того, он — торговая столица Гарма. Знати там было поменьше, но зато все самые крупные ювелирные дома, лавки артефакторов, торговые компании, лучшие лечебницы, в том числе, косметологического направления, были у нас. Это только для таких, как Штаден, все, что не гармская столица — сельская окраина. Интересно, сам он где вырос? Вот будет смешно, если окажется, что это какое-нибудь захолустье…
Дома мне больше всего обрадовалась сестра. Шарлотта вышла замуж только год назад, детей у нее пока не было. Ее муж, начинающий торговец, постоянно разъезжал по разным городам. Поэтому у родителей она зачастую проводила больше времени, чем в собственном доме. Родители были только рады этому. Дом у нас большой, мама даже предлагала молодоженам поселиться с ними, так не хотела расставаться со старшей дочерью, но тут заупрямилась сама Лотта, которой хотелось ощутить себя полновластной хозяйкой, чего под родительской опекой сделать было невозможно. Муж ее поддержал, и у себя она развернулась, как могла. Но размер их квартиры был невелик, и сил у сестры оставалось предостаточно. Ее пристального внимания мне хотелось бы избежать — была она не только наблюдательна, но и настырна в достижении своих целей.
— Какой красивый браслетик, — отметила она, едва мы с ней поздоровались. — Но он совершенно не подходит по стилю к твоей одежде, как ты не видишь? Или ты решила свою одежду поменять? Давно пора!
Ее слова про одежду почему-то навели меня на совсем другие мысли.
— Лотта, представляешь, — вдруг вспомнила я, — меня толстой назвали.
— Ничего удивительного. Я давно говорю, ты к себе безобразно относишься. Мне стыдно иной раз за тебя бывает. Сама подумай, кто может разглядеть твою тонкую талию за такой занавеской? А парень хоть ничего, стоит переживаний?
— Какой парень? — не поняла я.
— Который тебя толстой назвал. Если бы он тебя не интересовал, ты пропустила бы его замечание мимо ушей, как ты обычно делаешь, и не переживала бы.
Вот еще, беспокоиться о мнении Штадена! Я бы о нем вообще не вспоминала, если бы не это отвратительное украшение на запястье.
— Я не переживаю, просто вспомнила.
Окончательно расстроившись при воспоминании о ненужном браке я по детской привычке, от которой так и не смогла избавиться, начала грызть ноготь.
— Что ты опять как маленькая девочка, — возмутилась сестра и стукнула меня по руке. — Все, завтра начинаем из тебя нормальную девушку делать. Для начала платья шить. Правильного фасона, а не это не понять что.
— Мне еще бальное нужно, — вспомнила я. — У нас в первый день занятий бал будет. Я в прошлом году не знала, так в обычном пришлось идти.
А на этом я хотела блистать. А как же иначе? Ведь меня уже пригласили на первый танец! При мысли об Олафе мне стало необычайно хорошо, и на губах появилась мечтательная улыбка.
— Да? — Сестра оценивающе на меня посмотрела и необычайно оживилась. — Бал — это хорошо. Но одного платья мало. Нужно еще что-нибудь с твоими волосами сделать. Коса, конечно, это практично, но очень обыденно. Знаешь, что? Научу-ка я тебя своей любимой прическе — когда одну шпильку вытаскиваешь, потом при любом резком движении вылетают все оставшиеся, и волосы буквально волной льются. С твоей шевелюрой смотреться будет изумительно.
Я опять вспомнила Олафа, представила эту картину с ним в качестве зрителя, чуть порозовела и сказала сестре:
— Договорились, учи.
— И платья шьем по фигуре, — хищно сказала Лотта, оглядывая меня, — чтобы ни одно лицо мужского пола больше не усомнилось в наличии у тебя талии. Нечего семью позорить!
Я поморщилась. Мнение Штадена меня не особо волновало. И тут мне в голову пришла страшная мысль. Вдруг Олаф тоже думает, что я толстая? И пусть я ему нравлюсь такой, какая есть, но все равно это было бы неприятно. Поэтому я и сказала:
— Шьем.
Знала бы я, на что подписываюсь! Как только сшили первые два платья из заказанных, все мои старые Шарлотта вынесла и выбросила втайне от меня. И это было ужасно — под новые предполагался корсет, который я терпеть не могла. Возмущаться я начала сразу:
— Лотта, и как, по-твоему, я на занятия ходить буду?
Но сестру таким не проймешь.
— Как все нормальные девушки, — невозмутимо пожала она плечами. — У вас вся академия так ходит, и ничего, никто не умер. Или умер, а я не знаю?
Она лукаво на меня посмотрела. Но я ее веселья никак не могла разделить.
— Ладно, на лекциях — там просто сиди да пиши. Но на практических занятиях — это же не повернуться нормально, — не сдавалась я. — Верни мою одежду! Немедленно! Я к ней привыкла!
— Ничего, и к этой привыкнешь, — безжалостно заметила сестра. — Ты теперь на приличную инориту стала походить, а не на пугало огородное. Потом, все твое старье давно на помойке. Обживай новое, привыкай, а то как ты на балу двигаться будешь? — Она внезапно оживилась и продолжила: — Кстати, как ты танцевать собираешься? Платье, даже самое красивое, умения не даст. Давай учителя наймем?
Нет, можно подумать, я не на Открывающий бал собираюсь, а на Королевский, в надежде поразить воображение принца и выйти за него замуж! Но сестра настаивала, и я решила, что несколько уроков танцев совсем не повредят, и к новой одежде привыкну. Но главным для меня было желание не показаться неуклюжей перед Олафом. Так что в этот раз сестре не пришлось прилагать много усилий, чтобы меня уговорить.
Отдохнуть на каникулах мне не удалось. Шарлотта таскала меня то на танцы, то к портному, то к сапожнику, а если вдруг выдавался просвет в этих занятиях, учила делать всякие прически. Ее бы энергию, да в мирное русло. Мне пришло в голову, что нужно намекнуть ее мужу, что парочка детей сделала бы ее жизнь счастливой и наполненной глубоким смыслом. Хотя… Я посмотрела на сестру — энергия в ней бурлила и требовала выхода — парочки будет маловато, так, только для затравки. Но честно говоря, мое изображение в зеркале — белокурая девушка с высокой грудью и тонкой талией — мне очень даже нравилось, а танцевала я так, что даже заслужила одобрение сестры. И все было бы хорошо, если бы не постоянное напоминание о моем глупом поступке. Брачную татуировку пока я успешно скрывала, но браслетов пришлось купить еще — не для всех нарядов нашлись подходящие.
— Погоди, нам надо договориться, что будем делать дальше.
Мы? Вот он, мой звездный час:
— Запомни, Штаден. Никакого «мы» не существует. Есть ты, и есть я. Что буду делать я, тебя не касается, а что будешь делать ты, меня абсолютно не волнует.
Мне казалось, я процитировала его достаточно точно, но Штаден лишь насмешливо вздернул бровь:
— Неужели? Дорогая, я не тащу тебя в ближайшую гостиницу провести нашу первую брачную ночь, а предлагаю никому не рассказывать об этом прискорбном случае. В следующем году опять попытаемся получить развод.
Я согласно кивнула — других идей все равно нет. Как я могла вообще подумать, что побыть баронессой будет забавно? Если Грета узнает о моей глупости, так и будет целый год дразнить «леди Штаден». А однокурсники… А Олаф… Что подумает Олаф, даже представить страшно. С доставкой тела в академию было бы куда меньше проблем. Но время назад поворачивать наши маги так и не научились, поэтому пришлось обсуждать со Штаденом все вопросы, которые могли возникнуть из-за моего неожиданного и совсем нежеланного замужества, после чего мы разошлись в разные стороны с огромным желанием больше никогда друг друга не видеть. Вероятность такого исхода была не нулевая. В конце концов, никто не запретит мне мечтать, что следующая штаденовская дуэль закончится для него весьма печально, а я стану вдовой.
С моей семьей тоже могли возникнуть сложности. Но тут я твердо решила — не ставить родителей в известность о своем временном замужестве. Поэтому в первой же попавшейся на глазах лавке с украшениями приобрела красивый серебряный браслет, плотно закрывающий узкую татуировку. Постояла немного у прилавка в раздумьях и купила еще несколько браслетов - нельзя же все время носить только один, тут заинтересуется не только Грета. Больше в Гаэрре делать мне было нечего, поэтому ближайшим дилижансом я отправилась домой. У меня оставалось еще целых полтора месяца каникул, которые я хотела провести в кругу своей семьи. И, если уж на то пошло, я совсем не из деревни — наш Корнин второй по размеру после Гаэрры! Более того, он — торговая столица Гарма. Знати там было поменьше, но зато все самые крупные ювелирные дома, лавки артефакторов, торговые компании, лучшие лечебницы, в том числе, косметологического направления, были у нас. Это только для таких, как Штаден, все, что не гармская столица — сельская окраина. Интересно, сам он где вырос? Вот будет смешно, если окажется, что это какое-нибудь захолустье…
Дома мне больше всего обрадовалась сестра. Шарлотта вышла замуж только год назад, детей у нее пока не было. Ее муж, начинающий торговец, постоянно разъезжал по разным городам. Поэтому у родителей она зачастую проводила больше времени, чем в собственном доме. Родители были только рады этому. Дом у нас большой, мама даже предлагала молодоженам поселиться с ними, так не хотела расставаться со старшей дочерью, но тут заупрямилась сама Лотта, которой хотелось ощутить себя полновластной хозяйкой, чего под родительской опекой сделать было невозможно. Муж ее поддержал, и у себя она развернулась, как могла. Но размер их квартиры был невелик, и сил у сестры оставалось предостаточно. Ее пристального внимания мне хотелось бы избежать — была она не только наблюдательна, но и настырна в достижении своих целей.
— Какой красивый браслетик, — отметила она, едва мы с ней поздоровались. — Но он совершенно не подходит по стилю к твоей одежде, как ты не видишь? Или ты решила свою одежду поменять? Давно пора!
Ее слова про одежду почему-то навели меня на совсем другие мысли.
— Лотта, представляешь, — вдруг вспомнила я, — меня толстой назвали.
— Ничего удивительного. Я давно говорю, ты к себе безобразно относишься. Мне стыдно иной раз за тебя бывает. Сама подумай, кто может разглядеть твою тонкую талию за такой занавеской? А парень хоть ничего, стоит переживаний?
— Какой парень? — не поняла я.
— Который тебя толстой назвал. Если бы он тебя не интересовал, ты пропустила бы его замечание мимо ушей, как ты обычно делаешь, и не переживала бы.
Вот еще, беспокоиться о мнении Штадена! Я бы о нем вообще не вспоминала, если бы не это отвратительное украшение на запястье.
— Я не переживаю, просто вспомнила.
Окончательно расстроившись при воспоминании о ненужном браке я по детской привычке, от которой так и не смогла избавиться, начала грызть ноготь.
— Что ты опять как маленькая девочка, — возмутилась сестра и стукнула меня по руке. — Все, завтра начинаем из тебя нормальную девушку делать. Для начала платья шить. Правильного фасона, а не это не понять что.
— Мне еще бальное нужно, — вспомнила я. — У нас в первый день занятий бал будет. Я в прошлом году не знала, так в обычном пришлось идти.
А на этом я хотела блистать. А как же иначе? Ведь меня уже пригласили на первый танец! При мысли об Олафе мне стало необычайно хорошо, и на губах появилась мечтательная улыбка.
— Да? — Сестра оценивающе на меня посмотрела и необычайно оживилась. — Бал — это хорошо. Но одного платья мало. Нужно еще что-нибудь с твоими волосами сделать. Коса, конечно, это практично, но очень обыденно. Знаешь, что? Научу-ка я тебя своей любимой прическе — когда одну шпильку вытаскиваешь, потом при любом резком движении вылетают все оставшиеся, и волосы буквально волной льются. С твоей шевелюрой смотреться будет изумительно.
Я опять вспомнила Олафа, представила эту картину с ним в качестве зрителя, чуть порозовела и сказала сестре:
— Договорились, учи.
— И платья шьем по фигуре, — хищно сказала Лотта, оглядывая меня, — чтобы ни одно лицо мужского пола больше не усомнилось в наличии у тебя талии. Нечего семью позорить!
Я поморщилась. Мнение Штадена меня не особо волновало. И тут мне в голову пришла страшная мысль. Вдруг Олаф тоже думает, что я толстая? И пусть я ему нравлюсь такой, какая есть, но все равно это было бы неприятно. Поэтому я и сказала:
— Шьем.
Знала бы я, на что подписываюсь! Как только сшили первые два платья из заказанных, все мои старые Шарлотта вынесла и выбросила втайне от меня. И это было ужасно — под новые предполагался корсет, который я терпеть не могла. Возмущаться я начала сразу:
— Лотта, и как, по-твоему, я на занятия ходить буду?
Но сестру таким не проймешь.
— Как все нормальные девушки, — невозмутимо пожала она плечами. — У вас вся академия так ходит, и ничего, никто не умер. Или умер, а я не знаю?
Она лукаво на меня посмотрела. Но я ее веселья никак не могла разделить.
— Ладно, на лекциях — там просто сиди да пиши. Но на практических занятиях — это же не повернуться нормально, — не сдавалась я. — Верни мою одежду! Немедленно! Я к ней привыкла!
— Ничего, и к этой привыкнешь, — безжалостно заметила сестра. — Ты теперь на приличную инориту стала походить, а не на пугало огородное. Потом, все твое старье давно на помойке. Обживай новое, привыкай, а то как ты на балу двигаться будешь? — Она внезапно оживилась и продолжила: — Кстати, как ты танцевать собираешься? Платье, даже самое красивое, умения не даст. Давай учителя наймем?
Нет, можно подумать, я не на Открывающий бал собираюсь, а на Королевский, в надежде поразить воображение принца и выйти за него замуж! Но сестра настаивала, и я решила, что несколько уроков танцев совсем не повредят, и к новой одежде привыкну. Но главным для меня было желание не показаться неуклюжей перед Олафом. Так что в этот раз сестре не пришлось прилагать много усилий, чтобы меня уговорить.
Отдохнуть на каникулах мне не удалось. Шарлотта таскала меня то на танцы, то к портному, то к сапожнику, а если вдруг выдавался просвет в этих занятиях, учила делать всякие прически. Ее бы энергию, да в мирное русло. Мне пришло в голову, что нужно намекнуть ее мужу, что парочка детей сделала бы ее жизнь счастливой и наполненной глубоким смыслом. Хотя… Я посмотрела на сестру — энергия в ней бурлила и требовала выхода — парочки будет маловато, так, только для затравки. Но честно говоря, мое изображение в зеркале — белокурая девушка с высокой грудью и тонкой талией — мне очень даже нравилось, а танцевала я так, что даже заслужила одобрение сестры. И все было бы хорошо, если бы не постоянное напоминание о моем глупом поступке. Брачную татуировку пока я успешно скрывала, но браслетов пришлось купить еще — не для всех нарядов нашлись подходящие.
