- Ну извини, - огрызнулась я. - Фиолетового не было.
Сама не знаю, почему я сказала именно про фиолетовый, вероятно, это моё приключение в лесу виновато, но этот почему-то сразу потерял настроение шутить. Пихнул мне в руки несчастный свёрток, сверкнул напоследок тёмными глазищами и отступил на шаг назад, снова становясь неприметным. Словно какую-то накидку надел, приглушившую и внешность, и силу.
Я почему-то не сомневалась, что он маг. И запоздало пришло понимание, что выделываться-то не стоило. Ждал он, что я смущусь, так и надо было старательно краснеть и изображать застенчивость. А я стала выпендриваться и привлекла к себе внимание. Возможно, он даже понял, что я не местная...
Позже, стирая очередную партию одёжек принцессы - вот словно не принцесса, а постоянно переодевающаяся капуста, я пыталась вспомнить лицо моего загадочного незнакомца и… ничего. Решив зайти с другой стороны, я попыталась вспомнить спасённого мной в лесу - что-то же навеяло мне воспоминание о нём, и... опять ничего. Причём, я была уверена, что того-то разглядела, и помнила, как он выглядит. По крайней мере, когда подслушивала разговор троих, пришедших за фиолетовым, точно помнила, потом же... Потом был волк. И кошель. И фляга с водой.
Я разозлилась. Как-то подло это - я ему жизнь спасла, а он меня тайком заколдовать решил. Да, можно подумать, нужна мне его физиономия! Разве что, чтобы двинуть по ней. Или плюнуть. Небось, и воду прислал только потому, что там было растворено что-нибудь этакое. Негодяй.
Вообще, наверное, его можно было понять. Если ненадолго, хотя бы на пару минуточек, поставить себя на его место. Во-первых, когда тебя хотят убить, любые предосторожности не лишние, а особого вреда он мне не причинил. От отравления, возможно, его удержала клятва, но ведь он мог, наверное, и совсем стереть из памяти тот день. И было ещё второе, кажется, куда более весомое - я видела, как он обернулся огромной чёрной птицей, а это, вроде как, совершенно невозможно.
Однако желания вставать на чьё-либо место кроме своего у меня совершенно не было. С чего бы мне думать о других, когда они совершенно не думают обо мне? У меня своих проблем по горло. Каких? Я работаю служанкой. И до сих пор не замужем.
Признаться честно, меня посещала мысль, что в этом мире можно бы устроиться, удачно выйдя замуж. Но за слугу я не хотела, это совершенно не то, что в моём представлении "удачно". И за лавочника. Вот какой-нибудь молодой, симпатичный и обеспеченный граф меня бы вполне устроил. Нет, я вовсе не обнаглела. Нет, не треснет. И не слипнется. Посудите сами, я - красивая, умная, образованная, вообще, так сказать, эксклюзив - гостья из другого мира, вероятно, ещё и с даром. О чём я буду разговаривать с обычным местным жителем? О поголовье скота? Да я повешусь от скуки через месяц! А с графом, или какие у них тут титулы, как-нибудь найдём общий язык. Балами развлекусь, если что.
Что? Любовь? Так а я вам о чём? Как можно любить человека, который ни к чему в этой жизни не стремится и ничего не может мне дать? Ведь если бы стремился, то к тридцати добился бы. Да. Что? Чего я сама добилась? Ну, знаете. Женщине пробиться труднее… Да и везёт в жизни людям по-разному. Но то, что тебе редко везёт, а то и совсем не везёт, это же не значит, что надо связывать свою судьбу с неудачником?
Отношения с коллективом как-то не задались. Если раньше я многое пропускала, я бы даже сказала - спускала, так как не предполагала, что мне придётся терпеть этих дамочек хоть сколько-нибудь продолжительное время, то теперь придётся их как-то поставить на место, причём, желательно, так, чтобы они не начали мне пакостить и всячески вредить. Это - поставить на место, не испортив отношения - у меня никогда не получалось; обычно я терпела до последнего, а потом срывалась и резко высказывала то, что наболело. И отношения портились. В некоторых случаях, я потом начинала мучиться раскаянием, и, стремясь как-то загладить конфликт, снова позволяла на себе ездить. До следующего взрыва.
Ничего криминального мои невольные товарки, к счастью, не делали, но всякие мелкие просьбы и притеснения меня тоже напрягали. Например, почему я должна уступать удобное место кому-то, если первая его заняла? Или пропускать кого-то вперёд себя за едой. Или покрывать чей-то роман и ночные свидания? Взаимовыручка? Возможно. Я бы даже не против, если бы она действительно была взаимной. И действительно выручкой.
Сложнее всего было с Ани. Нет, она как раз не злоупотребляла какими-то личными просьбами, но мне в принципе было сложно смириться, что какая-то соплячка, почти в два раза младше меня, имеет полное право мне приказывать: "это надо постирать немедленно!", или "перестирай!". Ну не отстирываются некоторые пятна, собранные на подол платья Её Прекрасным Высочеством, не отстирываются! Что непонятного? Но приходилось стискивать зубы и молча перестирывать. Хотя я уже начинала подумывать о том, чтобы пойти к этой даме, главе делегации из Черракара, и, уповая на женскую солидарность, молить снять метку. Особенно сейчас, тщетно пытаясь оттереть чёртово пятно на платье, которое принцессе приспичило надеть завтра. Вот у российских императриц, насколько помню, были тысячи платьев, и не надевали они ничего по второму разу. Хороший подход, скажу я вам. Не то,. что некоторые...
Стирать пришлось на речке - были там специальные постирочные мостки, которые сейчас уже, естественно, пустовали - нормальные люди стирают утром. На постоялом дворе мне ни места не выделили, ни воды. Это моего настроения, как вы понимаете, не улучшало и расположения к людям не увеличивало.
- Не надоело стирать чужие тряпки? - спросил вдруг довольно резкий мужской голос. Мне даже какой-то акцент почудился, хоть в этом - определении акцентов - я никогда не была сильна.
Подняла голову - высокий, стройный мужской силуэт, больше ничего не рассмотреть - заходящее солнце маячило у незнакомца за спиной.
- Нет, - сказала я. По-возможности любезно. Кто знает, вдруг он без памяти влюбился в мою спину и жаждет бросить своё состояние к моим ногам? Вряд ли, конечно, спина у меня неплоха, но далеко не самая лучшая моя часть, но вдруг... - А Вы почему интересуетесь?
- Я могу тебе помочь, - я не могла рассмотреть его взгляд, но почему-то чувствовала, что он презрительно-оценивающий. - Если ты поможешь мне, - добавил он.
Ну вот, опять о делах, а не о любви...
- Ну? - спросила я уже куда менее любезно. У меня болела спина, замёрзли руки, и я безнадёжно опаздывала на ужин. К тому же доверия незнакомец не вызывал. Теперь-то уж точно.
- Вот это выльешь принцессе на платье, - протянул он какой-то флакон. Я не спешила его брать, машинально отметила, что руки у него в перчатках, неужели, чтобы не оставить отпечатки? Разве в этом мире их могут снять? Или во флаконе нечто настолько ядовитое? Тут некстати, или наоборот кстати, вспомнился фильм про Анжелику - ей там вроде ночную рубашку отравили как-то... И моментально стало очень страшно. Никого травить я не собиралась, и вообще ввязываться в это тоже - даже если он сейчас начнёт меня уверять, что от содержимого флакона, вылитого на платье, Илона резко похорошеет, я всё равно и не подумаю ничего такого делать. Не верю ему, а вредить никому не хочу, даже тому, кто мне и не нравится. Но вот как об этом сказать? Или не говорить? Взять флакон, но не выливать? А вдруг это подстава? Проверка, так сказать. И я сейчас возьму, а меня повяжут. Или не возьму, и меня убьют, как потенциальную свидетельницу... Ох. Вот мало было мне проблем...
- Что там? - спросила, чтобы потянуть время и сообразить, что же делать дальше. Мне было совершенно всё равно что, я даже брать этот флакон в руки не собиралась, не то что использовать.
- Эликсир вечной молодости, что же ещё? - глумливо ответил этот неприятный тип, и к моим ногам полетел кошель с деньгами. - Вот, за труды. Тебе на год безбедной жизни хватит.
Флакон он поставил рядом, не в пример аккуратнее, и ушёл.
Я огляделась и, убедившись, что одна, выругалась. Вот как это понимать? Для покушения как-то плоховато организовано, он даже согласием моим не заручился. Или это одна из многих попыток, в надежде, что хоть какая-то выстрелит? И что делать мне?
Варианта было два. Для начала. Брать флакон или не брать.А потом ещё два: рассказывать кому-то или не рассказывать. И если рассказывать, то кому? Чернокнижникам или Ордену? Доверия не вызывали ни те, ни другие. Кошель брать я не собиралась ни при каком раскладе, даже прикасаться к нему не стала, хоть и было любопытно сколько там. Флакон, поразмыслив, тоже решила не брать. И идти с рассказом к чернокнижникам.
Почему к ним? Они вот тоже спросили первым делом именно это.
Я почувствовала себя почти как на собеседовании, знаете, этот прекрасный момент, когда спрашивают: а почему Вы хотите работать именно в нашей компании? А ты, в лучшем случае, просто хочешь такие обязанности за такую зарплату, а в худшем - вообще ничего такого не хочешь, но голод - не тётка, и ты пытаешься выдать что-то, близкое к тому, что хотят услышать, но не слишком - чтобы поверили. Правда, тут было сложнее - во-первых, я сама толком не понимала, почему именно к ним, а во-вторых, понятия не имела, какой ответ их устроит.
- Так это, - простодушно пробасила я, гадая, не переигрываю ли, - на вас первых натолкнулась просто. Сейчас пойду и в Орден доложу…
- Нет времени, - прервала меня леди Фиа - именно так звали главу делегации. Она задумчиво побарабанила пальцами по столу, на котором остывал одуряюще пахнущий ужин, увы, не мой. - Надо забрать флакон, если он ещё там. Фар, мой ученик, проводит тебя.
Вот странное дело. Я вроде осознавала, что она за столом не одна, но ученика - того самого, неприметного, разглядела только, когда она о нём заговорила, и он встал из-за стола.
- Ну? - немного раздражённо обратился он ко мне, решив, видимо, что я слишком замешкалась, засиделась. Честно говоря, идти никуда не хотелось. Боль в спине, усталость и голод никуда не делись, но, кажется, никто меня не спрашивает.
- Баранки гну, - очень-очень тихо огрызнулась я. Почти подумала. Обычно я вообще так не делаю, это всё от отчаяния, усталости и такого вкусного запаха чужого ужина, который эта жестокая женщина начала есть.
- Что? - спросил этот, как его там... Фар. Ну и имечко... Неужто услышал?
- Иду, говорю, барин. Иду, - успокоила его я.
Шёл он быстро, я еле поспевала. Интересно, а зачем я вообще ему? Дорогу он, кажется, знает лучше меня... Чтобы в Орден не пошла? Интересно...
- Откуда у прачки деньги на такое бельё? - спросил он вдруг. - Любовник дал?
Голос всё-таки какой красивый... Интересно, можно ли влюбиться в голос? А то лицо-то всё никак не запомнить, а характер, похоже, премерзкий... Стоп. А чего это я вообще об этом думаю? Это не мой вариант. Мужику за тридцать, а он всё ещё ученик у этой фифы... то есть, Фиа. Нет, я понимаю, век живи - век учись, но вечные студенты лично мне совершенно ни к чему...
И раз спрашивает, значит не фиолетовый, поняла я. Ну или не узнал меня, хотя это-то вряд ли. Значит, не он. С одной стороны, это даже радовало - может, фиолетовый уже не ученик, и с ним что и выйдет, а с другой почему-то расстроило - где искать теперь того фиолетового?
- Нет, - огрызнулась я. - Я тут спасла одного... пса. Вот, отблагодарили.
- Кхм, - вот и вся реакция. Зачем спрашивал? Непонятно.
Флакона и кошеля уже не было. Наверное, это было предсказуемо, но я как-то не ожидала. Всё-таки случайный человек вряд ли мог оказаться тут в такое время, значит... я похолодела, - значит, мой несостоявшийся наниматель видел, что сделка не прошла. А может, и теперь видит, что я притащила кого-то с собой... Вот ведь вляпалась!
- Фар, - сказала я, бесцеремонно беря его за руку. Он наградил меня таким удивлённым взглядом, словно это с ним мостки заговорили. Или вон пробегающая мимо кошка. Но я решила не сдаваться. В конце концов, сам о себе не позаботишься, никто не позаботится. - Я боюсь, - сообщила ему.
- Чего? - спросил он, отцепляя меня от себя. С таким видом, словно вот-вот бросится руку вытирать. У-у-у, гад. Ну ты у меня попляшешь. Влюбишься и попляшешь. Я тебе всё припомню.
- Их, - я зябко поёжилась и обхватила себя руками - холодно.
- Кого их? - высокомерно и раздражённо тупил этот Фар. Немудрено, что до сих пор в учениках, я даже отвечать не стала.
Обратно мы шли молча и, кажется, ещё быстрее. Впрочем,за скорость я была ему даже благодарна. Во-первых, не успевала замёрзнуть - бег трусцой, что, а во-вторых, всё ещё надеялась на ужин.
- Ты ведь понимаешь, что в Орден уже незачем идти? Вернее, не с чем? - спросил Фар у меня уже в дверях, снова становясь совершенно неприметным, не дожидаясь ответа.
- Я, - сказала в пустоту, - уже ничего не понимаю... и никуда не пойду.
Кажется, пустота одобрительно хмыкнула.
- 5 -
Следующий день начался с дождя и дождём же продолжился. Удивительно, но, кажется, металлические лошади черракарцев чувствовали себя под дождём куда лучше, чем живые. Видимо, проблемы железного дровосека, ржавеющего в случае осадков, были им чужды. В нашей повозке текла крыша... и вовсю процветала дедовщина. Как новенькая, я сидела у самого края, капли непрестанно летели на лицо и иногда даже за шиворот, как умудрялись - не знаю.
Но я почти что не замечала всего этого. Мои мысли витали вокруг вчерашнего происшествия, и - да, я боялась. Не до дрожи и зубной дроби, но ощутимо. Очень хотелось надеяться, что злоумышленники остались в том городе, и вообще, флакон забрали не они. Я уже начала жалеть, что обратилась к черракарцам, а не к Ордену. Но уже как-то поздняк метаться... Не могу же я обратиться к Ордену сейчас? Что я им скажу? Всю ночь вас искала на постоялом дворе, где всего-то десяток-другой комнат, никак найти не могла?
А на обеде начались неприятности. Так как дождь и не думал прекращаться, ели мы в повозках, горячая еда, подогретая магией полагалась только благородным, я же пила пиво - не люблю, но лучше его, чем сырую, непонятно какими бактериями обогащённую воду, и ела сухой кусок хлеба с подсохшим же сыром, и с тоской вспоминала обеды на работе - а я ещё носом крутила, глупая. Воистину, всё познаётся в сравнении. Нет, голодом нас не морили и в предыдущие дни кормили куда приличнее, видимо, погодные и походные условия наложили свой отпечаток.
Я успела сделать всего пару глотков и один раз откусить от бутерброда, когда раздались крики, и, так как доносились они со стороны экипажа принцессы, я похолодела, предчувствуя недоброе. И не зря. Буквально через минуту меня грубо выдернули наружу, под проливной дождь. От неожиданности я выронила свой недоеденный бутерброд-обед и расплескала пиво, впрочем, к моему тайному удовлетворению, большая часть выплеснулась на плащ вытащившего меня мага Ордена. Я не вредная, нет. Но хамство должно быть наказано.
- Прачка? - скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс он и, дождавшись кивка - говорить я не могла, жевала, повёл, а вернее поволок, к экипажу принцессы.
Ну вот, - думала я, хоть на быт принцесс напоследок погляжу. Неужели Илону всё-таки того, укокошили? Теперь всех распустят по домам прямо тут? Или всех в тюрьму, до выяснения обстоятельств, так сказать?
Сама не знаю, почему я сказала именно про фиолетовый, вероятно, это моё приключение в лесу виновато, но этот почему-то сразу потерял настроение шутить. Пихнул мне в руки несчастный свёрток, сверкнул напоследок тёмными глазищами и отступил на шаг назад, снова становясь неприметным. Словно какую-то накидку надел, приглушившую и внешность, и силу.
Я почему-то не сомневалась, что он маг. И запоздало пришло понимание, что выделываться-то не стоило. Ждал он, что я смущусь, так и надо было старательно краснеть и изображать застенчивость. А я стала выпендриваться и привлекла к себе внимание. Возможно, он даже понял, что я не местная...
Позже, стирая очередную партию одёжек принцессы - вот словно не принцесса, а постоянно переодевающаяся капуста, я пыталась вспомнить лицо моего загадочного незнакомца и… ничего. Решив зайти с другой стороны, я попыталась вспомнить спасённого мной в лесу - что-то же навеяло мне воспоминание о нём, и... опять ничего. Причём, я была уверена, что того-то разглядела, и помнила, как он выглядит. По крайней мере, когда подслушивала разговор троих, пришедших за фиолетовым, точно помнила, потом же... Потом был волк. И кошель. И фляга с водой.
Я разозлилась. Как-то подло это - я ему жизнь спасла, а он меня тайком заколдовать решил. Да, можно подумать, нужна мне его физиономия! Разве что, чтобы двинуть по ней. Или плюнуть. Небось, и воду прислал только потому, что там было растворено что-нибудь этакое. Негодяй.
Вообще, наверное, его можно было понять. Если ненадолго, хотя бы на пару минуточек, поставить себя на его место. Во-первых, когда тебя хотят убить, любые предосторожности не лишние, а особого вреда он мне не причинил. От отравления, возможно, его удержала клятва, но ведь он мог, наверное, и совсем стереть из памяти тот день. И было ещё второе, кажется, куда более весомое - я видела, как он обернулся огромной чёрной птицей, а это, вроде как, совершенно невозможно.
Однако желания вставать на чьё-либо место кроме своего у меня совершенно не было. С чего бы мне думать о других, когда они совершенно не думают обо мне? У меня своих проблем по горло. Каких? Я работаю служанкой. И до сих пор не замужем.
Признаться честно, меня посещала мысль, что в этом мире можно бы устроиться, удачно выйдя замуж. Но за слугу я не хотела, это совершенно не то, что в моём представлении "удачно". И за лавочника. Вот какой-нибудь молодой, симпатичный и обеспеченный граф меня бы вполне устроил. Нет, я вовсе не обнаглела. Нет, не треснет. И не слипнется. Посудите сами, я - красивая, умная, образованная, вообще, так сказать, эксклюзив - гостья из другого мира, вероятно, ещё и с даром. О чём я буду разговаривать с обычным местным жителем? О поголовье скота? Да я повешусь от скуки через месяц! А с графом, или какие у них тут титулы, как-нибудь найдём общий язык. Балами развлекусь, если что.
Что? Любовь? Так а я вам о чём? Как можно любить человека, который ни к чему в этой жизни не стремится и ничего не может мне дать? Ведь если бы стремился, то к тридцати добился бы. Да. Что? Чего я сама добилась? Ну, знаете. Женщине пробиться труднее… Да и везёт в жизни людям по-разному. Но то, что тебе редко везёт, а то и совсем не везёт, это же не значит, что надо связывать свою судьбу с неудачником?
Отношения с коллективом как-то не задались. Если раньше я многое пропускала, я бы даже сказала - спускала, так как не предполагала, что мне придётся терпеть этих дамочек хоть сколько-нибудь продолжительное время, то теперь придётся их как-то поставить на место, причём, желательно, так, чтобы они не начали мне пакостить и всячески вредить. Это - поставить на место, не испортив отношения - у меня никогда не получалось; обычно я терпела до последнего, а потом срывалась и резко высказывала то, что наболело. И отношения портились. В некоторых случаях, я потом начинала мучиться раскаянием, и, стремясь как-то загладить конфликт, снова позволяла на себе ездить. До следующего взрыва.
Ничего криминального мои невольные товарки, к счастью, не делали, но всякие мелкие просьбы и притеснения меня тоже напрягали. Например, почему я должна уступать удобное место кому-то, если первая его заняла? Или пропускать кого-то вперёд себя за едой. Или покрывать чей-то роман и ночные свидания? Взаимовыручка? Возможно. Я бы даже не против, если бы она действительно была взаимной. И действительно выручкой.
Сложнее всего было с Ани. Нет, она как раз не злоупотребляла какими-то личными просьбами, но мне в принципе было сложно смириться, что какая-то соплячка, почти в два раза младше меня, имеет полное право мне приказывать: "это надо постирать немедленно!", или "перестирай!". Ну не отстирываются некоторые пятна, собранные на подол платья Её Прекрасным Высочеством, не отстирываются! Что непонятного? Но приходилось стискивать зубы и молча перестирывать. Хотя я уже начинала подумывать о том, чтобы пойти к этой даме, главе делегации из Черракара, и, уповая на женскую солидарность, молить снять метку. Особенно сейчас, тщетно пытаясь оттереть чёртово пятно на платье, которое принцессе приспичило надеть завтра. Вот у российских императриц, насколько помню, были тысячи платьев, и не надевали они ничего по второму разу. Хороший подход, скажу я вам. Не то,. что некоторые...
Стирать пришлось на речке - были там специальные постирочные мостки, которые сейчас уже, естественно, пустовали - нормальные люди стирают утром. На постоялом дворе мне ни места не выделили, ни воды. Это моего настроения, как вы понимаете, не улучшало и расположения к людям не увеличивало.
- Не надоело стирать чужие тряпки? - спросил вдруг довольно резкий мужской голос. Мне даже какой-то акцент почудился, хоть в этом - определении акцентов - я никогда не была сильна.
Подняла голову - высокий, стройный мужской силуэт, больше ничего не рассмотреть - заходящее солнце маячило у незнакомца за спиной.
- Нет, - сказала я. По-возможности любезно. Кто знает, вдруг он без памяти влюбился в мою спину и жаждет бросить своё состояние к моим ногам? Вряд ли, конечно, спина у меня неплоха, но далеко не самая лучшая моя часть, но вдруг... - А Вы почему интересуетесь?
- Я могу тебе помочь, - я не могла рассмотреть его взгляд, но почему-то чувствовала, что он презрительно-оценивающий. - Если ты поможешь мне, - добавил он.
Ну вот, опять о делах, а не о любви...
- Ну? - спросила я уже куда менее любезно. У меня болела спина, замёрзли руки, и я безнадёжно опаздывала на ужин. К тому же доверия незнакомец не вызывал. Теперь-то уж точно.
- Вот это выльешь принцессе на платье, - протянул он какой-то флакон. Я не спешила его брать, машинально отметила, что руки у него в перчатках, неужели, чтобы не оставить отпечатки? Разве в этом мире их могут снять? Или во флаконе нечто настолько ядовитое? Тут некстати, или наоборот кстати, вспомнился фильм про Анжелику - ей там вроде ночную рубашку отравили как-то... И моментально стало очень страшно. Никого травить я не собиралась, и вообще ввязываться в это тоже - даже если он сейчас начнёт меня уверять, что от содержимого флакона, вылитого на платье, Илона резко похорошеет, я всё равно и не подумаю ничего такого делать. Не верю ему, а вредить никому не хочу, даже тому, кто мне и не нравится. Но вот как об этом сказать? Или не говорить? Взять флакон, но не выливать? А вдруг это подстава? Проверка, так сказать. И я сейчас возьму, а меня повяжут. Или не возьму, и меня убьют, как потенциальную свидетельницу... Ох. Вот мало было мне проблем...
- Что там? - спросила, чтобы потянуть время и сообразить, что же делать дальше. Мне было совершенно всё равно что, я даже брать этот флакон в руки не собиралась, не то что использовать.
- Эликсир вечной молодости, что же ещё? - глумливо ответил этот неприятный тип, и к моим ногам полетел кошель с деньгами. - Вот, за труды. Тебе на год безбедной жизни хватит.
Флакон он поставил рядом, не в пример аккуратнее, и ушёл.
Я огляделась и, убедившись, что одна, выругалась. Вот как это понимать? Для покушения как-то плоховато организовано, он даже согласием моим не заручился. Или это одна из многих попыток, в надежде, что хоть какая-то выстрелит? И что делать мне?
Варианта было два. Для начала. Брать флакон или не брать.А потом ещё два: рассказывать кому-то или не рассказывать. И если рассказывать, то кому? Чернокнижникам или Ордену? Доверия не вызывали ни те, ни другие. Кошель брать я не собиралась ни при каком раскладе, даже прикасаться к нему не стала, хоть и было любопытно сколько там. Флакон, поразмыслив, тоже решила не брать. И идти с рассказом к чернокнижникам.
Почему к ним? Они вот тоже спросили первым делом именно это.
Я почувствовала себя почти как на собеседовании, знаете, этот прекрасный момент, когда спрашивают: а почему Вы хотите работать именно в нашей компании? А ты, в лучшем случае, просто хочешь такие обязанности за такую зарплату, а в худшем - вообще ничего такого не хочешь, но голод - не тётка, и ты пытаешься выдать что-то, близкое к тому, что хотят услышать, но не слишком - чтобы поверили. Правда, тут было сложнее - во-первых, я сама толком не понимала, почему именно к ним, а во-вторых, понятия не имела, какой ответ их устроит.
- Так это, - простодушно пробасила я, гадая, не переигрываю ли, - на вас первых натолкнулась просто. Сейчас пойду и в Орден доложу…
- Нет времени, - прервала меня леди Фиа - именно так звали главу делегации. Она задумчиво побарабанила пальцами по столу, на котором остывал одуряюще пахнущий ужин, увы, не мой. - Надо забрать флакон, если он ещё там. Фар, мой ученик, проводит тебя.
Вот странное дело. Я вроде осознавала, что она за столом не одна, но ученика - того самого, неприметного, разглядела только, когда она о нём заговорила, и он встал из-за стола.
- Ну? - немного раздражённо обратился он ко мне, решив, видимо, что я слишком замешкалась, засиделась. Честно говоря, идти никуда не хотелось. Боль в спине, усталость и голод никуда не делись, но, кажется, никто меня не спрашивает.
- Баранки гну, - очень-очень тихо огрызнулась я. Почти подумала. Обычно я вообще так не делаю, это всё от отчаяния, усталости и такого вкусного запаха чужого ужина, который эта жестокая женщина начала есть.
- Что? - спросил этот, как его там... Фар. Ну и имечко... Неужто услышал?
- Иду, говорю, барин. Иду, - успокоила его я.
Шёл он быстро, я еле поспевала. Интересно, а зачем я вообще ему? Дорогу он, кажется, знает лучше меня... Чтобы в Орден не пошла? Интересно...
- Откуда у прачки деньги на такое бельё? - спросил он вдруг. - Любовник дал?
Голос всё-таки какой красивый... Интересно, можно ли влюбиться в голос? А то лицо-то всё никак не запомнить, а характер, похоже, премерзкий... Стоп. А чего это я вообще об этом думаю? Это не мой вариант. Мужику за тридцать, а он всё ещё ученик у этой фифы... то есть, Фиа. Нет, я понимаю, век живи - век учись, но вечные студенты лично мне совершенно ни к чему...
И раз спрашивает, значит не фиолетовый, поняла я. Ну или не узнал меня, хотя это-то вряд ли. Значит, не он. С одной стороны, это даже радовало - может, фиолетовый уже не ученик, и с ним что и выйдет, а с другой почему-то расстроило - где искать теперь того фиолетового?
- Нет, - огрызнулась я. - Я тут спасла одного... пса. Вот, отблагодарили.
- Кхм, - вот и вся реакция. Зачем спрашивал? Непонятно.
Флакона и кошеля уже не было. Наверное, это было предсказуемо, но я как-то не ожидала. Всё-таки случайный человек вряд ли мог оказаться тут в такое время, значит... я похолодела, - значит, мой несостоявшийся наниматель видел, что сделка не прошла. А может, и теперь видит, что я притащила кого-то с собой... Вот ведь вляпалась!
- Фар, - сказала я, бесцеремонно беря его за руку. Он наградил меня таким удивлённым взглядом, словно это с ним мостки заговорили. Или вон пробегающая мимо кошка. Но я решила не сдаваться. В конце концов, сам о себе не позаботишься, никто не позаботится. - Я боюсь, - сообщила ему.
- Чего? - спросил он, отцепляя меня от себя. С таким видом, словно вот-вот бросится руку вытирать. У-у-у, гад. Ну ты у меня попляшешь. Влюбишься и попляшешь. Я тебе всё припомню.
- Их, - я зябко поёжилась и обхватила себя руками - холодно.
- Кого их? - высокомерно и раздражённо тупил этот Фар. Немудрено, что до сих пор в учениках, я даже отвечать не стала.
Обратно мы шли молча и, кажется, ещё быстрее. Впрочем,за скорость я была ему даже благодарна. Во-первых, не успевала замёрзнуть - бег трусцой, что, а во-вторых, всё ещё надеялась на ужин.
- Ты ведь понимаешь, что в Орден уже незачем идти? Вернее, не с чем? - спросил Фар у меня уже в дверях, снова становясь совершенно неприметным, не дожидаясь ответа.
- Я, - сказала в пустоту, - уже ничего не понимаю... и никуда не пойду.
Кажется, пустота одобрительно хмыкнула.
- 5 -
Следующий день начался с дождя и дождём же продолжился. Удивительно, но, кажется, металлические лошади черракарцев чувствовали себя под дождём куда лучше, чем живые. Видимо, проблемы железного дровосека, ржавеющего в случае осадков, были им чужды. В нашей повозке текла крыша... и вовсю процветала дедовщина. Как новенькая, я сидела у самого края, капли непрестанно летели на лицо и иногда даже за шиворот, как умудрялись - не знаю.
Но я почти что не замечала всего этого. Мои мысли витали вокруг вчерашнего происшествия, и - да, я боялась. Не до дрожи и зубной дроби, но ощутимо. Очень хотелось надеяться, что злоумышленники остались в том городе, и вообще, флакон забрали не они. Я уже начала жалеть, что обратилась к черракарцам, а не к Ордену. Но уже как-то поздняк метаться... Не могу же я обратиться к Ордену сейчас? Что я им скажу? Всю ночь вас искала на постоялом дворе, где всего-то десяток-другой комнат, никак найти не могла?
А на обеде начались неприятности. Так как дождь и не думал прекращаться, ели мы в повозках, горячая еда, подогретая магией полагалась только благородным, я же пила пиво - не люблю, но лучше его, чем сырую, непонятно какими бактериями обогащённую воду, и ела сухой кусок хлеба с подсохшим же сыром, и с тоской вспоминала обеды на работе - а я ещё носом крутила, глупая. Воистину, всё познаётся в сравнении. Нет, голодом нас не морили и в предыдущие дни кормили куда приличнее, видимо, погодные и походные условия наложили свой отпечаток.
Я успела сделать всего пару глотков и один раз откусить от бутерброда, когда раздались крики, и, так как доносились они со стороны экипажа принцессы, я похолодела, предчувствуя недоброе. И не зря. Буквально через минуту меня грубо выдернули наружу, под проливной дождь. От неожиданности я выронила свой недоеденный бутерброд-обед и расплескала пиво, впрочем, к моему тайному удовлетворению, большая часть выплеснулась на плащ вытащившего меня мага Ордена. Я не вредная, нет. Но хамство должно быть наказано.
- Прачка? - скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс он и, дождавшись кивка - говорить я не могла, жевала, повёл, а вернее поволок, к экипажу принцессы.
Ну вот, - думала я, хоть на быт принцесс напоследок погляжу. Неужели Илону всё-таки того, укокошили? Теперь всех распустят по домам прямо тут? Или всех в тюрьму, до выяснения обстоятельств, так сказать?
