Приворот

Велимира знала, что пользоваться приворотами нельзя. Что это незаконно, наказуемо и вообще, говорят, что совершенно не то, что настоящие чувства. Но все эти аргументы казались надуманными. Ну, в конце-то концов, кому будет хуже, если волочащийся за её сестрой и абсолютно этой самой сестре не нужный молодой барон влюбится в другую сестру фон Буар?
       Нет, она вовсе не сразу решилась на приворот, и ей, между прочим, это стоило значительных душевных терзаний. И до этого она перепробовала все эти дурацкие советы из пособий "Как влюбить в себя мужчину", коих в последнее время расплодилось немерено. Всё без толку. Томные взгляды и волнующие наряды де Рион просто не видел и не замечал, в помощи типа выйти из экипажа, достать котёнка с дерева и прочее не отказывал, но, казалось, даже не осознаёт, кому именно он эту помощь оказывает. В его мыслях и речах была только она, Анника. А Велимира, которая ни в чём сестре не уступала, а по мнению многих, была даже и красивее, оставалась незамеченной.
       Можно, наверное, было ещё обратиться к сестре и прямо сказать о своих симпатиях, тем более, что самой Аннике этот де Рион был совершенно не нужен, но это было бы слишком унизительно. Да и что сестра могла сделать? Она и так не оказывала барону никаких знаков внимания и никак не поощряла его ухаживания, но тот не сдавался.
       И Велимира решилась. И теперь вот, испуганно озираясь и кутаясь в плащ, кралась в наступающих сумерках к дому гадалки, которая помимо предсказаний приторговывала ещё и приворотами, так сказать, чтобы гарантировать предсказанную любовь.
       - Тебе пожизненный приворот или на месяц? - спросила хозяйка дома, едва Веля переступила порог. Гадалка была некрасива. И нелюбезна. Слишком крупные черты лица, слишком порывистые, размашистые движения... но вместе с этим чувствовалась в ней какая-то сила, которая завораживала.
       - На месяц! - твёрдо сказала старшая из сестёр фон Буар, пытаясь таким образом успокоить свою упрямую совесть, которая никак не замолкала. Покушение на свободу и целостность личности и всё такое.
       - Повторное сделать нельзя будет, - с сомнением посмотрела гадалка. - Может, всё же, навсегда?
       - Месяц, - упрямо повторила Велимира, неожиданно понимая, что зря она это всё затеяла, ой зря... Но по какой-то странной инерции выложила на стол волос де Риона и, куда менее аккуратно и благоговейно, свой. А три золотых уже и вовсе небрежно выложила - в деньгах семья фон Буар не нуждалась никогда.
       - Если не навсегда, то его волос не нужен. Только твой! - буркнула хозяйка дома, совершенно бесцеремонно смахивая с таким трудом добытый волос на пол.
       Веля поднимать не стала, конечно же. Но взглядом проводила.
       Ведьма справилась за три минуты. Что она там делала - загадка, клиентам полагалось ждать в гостиной, и Веля только успела присесть в дорогое, но уже видавшее виды кресло, как появилась хозяйка дома с флаконом. Как-то быстро. Обманула?
       А даже если обманула, то и ладно, - неожиданно для себя подумала девушка, выходя из пугавшего её дома и направляясь к себе домой. Может, и лучше так.
       - Ара, простите, не подскажете, где дом гадалки?
       Веля обернулась, встретилась взглядом с янтарными глазами - в сердце что-то ёкнуло, и, видимо, поэтому она растеряла всю осторожность и чуть не прокололась. Да что там, чуть. Прокололась. Махнула рукой в нужную сторону и начала говорить:
       - Та... - и тут с ужасом заметила знак инквизиции, торопливо исправилась. - Тааак откуда мне знать?
       Конечно же, он всё понял. С другой стороны, почему бы девушке не погадать? Гадать-то не запрещено.
       - Ходили гадать на суженого? - вроде бы мягко спросил инквизитор, а в его жёлтых глазах зажёгся огонёк азарта.
       Влипла, - подумала обречённо девушка.
       - Да, что-то вроде того, - пробормотала она, опуская глаза и чувствуя, что руки начинают дрожать. А вдруг этот из тех, кто чувствует ложь?
       - Ягхар, - неожиданно представился инквизитор, совершенно не упоминая ни ранг, ни родовое имя. Но это и не требовалось.
       Буквально на днях в Вестнике мелькала статья об одном из самых талантливых и принципиальных дознавателей Инквизиции, Веля тогда ещё подумала - надо же, какое имя интересное, хоть и грубоватое. Резкое, звучное...
       - Веля, - представилась в свою очередь девушка. Не то чтобы она хотела установить с аром инквизитором неформальные отношения, ни в коем разе, скорее, в ней теплилась надежда, что удастся не называть фамилию. Она и имя сократила, ибо Велимира - слишком редкое, слишком легко найти...
       - Веля...? - предсказуемо переспросил Ягхар.
       - Фон Буар, - шепнула совсем поникшая девушка. - Велимира фон Буар.
       Она почти не сомневалась, что сейчас он скажет что-то типа "Велимира фон Буар, Вы арестованы!".
       - Велимира фон Буар, - сказал ар инквизитор, - Вы поужинаете со мной завтра?
       Отказаться девушка не смогла. И от любезного предложения подбросить до дома - тоже, так и ехала в экипаже инквизиции с приворотным зельем в кармане сумки, обмирая от страха. Хорошо ещё, сам Ягхар не поехал, и без него было страшно так, что аж тошно.
       Но всё как-то обошлось. Если не считать завтрашнего ужина. С другой стороны, на ужин-то она не пойдёт с приворотным зельем, чай, не совсем дура...
       
       Ягхар обещал заехать около семи вечера, но места себе Велимира не находила с самого утра. Она металась по комнате, по саду, потом даже по кухне и гостиной и всё никак не могла решить: использовать приворот или нет. С одной стороны, желание покорить де Риона никуда не делось, да и она столько натерпелась ради этого зелья, что отступать уже совсем обидно. С другой стороны, покупка приворота, наверное, наказывается куда меньше, чем применение. Ну, по крайней мере, это было бы логично. Ведь покупка ножа - это ещё не убийство? Но и пострадать за так, без результата - куда обиднее, чем с результатом... В общем, девушка мучилась страхами, сомнениями и надеждами. В конце концов, надежды победили.
       В половину седьмого Веля стояла внизу, нарядная, в своём любимом платье, с подносом, на котором одиноко возвышался один единственный бокал с вином. Это всё: и платье, и причёска, и бокал, было для де Риона, который вот уже полчаса сидел в музыкальной комнате и слушал, как Анника играет на скрипке. Велемире игра сестры казалась жуткой какофонией, что неудивительно - скрипку та взяла в руки буквально несколько дней назад, девушка даже подозревала, что специально, чтобы отвадить настойчивого ухажёра, но влюблённый барон находил прекрасным всё, что делала его возлюбленная. Ну и музыкальным слухом его природа, видимо, сильно обделила.
       Она уже почти решилась, в конце концов, скоро должен прийти этот желтоглазый дознаватель, и надо бы уже действовать... Но дознаватель пришёл раньше. Когда Веля, не сводя глаз с бокала, сделала шаг к дверям, она почти ткнула подносом в чей-то живот. Живот был плоским, твёрдым, и прятался под белоснежной рубашкой.
       Обречённо Веля подняла глаза, встретила опять янтарный взгляд, от которого с ней творилось что-то странное - инквизиторские штучки, наверняка, и пропустила момент, когда Ягхар взял бокал.
       - Благодарю, Веля, - сказал он. И под отчаянным взглядом девушки всё выпил. - Идём? - как ни в чём ни бывало предложил руку.
       Нет, - думала Веля. - Это же самоубийство - приворожить инквизитора. Но он, вроде, ведёт себя адекватно... Может, обманула ведьма-гадалка? О Трёхликий, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пусть она меня обманула. Пусть там будет что-то другое, да хоть слабительное, но только не приворот!
       Ужин прошёл замечательно снаружи и кошмарно внутри. Веля не находила себе места от страха, приглядывалась к каждому жесту Ягхара, пытаясь понять: есть всё-таки приворот или нет? И если есть, то что делать? Признаваться? Нельзя же оставлять его так...
       - Вы мне сразу очень понравились, - сказал Ягхар, - но теперь я понял, что это судьба.
       Как загипнотизированная смотрела Веля в янтарные глаза и чувствовала, как новая волна ужаса липкими пальцами сжимает горло. Всё же приворот. Потому что такие мужчины, как Ягхар, в здравом уме и трезвой, да даже и нетрезвой,памяти не признаются в любви на первом свидании. А насмешка в глазах.ей наверняка почудилась. Вот влипла то.
       - Если Вы разрешите, я буду просить у Вашего отца Вашей руки, - сказал тем временем совершенно нежеланный поклонник, забивая последний гвоздь в гробик надежды на счастливый исход.
       - Мы же так мало знакомы... - выдавила из себя девушка, судорожно размышляя, куда лучше сбежать - в Сандерланд или к эльфам.
       - А мне кажется, что я Вас всю жизнь знаю! - сверкнул глазами её мучитель. И добавил. - А Ваши вкусовые пристрастия в еде меня просто завораживают! Рыба с вареньем, а мороженное с горчицей - это так необычно!..
       Издевается, - мелькнула мысль у подавившейся от неожиданности Велимиры. Она и правда, поглощённая страхами и волнением, совершенно не ощущала вкуса еды, зато теперь ощутила и боролась с собой чтобы не выплюнуть эту жуткую гадость. Но янтарные глаза смотрели так восторженно-серьёзно... пришлось проглотить.
       - Вам нехорошо? - обеспокоенно спросил Ягхар, и Веля с радостью согласилась, что да, нехорошо, домой, срочно домой... Привести в порядок мысли, собрать чемоданы и валить.
       На прощание Ягхар её поцеловал, и Веля поняла, что Инквизиция и её служители - это жуть, мало того, что смотрят так, что сердце заходится, так ещё и при прикосновении вообще всё внутри переворачивается и дрожит, и совершенно никакой воли не остаётся, хочется просто распластаться на аре дознавателе и во всём сознаться...
       - Прогулка завтра утром, - потребовал Ягхар, и Веля, находясь под влиянием этих его секретных инквизиторских методов, согласилась, сама не зная как.
       И, естественно, не сбежала. Потому что побег надо подготовить.
       А на прогулке он снова её поцеловал, где-то в укромном месте в парке, и хоть Веля и знала, что так не полагается, отказаться не могла. Слишком сладко и волнительно.
       Так прошла неделя - в ужинах и прогулках. О свадьбе сиятельный Ягхар д'Арго больше не заговаривал, и это обнадёживало. А что если просто повстречаться с ним, пока приворот не спадёт? - размышляла девушка. Может, если до сих пор не понял, то и не поймёт, решит, что сам просто охладел?
       Удивительно, но за прошедшую неделю о де Рионе она даже не вспомнила, все её мысли заняли инквизитор и собственное преступление. И если к концу первой недели мысли о поцелуях вытеснили стыд за свою глупость - теперь-то Веля понимала, какая это была ужасная глупость, живёт же она уже несколько дней совершенно не видя этого неразумного барона, и ничего; то к концу второй недели её стал с новой силой мучить страх. Но теперь она боялась уже не наказания, о нём как-то не думалось, она боялась, что янтарные глаза, в которых она уже так привыкла видеть тепло и восхищение, посмотрят на неё холодно и презрительно, а то даже и с ненавистью и отвращением. Ей даже сон приснился: Ягхар стоял в их, фон Буаров, гостиной, отвернувшись к окну, и слегка дрожащим от сдерживаемой ярости голосом ронял слова, тяжёлые, острые, камнями ложащиеся на плечи несчастной Велимиры. О да, она была невероятно несчастна.
       - Ты сломала мне жизнь! Я должен был жениться на племяннице короля! Да разве обратил бы я когда-нибудь внимание на такую, как ты?! Твоя сестра ещё могла бы меня заинтересовать, но ты! Ты!
       Про полагающееся наказание за приворот ар инквизитор в её сне ничего не говорил. Вероятно, потому что Веле казалось неважным всё, что произойдёт потом, после того, как он посмотрит на неё так, как на слизняка, или на репей, прицепившийся к одежде и никак не желающий отставать...
       Проснувшись, девушка твёрдо решила сегодня же всё рассказать Ягхару. И хотя какая-то часть её сочла это нечестным - рассказать, пока действует приворот, пока человек простит ей гораздо больше, чем в незамутнённом состоянии сознания, откладывать было невыносимо и неправильно. Да, надо тотчас же рассказать, как она его увидит.
       Но увы, судьба распорядилась по-своему. Ягхар не пришёл, прислал записку, что срочно уехал по делам, любит, скучает, надеется на скорую встречу... недели через две. И Велимира окончательно потеряла покой и сон. Ей было невыносимо думать, что у неё даже не будет шанса объясниться, он ведь если и покажется через две недели, то уже в сопровождении боевых магов, для задержания преступницы. Преступницы, которая его... любит. Зачем нужны боевые маги для задержания обычной девушки без магических способностей и криминальных наклонностей, Веля не задумывалась, просто в прочитанных ею романах задержание всегда производили боевые маги, вдвоём, так что и для себя она ожидала такого же. А может, он вообще видеть её не захочет, перепоручит дело кому-то ещё… А вдруг, - тут Велимиру впервые посетила мысль, что привороты запрещены не просто так, вдруг будут какие-то последствия? Вдруг она ему навредила не только так вот, разрушив отношения с кем-то, если они всё-таки были - достоверно она ничего не знала, но и сделала его идиотом? Или здоровье подорвала…
       Эта мысль пришла к ней ночью, и она еле-еле дотерпела до рассвета и бегом бросилась к дому ведьмы-гадалки. Увы, ей никто не открыл, и минут через десять отчаянного стука в дверь и в окна, она заметила знак Инквизиции на двери. Дом был опечатан Инквизицией, а гадалка, стало быть, арестована…
       И как быть? У кого теперь узнать, не погубила ли она, глупая Велька, своими руками, своим глупым, детским тщеславием, своей непорядочностью, трусостью и эгоизмом этого необыкновенного человека?
       И Веля начала ходить в Храм. До этого она никогда не отличалась набожностью, теперь же каждый день она начинала с Храма Лика Любви. Пожалуйста, - просила она, - пусть он меня возненавидит, пусть презирает, накажет, да что угодно, лишь бы с ним самим всё было хорошо! Лик Любви молчал. Но, казалось, слышал и сочувствовал.
       Странно дело, но де Рион стал оказывать ей всё больше знаков внимания. То ли его самолюбие задело, что девушка, ранее не сводившая с него влюблённых глаз, разом перестала его замечать, то ли надоело волочиться за неприступной Анникой, а может, наоборот - он выбирал самую недостижимую для него из сестёр фон Буар, или же, наконец, разглядел яркую красоту Велимиры - и где раньше его глаза-то были? В любом случае, девушке теперь это было не нужно и не только безразлично, но и неприятно - вид барона напоминал ей о собственной ошибке. И более того, иногда у неё мелькала мысль, что лучше бы она приворожила как раз де Риона - его не жалко. Вернее, не так жалко. Этих мыслей она стыдилась, но нет-нет, да и проскакивало что-то такое.
       
       Когда Ягхар не вернулся через две недели и три дня, Велимира поняла - это конец. Он понял, что она - ему не пара, что на самом деле он к ней ничего не испытывал и испытывать не мог, и сейчас вот отойдёт отшока, оценит ущерб от перебитой в ярости посуды и переломанной мебели, и придёт за её головой. Ну и пусть. Главное, чтобы с ним самим всё было хорошо.
       Поэтому, когда через три недели, возвращаясь из Храма Лика Любви, она столкнулась у дверей с Ягхаром, обрадовалась, несмотря ни на что. Удивительно, но он был один и с цветами. Будет мстить и издеваться? Или… - Веля почувствовала, как земля уходит из под ног, - или приворот оказался пожизненным? Может, у этой ведьмы был уже заготовлен пожизненный, поэтому она так и уговаривала взять его? А волос… а что, волос? Может, волос и вовсе не нужен.