– Это мой родной. Русский. По привычке начала писать на нем.
– Тебе нужно учиться писать на нашем языке, – откинувшись назад, сказал принц.
– Нужно, но тренироваться буду не здесь и не сейчас. Сейчас мне нужно записать все самое важное, а издеваться над собой и пытаться писать на вашем языке я не буду. И не смотри на меня так.
– Ты должна научиться писать! – настаивал Ариан.
– Должна, но не обязана. Ты обещал рассказать о политике, я пришла за этими знаниями. Спор о навыках письма мы можем перенести на другое время.
Ариан молчал и прожигал меня взглядом, а потом продолжил рассказ о королевской семье. В общем-то, все ожидаемо. Король – глава королевства. Трон передавался по наследству старшему сыну после смерти правящего короля или при его добровольном отказе от трона в пользу кронпринца. В случае если король уходит из жизни раньше совершеннолетия старшего наследника, то к власти приходит королева мать, которая и правит от лица наследника до его совершеннолетия. В случае отсутствия наследников власть переходит к побочной ветви наследников мужского пола: племянникам. Но такого, по словам Ариана, еще никогда не случалось. Плодовитая, однако, королевская семья.
Власть короля практически ничем не ограничена, у него был Совет, который состоял из представителей сильнейших родов и который помогал королю в принятии каких-либо решений, но практически не имел никакой власти. Также король не занимался судом. Для этого в королевстве была создана специальная коллегия судей, в число которых входил и отец Флавиана.
Ариан долго говорил и расхаживал по кабинету, а я все внимательно слушала и записывала. Он мог бы стать неплохим преподавателем. Говорил он четко, ясно и по делу, не отвлекаясь на какие-то мелочи. Голос у него был хоть и холодный, но довольно приятный. С легкой вибрацией и хрипотцой. Он не бубнил и не нудил. Слушать его было интересно, поэтому я не заметила, как пролетело время. А занимались мы, как выяснилось, очень долго. Зато я узнала практически все о системе правления в этом королевстве. Ну, по крайней мере, то, что знать должна была, как простая обывательница.
Инкуб немного рассказал о своем отце и о матери. Королева из знатного рода с даром воздуха. Они с правителем встретились на одном из балов, когда отец Ариана был еще принцем. Мать, по словам Ариана, женщина очень мягкая и добрая, но только для родных и близких. В обществе же ее знали, как непреклонную натуру, не поддающуюся давлению, которая одним взглядом могла пресечь любые разговоры.
– На этом сегодня достаточно, – произнес Ариан и встал сбоку от меня. Я посмотрела на него, он смотрел на испещренные буквами листы. Руки устали, казалось, даже на университетских лекциях писала меньше, чем сегодня. Пять листов размером с привычные А4 были исписаны с двух сторон. – Ты очень работоспособная и терпеливая. Я ожидал, что после первого часа занятий ты начнешь капризничать.
– Я привыкла писать много. В университете каждый день писали не меньше, – отвернулась от него, но потом вдруг решила задать вопрос, который давно меня мучил. – Скажи, Ариан, ты ведь умный мужчина, который гораздо больше меня понимает в политике. Неужели ты не понимаешь, что Вириан будет ужасным правителем?
– Каким бы он ни был, он наследник, – принц обошел стол и сел в кресло, сложив руки на груди, – а значит, когда придет время, взойдет на престол.
– Я это поняла, ты все достаточно подробно рассказал, да и в нашей истории было время, когда у власти находились монархи. В общем-то, ничего нового в этом плане я не узнала. Ты ведь понимаешь, о чем я. Судя по тому, что я увидела за эти дни, Вириан не сдержан, очень импульсивен, хамоват, еще и алкоголем увлекается. При этом имеет такую завышенную самооценку, что ему кланяться начинать надо, вон, из-за ворот, – неопределенно взмахнула рукой. – Не самые хорошие качества для правителя.
– Что ты хочешь услышать от меня? – разговор, который я подняла, его однозначно не устраивал, но я не собиралась сдаваться. Хотелось понять, почему Ариан так носится с братом.
– Правду. Хочу понять, почему ты потакаешь брату, защищаешь его, даже когда он очевидно неправ. Ты однажды обмолвился, что такое его поведение имеет причины, я хочу узнать их. Для меня очевидно, да и для всех, наверное, кто лично знаком с вами, что вы слишком отличаетесь друг от друга. Уверена, ты и большую часть работы за него выполняешь. Почему? Я могу поклясться, что этот разговор не выйдет за пределы этого кабинета. Мне жить здесь, по крайней мере, пока, а у меня в голове не укладывается то, что я вижу.
– Зачем тебе это знать?
– У меня, считай, разрыв шаблона происходит, когда я вижу, как ты, с виду очень разумный человек, начинаешь защищать выходки брата. И судя по тому, что ничего в его поведении не меняется, попыток как-то повлиять на брата ты не предпринимаешь. Зачем тогда все это?
Ариан молчал, смотрел на меня, словно приценивался, можно ли сказать мне правду. Выдохнул, прикрыл глаза и заговорил.
– Ты не создаешь впечатление глупой сплетницы, поэтому то, что я тебе сейчас скажу, не должны узнать другие. Об этом знают все мои друзья, поэтому, думаю, с твоей настойчивостью рано или поздно ты все равно узнаешь правду. Вириан родился нормальным ребенком, без каких-либо проблем. Но в трехлетнем возрасте его сморила какая-то неведомая болезнь. Его возили к разным целителям, но никто не понимал, в чем дело. Он постепенно угасал. По дворцу ползли слухи, что наследник и вовсе не выживет. Отец рассказывал, что мама была тогда на грани сумасшествия. Никто не мог помочь. А потом, когда Вириан уже не вставал с постели и практически все время спал, отец, заговорившись с отцом Олтелиана, вошел в детскую Вириана. Мама со своей лучшей подругой как раз находились у постели брата. А Олтелиан был со своей любимой Акрой, рокаллом. Акра с порога бросилась на подругу матери. Потом после долгого разбирательства и истерики королевы выяснилось, что Салория, подруга матери, прошла инициацию вампиров и тянула энергию из Вириана. Никто и подумать не мог, что дело в этом. Салорию казнили, а брат еще долгое время находился между жизнью и смертью. Долгих два года он только лежал, редко приходя в сознание. Потом постепенно пошел на поправку, но все еще оставался очень слаб. Он часто болел, даже я, будучи младше него на пять лет, помню, как часто мама дневала и ночевала у его постели. Пара нормальных дней сменялась неделями болезней. Салория вытянула из него почти всю жизненную и магическую энергию. Поэтому его магический дар настолько слаб. Родители до сих пор винят себя в том, что допустили это. Из-за постоянного плохого самочувствия все пытались хоть как-то побаловать Вириана, доставить хоть капельку радости. Я рос здоровым крепким мальчишкой, поэтому привык чувствовать себя за старшего в семье. Привык выручать Вириана и помогать ему. Мы все упустили момент, когда легкое баловство превратилось в полноценное развращение его, как личности. Он выздоровел, окреп, но привык, что получает все, что только захочет. Привык, что все его капризы выполняются. Сначала это не было так явно, но с каждым годом эта черта в нем становилась все ярче. Уже в академии он начал увлекаться алкоголем и никого не слушал. Даже отца. Его запирали во дворце без доступа к алкоголю, но это сменялось сильнейшим запоем, когда он оказывался на свободе. Мы во многом виноваты, ты была права, когда говорила это, но что-то изменить уже не в силах. Отец будет на престоле столько, сколько сможет, а дальше... Дальше на престол взойдет Вириан, но всю работу буду выполнять я. Меня к этому готовили, – Ариан замолчал.
– Признаться, я шокирована, – сглотнув вязкую слюну, ответила я. – И мне, на самом деле, даже жаль Вириана. У него было тяжелое детство. Но он застрял в этом детстве и не желает взрослеть.
– Я не хочу обсуждать это. Он такой, какой есть, причины ты знаешь, остальное уже не важно. Скоро обед, а после у тебя занятия с леди Кристой по этикету.
Ариан демонстративно уткнулся в какие-то бумаги, давая понять, что занятие и разговор окончены. То, что он рассказал, было заметно неприятно для него. А я находилась в глубочайшем шоке. Молча собрала исписанные листы, поднялась из кресла и подошла к двери.
– Спасибо за занятие, – он поднял взгляд, кивнул в ответ. – И за правду спасибо. Обещаю, что буду держать язык за зубами, – открыла дверь и вышла.
Рокаллы бесшумными тенями следовали за мной. Все мои мысли были заняты рассказом Ариана. Я, конечно, догадывалась, что младший принц неспроста носится с братом, как кошка с салом, но и предположить не могла, что все настолько сложно. Невольно прониклась уважением к Ариану. Сколько же сил и терпения нужно иметь, чтобы терпеть все выходки брата. А еще произвела впечатление способность признавать свои ошибки. Не каждый может признать, что виноват сам, а принц это сделал.
Мне было жаль Вириана. Но жаль было ребенка. Тот Вириан, с которым познакомилась я, не вызывал особой жалости. Он уже не болеющий ребенок, он взрослый здоровый мужчина. Только ему гораздо удобнее оставаться в детстве. Не брать на себя ответственность за свои поступки и решения. Мне казалось, что Вириан прекрасно понимает, что ведет себя неправильно, а еще он безумно неуверенный в себе. Иначе откуда такая яркая агрессия на замечания? Уверенный в себе человек не будет так реагировать. Взять хотя бы того же Ариана: сколько бы я его ни провоцировала, как бы мы ни спорили, он никогда не проявлял агрессию. Раздражался, был недоволен, но не бросался на меня. А Вириана, скорее всего, бесило, что все его до сих пор считают ребенком, но и что-то менять, судя по всему, кронпринц не хочет. Да и не заметить общее пренебрежение к нему его будущими подданными невозможно. И это наверняка злило его еще сильнее. Что ж, это не мое дело. Пусть сами разбираются, а я постараюсь общаться с ним как можно меньше.
За этими мыслями отнесла бумаги в свои комнаты, где ждала меня Сира. А потом мы решили выгулять кошек и покормить их перед обедом.
Мы пили чай, сидя за столом, когда отворились ворота и вошел Флавиан. Сира подскочила, как ошпаренная.
– Садись, – покачала головой я и улыбнулась подруге.
Да, именно подруге. После сеанса менталистики от Флавиана сомнений не осталось. Я обрела настоящую подругу. Сира же вытаращила на меня глаза, кивнула в сторону Флавиана и отрицательно помотала головой.
– Садись, говорю, – повторила я. – Он знает, что мы дружим.
– Он герцог. Я не могу сидеть с ним за одним столом, – прошептала Сира, потому что Флавиан уже поднимался к нам. Ласка и Рыська втянули воздух, передернули ушами и уложили головы на лапы, неотрывно глядя на менталиста.
– Добрый день, – улыбнулась блондину. Сира присела в реверансе.
– Добрый, – кивнул он, – не помешаю?
– Если не против, что с нами будет сидеть моя подруга, то пожалуйста, – отпивая из кружки, махнула в сторону одного из плетеных кресел.
Флавиан помедлил несколько секунд. На его лице отразились смешанные чувства. Наверное, для него было странно сидеть за одним столом со служанкой, но раз уж наши отношения с Сирой для него не секрет, то и заставлять ее стоять я не собиралась.
– Присаживайся, Сира, – Флавиан выдвинул стул и приглашающе махнул девушке. Теперь она стояла, не шевелясь.
– Да садитесь вы уже, а то до вечера стоять будете, – я спрятала улыбку в чашке с чаем. Они, наконец, расселись.
– Флавиан, что с той девушкой, которая яд подсыпала? – сразу перешла к самому важному для меня.
– Пока ничего хорошего, – поморщился мужчина. – Менталист поработал качественно. Он затер воспоминания, поэтому приходится их восстанавливать по крупицам, чтобы не навредить девушке. Но затирал он плохо. Только те моменты, в которых она видела или слышала его голос, остальное оставил. Видимо, работал быстро. Судя по всему, встретились они три дня назад. На рынке. И потом еще несколько раз. Вчерашние воспоминания затерты особенно хорошо. Но внушение, которое он сделал ей, чтобы тебя отравить, сделано сильным. Когда она пришла в себя, я приказал ей сделать для тебя роффи. Девушка сразу выудила из передника небольшую ампулу. Уже пустую. Видимо, внушение работало весь вчерашний день.
– Понятно, что ничего непонятно, – протянула я, и в этот момент меня словно током прошибло. От нахлынувшего понимания подалась вперед к мужчине. – Флавиан, ты сказал, три дня назад она впервые встретилась с этим менталистом?
– Да, Варя, и это самое странное. Твои подозрения по поводу Велории пусты. Тот, кто нанял менталиста, либо в доме, либо это кто-то, кто узнал о твоем появлении и по неизвестным причинам решил тебя устранить.
– Час от часу не легче, – вздохнула я. – И кто это мог быть?
– Узнаем. Я работаю с девушкой, как только увижу менталиста, объявим его в розыск.
– И кому же я могла так сильно помешать?
– Кому угодно, кто знает хотя бы о том, что ты станешь женой одного из нас. А слуги, – он метнул взгляд на Сиру, которая не поднимала голову, уткнувшись в свою чашку, – могли растрезвонить об этом.
– Не смотри на нее так. Это не она. Ты сам это знаешь, – начала подниматься из-за стола. – Пойдем, Сира, скоро обед. До встречи, – кивнула Флавиану.
– У нас занятие сегодня. Будешь учиться управлять своим даром эмпатии, – инкуб поднялся вместе с нами.
– Хорошо, – ответила ему и вошла в дом.
– Варя, – тихо окликнула Сира, – спасибо за твою опеку перед Его Светлостью, но прошу тебя, не нужно. Мне приятно, что ты настояла на том, чтобы я сидела с вами, но, – она нервно теребила передник платья, – мне неудобно. Это неправильно, и я чувствую себя не на своем месте. Будет лучше, если все останется, как раньше. Наедине мы будем подругами, а в остальном – буду исполнять свои обязанности, как подобает, – она робко улыбнулась.
– Если тебе так удобнее, – пожала плечами, – я хотела, как лучше.
– Я понимаю и мне приятно, что ты назвала меня подругой. О таком и не мечтала, но сидеть за одним столом с лордами мне не хочется.
– Я поняла.
Через полчаса вошла в обеденный зал. За столом сидели Ариан, Флавиан и Вириан. Последний выглядел ужасно. Припухшее и помятое лицо, бледная, почти зеленая кожа, темные круги под глазами. Похмелье, оно и в другом мире похмелье.
– Добрый день, – кивнула кронпринцу. Как бы неприятен он мне ни был, а воспитание не позволяло не поздороваться.
– Добрый, – поморщившись, ответил Вириан.
Флавиан помог мне сесть. Над столом витала напряженная тишина, пока Ариан не поинтересовался у менталиста о результатах работы со служанкой.
– Тебя пытались отравить? – брови Вириана поползли на лоб.
– Да, пока ты, – запнулась, – отдыхал.
– Я не позволял тебе обращаться ко мне столь фривольно, – вздернул он подбородок.
– Я, в общем-то, тоже, но тебя это нисколько не беспокоит, – хмыкнула я. Ариан напрягся, Флавиан молча переводил взгляд с меня на старшего принца.
– Я имею право обращаться к тебе так, как мне угодно, – начал свою старую песню кронпринц.
– Слушай, Вириан, – со стуком положила приборы на тарелку и посмотрела ему в глаза, – иметь ты можешь, что угодно, я тебе в последний раз повторяю, что буду зеркально отражать твое отношение ко мне в общении с тобой. И еще, видимо, Ариан не успел поговорить с тобой, поэтому я сама скажу тебе о своем решении.
– Тебе нужно учиться писать на нашем языке, – откинувшись назад, сказал принц.
– Нужно, но тренироваться буду не здесь и не сейчас. Сейчас мне нужно записать все самое важное, а издеваться над собой и пытаться писать на вашем языке я не буду. И не смотри на меня так.
– Ты должна научиться писать! – настаивал Ариан.
– Должна, но не обязана. Ты обещал рассказать о политике, я пришла за этими знаниями. Спор о навыках письма мы можем перенести на другое время.
Ариан молчал и прожигал меня взглядом, а потом продолжил рассказ о королевской семье. В общем-то, все ожидаемо. Король – глава королевства. Трон передавался по наследству старшему сыну после смерти правящего короля или при его добровольном отказе от трона в пользу кронпринца. В случае если король уходит из жизни раньше совершеннолетия старшего наследника, то к власти приходит королева мать, которая и правит от лица наследника до его совершеннолетия. В случае отсутствия наследников власть переходит к побочной ветви наследников мужского пола: племянникам. Но такого, по словам Ариана, еще никогда не случалось. Плодовитая, однако, королевская семья.
Власть короля практически ничем не ограничена, у него был Совет, который состоял из представителей сильнейших родов и который помогал королю в принятии каких-либо решений, но практически не имел никакой власти. Также король не занимался судом. Для этого в королевстве была создана специальная коллегия судей, в число которых входил и отец Флавиана.
Ариан долго говорил и расхаживал по кабинету, а я все внимательно слушала и записывала. Он мог бы стать неплохим преподавателем. Говорил он четко, ясно и по делу, не отвлекаясь на какие-то мелочи. Голос у него был хоть и холодный, но довольно приятный. С легкой вибрацией и хрипотцой. Он не бубнил и не нудил. Слушать его было интересно, поэтому я не заметила, как пролетело время. А занимались мы, как выяснилось, очень долго. Зато я узнала практически все о системе правления в этом королевстве. Ну, по крайней мере, то, что знать должна была, как простая обывательница.
Инкуб немного рассказал о своем отце и о матери. Королева из знатного рода с даром воздуха. Они с правителем встретились на одном из балов, когда отец Ариана был еще принцем. Мать, по словам Ариана, женщина очень мягкая и добрая, но только для родных и близких. В обществе же ее знали, как непреклонную натуру, не поддающуюся давлению, которая одним взглядом могла пресечь любые разговоры.
– На этом сегодня достаточно, – произнес Ариан и встал сбоку от меня. Я посмотрела на него, он смотрел на испещренные буквами листы. Руки устали, казалось, даже на университетских лекциях писала меньше, чем сегодня. Пять листов размером с привычные А4 были исписаны с двух сторон. – Ты очень работоспособная и терпеливая. Я ожидал, что после первого часа занятий ты начнешь капризничать.
– Я привыкла писать много. В университете каждый день писали не меньше, – отвернулась от него, но потом вдруг решила задать вопрос, который давно меня мучил. – Скажи, Ариан, ты ведь умный мужчина, который гораздо больше меня понимает в политике. Неужели ты не понимаешь, что Вириан будет ужасным правителем?
– Каким бы он ни был, он наследник, – принц обошел стол и сел в кресло, сложив руки на груди, – а значит, когда придет время, взойдет на престол.
– Я это поняла, ты все достаточно подробно рассказал, да и в нашей истории было время, когда у власти находились монархи. В общем-то, ничего нового в этом плане я не узнала. Ты ведь понимаешь, о чем я. Судя по тому, что я увидела за эти дни, Вириан не сдержан, очень импульсивен, хамоват, еще и алкоголем увлекается. При этом имеет такую завышенную самооценку, что ему кланяться начинать надо, вон, из-за ворот, – неопределенно взмахнула рукой. – Не самые хорошие качества для правителя.
– Что ты хочешь услышать от меня? – разговор, который я подняла, его однозначно не устраивал, но я не собиралась сдаваться. Хотелось понять, почему Ариан так носится с братом.
– Правду. Хочу понять, почему ты потакаешь брату, защищаешь его, даже когда он очевидно неправ. Ты однажды обмолвился, что такое его поведение имеет причины, я хочу узнать их. Для меня очевидно, да и для всех, наверное, кто лично знаком с вами, что вы слишком отличаетесь друг от друга. Уверена, ты и большую часть работы за него выполняешь. Почему? Я могу поклясться, что этот разговор не выйдет за пределы этого кабинета. Мне жить здесь, по крайней мере, пока, а у меня в голове не укладывается то, что я вижу.
– Зачем тебе это знать?
– У меня, считай, разрыв шаблона происходит, когда я вижу, как ты, с виду очень разумный человек, начинаешь защищать выходки брата. И судя по тому, что ничего в его поведении не меняется, попыток как-то повлиять на брата ты не предпринимаешь. Зачем тогда все это?
Ариан молчал, смотрел на меня, словно приценивался, можно ли сказать мне правду. Выдохнул, прикрыл глаза и заговорил.
– Ты не создаешь впечатление глупой сплетницы, поэтому то, что я тебе сейчас скажу, не должны узнать другие. Об этом знают все мои друзья, поэтому, думаю, с твоей настойчивостью рано или поздно ты все равно узнаешь правду. Вириан родился нормальным ребенком, без каких-либо проблем. Но в трехлетнем возрасте его сморила какая-то неведомая болезнь. Его возили к разным целителям, но никто не понимал, в чем дело. Он постепенно угасал. По дворцу ползли слухи, что наследник и вовсе не выживет. Отец рассказывал, что мама была тогда на грани сумасшествия. Никто не мог помочь. А потом, когда Вириан уже не вставал с постели и практически все время спал, отец, заговорившись с отцом Олтелиана, вошел в детскую Вириана. Мама со своей лучшей подругой как раз находились у постели брата. А Олтелиан был со своей любимой Акрой, рокаллом. Акра с порога бросилась на подругу матери. Потом после долгого разбирательства и истерики королевы выяснилось, что Салория, подруга матери, прошла инициацию вампиров и тянула энергию из Вириана. Никто и подумать не мог, что дело в этом. Салорию казнили, а брат еще долгое время находился между жизнью и смертью. Долгих два года он только лежал, редко приходя в сознание. Потом постепенно пошел на поправку, но все еще оставался очень слаб. Он часто болел, даже я, будучи младше него на пять лет, помню, как часто мама дневала и ночевала у его постели. Пара нормальных дней сменялась неделями болезней. Салория вытянула из него почти всю жизненную и магическую энергию. Поэтому его магический дар настолько слаб. Родители до сих пор винят себя в том, что допустили это. Из-за постоянного плохого самочувствия все пытались хоть как-то побаловать Вириана, доставить хоть капельку радости. Я рос здоровым крепким мальчишкой, поэтому привык чувствовать себя за старшего в семье. Привык выручать Вириана и помогать ему. Мы все упустили момент, когда легкое баловство превратилось в полноценное развращение его, как личности. Он выздоровел, окреп, но привык, что получает все, что только захочет. Привык, что все его капризы выполняются. Сначала это не было так явно, но с каждым годом эта черта в нем становилась все ярче. Уже в академии он начал увлекаться алкоголем и никого не слушал. Даже отца. Его запирали во дворце без доступа к алкоголю, но это сменялось сильнейшим запоем, когда он оказывался на свободе. Мы во многом виноваты, ты была права, когда говорила это, но что-то изменить уже не в силах. Отец будет на престоле столько, сколько сможет, а дальше... Дальше на престол взойдет Вириан, но всю работу буду выполнять я. Меня к этому готовили, – Ариан замолчал.
– Признаться, я шокирована, – сглотнув вязкую слюну, ответила я. – И мне, на самом деле, даже жаль Вириана. У него было тяжелое детство. Но он застрял в этом детстве и не желает взрослеть.
– Я не хочу обсуждать это. Он такой, какой есть, причины ты знаешь, остальное уже не важно. Скоро обед, а после у тебя занятия с леди Кристой по этикету.
Ариан демонстративно уткнулся в какие-то бумаги, давая понять, что занятие и разговор окончены. То, что он рассказал, было заметно неприятно для него. А я находилась в глубочайшем шоке. Молча собрала исписанные листы, поднялась из кресла и подошла к двери.
– Спасибо за занятие, – он поднял взгляд, кивнул в ответ. – И за правду спасибо. Обещаю, что буду держать язык за зубами, – открыла дверь и вышла.
Рокаллы бесшумными тенями следовали за мной. Все мои мысли были заняты рассказом Ариана. Я, конечно, догадывалась, что младший принц неспроста носится с братом, как кошка с салом, но и предположить не могла, что все настолько сложно. Невольно прониклась уважением к Ариану. Сколько же сил и терпения нужно иметь, чтобы терпеть все выходки брата. А еще произвела впечатление способность признавать свои ошибки. Не каждый может признать, что виноват сам, а принц это сделал.
Мне было жаль Вириана. Но жаль было ребенка. Тот Вириан, с которым познакомилась я, не вызывал особой жалости. Он уже не болеющий ребенок, он взрослый здоровый мужчина. Только ему гораздо удобнее оставаться в детстве. Не брать на себя ответственность за свои поступки и решения. Мне казалось, что Вириан прекрасно понимает, что ведет себя неправильно, а еще он безумно неуверенный в себе. Иначе откуда такая яркая агрессия на замечания? Уверенный в себе человек не будет так реагировать. Взять хотя бы того же Ариана: сколько бы я его ни провоцировала, как бы мы ни спорили, он никогда не проявлял агрессию. Раздражался, был недоволен, но не бросался на меня. А Вириана, скорее всего, бесило, что все его до сих пор считают ребенком, но и что-то менять, судя по всему, кронпринц не хочет. Да и не заметить общее пренебрежение к нему его будущими подданными невозможно. И это наверняка злило его еще сильнее. Что ж, это не мое дело. Пусть сами разбираются, а я постараюсь общаться с ним как можно меньше.
За этими мыслями отнесла бумаги в свои комнаты, где ждала меня Сира. А потом мы решили выгулять кошек и покормить их перед обедом.
Мы пили чай, сидя за столом, когда отворились ворота и вошел Флавиан. Сира подскочила, как ошпаренная.
– Садись, – покачала головой я и улыбнулась подруге.
Да, именно подруге. После сеанса менталистики от Флавиана сомнений не осталось. Я обрела настоящую подругу. Сира же вытаращила на меня глаза, кивнула в сторону Флавиана и отрицательно помотала головой.
– Садись, говорю, – повторила я. – Он знает, что мы дружим.
– Он герцог. Я не могу сидеть с ним за одним столом, – прошептала Сира, потому что Флавиан уже поднимался к нам. Ласка и Рыська втянули воздух, передернули ушами и уложили головы на лапы, неотрывно глядя на менталиста.
– Добрый день, – улыбнулась блондину. Сира присела в реверансе.
– Добрый, – кивнул он, – не помешаю?
– Если не против, что с нами будет сидеть моя подруга, то пожалуйста, – отпивая из кружки, махнула в сторону одного из плетеных кресел.
Флавиан помедлил несколько секунд. На его лице отразились смешанные чувства. Наверное, для него было странно сидеть за одним столом со служанкой, но раз уж наши отношения с Сирой для него не секрет, то и заставлять ее стоять я не собиралась.
– Присаживайся, Сира, – Флавиан выдвинул стул и приглашающе махнул девушке. Теперь она стояла, не шевелясь.
– Да садитесь вы уже, а то до вечера стоять будете, – я спрятала улыбку в чашке с чаем. Они, наконец, расселись.
– Флавиан, что с той девушкой, которая яд подсыпала? – сразу перешла к самому важному для меня.
– Пока ничего хорошего, – поморщился мужчина. – Менталист поработал качественно. Он затер воспоминания, поэтому приходится их восстанавливать по крупицам, чтобы не навредить девушке. Но затирал он плохо. Только те моменты, в которых она видела или слышала его голос, остальное оставил. Видимо, работал быстро. Судя по всему, встретились они три дня назад. На рынке. И потом еще несколько раз. Вчерашние воспоминания затерты особенно хорошо. Но внушение, которое он сделал ей, чтобы тебя отравить, сделано сильным. Когда она пришла в себя, я приказал ей сделать для тебя роффи. Девушка сразу выудила из передника небольшую ампулу. Уже пустую. Видимо, внушение работало весь вчерашний день.
– Понятно, что ничего непонятно, – протянула я, и в этот момент меня словно током прошибло. От нахлынувшего понимания подалась вперед к мужчине. – Флавиан, ты сказал, три дня назад она впервые встретилась с этим менталистом?
– Да, Варя, и это самое странное. Твои подозрения по поводу Велории пусты. Тот, кто нанял менталиста, либо в доме, либо это кто-то, кто узнал о твоем появлении и по неизвестным причинам решил тебя устранить.
– Час от часу не легче, – вздохнула я. – И кто это мог быть?
– Узнаем. Я работаю с девушкой, как только увижу менталиста, объявим его в розыск.
– И кому же я могла так сильно помешать?
– Кому угодно, кто знает хотя бы о том, что ты станешь женой одного из нас. А слуги, – он метнул взгляд на Сиру, которая не поднимала голову, уткнувшись в свою чашку, – могли растрезвонить об этом.
– Не смотри на нее так. Это не она. Ты сам это знаешь, – начала подниматься из-за стола. – Пойдем, Сира, скоро обед. До встречи, – кивнула Флавиану.
– У нас занятие сегодня. Будешь учиться управлять своим даром эмпатии, – инкуб поднялся вместе с нами.
– Хорошо, – ответила ему и вошла в дом.
– Варя, – тихо окликнула Сира, – спасибо за твою опеку перед Его Светлостью, но прошу тебя, не нужно. Мне приятно, что ты настояла на том, чтобы я сидела с вами, но, – она нервно теребила передник платья, – мне неудобно. Это неправильно, и я чувствую себя не на своем месте. Будет лучше, если все останется, как раньше. Наедине мы будем подругами, а в остальном – буду исполнять свои обязанности, как подобает, – она робко улыбнулась.
– Если тебе так удобнее, – пожала плечами, – я хотела, как лучше.
– Я понимаю и мне приятно, что ты назвала меня подругой. О таком и не мечтала, но сидеть за одним столом с лордами мне не хочется.
– Я поняла.
Через полчаса вошла в обеденный зал. За столом сидели Ариан, Флавиан и Вириан. Последний выглядел ужасно. Припухшее и помятое лицо, бледная, почти зеленая кожа, темные круги под глазами. Похмелье, оно и в другом мире похмелье.
– Добрый день, – кивнула кронпринцу. Как бы неприятен он мне ни был, а воспитание не позволяло не поздороваться.
– Добрый, – поморщившись, ответил Вириан.
Флавиан помог мне сесть. Над столом витала напряженная тишина, пока Ариан не поинтересовался у менталиста о результатах работы со служанкой.
– Тебя пытались отравить? – брови Вириана поползли на лоб.
– Да, пока ты, – запнулась, – отдыхал.
– Я не позволял тебе обращаться ко мне столь фривольно, – вздернул он подбородок.
– Я, в общем-то, тоже, но тебя это нисколько не беспокоит, – хмыкнула я. Ариан напрягся, Флавиан молча переводил взгляд с меня на старшего принца.
– Я имею право обращаться к тебе так, как мне угодно, – начал свою старую песню кронпринц.
– Слушай, Вириан, – со стуком положила приборы на тарелку и посмотрела ему в глаза, – иметь ты можешь, что угодно, я тебе в последний раз повторяю, что буду зеркально отражать твое отношение ко мне в общении с тобой. И еще, видимо, Ариан не успел поговорить с тобой, поэтому я сама скажу тебе о своем решении.
