По громкой связи пилот объявил о том, что мы летим в Марсель. Полет займет один час и тридцать пять минут и будет проходить на высоте 10,5 тысяч метров. Я послушно пристегнула ремень и отвернулась к окну. Самолет медленно, слишком медленно вырулил на взлетную полосу и начал набирать скорость. Я люблю этот момент. Когда ты еще сидишь внизу, на земле, и предвкушаешь, как через несколько мгновений окажешься в небесах, нависших над тобой сейчас, и даже окажешься выше них. Включаются двигатели, и тело вжимает в сиденье, резкий выброс адреналина, подскакивает уровень эндорфина, словно на американских горках и вот, мощный и уверенный отрыв от земли. А желудок, кажется, остается на взлетной площадке и догоняет улетевшее тело с явной неохотой. Я летала на самолете всего лишь два раза в жизни, и каждый раз полет доставлял небывалое блаженство. Сейчас Германия выглядит несказанно маленькой. Кажется, половину Европы можно перешагнуть одним-двумя шагами с такой высоты. Самолет взобрался выше облаков и выровнялся. Пушистые ватные комочки обступили нас со всех сторон, скрыв землю плотным покрывалом. Казалось, будто я снова умерла и теперь направляюсь к Господу. Так и хочется попросить пилота открыть дверь, чтобы я могла выйти и попрыгать по пушистым батутам-облакам. Даже не верится, что все это лишь скопление малейших невесомых частиц воды, неспособных удержать даже птицу, не говоря уже о человеке...
Но как бы я ни пыталась отвлекаться на окружающую меня красоту, любоваться облаками, преломлением солнечных лучей, приветливо заглядывающих в иллюминатор, мысли неизменно возвращались в Мюнхен, к белокурому богу, пленившему навеки мое сердце. Не может быть, чтобы я настолько ошиблась в человеке. Не может быть, чтобы подпустила его так близко и не почувствовала фальши. Каждое прикосновение, каждый взгляд, каждое слово - были наполнены любовью, нежностью, лаской. Я не верю. Не хочу. Отказываюсь верить. Мне нужно подумать. Нет. Мне нужно не думать. Да. Лучший вариант - не думать. Полторы недели спокойствия и тишины, вдали от него и я вернусь. Вернусь и потребую объяснений. Спрошу, что это было и как он мог выплеснуть на меня все это дерьмо. А сейчас - покой и радость. Небольшой незапланированный отпуск! Буду воспринимать это так... В конце концов, после всех последних событий, я заслужила побыть эгоисткой.
Место рядом со мной пустовало. Это даже к лучшему, я могу развалиться, как душе угодно и отдаться Морфею в любой позе, наплевав на окружающих. Стюардесса предложила напитки, и я с удовольствием попивала свой излюбленный нектар манго, расслабленно глядя в окно. Нужно забыть о нем. Вычеркнуть из своей жизни, как я вычеркнула совершенные мною убийства. Нет. Не сейчас. Я разберусь с этим, но позже, пока пусть произошедшее надежно будет спрятано за тяжелым амбарным замком в подвалах моего разума. Туда же нужно поместить и Жана Франциска Андрэ, этого треклятого барона, этого выскочку, павиана, в которого я без памяти влюбилась. Забыть его губы, руки, пальцы, горячее дыхание, обжигающее кожу...
Я слышала лишь частые оглушающие удары своего сердца, бьющегося в районе горла. Его звук в тишине бил по ушам, словно молот по наковальне. Воздуха катастрофически не хватало. Абсолютная темнота вокруг... Обнаженное тело горело огнем. Что-то мягкое и невесомо легкое коснулось левого соска. Грудь мгновенно налилась, ощетинившись сотней мурашек. Разбуженный незваным вторжением сосок набухал от бушующей крови, увеличивался... твердел. Касание повторилось. Ласковое щекотание обожгло самый кончик соска и, обогнув его, повторило волшебство с другой грудью. Груди, налившиеся словно спелые сливы, ждали более страстных ласк, требовали большего. Что это? Кажется перо, самый его кончик. Закончив трепетать на моих сосках, перышко скользнуло ниже. Сладостно медленно, оно прочертило линию вдоль живота, обвело мягким касанием каждый шрам и замерло около пупка. Ожив, кончик медленно погрузился внутрь, сделав несколько поворотов и остро защекотав меня десятками маленьких щетинок. Томный вздох вырвался из моей груди, ставшей вдруг неожиданно тесной для такого количества ощущений. Я почувствовала, как капелька похотливой росы скатилась по моему бутону между ног и двинулась к анусу. Ощущения обострены до предела. Казалось, что я ощущаю всю вселенную, весь мир, даже малейшее его движение и изменение.
Закончив вальсировать в пупке, перышко стремительно скользнуло к моему клитору.
- А-а, - я резко натянула шелковые путы, крепко удерживающие мои руки и ноги от лишних движений. Кровать стала моей клеткой, а перышко - сладострастным мучителем. Мне хотелось контролировать ощущения, усилить их и достигнуть скорее конца, хотелось видеть, что делает со мной Франциск, выражение его глаз, искрящихся желанием... Мое тело в его полном распоряжении, а глаза плотно закрыты повязкой.
Холод атласной простыни приятно остужал разгоряченную плоть. Я извивалась как змея, наслаждаясь чувственными танцами перышка в самом чувствительном месте моего тела. В колени впились тысячи иголок, а по низу живота растеклась кипящая нега... предвестники... еще чуть-чуть и меня сокрушит умопомрачительный оргазм. Но на самом пике наслаждения Франциск резко убрал перо.
- Нет, - обиженно вскрикнула я.
- Да, моя торопыжка, - сладко прошептал он. - Я научу тебя наслаждаться процессом, а не его окончанием.
- Но окончание так прекрасно, - стонала я.
- Знаю, - довольный шепот.
Он встал с кровати и вышел из комнаты, оставив меня совершенно одну, голую, беспомощную, связанную и лишенную возможности не только двигаться, но и видеть. Я истекала соками, как перезревший персик, ожидающий, когда, наконец, кто-нибудь вкусит его. Через несколько минут Франциск вернулся. Я ощущала мужчину всем своим телом.
Рядом с кроватью на прикроватный столик он поставил какой-то предмет. Чиркнула спичка. Внутри разлились непонятные эмоции. Страх неизвестности, возбуждение, любовь... от волнения сердце бешено стучало в ребра, словно пыталось сломать их и выбраться наружу.
- Ты мне доверяешь? - голос, полный страсти, обещал и дразнил.
- Абсолютно! - не мой хрип из груди.
Горячая капля обожгла живот и я вскрикнула. Вторая, третья... Горячие жгучие щупальца наслаждения растекались под кожей и по всему телу, туго сжимая местечко между ног. Какие дикие, но невообразимо сильные и приятные ощущения!
Наконец, чуткие пальцы коснулись меня, размазывая по чувствительной коже горячие капли. Пряный аромат нероли и иланг-иланга защекотал ноздри. Франциск медленно размазывал по моему животу жирное масло. Влажный горячий язык коснулся соска, обвел его кончиком, а затем подарил страстный затяжной поцелуй. Втягивая в себя сосок, покусывая его губами, Франциск постанывал от удовольствия. Я находилась на грани боли и наслаждения не в силах разобрать и дать имена всем ощущениям.
Я не могла шевелиться и обессилено стягивала шелковые путы, желая запустить пальцы в копну пшеничных волос. Меня трясло от возбуждения, и я не понимала, то ли сейчас кончу, то ли все это и есть длительный бьющийся волнами оргазм, терзающий тело бесконечными иголками наслаждения.
Сильные руки больно сдавили обе мои груди, втирая в них ароматное масло. Он наслаждался своими чувственными муками, я чувствовала это, даже не имея возможности видеть. По тому, как тяжело он дышит, как издает низкие горловые стоны, как усиливаются его ласки, становясь более требовательными и нетерпеливыми...
Его мягкие губы накрыли мои, а руки продолжали теребить груди. Сильно и властно он ввел свой язык в мой рот и, обезумев, я принялась его сосать, также, как проделывала это с его членом.
- Нет, - он отстранился. - Сегодня ты моя...
- Я твоя, - томно прошептала я, выгибаясь всем телом к нему навстречу. – Всегда.
- Не кончай, - от одного эротичного звука его голоса я едва не рассыпалась на тысячи острых осколков. В меня резко вошел палец...
- О-о... - я изо всех сил старалась держаться и не потерять сознания, кажется, даже складывала в уме какие-то арифметические значения, лишь бы уменьшить интенсивность ощущений, но сознание уплывало из этого мира в иной, более совершенный, туда, где лишь бесконечное блаженство и несокрушимое счастье.
- Какая ты влажная, горячая и мягкая там, - он вынул палец.
- Войди в меня, - умоляла я.
Два пальца вторглись внутрь и, с громким криком безумия, я сдвинула ноги, насколько позволяли путы. Оргазм, словно ядерный взрыв, разорвал меня на куски, разнося горячую волну наслаждения по всему телу, вверх, вниз и обратно, и я потеряла сознание.
Придя в себя, увидела удивительные голубые глаза, с любовью изучающие мое лицо.
- Ты очень красивая, - он нежно убрал с моего лица влажные от пота волосы.
- И очень привязанная к кровати, - промурлыкала я. Тело стало тяжелым и мягким, будто я таяла на кровати, как шоколад под солнцем.
- Это еще не все, - многообещающе протянул Франциск и перевернул меня на живот, от чего мои руки перекрестились на спинке кровати. - Встань на четвереньки.
Он отвязал мои ноги, и я безропотно выполнила его просьбу, хотя ноги дрожали от слабости и сладости, едва слушаясь меня. Мужчина медленно ввел два пальца внутрь.
- Какая сладкая попка. Вид потрясающий, - заверил он, а я игриво повиляла хвостиком. - Заигрываешь? - он вынул из моей сочащейся промежности пальцы.
- Возможно...
Франциск обвел влажными пальцами мой анус. Господи, что он задумал?
- Как у нас здесь? - загадочно прошептал он.
Страх липкими щупальцами перекрыл мне кислород.
- Я... никогда раньше...
- Ты мне доверяешь?
- Ты знаешь, абсолютно, - это правда, тем не менее, страх перед неизвестностью будоражил и поубавил моего пыла.
Он взял с прикроватной тумбочки предмет, одновременно похожий на фалоиммитатор и детскую соску.
- Анальная пробка, - он раздвинул мои половые губы и мягко ввел ее в меня. Тугое наслаждение снова разлилось внутри.
- Хочешь попробовать?
- Да...
Франциск, обильно смазав маслом, осторожно вводил в мой анус пробку. Необычные новые ощущения, но очень приятные, наполнили меня. Он ввел ее до конца и убрал руку.
- Повиляй попкой.
Я подчинилась, но едва удержалась на коленях от сладкой неги.
- А теперь стой смирно, - приказал он, пристраиваясь сзади. - Как ощущения?
- Неземные, - едва различимо простонала я.
- Будут еще лучше!
Горячий упругий член вонзился в меня, и я перестала понимать, где действительность, а где забытье. Он властными и сильными толчками имел меня. Анальная пробка обостряла чувства, вознося их на совершенно новый, ранее неизвестный мне уровень. Зарычав от удовольствия, любимый ускорил темп, прижавшись грудью к моей спине. Толчок, еще один, еще... и он излился внутрь меня, подарив очередной оргазм, унесший в небытие.
Я очнулась, ощущая под рукой влажный от вожделения член. Неужели он снова меня хочет? Плотоядная улыбка растянулась на моем лице. Нет, сейчас я уже не в состоянии подарить ему блаженство, мне нужно восстановить силы... Я открыла глаза, чтобы полюбоваться Франциском.
Черт...
Я в самолете. Спала на чьем-то плече. А моя рука... боже!!! Моя рука!!! Я отпустила член и выдернула руку из чьих-то трусов. Какой конфуз, я же сидела совершенно одна, как такое могло случиться??? Во сне я дрочила неизвестному мужчине, как благородно с его стороны было накрыть все это дело пледом! Что положено говорить в подобной ситуации?
- Reveilles ?
- Извините, не знаю французского, - сухо ответила я, отвернувшись к окну. Звук молнии. Мои щеки запылали стыдом.
- Вы проснулись, - повторил он по-английски.
Ох, мой английский не так силен.
- Простите, - по-прежнему глядя в окно.
- Это я должен просить у вас прощения, - признался он. Во всяком случае, так я поняла, используя познания своего английского.
Черт, черт, тысяча чертей!!!
- Знаете, - я повернулась к мужчине, чтобы все прояснить. Ого. А он красив. Лет 35, темноволосый, карие глаза, мужественно прекрасное лицо в обрамлении мягких кудрей. На нем черный деловой костюм – очередной бизнесмен, похоже, и нежно сиреневая рубашка, хорошо отглаженная и с накрахмаленным воротничком. Я потеряла дар речи.
- Наверное, вы хотели сказать, что чувствуете себя неловко, и это ничего не значит. Вообще, вы совершенно не такая и это случилось впервые, потому что вы только что расстались со своим любимым и не понимаете, что делаете.
Я открыла от удивления рот. Какая поразительная проницательность.
- Позвольте ответить, я сам несколько смущен, поскольку воспользовался ситуацией. Чем не горжусь, но о чем совершенно не жалею.
Я снова покраснела, но на этот раз закрыла рот.
- Кристофер, - он протянул руку и белоснежно улыбнулся. Ух ты, мне бы такого дантиста, или природа может наградить человека такой красотой?
- Эмили.
Он поцеловал мою руку. Ту самую, что побывала в его штанах прежде, чем я даже имя его узнала. Но, к чести этого красавца, он смог сгладить ситуацию и неловкость постепенно отступала. Хотя, несомненно, мне еще не скоро удастся забыть такой конфуз.
- Вы поразительно верно описали мою ситуацию. Откуда вам это известно?
- Ваши глаза. Они невообразимо печальны. Такие глаза бывают лишь у тех, кто потерял любовь всей своей жизни. А Франция - это страна, где зарождается великая любовь и страна разбитых сердец. Надолго вы к нам?
- На пару дней, - хотя, я сама до конца не представляла, надолго ли я лечу во Францию. Господи, только сейчас я это осознала. Я лечу во Францию! Мы с Алексой всегда мечтали там побывать, планировали, как пройдемся по магазинам, совершим променад по лазурному берегу, снимем себе красавцев на одну ночь, причем последнее - обязательное условие, чтобы было о чем вспомнить.
- Где вы планируете остановиться? - вежливость, или я так хороша в плотских утехах?
- О, - вопрос застал меня врасплох. - Не знаю, еще не думала...
- Тогда охотно предлагаю свою помощь. Вы мне очень нравитесь, Эмили... - Эмили, так звал меня только Франциск. Остальные предпочитали сокращенное Эми. Боль кольнула сердце. Нет. Забыть. Выбросить из головы. - Не откажите в удовольствии остановиться в моем доме.
Я истерично захохотала, чем крайне удивила своего нового знакомого. Действительно, видимо, я очень хороша в плотских утехах, да так, что ближайшие пару дней он согласен предоставить мне крышу над головой за уплату постельной повинности. Успокоившись, я как можно более деликатно ответила.
- Не знаю, насколько это... приемлемо. Господи, да я ваш член держала раньше, чем узнала имя! - я закрыла лицо руками и снова раскраснелась. Несколько часов назад я занималась безудержным сексом с любимым мужчиной, а пару минут назад утешала совершенно мне незнакомого человека. Что я за создание такое?
- Это дух Франции. Любви и романтики. Отпустите себя, Эмили. Позвольте себе жить и делать то, что вам хочется, а не то, чего от вас ожидают другие, не сожалея ни о чем. Обещаю, что буду вести себя как джентльмен.
Хорошо, может быть он и будет вести себя как джентльмен, но могу ли я за себя отвечать? Сейчас я совершенно разбита и расстроена, не отвечаю ни за поступки, ни за свои мысли. Но с другой стороны, я лечу в страну, языка которой совершенно не знаю. И это еще полбеды, ведь я не знаю города, мне негде жить, из европейской валюты у меня только 50 евро, а где обменять отечественные рубли на иностранные фантики - я тоже не знала.
Но как бы я ни пыталась отвлекаться на окружающую меня красоту, любоваться облаками, преломлением солнечных лучей, приветливо заглядывающих в иллюминатор, мысли неизменно возвращались в Мюнхен, к белокурому богу, пленившему навеки мое сердце. Не может быть, чтобы я настолько ошиблась в человеке. Не может быть, чтобы подпустила его так близко и не почувствовала фальши. Каждое прикосновение, каждый взгляд, каждое слово - были наполнены любовью, нежностью, лаской. Я не верю. Не хочу. Отказываюсь верить. Мне нужно подумать. Нет. Мне нужно не думать. Да. Лучший вариант - не думать. Полторы недели спокойствия и тишины, вдали от него и я вернусь. Вернусь и потребую объяснений. Спрошу, что это было и как он мог выплеснуть на меня все это дерьмо. А сейчас - покой и радость. Небольшой незапланированный отпуск! Буду воспринимать это так... В конце концов, после всех последних событий, я заслужила побыть эгоисткой.
Место рядом со мной пустовало. Это даже к лучшему, я могу развалиться, как душе угодно и отдаться Морфею в любой позе, наплевав на окружающих. Стюардесса предложила напитки, и я с удовольствием попивала свой излюбленный нектар манго, расслабленно глядя в окно. Нужно забыть о нем. Вычеркнуть из своей жизни, как я вычеркнула совершенные мною убийства. Нет. Не сейчас. Я разберусь с этим, но позже, пока пусть произошедшее надежно будет спрятано за тяжелым амбарным замком в подвалах моего разума. Туда же нужно поместить и Жана Франциска Андрэ, этого треклятого барона, этого выскочку, павиана, в которого я без памяти влюбилась. Забыть его губы, руки, пальцы, горячее дыхание, обжигающее кожу...
Я слышала лишь частые оглушающие удары своего сердца, бьющегося в районе горла. Его звук в тишине бил по ушам, словно молот по наковальне. Воздуха катастрофически не хватало. Абсолютная темнота вокруг... Обнаженное тело горело огнем. Что-то мягкое и невесомо легкое коснулось левого соска. Грудь мгновенно налилась, ощетинившись сотней мурашек. Разбуженный незваным вторжением сосок набухал от бушующей крови, увеличивался... твердел. Касание повторилось. Ласковое щекотание обожгло самый кончик соска и, обогнув его, повторило волшебство с другой грудью. Груди, налившиеся словно спелые сливы, ждали более страстных ласк, требовали большего. Что это? Кажется перо, самый его кончик. Закончив трепетать на моих сосках, перышко скользнуло ниже. Сладостно медленно, оно прочертило линию вдоль живота, обвело мягким касанием каждый шрам и замерло около пупка. Ожив, кончик медленно погрузился внутрь, сделав несколько поворотов и остро защекотав меня десятками маленьких щетинок. Томный вздох вырвался из моей груди, ставшей вдруг неожиданно тесной для такого количества ощущений. Я почувствовала, как капелька похотливой росы скатилась по моему бутону между ног и двинулась к анусу. Ощущения обострены до предела. Казалось, что я ощущаю всю вселенную, весь мир, даже малейшее его движение и изменение.
Закончив вальсировать в пупке, перышко стремительно скользнуло к моему клитору.
- А-а, - я резко натянула шелковые путы, крепко удерживающие мои руки и ноги от лишних движений. Кровать стала моей клеткой, а перышко - сладострастным мучителем. Мне хотелось контролировать ощущения, усилить их и достигнуть скорее конца, хотелось видеть, что делает со мной Франциск, выражение его глаз, искрящихся желанием... Мое тело в его полном распоряжении, а глаза плотно закрыты повязкой.
Холод атласной простыни приятно остужал разгоряченную плоть. Я извивалась как змея, наслаждаясь чувственными танцами перышка в самом чувствительном месте моего тела. В колени впились тысячи иголок, а по низу живота растеклась кипящая нега... предвестники... еще чуть-чуть и меня сокрушит умопомрачительный оргазм. Но на самом пике наслаждения Франциск резко убрал перо.
- Нет, - обиженно вскрикнула я.
- Да, моя торопыжка, - сладко прошептал он. - Я научу тебя наслаждаться процессом, а не его окончанием.
- Но окончание так прекрасно, - стонала я.
- Знаю, - довольный шепот.
Он встал с кровати и вышел из комнаты, оставив меня совершенно одну, голую, беспомощную, связанную и лишенную возможности не только двигаться, но и видеть. Я истекала соками, как перезревший персик, ожидающий, когда, наконец, кто-нибудь вкусит его. Через несколько минут Франциск вернулся. Я ощущала мужчину всем своим телом.
Рядом с кроватью на прикроватный столик он поставил какой-то предмет. Чиркнула спичка. Внутри разлились непонятные эмоции. Страх неизвестности, возбуждение, любовь... от волнения сердце бешено стучало в ребра, словно пыталось сломать их и выбраться наружу.
- Ты мне доверяешь? - голос, полный страсти, обещал и дразнил.
- Абсолютно! - не мой хрип из груди.
Горячая капля обожгла живот и я вскрикнула. Вторая, третья... Горячие жгучие щупальца наслаждения растекались под кожей и по всему телу, туго сжимая местечко между ног. Какие дикие, но невообразимо сильные и приятные ощущения!
Наконец, чуткие пальцы коснулись меня, размазывая по чувствительной коже горячие капли. Пряный аромат нероли и иланг-иланга защекотал ноздри. Франциск медленно размазывал по моему животу жирное масло. Влажный горячий язык коснулся соска, обвел его кончиком, а затем подарил страстный затяжной поцелуй. Втягивая в себя сосок, покусывая его губами, Франциск постанывал от удовольствия. Я находилась на грани боли и наслаждения не в силах разобрать и дать имена всем ощущениям.
Я не могла шевелиться и обессилено стягивала шелковые путы, желая запустить пальцы в копну пшеничных волос. Меня трясло от возбуждения, и я не понимала, то ли сейчас кончу, то ли все это и есть длительный бьющийся волнами оргазм, терзающий тело бесконечными иголками наслаждения.
Сильные руки больно сдавили обе мои груди, втирая в них ароматное масло. Он наслаждался своими чувственными муками, я чувствовала это, даже не имея возможности видеть. По тому, как тяжело он дышит, как издает низкие горловые стоны, как усиливаются его ласки, становясь более требовательными и нетерпеливыми...
Его мягкие губы накрыли мои, а руки продолжали теребить груди. Сильно и властно он ввел свой язык в мой рот и, обезумев, я принялась его сосать, также, как проделывала это с его членом.
- Нет, - он отстранился. - Сегодня ты моя...
- Я твоя, - томно прошептала я, выгибаясь всем телом к нему навстречу. – Всегда.
- Не кончай, - от одного эротичного звука его голоса я едва не рассыпалась на тысячи острых осколков. В меня резко вошел палец...
- О-о... - я изо всех сил старалась держаться и не потерять сознания, кажется, даже складывала в уме какие-то арифметические значения, лишь бы уменьшить интенсивность ощущений, но сознание уплывало из этого мира в иной, более совершенный, туда, где лишь бесконечное блаженство и несокрушимое счастье.
- Какая ты влажная, горячая и мягкая там, - он вынул палец.
- Войди в меня, - умоляла я.
Два пальца вторглись внутрь и, с громким криком безумия, я сдвинула ноги, насколько позволяли путы. Оргазм, словно ядерный взрыв, разорвал меня на куски, разнося горячую волну наслаждения по всему телу, вверх, вниз и обратно, и я потеряла сознание.
Придя в себя, увидела удивительные голубые глаза, с любовью изучающие мое лицо.
- Ты очень красивая, - он нежно убрал с моего лица влажные от пота волосы.
- И очень привязанная к кровати, - промурлыкала я. Тело стало тяжелым и мягким, будто я таяла на кровати, как шоколад под солнцем.
- Это еще не все, - многообещающе протянул Франциск и перевернул меня на живот, от чего мои руки перекрестились на спинке кровати. - Встань на четвереньки.
Он отвязал мои ноги, и я безропотно выполнила его просьбу, хотя ноги дрожали от слабости и сладости, едва слушаясь меня. Мужчина медленно ввел два пальца внутрь.
- Какая сладкая попка. Вид потрясающий, - заверил он, а я игриво повиляла хвостиком. - Заигрываешь? - он вынул из моей сочащейся промежности пальцы.
- Возможно...
Франциск обвел влажными пальцами мой анус. Господи, что он задумал?
- Как у нас здесь? - загадочно прошептал он.
Страх липкими щупальцами перекрыл мне кислород.
- Я... никогда раньше...
- Ты мне доверяешь?
- Ты знаешь, абсолютно, - это правда, тем не менее, страх перед неизвестностью будоражил и поубавил моего пыла.
Он взял с прикроватной тумбочки предмет, одновременно похожий на фалоиммитатор и детскую соску.
- Анальная пробка, - он раздвинул мои половые губы и мягко ввел ее в меня. Тугое наслаждение снова разлилось внутри.
- Хочешь попробовать?
- Да...
Франциск, обильно смазав маслом, осторожно вводил в мой анус пробку. Необычные новые ощущения, но очень приятные, наполнили меня. Он ввел ее до конца и убрал руку.
- Повиляй попкой.
Я подчинилась, но едва удержалась на коленях от сладкой неги.
- А теперь стой смирно, - приказал он, пристраиваясь сзади. - Как ощущения?
- Неземные, - едва различимо простонала я.
- Будут еще лучше!
Горячий упругий член вонзился в меня, и я перестала понимать, где действительность, а где забытье. Он властными и сильными толчками имел меня. Анальная пробка обостряла чувства, вознося их на совершенно новый, ранее неизвестный мне уровень. Зарычав от удовольствия, любимый ускорил темп, прижавшись грудью к моей спине. Толчок, еще один, еще... и он излился внутрь меня, подарив очередной оргазм, унесший в небытие.
Я очнулась, ощущая под рукой влажный от вожделения член. Неужели он снова меня хочет? Плотоядная улыбка растянулась на моем лице. Нет, сейчас я уже не в состоянии подарить ему блаженство, мне нужно восстановить силы... Я открыла глаза, чтобы полюбоваться Франциском.
Черт...
Я в самолете. Спала на чьем-то плече. А моя рука... боже!!! Моя рука!!! Я отпустила член и выдернула руку из чьих-то трусов. Какой конфуз, я же сидела совершенно одна, как такое могло случиться??? Во сне я дрочила неизвестному мужчине, как благородно с его стороны было накрыть все это дело пледом! Что положено говорить в подобной ситуации?
- Reveilles ?
- Извините, не знаю французского, - сухо ответила я, отвернувшись к окну. Звук молнии. Мои щеки запылали стыдом.
- Вы проснулись, - повторил он по-английски.
Ох, мой английский не так силен.
- Простите, - по-прежнему глядя в окно.
- Это я должен просить у вас прощения, - признался он. Во всяком случае, так я поняла, используя познания своего английского.
Черт, черт, тысяча чертей!!!
- Знаете, - я повернулась к мужчине, чтобы все прояснить. Ого. А он красив. Лет 35, темноволосый, карие глаза, мужественно прекрасное лицо в обрамлении мягких кудрей. На нем черный деловой костюм – очередной бизнесмен, похоже, и нежно сиреневая рубашка, хорошо отглаженная и с накрахмаленным воротничком. Я потеряла дар речи.
- Наверное, вы хотели сказать, что чувствуете себя неловко, и это ничего не значит. Вообще, вы совершенно не такая и это случилось впервые, потому что вы только что расстались со своим любимым и не понимаете, что делаете.
Я открыла от удивления рот. Какая поразительная проницательность.
- Позвольте ответить, я сам несколько смущен, поскольку воспользовался ситуацией. Чем не горжусь, но о чем совершенно не жалею.
Я снова покраснела, но на этот раз закрыла рот.
- Кристофер, - он протянул руку и белоснежно улыбнулся. Ух ты, мне бы такого дантиста, или природа может наградить человека такой красотой?
- Эмили.
Он поцеловал мою руку. Ту самую, что побывала в его штанах прежде, чем я даже имя его узнала. Но, к чести этого красавца, он смог сгладить ситуацию и неловкость постепенно отступала. Хотя, несомненно, мне еще не скоро удастся забыть такой конфуз.
- Вы поразительно верно описали мою ситуацию. Откуда вам это известно?
- Ваши глаза. Они невообразимо печальны. Такие глаза бывают лишь у тех, кто потерял любовь всей своей жизни. А Франция - это страна, где зарождается великая любовь и страна разбитых сердец. Надолго вы к нам?
- На пару дней, - хотя, я сама до конца не представляла, надолго ли я лечу во Францию. Господи, только сейчас я это осознала. Я лечу во Францию! Мы с Алексой всегда мечтали там побывать, планировали, как пройдемся по магазинам, совершим променад по лазурному берегу, снимем себе красавцев на одну ночь, причем последнее - обязательное условие, чтобы было о чем вспомнить.
- Где вы планируете остановиться? - вежливость, или я так хороша в плотских утехах?
- О, - вопрос застал меня врасплох. - Не знаю, еще не думала...
- Тогда охотно предлагаю свою помощь. Вы мне очень нравитесь, Эмили... - Эмили, так звал меня только Франциск. Остальные предпочитали сокращенное Эми. Боль кольнула сердце. Нет. Забыть. Выбросить из головы. - Не откажите в удовольствии остановиться в моем доме.
Я истерично захохотала, чем крайне удивила своего нового знакомого. Действительно, видимо, я очень хороша в плотских утехах, да так, что ближайшие пару дней он согласен предоставить мне крышу над головой за уплату постельной повинности. Успокоившись, я как можно более деликатно ответила.
- Не знаю, насколько это... приемлемо. Господи, да я ваш член держала раньше, чем узнала имя! - я закрыла лицо руками и снова раскраснелась. Несколько часов назад я занималась безудержным сексом с любимым мужчиной, а пару минут назад утешала совершенно мне незнакомого человека. Что я за создание такое?
- Это дух Франции. Любви и романтики. Отпустите себя, Эмили. Позвольте себе жить и делать то, что вам хочется, а не то, чего от вас ожидают другие, не сожалея ни о чем. Обещаю, что буду вести себя как джентльмен.
Хорошо, может быть он и будет вести себя как джентльмен, но могу ли я за себя отвечать? Сейчас я совершенно разбита и расстроена, не отвечаю ни за поступки, ни за свои мысли. Но с другой стороны, я лечу в страну, языка которой совершенно не знаю. И это еще полбеды, ведь я не знаю города, мне негде жить, из европейской валюты у меня только 50 евро, а где обменять отечественные рубли на иностранные фантики - я тоже не знала.
