Недоверчиво прислушавшись, я подошла к двери и с удивлением обнаружила, что комната, в которой оставили меня, не заперта. Недолго думая вышла и просто пошла по проходу, отмечая, что обивка намного дороже того шатла, на котором я прибыла на станцию.
«И в тот же день отбываю» - с горечью подумала я. Но в этот же момент отогнала грусть. Сначала нужно разобраться, а для этого я использую все, что имею. Даже свою женственность. Если понадобится.
С гордо поднятой головой я прошла сквозь открывшуюся автоматически дверь и оказалась в центре управления. Прямо на середине помещения расположилось кресло, где сидел капитан в белой форме со значком в виде летящей звезды и внимательно изучал экран перед собой. Справа и слева у стены, на столах, расположились экраны, у которых тоже сидели военные и следили за показателями. Некоторые из них я знала, о других догадывалась. У каждого в ухе были наушники, по которым они вполголоса переговаривались. Все были заняты, кроме моего предполагаемого отца, которые, скрестив руки на груди, стоял и наблюдал за процессом.
Тут его взгляд переместился в мою сторону и на мне же остановился. Я не смутилась. Даже глаза не опустила и попытки уйти, не сделала.
- Я хочу доказательств, - громко сказала я, но на меня внимание обратил только капитан и, то мельком. Остальные, наверное, были слишком заняты.
- Хорошо, - как-то слишком быстро согласился командор и зашагал ко мне. Синяк на челюсти, выделяющийся на светлой коже ярким пятном, приятно согрел душу. Улыбку сдержать было трудно. Я и не стала.
Он это увидел. Остановился. Нахмурился, но через мгновение его лицо стало невозмутимым, и он продолжил путь. Поравнявшись со мной, попытался взять меня за локоть, но я ударила по его ладони и пошла рядом, приравнявшись к быстрому темпу военного.
Меньше чем за минуту, мы вошли в помещение, которое, судя по запаху, было медблоком. Я с интересом осмотрелась, отмечая на полках, знакомые и незнакомые приборы. На столе было множество пробирок и колбочек, к которым, как понимаю, прикасаться нельзя. Но, все, же подошла, чтобы посмотреть поближе. В этот же миг передо мной, будто из пола, вырос андроид и механическим голосом сообщил:
- Туда нельзя.
- Где Шэфин? – без предисловий спросил командор. Отцом называть его, я даже в мыслях не могла. Даже если сейчас докажут, что он мой родитель, все равно, для меня это чужой человек, то есть рентианец.
- Я здесь, - в помещение вошел улыбающийся мужчина с живой бородой. Цвет его кожи от моего не отличался, разве что, на голове растительности не было. Я даже не сразу поняла, что щупальца, которые свисают с подбородка, это продолжение его. Но они шевелились, и этот факт не оставлял места сомнениям.
- Сможешь сделать тест на отцовство? – сразу перешел к делу командор, имя которого я так и не спросила. И если честно, мне это не так ужи интересно, но все же удивилась, услышав его из уст доктора.
- Рэлвид, это она? – на меня пристально посмотрела пара абсолютно черных глаз, без белков.
- Она, - почему-то вздохнул родитель.
- Сейчас, - хозяин лаборатории метнулся к шкафу и вынул оттуда небольшую шкатулку.
Водрузив ее на стол, док сначала велел мне прикоснуться к платине посередине. А когда я это проделала, мои действия повторил он. Тот, кого я в любом случае отцом признавать не собиралась. Прибор ожил. На нем замельтешили какие-то цифры, которые я не успевала прочесть. А спустя несколько долгих минул, в последний раз пиликнул и, вспыхнув красным, замер.
Я даже подалась вперед, чтобы увидеть, что высветит экран. Но ничего, кроме света, не было видно. И, тем не менее, вздрогнула, когда Шэфин произнес:
- Результат положительный, она ваша дочь.
- Это ничего не меняет, - вставила я, грозно глядя на папашу, теперь уверена, что мой. Но ненависть к нему никуда не исчезла.
- Юридически, ты еще не совершеннолетняя, - вдруг произнес он, - и распоряжаться тобой, я имею полное право.
- Мразь! – не выдержала я и ринулась в атаку. До боли захотелось разукрасить его спокойное лицо так, чтобы надолго запомнил.
Вот только меня он с легкостью остановил. Убрав руки за спину, он поднял меня на руки, не испытывая от этого ни малейшего дискомфорта и вынес из лаборатории. А по дороге, как бы я не старалась его задеть, не получалось. Слишком легко он держал меня. Причем, руки мои и вовсе одной левой сжимал и я, не смогла избавиться от захвата, даже используя все номера Сваржа. Теперь стало ясно, что там, на станции, командор просто позволил ударить себя. А сейчас, я только хуже себе сделала. И сломанные пальцы болеть начали снова, да так, что у меня едва получалось лицо держать. Хотелось выть. Причем не столько от боли, сколько от бессилия, которое мне не понравилось. Особенно, когда я вот так далеко от своих друзей.
Меня не слишком ласково уложили на диван в комнате, где оставили ранее и, развернувшись, вышли. Отреагировала я мгновенно и, не обращая внимания на жуткую боль, схватила первый попавшийся предмет и запустила следом. Вот только вместо встречи с головой папаши, деревянный табурет со стуком разбился о закрытую дверь. А потом, в наступившей тишине, отчетливо услышала, как щелкнул замок. Все-таки запер.
Ярость накрыла с головой. Я, не задумываясь, схватила с журнального столика графин с водой и отправила в полет. Правда от приземления того о вертикальную поверхность, во все стороны полетели брызги води вперемешку с осколками, но зацикливаться на этом не стала. Следом полетели стаканы. Потом я добралась до бара, который к несчастью родителя, еще и оказался полным.
Нет, пить я не собиралась. Не тогда, когда меня везут во вражескую территорию. А потому, всех бутылок постигла та же участь, что и первый погубленный мною сосуд. Помещение заполнил сильный запах алкоголя. Но вентиляция здесь работала отменно, поэтому, недостатка в кислороде я не испытывала.
А между тем, разбивать было уже нечего и я, снова опустилась на тот злополучный диван и с шипением развязала фиксирующую повязку, которая уже не выполняла свои прямые обязанности. Пальцами шевелить было проблематично, кисть стремительно разбухала. Если не принять меры, заживать будет долго.
Стиснув зубы, я вставила кости на места, а потом, не обращая внимания, на обильные слезы, зафиксировала все той же повязкой. Забыла я, оказывается, как это больно. И, вот сейчас, я позволила чувствам вырваться из-под жесткого контроля. Я заплакала. Впервые за долгое время.
Но слезы быстро высохли. Не время раскисать.
Вытерев лицо, я встала. Подошла к двери и забарабанила по ней. Сидеть взаперти мне не хотелось. Нужно было чем-то занять себя. А выдавать то, что свайдер с собой, я не собиралась.
Вскоре дверь открылась, и в проходе появился все тот же невозмутимый командор. Тот самый, который мой отец. Он посмотрел на учиненный мною беспорядок, нахмурился и грубо спросил:
- Что?
Отвечать не стала. Обогнув замершего посреди дверного проема, родителя, я вышла и снова направилась в центр управления. Донимать капитана вопросами мне никто не запретит. Я хитро улыбнулась. Вот сейчас настроение начало стремительно подниматься. Но длилось это недолго. Стоило вспомнить о друзьях, которые наверняка уже сбились с ног, разыскивая меня. А может им сообщили? Но эту мысль я отвергла сразу. Никому нет дела до группки сирот. В этой жизни. Во всех мирах. Каждый за себя.
Я вошла в помещение, где, как и в прошлый раз, работа кипела полным ходом и, увидев пустующее кресло капитана, не задумываясь, села. А подошедший хозяин, поперхнулся воздухом, но не произнес и слова.
А я, мельком взглянув на него, уставилась в монитор перед собой. Многие показатели были мне знакомы, но я все же не всезнайка, а потому, через несколько секунд указав пальчиком, спросила:
- Что это?
- В других уже разобралась? – усмехнулся тот.
- Считаете, что я несмышленая, избалованная девчонка? – ехидно спросила я, и добавила: - Ошибаетесь.
- Что это? – повторил он мой вопрос, наугад указав на один показатель.
- Давление двигателя, - не задумываясь, ответила, даже не поднимая головы и следя за изменениями.
- А это? – похоже, меня решили проверить.
- Энергетическое поле, - произнесла, все так же, не отрывая взгляда от экрана.
- Для чего оно нужно? – верно, это экзамен.
- Чтобы излучаемое двигателем тепло не распространялось, - медленно произнесла я и посмотрела на своего собеседника. Точнее он был не один. Рядом обретался мой новоиспеченный родитель, но которого смотреть желания не было. Я опустила голову и снова посмотрела на монитор, отслеживая малейшие изменения.
- Это давление топлива, - мужской палец указал мне на непонятные данные, - а это, подача охлаждения.
- Ясно, - я внимательно изучала данные.
- Знаете норму? – спросил мужчина, при этом в голосе больше насмешки не было.
- Угу, - не стала я тратить время на любезности, и указала пальчиком на цифры, - вот это норма.
- Правильно, а вот здесь немного превысили, нужно сообщить в машинное отделение, чтобы приняли меры.
Я протянула микрофон капитану, но тот мягко отказался.
- Если вы заняли это кресло, будьте добры, возьмите на себя и это.
Ха, он думает, таким образом, меня напугать. Да я всегда – за. Вот только окружающим знать об этом не нужно. Правда был маленький вопрос, его я и озвучила.
- По какому каналу?
Усмехнувшись, мужчина набрал и передал мне, а я, в свою очередь сообщила, что уровень подачи газа превышен и, нужно принять необходимые меры. Немного басовитый голос даже не спросил, кто это с ним говорит, молча, выслушал и отключился.
Ну что же, теперь меня никто избалованной не считает. И вообще, смотрят с уважением. Командор в первое время наблюдал за мной, потом куда-то исчез. Но искать его взглядом, даже не подумала. Пусть катится во все четыре стороны. Я снова углубилась в мир показателей и расчетов.
Полет продлился около трех дней.
Оказывается, что родная планета находится далеко. А корабль, именуемый гордо «Метеором» летел на сверхзвуковой скорости. С каждой секундой я все больше отдалялась от друзей, которые в свое время стали для меня семьей. Но звонить им я пока не решалась. Мало ли, отследят звонок, потом еще и отберут единственное средство связи.
Ночевала я в той самой разгромленной комнатке. Правда, к моменту, когда уставшая я вернулась туда, там уже было убрано. Даже запаха не было. Что несказанно обрадовало.
А когда мы подлетели к планете, мы с командором пересели в небольшой шатл и начали спуск. Мне было безумно интересно, куда это мы прилетели, но, пришлось подавить в себе любопытство и, пристегнувшись, терпеливо ждать приземления. А спустя четверть часа, я почувствовала, как шатл мягко приземлился и двигатели замолкли.
Несколько секунд понадобилось на то, чтобы привыкнуть к земному притяжению, а потом уверенно поднялась на ноги и двинулась к выходу. Его, кстати, уже успели открыть. И я вышла.
В первый момент, мне показалось, что я ослепла. Яркие солнечные лучи били прямо в глаза и, из-за этого не сразу заметила, где мы находимся. Платформа, на которую приземлился шатл, расположилась на холме, с которого открывался восхитительный вид на море. Или океан? Кто его знает? Но красиво.
Позабыв обо всем и о том, на каких условиях прибыла сюда, я залюбовалась открывшейся взору красотой. Вот и исполнилось мое желание побывать на море. Жаль, только я не рада этому.
Пока я задумчиво смотрела на горизонт, кто-то мягко взял меня за локоть. От неожиданности я дернулась и чуть не двинула ему в живот, но мою конечность вовремя скрутили, отчего я зашипела, и повели к какому-то транспорту. Я бы даже не посмотрела на него, если бы не заметила, что тот бесшумно парит в пятидесяти сантиметрах над землей. Вот тогда я и присмотрелась к странному сооружению, предварительно вырвав из захвата родителя руку. В эти дни мы с ним в диалог не вступали. Я вообще его всячески избегала, правда деться некуда было, все же корабль. В открытом космосе.
И вот сейчас, когда он снова сделал мне больно, напомнив тем самым о своем существовании, ненависть побежала по венам, сжигая все светлое во мне. Еще никогда мне не хотелось кого-то лишить жизни, как в этот момент.
- Долго еще стоять собираешься? – не выдержал командор.
Отвечать не стала. Бросив ему взгляд полный ненависти, я первая открыла дверцу и села на одно из свободных сидений. А их было четыре. Первые два заняли отец и водитель, я оказалась сзади. И это даже хорошо, так как не придется терпеть взгляды родителя.
Ехали мы в абсолютной тишине. А так как наш овальный транспорт крышей не обладал, у меня была возможность смотреть по сторонам и ощущать на лице дуновение свежего ветерка с привкусом соли и с запахом водорослей. Я догадалась сразу, что это за запах, так как в свое время изучала морскую экосистему. Там было подробно описано, что такое водоросли, и какими в целом бывают морские обитатели. Почему-то в голове всплыли именно эти научные работы.
В раздумьях я не заметила, как мы подъехали к огромному особняку. Я даже не удивилась, увидев столь богатую обстановку. Мой папочка другого и не приемлет, наверное. Губы невольно скривились в презрительной улыбке. Что еще ждать от великого командора, который даже не потрудился поговорить с дочерью, а привез как животное на заклание. Внутри меня снова поднялась волна ненависти. И она бурлила во мне весь путь, что я прошла до дома, невольно отмечая то богатство, которое было недоступно мне в детстве. Но я молчала. Не о чем было говорить.
Навстречу нам вышли слуги и высокая женщина, рентианка, с сединой на висках. А судя по тому, как рабочие остановились немного позади нее, я поняла, что эта женщина занимает не последнее место здесь. А потом, когда папаша подошел к ней и, поцеловав ей руку, обнял, я резко остановилась. Когда же он назвал ее мамой, мои подозрения подтвердились.
- Это она, - женщина внимательно посмотрела на меня.
- Она, - сухо подтвердил родитель.
- Девочка моя, - рентианка шагнула в мою сторону. Я тут же отступила на два шага.
Бабуля поняла, что обниматься я не собираюсь и жестом пригласила войти. Сопротивляться не стала, да и выбора особо не было. Не пойду сама, заставят.
Огромный холл, явно старого здания, встретил меня прохладой. Вокруг сновали слуги в специальных костюмах, горничные со стопками белоснежного белья.
Я замерла, разглядывая интерьер, моего будущего дома. Правда, надолго задерживаться здесь я не собиралась. Хотя, чую, жить мне в этом доме точно не позволят. Я посмотрела на лестницу, которая вела на второй этаж и двинулась туда. Вот только незаметно исчезнуть мне, конечно же, не позволили.
- Александра, - позвал меня суровый командор, стоя в дверном проеме, который, судя по креслам на заднем фоне, вел в гостиную.
- Ты знаешь мое имя? – язвительно спросила, подходя ближе.
- Перестань хамить, и заходи, - мне указали в сторону бежевого дивана, - нам нужно поговорить.
- О, мать Родительница, - я театрально закатила глаза, - ты все же снизошел до нас простых сметных.
Меня наградили тяжелым взглядом и, молча закрыв дверь, заняли кресло напротив. Я же, откинувшись на спинку, осмотрелась. Находились мы в довольно большом помещении, в котором у стен расположились шкафы со всякой мелочью, типа посуды или вышитых платочков.
«И в тот же день отбываю» - с горечью подумала я. Но в этот же момент отогнала грусть. Сначала нужно разобраться, а для этого я использую все, что имею. Даже свою женственность. Если понадобится.
С гордо поднятой головой я прошла сквозь открывшуюся автоматически дверь и оказалась в центре управления. Прямо на середине помещения расположилось кресло, где сидел капитан в белой форме со значком в виде летящей звезды и внимательно изучал экран перед собой. Справа и слева у стены, на столах, расположились экраны, у которых тоже сидели военные и следили за показателями. Некоторые из них я знала, о других догадывалась. У каждого в ухе были наушники, по которым они вполголоса переговаривались. Все были заняты, кроме моего предполагаемого отца, которые, скрестив руки на груди, стоял и наблюдал за процессом.
Тут его взгляд переместился в мою сторону и на мне же остановился. Я не смутилась. Даже глаза не опустила и попытки уйти, не сделала.
- Я хочу доказательств, - громко сказала я, но на меня внимание обратил только капитан и, то мельком. Остальные, наверное, были слишком заняты.
- Хорошо, - как-то слишком быстро согласился командор и зашагал ко мне. Синяк на челюсти, выделяющийся на светлой коже ярким пятном, приятно согрел душу. Улыбку сдержать было трудно. Я и не стала.
Он это увидел. Остановился. Нахмурился, но через мгновение его лицо стало невозмутимым, и он продолжил путь. Поравнявшись со мной, попытался взять меня за локоть, но я ударила по его ладони и пошла рядом, приравнявшись к быстрому темпу военного.
Меньше чем за минуту, мы вошли в помещение, которое, судя по запаху, было медблоком. Я с интересом осмотрелась, отмечая на полках, знакомые и незнакомые приборы. На столе было множество пробирок и колбочек, к которым, как понимаю, прикасаться нельзя. Но, все, же подошла, чтобы посмотреть поближе. В этот же миг передо мной, будто из пола, вырос андроид и механическим голосом сообщил:
- Туда нельзя.
- Где Шэфин? – без предисловий спросил командор. Отцом называть его, я даже в мыслях не могла. Даже если сейчас докажут, что он мой родитель, все равно, для меня это чужой человек, то есть рентианец.
- Я здесь, - в помещение вошел улыбающийся мужчина с живой бородой. Цвет его кожи от моего не отличался, разве что, на голове растительности не было. Я даже не сразу поняла, что щупальца, которые свисают с подбородка, это продолжение его. Но они шевелились, и этот факт не оставлял места сомнениям.
- Сможешь сделать тест на отцовство? – сразу перешел к делу командор, имя которого я так и не спросила. И если честно, мне это не так ужи интересно, но все же удивилась, услышав его из уст доктора.
- Рэлвид, это она? – на меня пристально посмотрела пара абсолютно черных глаз, без белков.
- Она, - почему-то вздохнул родитель.
- Сейчас, - хозяин лаборатории метнулся к шкафу и вынул оттуда небольшую шкатулку.
Водрузив ее на стол, док сначала велел мне прикоснуться к платине посередине. А когда я это проделала, мои действия повторил он. Тот, кого я в любом случае отцом признавать не собиралась. Прибор ожил. На нем замельтешили какие-то цифры, которые я не успевала прочесть. А спустя несколько долгих минул, в последний раз пиликнул и, вспыхнув красным, замер.
Я даже подалась вперед, чтобы увидеть, что высветит экран. Но ничего, кроме света, не было видно. И, тем не менее, вздрогнула, когда Шэфин произнес:
- Результат положительный, она ваша дочь.
- Это ничего не меняет, - вставила я, грозно глядя на папашу, теперь уверена, что мой. Но ненависть к нему никуда не исчезла.
- Юридически, ты еще не совершеннолетняя, - вдруг произнес он, - и распоряжаться тобой, я имею полное право.
- Мразь! – не выдержала я и ринулась в атаку. До боли захотелось разукрасить его спокойное лицо так, чтобы надолго запомнил.
Вот только меня он с легкостью остановил. Убрав руки за спину, он поднял меня на руки, не испытывая от этого ни малейшего дискомфорта и вынес из лаборатории. А по дороге, как бы я не старалась его задеть, не получалось. Слишком легко он держал меня. Причем, руки мои и вовсе одной левой сжимал и я, не смогла избавиться от захвата, даже используя все номера Сваржа. Теперь стало ясно, что там, на станции, командор просто позволил ударить себя. А сейчас, я только хуже себе сделала. И сломанные пальцы болеть начали снова, да так, что у меня едва получалось лицо держать. Хотелось выть. Причем не столько от боли, сколько от бессилия, которое мне не понравилось. Особенно, когда я вот так далеко от своих друзей.
Меня не слишком ласково уложили на диван в комнате, где оставили ранее и, развернувшись, вышли. Отреагировала я мгновенно и, не обращая внимания на жуткую боль, схватила первый попавшийся предмет и запустила следом. Вот только вместо встречи с головой папаши, деревянный табурет со стуком разбился о закрытую дверь. А потом, в наступившей тишине, отчетливо услышала, как щелкнул замок. Все-таки запер.
Ярость накрыла с головой. Я, не задумываясь, схватила с журнального столика графин с водой и отправила в полет. Правда от приземления того о вертикальную поверхность, во все стороны полетели брызги води вперемешку с осколками, но зацикливаться на этом не стала. Следом полетели стаканы. Потом я добралась до бара, который к несчастью родителя, еще и оказался полным.
Нет, пить я не собиралась. Не тогда, когда меня везут во вражескую территорию. А потому, всех бутылок постигла та же участь, что и первый погубленный мною сосуд. Помещение заполнил сильный запах алкоголя. Но вентиляция здесь работала отменно, поэтому, недостатка в кислороде я не испытывала.
А между тем, разбивать было уже нечего и я, снова опустилась на тот злополучный диван и с шипением развязала фиксирующую повязку, которая уже не выполняла свои прямые обязанности. Пальцами шевелить было проблематично, кисть стремительно разбухала. Если не принять меры, заживать будет долго.
Стиснув зубы, я вставила кости на места, а потом, не обращая внимания, на обильные слезы, зафиксировала все той же повязкой. Забыла я, оказывается, как это больно. И, вот сейчас, я позволила чувствам вырваться из-под жесткого контроля. Я заплакала. Впервые за долгое время.
Но слезы быстро высохли. Не время раскисать.
Вытерев лицо, я встала. Подошла к двери и забарабанила по ней. Сидеть взаперти мне не хотелось. Нужно было чем-то занять себя. А выдавать то, что свайдер с собой, я не собиралась.
Вскоре дверь открылась, и в проходе появился все тот же невозмутимый командор. Тот самый, который мой отец. Он посмотрел на учиненный мною беспорядок, нахмурился и грубо спросил:
- Что?
Отвечать не стала. Обогнув замершего посреди дверного проема, родителя, я вышла и снова направилась в центр управления. Донимать капитана вопросами мне никто не запретит. Я хитро улыбнулась. Вот сейчас настроение начало стремительно подниматься. Но длилось это недолго. Стоило вспомнить о друзьях, которые наверняка уже сбились с ног, разыскивая меня. А может им сообщили? Но эту мысль я отвергла сразу. Никому нет дела до группки сирот. В этой жизни. Во всех мирах. Каждый за себя.
Я вошла в помещение, где, как и в прошлый раз, работа кипела полным ходом и, увидев пустующее кресло капитана, не задумываясь, села. А подошедший хозяин, поперхнулся воздухом, но не произнес и слова.
А я, мельком взглянув на него, уставилась в монитор перед собой. Многие показатели были мне знакомы, но я все же не всезнайка, а потому, через несколько секунд указав пальчиком, спросила:
- Что это?
- В других уже разобралась? – усмехнулся тот.
- Считаете, что я несмышленая, избалованная девчонка? – ехидно спросила я, и добавила: - Ошибаетесь.
- Что это? – повторил он мой вопрос, наугад указав на один показатель.
- Давление двигателя, - не задумываясь, ответила, даже не поднимая головы и следя за изменениями.
- А это? – похоже, меня решили проверить.
- Энергетическое поле, - произнесла, все так же, не отрывая взгляда от экрана.
- Для чего оно нужно? – верно, это экзамен.
- Чтобы излучаемое двигателем тепло не распространялось, - медленно произнесла я и посмотрела на своего собеседника. Точнее он был не один. Рядом обретался мой новоиспеченный родитель, но которого смотреть желания не было. Я опустила голову и снова посмотрела на монитор, отслеживая малейшие изменения.
- Это давление топлива, - мужской палец указал мне на непонятные данные, - а это, подача охлаждения.
- Ясно, - я внимательно изучала данные.
- Знаете норму? – спросил мужчина, при этом в голосе больше насмешки не было.
- Угу, - не стала я тратить время на любезности, и указала пальчиком на цифры, - вот это норма.
- Правильно, а вот здесь немного превысили, нужно сообщить в машинное отделение, чтобы приняли меры.
Я протянула микрофон капитану, но тот мягко отказался.
- Если вы заняли это кресло, будьте добры, возьмите на себя и это.
Ха, он думает, таким образом, меня напугать. Да я всегда – за. Вот только окружающим знать об этом не нужно. Правда был маленький вопрос, его я и озвучила.
- По какому каналу?
Усмехнувшись, мужчина набрал и передал мне, а я, в свою очередь сообщила, что уровень подачи газа превышен и, нужно принять необходимые меры. Немного басовитый голос даже не спросил, кто это с ним говорит, молча, выслушал и отключился.
Ну что же, теперь меня никто избалованной не считает. И вообще, смотрят с уважением. Командор в первое время наблюдал за мной, потом куда-то исчез. Но искать его взглядом, даже не подумала. Пусть катится во все четыре стороны. Я снова углубилась в мир показателей и расчетов.
Полет продлился около трех дней.
Оказывается, что родная планета находится далеко. А корабль, именуемый гордо «Метеором» летел на сверхзвуковой скорости. С каждой секундой я все больше отдалялась от друзей, которые в свое время стали для меня семьей. Но звонить им я пока не решалась. Мало ли, отследят звонок, потом еще и отберут единственное средство связи.
Ночевала я в той самой разгромленной комнатке. Правда, к моменту, когда уставшая я вернулась туда, там уже было убрано. Даже запаха не было. Что несказанно обрадовало.
А когда мы подлетели к планете, мы с командором пересели в небольшой шатл и начали спуск. Мне было безумно интересно, куда это мы прилетели, но, пришлось подавить в себе любопытство и, пристегнувшись, терпеливо ждать приземления. А спустя четверть часа, я почувствовала, как шатл мягко приземлился и двигатели замолкли.
Несколько секунд понадобилось на то, чтобы привыкнуть к земному притяжению, а потом уверенно поднялась на ноги и двинулась к выходу. Его, кстати, уже успели открыть. И я вышла.
В первый момент, мне показалось, что я ослепла. Яркие солнечные лучи били прямо в глаза и, из-за этого не сразу заметила, где мы находимся. Платформа, на которую приземлился шатл, расположилась на холме, с которого открывался восхитительный вид на море. Или океан? Кто его знает? Но красиво.
Позабыв обо всем и о том, на каких условиях прибыла сюда, я залюбовалась открывшейся взору красотой. Вот и исполнилось мое желание побывать на море. Жаль, только я не рада этому.
Пока я задумчиво смотрела на горизонт, кто-то мягко взял меня за локоть. От неожиданности я дернулась и чуть не двинула ему в живот, но мою конечность вовремя скрутили, отчего я зашипела, и повели к какому-то транспорту. Я бы даже не посмотрела на него, если бы не заметила, что тот бесшумно парит в пятидесяти сантиметрах над землей. Вот тогда я и присмотрелась к странному сооружению, предварительно вырвав из захвата родителя руку. В эти дни мы с ним в диалог не вступали. Я вообще его всячески избегала, правда деться некуда было, все же корабль. В открытом космосе.
И вот сейчас, когда он снова сделал мне больно, напомнив тем самым о своем существовании, ненависть побежала по венам, сжигая все светлое во мне. Еще никогда мне не хотелось кого-то лишить жизни, как в этот момент.
- Долго еще стоять собираешься? – не выдержал командор.
Отвечать не стала. Бросив ему взгляд полный ненависти, я первая открыла дверцу и села на одно из свободных сидений. А их было четыре. Первые два заняли отец и водитель, я оказалась сзади. И это даже хорошо, так как не придется терпеть взгляды родителя.
Ехали мы в абсолютной тишине. А так как наш овальный транспорт крышей не обладал, у меня была возможность смотреть по сторонам и ощущать на лице дуновение свежего ветерка с привкусом соли и с запахом водорослей. Я догадалась сразу, что это за запах, так как в свое время изучала морскую экосистему. Там было подробно описано, что такое водоросли, и какими в целом бывают морские обитатели. Почему-то в голове всплыли именно эти научные работы.
В раздумьях я не заметила, как мы подъехали к огромному особняку. Я даже не удивилась, увидев столь богатую обстановку. Мой папочка другого и не приемлет, наверное. Губы невольно скривились в презрительной улыбке. Что еще ждать от великого командора, который даже не потрудился поговорить с дочерью, а привез как животное на заклание. Внутри меня снова поднялась волна ненависти. И она бурлила во мне весь путь, что я прошла до дома, невольно отмечая то богатство, которое было недоступно мне в детстве. Но я молчала. Не о чем было говорить.
Навстречу нам вышли слуги и высокая женщина, рентианка, с сединой на висках. А судя по тому, как рабочие остановились немного позади нее, я поняла, что эта женщина занимает не последнее место здесь. А потом, когда папаша подошел к ней и, поцеловав ей руку, обнял, я резко остановилась. Когда же он назвал ее мамой, мои подозрения подтвердились.
- Это она, - женщина внимательно посмотрела на меня.
- Она, - сухо подтвердил родитель.
- Девочка моя, - рентианка шагнула в мою сторону. Я тут же отступила на два шага.
Бабуля поняла, что обниматься я не собираюсь и жестом пригласила войти. Сопротивляться не стала, да и выбора особо не было. Не пойду сама, заставят.
Огромный холл, явно старого здания, встретил меня прохладой. Вокруг сновали слуги в специальных костюмах, горничные со стопками белоснежного белья.
Я замерла, разглядывая интерьер, моего будущего дома. Правда, надолго задерживаться здесь я не собиралась. Хотя, чую, жить мне в этом доме точно не позволят. Я посмотрела на лестницу, которая вела на второй этаж и двинулась туда. Вот только незаметно исчезнуть мне, конечно же, не позволили.
- Александра, - позвал меня суровый командор, стоя в дверном проеме, который, судя по креслам на заднем фоне, вел в гостиную.
- Ты знаешь мое имя? – язвительно спросила, подходя ближе.
- Перестань хамить, и заходи, - мне указали в сторону бежевого дивана, - нам нужно поговорить.
- О, мать Родительница, - я театрально закатила глаза, - ты все же снизошел до нас простых сметных.
Меня наградили тяжелым взглядом и, молча закрыв дверь, заняли кресло напротив. Я же, откинувшись на спинку, осмотрелась. Находились мы в довольно большом помещении, в котором у стен расположились шкафы со всякой мелочью, типа посуды или вышитых платочков.
