— Прелесть моя волосатая, — умилилась Стервь, с интересом поглядывая на хвост прошедшего мимо кицунэ. – Ты такой вежливый, когда от меня избавиться хочешь. В прошлый раз, когда с серебряным колом гонялся, тоже изъяснялся на редкость высокохудожественно!
Я аж села обратно в кресло.
Ор-р-ригинальные у них отношения!
— Я был молод и глуп, дорогая. — Алин ласково улыбнулся клыкастой нежити, распахивая перед ней дверь. У меня сложилось такое впечатление, что только усилием воли он не наградил вредную серую заразу прощальным пинком. – Семнадцать лет, юнец, однако… И согласись, ты заслужила!
В ночной тишине прозвучал лишь отрывистый, лающий смешок.
Навь кинула на меня прощальный взгляд, и… размазалась в воздухе, тенью метнувшись вперед по аллее, едва освещенной желтым светом магических фонарей.
М-да… ушла не попрощавшись!
Кинула меня тут на растерзание лису… охр-р-ранница!
Нар-Харз захлопнул дверь и повернулся ко мне. Укоризненно покачал головой и, прищелкнув пальцами, сказал:
— Нэви, Нэви… вот зачем так резко от меня сбегать в склеп. Я не настолько страшный, поверь!
— Разумеется, — мрачно буркнула в ответ, исподлобья глядя на кицунэ. – Вы белый и пушистый. Жаль, что исключительно в прямом смысле!
— Физическом… — согласился со мной лис.
— Кстати, уважаемый… а как же наш гениальный план по ловле вампа на живца в моем прелестном личике? – откровенно ехидничала я.
— Я поговорил с Шаррионом, и мы решили не торопиться. Начнем, как и планировали, после каникул. Но познакомиться с Даниром тебе никто не мешает. «Случайную встречу», я устрою... дальше – дело за тобой.
— Хорошо. – Я пожала плечами, прикидывая, что все будет даже проще, чем мне думалось. Решив напомнить про поздний час, я выразительно покосилась на окно, за которым уже давно царила беспроглядная темень.
— Ах, да… — «опомнился» Алинро. — Ну что, Нэви… у меня останешься, или проводить обратно?
Ого! Какие варианты, какие предложения! Но занимательнее всего другое…
— А мне в этот раз дается выбор? – восхитилась такой щедростью Нар-Харза. – Да вы что?!
— Именно! – шутовски раскланялся он, грациозно взмахнув хвостом. – В ноги можно не падать.
— Самомнение у вас огромное, конечно, — хмыкнула я, поднимаясь и подходя ближе. – Но все же буду благодарна, если вы меня проводите.
— Мы вновь на «вы», мавочка? – вскинул светлую бровь Алин.
Я задумалась, нервно сцепив пальцы и прикусив губу, и спустя минуту медленно заговорила, тщательно подбирая слова:
— Мы… периодически на «вы». Эта граница, если хотите, искусственная дистанция, мне помогает… ощущать себя увереннее. «Ты» предполагает гораздо более близкое общение и соответственно уязвимость.
— Странный расклад. Почему же ты не придерживаешься официоза со своими ровесниками, другими студентами?
— Ответ прост. Я от них не завишу. — Прямо взглянула в черные глаза напротив. – И согласитесь, нас с вами связывают слишком специфические отношения, и не стоит все усложнять еще больше.
— Нэви, а может, наоборот, стоит все упростить? – тихо спросил кицунэ, делая шаг вперед и становясь почти вплотную ко мне. Его дыхание касалось моих волос, и я ощущала, как все внутри замирает от этой близости, от низкого тембра его голоса и знакомого запаха снега и березового сока.
Мамочка болотная…
Я прерывисто вздохнула и мотнула головой, пытаясь отогнать от себя наважденье. А после чуть слышно спросила:
— Ты сам-то в это веришь?
— Да.
Это было сказано твердо, уверенно и непререкаемо. И в глазах цвета самой темной северной ночи не отражалось ни тени сомнения. Он, правда, верил.
А я так устала что-то доказывать, сопротивляться, стоять на своем. Я просто устала. Доводы, аргументы, здравый смысл… все мои попытки переубедить лиса неизменно проваливались. Так зачем очередной раз биться в эту же стенку? Тем более я в прошлый раз неслабо расшибла об нее лоб и не горю желанием повторять сей сомнительный подвиг.
А потому…
— Алин, нет.
Несколько несоизмеримо долгих секунд он молчал и, судя по каменному выражению лица, ничего хорошего мне не светило.
— Нэви, все хорошо, — вдруг, устало вздохнул лис, немного отступая.
— Тогда пойдем… — я скинула тапки и хотела наклониться, чтобы поставить их на обувную полку, но не успела.
Кицунэ плавно опустил у моих ног и сделал это сам. Но… не поднялся так быстро, как я того ожидала.
Почему-то смотреть на него сверху вниз мне было неуютно. Это казалось неправильным и чуждым. Алин осторожно коснулся пальцами моей ступни, осторожно гладя ее и тихо, сказал:
— Я тебя не обижу. Попробуй поверить, Невиая… просто попробуй.
И я… я поверила. Наверное, совершая новую глупость, я сейчас безоглядно ему поверила. Так хотелось очутиться в чьих-то теплых руках, которые закроют от всего мира, смежить веки и услышать, что все будет хорошо. Обязательно! Ведь как может быть иначе, если он пообещал?
Алин осторожно встал и привлек меня к себе, нежно поглаживая по спине, скользя руками по плечам и касаясь лица.
Я подняла голову, уже зная, что будет. Нервно облизнула пересохшие губы и тихо охнула, когда их накрыл горячий рот мужчины. Было… сладко. Нежно, ласково и очень сладко.
— Все будет хорошо, моя маленькая, — хрипло шепнул на ухо Алин, нежно целуя мочку. – Ты моя женщина, и с тобой никогда не случится ничего плохого. Нэви, Невиличка… наваждение болотное, огонек чарующий.
Я молчала, замерев в его объятиях и спрятав лицо в вороте рубашки. Мне было хорошо так, что замирало сердце, и хотелось, чтобы этот момент длился вечно. С другой стороны, в сердце пойманной птицей бился страх будущего.
Но… его «не бойся», оказалось сильнее.
Если честно, я опасалась, что почувствовав слабину, лис проявит настойчивость и попытается получить больше, чем я готова была отдать сейчас. Но… нет. Он бережно набросил мне на плечи шаль, еще раз обнял, а после взял за руку и мы неторопливо пошли к общежитию.
Ночь тиха? Вовсе нет. В вышине шумит ветер, играя с опадающей листвой, где-то вдалеке поет птица… в этот момент, как никогда хотелось побыть слабой девушкой и на кого-то опереться.
Я еще раз посмотрела на шагающего рядом мужчину… и решила позволить себе эту слабость.
Я аж села обратно в кресло.
Ор-р-ригинальные у них отношения!
— Я был молод и глуп, дорогая. — Алин ласково улыбнулся клыкастой нежити, распахивая перед ней дверь. У меня сложилось такое впечатление, что только усилием воли он не наградил вредную серую заразу прощальным пинком. – Семнадцать лет, юнец, однако… И согласись, ты заслужила!
В ночной тишине прозвучал лишь отрывистый, лающий смешок.
Навь кинула на меня прощальный взгляд, и… размазалась в воздухе, тенью метнувшись вперед по аллее, едва освещенной желтым светом магических фонарей.
М-да… ушла не попрощавшись!
Кинула меня тут на растерзание лису… охр-р-ранница!
Нар-Харз захлопнул дверь и повернулся ко мне. Укоризненно покачал головой и, прищелкнув пальцами, сказал:
— Нэви, Нэви… вот зачем так резко от меня сбегать в склеп. Я не настолько страшный, поверь!
— Разумеется, — мрачно буркнула в ответ, исподлобья глядя на кицунэ. – Вы белый и пушистый. Жаль, что исключительно в прямом смысле!
— Физическом… — согласился со мной лис.
— Кстати, уважаемый… а как же наш гениальный план по ловле вампа на живца в моем прелестном личике? – откровенно ехидничала я.
— Я поговорил с Шаррионом, и мы решили не торопиться. Начнем, как и планировали, после каникул. Но познакомиться с Даниром тебе никто не мешает. «Случайную встречу», я устрою... дальше – дело за тобой.
— Хорошо. – Я пожала плечами, прикидывая, что все будет даже проще, чем мне думалось. Решив напомнить про поздний час, я выразительно покосилась на окно, за которым уже давно царила беспроглядная темень.
— Ах, да… — «опомнился» Алинро. — Ну что, Нэви… у меня останешься, или проводить обратно?
Ого! Какие варианты, какие предложения! Но занимательнее всего другое…
— А мне в этот раз дается выбор? – восхитилась такой щедростью Нар-Харза. – Да вы что?!
— Именно! – шутовски раскланялся он, грациозно взмахнув хвостом. – В ноги можно не падать.
— Самомнение у вас огромное, конечно, — хмыкнула я, поднимаясь и подходя ближе. – Но все же буду благодарна, если вы меня проводите.
— Мы вновь на «вы», мавочка? – вскинул светлую бровь Алин.
Я задумалась, нервно сцепив пальцы и прикусив губу, и спустя минуту медленно заговорила, тщательно подбирая слова:
— Мы… периодически на «вы». Эта граница, если хотите, искусственная дистанция, мне помогает… ощущать себя увереннее. «Ты» предполагает гораздо более близкое общение и соответственно уязвимость.
— Странный расклад. Почему же ты не придерживаешься официоза со своими ровесниками, другими студентами?
— Ответ прост. Я от них не завишу. — Прямо взглянула в черные глаза напротив. – И согласитесь, нас с вами связывают слишком специфические отношения, и не стоит все усложнять еще больше.
— Нэви, а может, наоборот, стоит все упростить? – тихо спросил кицунэ, делая шаг вперед и становясь почти вплотную ко мне. Его дыхание касалось моих волос, и я ощущала, как все внутри замирает от этой близости, от низкого тембра его голоса и знакомого запаха снега и березового сока.
Мамочка болотная…
Я прерывисто вздохнула и мотнула головой, пытаясь отогнать от себя наважденье. А после чуть слышно спросила:
— Ты сам-то в это веришь?
— Да.
Это было сказано твердо, уверенно и непререкаемо. И в глазах цвета самой темной северной ночи не отражалось ни тени сомнения. Он, правда, верил.
А я так устала что-то доказывать, сопротивляться, стоять на своем. Я просто устала. Доводы, аргументы, здравый смысл… все мои попытки переубедить лиса неизменно проваливались. Так зачем очередной раз биться в эту же стенку? Тем более я в прошлый раз неслабо расшибла об нее лоб и не горю желанием повторять сей сомнительный подвиг.
А потому…
— Алин, нет.
Несколько несоизмеримо долгих секунд он молчал и, судя по каменному выражению лица, ничего хорошего мне не светило.
— Нэви, все хорошо, — вдруг, устало вздохнул лис, немного отступая.
— Тогда пойдем… — я скинула тапки и хотела наклониться, чтобы поставить их на обувную полку, но не успела.
Кицунэ плавно опустил у моих ног и сделал это сам. Но… не поднялся так быстро, как я того ожидала.
Почему-то смотреть на него сверху вниз мне было неуютно. Это казалось неправильным и чуждым. Алин осторожно коснулся пальцами моей ступни, осторожно гладя ее и тихо, сказал:
— Я тебя не обижу. Попробуй поверить, Невиая… просто попробуй.
И я… я поверила. Наверное, совершая новую глупость, я сейчас безоглядно ему поверила. Так хотелось очутиться в чьих-то теплых руках, которые закроют от всего мира, смежить веки и услышать, что все будет хорошо. Обязательно! Ведь как может быть иначе, если он пообещал?
Алин осторожно встал и привлек меня к себе, нежно поглаживая по спине, скользя руками по плечам и касаясь лица.
Я подняла голову, уже зная, что будет. Нервно облизнула пересохшие губы и тихо охнула, когда их накрыл горячий рот мужчины. Было… сладко. Нежно, ласково и очень сладко.
— Все будет хорошо, моя маленькая, — хрипло шепнул на ухо Алин, нежно целуя мочку. – Ты моя женщина, и с тобой никогда не случится ничего плохого. Нэви, Невиличка… наваждение болотное, огонек чарующий.
Я молчала, замерев в его объятиях и спрятав лицо в вороте рубашки. Мне было хорошо так, что замирало сердце, и хотелось, чтобы этот момент длился вечно. С другой стороны, в сердце пойманной птицей бился страх будущего.
Но… его «не бойся», оказалось сильнее.
Если честно, я опасалась, что почувствовав слабину, лис проявит настойчивость и попытается получить больше, чем я готова была отдать сейчас. Но… нет. Он бережно набросил мне на плечи шаль, еще раз обнял, а после взял за руку и мы неторопливо пошли к общежитию.
Ночь тиха? Вовсе нет. В вышине шумит ветер, играя с опадающей листвой, где-то вдалеке поет птица… в этот момент, как никогда хотелось побыть слабой девушкой и на кого-то опереться.
Я еще раз посмотрела на шагающего рядом мужчину… и решила позволить себе эту слабость.
