Наперекор богам

– Ждать, голубка моя, и верить. Дочь моя за вами присмотрит, а коли случится тебе в землях урманских быть – и там заступа тебе будет.
       – Ждать… – задумчиво протянула девушка.
       – Отпусти ненависть из сердца, – ласково продолжила богиня? жрица? – Не держи зла на урманина. Чист он перед тобой и в делах, и в помыслах. И на род его зла не держи – им содеется по заслугам.
       – Если бы все так просто было, – тихо ответила Дана. – Сколько лет токмо этим я и жила. Сколько княже женихов мне искал – отказывала. Делу ратному обучилась. Лишь бы найти вора покоя моего, обагрить меч кровью его.
       – Убийцы рода твоего пред богами ответ держат, а которые не успели – вскорости там будут. Не твоей рукой кровь их прольется. Не твоя то судьба – карать.
       – А… – девушка с ужасом подумала, что и Эйнар падет где-то далеко от рук неведомых ей людей.
       – Все слушаешь, ничего не слышишь, – с грустью упрекнула ее Лада. – Ну да зима долгая, успеешь все передумать. Пока же одна забота у тебя – забыть ненависть свою. В одном лишь урманин пред тобой виновен – до срока своею назвал. Не подумав слово молвил. Но ты еще боле пред ним виновата, душу его на мучения вечные обрекла. А не его, так свою. Токмо что ему, что тебе радости с того не будет.
       Дана опустила взгляд. В который раз подумалось, что по глупости и расторопности своей навлекла она на себя беду. И даже осознание того, что мысли эти были нарочито вложены в ее голову, не приносили успокоения. Богиня советовала отпустить ненависть, но взамен у нее ничего нет. Проще тогда сразу в царство Чернобога сойти – меньшая мука будет. Все, что давало ей силы жить долгие годы после гибели рода, оказалось красивой обманкой. А впереди замаячила тень чернобогова посланца, несущая гибель.
       – Не печалься, касатка, – обняла ее Лада. – Как утро мудренее вечера, так и весна осени. Не думаю я, что Велес мне в совете откажет. Да и за тобой присмотрит. А теперь иди, милая, и не печалуйся. От судьбы не уйдешь. Помни, что все наладится. Только верить надо, без веры и не будет ничего.
       – Благодарствую за совет да за ласку, – поклонилась Дана.
       Покинув святилище, девушка еще долго сидела на берегу Полоты, пытаясь обдумать услышанное. Лишь когда звезды усыпали небо, а переменившийся ветер начал гнать облака, девушка вернулась в кром. Но и в своем закутке дружинной избы долго не могла она сомкнуть глаз, вновь и вновь возвращаясь к разговору с богиней.
       
       Ветер гнал тяжелые серые тучи. Драккары давно покоились в лодочном сарае, люди, получив свою долю, разошлись до весны. Лишь немногие остались зимовать в усадьбе. Эйнар с тоской смотрел на свинцовые воды фьорда. Душа рвалась в Гардарику, к оставшейся там девушке. Напрасно мать заводила разговоры о сватовстве. Эйнар и раньше не выделял дочерей соседей или соратников отца и брата, ныне же все его думы были о сероглазой валькирии, в чьих глазах были лишь ненависть или равнодушие, заставлявшие сердце болезненно сжиматься. Пальцы в очередной раз стиснули вплетенную в волосы бусину.
       – Все о ней думаешь? – раздался за спиной голос Бьерна. – Да можешь не отвечать, и так ясно.
       – Мать опять о женитьбе говорит, – словно бы невпопад ответил Эйнар. – Второй год речи ведет. Чую, следующую зиму в дому не останусь. Лучше у росов зазимую.
       – Ты о следующей зиме не думай, – усмехнулся кормчий, – а эту переживешь.
       – Уж не хоронишь ли ты меня? – урманин с удивлением посмотрел на человека, которому без опасения доверял в походах свою жизнь.
       – и рад бы тебе вести хорошие принести, да только слишком переплетены ваши жизни. Стоит одному оступиться – перед другим путь в Хель откроется.
       – Не томи, Бьерн, что узнать смог? – не выдержал викинг.
       – Ничего хорошего, друг, – вздохнул тот. – Да и того, что узнал, раскрывать не стал бы, коли прежде обещания не дал.
       – Ты знаешь, что я смерти не боюсь, – тихо произнес Эйнар, – каждый год об руку с ней хожу, в глаза ее смотрел.
       – То мне ведомо, – посмотрел на предводителя Бьерн. – Да только страшную клятву дева принесла. Коли станет она твоею – душа ее богу смерти достанется и будет терпеть муки вечные.
       – Боги! – потрясенно выдохнул Эйнар. – И сделать нельзя ничего?
       – Можно, – нехотя ответил воин, – твою душу заместо ее отдать.
       Эйнар молчал. Вот и все. Все надежды на счастье с Даной рухнули в один миг. Вспомнился рассвет на берегу Ильменя-озера, когда чья-то враждебная тень накрыла их с девушкой. И некого винить в содеянном, разве что самого себя. Ворогом пришел он в ее дом, ныне расплата настигла его.
       – Боги против воли норн пошли, – вновь заговорил Бьерн. – Суждены вы друг другу. Счастье вас ждало. Не поделили боги вас, али потомков ваших – то мне не ведомо. Хитростью Локи тебя в поход заманил, Один меч в руки взять заставил, Тор – рубить им хоть скот, хоть людей, дабы крови клинок узнал, а уж какой бог слова страшные в уста девы юной вложил, то мне не ведомо.
       – Боги! – в этот раз голос викинга сочился ядом. – Я готов пойти против всех богов, лишь бы быть с нею.
       – И боги норнам подвластны, – назидательно произнес кормчий. – Да и не все боги против судьбы пошли. Фрейя тебя не оставит. А где дочь, там и мать рядом будет.
       Эйнар не ответил. То, что богиня не оставит его – вселяло надежду. Вот только для борьбы с самой Хель, с неведомым Чернобогом росов. Но, увы, Один и Тор никогда не поддержат его в этой битве. А остальные? Осмелятся ли они выступить против Одина? Думать об этом было страшно.
       Мужчина смотрел на серые волны, бившиеся о скалы, и ощущал себя щепкой, которую вода бросает с одного места на другое. Мысли о собственной ничтожности перед богами не казались недостойными. Напротив, стало страшно, что он решился пойти против их воли.
       – Решил отступиться? – тихий голос Бьерна вырвал из размышлений.
       – Я не знаю, – вздохнул воин. – Страшно это – против богов идти. А еще страшнее поперек судьбы жить.
       – По судьбе, али по воле богов, да только дальше следующего лета мне заглянуть не позволили, – отвечая на невысказанный вопрос, промолвил кормчий. – Видел я твою валькирию в усадьбе, тебя рядом с нею. А далее лишь роща на мысу шумит да камни лежат. А что вас ждет – мне не ведомо.
       – И на том спасибо, – голос викинга был немногим громче ветра. Внезапно он резко обернулся и посмотрел мужчине в глаза. – А сам-то ты что мне посоветуешь?
       – Коли и вправду любишь ее – борись, – ответил тот. – Коли без нее, как птица без неба, рыба без воды – борись. И богам любовь ведома.
       – Значит так будет! – чувство беспомощности постепенно оставляло воина, принося на смену уверенность в себе, своих силах. – Я за Даной пойду хоть в Хель, хоть к их Чернобогу. Лишь бы простила, не смотрела как на врага.
       Эйнар вздохнул. Впереди ждала долгая северная зима, но он уже знал, что будет делать. И, прежде всего, он посетит святилище богини, которая даровала ему свою опеку.
       

       Глава 10.

       
       Даша окинула взглядом припаркованные вдоль дороги автомобили и, не заметив машины Глеба, рванула к магазинчику. Преподаватель перенес пару на восемь утра, что, с одной стороны, радовало девушку – появилось больше времени на работу в архиве, но с другой – немилосердно хотелось спать. И пусть накануне она ушла спать рано, Глеб даже пошутил, что где-то что-то большое сдохло, но традиционная пара страничек перед сном растянулась до третьего часа ночи, когда книга была дочитана. Теперь же она изучала скромную витрину, решая, чем бы разбавить плескавшийся на уровне глаз кофе. Пиво не прельщало, тем более, что ничего из представленного ассортимента девушке не нравилось, лимонадов, содержащих кофеин, также не хотелось. Нужно было решать быстрее, продавщица уже косилась в ее сторону, другие покупатели периодически толкали девушку, стоящую у них на пути. Размеры магазинчика не позволяли отойти сторону.
       – Девушка, или берите чего, или уходите и не мешайте, – не выдержала продавщица. – А то стоите на пути, людям мешаете.
       – Швепс грейпфрут пол-литровый, – решилась, наконец, Даша, – и какие у вас чипсы с беконом?
       Расплатившись, она убрала чипсы в рюкзак, открыла бутылку и сделала большой глоток. Отправив бутылку вслед за пакетом, девушка вышла из магазина и тут же увидела Глеба, нервно озиравшегося вокруг. Девушка тихонько хихикнула – однако долго она изображала буриданова осла, раз мужчина начал беспокоится. Захотелось немного пошалить. Воспользовавшись моментом, когда он отвернулся, Даша осторожно перебежала открытое пространство, и, прячась за другими машинами, зашла ему за спину.
       – Молодой человек, – стараясь не смеяться, произнесла она.
       – Да… – он резко обернулся. – Даша, ты откуда? Я уже волноваться начал, что с тобой что-то случилось, – одним движением он крепко прижал девушку к себе.
       Даша замерла, потом несмело обняла его в ответ. Возникло ощущение какой-то правильности от всего происходящего. Было приятно стоять рядом, чувствуя сильные руки, сжимающие плечи.
       Долго наслаждаться близостью мужчины девушке не удалось. Глеб, не отпуская ее, сделал шаг назад и внимательно посмотрел ей в глаза.
       – Даш, я и правда волновался, – тихо заговорил он, постепенно осознавая, что девушка эта значит для него намного больше, чем хотелось бы самому. – Тебя нет, телефон отключен. При этом я знаю, что изменись у тебя планы, ты бы нашла способ связаться со мною. Что я должен был подумать?
       – Ой, – Даша достала из кармана куртки мобильник, нажала на пару клавиш, но экран оставался темным. – Разрядился. Я надеялась, что до вечера хватит.
       – Да бог с ним, с телефоном, – вздохнул он, – ты сама куда пропала? Я приезжаю, а тебя нет. На вахте говорят, что двух минут не прошло, как ты ушла.
       – Да я в магазин забежала, – махнула она рукой в сторону подвальчика. – Думала, что быстренько воды куплю и назад. И застряла. Я даже не думала, что мы разминемся.
       – Дашка, чудо ты цветное, – из-за невозможности разлохматить ее пеструю шевелюру, Глеб просто натянул девушке на нос шапку, давая себе возможность быстро успокоится. Меньше всего мужчине хотелось, чтобы она заметила, насколько он был встревожен на самом деле. И так было сказано лишнее.
       – Я – чудо, а ты – невнимательный, – парировала девушка, поправляя головной убор. О том, что сама заметила магазин только на прошлой неделе, она предпочла умолчать.
       – Тебе домой? – спросил мужчина, когда Даша устроилась на переднем сидении.
       – Угу, – зевнула она. – Завтра семинар, надо кое-что полистать.
       – Ну-ну, – усмехнулся Глеб. – Когда ты вчера легла?
       – Как мы с тобой попрощались, в одиннадцать, – на него смотрели кристально честные серые глаза.
       – Хорошо, – улыбнулся он, – сформулирую вопрос иначе. Когда ты соизволила закрыть книгу и выключить свет?
       – Эм… – девушка потупила взгляд. – Когда книга закончилась.
       – Чудо, – Глеб взъерошил освобожденные от шапки разноцветные пряди.
       – Какая есть, – согласилась Даша, млея от нехитрой ласки.
       – Ну что, к яру? – пошутил он, повернув ключ.
       – Угу, – девушка лениво потянулась, прежде чем пристегнуться. – Цыгане заждались, медведь скучает, гитары жаждут новых песен.
       Мужчина ничего не ответил – богатое воображение Дарьи помноженное на обширные исторические знания могли поставить в тупик кого угодно. Он давно усвоил, что искать достойный ответ на каждую фразу – гиблое дело. Особенно, если в шутках содержится историческая подоплека. Улыбаясь, нажал на педаль и плавно вырулил со стоянки.
       – На Муринском ручье, где-то в районе перекрестка Гражданского и Северного, цыганский табор в восемнадцатом веке стоял, – тихо пояснила Даша и провалилась в сон.
       
       – Приехали, спящая красавица, – разбудил Дашу мужской голос. Девушка сонно потянулась и тут же в недоумении открыла глаза. Только что ей снился летний морской берег. За спиной шумит роща деревьев, рядом с ней – непонятное нагромождение камней, а впереди шумело море, волны вновь и вновь накатывали на берег, разбиваясь о скалы мыса. Сама она стоит на самом краю в легком сарафане, и кажется, что еще немного, еще шаг, и она полетит в безоблачное небо. А теперь вокруг зима, по краям дороги выросли двухметровые сугробы, пройти через двор можно лишь по утоптанным тропинкам, иначе провалишься с головой в глубокий снег, до лета еще очень далеко, и все ей лишь приснилось, пока Глеб вез ее домой.
       – Ну вот, – недовольно пробурчала девушка, – разбудил. А мне такой сон снился.
       – Неужели толпы кавалеров, не дающие прохода? – пользуясь моментом, решил поддразнить ее Глеб.
       – Да ну тебя, – Даша снова потянулась и с тоской посмотрела на пейзаж за пределами машины. Где-то под толстым слоем снега скрылась детская площадка, на которой она иногда сидела вечерами, лавочки – прибежище соседок-пенсионерок, чахлые кусты акации и шикарный цветник. – Сдались мне эти кавалеры. Мне лето снилось, море, солнышко. Ладно, поползли. Ужин не обещаю, но чаем напою.
       Квартира встретила привычным полумраком – свет фонаря проникал на кухню и лишь подчеркивал сгустившиеся в углах тени – и непривычным холодом. Сначала Даша подумала, что забыла закрыть форточку. Поставив чайник, она быстро осмотрела окна. Но все было закрыто. С другой стороны, решила она, спросонок, после теплой машины, показаться могло все, что угодно. Покосившись на спортивный костюм, служивший домашней одеждой, девушка решила, что переодеться еще успеет, а пока ей куда комфортнее в теплых джинсах и свитере. Списав похолодание в помещении на собственные ощущения, девушка вернулась на кухню, где уже вовсю хозяйничал Глеб.
       – Ты когда в последний раз в магазин выбиралась? – поинтересовался он, отправляя в мусорное ведро кусок позеленевшего батона.
       – Во вторник вроде бы, – призадумалась Дарья.
       – А сегодня понедельник, – напомнил ей мужчина. – Даш, ты, конечно, человек занятой, но нельзя же одними макаронами и бутербродами питаться.
       – Ну не надо, не только, – попыталась протестовать она.
       – Да, еще пирожками из столовой, съехидничал мужчина. – Попадешь в больницу, я тебя навещать не буду.
       – А я так надеялась, – Даша состроила разочарованную гримасу, но тут же рассмеялась. – Вредный ты.
       – Не-а, – улыбнулся он, – просто воспитывать тебя пытаюсь.
       – Ууу, – девушка закатила глаза к потолку. – Мама с пятого класса оставила сие неблагодарное занятие. Поняла, что бесполезно.
       – Так я же не мама с папой. Отлуплю в воспитательных целях и скажу, что так и было, – Глеб сделал вид, что пытается подкрасться к девушке. Даша попятилась, пока не уперлась спиной в подоконник. Рука скользнула по ледяной батарее. – Вот блин.
       – Что? – шутливое выражение моментально исчезло с его лица. – Ударилась?
       –Нет, – девушка присела на корточки перед батареей и внимательно ее осмотрела, словно не доверяя тому, что чувствовала руками. Металл был обжигающе холодным. Потом встала, и, бросив неопределенное «подожди», вышла из кухни. Хлопнула входная дверь, через пару минут раздались голоса на лестнице. Вскоре Даша вернулась.
       – Можешь меня поздравить, – невесело усмехнулась девушка. – Прорывы теплотрассы докатились и до моего дома. Отопления нет, – выдохнула она с тоской в голосе, – и до завтра не ожидается.
       – А обогревателя у тебя, как я понимаю, не имеется, – глядя на расстроенное лицо девушки, озвучил недосказанную ею часть фразы Глеб.
       – Угу, – не стала спорить она. – Старый родителям отдала, а новый не купили. Тепло все было. Ну и батареи новые, окна тоже. Смысла не было.