Фантазия тихо сидела под столом, спрятавшись под каской, и притворялась черепашкой. А то я не знаю, что оная животная сейчас дрыхнет у родителей под батареей. Позавидовав животине, ну хорошо, уговорили, рептилии, я с тоской посмотрела на три строчки на мониторе и снова закопалась в материалы.
Когда появился муз, комнату ровным слоем покрывали листы с распечатками и ксерокопиями материалов. С люстры свисала карта мира в восемнадцатом веке, подвешенная туда на нитках. На кресле, столе, стульях и диване лежали книги. Откуда их взялось столько, я не представляла. Равно как и то, куда их потом распихивать. Сама я сидела на полу посреди этого безобразия, поставив ноутбук на диван, и уже начинала примериваться к подлокотнику, дабы побиться он него головой.
– Ну и что тут происходит? До конца света вроде бы рановато, – услышала я его голос.
– К конференции готовлюсь, – так, истерических ноток в голосе пока нет, значит все не так страшно, пока.
– Пусти-ка, – муз придвинул к себе ноутбук, ознакомился с написанным. – Все ясно. Сейчас ты даешь мне все материалы по финансированию, и я иду на кухню писать твое выступление, – предупредительно вытянутые руки не дали мне на радостях задушить обожаемого спасителя¬. – А ты пока уберись в комнате и приведи в чувство фантазию.
Муз скрылся с моим ноутбуком, парой распечаток и тетрадью для архивных материалов на кухне, а я со вздохом начала собирать бесценную макулатуру с пола, отсортировывая в сторону помойки откровенный бред сивой кобылы. Через пару минут из-под стола показалась фантазия, успевшая убедится, что страшное позади, и стала помогать мне с уборкой.
Когда муз вновь возник в комнате, там царил практически идеальный порядок. Все материалы были рассортированы по папкам, книги исчезли в шкафу, карта с люстры была ликвидирована, а на столе лежала аккуратная стопка листов под разные записи. Муз торжественно вернул мне компьютер с текстом, который оставалось распечатать, и потащил нас с фантазией на кухню пить чай.
Повезло мне с музом, в очередной раз порадовалась я.
Как мы в конференции участвовали.
Сборы начались с вечера. Вернувшееся вдохновение обозрело любимые мною джинсы и свитер и обрадовало, что доля конференции они не подходят. Со вздохом я полезла в шкаф, откуда были извлечены брюки и любимая блузка. Результатом примерки была удовлетворена только я. Фантазия тихо хрюкала от смеха под своей каской. Вдохновение само полезло в шкаф. В итоге оттуда было извлечено приличное количество блузок разной степени открытости и прозрачности. Но все было не то. Потом все эти блузки были перемерены с разными брюками и юбками. Что-то не устраивало вдохновение, что-то меня, что-то нас обоих. Фантазия захлебывалась смехом в кресле, забыв каску под столом.
– А ты костюм, который на защиту покупала, примерь, - услышала я голос муза, доносящийся из коридора.
Скептически посмотрев на зеленоволосого, я закопалась в шкафу. Костюм я одевала только один раз, и был он мне тогда несколько великоват, несмотря на заверения продавщицы. После чего я и отправила его куда-то в глубины шкафа. Наконец, костюм был найден. Вопреки опасениям, чистенький и даже не мятый. Более того, он сел на меня, как сшитый на заказ. В зеркале отразилась довольно аппетитная фигурка, которая великолепно вписалась бы в любой экономический форум. Дело призваны были довершить яркий шарф, подчеркивавший цвет глаз, и макияж в серебристых тонах. Дополнялось все это безобразие сумкой с ноутбуком «все свое ношу с собой» и красным пальто. Сюда бы еще машинку серебристого цвета, подумалось мне. Утром зеркало отражало как минимум преуспевающего адвоката или менеджера высокого уровня, но никак не скромного библиотекаря, и вечного аспиранта по совместительству.
Знакомых лиц на конференции, кроме родных преподавателей, было раз-два и засим усе. Впрочем, меня знало явно больше людей, чем я думала. То ли я у них практику вела в свое время, то ли они у меня в зале работали.
Несмотря на великолепный доклад, написанный музом, а так же отличное знание всех материалов, о которых пойдет речь, я дико нервничала. Впрочем, как и всегда, когда надо было выступать перед большим количеством незнакомых людей. Тут хоть сколько валерьянки выпей – не поможет. Муз, видимый только мне, сидел рядом, обеспечивая моральную поддержку. С другой стороны пристроился рабочий настрой, готовый подсказать что-либо, если я вдруг забуду. Вдохновение и фантазия были оставлены дома.
С каждым новым докладчиком нервы шалили все больше.
– Вдох, выдох, – в очередной раз прошептал муз, сжав мою ладонь. – И хватит ломать ручку, она тебе еще пригодится.
Я глубоко вздохнула, отложила ручку и еще раз пробежалась по тексту.
И вот моя очередь. Встаю, делаю очередной глубокий вдох, выдыхаю и прохожу к трибуне. Даже не споткнулась. Шаг на редкость уверенный. Дошла. Встала. Окинула взглядом зал. Паника подступила и тут же отхлынула. На плечи легли ладони муза. Хоть и ругает меня зеленоглазое и зеленоволосое чудо, но понимает, что аспирантура для меня так же важна, как и литература. Спасибо ему за это.
Громким уверенным голосом объявляю тему.
– Можно было и свитер с брюками одеть, – уже в перерыве я тихонько шепнула музу.
– Можно, так же тихо ответил он, – но костюм тебе намного лучше.
Соня диванная.
– А кто тут кусочек «Сказки…» заказывал? – голос муза вырвал из сонного блаженства. Но я лишь натянула одеяло на голову. Вставать не хотелось совершенно, пусть даже и ради праведных литературных трудов.
– И рассказик про ведьму есть интересный, – вкрадчивый шепот сквозь одеяло на ухо.
Вот ведь редиска. Вчера полночи прыгал по комнате, распевая припев хита наших бабушек с Евровидения, а сегодня приперся с утра пораньше. А я спать хочу.
– Хватит спать! Такое чудесное утро! Солнышко светит, птички поют…
– Музы ненормальные шатаются – продолжила я из-под одеяла. – А у меня законный выходной. Между прочим единственный.
– Просыпайся, соня садовая, – парировал он.
– Не садовая, а диванная. И вообще дай поспать, – я повернулась на другой бок. Но сон уже не шел.
По мне кто-то прошлепал, что-то проволокли. Ну да, привлеченная голосом муза, проснулась фантазия и поползла на пол со своей неизменной каской. Так вот что всю ночь в бок упиралось. Последний раз она с ней спала. Буду отбирать и прятать на ночь в шкаф, на верхнюю полку.
– Ну, вставай уже, раз проснулась, – а вот и рабочий настрой подтянулся. Теперь точно даже просто поваляться не получится.
– Злые вы, – буркнула я, вылезая из-под одеяла. – Еще только десять утра, а мы в четыре легли. С вас кофе, заварной. На кофейник три ложки простого порошка и две который амаретто.
Раздав ЦУ, я поплелась в ванную, а муз пошел на кухню искать, где там у меня кофе заварной запрятан.
Пережить Евро-2012.
– ДАААА!!! ГОООЛ!!!
Я помотала головой, чтобы в ушах перестало звенеть, и потянулась стукнуть муза. Зеленоглазый поросенок увернулся, но это не помешало мне дернуть его за хвост. Футбол футболом, но кто-то собирался мне подкинуть новую идею к Богам. Вот только этот кто-то оккупировал диван и завис перед экраном. Попытки выключить телевизор привели к тому, что пульт был отобран. И теперь я потихоньку набирала новый кусочек сказки, а муз, который обещал помощь, болел за всех сразу.
Откинувшись на спинку стула, я покосилась на экран, чтобы на повторе увидеть, как моя любимая сборная Франции пропустила мяч. Муза захотелось не то, что стукнуть – задушить. Такими темпами, ни одной моей любимой команды не останется. Впрочем, наших уже давно нет, а матчи сборной России это чудо природы смотрело даже тише меня – мы с соседом, наверное, перебудили те единицы, которые пытались заснуть.
– Солнышко, может ты мне, все-таки, расскажешь про Алинкин отпуск?
– Да куда, куда бьешь… А? Отпуск? Так ты, вроде, в августе куда-то уже собиралась, – меня банально не слышали, мысленно переносясь на стадион.
Оставалось только тяжело вздохнуть и полезть в любимое приложение на Майл.ру собирать грибочки. Раз в реале в лес не берут – хоть в игре душу отведу.
– Ну, ну, давай, вперед… Да блииииин, бить надо было, а не пасовать…
Я вновь тяжело вздохнула. И кто додумался послать мне муза – болельщика? Под столом к ногам прижалось что-то пушистое. Фантазия поняла, что от муза сегодня толку никакого, и предлагала свою поддержку. Посадив пушистичку на колени, открыла файл со Сказкой. Тут мы с ней и без муза кое-что придумали. Пальцы застучали по клавиатуре, под довольное сопение фантазии.
Новый рассказ, или очередное издевательство муза.
- Я сказала, нет, значит, нет.
- Ну солнышко, ну такой сюжет, я еще ни у кого не встречал.
- То, что не встречал – не значит, что не писали.
- А вдруг и правда не писали, ну пожалуйстаааа…
Я закатила глаза к потолку. Когда муз был в ударе – спорить с ним оказывалось бесполезно. Хоть сколько пирожков с брусникой выставляй – он будет демонстративно их игнорировать, но на своем рано или поздно настоит.
Понимая, что сдамся его уговорам, я еще какое-то время поизучала файлики с «Богами» и «Сказкой». Собственных идей не было. Фантазия одарила меня грустным взглядом и тяжело вздохнула. Начинать новую вещь хотелось меньше всего.
Последнее время идеи муза, о которых он пренебрежительно отзывался «да там всего-то три-четыре странички», грозили превратиться в полноценную книгу страниц так на триста. Три незаконченных произведения висели на страничке, порождая мольбы о продолжении. Еще не менее десятка в отрывочных видах висели на компьютере, и примерно столько же держались в голове. И только поддайся этому зеленоволосому поросенку, умело копировавшему жалобный взгляд Кота в сапогах.
Но сегодня делать было нечего. Мы с фантазией уже несколько дней пытались игнорировать муза, и придумать хоть пару строк в одну из трех книг. Попытка провалилась.
- Ладно, что ты там придумал, - выдохнула я. Получилось жалобно. - Только не больше пяти страниц, иначе в архив уйдет.
- Да понял я, понял, - хитрый прищур муза говорил о том, что он мне еще припомнит. - Значит записывай: «Ветер срывал с головы платок, пытался проникнуть под одежду, холодил сжимающую узелок с нехитрым скарбом правую руку…».
Творческий кризис.
- Что? Да ни в жисть, - муз отобрал у меня только что купленную книгу и улегся на диван. - Что б я за какие-то три комментария работал? Обойдутся.
- Не три, а пять, - попыталась договориться я.
- Твои не считаются, - он включил музыку, открыл книгу и… я осталась один на один с тремя незаконченными вещами и кучей отрывков, идей и набросков.
- Между прочим, тебя семьдесят два файла дожидается, - наобум произнесла я, все равно не слышит.
- Создай еще двадцать восемь для ровного счета и перепечатай из старой тетрадки все кусочки. Или, вон, «Леди в черном» набивай, - равнодушно с дивана. - А можешь и диссером заняться. А я пас.
- А нас, между прочим, не меньше пятидесяти человек ежедневно читают, - предприняла я очередную попытку.
- Больше комментариев – больше читателей, - мои намеки нагло игнорировались. - А если совсем делать нечего, попытайся из своей подруги вытрясти план хотя бы одной главы вашего проекта, или «Богов» отредактируй.
- Там дописывать надо. И «Последний шанс» мы в полноценную книгу превращать хотели, - может удастся пробудить совесть в этом наглом зеленоволосом создании. - И Тар без тебя воевать отказывается.
- Ничего не знаю, у меня творческий кризис по причине недостатка отзывов, - музыка в наушниках стала громче, давая понять, что пререкания бесполезны, и работать муз отказывается.
- Ну и что мне делать, - я запустила руки в шерстку фантазии, довольно жмурившейся у меня на коленях, - Я же не могу сама себе комментарии писать и оценки ставить. Это же не честно.
Фантазия потянулась, насколько это было возможно для мехового колобка, усики ее зашевелились, ловя лишь ею одной осязаемые эманации. И пусть это будет семьдесят третий файлик – главное в нашем деле – полет фантазии.
Когда появился муз, комнату ровным слоем покрывали листы с распечатками и ксерокопиями материалов. С люстры свисала карта мира в восемнадцатом веке, подвешенная туда на нитках. На кресле, столе, стульях и диване лежали книги. Откуда их взялось столько, я не представляла. Равно как и то, куда их потом распихивать. Сама я сидела на полу посреди этого безобразия, поставив ноутбук на диван, и уже начинала примериваться к подлокотнику, дабы побиться он него головой.
– Ну и что тут происходит? До конца света вроде бы рановато, – услышала я его голос.
– К конференции готовлюсь, – так, истерических ноток в голосе пока нет, значит все не так страшно, пока.
– Пусти-ка, – муз придвинул к себе ноутбук, ознакомился с написанным. – Все ясно. Сейчас ты даешь мне все материалы по финансированию, и я иду на кухню писать твое выступление, – предупредительно вытянутые руки не дали мне на радостях задушить обожаемого спасителя¬. – А ты пока уберись в комнате и приведи в чувство фантазию.
Муз скрылся с моим ноутбуком, парой распечаток и тетрадью для архивных материалов на кухне, а я со вздохом начала собирать бесценную макулатуру с пола, отсортировывая в сторону помойки откровенный бред сивой кобылы. Через пару минут из-под стола показалась фантазия, успевшая убедится, что страшное позади, и стала помогать мне с уборкой.
Когда муз вновь возник в комнате, там царил практически идеальный порядок. Все материалы были рассортированы по папкам, книги исчезли в шкафу, карта с люстры была ликвидирована, а на столе лежала аккуратная стопка листов под разные записи. Муз торжественно вернул мне компьютер с текстом, который оставалось распечатать, и потащил нас с фантазией на кухню пить чай.
Повезло мне с музом, в очередной раз порадовалась я.
Как мы в конференции участвовали.
Сборы начались с вечера. Вернувшееся вдохновение обозрело любимые мною джинсы и свитер и обрадовало, что доля конференции они не подходят. Со вздохом я полезла в шкаф, откуда были извлечены брюки и любимая блузка. Результатом примерки была удовлетворена только я. Фантазия тихо хрюкала от смеха под своей каской. Вдохновение само полезло в шкаф. В итоге оттуда было извлечено приличное количество блузок разной степени открытости и прозрачности. Но все было не то. Потом все эти блузки были перемерены с разными брюками и юбками. Что-то не устраивало вдохновение, что-то меня, что-то нас обоих. Фантазия захлебывалась смехом в кресле, забыв каску под столом.
– А ты костюм, который на защиту покупала, примерь, - услышала я голос муза, доносящийся из коридора.
Скептически посмотрев на зеленоволосого, я закопалась в шкафу. Костюм я одевала только один раз, и был он мне тогда несколько великоват, несмотря на заверения продавщицы. После чего я и отправила его куда-то в глубины шкафа. Наконец, костюм был найден. Вопреки опасениям, чистенький и даже не мятый. Более того, он сел на меня, как сшитый на заказ. В зеркале отразилась довольно аппетитная фигурка, которая великолепно вписалась бы в любой экономический форум. Дело призваны были довершить яркий шарф, подчеркивавший цвет глаз, и макияж в серебристых тонах. Дополнялось все это безобразие сумкой с ноутбуком «все свое ношу с собой» и красным пальто. Сюда бы еще машинку серебристого цвета, подумалось мне. Утром зеркало отражало как минимум преуспевающего адвоката или менеджера высокого уровня, но никак не скромного библиотекаря, и вечного аспиранта по совместительству.
Знакомых лиц на конференции, кроме родных преподавателей, было раз-два и засим усе. Впрочем, меня знало явно больше людей, чем я думала. То ли я у них практику вела в свое время, то ли они у меня в зале работали.
Несмотря на великолепный доклад, написанный музом, а так же отличное знание всех материалов, о которых пойдет речь, я дико нервничала. Впрочем, как и всегда, когда надо было выступать перед большим количеством незнакомых людей. Тут хоть сколько валерьянки выпей – не поможет. Муз, видимый только мне, сидел рядом, обеспечивая моральную поддержку. С другой стороны пристроился рабочий настрой, готовый подсказать что-либо, если я вдруг забуду. Вдохновение и фантазия были оставлены дома.
С каждым новым докладчиком нервы шалили все больше.
– Вдох, выдох, – в очередной раз прошептал муз, сжав мою ладонь. – И хватит ломать ручку, она тебе еще пригодится.
Я глубоко вздохнула, отложила ручку и еще раз пробежалась по тексту.
И вот моя очередь. Встаю, делаю очередной глубокий вдох, выдыхаю и прохожу к трибуне. Даже не споткнулась. Шаг на редкость уверенный. Дошла. Встала. Окинула взглядом зал. Паника подступила и тут же отхлынула. На плечи легли ладони муза. Хоть и ругает меня зеленоглазое и зеленоволосое чудо, но понимает, что аспирантура для меня так же важна, как и литература. Спасибо ему за это.
Громким уверенным голосом объявляю тему.
– Можно было и свитер с брюками одеть, – уже в перерыве я тихонько шепнула музу.
– Можно, так же тихо ответил он, – но костюм тебе намного лучше.
Соня диванная.
– А кто тут кусочек «Сказки…» заказывал? – голос муза вырвал из сонного блаженства. Но я лишь натянула одеяло на голову. Вставать не хотелось совершенно, пусть даже и ради праведных литературных трудов.
– И рассказик про ведьму есть интересный, – вкрадчивый шепот сквозь одеяло на ухо.
Вот ведь редиска. Вчера полночи прыгал по комнате, распевая припев хита наших бабушек с Евровидения, а сегодня приперся с утра пораньше. А я спать хочу.
– Хватит спать! Такое чудесное утро! Солнышко светит, птички поют…
– Музы ненормальные шатаются – продолжила я из-под одеяла. – А у меня законный выходной. Между прочим единственный.
– Просыпайся, соня садовая, – парировал он.
– Не садовая, а диванная. И вообще дай поспать, – я повернулась на другой бок. Но сон уже не шел.
По мне кто-то прошлепал, что-то проволокли. Ну да, привлеченная голосом муза, проснулась фантазия и поползла на пол со своей неизменной каской. Так вот что всю ночь в бок упиралось. Последний раз она с ней спала. Буду отбирать и прятать на ночь в шкаф, на верхнюю полку.
– Ну, вставай уже, раз проснулась, – а вот и рабочий настрой подтянулся. Теперь точно даже просто поваляться не получится.
– Злые вы, – буркнула я, вылезая из-под одеяла. – Еще только десять утра, а мы в четыре легли. С вас кофе, заварной. На кофейник три ложки простого порошка и две который амаретто.
Раздав ЦУ, я поплелась в ванную, а муз пошел на кухню искать, где там у меня кофе заварной запрятан.
Пережить Евро-2012.
– ДАААА!!! ГОООЛ!!!
Я помотала головой, чтобы в ушах перестало звенеть, и потянулась стукнуть муза. Зеленоглазый поросенок увернулся, но это не помешало мне дернуть его за хвост. Футбол футболом, но кто-то собирался мне подкинуть новую идею к Богам. Вот только этот кто-то оккупировал диван и завис перед экраном. Попытки выключить телевизор привели к тому, что пульт был отобран. И теперь я потихоньку набирала новый кусочек сказки, а муз, который обещал помощь, болел за всех сразу.
Откинувшись на спинку стула, я покосилась на экран, чтобы на повторе увидеть, как моя любимая сборная Франции пропустила мяч. Муза захотелось не то, что стукнуть – задушить. Такими темпами, ни одной моей любимой команды не останется. Впрочем, наших уже давно нет, а матчи сборной России это чудо природы смотрело даже тише меня – мы с соседом, наверное, перебудили те единицы, которые пытались заснуть.
– Солнышко, может ты мне, все-таки, расскажешь про Алинкин отпуск?
– Да куда, куда бьешь… А? Отпуск? Так ты, вроде, в августе куда-то уже собиралась, – меня банально не слышали, мысленно переносясь на стадион.
Оставалось только тяжело вздохнуть и полезть в любимое приложение на Майл.ру собирать грибочки. Раз в реале в лес не берут – хоть в игре душу отведу.
– Ну, ну, давай, вперед… Да блииииин, бить надо было, а не пасовать…
Я вновь тяжело вздохнула. И кто додумался послать мне муза – болельщика? Под столом к ногам прижалось что-то пушистое. Фантазия поняла, что от муза сегодня толку никакого, и предлагала свою поддержку. Посадив пушистичку на колени, открыла файл со Сказкой. Тут мы с ней и без муза кое-что придумали. Пальцы застучали по клавиатуре, под довольное сопение фантазии.
Новый рассказ, или очередное издевательство муза.
- Я сказала, нет, значит, нет.
- Ну солнышко, ну такой сюжет, я еще ни у кого не встречал.
- То, что не встречал – не значит, что не писали.
- А вдруг и правда не писали, ну пожалуйстаааа…
Я закатила глаза к потолку. Когда муз был в ударе – спорить с ним оказывалось бесполезно. Хоть сколько пирожков с брусникой выставляй – он будет демонстративно их игнорировать, но на своем рано или поздно настоит.
Понимая, что сдамся его уговорам, я еще какое-то время поизучала файлики с «Богами» и «Сказкой». Собственных идей не было. Фантазия одарила меня грустным взглядом и тяжело вздохнула. Начинать новую вещь хотелось меньше всего.
Последнее время идеи муза, о которых он пренебрежительно отзывался «да там всего-то три-четыре странички», грозили превратиться в полноценную книгу страниц так на триста. Три незаконченных произведения висели на страничке, порождая мольбы о продолжении. Еще не менее десятка в отрывочных видах висели на компьютере, и примерно столько же держались в голове. И только поддайся этому зеленоволосому поросенку, умело копировавшему жалобный взгляд Кота в сапогах.
Но сегодня делать было нечего. Мы с фантазией уже несколько дней пытались игнорировать муза, и придумать хоть пару строк в одну из трех книг. Попытка провалилась.
- Ладно, что ты там придумал, - выдохнула я. Получилось жалобно. - Только не больше пяти страниц, иначе в архив уйдет.
- Да понял я, понял, - хитрый прищур муза говорил о том, что он мне еще припомнит. - Значит записывай: «Ветер срывал с головы платок, пытался проникнуть под одежду, холодил сжимающую узелок с нехитрым скарбом правую руку…».
Творческий кризис.
- Что? Да ни в жисть, - муз отобрал у меня только что купленную книгу и улегся на диван. - Что б я за какие-то три комментария работал? Обойдутся.
- Не три, а пять, - попыталась договориться я.
- Твои не считаются, - он включил музыку, открыл книгу и… я осталась один на один с тремя незаконченными вещами и кучей отрывков, идей и набросков.
- Между прочим, тебя семьдесят два файла дожидается, - наобум произнесла я, все равно не слышит.
- Создай еще двадцать восемь для ровного счета и перепечатай из старой тетрадки все кусочки. Или, вон, «Леди в черном» набивай, - равнодушно с дивана. - А можешь и диссером заняться. А я пас.
- А нас, между прочим, не меньше пятидесяти человек ежедневно читают, - предприняла я очередную попытку.
- Больше комментариев – больше читателей, - мои намеки нагло игнорировались. - А если совсем делать нечего, попытайся из своей подруги вытрясти план хотя бы одной главы вашего проекта, или «Богов» отредактируй.
- Там дописывать надо. И «Последний шанс» мы в полноценную книгу превращать хотели, - может удастся пробудить совесть в этом наглом зеленоволосом создании. - И Тар без тебя воевать отказывается.
- Ничего не знаю, у меня творческий кризис по причине недостатка отзывов, - музыка в наушниках стала громче, давая понять, что пререкания бесполезны, и работать муз отказывается.
- Ну и что мне делать, - я запустила руки в шерстку фантазии, довольно жмурившейся у меня на коленях, - Я же не могу сама себе комментарии писать и оценки ставить. Это же не честно.
Фантазия потянулась, насколько это было возможно для мехового колобка, усики ее зашевелились, ловя лишь ею одной осязаемые эманации. И пусть это будет семьдесят третий файлик – главное в нашем деле – полет фантазии.
