Стихи представляют собою разрозненные группы, самого различного времени написания. Циклы стихов, а их здесь совсем немало, в основном связаны с моей прозаической деятельностью, как например — цикл «Ненаписанный рассказ» — возникший, из тщетных попыток написать рассказы на ту или иную темы.
Ну, а афоризмы - это "листопад осенних мыслей" - мысли о жизни, накопившиеся за прожитые годы.
Вместо эпиграфа:
«Порою просим мы о невозможном,
Иль невозможным кажется нам то,
О чем мы просим, глядя безнадежно,
В высоком небе отраженное окно…»
«Кошка на карнизе крыши».
( Из цикла “Кошка на карнизе крыши”.)
Кошка на карнизе крыши
Тихо крыльями шуршит,
Кошка на карнизе крыши
Лишь усами шевелит.
В час, когда Луна восходит
Полновесною мечтой,
Эта кошка сон волшебный
Принесет для нас с тобой...
Чтобы этот сон услышать,
Ты поверить поспеши
В то, что на карнизе крыши
Кошка крыльями шуршит...
«Зов».
Когда-нибудь грянет Зов,
И все мы уйдем туда,
Где в центре черных лесов
Над Замком пылает звезда.
Рука сожмет рукоять,
Придавит волосы шлем.
Нам вместе теперь стоять –
Война объявлена всем…
На плечи ложится плащ,
Раскинулись сто дорог.
Прости меня и не плачь
Отныне я одинок.
Пора, я прощаюсь с тобой.
Подругой моей станет Смерть.
И долгий и вечный бой,
В котором, нельзя умереть…
«Тайные знания».
(Из цикла “Стихи сожженных тетрадей”).
Тайные знания свято
Хранит, остывая, зола.
Пишущий мог ошибаться,
Смерть оказалась права...
Смертны не только страницы
Песен несущие вязь,
Смертен и помнящий песню -
Сердце затоптано в грязь...
От нестерпимого жара
Черными станут листы,
Сыпятся пеплом тетради,
В Мир уходя Пустоты.
Но через бездны столетий
Новый хранитель мечты
Выведет древние знаки
На белизне темноты...
«Принцессе Айлин (маленькой и милой Тифф)»
(В память о Ролевой Игре.)
Ночь опустила крылья на дома,
Уснули крепко воины и слуги.
На важном месте прервалась Игра,
И неспокоен сон моей подруги…
Принцесса Айлин, сказка вновь придет,
Горя в глазах златою мишурою.
Тебя опять дорога позовет,
И снова будет волшебство с тобою.
Мятежный брат, Магистр Темных Сред,
Огонь, дающий жизнь своей рукою.
Идет вперед он, не считая бед,
И Роком увлечет тебя с собою.
Но ночь пройдет, вокруг настанет день,
Та жизнь покажется пустой игрою.
Но на твое лицо ложится тень:
Принцесса Айлин, что теперь с тобою?
Быть может, ранен муж твой, иль убит,
На службе у империи Полночной…
А может, рядом он спокойно спит,
И улыбается, как будто бы нарочно…
Сказка забывается порой
В круговерти сумасшедших будней,
Но вернется Мастер за тобой
И творить Миры словами будет.
Имена его, что были так близки,
Ты, наверно, скоро позабудешь.
Строчки знаний не хранят пески.
А забыв – Играть уже не будешь…
Если вспомнишь – только позови,
Он, «живущий ради развлечений»,
Явится, как из ночной дали,
Опустившись рядом на колени…
«Соло Зеркала. Тайна».
(Из цикла «Ненаписанный рассказ».)
Что отражают зеркала,
Когда мы не глядимся в них?
Какие земли, времена,
И чей не завершённый стих?
Что приключится, если мы
Попробуем взглянуть тайком?
Так, что б не видеть нас самих
И свой привычный старый дом.
Мы осторожно подойдём,
Прикрыв огонь свечи рукой,
По глади взглядом проведём
Нарушив призрачный покой.
И сквозь тумана пелену
Проступят новые черты
Сменив тебя всего на миг
Лицом нездешней красоты.
«Соло зеркала. Дорога».
Кто может знать, что мы теряем
Отдав себя обычной жизни?
Какие дали повидаем
Покинув дом под звуки тризны?
Нездешний путь нас зазывает,
Сойти с изведанной дороги.
Но мы по-прежнему зеваем,
Остановившись на пороге.
Из года в год всегда шагаем
Лишь по знакомым старым тропам
Страшимся новых поворотов
Боимся потерять чего-то…
И сколько раз мы проходили,
Чуть приоткрытые ворота,
Не заглянув в волшебный сад,
И прячась за свои заботы.
Оправдываемся, что спешим,
Что ждет нас срочная работа.
Как будто бы умерив шаг
Мы можем подвести кого-то.
А дома, погасив ночник,
Жалеем, что сегодня снова
Мы упустили чудный миг,
Увидеть часть мира иного.
Я не безгрешен, я как все,
Ночами полон сожаления
Из жалости ища в себе
Хоть малый смысл сотворения.
«Пир Князя Тьмы».
(Оригинальная идея, принадлежит моей маме – Сваричовской Марине Игоревне. В память о ней этот стих).
Князь Тьмы позвал к себе друзей,
Чертей, вампиров, упырей
Всю мерзость, нечисть разную,
Свой день Рожденья праздновать.
И в первый раз, за сотни лет,
Готов был праздничный обед,
Чтоб стол гостям мог угодить,
Пришлось пиявок наловить.
И в мухоморовый салат
Добавлен был змеиный яд.
Пирог украшен паутиной,
Паштеты - лапкою мышиной.
И вот, в бокалы-черепа
Налили черного вина,
Настоянного на костях,
Всех тех, кто раньше был в гостях…
Сей праздник удался на славу
Князь Тьмы надеялся по праву,
Всем доказать, что он главней -
Никто не выжил из гостей.
Но все ж была одна печаль
Из тех, что – «право очень жаль».
Князь Тьмы задумчиво глядит
И локон черный теребит…
Ему придется ждать года,
Что б снова нечисть подросла.
Ведь день Рожденья веселей
Справлять в компании друзей!
«Двое».
(Из цикла «Два дракона».)
С крыла вековая пыль опадает,
Как будто прошедшие разом года.
Вот поднял он голову, на небо глядя,
Глазами, по цвету как бирюза.
Он долго ждал зова, живя в заточении,
Когда можно будет запрет свой забыть.
И в небо рванувшись, вздохнуть с облегчением:
-«Да, это приятно – дышать вновь и жить!»
Но помнил он смерти чужое дыханье,
А страх и печаль невозможно забыть:
Вот падают с неба драконы в молчании,
Им в памяти Мира отныне лишь жить.
Но он жив, а значит - не кончилось племя.
Вот снова драконы взвиваются ввысь.
Пускай только двое, но хватит падений!
Он черным крылом укрывает Альрис.
И с нежностью льнет чешуя золотая,
Две шеи в молчанье влюбленных сплелись,
Ему улыбнулась его золотая,
Бок о бок драконы, покоя желая
Вперед и вперед устремляются ввысь.
«Заклятие сна».
Авалона тенью скроюсь
Я от снов своих кошмарных
И от тварей быстрокрылых
Прошептав: «Сатийа Доттон!»
Слова три как заклинание
Заучив, запомню твердо.
«Авалон Сатийа Доттон»,
Станет мне в ночи защитой.
Под контроль свой сон возьму я
Сбросив груз преград меж нами.
Авалона тенью скрытый
Я скольжу между мирами.
И укрывшись серой тенью,
Между снов своих кошмарных
Проскользну, ища с надеждой
Мир, что будет лучше данных…
Авалон Сатийа Доттон,
Клурамон Атира Кларрес.
«Кто сказал, что драконов нет?»
(Из цикла «Два дракона».)
Старый замок занесен листвою,
Это осень оставила след.
Но вдруг шелест крыла над тобою,
Кто сказал, что драконов нет?
Словно ветер надежды в отчаянии
Всколыхнет воздух кожа крыла,
И как будто совсем уж нечаянно
Улыбнется с небес нам луна.
Яркой вспышка черного пламени,
К нам ворвался из пустоты.
И открыл, не подвластные времени,
Из звезд сотканные мосты.
Черной тенью, затмившею звезды,
Рядом снами мелькнет силуэт.
Мы с тобою замрем потрясенно
С восхищением глядя в след…
Все вокруг покрыто листвою,
В мире царствует желтый цвет.
Глядя вверх, мы стоим с тобою.
Кто сказал, что драконов нет?
«Сказка».
(Из цикла «Два дракона».)
В старом замке, где бывали
Только ветер и гроза,
Два дракона обитали…
Ну, бывают чудеса!
Раньше Змеев обитало
В замке – тьма, хоть пруд пруди,
А теперь их здесь не стало,
Все повывелись поди?
Нет не все, о двух забыли…
Черный - спал волшебным сном
Ожидаю Золотую
В зале хладном и пустом.
Золотая же - бродила
По другим Мирам, и вот
Возвратиться вдруг решила
В дом родной, прервав полет.
И увидев вместо царства
Своего – лишь Смерти след,
Закричала о несчастье,
И… Услышала ответ!
Тихий голос, шорох были
Как из прошлого привет.
Серый весь, от слоя пыли,
Выполз он на белый свет.
Он – единственный, кто выжил.
Для нее спастись сумел.
Заклинанием старинным
Песню новую пропел.
И заснул, надеясь, зная
Что воротится она.
По чужим Мирам скитаясь
Проклята, обречена…
Знал один он предсказание:
Ей даровано судьбой,
Для других существ в изгнании
Быть спасения звездой.
«Счастья не найдет, покуда,
Мир не потрясет беда!»
Предсказали ей и всеми
Была проклята тогда.
Что заставило вернуться?
Не могла она понять.
Что заставило проснуться?
Он не смог бы ей сказать…
В предсказании иль в заклятии
Объяснение одно,
Для нее всегда быть счастьем
Ему было суждено.
«Свиданье».
Пусть долго Вас сопровождает
В путь аромат ее духов
И вспомнив о мгновеньях встречи
Благодарите всех богов
Не в силах веки смежить ночью
Вам видится она тотчас,
В мир вырываются виденья
И наполняют этот час.
Воздушных фей дуэт хрустальный
Фортуны смех, бокалов звон,
И головы ее прекрасной
Такой таинственный наклон.
«Ко дню Рождения».
(Из цикла «Натали».)
Вместо эпиграфа:
«Облик волка – ночь,
Вечный враг мой – день.
Не смогу помочь –
Я всего лишь тень…»
* * *
Твой веселый день Рожденья,
Только грусть в твоих глазах.
Вкруг тебя, лишь отзвук песен –
Память о забытых снах.
Твои гости, словно тени,
Вдоль по комнате скользят,
Убивая твое время
Словно самый крепкий яд.
Тень моя, черней и тише,
В кресле свернута змеей.
И сидит, почти не дышит,
Будто демон под землей.
Словно в черный плащ укутан
Мир твой пустотой укрыт,
И как слабый луч надежды,
Лик твой из зеркал глядит…
* * *
Цветущий мир и пенье птиц –
Но ты не видишь ничего,
Спешишь в круговороте лиц
Скользя у Смерти под крылом.
На миг споткнувшись – оглянись!
Твои глаза увижу я,
А в них – пески, пустыни крик
И — не зажженная звезда…
«Оазис погибших растений».
( Из цикла “Ненаписанный рассказ”.)
Оазис погибших растений
Приходит ко мне по ночам.
Неровною цепью видений
Скользя в темноте по плечам.
Песчаная вьюга бушует,
Мои заметая следы.
Как будто бы тушью тушует,
Ровняя барханов ряды.
Живому здесь негде укрыться.
Слепящая Солнца волна,
Как будто бы хочет напиться –
Всю боль поднимает со дна...
Тяжелые ночи сомнений
И Чуждых Миров пустота.
И зыбкая грань пробуждений.
И влага дневная у рта...
«Котенок. Сказка для дочурки».
(Из цикла “Кошка на карнизе крыши”.)
Под светом звезд в тиши ночной
Неведомый зверь бродит,
Не бойся ты задать вопрос,
Зачем вокруг он ходит.
Следы больших кошачьих лап
Он на земле оставил,
Те, что когда-то менестрель
Своею песней славил.
Под лунным светом чешуя
Играет, серебрится,
Вся ночь его тоской полна...
Тебе опять не спится.
Шуршание крыльев за окном,
Печально песня льется,
Он плачет, что покинул дом
И больше не вернется.
Он кружит под твоим окном,
А в дом войти боится,
Котенок, что змеей рожден,
Летающей, как птица.
Но если блюдце молока
Тебе ему не жаль, –
Открой окно и позови,
Уйдет его печаль.
Он легкой тенью проскользнет,
Свернется в уголке
И нежно песню запоет,
Прильнув к твоей руке...
«Призрак».
Расскажите мне про старый Замок,
Про отвесных скал тоску и боль.
В плаче ветра темными ночами
Проклинавших злую свою роль.
Волн холодных шумные разбеги,
В танце смерти бьющихся о мол,
Сквозь бойницы с ветром залетая,
Заливают мозаичный пол.
Снова в полночь вспыхивает свечка,
Озаряя не накрытый стол.
Призрак дамы, гулкими шагами,
В ожидание измеряет холл.
Бледный образ, гордый и прекрасный,
Древней ткани блещет серебро.
А в лице печаль с немым вопросом:
Сколько еще нужно ждать Его?..
Старый Замок спит и ждет сигнала,
Знака от вернувшихся домой.
Но молчит труба и только ветер
Нарушает снов его покой.
Расскажите мне про старый Замок,
О волне не сбывшейся мечты.
От чего так сердце замирает?
Может этот призрак – это ты?!
«Мерлин».
Отдохни волшебник,
Пока гаснет огонь в очаге.
Колдовства час наступит
И звезды зажгутся во тьме.
В черный плащ укутан
Был долог и труден твой день,
Но пришел вечер
И исчезла во мраке твоя тень.
Отдохни волшебник,
Колдовство еще только в пути.
Верь, что в нужный час Сила
Не может к тебе не придти.
Погрузи в пламя взгляд свой,
И узришь ты грядущие дни
Не страшись предсказаний
Знай, что этому произойти.
Ты устал волшебник,
Многим помощь твоя нужна.
Всем и взрослым и детям
Ты несешь сказку на крыльях сна.
Что бы день забылся,
Уведет от проблем твой сон.
Добротою и счастьем
Сердца спящих наполнит он.
Отдыхает волшебник,
Пока гаснет огонь в очаге.
Колдовства час наступит
И звезды зажгутся во тьме.
Засыпают люди –
Был долог и труден их день.
Но приходит вечер
И сказкою стала тень.
«Умершему другу».
Придут, тебя сменив другие люди
И встанут на краю, плечом к плечу,
И небо звездопадом плакать будет,
Но этого я видеть не хочу…
Надежды свет во тьму угас последний,
И завершили стрелки бег часов.
Прощай мой черный, талый снег весенний.
Уйдешь ты, и я стану одинок…
Когда за окнами завоет глухо вьюга,
Пусть скромный язычок свечи огня,
В ночи твоей рукою зажжен будет,
Он вспыхнет и ты вспомнишь про меня.
Серебряный клинок в руке поэта,
В драконьей лапе сжатый карандаш.
Но крыльев больше нет, как нет и лета.
Никто не скажет больше мне: «ты – наш!»
Мертвец душой, в глазах равнины снега,
Как будто павший возле двери страж.
Костры угасли, нет на небе света,
Ты в Черной Башне бал последний дашь.
Придут на смену нам другие люди,
И встанут на снегу плечом к плечу.
Вновь небо звездопадом плакать будет,
Рука сама потянется к мечу.
«Амбер».
И там, за Черной Гранью Мира
Куда живым не дойти
Огонь из сердца Лабиринта
Светит нам в пути.
Дорогой Черной в даль, к горизонту,
Метнулась моя судьба.
На сколько долгим путь мой не стал бы,
Мне не вернуть тебя.
Со стоном покинула ножны шпага
Узор я прикрыл рукой.
Пусть мне помогут Честь и Отвага
Встретиться с тобой.
Я призываю все Силы Мира
Образ Отца Зову,
Единорог пусть мне поможет
Выжить в этом бою.
Камнем, что добыт для мира творения,
Новый Мир создаю,
Что бы мир этот, катясь в неизвестность
Смог устоять на краю.
«Арамису».
Шпаги легкий росчерк
За спиною плащ.
Жизнь – неровный почерк,
Сотни мертвых глаз.
Пыль дорог нелегких
Порошит следы.
Лошади шаг легкий
В мире темноты.
В лунном свете бледном
Перестук копыт,
Твой след лапы волчьей
Будет ли забыт?
Шпаги легкий росчерк
Смерти черный глаз
Жизнь – неровный почерк
Одного из нас…
«Девять».
И снова был бы пир горой
Но замер каждый во дворце,
Когда запел цветок лесной
В открытом сказочном ларце.
Нездешней песней тишина
Разорвана, гляди! Гляди!
Вот вдеты ноги в стремена
И впереди – пути, пути!
А под копытами коней
Лесной дороги тишь звенит,
Девятка вороных коней
Спеши скорей! Вперед летит.
Встает стеною мрачный лес
Никто не смел туда войти
Но девять вороных мечей
Сметут преграду на пути…
«Игра».
(Вместо эпиграфа:
Свинцовое небо над крышами замка
За окнами бьется кровавый закат.
Ну, а афоризмы - это "листопад осенних мыслей" - мысли о жизни, накопившиеся за прожитые годы.
Вместо эпиграфа:
«Порою просим мы о невозможном,
Иль невозможным кажется нам то,
О чем мы просим, глядя безнадежно,
В высоком небе отраженное окно…»
«Кошка на карнизе крыши».
( Из цикла “Кошка на карнизе крыши”.)
Кошка на карнизе крыши
Тихо крыльями шуршит,
Кошка на карнизе крыши
Лишь усами шевелит.
В час, когда Луна восходит
Полновесною мечтой,
Эта кошка сон волшебный
Принесет для нас с тобой...
Чтобы этот сон услышать,
Ты поверить поспеши
В то, что на карнизе крыши
Кошка крыльями шуршит...
«Зов».
Когда-нибудь грянет Зов,
И все мы уйдем туда,
Где в центре черных лесов
Над Замком пылает звезда.
Рука сожмет рукоять,
Придавит волосы шлем.
Нам вместе теперь стоять –
Война объявлена всем…
На плечи ложится плащ,
Раскинулись сто дорог.
Прости меня и не плачь
Отныне я одинок.
Пора, я прощаюсь с тобой.
Подругой моей станет Смерть.
И долгий и вечный бой,
В котором, нельзя умереть…
«Тайные знания».
(Из цикла “Стихи сожженных тетрадей”).
Тайные знания свято
Хранит, остывая, зола.
Пишущий мог ошибаться,
Смерть оказалась права...
Смертны не только страницы
Песен несущие вязь,
Смертен и помнящий песню -
Сердце затоптано в грязь...
От нестерпимого жара
Черными станут листы,
Сыпятся пеплом тетради,
В Мир уходя Пустоты.
Но через бездны столетий
Новый хранитель мечты
Выведет древние знаки
На белизне темноты...
«Принцессе Айлин (маленькой и милой Тифф)»
(В память о Ролевой Игре.)
Ночь опустила крылья на дома,
Уснули крепко воины и слуги.
На важном месте прервалась Игра,
И неспокоен сон моей подруги…
Принцесса Айлин, сказка вновь придет,
Горя в глазах златою мишурою.
Тебя опять дорога позовет,
И снова будет волшебство с тобою.
Мятежный брат, Магистр Темных Сред,
Огонь, дающий жизнь своей рукою.
Идет вперед он, не считая бед,
И Роком увлечет тебя с собою.
Но ночь пройдет, вокруг настанет день,
Та жизнь покажется пустой игрою.
Но на твое лицо ложится тень:
Принцесса Айлин, что теперь с тобою?
Быть может, ранен муж твой, иль убит,
На службе у империи Полночной…
А может, рядом он спокойно спит,
И улыбается, как будто бы нарочно…
Сказка забывается порой
В круговерти сумасшедших будней,
Но вернется Мастер за тобой
И творить Миры словами будет.
Имена его, что были так близки,
Ты, наверно, скоро позабудешь.
Строчки знаний не хранят пески.
А забыв – Играть уже не будешь…
Если вспомнишь – только позови,
Он, «живущий ради развлечений»,
Явится, как из ночной дали,
Опустившись рядом на колени…
«Соло Зеркала. Тайна».
(Из цикла «Ненаписанный рассказ».)
Что отражают зеркала,
Когда мы не глядимся в них?
Какие земли, времена,
И чей не завершённый стих?
Что приключится, если мы
Попробуем взглянуть тайком?
Так, что б не видеть нас самих
И свой привычный старый дом.
Мы осторожно подойдём,
Прикрыв огонь свечи рукой,
По глади взглядом проведём
Нарушив призрачный покой.
И сквозь тумана пелену
Проступят новые черты
Сменив тебя всего на миг
Лицом нездешней красоты.
«Соло зеркала. Дорога».
Кто может знать, что мы теряем
Отдав себя обычной жизни?
Какие дали повидаем
Покинув дом под звуки тризны?
Нездешний путь нас зазывает,
Сойти с изведанной дороги.
Но мы по-прежнему зеваем,
Остановившись на пороге.
Из года в год всегда шагаем
Лишь по знакомым старым тропам
Страшимся новых поворотов
Боимся потерять чего-то…
И сколько раз мы проходили,
Чуть приоткрытые ворота,
Не заглянув в волшебный сад,
И прячась за свои заботы.
Оправдываемся, что спешим,
Что ждет нас срочная работа.
Как будто бы умерив шаг
Мы можем подвести кого-то.
А дома, погасив ночник,
Жалеем, что сегодня снова
Мы упустили чудный миг,
Увидеть часть мира иного.
Я не безгрешен, я как все,
Ночами полон сожаления
Из жалости ища в себе
Хоть малый смысл сотворения.
«Пир Князя Тьмы».
(Оригинальная идея, принадлежит моей маме – Сваричовской Марине Игоревне. В память о ней этот стих).
Князь Тьмы позвал к себе друзей,
Чертей, вампиров, упырей
Всю мерзость, нечисть разную,
Свой день Рожденья праздновать.
И в первый раз, за сотни лет,
Готов был праздничный обед,
Чтоб стол гостям мог угодить,
Пришлось пиявок наловить.
И в мухоморовый салат
Добавлен был змеиный яд.
Пирог украшен паутиной,
Паштеты - лапкою мышиной.
И вот, в бокалы-черепа
Налили черного вина,
Настоянного на костях,
Всех тех, кто раньше был в гостях…
Сей праздник удался на славу
Князь Тьмы надеялся по праву,
Всем доказать, что он главней -
Никто не выжил из гостей.
Но все ж была одна печаль
Из тех, что – «право очень жаль».
Князь Тьмы задумчиво глядит
И локон черный теребит…
Ему придется ждать года,
Что б снова нечисть подросла.
Ведь день Рожденья веселей
Справлять в компании друзей!
«Двое».
(Из цикла «Два дракона».)
С крыла вековая пыль опадает,
Как будто прошедшие разом года.
Вот поднял он голову, на небо глядя,
Глазами, по цвету как бирюза.
Он долго ждал зова, живя в заточении,
Когда можно будет запрет свой забыть.
И в небо рванувшись, вздохнуть с облегчением:
-«Да, это приятно – дышать вновь и жить!»
Но помнил он смерти чужое дыханье,
А страх и печаль невозможно забыть:
Вот падают с неба драконы в молчании,
Им в памяти Мира отныне лишь жить.
Но он жив, а значит - не кончилось племя.
Вот снова драконы взвиваются ввысь.
Пускай только двое, но хватит падений!
Он черным крылом укрывает Альрис.
И с нежностью льнет чешуя золотая,
Две шеи в молчанье влюбленных сплелись,
Ему улыбнулась его золотая,
Бок о бок драконы, покоя желая
Вперед и вперед устремляются ввысь.
«Заклятие сна».
Авалона тенью скроюсь
Я от снов своих кошмарных
И от тварей быстрокрылых
Прошептав: «Сатийа Доттон!»
Слова три как заклинание
Заучив, запомню твердо.
«Авалон Сатийа Доттон»,
Станет мне в ночи защитой.
Под контроль свой сон возьму я
Сбросив груз преград меж нами.
Авалона тенью скрытый
Я скольжу между мирами.
И укрывшись серой тенью,
Между снов своих кошмарных
Проскользну, ища с надеждой
Мир, что будет лучше данных…
Авалон Сатийа Доттон,
Клурамон Атира Кларрес.
«Кто сказал, что драконов нет?»
(Из цикла «Два дракона».)
Старый замок занесен листвою,
Это осень оставила след.
Но вдруг шелест крыла над тобою,
Кто сказал, что драконов нет?
Словно ветер надежды в отчаянии
Всколыхнет воздух кожа крыла,
И как будто совсем уж нечаянно
Улыбнется с небес нам луна.
Яркой вспышка черного пламени,
К нам ворвался из пустоты.
И открыл, не подвластные времени,
Из звезд сотканные мосты.
Черной тенью, затмившею звезды,
Рядом снами мелькнет силуэт.
Мы с тобою замрем потрясенно
С восхищением глядя в след…
Все вокруг покрыто листвою,
В мире царствует желтый цвет.
Глядя вверх, мы стоим с тобою.
Кто сказал, что драконов нет?
«Сказка».
(Из цикла «Два дракона».)
В старом замке, где бывали
Только ветер и гроза,
Два дракона обитали…
Ну, бывают чудеса!
Раньше Змеев обитало
В замке – тьма, хоть пруд пруди,
А теперь их здесь не стало,
Все повывелись поди?
Нет не все, о двух забыли…
Черный - спал волшебным сном
Ожидаю Золотую
В зале хладном и пустом.
Золотая же - бродила
По другим Мирам, и вот
Возвратиться вдруг решила
В дом родной, прервав полет.
И увидев вместо царства
Своего – лишь Смерти след,
Закричала о несчастье,
И… Услышала ответ!
Тихий голос, шорох были
Как из прошлого привет.
Серый весь, от слоя пыли,
Выполз он на белый свет.
Он – единственный, кто выжил.
Для нее спастись сумел.
Заклинанием старинным
Песню новую пропел.
И заснул, надеясь, зная
Что воротится она.
По чужим Мирам скитаясь
Проклята, обречена…
Знал один он предсказание:
Ей даровано судьбой,
Для других существ в изгнании
Быть спасения звездой.
«Счастья не найдет, покуда,
Мир не потрясет беда!»
Предсказали ей и всеми
Была проклята тогда.
Что заставило вернуться?
Не могла она понять.
Что заставило проснуться?
Он не смог бы ей сказать…
В предсказании иль в заклятии
Объяснение одно,
Для нее всегда быть счастьем
Ему было суждено.
«Свиданье».
Пусть долго Вас сопровождает
В путь аромат ее духов
И вспомнив о мгновеньях встречи
Благодарите всех богов
Не в силах веки смежить ночью
Вам видится она тотчас,
В мир вырываются виденья
И наполняют этот час.
Воздушных фей дуэт хрустальный
Фортуны смех, бокалов звон,
И головы ее прекрасной
Такой таинственный наклон.
«Ко дню Рождения».
(Из цикла «Натали».)
Вместо эпиграфа:
«Облик волка – ночь,
Вечный враг мой – день.
Не смогу помочь –
Я всего лишь тень…»
* * *
Твой веселый день Рожденья,
Только грусть в твоих глазах.
Вкруг тебя, лишь отзвук песен –
Память о забытых снах.
Твои гости, словно тени,
Вдоль по комнате скользят,
Убивая твое время
Словно самый крепкий яд.
Тень моя, черней и тише,
В кресле свернута змеей.
И сидит, почти не дышит,
Будто демон под землей.
Словно в черный плащ укутан
Мир твой пустотой укрыт,
И как слабый луч надежды,
Лик твой из зеркал глядит…
* * *
Цветущий мир и пенье птиц –
Но ты не видишь ничего,
Спешишь в круговороте лиц
Скользя у Смерти под крылом.
На миг споткнувшись – оглянись!
Твои глаза увижу я,
А в них – пески, пустыни крик
И — не зажженная звезда…
«Оазис погибших растений».
( Из цикла “Ненаписанный рассказ”.)
Оазис погибших растений
Приходит ко мне по ночам.
Неровною цепью видений
Скользя в темноте по плечам.
Песчаная вьюга бушует,
Мои заметая следы.
Как будто бы тушью тушует,
Ровняя барханов ряды.
Живому здесь негде укрыться.
Слепящая Солнца волна,
Как будто бы хочет напиться –
Всю боль поднимает со дна...
Тяжелые ночи сомнений
И Чуждых Миров пустота.
И зыбкая грань пробуждений.
И влага дневная у рта...
«Котенок. Сказка для дочурки».
(Из цикла “Кошка на карнизе крыши”.)
Под светом звезд в тиши ночной
Неведомый зверь бродит,
Не бойся ты задать вопрос,
Зачем вокруг он ходит.
Следы больших кошачьих лап
Он на земле оставил,
Те, что когда-то менестрель
Своею песней славил.
Под лунным светом чешуя
Играет, серебрится,
Вся ночь его тоской полна...
Тебе опять не спится.
Шуршание крыльев за окном,
Печально песня льется,
Он плачет, что покинул дом
И больше не вернется.
Он кружит под твоим окном,
А в дом войти боится,
Котенок, что змеей рожден,
Летающей, как птица.
Но если блюдце молока
Тебе ему не жаль, –
Открой окно и позови,
Уйдет его печаль.
Он легкой тенью проскользнет,
Свернется в уголке
И нежно песню запоет,
Прильнув к твоей руке...
«Призрак».
Расскажите мне про старый Замок,
Про отвесных скал тоску и боль.
В плаче ветра темными ночами
Проклинавших злую свою роль.
Волн холодных шумные разбеги,
В танце смерти бьющихся о мол,
Сквозь бойницы с ветром залетая,
Заливают мозаичный пол.
Снова в полночь вспыхивает свечка,
Озаряя не накрытый стол.
Призрак дамы, гулкими шагами,
В ожидание измеряет холл.
Бледный образ, гордый и прекрасный,
Древней ткани блещет серебро.
А в лице печаль с немым вопросом:
Сколько еще нужно ждать Его?..
Старый Замок спит и ждет сигнала,
Знака от вернувшихся домой.
Но молчит труба и только ветер
Нарушает снов его покой.
Расскажите мне про старый Замок,
О волне не сбывшейся мечты.
От чего так сердце замирает?
Может этот призрак – это ты?!
«Мерлин».
Отдохни волшебник,
Пока гаснет огонь в очаге.
Колдовства час наступит
И звезды зажгутся во тьме.
В черный плащ укутан
Был долог и труден твой день,
Но пришел вечер
И исчезла во мраке твоя тень.
Отдохни волшебник,
Колдовство еще только в пути.
Верь, что в нужный час Сила
Не может к тебе не придти.
Погрузи в пламя взгляд свой,
И узришь ты грядущие дни
Не страшись предсказаний
Знай, что этому произойти.
Ты устал волшебник,
Многим помощь твоя нужна.
Всем и взрослым и детям
Ты несешь сказку на крыльях сна.
Что бы день забылся,
Уведет от проблем твой сон.
Добротою и счастьем
Сердца спящих наполнит он.
Отдыхает волшебник,
Пока гаснет огонь в очаге.
Колдовства час наступит
И звезды зажгутся во тьме.
Засыпают люди –
Был долог и труден их день.
Но приходит вечер
И сказкою стала тень.
«Умершему другу».
Придут, тебя сменив другие люди
И встанут на краю, плечом к плечу,
И небо звездопадом плакать будет,
Но этого я видеть не хочу…
Надежды свет во тьму угас последний,
И завершили стрелки бег часов.
Прощай мой черный, талый снег весенний.
Уйдешь ты, и я стану одинок…
Когда за окнами завоет глухо вьюга,
Пусть скромный язычок свечи огня,
В ночи твоей рукою зажжен будет,
Он вспыхнет и ты вспомнишь про меня.
Серебряный клинок в руке поэта,
В драконьей лапе сжатый карандаш.
Но крыльев больше нет, как нет и лета.
Никто не скажет больше мне: «ты – наш!»
Мертвец душой, в глазах равнины снега,
Как будто павший возле двери страж.
Костры угасли, нет на небе света,
Ты в Черной Башне бал последний дашь.
Придут на смену нам другие люди,
И встанут на снегу плечом к плечу.
Вновь небо звездопадом плакать будет,
Рука сама потянется к мечу.
«Амбер».
И там, за Черной Гранью Мира
Куда живым не дойти
Огонь из сердца Лабиринта
Светит нам в пути.
Дорогой Черной в даль, к горизонту,
Метнулась моя судьба.
На сколько долгим путь мой не стал бы,
Мне не вернуть тебя.
Со стоном покинула ножны шпага
Узор я прикрыл рукой.
Пусть мне помогут Честь и Отвага
Встретиться с тобой.
Я призываю все Силы Мира
Образ Отца Зову,
Единорог пусть мне поможет
Выжить в этом бою.
Камнем, что добыт для мира творения,
Новый Мир создаю,
Что бы мир этот, катясь в неизвестность
Смог устоять на краю.
«Арамису».
Шпаги легкий росчерк
За спиною плащ.
Жизнь – неровный почерк,
Сотни мертвых глаз.
Пыль дорог нелегких
Порошит следы.
Лошади шаг легкий
В мире темноты.
В лунном свете бледном
Перестук копыт,
Твой след лапы волчьей
Будет ли забыт?
Шпаги легкий росчерк
Смерти черный глаз
Жизнь – неровный почерк
Одного из нас…
«Девять».
И снова был бы пир горой
Но замер каждый во дворце,
Когда запел цветок лесной
В открытом сказочном ларце.
Нездешней песней тишина
Разорвана, гляди! Гляди!
Вот вдеты ноги в стремена
И впереди – пути, пути!
А под копытами коней
Лесной дороги тишь звенит,
Девятка вороных коней
Спеши скорей! Вперед летит.
Встает стеною мрачный лес
Никто не смел туда войти
Но девять вороных мечей
Сметут преграду на пути…
«Игра».
(Вместо эпиграфа:
Свинцовое небо над крышами замка
За окнами бьется кровавый закат.
