- Дядя, правда, в болоте штаны потерял?
- Нет, не правда, твой папа большой шутник, - усмехнулся дядя, испепеляя брата взглядом.
- Папа-то шутник, а нас в тот день все звери стороной обходили, - хохотнул Бэйри.
- Почему? Дядю без штанов боялись? – заинтересовалась малышка.
- Точно, боялись, что своей дубиной зашибет, - захохотал ее отец.
Я вспыхнула и закрыла ребенку уши ладонями.
- Как не стыдно?! – с негодованием воскликнула я. – При ребенке!
- Даиль, он ногу тогда повредил и нашел здоровенную палку, на которую опирался, - опешил Бэйри. – А ты о чем подумала?
Осмыслив, что мне сказал старший сын Годэла и собственные мысли, я стремительно покраснела, и домик сотрясся от громового мужского хохота.
- Даиль, Даиль, - Шоли подергала меня за рукав, - можно я доем похлебку? Мне так неудобно.
Я спешно убрала руки от детской головки и вскочила из-за стола, спеша скрыть свое пылающее лицо и новую порцию слез, размером с голубиное яйцо.
- Даиль, правда, дубина? – несся мне вслед хохот Бэйри.
- Завидуй молча, - со смехом ответил ему Флэй и поспешил за мной. – Голубка, да стой же ты. – Он отловил меня и прижал к себе.
- Я просто извращенная особа, - воскликнула я. – Да еще и при ребенке! И что я буду за мать?
- Самая лучшая, - с широкой улыбкой ответил он.
- Шоли…
- Ничего не поняла, - спокойно сказал Рысь.
- Бэйри…
- Пусть теперь по ночам ворочается от зависти.
- Ты животное! – возмутилась я.
- Точно, Рысь, - хохотнул Флэй. – Успокойся, тарганночка, ничего ужасного не произошло. Ты еще не слышала разговоры наших женщин, иногда даже я краснею.
Мы еще некоторое время спорили, пока из дома не вышли Шоли с Бэйри. Я вновь стремительно покраснела, но старший сын Годэла сделал вид, что ничего не замечает. Он вручил меня Шоли и увел Рыся обратно за дом. Они еще какое-то время там возилось, а когда уже стало сумрачно, и Шоли, уставшая за день, задремала на лавке, положив мне голову на колени, пока я дошивала последнее платьице для дочки Куклы. Дверь в домик открылась и в проеме показалась голова Флэя.
- Идем, - гордо сказал он, и я показала ему на малышку. – Какая чудесная картина, - улыбнулся рысик.
Он осторожно взял на руки девочку, Шоли пробурчала что-то непонятно, вздохнула и продолжила спать. Флэй положил ее на нашу кровать, и мы тихонечко вышли из дома. Неужели так когда-нибудь будет и с нашим малышом? Я умиленно вздохнула. Рысик, видно, подумавший о том же, положил мне руку на живот, и его в кои-то веки облагодетельствовали ударом, подумали и врезали еще разок.
- Неужели снизошел, - усмехнулся осчастливленный отец. – Точно небо упадет на землю. – И получил по рукам еще раз, не от меня.
Навес получился шикарный. Большой, подпираемый столбами. Под таким хоть белье суши, хоть стол накрывай, хоть люльку с младенцем ставь. Я благодарно взвизгнула, жарко поцеловала Рыся, кивнула второму и оседлала стоявшую тут лавку.
- Довольна? – с улыбкой спросил Флэй.
- Да, - ответила я.
- Потом мне братья помогут сделать пристройки, будет у нас большой дом, - сказал рысик, усаживаясь рядом. – И баня нормальная с выходом из дома. И загон для животных. За лето с этим разберемся, - пообещал Флэй. Я положила голову ему на плечо. – Все у тебя будет, голубка.
- У меня уже все есть, - ответила я. – А скоро я стану самой богатой, - и погладила живот, где снова зашевелился рысенок.
- А где моя радость? – спросил Бэйри.
- Спит, умаялась, - ответил Флэй.
- Даиль, как ты это сделала? Ее же спать уложить невозможно. Как утром встает, так последняя ложится. Пока не шлепнешь, не успокоится.
- Мы делами были заняты, - я пожала плечами.
Мы проводили Бэйри, который нес на руках так и не проснувшуюся дочь, за его спиной болтался заплечный мешок Флэя с мужем и детьми Куклы.
- Какой хороший день, - сказала я.
- Замечательный, - согласился со мной рысик. – Кстати, голубка, меня сегодня кое-что заинтересовало.
- Что? – я повернулась к нему.
- Твой взгляд, - подмигнул Флэй, подхватил меня на руки и понес к дому. – Посмотришь на меня так еще раз.
- На тебя иначе я и не смотрю, - прошептала я и накрыла его губы своими.
* * *
Просыпаться, когда солнце только показывалось над верхушками деревьев, стало уже привычкой за это время. Рысик еще спал, когда я выскальзывала из-под теплого одеяла и на цыпочках шла к потухшему очагу, разжигая его, вешала котелок с водой над огнем, умывалась, заплетала простую косу, перевивала ее лентой и ждала, когда откроет глаза мой муж. Он всегда просыпался, как только я заканчивала приводить себя в порядок, мы завтракали, и вредный Рысь возвращал меня на ложе, портя тот самый порядок самым возмутительным образом.
Удивительно, но с ним я не боялась близости, как с Найяром. С тех пор, как я поняла, что беременна, страсть перешла в нежность, даря новое удовольствие от нашей близости. Хватило одного раза, когда я испуганно держалась за живот, чтобы Флэй стал осторожен. Впрочем, Рысь хотел ребенка, Найяр хотел совсем иного. Вспоминать об убитом малыше было до сих пор больно, особенно чувствуя толчки моего второго ребенка, и осознавать, что тому младенцу не дано было дожить даже до этого.
Я стерла слезу, побежавшую по щеке, и обернулась к ложу. Флэйри уже открыл глаза и наблюдал за мной.
- Доброе утро, любимая, - немного хриплым голосом сказал он.
- Доброе утро, рысик, - я улыбнулась и вернулась к очагу.
Он поднялся с постели, зевнул, и я услышала, как заплескалась вода в тазу. Следом мне на талию легли теплые ладони, скользнули на бедра, чуть сжали, и поползли вверх, нырнули на плечи, спустились по рукам и отняли у меня котелок.
- Сколько говорить, когда я дома, сам все сделаю, - проворчал он, щекоча мне шею своим дыханием.
Я хихикнула и втянула голову в плечи.
- Так не тяжелый же, - возразила я, когда Флэй отошел вместе с котелком.
- Вот, не тяжелый, - он ткнул пальцем в небольшой котелок, - я этот таскаю я.
- Не тростинка, - обиделась я.
- Тростиночка, - фыркнул Рысь.
Спорить было бесполезно, и я махнула на него рукой. После завтрака и превращения меня обратно в лохудру, рысик прихватил колчан, стрелы, охотничий нож и, ласково поцеловав меня, ушел, пообещав шикарную добычу. Я привычно проводила его взглядом в окно и взялась за домашние дела. Их у меня было не так много. Прибралась, приготовила, подшила рубашку мужу, которую он умудрился порвать, когда в прошлый раз ходил в лес, и засела за свое увлечение – алфавит Ледигьорда.
Эта идея посетила меня, когда я узнала, что письменности здесь, как таковой, нет. Сообщения передавались в виде символов и знаков, не способных донести развернутый смысл до адресата. Я потребовала Рыся научить меня, но и сам не до конца разбирался во всех этих человечках, солнышках и птичках. И вот, взяв за основу родной алфавит, я попыталась написать слова на языке Свободных Земель. Помучалась и села за сопоставление букв и звуков. Флэй сунул нос, заинтересовавшись, что я пишу угольком на куске ткани, так как бумаги здесь тоже не было, хмыкнул и присоединился ко мне. Это было около двух месяцев назад. С тех пор я сделала письменность моей новой родины своим увлечением, и на досуге ломала голову, какими буквами можно показать звук, отличный от привычной таргарской речи.
Письменность, как и язык был схож на всей территории бывшей империи, менялись лишь диалекты. Но вот Гаэлдар, находившийся на приличном расстоянии от нас, уже говорил на совершенно другом языке. Этот язык я немного знала, благодаря Ру и Наю. Из-за Ру я заинтересовалась языком государства, где он служит, а Наю просто понравилась идея, чтобы я знала гаэлдар. Его алфавит я тоже переписала, проговорила буквы и вставила в свой алфавит, найдя пару соответствий. До совершенства, конечно, было далеко, но я не сдавалась. Я не знала, пригодится ли мой труд кому-нибудь, но интерес от этого не пропадал.
Когда я оторвалась от своей работы и устало зевнула, поняла, что уже смеркается. Тут же появилось беспокойство, Флэй всегда возвращался еще засветло. Накинула свой старый плащ и выглянула на улицу. Лес вдруг напугал меня своей безлюдностью. Острое ощущение одиночества едва не заставило меня расплакаться. Я спешно спряталась в доме, вновь разожгла потухший за день очаг, и мягкий свет огня озарил наш домик. Это немного успокоило, но вскоре я уже снова была на улице.
Походила вокруг дома, посидела под навесом, ожидая, что Рысь вот-вот появится. Но он не появлялся.
- Флэй! – закричала я, охваченная уже не беспокойством, а зарождающейся паникой. – Флэй!
Ответом мне был шорох деревьев. Где-то закаркала ворона, и мое сердце ухнуло в черную пропасть.
- Флэй! Флэйри, пожалуйста!!! Флэй, бесы тебя задери! – кажется, я перешла на таргарский, но так и не заметила этого. – Рысик, пожалуйста, возвращайся, - простонала я, вглядываясь в сумерки.
Сумрак играл со мной злые шутки, и мне то и дело казалось, что мой мужчина выходит из-за деревьев. Я вскакивала, бросалась навстречу, но вновь и вновь обманывалась. Наконец, не выдержала и ушла в дом к огню. Рядом с теплом пламени было немного спокойней.
- Ну, где же ты, - я шагала из угла в угол, нервно сплетая и расплетая пальцы. – Только появись, я тебя сама убью… только появись, - всхлипывала я, боясь даже думать, что Флэй может не вернуться.
За окном послышался шорох, что-то гулко ударило в дверь, и я вскрикнула. Дверь скрипнула…
- Флэй! – радостно воскликнула я и закрыла рот руками.
Даже в плохо освещенном пространстве я увидела, как он бледен. Рысь тяжело поднялся на приступок, попытался улыбнуться, и я увидела, что его одежда залита кровью.
- Флэй! – взвизгнула я и бросилась к нему. – Что с тобой?
- Медведь, - усмехнулся Рысь и сполз на пол.
- Аргат? – прошептала я, оседая рядом с ним.
- Настоящий, - хрипло ответил он. – Его я тоже победил. Там… не хватило сил.
Рука слабо махнула куда-то в сторону, и Флэй потерял сознание. Дрожащими руками я откинула полы его куртки и снова зажала рот руками, чтобы не закричать. Тело моего прекрасного Рыся было изодрано когтями. И самое страшное, что я сейчас поняла с невероятной ясностью – он умирает. Он умирает, а я ничем не могу ему помочь. Совсем ничем…
- Я не могу, Рыси должны помочь. Должны! – дрожащим голосом прошептала я и упрямо поджала губы.
После этого встала и решительно ухватила мужа за одежду, втягивая полностью в дом, ноги его остались за порогом. Каменной тяжестью налился живот.
- Потерпи, - попросила я, сделала еще одно усилие и втащила Рыся внутрь. – Так надо, - сказала я бессознательному мужчине, - чтобы звери не пришли на запах твоей крови.
После поцеловала посеревшие губы.
- Ты только дождись, хорошо? Я побегу быстрее ветра, - пообещала я, изо всех сил сдерживая ненужные сейчас слезы. – Только дождись!
И выскочила из дома. Какой компас вел меня в тот страшный вечер, я не знаю. Ноги несли меня так быстро, как только могли. Я бежала, отмахиваясь от ветвей, огибала костлявые тени деревьев, угадывающиеся в темноте, подсвеченной слабым лунным светом. Бежала и молилась всем, кого могла вспомнить, чтобы бежала в нужную сторону, чтобы упрямые Рыси услышали меня. Несколько раз споткнулась, но умудрилась не упасть. И наградой мне стали огни, свет которых озарял поселение.
Ворота были уже закрыты, и я закричала, срываясь на визг:
- Откройте! Откройте!!! Флэй! Там Флэй! Помогите, помогите же… Флэй!
- Кто здесь? – спросил сверху дозорный.
- Даиль, жена Флэйри! – выкрикнула я. – Откройте! Он умирает…
Больше не могла сдерживать слезы и разрыдалась. Ворота скрипнули, и я вбежала внутрь.
- Бэйри! Бэйри, там Флэй! – кричала я, мечась по улицами поселения. – Дэйри! Бэйри!
- Даиль, что случилось? – ко мне бежал Дэйри, но вскоре появился и Бэйри, натягивающий на бегу куртку.
Рыси, всполошенные моими криками и бестолковыми метаниями, высыпали на улицу.
- Флэй… - я вцепилась в рукава Дэйри и сползла на землю, с которой меня рывком тут же поднял старший брат. – Медведь… Порвал медведь, - сквозь слезы пыталась выговорить я. – Умирает… спасите! Спасите! – выкрикнула я и повисла на Бэйри, развернувшего меня к себе лицом. – Пожалуйста.
- Аргат? – повторил мой вопрос Дэйри.
- Настоящий, - мотнула я головой.
- Тащи знахарку, пусть возьмет, что нужно, вряд ли сюда довезем, - велел старший брат среднему. – Успокойся, Даиль, сейчас поедем к нему. Успокойся.
- Что с моим сыном? – к нам пробилась мать Флэя.
Ее взгляд остановился на мне, скользнул по моему животу, и женщина произнесла:
- Хей, Даиль.
- Флэй, - простонала я, не в силах говорить что-то еще.
Дэйри уже скакал к нам на лошади, за его спиной сидела старая женщина с корзиной в руках. Старший сын Бэйри уже вел ему оседланного коня.
- Я с тобой! – закричала я, цепляясь за стремя.
Мне на плечи легли две сухие ладони.
- Идем, - мать моего мужа стояла за моей спиной. – Идем со мной. Таэль свое дело знает, мой сын не первый с охоты порванный зверем возвращается. Нечего беременной на лошади скакать.
- Но…
- Перевяжут, сюда принесут, - ответила она, взяла меня за руку и потащила в сторону своего дома. – Рысь должна быть сильной и верить Великой Матери. Если еще не пришло время Флэйри, она его не заберет. Идем.
Я обернулась, братья уже исчезли за воротами, а племя Белой Рыси смотрела нам со старой женщиной вслед. Мать Флэя уверенно вела меня через поселение, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на меня, но и не так быстро, чтобы я спотыкалась, догоняя ее. Сил и прыти еще в этой престарелой Рыси было много. Она обернулась лишь раз, когда я шумно всхлипнула.
- Великая Мать добра, верь в ее милость, - велела женщина. – И Пращуры не оставят силой племени своего сына. Плакать нужно по мертвым.
- О-ой, - завыла я, и она строго одернула меня.
- Пока бьется сердце Флэйри, ты должна делиться с ним силой, а не страхом, - учила меня свекровь, заходя в дом. – Так легче найти дорогу назад. Будь сильной, Даиль, свети ему огнем своей души, иначе свет звезд окажется ярче, и Флэй пойдет к нему.
Ее слова оглушили и… дали надежду. Я сдержала новое рыдание, утерла слезы и серьезно кивнула.
- Я буду сильной, - пообещала я.
- Так-то, - произнесла женщина и усадила меня за стол.
- Мне кусок в горло не полезет, - сказала я, с отвращением думая о еде.
- Тебе не полезет, моему внуку пригодится, - ответила она, отрезая толстый кусок пышного каравая. Затем достала глиняный горшок, в котором оказался мед, и густо намазала его на хлеб. – Ешь, Даиль. Ешь и думай о том, как тебе хорошо с моим сыном. Пусть от твоих мыслей ярче засветит ваш огонь, пусть Флэй тоже вспомнит, пусть согреется и выберет тебя.
Следом появилась кружка с теплым молоком, и свекровь ушла, оставив меня наедине со своими страшными мыслями. О хорошем? Да я сейчас могла думать лишь о том, что могу потерять его. Малыш внутри меня заворочался, я погладила живот, скорей машинально, чем желая его успокоить. Затем опустила взгляд на хлеб. Не съем, просто не смогу. Но рот вдруг наполнился слюной, когда я смотрела на слой меда, уже засахарившийся за зиму, сглотнула, взяла хлеб и откусила… Боги, хорошо-то как, сладко! Как я проглотила лакомство, даже не заметила, только подумала, что я до безумия хочу сладостей.
- Нет, не правда, твой папа большой шутник, - усмехнулся дядя, испепеляя брата взглядом.
- Папа-то шутник, а нас в тот день все звери стороной обходили, - хохотнул Бэйри.
- Почему? Дядю без штанов боялись? – заинтересовалась малышка.
- Точно, боялись, что своей дубиной зашибет, - захохотал ее отец.
Я вспыхнула и закрыла ребенку уши ладонями.
- Как не стыдно?! – с негодованием воскликнула я. – При ребенке!
- Даиль, он ногу тогда повредил и нашел здоровенную палку, на которую опирался, - опешил Бэйри. – А ты о чем подумала?
Осмыслив, что мне сказал старший сын Годэла и собственные мысли, я стремительно покраснела, и домик сотрясся от громового мужского хохота.
- Даиль, Даиль, - Шоли подергала меня за рукав, - можно я доем похлебку? Мне так неудобно.
Я спешно убрала руки от детской головки и вскочила из-за стола, спеша скрыть свое пылающее лицо и новую порцию слез, размером с голубиное яйцо.
- Даиль, правда, дубина? – несся мне вслед хохот Бэйри.
- Завидуй молча, - со смехом ответил ему Флэй и поспешил за мной. – Голубка, да стой же ты. – Он отловил меня и прижал к себе.
- Я просто извращенная особа, - воскликнула я. – Да еще и при ребенке! И что я буду за мать?
- Самая лучшая, - с широкой улыбкой ответил он.
- Шоли…
- Ничего не поняла, - спокойно сказал Рысь.
- Бэйри…
- Пусть теперь по ночам ворочается от зависти.
- Ты животное! – возмутилась я.
- Точно, Рысь, - хохотнул Флэй. – Успокойся, тарганночка, ничего ужасного не произошло. Ты еще не слышала разговоры наших женщин, иногда даже я краснею.
Мы еще некоторое время спорили, пока из дома не вышли Шоли с Бэйри. Я вновь стремительно покраснела, но старший сын Годэла сделал вид, что ничего не замечает. Он вручил меня Шоли и увел Рыся обратно за дом. Они еще какое-то время там возилось, а когда уже стало сумрачно, и Шоли, уставшая за день, задремала на лавке, положив мне голову на колени, пока я дошивала последнее платьице для дочки Куклы. Дверь в домик открылась и в проеме показалась голова Флэя.
- Идем, - гордо сказал он, и я показала ему на малышку. – Какая чудесная картина, - улыбнулся рысик.
Он осторожно взял на руки девочку, Шоли пробурчала что-то непонятно, вздохнула и продолжила спать. Флэй положил ее на нашу кровать, и мы тихонечко вышли из дома. Неужели так когда-нибудь будет и с нашим малышом? Я умиленно вздохнула. Рысик, видно, подумавший о том же, положил мне руку на живот, и его в кои-то веки облагодетельствовали ударом, подумали и врезали еще разок.
- Неужели снизошел, - усмехнулся осчастливленный отец. – Точно небо упадет на землю. – И получил по рукам еще раз, не от меня.
Навес получился шикарный. Большой, подпираемый столбами. Под таким хоть белье суши, хоть стол накрывай, хоть люльку с младенцем ставь. Я благодарно взвизгнула, жарко поцеловала Рыся, кивнула второму и оседлала стоявшую тут лавку.
- Довольна? – с улыбкой спросил Флэй.
- Да, - ответила я.
- Потом мне братья помогут сделать пристройки, будет у нас большой дом, - сказал рысик, усаживаясь рядом. – И баня нормальная с выходом из дома. И загон для животных. За лето с этим разберемся, - пообещал Флэй. Я положила голову ему на плечо. – Все у тебя будет, голубка.
- У меня уже все есть, - ответила я. – А скоро я стану самой богатой, - и погладила живот, где снова зашевелился рысенок.
- А где моя радость? – спросил Бэйри.
- Спит, умаялась, - ответил Флэй.
- Даиль, как ты это сделала? Ее же спать уложить невозможно. Как утром встает, так последняя ложится. Пока не шлепнешь, не успокоится.
- Мы делами были заняты, - я пожала плечами.
Мы проводили Бэйри, который нес на руках так и не проснувшуюся дочь, за его спиной болтался заплечный мешок Флэя с мужем и детьми Куклы.
- Какой хороший день, - сказала я.
- Замечательный, - согласился со мной рысик. – Кстати, голубка, меня сегодня кое-что заинтересовало.
- Что? – я повернулась к нему.
- Твой взгляд, - подмигнул Флэй, подхватил меня на руки и понес к дому. – Посмотришь на меня так еще раз.
- На тебя иначе я и не смотрю, - прошептала я и накрыла его губы своими.
* * *
Просыпаться, когда солнце только показывалось над верхушками деревьев, стало уже привычкой за это время. Рысик еще спал, когда я выскальзывала из-под теплого одеяла и на цыпочках шла к потухшему очагу, разжигая его, вешала котелок с водой над огнем, умывалась, заплетала простую косу, перевивала ее лентой и ждала, когда откроет глаза мой муж. Он всегда просыпался, как только я заканчивала приводить себя в порядок, мы завтракали, и вредный Рысь возвращал меня на ложе, портя тот самый порядок самым возмутительным образом.
Удивительно, но с ним я не боялась близости, как с Найяром. С тех пор, как я поняла, что беременна, страсть перешла в нежность, даря новое удовольствие от нашей близости. Хватило одного раза, когда я испуганно держалась за живот, чтобы Флэй стал осторожен. Впрочем, Рысь хотел ребенка, Найяр хотел совсем иного. Вспоминать об убитом малыше было до сих пор больно, особенно чувствуя толчки моего второго ребенка, и осознавать, что тому младенцу не дано было дожить даже до этого.
Я стерла слезу, побежавшую по щеке, и обернулась к ложу. Флэйри уже открыл глаза и наблюдал за мной.
- Доброе утро, любимая, - немного хриплым голосом сказал он.
- Доброе утро, рысик, - я улыбнулась и вернулась к очагу.
Он поднялся с постели, зевнул, и я услышала, как заплескалась вода в тазу. Следом мне на талию легли теплые ладони, скользнули на бедра, чуть сжали, и поползли вверх, нырнули на плечи, спустились по рукам и отняли у меня котелок.
- Сколько говорить, когда я дома, сам все сделаю, - проворчал он, щекоча мне шею своим дыханием.
Я хихикнула и втянула голову в плечи.
- Так не тяжелый же, - возразила я, когда Флэй отошел вместе с котелком.
- Вот, не тяжелый, - он ткнул пальцем в небольшой котелок, - я этот таскаю я.
- Не тростинка, - обиделась я.
- Тростиночка, - фыркнул Рысь.
Спорить было бесполезно, и я махнула на него рукой. После завтрака и превращения меня обратно в лохудру, рысик прихватил колчан, стрелы, охотничий нож и, ласково поцеловав меня, ушел, пообещав шикарную добычу. Я привычно проводила его взглядом в окно и взялась за домашние дела. Их у меня было не так много. Прибралась, приготовила, подшила рубашку мужу, которую он умудрился порвать, когда в прошлый раз ходил в лес, и засела за свое увлечение – алфавит Ледигьорда.
Эта идея посетила меня, когда я узнала, что письменности здесь, как таковой, нет. Сообщения передавались в виде символов и знаков, не способных донести развернутый смысл до адресата. Я потребовала Рыся научить меня, но и сам не до конца разбирался во всех этих человечках, солнышках и птичках. И вот, взяв за основу родной алфавит, я попыталась написать слова на языке Свободных Земель. Помучалась и села за сопоставление букв и звуков. Флэй сунул нос, заинтересовавшись, что я пишу угольком на куске ткани, так как бумаги здесь тоже не было, хмыкнул и присоединился ко мне. Это было около двух месяцев назад. С тех пор я сделала письменность моей новой родины своим увлечением, и на досуге ломала голову, какими буквами можно показать звук, отличный от привычной таргарской речи.
Письменность, как и язык был схож на всей территории бывшей империи, менялись лишь диалекты. Но вот Гаэлдар, находившийся на приличном расстоянии от нас, уже говорил на совершенно другом языке. Этот язык я немного знала, благодаря Ру и Наю. Из-за Ру я заинтересовалась языком государства, где он служит, а Наю просто понравилась идея, чтобы я знала гаэлдар. Его алфавит я тоже переписала, проговорила буквы и вставила в свой алфавит, найдя пару соответствий. До совершенства, конечно, было далеко, но я не сдавалась. Я не знала, пригодится ли мой труд кому-нибудь, но интерес от этого не пропадал.
Когда я оторвалась от своей работы и устало зевнула, поняла, что уже смеркается. Тут же появилось беспокойство, Флэй всегда возвращался еще засветло. Накинула свой старый плащ и выглянула на улицу. Лес вдруг напугал меня своей безлюдностью. Острое ощущение одиночества едва не заставило меня расплакаться. Я спешно спряталась в доме, вновь разожгла потухший за день очаг, и мягкий свет огня озарил наш домик. Это немного успокоило, но вскоре я уже снова была на улице.
Походила вокруг дома, посидела под навесом, ожидая, что Рысь вот-вот появится. Но он не появлялся.
- Флэй! – закричала я, охваченная уже не беспокойством, а зарождающейся паникой. – Флэй!
Ответом мне был шорох деревьев. Где-то закаркала ворона, и мое сердце ухнуло в черную пропасть.
- Флэй! Флэйри, пожалуйста!!! Флэй, бесы тебя задери! – кажется, я перешла на таргарский, но так и не заметила этого. – Рысик, пожалуйста, возвращайся, - простонала я, вглядываясь в сумерки.
Сумрак играл со мной злые шутки, и мне то и дело казалось, что мой мужчина выходит из-за деревьев. Я вскакивала, бросалась навстречу, но вновь и вновь обманывалась. Наконец, не выдержала и ушла в дом к огню. Рядом с теплом пламени было немного спокойней.
- Ну, где же ты, - я шагала из угла в угол, нервно сплетая и расплетая пальцы. – Только появись, я тебя сама убью… только появись, - всхлипывала я, боясь даже думать, что Флэй может не вернуться.
За окном послышался шорох, что-то гулко ударило в дверь, и я вскрикнула. Дверь скрипнула…
- Флэй! – радостно воскликнула я и закрыла рот руками.
Даже в плохо освещенном пространстве я увидела, как он бледен. Рысь тяжело поднялся на приступок, попытался улыбнуться, и я увидела, что его одежда залита кровью.
- Флэй! – взвизгнула я и бросилась к нему. – Что с тобой?
- Медведь, - усмехнулся Рысь и сполз на пол.
- Аргат? – прошептала я, оседая рядом с ним.
- Настоящий, - хрипло ответил он. – Его я тоже победил. Там… не хватило сил.
Рука слабо махнула куда-то в сторону, и Флэй потерял сознание. Дрожащими руками я откинула полы его куртки и снова зажала рот руками, чтобы не закричать. Тело моего прекрасного Рыся было изодрано когтями. И самое страшное, что я сейчас поняла с невероятной ясностью – он умирает. Он умирает, а я ничем не могу ему помочь. Совсем ничем…
- Я не могу, Рыси должны помочь. Должны! – дрожащим голосом прошептала я и упрямо поджала губы.
После этого встала и решительно ухватила мужа за одежду, втягивая полностью в дом, ноги его остались за порогом. Каменной тяжестью налился живот.
- Потерпи, - попросила я, сделала еще одно усилие и втащила Рыся внутрь. – Так надо, - сказала я бессознательному мужчине, - чтобы звери не пришли на запах твоей крови.
После поцеловала посеревшие губы.
- Ты только дождись, хорошо? Я побегу быстрее ветра, - пообещала я, изо всех сил сдерживая ненужные сейчас слезы. – Только дождись!
И выскочила из дома. Какой компас вел меня в тот страшный вечер, я не знаю. Ноги несли меня так быстро, как только могли. Я бежала, отмахиваясь от ветвей, огибала костлявые тени деревьев, угадывающиеся в темноте, подсвеченной слабым лунным светом. Бежала и молилась всем, кого могла вспомнить, чтобы бежала в нужную сторону, чтобы упрямые Рыси услышали меня. Несколько раз споткнулась, но умудрилась не упасть. И наградой мне стали огни, свет которых озарял поселение.
Ворота были уже закрыты, и я закричала, срываясь на визг:
- Откройте! Откройте!!! Флэй! Там Флэй! Помогите, помогите же… Флэй!
- Кто здесь? – спросил сверху дозорный.
- Даиль, жена Флэйри! – выкрикнула я. – Откройте! Он умирает…
Больше не могла сдерживать слезы и разрыдалась. Ворота скрипнули, и я вбежала внутрь.
- Бэйри! Бэйри, там Флэй! – кричала я, мечась по улицами поселения. – Дэйри! Бэйри!
- Даиль, что случилось? – ко мне бежал Дэйри, но вскоре появился и Бэйри, натягивающий на бегу куртку.
Рыси, всполошенные моими криками и бестолковыми метаниями, высыпали на улицу.
- Флэй… - я вцепилась в рукава Дэйри и сползла на землю, с которой меня рывком тут же поднял старший брат. – Медведь… Порвал медведь, - сквозь слезы пыталась выговорить я. – Умирает… спасите! Спасите! – выкрикнула я и повисла на Бэйри, развернувшего меня к себе лицом. – Пожалуйста.
- Аргат? – повторил мой вопрос Дэйри.
- Настоящий, - мотнула я головой.
- Тащи знахарку, пусть возьмет, что нужно, вряд ли сюда довезем, - велел старший брат среднему. – Успокойся, Даиль, сейчас поедем к нему. Успокойся.
- Что с моим сыном? – к нам пробилась мать Флэя.
Ее взгляд остановился на мне, скользнул по моему животу, и женщина произнесла:
- Хей, Даиль.
- Флэй, - простонала я, не в силах говорить что-то еще.
Дэйри уже скакал к нам на лошади, за его спиной сидела старая женщина с корзиной в руках. Старший сын Бэйри уже вел ему оседланного коня.
- Я с тобой! – закричала я, цепляясь за стремя.
Мне на плечи легли две сухие ладони.
- Идем, - мать моего мужа стояла за моей спиной. – Идем со мной. Таэль свое дело знает, мой сын не первый с охоты порванный зверем возвращается. Нечего беременной на лошади скакать.
- Но…
- Перевяжут, сюда принесут, - ответила она, взяла меня за руку и потащила в сторону своего дома. – Рысь должна быть сильной и верить Великой Матери. Если еще не пришло время Флэйри, она его не заберет. Идем.
Я обернулась, братья уже исчезли за воротами, а племя Белой Рыси смотрела нам со старой женщиной вслед. Мать Флэя уверенно вела меня через поселение, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на меня, но и не так быстро, чтобы я спотыкалась, догоняя ее. Сил и прыти еще в этой престарелой Рыси было много. Она обернулась лишь раз, когда я шумно всхлипнула.
- Великая Мать добра, верь в ее милость, - велела женщина. – И Пращуры не оставят силой племени своего сына. Плакать нужно по мертвым.
- О-ой, - завыла я, и она строго одернула меня.
- Пока бьется сердце Флэйри, ты должна делиться с ним силой, а не страхом, - учила меня свекровь, заходя в дом. – Так легче найти дорогу назад. Будь сильной, Даиль, свети ему огнем своей души, иначе свет звезд окажется ярче, и Флэй пойдет к нему.
Ее слова оглушили и… дали надежду. Я сдержала новое рыдание, утерла слезы и серьезно кивнула.
- Я буду сильной, - пообещала я.
- Так-то, - произнесла женщина и усадила меня за стол.
- Мне кусок в горло не полезет, - сказала я, с отвращением думая о еде.
- Тебе не полезет, моему внуку пригодится, - ответила она, отрезая толстый кусок пышного каравая. Затем достала глиняный горшок, в котором оказался мед, и густо намазала его на хлеб. – Ешь, Даиль. Ешь и думай о том, как тебе хорошо с моим сыном. Пусть от твоих мыслей ярче засветит ваш огонь, пусть Флэй тоже вспомнит, пусть согреется и выберет тебя.
Следом появилась кружка с теплым молоком, и свекровь ушла, оставив меня наедине со своими страшными мыслями. О хорошем? Да я сейчас могла думать лишь о том, что могу потерять его. Малыш внутри меня заворочался, я погладила живот, скорей машинально, чем желая его успокоить. Затем опустила взгляд на хлеб. Не съем, просто не смогу. Но рот вдруг наполнился слюной, когда я смотрела на слой меда, уже засахарившийся за зиму, сглотнула, взяла хлеб и откусила… Боги, хорошо-то как, сладко! Как я проглотила лакомство, даже не заметила, только подумала, что я до безумия хочу сладостей.
