Глава 1
Голова была тяжелой, мысли путались, и никак не получалось собрать их воедино. Протяжно выдохнув, я закрыла едва открывшиеся глаза и некоторое время лежала так, слушая тишину. Наконец, разум родил нечто похожее на размышления – мне подумалось, что под спиной моей твердо, и я даже ощущаю неровности. Поведя ладонью рядом с собой, я ощупала сухую траву, мелкие камешки и тонкую ветку с пожухлыми листьями. Лежу на земле…
А потом обоняния коснулся неприятный гнилостный запах. Покривившись, я опять открыла глаза и некоторое время смотрела в сумрачное небо. Кажется, наступил вечер, а я почему-то лежу на земле и вдыхаю зловоние.
— Нужно осмотреться, — одними губами произнесла я и повернула голову.
Первое, что я увидела, был плоский валун, на котором лежал небольшой камень, похожий на половину сферы со странными отростками. Я некоторое время рассматривала это сооружение, но затем мой взгляд скользнул дальше. Там была вода, затянутая ряской. Кажется, болото. Да и запах подтверждал мою догадку. Только что я делаю на болоте?
И я вновь поглядела на валун. На верхнем камне появилось нечто похожее на бельма. Сначала два, затем они исчезли, и появилось третье бельмо.
Приподнявшись на локте, я провела ладонью по лицу и опять посмотрела на маленький камень. А в следующее мгновение вскрикнула. Это был не камень! За валуном притаилась неведомая мне тварь. У нее было три глаза! А бельма… О нет, это были вовсе не бельма, чудовище моргало! Сначала двумя глазами, расположенными, где и полагается, а затем третьим, который находился чуть ниже между ними.
— А! — взвизгнула тварь в ответ и ощерила мелкие острые зубы.
Я расслышала шипение и попыталась отползти. Болотный обитатель запрыгнул на валун и замер в позе лягушки, чуть выставив одну из передних конечностей вперед. Пальцы его были тонкие и длинные, увенчанные острыми когтями, а между ними имелись перепонки, как и на ногах, живо напомнивших мне утиные лапы.
— Пошел вон, — сдавленно выдохнула я.
Тварь уходить не желала. Она снова разинула рот и завизжала громче и на несколько тонов выше. Отвратительнейший звук ударил по ушам, и в моей голове, кажется, что-то взорвалось. Я опять повалилась на землю, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Однако сознание мое не угасло, и это оказалось самым ужасным, потому что я видела, как вокруг шеи чудовища поднялась и затрепетала тонкая складка кожи, похожая на воротник. Как видела, что существо сползает с камня, так и не распрямившись. Понимала, что оно сейчас подойдет и убьет меня, но ничего, совершенно ничего не могла поделать, потому что жить продолжал только мой разум, но не тело. Оно вздрагивало, но мне не подчинялось.
Я продолжала рассматривать тварь, покрытую белесой гладкой кожей. Наблюдала за ее приближением и чувствовала неприятный запах, но попытка позвать на помощь не увенчалась даже маломальским успехом. Рот не открылся, и ни единого звука не прорвалось наружу. Я была парализована невероятно высоким и резким звуком. Мне подумалось, что было бы недурно, если я не почувствую, как это неприятное создание начнет меня пожирать…
И вдруг чудовище привстало, глянуло мне за спину и, зашипев, бросилось в болото. А я увидела отсветы огня. И спустя несколько секунд передо мной в землю воткнули факел. Кто-то обошел меня и присел на корточки. Сначала я увидела короткие сапожки небольшого размера, затем темные штаны, обтянувшие колени. А через мгновение белую косу, свесившуюся мне на лицо.
Это была молодая женщина. Она склонилась совсем низко, заглянула мне в глаза и усмехнулась. Усмешка вышла злой и неприятной, разом испортив миловидное лицо.
— Я бы посмотрела, как черын будет рвать тебя на куски заживо, — сказала женщина. — Рахон говорит, что ты нам нужна. Я так не думаю. Хочу видеть, как ты сдохнешь, пришлая, и однажды я это увижу.
— Не стоит торопиться, махари, — отозвался мужской голос. — Твой отец желает видеть ее живой.
Женщина фыркнула. Она передернула плечами и распрямилась. Но вдруг нога ее дернулась и ударила меня в живот. Я ничего не почувствовала. Выходит, догадка была верна. Тварь парализовала криком добычу, тем самым лишив и чувствительности. Если бы она решила меня сожрать, я бы и вправду ничего не ощутила, кроме внутреннего ужаса.
Передо мной снова появились сапоги, на этот раз высокие, и ноги явно принадлежали мужчине. Она перевернул меня на спину и навис сверху. Мужчина рассматривал меня, я его и размышляла. Он был мне знаком, как и женщина. Имя Рахон отозвалось в душе протестом, а значит, добрых чувств к нему во мне нет.
— Не беспокойся, Ашити, — заговорил Рахон. — Скоро ты сможешь двигаться. Крик черына оглушает ненадолго. Дурман тоже почти развеялся. Еще немного, и ты всё вспомнишь. Сбежать в этот раз не выйдет, мы не идем через таганы, и помощи ждать неоткуда. Бояться не надо. Черын не осмелится подойти снова, пока рядом горит огонь. И мы не тронем тебя, если будешь благоразумной.
Веки наконец поддались, и я смогла закрыть глаза. Рахон… Рахон… Рахон… Кто же ты такой? Рахон. «Пора в путь, Ашити», — пронесся в голове только что услышанный мною голос. Ашити… Дочь шаманки Ашит – подсказало сознание. Я дочь шаманки Ашит – Ашити. Верно. И мне вспомнился небольшой дом, окруженный бескрайней белой пустыней. А еще перед внутренним взором предстал образ израненного окровавленного мужчины, но уже через мгновение я вновь увидела этого мужчину, но уже совсем иным. Мне вспомнились глаза глубокого синего цвета… «Свет моей души», — шепнул иной мужской голос, и я всхлипнула – Танияр. Мой возлюбленный супруг…
И память, подобно штормовой волне, обрушилась на меня. В один миг я вспомнила всё, что произошло со мной с той минуты, как я осознала себя в пещере, где прятался невидимый и страшный зверь охо. И моя жизнь в Зеленых землях, и свадьба, и знакомство с племенами, и война, и похищение. Рахон! Поклонник Илгиза, отступник и пятый подручный великого махира. Враг! И он снова похитил меня, второй раз!
А эта женщина…
— Мейлик, — с трудом прошептала я.
Нет, не Мейлик. Настоящая Мейлик умерла три года назад, когда илгизитам понадобилось ее имя, чтобы свести с Архамом – братом моего мужа и бывшим кааном. «Твой отец…», — вспомнилось мне услышанное совсем недавно.
— Махари, — снова прошептала я и распахнула глаза.
Великий махир – отец этой женщины! Потому махари – не имя, а титул. Проклятье. Я выругалась про себя и протяжно вздохнула. Похоже, я в Каменном лесу, где обитают твари, подобные черыну, и сбежать мне действительно не удастся. Я попросту не найду дороги и сгину при встрече с очередным чудовищем, или же завязну в болоте. И в душе родился жгучий протест – я не хочу идти с ними! Я дождалась своего возлюбленного, я могу быть, наконец, счастливой и целостной! Только что я сейчас могу сделать?..
Мне отчаянно захотелось проверить, со мной ли еще мой перстень. Тогда всё не так плохо, и я могу показать Танияру, что всё еще жива и где нахожусь. Возможно, тогда он сможет нагнать похитителей и отбить меня. Их не может быть много. Пагчи легко убили илгизитов в первый раз… но не Рахона. Он отчего-то вовсе не похож на приведение. Жив, здоров и даже не исхудал нисколько. Проклятье…
Впрочем, от брани толку не было, как и от попыток оглядеться, и я заставила себя выдохнуть и набраться терпения. Теперь я лежала, глядя в почерневшее небо и слушала звуки, доносившиеся до меня. Вскоре это даже увлекло, и я начала составлять картину из того, что услышала. В какой-то момент мне вспомнился танец, который я танцевала для Создателя под музыку жизни. Это и вправду было чем-то схожим с тем, чем я занималась сейчас. Только в этот раз звуки были не нотами, а мазками в полотне бытия.
Вот хрустнула ветка и зашелестела пожухлая листва – чья-то нога потревожила тишину, царившую на болотах. А вот затрещал хворост – это острые язычки огня приняли подношение и, должно быть, отблагодарили людей россыпью искр, подобно фейерверку, взмывшему к небу. Затем до моего слуха донеслись человеческие голоса. Они были приглушенными, и слов я не разобрала, да и не желала сейчас вникать в их смысл – это испортило было целостность картины, подобно жирным уродливым кляксам. И я продолжила слушать звуки.
Теперь они донеслись со стороны болота. Мне живо представилось, как над поверхностью воды, затянутой ряской, появилась голова черына. Должно быть, он решил посмотреть, что происходит с его жертвой. А после, обнаружив меня всё еще в оцепенении, он поплыл к берегу…
Я улыбнулась. Страха не было. Даже не потому, что Рахон желал привезти меня к своему главе в целости, и не потому, что факел продолжал разгонять сгустившийся сумрак. Я вообще сейчас не переживала за свою безопасность, и причиной тому стало мое отрешенное состояние, в которое я сумела погрузиться. Именно оно даровало мне покой и умиротворение. И даже когда я услышала шлепки по воде совсем рядом, то лишь прошептала:
— Ты меня не тронешь, — и движение остановилось.
Медленно вдохнув, я также медленно выдохнула и закрыла глаза, продолжая слушать. А затем я ощутила кожей касание ветра и вновь улыбнулась, радуясь доброму знакомцу.
«Ашити», — прошептал ветер.
Я подняла веки и некоторое время смотрела в бесконечно мудрые глаза, чей цвет уловить было непросто. Поначалу прозрачные, подобно льду, они вдруг налились нежным голубым цветом, а потом глубокая сочная синева насытила радужку, пока и она не потемнела, став почти черной, но лишь почти. И мне казалось, что в этой почти черноте я вижу, как сияют звезды, будто бы на меня глядело само Мироздание.
На голове мужчины, чьи волосы были настолько ослепительно белыми, что вокруг них я ясно видела ореол сияния, была надета уже знакомая мне корона. Он еще мгновение стоял, склонившись надо мной, но вскоре распрямился, и губы Его дрогнули в едва приметной улыбке, доброй и по-отечески ласковой, а еще толику лукавой.
— Создатель, — прошептала я.
Он прикрыл глаза, отвечая мне, а после развернулся и направился прочь, пока не растворился в сумраке, едва достигнув границы света и тьмы. И мир вновь заполнился звуками. Но в них уже не было гармонии, полотно, сотканное моим сознанием, распалось на лоскуты. Однако на душе моей царил прежний покой, а еще была радость, потому что я знала, что означает Его явление – Белый Дух не оставит меня.
Я села, отметив, что тело вновь мне подчиняется, и посмотрела на свои руки. Кольца не было. Нет, я не ощутила паники, потому что верила – Отец вернет мне свой дар, когда придет время, как уже сделал это при моем первом похищении. Досадно лишь было, что я не могу успокоить Танияра тем, что жива и невредима. А еще безумно жаль, что теперь мне недоступна возможность встретиться с ним в реальности, отведенной нам Создателем для свиданий. И я сделала единственное, что сейчас было мне подвластно…
«Мама, — мысленно обратилась я к шаманке, — ты ведь знала, что меня ожидает, когда шла со мной к старому подворью, верно? И раз промолчала, значит, это было угодно Создателю. Я не ропщу и не обижаюсь на тебя, потому что ты верный Его служитель. Но прошу лишь об одном, передай Танияру, что я жива. Меня забрал Рахон – пятый подручный великого махира, и везет через Каменный лес. Мейлик – дочь махира, она тоже здесь.
Мама, еще передай, что у него сейчас много хлопот, пусть не оставляет Айдыгер, он должен быть разумен. Пусть меня и забрали насильно, но дальше я отправлюсь, не сопротивляясь, потому что так угодно Белому Духу. Я верю, что Отец свел нас не для того, чтобы разлучить, а значит, миг желанной встречи наступит, когда придет время. Скажи ему, что моя душа горит лишь для него одного, и будет пылать, чтобы наш путь друг к другу не затерялся во мраке».
— Пожалуйста, — прошептала я уже вслух и добавила: — Я буду тосковать по тебе и твоей мудрости, мама.
А затем поднялась на ноги и развернулась в сторону костра. Их было всего лишь трое: Рахон, махари и еще один илгизит, которого я не знала. Я машинально проверила в порядке ли моя прическа, оправила одежду и, натянув на лицо привычное благожелательное выражение, направилась к костру. Как бы я ни была зла за похищение, но решение о перемирии было принято, и отступать от него не имело смысла. Пока меня не вынудят к этому, по крайней мере.
Заметив мое приближение, негромкий разговор стих, и за мной внимательно наблюдали три пары глаз. Враждебно, с любопытством и равнодушно. Думаю, и без пояснений ясно, что злилась на меня махари. Рахону было явно интересно, что я задумала, а третьему илгизиту моя персона была безразлична.
— Итак, — произнесла я, усаживаясь к огню, — ты желаешь исполнить поручение.
Разговаривала я только с Рахоном. Во-первых, он единственный, кто был готов к общению со мной. Во-вторых, я не ощущала в нем враждебности. В-третьих, пятый подручный был моей защитой в пути, а значит, с ним мне и предстояло выстраивать взаимоотношения таким образом, чтобы между нами установился твердый нейтралитет.
— Кто позволил тебе подойти и заговорить? — высокомерно вопросила «Мейлик».
Я перевела на нее взгляд и чуть приподняла брови:
— Кто ты такая, чтобы задавать мне эти вопросы? — не менее надменно спросила я в ответ.
— Я – махари, дочь великого махира, — ответила она. Я уловила в глазах илгизитки насмешку, и даже понимала ее причину.
Меня, как и всех водили за нос долгое время. Теперь маска была сброшена, и меня сразили высотой положения персоны, только вот…
— Насколько я поняла из наших прежних бесед с Рахоном, — возведя глаза к небу, задумчиво произнесла я, — великий махир – это служитель культа Илгиза. Он не правитель, но обладатель знаний, которые делают его в чем-то схожим с шаманом. — Я снова поглядела на собеседницу: — Но видишь ли, махари, я ведь тоже – дочь служительницы культа Белого Духа, шаманки, превосходящей своей силой многих. Тогда можно сказать, что я – дочь великой Ашит, и это уже уравняло нас с тобой. А еще мы обе жены каанов, к тому же наши мужья уже не являются каанами. Только твой муж беглец, мой – правитель дайната, — я мило улыбнулась: — Ты – всего лишь махари, я – же дочь шаманки и дайнани.
— Ты неверно судишь, — мягко произнес Рахон, предупреждая резкий ответ «Мейлик», чьи глаза зло сверкнули. — Великий махир…
— Нет, Рахон, — уже с иной интонацией заговорила я, — в моих словах нет ошибки. Это данность, и данность справедливая. Махир служит Илгизу, проводит обряды и обладает некой силой, которой нет у других. Всё то же самое мы можем сказать и о шамане лишь с той разницей, что поклоняется он Создателю этого мира, а не его восставшему младшему брату. Разное именование, но суть одна – служитель культа. Верно?
Пятый подручный чуть помедлил, но вскоре усмехнулся и склонил голову в знак согласия.
— Зачем ты позволяешь ей туманить свой разум?! — воскликнула махари. — Ты же знаешь, как сильно я ненавижу ее, но всё равно говоришь с пришлой, словно вы добрые друзья! Из-за нее умерла Хазма, я чуть не попалась…
— Хазма – это Хенар? — уточнила я.
— Акмаль, — подняв руку, заговорил Рахон, и я узнала настоящее имя третьей невестки Танияра, — ты слишком горяча и ослеплена…
— Она всё разрушила! — выкрикнула махари. — Всё! Если бы она не появилась, Танияр так и не осмелился бы пойти против брата…
