Глава 1. Прощай, папина дочка
За окном пыльной аудитории царила весна. Май, озорной и теплый, расправил свои зеленые крылья над Южным Уралом. Впрочем, в Екатеринаполисе правили духота и гул, сопровождавший жизнь в огромном человеческом муравейнике. Парков было много, на улицах цвели каштаны, причудливые клумбы, казалось, были раскиданы на каждом шагу, и все-таки этой зелени не хватало. Хотелось туда, где не носились транспортники, заполнив все три эшелона, где не было бесконечного потока людей, спешивших по своим делам. Душа просила иного.
Девушка, смотревшая сквозь преподавателя, протяжно вздохнула и откинулась на спинку стула. Лекция ей не нравилась. Не то что бы она была неинтересной, но совсем не цепляла разума. Студентка вновь протяжно вздохнула и вернулась к своему коммуникатору. На развернутом экране писался конспект без участия хозяйки. Взгляд зеленых глаз скользнул с ровных строчек на время – до конца лекции оставалось еще пятнадцать минут.
— Тоска-а, — шепотом протянула девушка, но преподаватель в этот момент замолчал, потому слово, произнесенное едва слышно, все-таки донеслось до его слуха. Акустика в аудитории была отличной.
— Госпожа Романова.
Девушка вздрогнула от неожиданности. Она поднялась на ноги и изобразила вежливую улыбку:
— Да, господин Блэк?
— Если вас утомляет мой предмет, вы можете покинуть аудиторию, — любезно предложил преподаватель. — Не смею тяготить вас своим обществом.
Предложение было заманчивым, студентка даже встрепенулась, готовая принять его, но вспомнила отца и отрицательно покачала головой. Выслушивать очередную речь не хотелось даже больше, чем сидеть в аудитории. И она опять улыбнулась:
— Не понимаю, из чего вы сделали такой вывод, господин Блэк, но я люблю ваш предмет. Политическая география планет-участниц Альянса меня очень занимает. Эта дисциплина необходима, и я всегда слушаю вас с интересом.
— Потому вы тоскуете на лекции? — полюбопытствовал преподаватель.
— Ах, вы услышали то, что я прошептала? — девушка, казалось, испытала облегчение от того, что поняла, чем вызвано недовольство господина Блэка. — Прошу прощения, но моя фраза не имела отношения к вашему предмету. Моя вина в том, что я позволила себе отвлечься и подумать о планах моих родителей на выходные. Но я ничего не пропустила. Конспект пишется, и значит, я смогу восполнить тот небольшой пробел, который возник из-за моей рассеянности. Извините, господин Блэк, — повторила она и виновато потупилась.
Преподаватель еще некоторое время сверлил студентку внимательным взглядом, после махнул рукой и произнес гораздо мягче:
— Присаживайте, Ильса, лекция еще не окончена. Итак, господа студенты, не расслабляться, мы продолжаем…
Девушка вернулась на место и, спрятавшись за экраном, выдохнула с облегчением. Лекция затянулась, Блэк наверстывал время, упущенное в разбирательствах со студенткой. Впрочем, о предмете Ильса не думала по-прежнему, она радовалась тому, что у нее будет два выходных, и после окончания занятий можно будет уехать в Увельск и там отдохнуть от нелюбимого университета и лекций, мало ее интересовавших. Да и от сокурсников – от них девушка устала не меньше.
Ее тяготила профессия, которую ей придумал отец, дочь генерала Романова не хотела быть дипломатом. Она и сама толком не понимала, чего хочет. Еще два года назад знала, а сейчас просто плыла по течению. Университет Межгалактических Отношений родители одобрили давно. Когда-то Ильса была с ними согласна, даже желала этого, но когда мать привезла ее сюда для поступления, девушке уже было всё равно.
Ей стало безразлично, где и на кого учиться, и с кем дружить тоже. И если бы девушку спросили, чего она хочет, то Ильса бы ответил – тишины. В тишине ей было уютно. Лежать с закрытыми глазами и ни о чем не думать, как-то вдруг стало одним из любимых занятий. Общение раздражало, люди, с которыми приходилось разговаривать и изображать, что ей это нравится, тоже раздражали. И то, что ее вынуждают куда-то идти и что-то делать, – выводило из себя.
Наверное, это даже хорошо, что родители не позволяли окончательно превратиться в овощ, только самой Ильсе этого было не надо. Однако она не возражала. Не хотелось расстраивать маму и слушать поучения отца. Он, конечно, не отчитывал так жестко, как раньше, но чувствовал себя ответственным за судьбу дочери. Ответственность эту папа придумал себе сам. Не просто родительскую опеку, генерал будто поставил перед собой боевую задачу и упорно выполнял ее.
— Я больше не позволю себе расслабиться, не допущу, чтобы мой ребенок страдал, — говорил Алекс Романов своей жене.
Ильса услышала и поняла, почему отец так плотно насел на нее, и приняла его заботу, хоть и время от времени тяготилась ею. Два года назад с девушкой произошла неприятная история, но она толком не могла вспомнить – что именно, и когда пыталась, мысли сами собой сворачивали на сегодняшний день.
Ильса только помнила, что это касалось курсанта космической академии, которой руководил ее отец, не могла ухватить подробностей их знакомства, но чувствовала неприязнь и даже страх, когда в голове вдруг возникало его имя – Егор Брато. А еще знала, что его судили и отправили в колонию пожизненно, и он уже никогда не вернется. Эта мысль приносила облегчение, только почему-то где-то в глубине сознания казалась неправильной. Но попытка что-либо вспомнить вновь уводила в лабиринты размышлений, и они заканчивались на предстоящих делах. И однажды девушка перестала вспоминать и думать о том, о чем думать всё равно не получалось. Жизнь Ильсы выстроили и отправили проживать ее. Генерал за этим следил строго.
— Благодарю за внимание, господа студенты, приятных выходных.
Слова преподавателя вырвали девушку из той прострации, в которую она погрузилась, дожидаясь окончания последнего занятия на этой неделе. После того, как группу отпустили, Ильса убрала коммуникатор и направилась на выход, не забыв сказать:
— Большое спасибо за увлекательную лекцию, господин Блэк. Приятных выходных.
— До свидания, Ильса, передавайте привет генералу, — ответил преподаватель.
— Спасибо, передам.
За дверь девушка выходила с чувством узника, выпущенного на свободу. Однако уже через несколько шагов ее нагнала подруга, с которой Ильса общалась, потому что папа ее одобрил. Если бы не генерал, то с Эльвирой Акопян у его дочери было бы поверхностное знакомство. Эльвира любила светскую жизнь и веселые вечеринки. От первого Ильсу воротило, на второе не было настроение. А еще подруга обожала ходить по магазинам, таская за собой Ильсу, и это тоже нарушало желание побыть в тишине и одиночестве. И, наконец, бесконечный щебет и обсуждение сплетен выводили из себя настолько, что хотелось кинуть в голову Акопян чем-нибудь потяжелее, лишь бы она замолчала.
— Мы на выходные хотим рвануть на берег океана, — сказала Эльвира, подхватив Ильсу под руку. — Поехали с нами, там будет Юра, — она устремила на подругу многозначительный взгляд и весело рассмеялась. — Он про тебя много расспрашивал. Кажется, мой братик на тебя запал.
Ильса улыбнулась в ответ, но после протяжно вздохнула:
— С радостью бы поплескалась с вами, но не могу. Ты же слышала, что я говорила Блэку. Родители уже придумали, чем мне заняться в выходные, так что развлекайтесь без меня.
Она уже давно научилась скрывать свою апатию за фальшивыми эмоциями. Выходило достоверно, потому подруга даже не усомнилась в том, что девушка говорит правду, как и господин Блэк, как и родители…
— Ну-у, — протянула Эльвира. Она состроила просящие глаза, но Ильса осталась непреклонна. — Ну, давай я тебя отпрошу. Пожа-алуйста.
— Нет, — Ильса с улыбкой покачала головой. — Не стоит. Я дала обещание. И если буду настаивать, или же ты просишь за меня, то получится некрасиво. Отложим на другой раз.
— Хорошо! — воскликнула Эльвира. — В следующие выходные ты моя! Запомнила?
— Запомнила, — заверила ее девушка и убрала руку подруги со своего локтя. Они как раз вышли на улицу. — До встречи в понедельник, я буду скучать и завидовать вам.
— Обещаешь?
— Клянусь!
— Я потом тебе всё-всё расскажу, а братик пусть еще немного помучается, да? Ему полезно, — Эльвира рассмеялась, после поцеловала подругу в щеку и направилась к своему флайдеру.
— Уф, — выдохнула Ильса и поспешила к своему транспортнику.
Она наконец скрылась от всего мира за дверями флайдера, накрыла лицо руками и простонала:
— Вселенная, как же мне всё это надоело…
Но быстро встряхнулась, улыбнулась себе в зеркало, словно репетируя роль, активировала систему управления и выехала с университетской парковки. Эти места были статусными. На поверхности оставляли машины даже не все преподаватели. Но для дочери генерала Романова нашлось местечко. Алекс творил из своей дочери представительницу элиты.
Ее дед и дядя служили при дворе императора, и если бы не принципиальность отца и его желание быть самостоятельным, то он бы мог стать вельможей, как и его родной брат, но генерал прибегал к своим связям в исключительных случаях. Разумеется, для парковки он эти связи не задействовал, но авторитет свое дело сделал. Романов просто спросил, может ли его дочь оставлять машину на административной стоянке, и ему отказывать не стали.
— Папа, мне всё равно, где оставлять флайдер, — заверила его Ильса.
— Мне тоже, но так быстрей и удобней, — ответил генерал.
С этим было трудно поспорить. Но Ильса знала, к чему клонит ее отец. По этой же причине он таскал дочь на светские приемы, где она изнывала от тоски, но изображала удовольствие и заинтересованность – так хотел папа. Апатия не позволяла бунтовать, да и не хотелось этого делать. Безразличие продолжало владеть разумом генеральской дочери.
— Вызывает контакт «Папа», — ожил сендер.
— Ответ, — велела девушка, и контактор отозвался голосом отца:
— Ты уже освободилась?
— Да, — ответила Ильса, закатив глаза. — Ты что-то хотел?
— У меня для тебя сюрприз, дорогая, — ответил генерал. — Приезжай домой, там всё узнаешь. Не задерживайся, — строго велел Алекс и отключился.
— Ну, что он еще придумал? — страдальчески вопросила Ильса у пустоты, та отозвалась молчанием.
Девушка вдруг подумала, что уже на грани. Еще капля, и чаша переполнится. Ильса передернула плечами, но быстро взяла себя в руки. Чтобы не выдумал отец, нужно просто принять это, и он оставит дочь в покое. Короткий всплеск эмоций улегся, и когда девушка подъезжала к дому, она была абсолютно спокойна.
— Я вернулась, — сообщила она, войдя в квартиру.
Увельск располагался неподалеку от Третьей Космической Академии, ректором которой был генерал Романов. Еще два года назад они жили на ее территории в небольшом уютном домике, но потом перебрались в городок, в служебную квартиру. Сам переезд Ильса не помнила. Просто однажды обнаружила себя в новом месте и в новой обстановке. Но почему-то удивления не было, она восприняла внезапную перемену, как саму собой разумевшуюся.
Здесь она чувствовала себя в безопасности. Квартира стала чем-то вроде защитной скорлупы, где никогда и ничего страшного не могло произойти. Это было странное интуитивное чувство, возникавшее при мысли о родителях и их жилище. Она всегда радовалась, когда возвращалась домой. И здесь можно было расслабиться и не изображать интерес к жизни, если, конечно, ее никто не трогал.
И сейчас, закрыв за собой дверь, Ильса ощутила, как появляется чувство умиротворения и покоя, наконец, она была дома…
— Здравствуй, доченька, — мама вышла навстречу. Она поцеловала Ильсу в щеку и шепнула: — Только спокойней.
— То есть? — не поняла девушка, сразу растеряв блаженное состояние, в которое едва успела окунуться.
— Идем, — улыбнулась мама. — Сейчас сама всё поймешь.
Ильса напряглась. Ощущение, что ей не понравится сюрприз отца, усилилось настолько, что девушка уже не хотела знать, что генерал приготовил для нее. Но вновь подавив растущее раздражение, она вошла в гостиную следом за матерью. И остановилась, глядя на незнакомого молодого человека, сидевшего напротив Алекса Романова. Между ними стоял небольшой столик, сервированный легкими закусками.
— Здравствуйте, — поздоровалась Ильса, натянув на лицо дежурную улыбку.
— А вот и моя дочь, — оповестил генерал.
Молодой человек поднялся с удобного кресла и посмотрел на девушку с нескрываемым интересом. Алекс поднялся следом. Мать подтолкнула дочь, и они приблизились к мужчинам.
— Знакомьтесь, Тони, моя дочь Ильса, — произнес генерал и посмотрел с улыбкой на девушку: — Позволь представить тебе этого молодого человека, милая. Капитан Тони-Рэй Якубов, очень перспективный молодой офицер и будущий герой Космического Флота Геи. Рекомендую.
— Приятно познакомиться, — ответила девушка и протянула руку капитану Якубову. — Ильса.
— Тони, — ответил он и мягко пожал протянутую ладонь. — Мне тоже приятно с вами познакомиться. Вы очаровательны.
— Спасибо, — произнесла девушка. После посмотрела на отца: — Извините меня, что-то разболелась голова, я вас покину… ненадолго.
Уже оказавшись в своей комнате, Ильса подошла к зеркалу и устремила взгляд на собственное отражение. На нее смотрела незнакомка, так непохожая на привычную маску, уже, кажется, приросшую к лицу дочери генерала. Ее губы были плотно поджаты, и в глазах плескалось бешенство.
— Твою мать, — хрипловато произнесла незнакомка. — Теперь жених, значит.
Ильса поняла, что задумал отец. Недаром Тони-Рэю Якубову была назначена роль сюрприза. Генерал нашел себе зятя, которого считал хорошей партией для дочери. «Будущий герой Геи» у Алекса нареканий не вызывал.
— Черта с два! — тихо рявкнула Ильса и снова присмотрелась к отражению.
Та, кто глядел на нее из зеркальной глубины, рвалась наружу. Ильсе даже показалось, что она слышит, как лопается на ее лице кожа, выпуская личность, до того запертую в темнице собственного тела. Бесконечно долгая пелена апатии сползала, уступая дорогу бунту. Она больше не хотела жить по указке, не хотела искупать то, что отец считал своим грехом, даже если это и было как-то связано с ней…
«Я больше не позволю себе расслабиться, не допущу, чтобы мой ребенок страдал». Девушка снова смотрела в глаза своему отражению и кривилась, потому что в виске и в самом деле начало стучать.
— Ильса, — голос матери вырвал ее из размышлений.
Девушка отпрянула от зеркала, мотнула головой и, уже сама не замечая, натянула на лицо привычную маску.
— Я иду, мам. Еще минутку, — попросила Ильса и медленно выдохнула.
К родителям и гостю девушка вышла спустя три минуты с приветливой улыбкой на лице и всё усиливающимся пожаром в глубине просыпающейся души. Она была вежлива, посмеивалась, если это требовалось, изображала внимание, отвечала на вопросы и ждала, когда весь этот фарс закончится. Ильса знала назубок эту роль, она выучила их немало за прошедшие два года, только не могла найти среди них себя настоящую. Она поняла это, пока слушала с фальшивым интересом рассуждения своего «жениха». И это открытие оказалось потрясением, но осталось незамеченным родными и гостем за переливами вежливого смеха.
Больше всего ей хотелось сейчас вскочить на ноги и закричать во всю мощь своих легких, но Ильса продолжала отыгрывать спектакль, носивший название «Папина дочка», потому что так можно было избежать гневной речи и приказа, а иначе Алекс не умел, даже в своей отеческой заботе оставаясь генералом Романовым.
