Дважды в год происходит эта борьба и каждый раз один из королей убивает другого, принося его в жертву ради продолжения жизни и сохранения миропорядка. И жертва эта добровольна. Но проходит цикл, и король возрождается, чтобы становиться все сильнее, в противоположность противнику, пока следующая схватка не поменяет их ролями. Ничего не напоминает? Так если в основе всего добровольная жертва, смерть и возрождение, то где разница? Хороший вопрос. Разница в том, что «Нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род, если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает». Мы – это то, что мы выбираем. Можно сдаться, предать, оправдав себя верой, верностью своей расе и религии. Можно уйти от ответственности, ведь не мы начали эту войну. А можно отдать свое сердце чужаку, причем и в переносном и в самом что ни на есть прямом смысле. И дать миру еще один шанс. Кто знает, чья жизнь или смерть могут оказаться последней каплей. И кто скажет, что жертва поэта и рыцаря Хейли Мейза менее ценна чем жертва некоего бродячего проповедника из Назарета? Тем более, что тот знал, согласно Библии, о своем грядущем возвращении к небесному отцу, а Хейли этого никто не обещал. Да, их с Айлором жертва взаимна, но здесь учет идет не по факту и количеству вытекшей крови, а по готовности отдать себя ради других.
А что же финал? Ох уж этот автор! Нет, чтобы сказать определенно: да или нет. Если уж не «жили они долго и счастливо», то хоть что-то точное… А вот нет! Не будет вам определенности. Потому что кто-то верит в то, что пролежал ОН в пещере три дня и возродился к жизни. А кто-то в то, что упавший к ногам Короля Остролиста Король Дуба вернется следующей весной. А раз так, что вам мешает поверить в то, что все будет хорошо? Ну, хоть у кого-нибудь и когда-нибудь? Лично я – верю! Дороги-то три, вы не забыли? И наша просто обязана привести куда надо! Главное, в пути не потерять самих себя…
Особая благодарность Урсуле Ле Гуин, Редъярду Киплингу и Томасу Лермонту за моральную поддержку, цитаты и волшебство. Да, ну и Автору «Королевской крови», конечно, за то, что я так вольно поигралась с его текстом. ))))
Всем, кого заинтересовало, сюда! https://lit-era.com/book/korolevskaya-krov-b5341
Этот роман я уже начинала читать, но автор писала его долго, и я, каюсь, не выдержала пристально следить за процессом. Не потому, что лень, а потому что очень тяжело было каждый раз окунаться в текст, ежась, будто от соленой морской воды, попавшей на царапину. Ну, так то царапина, а когда ежится душа – это больнее. И сейчас на конкурсе перечитывала роман, ухнув в него, погрузившись с головой, чтобы сразу.
Можно говорить о жанре и композиции, о фабуле и языке, о всем том, что составляет структуру романа, единое живое целое, текстовый организм. Можно, да, но не в этом случае и не для меня. Так уж вышло, что текст тёркой прошелся по старым, еще детским, душевным болячкам, больно прошелся, но иногда снять коросту надо, чтобы промыть раны.
И потому я прошу прощения у автора, что не буду говорить, как филолог, скажу лишь, что текст написан совершенно профессионально. Он безупречно сделан, а язык – это просто песня. И все на этом, и можете считать, что я завидую – будете правы. Но завидую, любя и восхищаясь.
А скажу я о том, что главное достоинство автора – смелость. Описания социального конфликта и экологических сложностей Шани удались замечательно, и это действительно весомые проблемы, сильно и умно поданные. Но все-таки главное, что цепляет в романе, иное. Главное – внутренние гнойники внешне благополучного быта. То, что авторский скальпель вскрывает, заставляя выплескиваться гноем, кровью, болью. Главное, повторюсь, честная смелость, с которой
Шани пишет о том, что скорее можно ожидать от реалистичной прозы, чем от фантастики, о социальных язвах: алкоголизме и наркомании, брошенных детях, педофилии, детской жестокости, семейных проблемах. Читая роман, я все время держала в уме словосочетание «потерянные души». Потерянные, попавшие в ловушку, страдающие и не имеющие сил просить помощи, либо просящие о ней вызовом и насилием. Осуждать их невозможно, жалеть… бесполезно.
Это очень горько, смотреть на Солло, который покупает шанс на лучшую жизнь, да просто – на жизнь, ценой продажи собственного тела и души. Души, потому что продать только тело в таких случаях не получается. С одной стороны, мальчик поставлен в безвыходные условия, проиграв конкурс, на котором у него нет шансов обойти богатого соперника, он не просто останется в детдоме, он утонет в пучине издевательств, физическом и психическом насилии. С другой стороны, он, безусловно, достоин этой лучшей жизни, он умен, талантлив, трудолюбив и честен. Но в жутком и мерзком мире «Сказки» даже положенное по праву надо покупать, и цена велика.
Солло платит эту цену. И обыденность происходящего, мастерски поданная автором, как и реакция тех взрослых, кто догадывается о происходящем, только подтверждает обычность этой цены. Страшную обычность. Его наставник не монстр, не маньяк, он даже пытается хоть частично искупить вину, максимально заботясь о Солло, но неминуемо калечит его, прививая уверенность, что мир безнадежно жесток. Да, потом Солло встретит и Мелека, и Россу, и Лаэрни, и безымянного дальнобойщика, но такие раны заживают с трудом, а чаще затягиваются, но под чувствительной кожицей гниет, отравляя тело, не вытащенная заноза. И то, что Солло не теряет ни гордости, ни честности, ни человечности, говорит о нем очень много, и этим многим нельзя не восхищаться. Мы не знаем, что будет с этим мальчиком дальше, но какие же чудесные у него задатки, как же не хочется, чтобы он сломался. Только вот мир автора таков, что и в хороший, и в плохой конец верится запросто.
Второй главный герой – Мелек. Он возникает позже, его судьба поначалу кажется благополучной, и лишь постепенно раскрывается страшное одиночество, заброшенность и этой потерянной души. Одиночество среди людей – еще один лейтмотив романа. Одиноки почти все, разве что отдельными проблесками мелькает семья Лейки или образ Лаэрти – светлого антипода Краппа. Мелек уже катится по наклонной, для него встреча с Солло – шанс сохранить себя, зацепиться за дружбу, как за спасательный круг в штормовом море бездуховности и жестокости. Но что-то мне кажется, не выйдет. Хотелось бы ошибиться, но в Мелеке я не вижу стойкости, он куда проще идет на сделку с совестью, даже не считая это сделкой, не видя в этом ничего дурного. Да, у него есть понятия о справедливости и умение дружить, но нет внутреннего стержня, как у Солло. И все-таки посмотрим…
Особняком стоит Росса и ее судьба. Вот по первой встрече мне показалось, что ее семья, несмотря на мужа-архонта, не такая уж и обеспеченная, раз она выкраивает каждый грош и ходит на нелюбимую работу. Потом оказалось, что и ничего страшного, но ведь это глазами Солло, которой нормальной обеспеченной жизни и не видел. Средний класс, где благополучие зыбко и достигается ценой замученности отца семейства и неустанными трудами его жены. И любовь с романтикой уходят, а смешливая девочка превращается в усталую задерганную тетку. Но главная трагедия, конечно, это дочь-инвалид, чье существование медленно разрушает жизнь ее родителей. И бросить девочку на произвол государства не дает совесть и любовь, и опекать – тяжелый неблагодарный труд. А главное, безнадежный и бессмысленный. Солло хотя бы надеется на лучшую жизнь, Росса же изо дня в день обречена думать, что было бы, не стань Марии сейчас или не родись она вообще.
И все-таки нельзя сказать, что все безнадежно. Пока что напряжение нарастает, а высшие – в прямом и переносном значении – силы, управляющие жизнью этого мира, оказываются теми еще циничными тварями, но мир не состоит из одних Краппов, родителей Мелека и Керветов. И в этом его единственная надежда. Вот честно, мне очень хочется верить, что все закончится хорошо. Ведь для того и вскрывается гнойник, чтобы дрянь вышла наружу, а организм исцелился.
Так о чем же этот роман? Мне кажется, он о выборе. О том, который делается на ключевых, пограничных точках, и о том, что делается незаметно, каждый день. Есть выбор, который определяет всю жизнь: продаваться или не продаваться, спасать друга или выживать самому, бросить больного ребенка или заботиться, калеча собственную жизнь. А есть выбор маленький, тихий, незаметный зачастую даже самому себе, не говоря уж об окружающих. Жить спокойно или вмешаться в заботы чужих мальчишек, заглянуть в чьи-то глаза или пройти мимо. И вот роман Шани, он о выборе.
Да, мне очень хочется узнать, как решится экологическая проблема мира, который стал заложником чьего-то могущественного эксперимента. Мне хочется узнать, как сложится судьба Солло, Мелека, Россы, Лаэрти, Лейки и других. Мне хочется увидеть, наконец, всю панораму целиком!
И все-таки главное в этом романе – не глобальная угроза, тень нависшего местного Апокалипсиса. Главное – это те содранные с души читателя корки, которые автор с таким мастерством и безжалостным упорством отдирает, спрашивая, как ты можешь жить спокойно, если рядом – такое? Что, в твоем мире нет соседей с заброшенными детьми? Голодными, избитыми, изнасилованными? Или в твоем мире нет детских домов? Или там не грабят магазины погромщики, а респектабельные дяденьки не предлагают бездомным мальчишкам заработать проституцией? Нет, читатель, ты смотри, смотри внимательно! Это точно не твой мир?
Да, я часто вижу споры о фэнтези. Мол, сказка, выдумка, небывальщина. И рыцарские кони не скачут днями, и магия невозможна. Да какая разница-то! Какая разница, умирает голодный завшивевший ребенок в современной нам Африке или в средневековой деревне? Какая разница, развращают Солло в неемийском детдоме или Митю в детдоме подмосковном? Вот когда ты, читатель, будешь твердо уверен, что голодных и развращенных детей в твоем личном мире не осталось, тогда и называй это сказкой. А пока, извини, это самый неприглядный реализм, упакованный в пилюлю фантастического жанра, чтобы заставить тебя его съесть и усвоить. И огромное спасибо автору, что с таким мастерством заворачивает страшную правду в сказочную обертку. Ну что поделать, если так проще, если мы отвыкли, когда правда на блюдечке без прикрас и специй. «Сказка», да? Отличное название! Правда, лучше назвать невозможно. «Сказка — ложь, да в ней намек…» Все это помнят? Или непременно надо, чтобы грянул тот самый гром? То есть буря, на границе которой мы так давно стоим, что и сами уже привыкли, прижились, даже не косимся на вздымающуюся волну. А она все ближе.
Роман лежит в открытом доступе. Читать вот здесь http://writercenter.ru/library/fentezi/roman/skazka1/
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу,
Дьяволу служить или пророку
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы,
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе…
Ю. Левитанский
Вы любите сказки? Наверное, в детстве их любят все, а вот позже начинают стыдиться этой любви, прикрывая ее красивыми взрослыми словами: «фантастика», «мистика», «хоррор», «утопия» и «антиутопия». А ведь это все сказки – страшные и смешные, забавные, невероятные, волшебные, исполненные надежды и безнадежные… Но сказки!
А бывает, что лукавый автор прячет за словом сказка то, что сказкой далеко не является. И я сейчас, собственно, не о сказках вообще, а о такой обманке. Вроде бы все в ней есть: любовь, предательство, смерть, приключения, отвага и верность… А что, в жизни всего этого нет? Чем жизнь отличается от сказки? Если только наличием колдовства, так «Много есть на свете друг Горацио, что неизвестно нашим мудрецам». Вот в этой конкретной сказке колдовства нет. (Кстати, сказки бывают и бытовые, без колдовства, о чем частенько забывают…) И нет волшебников, и чудесных превращений, и говорящих животных… Плохонького ковра-самолета или волшебной лампы – и то жадный автор пожалел!
Зато рассказал очень горькую и тяжелую историю, как гибнет любовь и умирает верность, как кто-то жертвует жизнью, а кто-то остается жить, нередко жалея об этом, как люди совершают то, чего от них было бы чрезвычайно странно ждать – а они это делают! И эта история, в сущности своей, могла произойти где угодно и когда угодно, потому что люди не меняются. Вот не меняются они! Возьмите любое время и любую страну и расскажите историю про властного, но любящего мужа, верную и любящую, но истерзанную тоской жену, про священника или жреца, возлюбившего своего бога превыше всего на свете, и воина, чье сердце не может выдержать измены. Дайте им любые имена, прирастите крылья или отнимите ноги, заменив их на рыбий хвост, что изменится? Можем ли мы, люди, придумать историю про не-людей? Впрочем, это уже другой разговор… Не об этой сказке. О любви и предательстве – да! О Востоке и Западе? Ах, лукавый автор…
Спрятался за витиеватыми речами, несущими аромат изысканных специй и шелест шелка, прикрыл суть истории тенью от пальмовых листьев – и думает, что никто не различит скрытого? Где здесь Восток, где Запад? Тяжелый рыцарский двуручник и кривая сабля одинаково отнимают жизнь. Льстивая вязь слов и рубленые фразы – не одинаково ли спасают и предают? Где разница между кинжалом фанатика и костром…другого фанатика? Я бы поверила в Восток и Запад, если бы увидела настоящую разницу между ними. Но… есть ли вообще разница между людьми? Что-то меня тянет на философию… Автор, это ты виноват. Я надышалась томным зноем твоего города, его благоуханием и миазмами, фимиамом и запахом паленой плоти… У тебя страшная сказка. И очень безнадежная. От судьбы не уйдешь, говорят ее герои. Счастье, доблесть, верность, рассудок – не больше, чем игрушки в ее ладони. Строй интриги – а твоего врага погубят случайные грабители-нищие, да и то не сейчас, а годы спустя. Добивайся любви прекраснейшей из женщин, пройди смерть и боль, сделай ее своей – и пойми, что краденое счастье утекает из горсти подобно воде, текущей в песок. Будь образцом чести и доблести – станешь невольным изменником, а судьба, развлекаясь, вернет тебе потерянную душу тогда и там, когда ты и помыслить об этом не мог.
Что плохого сделал герцог Жоффруа? Разве не был он, дитя своего века и народа, истинным аристократом, заботливым правителем, доблестным воином и любящим мужем? Да, он воевал – служа своему королю. Честно и доблестно, как умел. Верил в Бога – как мог и умел, любил жену – сильнее многих. За что судьба с ним так обошлась? Это сейчас наши недавно приобретенные гуманизм и толерантность говорят нам, что воевать нехорошо. Тогда герцог Жоффруа знал совсем другие слова: «честь», «доблесть», «слава». Так почему герой превратился в чудовище? Потому что сломался. Не смог принять то, что оказался не в силах изменить. Храня здоровье и чистоту жены, стал насильником и убийцей. А что он мог сделать? Думаю, что-то мог. Хотя бы не ломать чужие жизни, например. Но Жоффруа оказался из тех, кто не гнется, но ломается – как рыцарский двуручник.
А вот Изольда согнулась.
А что же финал? Ох уж этот автор! Нет, чтобы сказать определенно: да или нет. Если уж не «жили они долго и счастливо», то хоть что-то точное… А вот нет! Не будет вам определенности. Потому что кто-то верит в то, что пролежал ОН в пещере три дня и возродился к жизни. А кто-то в то, что упавший к ногам Короля Остролиста Король Дуба вернется следующей весной. А раз так, что вам мешает поверить в то, что все будет хорошо? Ну, хоть у кого-нибудь и когда-нибудь? Лично я – верю! Дороги-то три, вы не забыли? И наша просто обязана привести куда надо! Главное, в пути не потерять самих себя…
Особая благодарность Урсуле Ле Гуин, Редъярду Киплингу и Томасу Лермонту за моральную поддержку, цитаты и волшебство. Да, ну и Автору «Королевской крови», конечно, за то, что я так вольно поигралась с его текстом. ))))
Всем, кого заинтересовало, сюда! https://lit-era.com/book/korolevskaya-krov-b5341
Глава 3. Шани "Сказка. Граница бури"
Этот роман я уже начинала читать, но автор писала его долго, и я, каюсь, не выдержала пристально следить за процессом. Не потому, что лень, а потому что очень тяжело было каждый раз окунаться в текст, ежась, будто от соленой морской воды, попавшей на царапину. Ну, так то царапина, а когда ежится душа – это больнее. И сейчас на конкурсе перечитывала роман, ухнув в него, погрузившись с головой, чтобы сразу.
Можно говорить о жанре и композиции, о фабуле и языке, о всем том, что составляет структуру романа, единое живое целое, текстовый организм. Можно, да, но не в этом случае и не для меня. Так уж вышло, что текст тёркой прошелся по старым, еще детским, душевным болячкам, больно прошелся, но иногда снять коросту надо, чтобы промыть раны.
И потому я прошу прощения у автора, что не буду говорить, как филолог, скажу лишь, что текст написан совершенно профессионально. Он безупречно сделан, а язык – это просто песня. И все на этом, и можете считать, что я завидую – будете правы. Но завидую, любя и восхищаясь.
А скажу я о том, что главное достоинство автора – смелость. Описания социального конфликта и экологических сложностей Шани удались замечательно, и это действительно весомые проблемы, сильно и умно поданные. Но все-таки главное, что цепляет в романе, иное. Главное – внутренние гнойники внешне благополучного быта. То, что авторский скальпель вскрывает, заставляя выплескиваться гноем, кровью, болью. Главное, повторюсь, честная смелость, с которой
Шани пишет о том, что скорее можно ожидать от реалистичной прозы, чем от фантастики, о социальных язвах: алкоголизме и наркомании, брошенных детях, педофилии, детской жестокости, семейных проблемах. Читая роман, я все время держала в уме словосочетание «потерянные души». Потерянные, попавшие в ловушку, страдающие и не имеющие сил просить помощи, либо просящие о ней вызовом и насилием. Осуждать их невозможно, жалеть… бесполезно.
Это очень горько, смотреть на Солло, который покупает шанс на лучшую жизнь, да просто – на жизнь, ценой продажи собственного тела и души. Души, потому что продать только тело в таких случаях не получается. С одной стороны, мальчик поставлен в безвыходные условия, проиграв конкурс, на котором у него нет шансов обойти богатого соперника, он не просто останется в детдоме, он утонет в пучине издевательств, физическом и психическом насилии. С другой стороны, он, безусловно, достоин этой лучшей жизни, он умен, талантлив, трудолюбив и честен. Но в жутком и мерзком мире «Сказки» даже положенное по праву надо покупать, и цена велика.
Солло платит эту цену. И обыденность происходящего, мастерски поданная автором, как и реакция тех взрослых, кто догадывается о происходящем, только подтверждает обычность этой цены. Страшную обычность. Его наставник не монстр, не маньяк, он даже пытается хоть частично искупить вину, максимально заботясь о Солло, но неминуемо калечит его, прививая уверенность, что мир безнадежно жесток. Да, потом Солло встретит и Мелека, и Россу, и Лаэрни, и безымянного дальнобойщика, но такие раны заживают с трудом, а чаще затягиваются, но под чувствительной кожицей гниет, отравляя тело, не вытащенная заноза. И то, что Солло не теряет ни гордости, ни честности, ни человечности, говорит о нем очень много, и этим многим нельзя не восхищаться. Мы не знаем, что будет с этим мальчиком дальше, но какие же чудесные у него задатки, как же не хочется, чтобы он сломался. Только вот мир автора таков, что и в хороший, и в плохой конец верится запросто.
Второй главный герой – Мелек. Он возникает позже, его судьба поначалу кажется благополучной, и лишь постепенно раскрывается страшное одиночество, заброшенность и этой потерянной души. Одиночество среди людей – еще один лейтмотив романа. Одиноки почти все, разве что отдельными проблесками мелькает семья Лейки или образ Лаэрти – светлого антипода Краппа. Мелек уже катится по наклонной, для него встреча с Солло – шанс сохранить себя, зацепиться за дружбу, как за спасательный круг в штормовом море бездуховности и жестокости. Но что-то мне кажется, не выйдет. Хотелось бы ошибиться, но в Мелеке я не вижу стойкости, он куда проще идет на сделку с совестью, даже не считая это сделкой, не видя в этом ничего дурного. Да, у него есть понятия о справедливости и умение дружить, но нет внутреннего стержня, как у Солло. И все-таки посмотрим…
Особняком стоит Росса и ее судьба. Вот по первой встрече мне показалось, что ее семья, несмотря на мужа-архонта, не такая уж и обеспеченная, раз она выкраивает каждый грош и ходит на нелюбимую работу. Потом оказалось, что и ничего страшного, но ведь это глазами Солло, которой нормальной обеспеченной жизни и не видел. Средний класс, где благополучие зыбко и достигается ценой замученности отца семейства и неустанными трудами его жены. И любовь с романтикой уходят, а смешливая девочка превращается в усталую задерганную тетку. Но главная трагедия, конечно, это дочь-инвалид, чье существование медленно разрушает жизнь ее родителей. И бросить девочку на произвол государства не дает совесть и любовь, и опекать – тяжелый неблагодарный труд. А главное, безнадежный и бессмысленный. Солло хотя бы надеется на лучшую жизнь, Росса же изо дня в день обречена думать, что было бы, не стань Марии сейчас или не родись она вообще.
И все-таки нельзя сказать, что все безнадежно. Пока что напряжение нарастает, а высшие – в прямом и переносном значении – силы, управляющие жизнью этого мира, оказываются теми еще циничными тварями, но мир не состоит из одних Краппов, родителей Мелека и Керветов. И в этом его единственная надежда. Вот честно, мне очень хочется верить, что все закончится хорошо. Ведь для того и вскрывается гнойник, чтобы дрянь вышла наружу, а организм исцелился.
Так о чем же этот роман? Мне кажется, он о выборе. О том, который делается на ключевых, пограничных точках, и о том, что делается незаметно, каждый день. Есть выбор, который определяет всю жизнь: продаваться или не продаваться, спасать друга или выживать самому, бросить больного ребенка или заботиться, калеча собственную жизнь. А есть выбор маленький, тихий, незаметный зачастую даже самому себе, не говоря уж об окружающих. Жить спокойно или вмешаться в заботы чужих мальчишек, заглянуть в чьи-то глаза или пройти мимо. И вот роман Шани, он о выборе.
Да, мне очень хочется узнать, как решится экологическая проблема мира, который стал заложником чьего-то могущественного эксперимента. Мне хочется узнать, как сложится судьба Солло, Мелека, Россы, Лаэрти, Лейки и других. Мне хочется увидеть, наконец, всю панораму целиком!
И все-таки главное в этом романе – не глобальная угроза, тень нависшего местного Апокалипсиса. Главное – это те содранные с души читателя корки, которые автор с таким мастерством и безжалостным упорством отдирает, спрашивая, как ты можешь жить спокойно, если рядом – такое? Что, в твоем мире нет соседей с заброшенными детьми? Голодными, избитыми, изнасилованными? Или в твоем мире нет детских домов? Или там не грабят магазины погромщики, а респектабельные дяденьки не предлагают бездомным мальчишкам заработать проституцией? Нет, читатель, ты смотри, смотри внимательно! Это точно не твой мир?
Да, я часто вижу споры о фэнтези. Мол, сказка, выдумка, небывальщина. И рыцарские кони не скачут днями, и магия невозможна. Да какая разница-то! Какая разница, умирает голодный завшивевший ребенок в современной нам Африке или в средневековой деревне? Какая разница, развращают Солло в неемийском детдоме или Митю в детдоме подмосковном? Вот когда ты, читатель, будешь твердо уверен, что голодных и развращенных детей в твоем личном мире не осталось, тогда и называй это сказкой. А пока, извини, это самый неприглядный реализм, упакованный в пилюлю фантастического жанра, чтобы заставить тебя его съесть и усвоить. И огромное спасибо автору, что с таким мастерством заворачивает страшную правду в сказочную обертку. Ну что поделать, если так проще, если мы отвыкли, когда правда на блюдечке без прикрас и специй. «Сказка», да? Отличное название! Правда, лучше назвать невозможно. «Сказка — ложь, да в ней намек…» Все это помнят? Или непременно надо, чтобы грянул тот самый гром? То есть буря, на границе которой мы так давно стоим, что и сами уже привыкли, прижились, даже не косимся на вздымающуюся волну. А она все ближе.
Роман лежит в открытом доступе. Читать вот здесь http://writercenter.ru/library/fentezi/roman/skazka1/
Глава 4. "Каждый выбирает для себя..." Рецензия на повесть Юханана Магрибского "Сказка о востоке, западе, любви и предательстве"
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу,
Дьяволу служить или пророку
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы,
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе…
Ю. Левитанский
Вы любите сказки? Наверное, в детстве их любят все, а вот позже начинают стыдиться этой любви, прикрывая ее красивыми взрослыми словами: «фантастика», «мистика», «хоррор», «утопия» и «антиутопия». А ведь это все сказки – страшные и смешные, забавные, невероятные, волшебные, исполненные надежды и безнадежные… Но сказки!
А бывает, что лукавый автор прячет за словом сказка то, что сказкой далеко не является. И я сейчас, собственно, не о сказках вообще, а о такой обманке. Вроде бы все в ней есть: любовь, предательство, смерть, приключения, отвага и верность… А что, в жизни всего этого нет? Чем жизнь отличается от сказки? Если только наличием колдовства, так «Много есть на свете друг Горацио, что неизвестно нашим мудрецам». Вот в этой конкретной сказке колдовства нет. (Кстати, сказки бывают и бытовые, без колдовства, о чем частенько забывают…) И нет волшебников, и чудесных превращений, и говорящих животных… Плохонького ковра-самолета или волшебной лампы – и то жадный автор пожалел!
Зато рассказал очень горькую и тяжелую историю, как гибнет любовь и умирает верность, как кто-то жертвует жизнью, а кто-то остается жить, нередко жалея об этом, как люди совершают то, чего от них было бы чрезвычайно странно ждать – а они это делают! И эта история, в сущности своей, могла произойти где угодно и когда угодно, потому что люди не меняются. Вот не меняются они! Возьмите любое время и любую страну и расскажите историю про властного, но любящего мужа, верную и любящую, но истерзанную тоской жену, про священника или жреца, возлюбившего своего бога превыше всего на свете, и воина, чье сердце не может выдержать измены. Дайте им любые имена, прирастите крылья или отнимите ноги, заменив их на рыбий хвост, что изменится? Можем ли мы, люди, придумать историю про не-людей? Впрочем, это уже другой разговор… Не об этой сказке. О любви и предательстве – да! О Востоке и Западе? Ах, лукавый автор…
Спрятался за витиеватыми речами, несущими аромат изысканных специй и шелест шелка, прикрыл суть истории тенью от пальмовых листьев – и думает, что никто не различит скрытого? Где здесь Восток, где Запад? Тяжелый рыцарский двуручник и кривая сабля одинаково отнимают жизнь. Льстивая вязь слов и рубленые фразы – не одинаково ли спасают и предают? Где разница между кинжалом фанатика и костром…другого фанатика? Я бы поверила в Восток и Запад, если бы увидела настоящую разницу между ними. Но… есть ли вообще разница между людьми? Что-то меня тянет на философию… Автор, это ты виноват. Я надышалась томным зноем твоего города, его благоуханием и миазмами, фимиамом и запахом паленой плоти… У тебя страшная сказка. И очень безнадежная. От судьбы не уйдешь, говорят ее герои. Счастье, доблесть, верность, рассудок – не больше, чем игрушки в ее ладони. Строй интриги – а твоего врага погубят случайные грабители-нищие, да и то не сейчас, а годы спустя. Добивайся любви прекраснейшей из женщин, пройди смерть и боль, сделай ее своей – и пойми, что краденое счастье утекает из горсти подобно воде, текущей в песок. Будь образцом чести и доблести – станешь невольным изменником, а судьба, развлекаясь, вернет тебе потерянную душу тогда и там, когда ты и помыслить об этом не мог.
Что плохого сделал герцог Жоффруа? Разве не был он, дитя своего века и народа, истинным аристократом, заботливым правителем, доблестным воином и любящим мужем? Да, он воевал – служа своему королю. Честно и доблестно, как умел. Верил в Бога – как мог и умел, любил жену – сильнее многих. За что судьба с ним так обошлась? Это сейчас наши недавно приобретенные гуманизм и толерантность говорят нам, что воевать нехорошо. Тогда герцог Жоффруа знал совсем другие слова: «честь», «доблесть», «слава». Так почему герой превратился в чудовище? Потому что сломался. Не смог принять то, что оказался не в силах изменить. Храня здоровье и чистоту жены, стал насильником и убийцей. А что он мог сделать? Думаю, что-то мог. Хотя бы не ломать чужие жизни, например. Но Жоффруа оказался из тех, кто не гнется, но ломается – как рыцарский двуручник.
А вот Изольда согнулась.
