И сейчас только уговариваете себя, что такая возможность никуда не делась. Что-то происходит вокруг меня такое, что вам очень не нравится, да и я от этого вряд ли буду в восторге. Но знаете, как бы вы ни старались, ваши… противники, которым я так нужен, оказались гораздо убедительнее.
— Что? — уронил Видо, едва слыша свой голос. — В каком… смысле?
— В прямом, — сообщил Ясенецкий. — Они замечательно убедили меня в том, что не стоит иметь дело с такими мудаками. Я, знаете ли, не одобряю попыток меня обманывать, шантажировать, использовать и вообще нагибать… Так что сейчас я очень на них зол. Отличный момент, чтобы представить мне вашу точку зрения на происходящее.
Со стороны Фильца снова послышалось теперь уже отчетливое хмыканье. Видо, старательно удерживаясь, чтобы не покоситься туда, откинулся на спинку стула и сплел перед собой пальцы, подбирая слова…
И тут в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, показалась лохматая голова Йохана Малого, и рейтар жизнерадостно сообщил:
— Герр патермейстер, извольте посмотреть, что мы тут нашли!
За головой в дверях показался весь Йохан.
В одной руке он торжественно держал белую чашку с тонкой золоченой полосой по краю, в другой почти столь же торжественно сжимал хвост крысы, висевшей слишком смирно, чтобы не быть дохлой. От чашки одуряюще пахло самым настоящим кофе! От крысы тоже пахло, причем не менее одуряюще.
Две волны запаха плыли по комнате, смешиваясь во что-то совершенно чудовищное!
Кажется, от позорного истерического ржания со всхлипываниями и подвываниями Стаса уберегла только заботливо подкатившая к горлу тошнота.
Он судорожно сглотнул, старательно отведя взгляд от Йохана, посмотрел на герра патермейстера и так удивился, что даже тошнота вроде бы отступила.
Инквизитор сохранял великолепный покерфейс, но смотрел на крысу напряженно и так подозрительно, как... как даже на самого Стаса не смотрел!
- Это... животное... нашлось на территории капитула? – поинтересовался он сдержанно, и Йохан радостно закивал:
- Так точно, герр патермейстер! И ведь прямо в главном дворе, шагов десять от ворот. А чего там крысе делать? Ни испортить чего, ни сожрать, зато пришибить кто хошь может. Ей бы в конюшне сидеть, я так думаю, или там у фрау Марты в кладовой...
- Действительно, что делать крысе во дворе? - как-то деревянно согласился инквизитор. – Вот что, Йохан, оставь все, что принес... Только, ради Господа, положи эту тварь... – Быстро оглядевшись, он взял лист чистой бумаги и застелил стол перед собой. – Положи сюда и отправляйся искать дальше. Осмотрите оба двора, и передний, и задний. И если найдете что-нибудь еще, чему там совершенно нечего делать, немедленно неси сюда. Да не трогай голыми руками, рукавицей возьми!
- Так точно, герр патермейстер! – браво рявкнул Йохан, положил крысу на бумагу, а чашку заботливо поставил рядом.
Стас аж дыхание затаил в ожидании, выпьет ли патермейстер кофе? С одной стороны, дохлая крыса воняла так, что вышибало слезу. С другой, некоторые врачи, говорят, в морге пирожки лопают, и ничего...
Хм, кстати, а почему крыса так воняет? Издохла она недавно, и часа не прошло – Стас убирал во дворе на совесть, и никакой крысы там не было! Да и пахнет она не тухлятиной, а чем-то вроде сортира, кажется. И, главное...
- Это животное вызвало ваш интерес, герр Ясенецкий? – поинтересовался инквизитор совершенно инквизиторским голосом.
- Я этот передний двор подметал, - сообщил Стас. – Потом мыл. Не мог я ее не заметить! А еще, герр котермейстер...
И осекся, сообразив, что все-таки оговорился. Долбаные ассоциации! Думал о крысах, потом о котах, вот и... Моргенштерн и так-то явно зол, а теперь и вовсе... Стыд и позор тебе, Станек, а еще психолог!
- Простите, - неуклюже попытался оправдаться он. – Это все кошачий день... Понимаете, я смотрел, как вы проверяете котов, и случайно...
- Не стоит извиняться, - прервал его инквизитор. – Если это шутка, она не оскорбительна, а если оговорка – вполне понятна. Но вы сказали, есть что-то еще?
- В детстве я держал декорашек, - объяснил Стас и, не дожидаясь вопроса, пояснил: – Декоративных крыс. Породистых то есть. Они, конечно, совсем не то, что дикие, но и диких я тоже видел, однажды у нас завелась... Крысы очень осторожные. Сначала ее не было во дворе, это точно, а отвлекся я, когда та девочка сказала мне про Марину. А тогда во дворе такое поднялось! Ни одна вменяемая крыса бы не вылезла!
Инквизитор спокойно кивнул.
- Не могу разделить вашей приязни к подобным тварям, - сказал он бесстрастно, - но вы правы, они в самом деле осторожны и не выбегают туда, где их могут затоптать... Во всяком случае, по своей воле. Кроме того, в капитуле попросту нет крыс.
- Как это нет? – искренне возмутился Стас, решив пока не пояснять, что именно к таким стопроцентно диким пасюкам он тоже не испытывает ни малейшей приязни. Гораздо интереснее, что имел в виду патермейстер под «своей волей». А чьей еще? У них тут что, крысиное начальство имеется? Или там какой гаммельнский крысолов?! – Я эту крысу уже второй раз вижу!
- Второй? – Инквизитор совершенно окаменел лицом, а вот Фильц то ли заинтересованно, то ли злорадно хмыкнул и покосился на начальство. – А первый был...
- Вчера. Вы проверяли котов, я вышел во двор, а тут она откуда-то выскочила. Я еще решил, что ненормальная какая-то, столько кошек вокруг. Ну а потом в нее один из ваших рейтаров камнем швырнул... Вот кто, не скажу, я пока не запомнил всех по именам, - покаялся Стас и, подумав, добавил: – Может, конечно, и не она. Но такая же здоровенная, бурая и вонючая...
И осекся. Точно! Запах кофе сбил, иначе он понял бы сразу!
- Герр Ясенецкий? – Стасу показалось, что инквизитор вцепился в него взглядом. – Прошу говорить все, что пришло вам на ум, как бы странно это ни казалось.
- Запах... – Стас кивнул на крысу и поморщился. – От девочки пахло точно так же. Точнее, воняло. Как будто они валялись в одной помойке, или где там крысы живут... И вообще...
У него перед глазами вдруг встало лицо девчонки. Неприятно длинный острый нос, маленькие темные глазки... Лохмотья эти ее бурые! Да нет, бред какой-то! Не может такого быть, потому что просто не может...
- Люди не превращаются в крыс, - сказал он скорее сам себе, чем патермейстеру. – Это невозможно. Да этого попросту закон сохранения массы не позволит, крыса же гораздо меньше! И наоборот, крыса до человеческих размеров не раздуется... О чем я вообще думаю, оборотней не бывает!
- А коты не разговаривают! – вкрадчиво подхватил инквизитор. – Ведь именно в этом вы меня уверяли на первом допросе, не так ли? Ничего не хотите добавить к прежним показаниям?
Стас помотал головой, пытаясь вернуть ясность сознания, и только тогда понял, что его жест мог быть воспринят как отказ говорить. Вот уж последнее, что ему нужно! И так накосячил с этим побегом, а если уйти в глухую несознанку, от кредита инквизиторского доверия, и без того маленького, как зарплата метельщика, вообще ничего не останется.
- Погодите! – спохватился он. – Я вам не врал! Я просто... – Он опять взъерошил волосы привычным жестом, глубоко вдохнул и встретил взгляд Моргенштерна. – Герр патермейстер, вот скажите, вы можете поверить, что человек за один день способен побывать в трех разных странах, причем даже не сопредельных? В первой позавтракать и прогуляться по столице, во второй пообедать и встретиться с друзьями, а в третьей – ну... сходить вечером в оперу, например? И все это меньше, чем за сутки?!
- Боюсь, что нет, - последовал такой же бесстрастный ответ. – Во всяком случае, без помощи демонических сил, чьи точные возможности мне неизвестны.
- Без помощи, - твердо сказал Стас. – Все, что для этого нужно в моем мире, это приличная сумма денег и документы для пересечения границы. Ну и доступ к средству передвижения, которое за несколько часов может оказаться почти в любом уголке земли. И я совершенно точно знаю, что это – возможно. Я знаю, что люди уже побывали на поверхности Луны. Я знаю, что можно пересадить больному человеку здоровое сердце, и человек проживет еще много лет. Я знаю, что всю жизнь прожил в огромном городе, который вы даже представить не можете – там здания в десятки этажей, бесчисленное множество дорог и миллионы жителей...
- Миллионы? – медленно и с явным недоверием повторил патермейстер. – В одном городе?
- Примерно пять с половиной, - подтвердил Стас. – Я это знаю совершенно точно! Для меня это реальность. А говорящие коты и крысы-оборотни – нет! Когда я проснулся в том сарае и услышал, что кот разговаривает, я был уверен, что брежу! Не знаю, что эта старая зараза подмешала в молоко, но я в тот момент ничему не удивлялся... А потом пришел в себя и решил, что мне приснилось. Потому что такого просто не бывает!..
- Я вас понял, - сказал Моргенштерн, глядя на него в упор. – Вы решили, что бредите. И не без оснований. А теперь давайте примем за данность, что коты все-таки говорят. Что вам сказал именно этот кот? Сможете вспомнить?
- Конечно, - вздохнул Стас. – Ничего сложного. Я очнулся, когда он пытался перегрызть веревку на моей руке. Сначала обругал его, потом начал хвалить, называть хорошим котиком. А он сказал, что я дурак. И что ведьма меня сожрет.
- Именно так и сказал? – с каменной физиономией уточнил патермейстер. – Слово в слово?
Стас честно задумался. Кое-что всплывало как в тумане, но кот помнился превосходно.
- «Чучело безмозглое! – процитировал он. – Сожрет она тебя, и пусть – совсем дурак!» Вот, теперь абсолютно точно. А больше – ничего!
На миг в бледно-серых глазах инквизитора мелькнула растерянность – наверное, он ждал чего-то другого. Уже привычно хмыкнул со своего места Фильц. Стас умолк, с отчетливым привкусом безнадежности понимая, что верить ему на слово никто не обязан, совсем наоборот, а все доступные здесь методы проверки информации наверняка делятся на ненадежные и болезненные. Моргенштерн потер виски и отстраненно заметил, не глядя на Стаса:
- Не удивлен, что вы предпочли считать это сном. Не так оскорбительно, я полагаю.
- Я посчитал это наркотической галлюцинацией, - буркнул Стас. – А оскорбляться на галлюцинации как-то глупо, не находите? Потом услышал разговоры за окном, и стало не до кота. Попытался закричать, но голос не слушался. А кот прыгнул на полку и свалил какую-то посудину прямо мне на голову. Я ее кое-как ухватил и запустил в окно. Дальше ничего не помню, очнулся уже у вас в камере.
Как же хотелось кофе! Дома он выпивал две-три чашки в день – самое меньшее. И теперь, на третьи сутки без кофеина, Стас понял, что его натурально ломает от одного только запаха, как Горлума – от вида «прелес-с-сти» в руках «мерзкого хоббитца». Абстиненция как она есть!
«А кофе здесь наверняка дорогущий, - тоскливо подумал он, стараясь не заглядываться на вожделенную чашку совсем уж неприлично. – И понятно, что обслуге он не по чину и не по карману... А напрашиваться – не комильфо, моветон и вообще фу таким быть... Думай о более важных вещах. О крысах и котах, о королях и капусте...»
- И больше вас ничего с котом не связывает? – уточнил инквизитор так же дотошно. – Вы не знаете, почему он пытался спасти вас от ведьмы?
- Понятия не имею, - совершенно искренне заявил Стас. – Сам на эту тему всю голову сломал. Но вы-то понимаете, зачем я ему понадобился?
Вместо ответа патермейстер уставился на крысу, словно она могла что-то добавить к сказанному. Молчание затягивалось, только перо Фильца все так же размеренно шуршало по бумаге, нарушая вязкую тишину.
И хотя нетерпение подстегивало расспрашивать обо всем и сразу, однако чутье подсказывало притихнуть, а чутью Стас привык доверять. Он уже не раз видел, что инквизитор, сталкиваясь с чем-то, не укладывающимся в стандартные паттерны поведения, замирает и словно отстраняется от происходящего. То, что Стас назвал покерфейсом, было, похоже, привычной реакцией на незнакомый раздражитель. Моргенштерну явно требовалось время, чтобы переработать информацию и выбрать нужный алгоритм действия. При этом, как показала ситуация у ворот, понимая, что происходит, герр патермейстер действовал быстро и четко. Это вселяло надежду, что он действительно разбирается в происходящем. А скорость и способ реакции на неизвестное... ну, это просто свойство личности, с которым ничего не поделать, да и не надо.
«В общем, герр котермейстер, - подумал Стас, - простите за банальность, вы не тормоз, вы просто медленный газ. Это ничего, главное, чтобы двигались в нужном направлении. Или хотя бы не пытались размазать все непонятное асфальтовым катком...»
Стук в дверь как будто дернул за напряженные нервы. Стас вздрогнул, инквизитор тут же настороженно глянул на него, потом на ввалившегося в комнату Йохана. Рейтар сиял и только что не приплясывал от желания поделиться радостью.
- Нашли, герр патермейстер! – рявкнул он так, что Моргенштерн поморщился, а секретарь сухо велел:
- Тише ты, болван восторженный. Чуть кляксу из-за тебя не посадил.
- Нашли... – немного убавил Йохан громкости и триумфально вытянул руку в кожаной перчатке. –Герр капитан велел, чтобы я вам отнес. Извольте видеть, бутылечек!
Двумя пальцами он держал за толстое горлышко небольшой флакон из грязновато-прозрачного стекла. Горлышко было обвязано бечевкой, на конце которой болталась деревянная пробка, никаких этикеток или надписей на флаконе не было.
- Где нашли?! – быстро спросил инквизитор, мгновенно перескакивая из режима мраморной статуи в режим охотничьей собаки, вставшей на след, у него даже глаза засверкали.
Стас едва не умилился такому подтверждению своих наблюдений и выводов. Вот, пожалуйста, разгон как у гоночного болида, с места за полторы секунды!
- Так возле дырки подобрал! – гордо отрапортовал Йохан. – Ну той, в которую вода грязная сливается и в канавы уличные уходит!
- Канализация... – пробормотал Фильц. – Вот как эта дрянь сюда пролезла...
Вскочив из-за стола, Моргенштерн стремительно подошел к рейтару и забрал у него флакон. Когда он при этом успел натянуть на руку тонкую перчатку и откуда ее достал, Стас не заметил. Фильц, отложив исписанный лист, принялся за новый, а патермейстер вернулся к своему рабочему месту, осторожно поставил флакон рядом с крысой и взял один из пузырьков, стоящих на краю стола. Откупорил его, окунул стеклянную палочку и капнул содержимое пузырька в принесенный Йоханом флакон. Внутри зашипело, флакон наполнился дымом. Моргенштерн что-то пробормотал... Струйка зеленого дыма показалась из горлышка, поднялась над столом, изогнулась и... втянулась в тушку крысы, на несколько мгновений соединив ее с флаконом дымным мостиком.
«Я в долбаном фэнтези, - удивляясь собственному спокойствию, сообщил себе Стас. – Коты говорят. Крысы... видимо, могут превращаться в людей. Ну, или наоборот, сведений пока недостаточно. Инквизиторы проводят магические анализы. Ведьмы едят людей, а коты им то ли мешают в этом, то ли помогают. И при этом имеют какие-то далекоидущие планы с моим непосредственным участием. Добро пожаловать в магическую реальность, теперь уже окончательно. Дыши, Станек, дыши... Это у тебя стресс недавний отходит, тебя же адреналином и кортизолом по уши залило.
— Что? — уронил Видо, едва слыша свой голос. — В каком… смысле?
— В прямом, — сообщил Ясенецкий. — Они замечательно убедили меня в том, что не стоит иметь дело с такими мудаками. Я, знаете ли, не одобряю попыток меня обманывать, шантажировать, использовать и вообще нагибать… Так что сейчас я очень на них зол. Отличный момент, чтобы представить мне вашу точку зрения на происходящее.
Со стороны Фильца снова послышалось теперь уже отчетливое хмыканье. Видо, старательно удерживаясь, чтобы не покоситься туда, откинулся на спинку стула и сплел перед собой пальцы, подбирая слова…
И тут в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, показалась лохматая голова Йохана Малого, и рейтар жизнерадостно сообщил:
— Герр патермейстер, извольте посмотреть, что мы тут нашли!
ГЛАВА 11. Кофе с крысой для герра котермейстера
За головой в дверях показался весь Йохан.
В одной руке он торжественно держал белую чашку с тонкой золоченой полосой по краю, в другой почти столь же торжественно сжимал хвост крысы, висевшей слишком смирно, чтобы не быть дохлой. От чашки одуряюще пахло самым настоящим кофе! От крысы тоже пахло, причем не менее одуряюще.
Две волны запаха плыли по комнате, смешиваясь во что-то совершенно чудовищное!
Кажется, от позорного истерического ржания со всхлипываниями и подвываниями Стаса уберегла только заботливо подкатившая к горлу тошнота.
Он судорожно сглотнул, старательно отведя взгляд от Йохана, посмотрел на герра патермейстера и так удивился, что даже тошнота вроде бы отступила.
Инквизитор сохранял великолепный покерфейс, но смотрел на крысу напряженно и так подозрительно, как... как даже на самого Стаса не смотрел!
- Это... животное... нашлось на территории капитула? – поинтересовался он сдержанно, и Йохан радостно закивал:
- Так точно, герр патермейстер! И ведь прямо в главном дворе, шагов десять от ворот. А чего там крысе делать? Ни испортить чего, ни сожрать, зато пришибить кто хошь может. Ей бы в конюшне сидеть, я так думаю, или там у фрау Марты в кладовой...
- Действительно, что делать крысе во дворе? - как-то деревянно согласился инквизитор. – Вот что, Йохан, оставь все, что принес... Только, ради Господа, положи эту тварь... – Быстро оглядевшись, он взял лист чистой бумаги и застелил стол перед собой. – Положи сюда и отправляйся искать дальше. Осмотрите оба двора, и передний, и задний. И если найдете что-нибудь еще, чему там совершенно нечего делать, немедленно неси сюда. Да не трогай голыми руками, рукавицей возьми!
- Так точно, герр патермейстер! – браво рявкнул Йохан, положил крысу на бумагу, а чашку заботливо поставил рядом.
Стас аж дыхание затаил в ожидании, выпьет ли патермейстер кофе? С одной стороны, дохлая крыса воняла так, что вышибало слезу. С другой, некоторые врачи, говорят, в морге пирожки лопают, и ничего...
Хм, кстати, а почему крыса так воняет? Издохла она недавно, и часа не прошло – Стас убирал во дворе на совесть, и никакой крысы там не было! Да и пахнет она не тухлятиной, а чем-то вроде сортира, кажется. И, главное...
- Это животное вызвало ваш интерес, герр Ясенецкий? – поинтересовался инквизитор совершенно инквизиторским голосом.
- Я этот передний двор подметал, - сообщил Стас. – Потом мыл. Не мог я ее не заметить! А еще, герр котермейстер...
И осекся, сообразив, что все-таки оговорился. Долбаные ассоциации! Думал о крысах, потом о котах, вот и... Моргенштерн и так-то явно зол, а теперь и вовсе... Стыд и позор тебе, Станек, а еще психолог!
- Простите, - неуклюже попытался оправдаться он. – Это все кошачий день... Понимаете, я смотрел, как вы проверяете котов, и случайно...
- Не стоит извиняться, - прервал его инквизитор. – Если это шутка, она не оскорбительна, а если оговорка – вполне понятна. Но вы сказали, есть что-то еще?
- В детстве я держал декорашек, - объяснил Стас и, не дожидаясь вопроса, пояснил: – Декоративных крыс. Породистых то есть. Они, конечно, совсем не то, что дикие, но и диких я тоже видел, однажды у нас завелась... Крысы очень осторожные. Сначала ее не было во дворе, это точно, а отвлекся я, когда та девочка сказала мне про Марину. А тогда во дворе такое поднялось! Ни одна вменяемая крыса бы не вылезла!
Инквизитор спокойно кивнул.
- Не могу разделить вашей приязни к подобным тварям, - сказал он бесстрастно, - но вы правы, они в самом деле осторожны и не выбегают туда, где их могут затоптать... Во всяком случае, по своей воле. Кроме того, в капитуле попросту нет крыс.
- Как это нет? – искренне возмутился Стас, решив пока не пояснять, что именно к таким стопроцентно диким пасюкам он тоже не испытывает ни малейшей приязни. Гораздо интереснее, что имел в виду патермейстер под «своей волей». А чьей еще? У них тут что, крысиное начальство имеется? Или там какой гаммельнский крысолов?! – Я эту крысу уже второй раз вижу!
- Второй? – Инквизитор совершенно окаменел лицом, а вот Фильц то ли заинтересованно, то ли злорадно хмыкнул и покосился на начальство. – А первый был...
- Вчера. Вы проверяли котов, я вышел во двор, а тут она откуда-то выскочила. Я еще решил, что ненормальная какая-то, столько кошек вокруг. Ну а потом в нее один из ваших рейтаров камнем швырнул... Вот кто, не скажу, я пока не запомнил всех по именам, - покаялся Стас и, подумав, добавил: – Может, конечно, и не она. Но такая же здоровенная, бурая и вонючая...
И осекся. Точно! Запах кофе сбил, иначе он понял бы сразу!
- Герр Ясенецкий? – Стасу показалось, что инквизитор вцепился в него взглядом. – Прошу говорить все, что пришло вам на ум, как бы странно это ни казалось.
- Запах... – Стас кивнул на крысу и поморщился. – От девочки пахло точно так же. Точнее, воняло. Как будто они валялись в одной помойке, или где там крысы живут... И вообще...
У него перед глазами вдруг встало лицо девчонки. Неприятно длинный острый нос, маленькие темные глазки... Лохмотья эти ее бурые! Да нет, бред какой-то! Не может такого быть, потому что просто не может...
- Люди не превращаются в крыс, - сказал он скорее сам себе, чем патермейстеру. – Это невозможно. Да этого попросту закон сохранения массы не позволит, крыса же гораздо меньше! И наоборот, крыса до человеческих размеров не раздуется... О чем я вообще думаю, оборотней не бывает!
- А коты не разговаривают! – вкрадчиво подхватил инквизитор. – Ведь именно в этом вы меня уверяли на первом допросе, не так ли? Ничего не хотите добавить к прежним показаниям?
Стас помотал головой, пытаясь вернуть ясность сознания, и только тогда понял, что его жест мог быть воспринят как отказ говорить. Вот уж последнее, что ему нужно! И так накосячил с этим побегом, а если уйти в глухую несознанку, от кредита инквизиторского доверия, и без того маленького, как зарплата метельщика, вообще ничего не останется.
- Погодите! – спохватился он. – Я вам не врал! Я просто... – Он опять взъерошил волосы привычным жестом, глубоко вдохнул и встретил взгляд Моргенштерна. – Герр патермейстер, вот скажите, вы можете поверить, что человек за один день способен побывать в трех разных странах, причем даже не сопредельных? В первой позавтракать и прогуляться по столице, во второй пообедать и встретиться с друзьями, а в третьей – ну... сходить вечером в оперу, например? И все это меньше, чем за сутки?!
- Боюсь, что нет, - последовал такой же бесстрастный ответ. – Во всяком случае, без помощи демонических сил, чьи точные возможности мне неизвестны.
- Без помощи, - твердо сказал Стас. – Все, что для этого нужно в моем мире, это приличная сумма денег и документы для пересечения границы. Ну и доступ к средству передвижения, которое за несколько часов может оказаться почти в любом уголке земли. И я совершенно точно знаю, что это – возможно. Я знаю, что люди уже побывали на поверхности Луны. Я знаю, что можно пересадить больному человеку здоровое сердце, и человек проживет еще много лет. Я знаю, что всю жизнь прожил в огромном городе, который вы даже представить не можете – там здания в десятки этажей, бесчисленное множество дорог и миллионы жителей...
- Миллионы? – медленно и с явным недоверием повторил патермейстер. – В одном городе?
- Примерно пять с половиной, - подтвердил Стас. – Я это знаю совершенно точно! Для меня это реальность. А говорящие коты и крысы-оборотни – нет! Когда я проснулся в том сарае и услышал, что кот разговаривает, я был уверен, что брежу! Не знаю, что эта старая зараза подмешала в молоко, но я в тот момент ничему не удивлялся... А потом пришел в себя и решил, что мне приснилось. Потому что такого просто не бывает!..
- Я вас понял, - сказал Моргенштерн, глядя на него в упор. – Вы решили, что бредите. И не без оснований. А теперь давайте примем за данность, что коты все-таки говорят. Что вам сказал именно этот кот? Сможете вспомнить?
- Конечно, - вздохнул Стас. – Ничего сложного. Я очнулся, когда он пытался перегрызть веревку на моей руке. Сначала обругал его, потом начал хвалить, называть хорошим котиком. А он сказал, что я дурак. И что ведьма меня сожрет.
- Именно так и сказал? – с каменной физиономией уточнил патермейстер. – Слово в слово?
Стас честно задумался. Кое-что всплывало как в тумане, но кот помнился превосходно.
- «Чучело безмозглое! – процитировал он. – Сожрет она тебя, и пусть – совсем дурак!» Вот, теперь абсолютно точно. А больше – ничего!
На миг в бледно-серых глазах инквизитора мелькнула растерянность – наверное, он ждал чего-то другого. Уже привычно хмыкнул со своего места Фильц. Стас умолк, с отчетливым привкусом безнадежности понимая, что верить ему на слово никто не обязан, совсем наоборот, а все доступные здесь методы проверки информации наверняка делятся на ненадежные и болезненные. Моргенштерн потер виски и отстраненно заметил, не глядя на Стаса:
- Не удивлен, что вы предпочли считать это сном. Не так оскорбительно, я полагаю.
- Я посчитал это наркотической галлюцинацией, - буркнул Стас. – А оскорбляться на галлюцинации как-то глупо, не находите? Потом услышал разговоры за окном, и стало не до кота. Попытался закричать, но голос не слушался. А кот прыгнул на полку и свалил какую-то посудину прямо мне на голову. Я ее кое-как ухватил и запустил в окно. Дальше ничего не помню, очнулся уже у вас в камере.
Как же хотелось кофе! Дома он выпивал две-три чашки в день – самое меньшее. И теперь, на третьи сутки без кофеина, Стас понял, что его натурально ломает от одного только запаха, как Горлума – от вида «прелес-с-сти» в руках «мерзкого хоббитца». Абстиненция как она есть!
«А кофе здесь наверняка дорогущий, - тоскливо подумал он, стараясь не заглядываться на вожделенную чашку совсем уж неприлично. – И понятно, что обслуге он не по чину и не по карману... А напрашиваться – не комильфо, моветон и вообще фу таким быть... Думай о более важных вещах. О крысах и котах, о королях и капусте...»
- И больше вас ничего с котом не связывает? – уточнил инквизитор так же дотошно. – Вы не знаете, почему он пытался спасти вас от ведьмы?
- Понятия не имею, - совершенно искренне заявил Стас. – Сам на эту тему всю голову сломал. Но вы-то понимаете, зачем я ему понадобился?
Вместо ответа патермейстер уставился на крысу, словно она могла что-то добавить к сказанному. Молчание затягивалось, только перо Фильца все так же размеренно шуршало по бумаге, нарушая вязкую тишину.
И хотя нетерпение подстегивало расспрашивать обо всем и сразу, однако чутье подсказывало притихнуть, а чутью Стас привык доверять. Он уже не раз видел, что инквизитор, сталкиваясь с чем-то, не укладывающимся в стандартные паттерны поведения, замирает и словно отстраняется от происходящего. То, что Стас назвал покерфейсом, было, похоже, привычной реакцией на незнакомый раздражитель. Моргенштерну явно требовалось время, чтобы переработать информацию и выбрать нужный алгоритм действия. При этом, как показала ситуация у ворот, понимая, что происходит, герр патермейстер действовал быстро и четко. Это вселяло надежду, что он действительно разбирается в происходящем. А скорость и способ реакции на неизвестное... ну, это просто свойство личности, с которым ничего не поделать, да и не надо.
«В общем, герр котермейстер, - подумал Стас, - простите за банальность, вы не тормоз, вы просто медленный газ. Это ничего, главное, чтобы двигались в нужном направлении. Или хотя бы не пытались размазать все непонятное асфальтовым катком...»
Стук в дверь как будто дернул за напряженные нервы. Стас вздрогнул, инквизитор тут же настороженно глянул на него, потом на ввалившегося в комнату Йохана. Рейтар сиял и только что не приплясывал от желания поделиться радостью.
- Нашли, герр патермейстер! – рявкнул он так, что Моргенштерн поморщился, а секретарь сухо велел:
- Тише ты, болван восторженный. Чуть кляксу из-за тебя не посадил.
- Нашли... – немного убавил Йохан громкости и триумфально вытянул руку в кожаной перчатке. –Герр капитан велел, чтобы я вам отнес. Извольте видеть, бутылечек!
Двумя пальцами он держал за толстое горлышко небольшой флакон из грязновато-прозрачного стекла. Горлышко было обвязано бечевкой, на конце которой болталась деревянная пробка, никаких этикеток или надписей на флаконе не было.
- Где нашли?! – быстро спросил инквизитор, мгновенно перескакивая из режима мраморной статуи в режим охотничьей собаки, вставшей на след, у него даже глаза засверкали.
Стас едва не умилился такому подтверждению своих наблюдений и выводов. Вот, пожалуйста, разгон как у гоночного болида, с места за полторы секунды!
- Так возле дырки подобрал! – гордо отрапортовал Йохан. – Ну той, в которую вода грязная сливается и в канавы уличные уходит!
- Канализация... – пробормотал Фильц. – Вот как эта дрянь сюда пролезла...
Вскочив из-за стола, Моргенштерн стремительно подошел к рейтару и забрал у него флакон. Когда он при этом успел натянуть на руку тонкую перчатку и откуда ее достал, Стас не заметил. Фильц, отложив исписанный лист, принялся за новый, а патермейстер вернулся к своему рабочему месту, осторожно поставил флакон рядом с крысой и взял один из пузырьков, стоящих на краю стола. Откупорил его, окунул стеклянную палочку и капнул содержимое пузырька в принесенный Йоханом флакон. Внутри зашипело, флакон наполнился дымом. Моргенштерн что-то пробормотал... Струйка зеленого дыма показалась из горлышка, поднялась над столом, изогнулась и... втянулась в тушку крысы, на несколько мгновений соединив ее с флаконом дымным мостиком.
«Я в долбаном фэнтези, - удивляясь собственному спокойствию, сообщил себе Стас. – Коты говорят. Крысы... видимо, могут превращаться в людей. Ну, или наоборот, сведений пока недостаточно. Инквизиторы проводят магические анализы. Ведьмы едят людей, а коты им то ли мешают в этом, то ли помогают. И при этом имеют какие-то далекоидущие планы с моим непосредственным участием. Добро пожаловать в магическую реальность, теперь уже окончательно. Дыши, Станек, дыши... Это у тебя стресс недавний отходит, тебя же адреналином и кортизолом по уши залило.
