Глава 1
***
А она хороша. Светловолосая практикантка, помощница Лизаветы. Надо же, докатились, уже у помощников помощники есть. Хотя, мне то что? Романов барин, пусть делает, что ему вздумается. И если уж он решил, что его помощнице нужна подмога, то… то меня и подавно устраивает, как голова этой «подмоги» сейчас медленно и напряженно, с особым старанием, поднимается и опускается между моих ног. Зацепляю парочку шпилек и вытаскиваю их из ее прически, пропускаю мягкие светлые пряди между пальцев и расслабленно откидываюсь на спинку своего супер удобного, всего месяц назад обновленного, бежевого кожаного кресла с эффектом массажа. Даже не знаю, что из этих двоих лучше – кресло, или новая практиканточка. Пожалуй, все же первое. Практиканток много, а кресло одно, и на заказ сделано. Но все равно кайф от сидения в нем был бы неполноценным, не причмокивай сейчас блондиночка пухлыми губками. Вытягиваю руки вверх, потягиваясь, делаю глоток из маленькой бутылки с минералкой «Пить хочешь?» - интересуюсь у труженицы под столом, и, получив отрицательный ответ, снова запускаю пальцы в ее волосы, разводя пошире ноги. Есть в этом что-то настраивающее на рабочий лад. С каждым движением ее головы, кровь по венам бежит быстрее, разнося по телу энергию, заряжающую меня на целый день. Это круче, чем кофе, битье груши, бассейн, чем…
- Ты готов? У нас вылет через двадцать минут…
Чем появление в моем кабинете Романова в этот ответственный момент. Ну какого хрена я все никак не поменяю замок? Юран единственный, кто может открыть любую дверь в нашем офисе. Черт!
Практикантка резко останавливает движения, от страха сжимая напряженный до каменного состояния член, губами и щеками. Если она выпустит меня сейчас, по кабинету разнесется супер чмокающий звук. Давай, блондинка, крепись. Стараюсь принять положение «сидя ровно», что довольно сложно с раскинутыми ногами.
- Просмотрел смету?
Сглатываю и затаиваю дыхание, пока Юран собирает несколько бумажных стопок на моем столе, и складывает их в одну.
- Олежек, ты приболел? – темный взгляд проходит по мне с пугающей тщательностью.
- Нееет, - выпускаю воздух из легких с предательским шипеньем в горле, опускаю взгляд вниз, туда, где красное от нехватки дыхания лицо практикантки пучит на меня глаза.
Испугалась, бедная. Под настойчиво ожидающим взглядом сосредоточенного Романова, опускаю одну руку вниз, провожу пальцем по члену, упираясь им в рот девчонки, просовываю его между ее губой и членом, чтобы она смогла отлипнуть от меня бесшумно. Получилось. Или нет?
- Я так полагаю, ты тут не один? – в зеленых глазах моего друга, по совместительству бизнес партнера, загораются заинтересованные темные огоньки.
Я, лишившись долгожданной разрядки, разочарованный и все еще возбужденный, провожу ладонью по члену, потому что не могу остановиться на середине пути, и, почувствовав, как блондинка перехватывает мой инструмент, поднимаю руку на стол. Черт, как же хорошо.
- А ты видишь тут кого-то кроме нас? – пытаюсь не подать виду, чем тут занимаюсь.
- О, - Юран ухмыляется, облизывая от предвкушения губы, - я вижу тут гораздо больше, брат…
Мы смотрим в глаза друг другу с полминуты, а затем его кулак резко, без раздумий, бьет по моему столу с такой силой, что бутылка воды, стоящая на нем, подпрыгивает, а моноблок заходится в тряске. Находящаяся под столом практикантка взвизгивает, а я мотаю головой от разочарования неудавшегося плана сокрытия своей офисной жизни. Романов усмехается. У меня не получилось обдурить его.
- Знаешь, - он с маниакальным удовольствием растягивает слова, снимает пиджак, кидает его на стоящее неподалеку кресло и сам тоже приземляется в него, – когда твой член находится в чьем-то рту, ты губы сжимаешь.
- Серьезно?
Не замечал никогда.
- Ага, - Юран ехидно улыбается, удобно раскидывая ноги, - вот как сейчас.
Ну да… Расслабляю рот, хоть уже и поздно. Мы снова молчим, не отпуская взглядов друг друга. Блондинка под столом уперлась ладошками в мои колени и пытается не дышать. А мой эрегированный, покрытый ее слюной член, одиноко и безнадежно подрагивает от каждого выдоха, проходящего по стволу прохладным дуновением.
- Ну давай, - Юран вращает ладонью, бьет пальцем по экрану своих навороченных бриллиантовых часов, поторапливая, - торопи ее, че!
Усмехаюсь веселости друга, которого эта ситуация, безусловно, возбудила не меньше меня. Заглядываю под стол, встречаясь с запуганными выпученными глазами на теперь уже бледном лице, и киваю. Но девушка мотает головой.
- Че, не хочет? – играется хриплый голос из кресла.
- Да испугалась, маленькая, - принимаю игру, нежно улыбаюсь лицу под столом, поглаживая по светлой головке. – Да ладно тебе, просто закончи начатое, никто ни о чем не узнает.
Лицо поглубже вдыхает, но смотрит еще с опасением.
- У тебя прекрасно получается, давай же, - притягиваю ее голову к члену, но сомкнутые губы никак не хотят раскрываться. – Ну, - провожу по ним большим пальцем, просовывая его внутрь, - вот так, детка. Никто, - говорю низким тембром, ровно, чтобы девчонка немного успокоилась, - ни о чем, не узнает. Иди сюда, - она открывает рот, позволяя запихнуть в себя уже налившийся кровью, бешено пульсирующий орган, и я с удовольствием снова откидываюсь на спинку кресла.
Я знаю, Романов наблюдает за мной, но это не мешает мне наслаждаться рабочим минетом.
Раньше мы часто играли в эту игру. Все началось со школы, когда отец заказал стриптизерш на наше пятнадцатилетие. Стриптиз мы смотрели вместе, потом разошлись с ними по разным комнатам. А когда девки предложили нам поменяться, мы решили, что интереснее будет продолжить вместе. После армии, в универе, это превратилось в настоящую игру, найти красивую, зажатую, с принципами, и раскрепостить.
Потом мой друг женился… и играть мне стало не с кем. Так что сейчас не только кайф получаю, но и ностальгирую.
Практикантка заканчивает свое дело, умело проглотив кончу, и даже сама застегивает ширинку и ремень на моих брюках. И пока она делает это, Романов, медленно выдыхая сигаретный дым, ждет развязки. В его пугающе почерневших глазах мелькает озорной огонек, и я понимаю, что у блондинки сегодня был последний рабочий день.
Она вылезает из-под стола, приглаживая растрепанные длинные волосы и предстает, несчастная, поруганная и развращенная перед лицом своего начальника. Мне даже жаль ее. Но, черт, я правда, не знал, что Романов зайдет сюда.
- Юрий Ильич, это…
- Я знаю, что это, Дина, - Юран явно получает удовольствие от происходящего, и я тоже не могу не усмехнуться, - это твое заявление по собственному.
- Но…
- Да брось ты, Юран, - не понимаю, во что ему уперся секс на рабочем месте, и мне жаль девчонку, - я заберу ее к себе.
Вывожу девчонку из кабинета. Бедняга немного потрясывается, жует и без того опухшие красные губы, скидывает мои руки со своих плеч и вылетает из моей приемной.
- Ну че, собрался? – как ни в чем не бывало спрашивает вышедший сюда же Романов.
- Вот почему ты такой? – на моих губах все еще усмешка, но теперь я начинаю злиться. – Какая тебе разница кого я трахаю?
- Да плевал я, кого ты трахаешь, - на его лице уже даже намека на усмешку нет, полный штиль, ни единой эмоции, только темень в глазах искрится. – Эта тварь вчера передала арабам проект договора с немцами, который мы должны были подписать сегодня. Думаешь, почему мы так срочно летим в Дубай? Потому что если мы не будем там раньше немцев, то договор о поставках сырья они заключал друг с другом, а не с нами, и ты, Самойлов, проеб*** добрых ..дцать ярдов. – Романов спокойно поправляет бриллиантовые запонки, надевает пиджак и подходит ко мне слишком близко. – А теперь подумай, Олежек, почему все мои секретутки, хоть как-то связанные с твоим членом, косячат, а некоторые так вообще передают конфиденциальную информацию, не предназначенную для партнеров. И если уж ты еб*шь кого-то, то не только в пи*ду пролазь, но и в голову, - в косточку над моим виском упираются два пальца друга. – Контролируй своих бл*дей, братан.
С этими словами он скрывается в коридоре, ведущем к выходу их моей приемной, а я возвращаюсь в кабинет, допиваю залпом остатки минералки из бутылки со стола, хватаю пиджак, документы и бегу за другом. Мне нужно извиниться.
А еще задуматься, возможно, Юран прав. Мой секс с его секретаршами отвлекает их от прямых обязанностей. Кроме того, некоторые из них думают, раз спят с компаньоном своего начальника, то могут позволить себе расслабиться. Но, черт! Я ничего не могу с собой поделать. Только вижу новенькую сотрудницу, выходящую из его офиса, как мой мозг помечает ее целью, а дальше все мое существо стремится к одному – затащить ее в свой кабинет для разрядки.
- Романов, - догоняю друга уже на подземной офисной стоянке, - прости, брат, я расслабился. Не повторится.
- Да неужели? – смеется друг. – А если я себе в секретарши светленькую из ВИА ГРы возьму?
- Да старовата уже, - отучиваюсь я. – Нет, правда, больше никакого расслабона на рабочем месте, - обещаю ему.
- Наконец-то, дожил, - Юран закидывает на заднее сиденье своей рабочей БМВ сумку для документов, раскрывает для меня руки и обнимает, похлопывая по спине, - мой мальчик стал взрослым, - радостно гогочет.
- Да пошел ты, - ржу в ответ, скидываю с себя его объятия и вваливаюсь в тачку.
***
Фуух! Пронесло! Успели!
Немцы не успели подружиться с арабами против нас. Так что обеим сторонам придется дружить с нами еще лет десять, пока срок договора не истечет.
Мы же с Романовым успели по-шустрому искупаться в Персидском заливе. И теперь обсыхаем уже в салоне самолета, попивая виски, потому что этот робот не позволил ни себе ни мне остаться там даже на пару дней, чтобы насладиться прелестями этого чудо города.
- Юрий Ильич, - его вездесущая супер помощница Лизочка, не поддавшаяся моим чарам, как бы я ни старался, вносит в салон пару серых пакетов, и складывает их на столик между нашими диванчиками, - это вот Кристине. Я купила, как вы и просили, - из одного пакета появляется квадратная бархатная коробка, которую она открывает, - двадцать пять изумрудов, натуральных, семьдесят четыре бриллианта по карату, и один в семь, платина.
Охренеть! Из моего рта вырывается свист, когда я вижу ожерелье из нескольких слоев камней, лежащее в коробке. Иногда мне кажется, что Тина, жена Юрана, принимает ванну из драгоценных камней – так часто он покупает их ей. Он привозит ей украшения со всего света, из каждой, даже самой короткой рабочей поездки.
- А это для Джессики, - из коробки поменьше появляется золотая подвеска в виде балерины, на цепочке, прерываемой мелкими брюликами. – А для Саши вот, я не знаю, правда, понравится ли, - Лизавета открывает деревянную шкатулку, в которой находится инкрустированный золотом кинжал. – Он затуплен, я попросила, - оправдывается помощница, уловив еле заметное недовольство своего начальника.
- Нормально. Костюмы купила? – интересуется Юран, отправляя все подарки обратно в пакет.
- Да, только их завтра доставят, подгонят по фигуре, я все размеры указала.
- Че за костюмы? – встреваю я.
- Для танц.., - хочет объяснить Лиза, но Юран резко перебивает ее,
- Не твое дело.
- Грубо, - отпиваю виски из своего бокала, подумывая расспросить потом Орловскую об этих костюмах.
Эта то мне все растреплет. Тина не умеет ничего скрывать. Я в курсе даже их интимных отношений, потому как я для Орловской-Романовой так сильно не мужик, что мне можно и про оргазмы свои рассказать и недомоганием при месячных поделиться. Не знаю, почему я не останавливаю ее.
- А себе взяла? – спрашивает Романов у помощницы.
- Да, взяла, - расцветает та, - вот, - вытягивает запястье, показывая нам тонкие золотые часики с парочкой брюликов на пол карата. – Так мечтала давно. Спасибо, Юрий Ильич, это в счет премии.
Нихрена у нее премии! У меня отвисает челюсть.
- Не надо, это тебе на день Рождения, Лиз, - ого, он даже слегка улыбнулся.
- Нет, Юрий Ильич, я не могу, это ж.., - начинает отпираться Лизавета.
- Можешь, Лиза, можешь. Иди пересмотри соглашение с немцами, и можешь взять дня четыре выходных. Я тебе путевку заказал в Италию, ты вроде говорила, тебе там понравилось.
- Спасибо, - взвизгивает девушка, подпрыгивает на высоченных шпильках и легкой походкой, словно мы и не в самолете, выбегает из салона.
- Ты точно ее не «того»? – недоверчиво кошусь на друга.
- Олег, я женат, мне не надо «того» от помощницы. Она нужна для другого.
- Интересно, - наблюдаю за другом, который никак не выдает возможных отношений с Лизой, - кто-нибудь еще дарит такие подарки своим сотрудникам?
- Это, Самойлов, не подарки, - Юран понижает голос, наклоняется над столиком, чтобы мне было лучше его слышно, и я делаю то же самое, - это затравка и поощрение. Чтобы не перекупил ее никто. Она ж пашет, как вол. Чтобы сделку эту подготовить, две недели в офисе безвылазно сидела, с семи до одиннадцати. Ее ночью разбуди, она тебе все карты расскажет. Ценить надо таких людей. И сделать так, чтобы они тебя тоже ценили. Я ж ее на стоянке нашел, долги за образование закрыл, на новые хату и тачку заработать дал, и постоянно на курсы повышения отправляю. Я столько в нее сил и бабла вложил, что она теперь на меня пахать не устает, потому что в ту жопу, где была, возвращаться уже не хочет. Нам с ней смысла трахаться нет, тогда рабочий процесс весь нарушен будет.
- Какая-то она у тебя идеальная, - ухмыляюсь.
- А у меня все идеальное, - Романов уверенно разваливается в кресле, - жена, помощница, друг. Только с секретутками не везет.
Ржем. Выпиваем.
После приземления едем в центр Москвы, в частную детскую балетную студию, где у Джессики сегодня концерт.
Заворожено смотрю на сестру Тины, кружащуюся в белой пачке, как мне кажется, идеально. Девчушка покорила мое сердце. Я даже ей комнату детскую сделал в своем пентхаусе, с личной ванной и гардеробом, чтобы малышке было максимально удобно у меня в гостях. А еще лучше, чтобы она чувствовала себя там, как дома, потому что я забираю ее к себе так часто, как могу, и как отпускают ее опекуны.
Год назад мы крестили ее, и мне досталась, завоеванная хитростью, должность крестного. Коршун с Кобарем тоже боролись за почетное звание, так что мы трое обхаживали Джессику как могли, завлекая ее подарочками, прогулками, посещением ее тренировок. Мишель даже в Сочи увез, о чем забыл предупредить Юрана, так что чуть не слетел с дистанции. Короче, Романову надоели наши ухаживания за его опекаемой, и он решил, кто первый в церковь приедет, тот крестным и будет. Крестили в Подмосковье, в Церкви Святой Троицы. Коршун приехал раньше на десять часов, и был очень доволен собой, когда хвастался по телефону, где находится. Кобарь опоздал от него на час. А я уже три дня как жил там у батюшки, с которым подбухивал и вел задушевные беседы. Когда Мишель с Лехой увидели, как я выхожу из Церкви, беседуя со стариком, чуть не побили. Так я и стал для Джессики, в православии Марии, крестным.
Вот и теперь ловлю малышку, с радостными криками несущуюся ко мне после концерта. Целую в обе разгоряченные от натуги щечки, подкидываю пару раз в воздух, и несу в свой серебристый Jaguar XJ, слушая по дороге наставления Тины.
