Глава 1
***
Прокручиваю в голове прощание со своими школьными друзьями. Мы ночевали вместе, расположившись в холле второго этажа дома моих родителей. Раскидали матрасы по полу, наделали целую гору поп-корна, закупились газировкой, включили «Дневник памяти» и клялись не забывать друг друга. Эшли с Шен подарили браслеты дружбы: толстая серебряная цепочка с первыми буквами наших имен «Ш», «К», «Э» и «Т».
Папа несколько раз поднимался к нам, спрашивая Тома, правда ли тот гей, и не сменил ли он ориентацию, ночуя с тремя красивыми девчонками. Том несколько раз отвечал, что мой папа ему гораздо интереснее нас троих. И папа уходил, под взрывы нашего хохота, бурча что-то о недопустимости подобного в его советской молодости.
Мама каждый час приносила новую вкусняшку. В конце концов открыла нам бутылку вина и удалилась к папе, утирая слезы и бормоча как была глупа, выходя замуж за русского инженера.
Папа не обижается. Они любят друг друга.
Вспомнила, как Кайл расстался со мной за три дня до моего отлета, сказав, что мы не сможем поддерживать отношения на расстоянии.
Тогда я ревела. Теперь нет.
Да, мы встречались, проводили вместе время, целовались, нравились друг другу. Но обещать что-либо друг другу, когда я улетаю в другую страну как минимум на год? Нам по семнадцать! Какой в этом смысл? Я благодарна Кайлу, что он нашел в себе смелость сделать это. Я не смогла бы. И мы оба сейчас мучились бы.
В голове всплывает разговор с родителями о том, что нам предстоит переезд в Москву, так как папу переводят в Россию, во вновь открывающийся филиал фирмы, где он работает главным инженером. Он должен будет возглавить отдел качества нового филиала. Это серьезное карьерное продвижение, новый опыт, отличная прибавка к зарплате и, самое важное, то, чего папа ждал долгие годы – возвращение на Родину. Конечно, Владимир Орловский не москвич, и в Москве прожил всего на всего семь месяцев, но все же он русский, родился и вырос в России, в небольшом городе Ленинградской области, и с самого переезда в Америку в начале девяностых, он мечтал вернуться на родину. Не знаю по какой причине он не вернулся раньше, скорее всего, что-то не получалось. Была предприняла попытка возвращения, когда мне исполнилось пять лет, но что-то не заладилось. Предполагаю, не заладилась мама, которую идея переезда из Америки в Россию не прельщала настолько, что дело чуть не дошло до развода. В общем, мысль о возвращении папы на Родину осела в его голове на долгие годы и только теперь нашла свой выход.
Я отнеслась к переезду спокойно. Во-первых, мне всегда хотелось побывать на Родине своего родителя. Во-вторых, это сделает папу счастливым. И, в-третьих, это всего на год. Во всяком случае, пока. Тем более, по нашей с родителями договоренности я смогу летать в Мид-сити – мой родной городок, расположенный в округе Лос-Анджелес, на зимние и летние каникулы, чтобы видаться с друзьями.
Филиал должны открыть к новому году, поэтому папа должен будет прилететь самое позднее, в ноябре, а за ним и мама. А я определена в одну из самых крутых московских школ-пансионов, где буду жить и учиться с начала учебного года, чтобы не упускать программу. На выходные ученики разъезжаются по домам. И пока папа не прилетит, мне придется жить в школе и по выходным.
Немного грустно, но я приняла ситуацию как должное, и не стала скандалить.
***
Школа в выходные пустеет. Все разъезжаются по домам. Во всяком случае, на моем этаже никого нет. Мне тут одиноко. За три недели у меня не особо получилось подружиться с кем-то.
Тетя Маша, главный школьный повар предупредила, чтобы я зашла за едой до шести. Сейчас половина. Спускаюсь в столовую, набираю горячего в контейнеры, пирожки в пакет и компот в бутылку.
- Я буду винить вас, тетя Маша, когда перестану влезать в свою одежду, - говорю я в ответ на ее удивленный взгляд. – А пока, я говорю вам спасибо.
- И как только в тебя влазит? Худая, как глиста.
Я воспринимаю ее слова как комплимент. Какая милая женщина.
- Вы бы много отдали, чтобы есть столько же и не толстеть, да? – парирую я, чтобы не остаться в обиде.
- Точно, - улыбка на ее лице позволяет мне предположить, что мы подружились. – Кстати, у меня тут припасены пельмешки. Будешь? – а эта фраза подтверждает мое предположение.
- Не понимаю, о чем вы, но буду, - эта женщина готовит как мишленовский повар, я буду есть то, что она предлагает, даже с закрытыми глазами.
Д – доверие.
Тем более, что у меня вся ночь впереди, и спать я пока не собираюсь.
Иду по коридору, соединяющему мой корпус и столовую, с целым пакетом еды. Тут так тихо, что мои шаги слышны, не смотря на мягкие тапочки. Представляю себя принцессой целого королевства. А школа – мой замок. Кстати, надо включить какой-нибудь фильм про замки с привидениями. А потом бояться выйти из комнаты до туалета. Мне нравится это чувство. Есть в нем что-то романтическое.
Улыбаюсь своим мыслям.
Между лестничными пролетами натыкаюсь на два чемодана и несколько коробок.
Кажется, кто-то забрался в мой замок. И на мой этаж, так как это пролет на третий этаж – этаж одинадцатиклассников, последний этаж в этом корпусе.
Пытаюсь сдвинуть коробку, преграждающую мне путь, но она слишком тяжелая. В раздражении пинаю по ней. Даже если меня кто и увидит, я что не имею право пнуть то, что преграждает мне путь?
- Подожди, - слышу мальчишеский голос сверху, - сейчас уберу.
По лестнице спускается парень, и в моей голове вдруг начинают петь ангельские голоса Битлов. Он высокий, выше меня на полторы головы. Черные, как и мои, волосы, немного отросшие, торчат в разные стороны. Хочется еще сильнее их взъерошить, их целая копна, они должны быть жесткими. На парне спортивные брюки и белая майка. Он поднимает коробку, и я вздыхаю от умиленья, когда его бицепсы напрягаются и перекатываются.
- Путь свободен, - улыбается он открытой, широченной, самой потрясающей из виденных мною улыбкой.
Не успеваю сказать ни слова, потому что он уже поднимается со своим грузом по лестнице. И я, как идиотка, пялюсь на его упругие бедра, и обтянутые натянувшейся майкой мышцы спины, пока он не пропадает из виду, скрывшись за углом.
Должно быть это мой одноклассник. Я слышала, что скоро должен приехать какой-то Романов, староста моего класса. И староста школы. Думаю, это он и есть.
Возьми себя в руки! Так, вытереть слюни! Познакомиться! Предложить помощь. Возможно, поделиться едой и… улыбаться.
Когда я поднимаюсь, он уже снова подходит к лестнице.
- Нужна помощь?
- Это было бы круто, - наслаждаюсь его улыбкой, один уголок его рта приподнят немного выше другого, и это придает ему хулиганистый вид.
Я хочу поцеловать его в нос…
Успокоиться! Не хватало еще наброситься на человека. Вот, что делает недостаток общения.
- Бери чемодан, любой, только не поднимай, они тяжелые.
Он кидает взгляд на мое тело, я немного тушуюсь. Хотя… у меня отличное тело, чего мне стесняться?
Оставляю пакет с провизией на тумбе в общем холле, иду за чемоданом.
- Моя комната открыта, - кричит он из коридора.
Я прокатываю по лестнице вверх два чемодана, а он все остальное. Я не тороплюсь, даю себе время попялиться немного на него, когда он проходит мимо меня туда и обратно, несколько раз.
- Я Юра, - представляется парень, занося последнюю коробку.
- Кристина, - говорю я, украдкой заглядывая в его глаза.
Они темно зеленые, темнее моих. Вы верите в судьбу? Мы с ним вдвоем, одни на целом этаже. У обоих нас черные волосы и зеленые глаза. Да мы просто находка для генной инженерии. Мы можем наплодить целый отряд зеленоглазых черноволосых ребятишек, с прекрасными, лишающими дара речи, улыбками.
Стоп! Идиотка! Никаких фантазий! Быстро вернулась в реальность!
- Можно Крис, – договариваю я, взяв себя в руки.
- Ты новенькая? Из Америки?
- Да, Мид-сиди, это недалеко от Лос-Анжелеса.
- Нам говорили, что в этом году придет новый ученик. Добро пожаловать в нашу страну и нашу школу.
Какой же он милый. Никто из нашего класса не был так дружелюбен со мной. Губы сами собой растекаются по лицу, надеюсь, получилась улыбка.
- И, лучше Тина.
- Что? - не понимаю, что он говорит, я уже пложу с ним зеленоглазую армию.
- Ну, Крис, это больше смахивает на мужское имя. Во всяком случае, тут Тина звучит лучше, - приподнятый уголок его губы дергается.
Я не могу оторвать глаз от этого уголка.
- Хорошо, - наша с ним армия захватит мир, и голубоглазые блондины исчезнут навсегда.
Хорошо? Как это - хорошо? То есть, пока я тут мысленно плодила прекрасных детишек, меня переименовали? Мое имя Крис! Меня так родители назвали. Хотя, конечно, Кристина, но всю жизнь все, кроме папы, зовут меня Крис. Ну я и дура…
- Слушай, я только что приехал и очень хочу в душ. Может, потом поедим вместе? Я заказал пиццу.
- А у меня целый пакет из столовой.
- Тем более. Ну что, встретимся минут через двадцать в холле?
- Хорошо.
Иду в комнату, ругая себя. «Хорошо» - похоже, это мой ответ на любой его вопрос, как будто я других слов не знаю. Уже представляю себе наш ужин: «Ты не могла бы станцевать с тарелкой в руке?» - «Хорошо» - «А голой?» - «Хорошо».
Взять себя в руки!
От запаха, доносящегося из пакета и контейнеров во рту уже потоп. Беру пирожок, и рассматриваю себя в зеркало.
Волосы закручены в култышку на макушке. Я абсолютно не накрашена. Зато на мне облегающая желтая майка с низким вырезом, и обтягивающие короткие зеленые шортики. Я хороша.
Краситься и распускать волосы, чтобы выглядеть так, как мне хотелось бы, чтобы он видел меня при знакомстве, уже не имеет смысла. Он подумает, что я сделала это для него, и будет прав.
Выжидаю двадцать минут. Потом еще пять, чтобы он не подумал, будто я только и ждала, когда он выйдет. Но в холле меня никто не ждет. Юра кричит мне из открытой комнаты, и я иду к нему.
Выкладываю на его стол контейнеры с пастой, пару пирожков и компот.
- Круто, - вроде Юра рад еде. – А я не успел в столовку, но соскучился по стряпне тети Маши.
- Тебе повезло, что я набрала на двоих, - пытаюсь не смущаться.
- То есть, если бы не я, - он оглядывает мое тело, - ты бы все это сама съела?
- Именно, - усаживаюсь на диванчик.
Юра открывает контейнер и приступает к еде, приземлившись на стул.
- А где ты был три эти недели? – интересуюсь я.
Действительно, учебный год уже начался, почему он где-то пропадал?
- Путешествовал.
- А так можно? Учеба же началась.
- Я нагоню материал, - он пожимает плечами, как будто это так легко, нагнать материал. – Как тебе у нас?
Теперь я пожимаю плечами, но потому, что сказать мне нечего. Не думаю, что стоит жаловаться ему на недоброжелательность его же одноклассников.
Он посмеивается.
- Мы не слишком дружелюбны в этой школе. У нас почти не бывает новых людей. Этим коллективом мы учимся с первого класса, то есть вместе уже одинадцатый год. Не переживай, они привыкнут.
Надеюсь, он прав.
- У тебя все в порядке? Я имею в виду, как ты устроилась? В комнате все есть, что тебе нужно?
- Ну, да, - к чему эти вопросы?
- С языком проблем нет? – его лицо непроницаемо, а танцующие искорки, затаившиеся в его глазах, сбивают меня с толку.
- Бывает иногда. В основном сленг, мне он не понятен. Но ребята объясняют.
- Что с экскурсией по городу?
Это что, допрос?
- Была, - я вспоминаю, как меня провезли по нескольким туристическим местам, - ознакомительная.
- Это не слишком интересно, - еще бы! – А есть какие-то вопросы, пожелания? Тебе всего хватает?
Левый уголок его губы приподнимается, и на лице появляется еле заметная улыбка.
- Я староста, - объясняет он все эти вопросы. – Это моя обязанность, следить, чтобы у тебя все было хорошо. Так что, если тебе что-то нужно, обращайся.
- А, ну понятно, - наверное, я выгляжу идиоткой. – А то я уже начала думать, что ты маньяк.
- Если только немного, - усмехается он.
Я уже наелась. Но идти к себе мне не хочется. Мне нравится болтать с ним, смотреть на него. Я хочу набраться смелости и посмотреть в его глаза прямо, а не украдкой.
- Хочешь, помогу вещи распаковать? – надеюсь, я не выгляжу жалко, потому что предложение звучит именно так.
- Серьезно? – Юра останавливает взгляд на моем лице на пару секунд, а затем поднимается со своего места. – Я буду очень благодарен. А если ты еще и кровать заправишь, считай, что я твой должник.
- Заправить кровать? – это как-то… слишком личное…
- Пододеяльники, - просто говорит он, - ненавижу их.
Что ж, зато теперь у меня есть должник.
Я быстро управляюсь с кроватью. Юра выкладывает учебники из коробок, в чем я тоже ему помогаю.
Это просто удивительно, насколько с ним спокойно. Мы болтаем, как будто знакомы несколько лет.
Он уходит на улицу, в курилку, спокойно оставляя меня в своей комнате. Я выкладываю на полку его DVD. Похоже, ему нравится фантастика, так как таких дисков довольно много. Но на полке уже стоят военные фильмы, парочка комедий и какое-то старое кино, возможно даже советское.
Юра застает меня читающей аннотацию к одному из военных фильмов. Кажется, фильм старый.
- Заинтересовало? – он поднимает вверх уголок губы, и я готова визжать от удовольствия, наблюдая это.
- Тебе нравятся старые фильмы про войны?
- Не все, - он сгребает оставшиеся в коробке диски и ставит и на полку. – Эти – он указывает на несколько, - классные. И они входят в школьную программу, вернее книги, по которым они сняты. Так что можем посмотреть.
Его взгляд останавливается на моих губах, и мое дыхание замедляется. Юра облизывает нижнюю губу, и мне хочется сделать с его губой то же самое.
Внимание! Девушка в желтой майке! Сотрите слюну с подбородка!
- Да, - звук получается странный, как будто я… возбуждена?
- Это согласие посмотреть фильм, - он усмехается, но так мило, что мне приходится сдерживать себя, чтобы из меня снова не вылетело что-нибудь подобное, - или тебе очень хорошо?
Не поняла…
- Что?
- Круто, что ты сегодня осталась в школе, - уходит он от моего вопроса, вставляя диск в проигрыватель.
- Что, сейчас будем смотреть?
Черт! Тина! Приди в себя! Активизируйся!
Стоп… я что, только что в мыслях назвала себя Тина? Меня зовут Крис!
Хотя, Тина звучит классно…
- А почему нет? Как раз передохнем немного.
- Но мы еще не все разобрали, - я указываю на два чемодана, стоящие на полу, а потом понимаю, зачем я спорю? Я ведь тоже хочу отдохнуть немного.
- Вот тут, - Юра указывает на меньший из чемоданов, - мои труселя, и другие туалетные принадлежности. Если оочень хочешь, можешь распаковать.
Он смотрит с вызовом, в его глазах искрятся чертики, как я прозвала их, и я ощущаю жар на своем лице.
- Обещаю, - он растягивает слова томным голосом, - что ты сможешь забрать парочку сувениров.
- Ты…, - хочу дать ему понять, что возмущена его словами, но меня распирает от смеха, - ты просто…
- Ты же не будешь рыдать над фильмом? – он снова резко переводит разговор.
- Я не из нытиков!
Это неправда. Я рыдаю над «Дневником памяти», когда меня никто не видит. Над «Перл Харбор», когда рядом девчонки. А над «Хатико» я истерила в голос так, что Кайлу пришлось насильно засовывать в мой рот попкорн, чтобы я не распугала остальных посетителей кинотеатра.
Забираюсь на диван, уютно подминая под себя ноги, пока Юра включает фильм на ноуте и выводит изображение на экран плазмы, висящей над рабочим столом. Затем валится на кровать, взбивая подушки.
