Но получится ли? Учитывая предполагаемый уровень движухи на базе, я был уверен, что там все до сих пор на ушах стоят. И дёрнул же чёрт кого-то поднять тревогу…
Катер с тихим тарахтеньем подплыл к берегу и ткнулся носом в самый край еле различимого в темноте пляжа. Вскоре мотор затих окончательно.
Мы прибыли. Теперь – будь, что будет.
Я разбежался и спрыгнул с носа катера на песок, в котором ноги сразу увязли – к счастью, неглубоко. Я постарался побыстрее преодолеть узкую полоску пляжа и устремился в лес, отчаянно желая не врезаться в дерево и не быть подстреленным случайной пулей. Я должен, должен выжить!
Бежать было трудно: я не видел, что у меня под ногами, поэтому каждые две секунды спотыкался. Глаза немного привыкли к темноте, но это позволяло лишь не влетать лицом в деревья.
Не к месту вспомнилась песня: «А за деревом дерево; а за ним ещё дерево…» Угу. А за ними мой труп.
Вдалеке раздался сухой треск автоматной очереди. Ну всё, накаркал. Надо двигаться как можно незаметнее, чтобы ни у кого не возникало желания стрелять. Правда, за мной могут охотиться и такие, с позволения сказать, индивиды, которые любят наугад палить в темноту – просто так, на всякий случай. Пулей больше, пулей меньше – какая разница?
Задумавшись, я споткнулся обо что-то крупное и с беззвучными ругательствами полетел на землю, громко прошуршав по траве и кустикам. Новая автоматная очередь – теперь гораздо ближе. Пули просвистели у меня над головой, пока я ещё не успел встать на ноги.
Чёрт, этого я и опасался. Ладно, ничего не остаётся, кроме как прорываться немножко с боем.
Я поднялся, сделал несколько шагов, набирая прежнюю скорость и разворачивая корпус влево – в сторону базы – вместе с оружием; выпустил короткую очередь, предупреждая противников о том, что я тоже готов к бою. Противники не замедлили с ответом: мне вслед застрекотали сразу четыре автомата. Я пригнулся и продолжил своё – отнюдь не позорное, а даже, наоборот, весьма достойное – бегство.
Что-то поцарапало мне шею – не то не замеченная мной ветка с колючками, не то чья-то шальная пуля, у которой, как известно, интеллекта очень и очень немного. Это означало, что я то ли чертовски невнимателен, то ли часто отвлекаюсь – забыл о том, что пригибаться нужно всё время; в любом случае нужно сосредоточиться и добежать до портала, оставшись при этом в живых.
Я уже мог различить ухом звуки перезаряжаемых автоматов, что могло означать лишь одно: меня почти догнали. Плохо; я был о своей физической форме гораздо лучшего мнения, особенно после всех своих подвигах в иных мирах. Но мне осталось совсем немного до портала, бывшего моим козырем, который я как раз собрался достать из рукава.
Автоматы плевались свинцом, почти не переставая. Мне это начало надоедать. Я на полсекунды задержал палец на спуске, двигая стволом оружия, чтобы минимумом средств добиться максимального результата, и услышал чей-то короткий вскрик. Трое оставшихся врагов перешли на вовсе беспрерывный огонь, видимо, мстя за убитого товарища.
А что, я просто защищался.
Вот и портал. Я нырнул в заросли, равных которым по густоте вряд ли когда-нибудь видел («И чувствовал», – безжалостно добавил мозг, когда усеянные листьями ветки в один миг исполосовали мою физиономию), встал на знакомую металлическую пластину, ощупал рукой клавиатуру: я в принципе знал, где находится клавиша с цифрой «ноль», но мне нельзя было ошибаться, - нашёл нужную кнопку, нажал её и, молясь, чтобы у солдат не хватило ума пойти за мной следом, дёрнул рычаг…
Вокруг меня ничего не изменилось, но свечение одинокого нуля на дисплее установки пропало, и я понял, что – перенёсся. Я добежал… я выжил… я смог!
«А вдруг военные случайно угадают, на какую кнопку следует жать и какой рычаг тянуть?» – мелькнула в голове немного запоздалая мысль. Уж чего я не ожидал, так это того, что она вызвала у меня почти настоящую панику. «Они найдут меня!» – вопила какая-то часть моего сознания, по-видимому, не имеющая доступа к интеллекту.
Оставался один выход…
С безумным криком, почти ничего не видя, я всадил весь остаток обоймы в телепорт. Клавиатуру и дисплей они разнесли просто-напросто в хлам. Когда патроны кончились, я, практически не соображая, что делаю, развернул автомат прикладом к разрушаемой установке и начало методично один за другим наносить сильные и точные удары. Во время этого занятия, пока правая рука, сжимая уже ненужное мне - по крайней мере, по прямому назначению - оружие, продолжала молотить им по порталу, который в данный момент мог представлять для меня гипотетическую опасность, левая верхняя конечность метнулась к рычагу, запускавшему процесс моментальной переброски, и, подёргав его вверх-вниз, выломала из механизма, после чего бросила на землю, куда падали осколки и обломки внутренностей машины.
Постепенно я вошёл во вкус процесса и вскоре крушил телепорт со всего размаху, не думая о том, что и автомат от этого тоже может разбиться. Когда мне показалось, что разрушение произведено в достаточной мере, чтобы установка навсегда перестала быть исправной (а к тому времени на стойке вместо цельного аппарата находилась в буквальном смысле слова каша из металла, пластмассы и полупроводников), я прекратил ставшее бесполезным уничтожение, в последнем порыве воспользовавшись автоматом как рычагом и отсоединив от сломанного устройства стальную пластину, ранее выступавшую в качестве камеры телепорта, – словно выкорчевав её из земли.
Потом я в бессилии упал на землю, сминая своим телом кусты, и принялся тяжело дышать, сгоняя с себя напряжение последних часов.
Портал уничтожен, а значит, никто больше не сможет им воспользоваться: ни я, ни солдаты, ни - я уж и забыл про них… - эндеры. Финиш.
Я только теперь понял, как же мне хочется спать. Но, повинуясь совсем другому желанию, я механически встал и с трудом (я же предупреждал, что я не Супермен) побрёл туда, куда мечтало переместиться моё подсознание.
Через несколько минут я вышел на пляж, встретивший меня одиноким шумом прибоя, добрался почти до кромки воды, тяжело бухнулся задом на песок и стал тупо глядеть вдаль, на восток.
Неопределённый отрезок времени спустя встало солнце. Наверное, именно этого моё подсознание и ждало.
Затем я отрубился – с чётким осознанием того факта, что моя, вне всякого сомнения, поражающая воображение одиссея наконец-то окончательно и бесповоротно закончилась.
В ОЖИДАНИИ ЧУДА
Проснулся я, когда волны уже собирались утащить меня куда-то в океан. Вскочил, выбираясь из смеси солёной воды с мокрого песка, кое-как отряхнулся, отбежал в лес, попытался пучком травы счистить с одежды прилипшую грязь, но вскоре понял, что это бесполезно. Жаль. Два месяца до меня всё не доходило, что костюму – хана. Ничего, когда я выберусь отсюда, будет у меня и новый прикид, и новая работа, и вообще всё новое…
По-быстрому сделал зарядку; усталость, так мешавшая мне ночью, отступила очень далеко. Мозг прорезало новое желание: есть, есть, есть! Внутри меня образовалась пустота, настойчиво требовавшая заполнения, и лишь теперь я вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера, а сейчас был примерно полдень.
Следующие два часа я только тем и занимался, что носился туда-сюда по острову в поисках чего-нибудь съедобного. Кустики с ягодами попадались редко: оказывается, здесь уже вовсю шёл сентябрь. Наконец, я наткнулся на яблоню, плоды которой взял в путешествие в мир «трёх девяток» девять - или десять? - недель назад. Подошёл к ней, ткнулся лбом в твёрдую неровную кору и мысленно проговорил: «Привет. Ну вот я и вернулся». Прошло минут двадцать, и дерево лишилось примерно половины своих плодов. А я направился к хижине, которую на острове пятнадцать лет тому назад поставил некто Смит и которую я считал своей по причине давней смерти прежнего владельца.
Мешок с провизией из реальности «TERRA» был там – вместе со всеми остальными моими вещами. Я покопался в нём, достал бутылку, открыл и, присосавшись к ней, выпил приблизительно пол-литра воды с изрядным привкусом виски. Сел на стул, вынул из внутреннего кармана пиджака рацию. Она, пока я сидел на пляже, порядочно намокла, но детали, вероятно, по отдельности были ещё исправны.
Отлично. Как раз самое время заняться конструированием передатчика. Надо работать быстро – уложиться в те несколько дней, на которые хватит моих запасов пищи, яблок с дерева и – главное – пресной воды.
Я повертел в руках агрегат объёмом около литра (да, технологии в мире «EARTH» и вправду не продвинулись дальше уровня 1995 года), разобрался во всём, что создатели рации поместили снаружи, нажал на определённое место на задней панели, и крышка отскочила, открыв моему взору внутреннее устройство аппарата.
Антенна сразу и передающая, и приёмная. К ней подведены две схемы – тоже передающая и приёмная, в промежутке между которыми в углублении находится аккумулятор. Переключение между этими схемами осуществляется при помощи хитроумного принципа: в центре устройства есть две свободные клеммы, между ними – переключатель; одна клемма отходит от передающего участка цепи, другая – от приёмного. По умолчанию переключатель замыкает цепь приёмника: в её клемму оказался встроен слабый-слабый магнит, у которого мощности только на это и хватало, - а специальная кнопка на передней панели рации при нажатии переводит его (ну, в смысле – переключатель) на передающую схему; если кнопку отпустить, он вернётся в первоначальное положение. При полном отключении аппарата он стоит в центре, между двумя клеммами, – как, например, сейчас. Шкала частот позволяет производить настройку механизма в достаточно широком диапазоне.
Передающую схему мне и нужно усилить, причём многократно: если раньше рация успешно работала в километровом радиусе, то теперь сигнал должен преодолевать в тысячу раз большее расстояние. Как я предполагал, рация генерировала волны, по своей длине принадлежащие к ультракоротким - судя по шкале, не более двух метров; мне надо увеличить их длину хотя бы раза в три. А лучше – в пять. При этом во столько же раз упадёт частота – а плотность потока излучения или, что то же самое, мощность электромагнитной волны, как известно, пропорциональна четвёртой степени именно частоты! То есть мне придётся снизить частоту радиоволн в несколько раз по сравнению с минимальной, указанной на шкале, при этом постаравшись усилить волну извне – наполнив её энергией. Но откуда взять лишнюю мощность?
Думал я недолго. А когда придумал, решение вопроса показалось мне настолько тривиальным, что я невольно рассмеялся.
Огниво. Кусок кремня. Фотоэлемент. Источник энергии. Как просто.
А как подводить получаемый от него дополнительный ток к передатчику?
И тут всё проще некуда. Медные провода.
Я встал, сел на корточки и стал тщательно ощупывать руками земляной пол хижины. Вскоре почувствовал пальцами, что в одном месте кое-что весьма неглубоко зарыто, и начал там копать. Через полминуты в моих руках находились те самые провода, за которые Смит и расплатился жизнью.
Если всё окажется так просто, как я надеюсь, то зачем я рисковал собой, добывая германий, который у меня всё равно отобрали? Хотя… хм. Если бы я не отправился за ним на тот злополучный остров (именно тот, а не этот), то и рации у меня бы не было, а значит, я не имел бы даже малейшего шанса.
Так, а для снижения частоты придётся порыться внутри генератора электромагнитных колебаний – поднять показатели индуктивности цепи и электроёмкости конденсатора, чтобы частота уменьшилась…
Ох, какое же это всё-таки древнее изобретение – радиопередатчик! Столько вопросов при сборке возникает… М-да, отвык я к середине двадцать первого века от технологий позапозапозапозапозапрошлого поколения… Эх, придётся вспомнить школьный курс физики. Что там мне говорили про принципы радиосвязи?..
И, открывая в своей памяти за долгие годы покрывшиеся, образно говоря, плесенью знания, я принялся за работу.
…Хотелось пить. Я глубоко вздохнул и с перекошенным от ужасного вкуса лицом отпил из бутылки чуть-чуть солёной морской воды. Ну почему уже третий день не идёт дождь, а?! Тогда бы я пошёл в открытую Смитом рощицу и напился бы из трещин в коре и с широких листьев растущих там деревьев. А так… приходится употреблять то, что имеется. Но – понемногу, чтобы и жажда отступила, и я не умер.
Есть, наоборот, не хотелось. Я старался держать в узде свой аппетит, так как понимал, что это не компьютерная игра, где можно в любой момент купить всё необходимое, зайдя в меню в пункт «Магазин», – и мешок пустел довольно медленно, хоть и неотвратимо.
На деревянном столе лежала почти готовая установка. Остались ещё кое-какие недостатки, но я мог не сомневаться, что в скором времени модернизированная рация заработает. Вопрос в другом – долетит ли её сигнал до Гавайев, или же мне суждено будет умереть здесь, за тысячи миль от дома, в полном одиночестве, не имея возможности даже по мирам пошататься?
Это был мой третий день на острове – с тех пор, как я сбежал с военной базы и в прямом смысле слова раздолбал портал, тем самым оторвав себя от Вселенной, которая недавно с некоторым успехом заменяла мне Землю, а точнее, ту её часть, где я привык жить и работать, прежде чем самолёту, на котором я летел, приспичило упасть в океан.
Пока я работал над передатчиком, у меня в голове стали складываться кое-какие итоги последнего двухмесячного периода моей жизни.
Цивилизация эндеров осталась в своей собственной реальности, откуда они ещё могли уйти, но куда после этого уже не могли вернуться. Единственный выход для них, чтобы не обречь себя на вымирание, – это оставаться там, не пользуясь тамошним телепортом одностороннего действия.
Правда, у них имелся ещё портал в мир «CANION», а оттуда – к системе, связывавшей огромное число реальностей в единый континуум… Но я навсегда закрыл им путь на Землю: по моим предположениям, их «пространственно-временная воронка» могла переместить то, что попало в неё, в любой мир, где есть механический портал; эта гипотеза была мотивирована тем, что, когда я воспользовался эндерским естественным (?) телепортом, я переместился сюда, оказавшись всего в паре сотен метров от «шайтан-машины». Вряд ли это была случайность. Теперь же установки как таковой нет, и, следовательно, планеты больше не под контролем эндеров.
Так я отомстил за остановленный эксперимент в мире 999, когда по их команде было уничтожено население целой деревни. Наверное, там я чем-то им помешал, раз они решились на такое… Но чем? Тем, что начал в кои-то веки двигать там прогресс? Тем, что хотел изменить жизнь людей к лучшему? М-да, разные у меня с ними представления о том, что является хорошим…
Как бы то ни было, их тихому игу пришёл конец, и я мог вздохнуть с облегчением.
Но у медали – моих похождений – была и оборотная сторона. Как я уже, может быть, говорил, все те, кого я повстречал и к кому привязался, погибли. Была ли в этом моя вина? Безусловно. Но я лично не убивал их; я просто пытался решить свои сиюминутные проблемы: в мире «трёх девяток» моя жёсткая политика в отношении врагов деревни вынудила тех ответить ещё жёстче, с чем они явно переборщили; а на базе Дик сам согласился помочь мне сбежать, понимал - он же вроде был взрослый человек, я ничего не путаю? - что это опасно и даже почти самоубийственно, но – он решился.
Катер с тихим тарахтеньем подплыл к берегу и ткнулся носом в самый край еле различимого в темноте пляжа. Вскоре мотор затих окончательно.
Мы прибыли. Теперь – будь, что будет.
Я разбежался и спрыгнул с носа катера на песок, в котором ноги сразу увязли – к счастью, неглубоко. Я постарался побыстрее преодолеть узкую полоску пляжа и устремился в лес, отчаянно желая не врезаться в дерево и не быть подстреленным случайной пулей. Я должен, должен выжить!
Бежать было трудно: я не видел, что у меня под ногами, поэтому каждые две секунды спотыкался. Глаза немного привыкли к темноте, но это позволяло лишь не влетать лицом в деревья.
Не к месту вспомнилась песня: «А за деревом дерево; а за ним ещё дерево…» Угу. А за ними мой труп.
Вдалеке раздался сухой треск автоматной очереди. Ну всё, накаркал. Надо двигаться как можно незаметнее, чтобы ни у кого не возникало желания стрелять. Правда, за мной могут охотиться и такие, с позволения сказать, индивиды, которые любят наугад палить в темноту – просто так, на всякий случай. Пулей больше, пулей меньше – какая разница?
Задумавшись, я споткнулся обо что-то крупное и с беззвучными ругательствами полетел на землю, громко прошуршав по траве и кустикам. Новая автоматная очередь – теперь гораздо ближе. Пули просвистели у меня над головой, пока я ещё не успел встать на ноги.
Чёрт, этого я и опасался. Ладно, ничего не остаётся, кроме как прорываться немножко с боем.
Я поднялся, сделал несколько шагов, набирая прежнюю скорость и разворачивая корпус влево – в сторону базы – вместе с оружием; выпустил короткую очередь, предупреждая противников о том, что я тоже готов к бою. Противники не замедлили с ответом: мне вслед застрекотали сразу четыре автомата. Я пригнулся и продолжил своё – отнюдь не позорное, а даже, наоборот, весьма достойное – бегство.
Что-то поцарапало мне шею – не то не замеченная мной ветка с колючками, не то чья-то шальная пуля, у которой, как известно, интеллекта очень и очень немного. Это означало, что я то ли чертовски невнимателен, то ли часто отвлекаюсь – забыл о том, что пригибаться нужно всё время; в любом случае нужно сосредоточиться и добежать до портала, оставшись при этом в живых.
Я уже мог различить ухом звуки перезаряжаемых автоматов, что могло означать лишь одно: меня почти догнали. Плохо; я был о своей физической форме гораздо лучшего мнения, особенно после всех своих подвигах в иных мирах. Но мне осталось совсем немного до портала, бывшего моим козырем, который я как раз собрался достать из рукава.
Автоматы плевались свинцом, почти не переставая. Мне это начало надоедать. Я на полсекунды задержал палец на спуске, двигая стволом оружия, чтобы минимумом средств добиться максимального результата, и услышал чей-то короткий вскрик. Трое оставшихся врагов перешли на вовсе беспрерывный огонь, видимо, мстя за убитого товарища.
А что, я просто защищался.
Вот и портал. Я нырнул в заросли, равных которым по густоте вряд ли когда-нибудь видел («И чувствовал», – безжалостно добавил мозг, когда усеянные листьями ветки в один миг исполосовали мою физиономию), встал на знакомую металлическую пластину, ощупал рукой клавиатуру: я в принципе знал, где находится клавиша с цифрой «ноль», но мне нельзя было ошибаться, - нашёл нужную кнопку, нажал её и, молясь, чтобы у солдат не хватило ума пойти за мной следом, дёрнул рычаг…
Вокруг меня ничего не изменилось, но свечение одинокого нуля на дисплее установки пропало, и я понял, что – перенёсся. Я добежал… я выжил… я смог!
«А вдруг военные случайно угадают, на какую кнопку следует жать и какой рычаг тянуть?» – мелькнула в голове немного запоздалая мысль. Уж чего я не ожидал, так это того, что она вызвала у меня почти настоящую панику. «Они найдут меня!» – вопила какая-то часть моего сознания, по-видимому, не имеющая доступа к интеллекту.
Оставался один выход…
С безумным криком, почти ничего не видя, я всадил весь остаток обоймы в телепорт. Клавиатуру и дисплей они разнесли просто-напросто в хлам. Когда патроны кончились, я, практически не соображая, что делаю, развернул автомат прикладом к разрушаемой установке и начало методично один за другим наносить сильные и точные удары. Во время этого занятия, пока правая рука, сжимая уже ненужное мне - по крайней мере, по прямому назначению - оружие, продолжала молотить им по порталу, который в данный момент мог представлять для меня гипотетическую опасность, левая верхняя конечность метнулась к рычагу, запускавшему процесс моментальной переброски, и, подёргав его вверх-вниз, выломала из механизма, после чего бросила на землю, куда падали осколки и обломки внутренностей машины.
Постепенно я вошёл во вкус процесса и вскоре крушил телепорт со всего размаху, не думая о том, что и автомат от этого тоже может разбиться. Когда мне показалось, что разрушение произведено в достаточной мере, чтобы установка навсегда перестала быть исправной (а к тому времени на стойке вместо цельного аппарата находилась в буквальном смысле слова каша из металла, пластмассы и полупроводников), я прекратил ставшее бесполезным уничтожение, в последнем порыве воспользовавшись автоматом как рычагом и отсоединив от сломанного устройства стальную пластину, ранее выступавшую в качестве камеры телепорта, – словно выкорчевав её из земли.
Потом я в бессилии упал на землю, сминая своим телом кусты, и принялся тяжело дышать, сгоняя с себя напряжение последних часов.
Портал уничтожен, а значит, никто больше не сможет им воспользоваться: ни я, ни солдаты, ни - я уж и забыл про них… - эндеры. Финиш.
Я только теперь понял, как же мне хочется спать. Но, повинуясь совсем другому желанию, я механически встал и с трудом (я же предупреждал, что я не Супермен) побрёл туда, куда мечтало переместиться моё подсознание.
Через несколько минут я вышел на пляж, встретивший меня одиноким шумом прибоя, добрался почти до кромки воды, тяжело бухнулся задом на песок и стал тупо глядеть вдаль, на восток.
Неопределённый отрезок времени спустя встало солнце. Наверное, именно этого моё подсознание и ждало.
Затем я отрубился – с чётким осознанием того факта, что моя, вне всякого сомнения, поражающая воображение одиссея наконец-то окончательно и бесповоротно закончилась.
Глава 20
В ОЖИДАНИИ ЧУДА
Проснулся я, когда волны уже собирались утащить меня куда-то в океан. Вскочил, выбираясь из смеси солёной воды с мокрого песка, кое-как отряхнулся, отбежал в лес, попытался пучком травы счистить с одежды прилипшую грязь, но вскоре понял, что это бесполезно. Жаль. Два месяца до меня всё не доходило, что костюму – хана. Ничего, когда я выберусь отсюда, будет у меня и новый прикид, и новая работа, и вообще всё новое…
По-быстрому сделал зарядку; усталость, так мешавшая мне ночью, отступила очень далеко. Мозг прорезало новое желание: есть, есть, есть! Внутри меня образовалась пустота, настойчиво требовавшая заполнения, и лишь теперь я вспомнил, что не ел со вчерашнего вечера, а сейчас был примерно полдень.
Следующие два часа я только тем и занимался, что носился туда-сюда по острову в поисках чего-нибудь съедобного. Кустики с ягодами попадались редко: оказывается, здесь уже вовсю шёл сентябрь. Наконец, я наткнулся на яблоню, плоды которой взял в путешествие в мир «трёх девяток» девять - или десять? - недель назад. Подошёл к ней, ткнулся лбом в твёрдую неровную кору и мысленно проговорил: «Привет. Ну вот я и вернулся». Прошло минут двадцать, и дерево лишилось примерно половины своих плодов. А я направился к хижине, которую на острове пятнадцать лет тому назад поставил некто Смит и которую я считал своей по причине давней смерти прежнего владельца.
Мешок с провизией из реальности «TERRA» был там – вместе со всеми остальными моими вещами. Я покопался в нём, достал бутылку, открыл и, присосавшись к ней, выпил приблизительно пол-литра воды с изрядным привкусом виски. Сел на стул, вынул из внутреннего кармана пиджака рацию. Она, пока я сидел на пляже, порядочно намокла, но детали, вероятно, по отдельности были ещё исправны.
Отлично. Как раз самое время заняться конструированием передатчика. Надо работать быстро – уложиться в те несколько дней, на которые хватит моих запасов пищи, яблок с дерева и – главное – пресной воды.
Я повертел в руках агрегат объёмом около литра (да, технологии в мире «EARTH» и вправду не продвинулись дальше уровня 1995 года), разобрался во всём, что создатели рации поместили снаружи, нажал на определённое место на задней панели, и крышка отскочила, открыв моему взору внутреннее устройство аппарата.
Антенна сразу и передающая, и приёмная. К ней подведены две схемы – тоже передающая и приёмная, в промежутке между которыми в углублении находится аккумулятор. Переключение между этими схемами осуществляется при помощи хитроумного принципа: в центре устройства есть две свободные клеммы, между ними – переключатель; одна клемма отходит от передающего участка цепи, другая – от приёмного. По умолчанию переключатель замыкает цепь приёмника: в её клемму оказался встроен слабый-слабый магнит, у которого мощности только на это и хватало, - а специальная кнопка на передней панели рации при нажатии переводит его (ну, в смысле – переключатель) на передающую схему; если кнопку отпустить, он вернётся в первоначальное положение. При полном отключении аппарата он стоит в центре, между двумя клеммами, – как, например, сейчас. Шкала частот позволяет производить настройку механизма в достаточно широком диапазоне.
Передающую схему мне и нужно усилить, причём многократно: если раньше рация успешно работала в километровом радиусе, то теперь сигнал должен преодолевать в тысячу раз большее расстояние. Как я предполагал, рация генерировала волны, по своей длине принадлежащие к ультракоротким - судя по шкале, не более двух метров; мне надо увеличить их длину хотя бы раза в три. А лучше – в пять. При этом во столько же раз упадёт частота – а плотность потока излучения или, что то же самое, мощность электромагнитной волны, как известно, пропорциональна четвёртой степени именно частоты! То есть мне придётся снизить частоту радиоволн в несколько раз по сравнению с минимальной, указанной на шкале, при этом постаравшись усилить волну извне – наполнив её энергией. Но откуда взять лишнюю мощность?
Думал я недолго. А когда придумал, решение вопроса показалось мне настолько тривиальным, что я невольно рассмеялся.
Огниво. Кусок кремня. Фотоэлемент. Источник энергии. Как просто.
А как подводить получаемый от него дополнительный ток к передатчику?
И тут всё проще некуда. Медные провода.
Я встал, сел на корточки и стал тщательно ощупывать руками земляной пол хижины. Вскоре почувствовал пальцами, что в одном месте кое-что весьма неглубоко зарыто, и начал там копать. Через полминуты в моих руках находились те самые провода, за которые Смит и расплатился жизнью.
Если всё окажется так просто, как я надеюсь, то зачем я рисковал собой, добывая германий, который у меня всё равно отобрали? Хотя… хм. Если бы я не отправился за ним на тот злополучный остров (именно тот, а не этот), то и рации у меня бы не было, а значит, я не имел бы даже малейшего шанса.
Так, а для снижения частоты придётся порыться внутри генератора электромагнитных колебаний – поднять показатели индуктивности цепи и электроёмкости конденсатора, чтобы частота уменьшилась…
Ох, какое же это всё-таки древнее изобретение – радиопередатчик! Столько вопросов при сборке возникает… М-да, отвык я к середине двадцать первого века от технологий позапозапозапозапозапрошлого поколения… Эх, придётся вспомнить школьный курс физики. Что там мне говорили про принципы радиосвязи?..
И, открывая в своей памяти за долгие годы покрывшиеся, образно говоря, плесенью знания, я принялся за работу.
…Хотелось пить. Я глубоко вздохнул и с перекошенным от ужасного вкуса лицом отпил из бутылки чуть-чуть солёной морской воды. Ну почему уже третий день не идёт дождь, а?! Тогда бы я пошёл в открытую Смитом рощицу и напился бы из трещин в коре и с широких листьев растущих там деревьев. А так… приходится употреблять то, что имеется. Но – понемногу, чтобы и жажда отступила, и я не умер.
Есть, наоборот, не хотелось. Я старался держать в узде свой аппетит, так как понимал, что это не компьютерная игра, где можно в любой момент купить всё необходимое, зайдя в меню в пункт «Магазин», – и мешок пустел довольно медленно, хоть и неотвратимо.
На деревянном столе лежала почти готовая установка. Остались ещё кое-какие недостатки, но я мог не сомневаться, что в скором времени модернизированная рация заработает. Вопрос в другом – долетит ли её сигнал до Гавайев, или же мне суждено будет умереть здесь, за тысячи миль от дома, в полном одиночестве, не имея возможности даже по мирам пошататься?
Это был мой третий день на острове – с тех пор, как я сбежал с военной базы и в прямом смысле слова раздолбал портал, тем самым оторвав себя от Вселенной, которая недавно с некоторым успехом заменяла мне Землю, а точнее, ту её часть, где я привык жить и работать, прежде чем самолёту, на котором я летел, приспичило упасть в океан.
Пока я работал над передатчиком, у меня в голове стали складываться кое-какие итоги последнего двухмесячного периода моей жизни.
Цивилизация эндеров осталась в своей собственной реальности, откуда они ещё могли уйти, но куда после этого уже не могли вернуться. Единственный выход для них, чтобы не обречь себя на вымирание, – это оставаться там, не пользуясь тамошним телепортом одностороннего действия.
Правда, у них имелся ещё портал в мир «CANION», а оттуда – к системе, связывавшей огромное число реальностей в единый континуум… Но я навсегда закрыл им путь на Землю: по моим предположениям, их «пространственно-временная воронка» могла переместить то, что попало в неё, в любой мир, где есть механический портал; эта гипотеза была мотивирована тем, что, когда я воспользовался эндерским естественным (?) телепортом, я переместился сюда, оказавшись всего в паре сотен метров от «шайтан-машины». Вряд ли это была случайность. Теперь же установки как таковой нет, и, следовательно, планеты больше не под контролем эндеров.
Так я отомстил за остановленный эксперимент в мире 999, когда по их команде было уничтожено население целой деревни. Наверное, там я чем-то им помешал, раз они решились на такое… Но чем? Тем, что начал в кои-то веки двигать там прогресс? Тем, что хотел изменить жизнь людей к лучшему? М-да, разные у меня с ними представления о том, что является хорошим…
Как бы то ни было, их тихому игу пришёл конец, и я мог вздохнуть с облегчением.
Но у медали – моих похождений – была и оборотная сторона. Как я уже, может быть, говорил, все те, кого я повстречал и к кому привязался, погибли. Была ли в этом моя вина? Безусловно. Но я лично не убивал их; я просто пытался решить свои сиюминутные проблемы: в мире «трёх девяток» моя жёсткая политика в отношении врагов деревни вынудила тех ответить ещё жёстче, с чем они явно переборщили; а на базе Дик сам согласился помочь мне сбежать, понимал - он же вроде был взрослый человек, я ничего не путаю? - что это опасно и даже почти самоубийственно, но – он решился.
