Часть 1
Руки — мерзкие, липкие, грязные. Запах немытого мужского тела. Губы, пытающиеся её целовать, зубы, кусающие мочку уха… Оля вспоминала всё это, прокручивала в памяти снова и снова. Её вырвало. Но облегчения не наступило. Холодно-то как! Мороз давно пролез под шарф и коротенькую куртку, под свитер. Собственные пальцы не слушались. А перед глазами снова и снова вставали эти мерзкие мужские руки с чёрными каёмками ногтей…
Она отмахивалась от них, от него, а он лез к ней, пытался расстегнуть замок на джинсах. Страх липким потом распространялся по коже, и от этого становилось ещё холодней.
И вдруг всё исчезло, кругом темнота — сплошная, вязкая, засасывающая. Только веки тяжёлые.
Девушка попробовала открыть глаза — нет, рядом с ней тех, от кого она бежала, не было. Лишь люди, идущие мимо, много людей…
Она старалась смотреть на них, ждала помощи, но они как-будто не видели её. Голова шла кругом, а перед лицом снова возникал образ того мерзкого вонючего парня.
— Помогите… — шептали её губы, хотя мысленно она кричала. А холод безжалостно сковывал тело, лишал последних сил, вгоняя в сон.
— Девочка! Девушка! Ну-ка, просыпайся! Нашла, где спать. Так, вставай и пошли, быстро.
Ее подхватили чьи-то руки, но подняться не было сил, ноги просто подгибались, тошнота подкатывала, и ее снова вырвало. Чужой, незнакомый мужчина взвалил её на плечо и понес, затем уложил на заднее сиденье машины.
«Меня похитили, — пронеслось в голове у Оли, — пытать будут!» Тут она совсем отключилась.
***
Оля открыла глаза. Обстановка была совершенно незнакома. В этой комнате раньше она никогда не была. Как она тут оказалась? Зачем? Накрыло странное ощущение нереальности.
На потолке зеркало отражало и её, и кровать, на которой она лежала, огромную, двуспальную, с белыми простынями. Просыпаться не хотелось, и она снова закрыла глаза. Только покоя в душе не было: это чужой дом, и что ей грозит тут — она не знала. Сколько времени она здесь провела?
Выяснить, где она теперь, просто необходимо, а потом определиться, что делать дальше. В конце концов, её ждут родители. Вчерашний день был глуп от начала и до конца. Нет, конца дня она не помнит. И как оказалась в этой спальне — тоже не помнит.
Оля поймала себя на мысли, что время и пространство потеряли конкретику, а события утратили логику. Из той квартиры, с противными грязными парнями, она выскочила, когда уже темнело. Да и пошли они с Людкой туда после занятий. Где же теперь Людка, что с ней сталось? Смогла ли подруга сбежать, или… О том, что могло произойти, подумать просто страшно.
Оля вытащила руки из-под одеяла и сжала виски. Мозги всё ещё не соображали, мысли вязли, но жутко хотелось в туалет.
Она откинула одеяло и босыми ногами коснулась холодного мраморного пола. Огляделась. Комната показалась ей очень красивой, как во дворце прямо. Девушка решила, что если её никто не тронет, она рассмотрит всё позже, как только найдёт заветную комнату с унитазом. Но дверей было целых три. Абсолютно одинаковые три белые двери. Первая же дверь, которую она открыла, вела в гардеробную. Она туда и входить не стала, сразу открыв следующую дверь. Вот там оказалось именно то, что нужно.
Ванная комната практически была такой же огромной, как и спальня. Оля решила, что примет столь необходимый ей сейчас душ. Она встала под прохладные струи. Так было легче, голова постепенно начинала соображать. На руке, на локтевом сгибе, отчётливо виднелся след от укола. Значит, ей ставили капельницу. Лечить её пытались или?.. Нет, всё же лечить, потому что чувствует она себя очень не плохо, по сравнению с тем, как могло бы быть. Да, так влипнуть в неприятности, даже с её способностями — чересчур.
Единственный шампунь, как и гель для душа на полке оказались мужскими, но с таким приятным запахом, что Оля не удержалась и вымыла голову, потом высушила волосы феном. Надевать на себя мужскую футболку, в которой она спала, не хотелось. И она попросту завернулась в банное полотенце.
В комнате её ждал хозяин апартаментов. Оля даже вскрикнула от неожиданности.
— Я стучал, честное слово, — произнёс он, и Оля замерла от звука его голоса. И почему-то расслабилась, страх отпустил.
— В душе я была, простите меня за всё, я совершенно не помню, как здесь оказалась. Это ваш дом?
— Мой. Я привёз вас вчера, ничего не придумал лучше, побоялся, что если в больнице определят наркотики… Оля, я вам вызвал своего врача, он никому ничего не скажет, к тому же скоро приедет ваш отец. Сейчас я вам принесу вещи и бельё, ваши были сильно испачканы, я отдал в стирку. В университете тоже никто ничего не узнает. Если вам нужна справка на сегодня — мы всё устроим.
— Кто вы?
— Меня зовут Михаил. Сейчас вернусь.
Он вышел из комнаты, а Оля плюхнулась на кровать и схватилась за голову. Вот только этого ей не хватало. И так с отцом был скандал на прошлой неделе, потому что он почувствовал от неё запах табака. А теперь наркотики! Но она никогда ничего такого не употребляла, ну курнула один раз анашу, так её почти два часа выворачивало. Нет, это не её, она бы добровольно ни за что не согласилась ни на какую дурь. А если не добровольно? Мысли унеслись к подруге Людке. Она же оставалась в той квартире с той самой компанией. Интересно, как там она? Хоть бы жива была.
Пока думала о своём, Михаил вернулся в комнату и положил на кровать пакет.
— Тут бельё, колготки тёплые и кофта. Мама купила на свой вкус.
— Ваша мама мне купила бельё? — Оля готова была провалиться сквозь землю. Она схватилась за пылающие от стыда щёки, а Михаил, глядя на неё, расхохотался.
— Без белья лучше? Одевайтесь, и я вас жду внизу. Пока приедет Сергей Владимирович, пройдёт немало времени. Ему далеко и долго ехать.
Никогда в жизни она себя не чувствовала более неуютно, не в своей тарелке, что ли. Но вещи, принесённые Михаилом, пришлось надеть, и они оказались впору, подобраны со вкусом, что приятно удивило. И вообще, она Михаила совсем не боялась…
Коридор и сама лестница тоже были белыми. Такой спокойный белый цвет и мраморного пола, и перил, и ступенек, и стен, и лепки под потолком. Подумала, что сама бы никогда не додумалась до такого решения стиля интерьера, но красиво так, воздушно.
На первом этаже она попала в огромный холл, справа от лестницы осталась кухня-студия с обеденной зоной, а слева — гостиная в молочно-белых тонах и камин.
— Проходи к камину, в кресло садись, чай пить будем, да расскажешь хоть, что с тобой вчера произошло, — позвал Олю Михаил.
— Знаете, так хочется сказать, что я не виновата, что просто так получилось, но это будет неправдой.
Мужчина улыбнулся.
— Чай с лимоном или с молоком?
— Нет, спасибо, просто чай. Я, наверно, умерла бы там на лавочке, если бы не вы. Спасибо, что не прошли мимо. Даже не представляю, как вы меня заметили, остановились, не побрезговали. Можно спросить?
— Да, конечно.
— Как вы узнали телефон моего отца?
— Из вашего смартфона. Всё просто.
— Но там стоял пароль.
Михаил расхохотался.
— Оленька, перед вами один из самых именитых хакеров.
Она глянула на него растеряно, исподлобья.
— Вы этим на жизнь зарабатываете?
— Да, однозначно. Пару банков ограбил, дом построил. Вам нравится?
— Дом? Очень. И цветовое решение оригинальное. А насчёт банков вы не пошутили?
— Нет. Но мы говорим не обо мне, а о вас. Что привело вас вчера на бульвар?
— Вы не расскажите моему отцу?
— Обещаю не рассказывать.
Она поставила чашку на журнальный столик.
— У меня есть подруга — Людка. Она хорошая, весёлая, но безбашенная порой. Мы вечно из-за неё в какие-то истории попадаем. Ну, я-то тоже не подарок, мне иногда кажется, что родители жалеют, что меня родили. Жили бы себе спокойно с двумя старшими, а я пороховая бочка в доме. Ну, так вот. Людка позавчера встретила парня, погуляли они, в клубешник завалились, там потусили, и пригласил он её на хату, желательно с подругой. А она ко мне — пойдём да пойдём. Я не хотела и учить надо. Я вообще мужиков ненавижу. Ну, кроме папы и братьев.
— Негативный опыт?
— Ага, была любовь первая. Больше и не хочется.
— Сочувствую. Так что на хате?
— Уговорила меня подруга, я решила: пару часов пооттягиваюсь и учить домой отправлюсь. Есть я там не стала, мне компания не понравилась. Грязные они все, картошку одной вилкой все по очереди прямо из сковородки доставали, а музыка прикольная была, и колу пили, даже не алкоголь. А потом всё поплыло перед глазами и этот, с белой чёлкой, ко мне полез… Сбежала я. Вот теперь за Людку переживаю.
— Повезло тебе, что сбежала, — многозначительно сказал он.
— Повезло, что вас встретила, а то так бы и замёрзла там. Подмешали они что-то в колу. Так что я теперь ваша должница. Деньги от папы вы в благодарность, наверно, не возьмёте, раз банки грабите, а отплатить вам добром хочется.
— Сколько же в тебе всякого понамешано, а, Ольга Сергеевна? Вон собаки залаяли, видимо, Сергей Владимирович приехал. — С этими словами Михаил встал с кресла и пошёл встречать Олиного отца, а сама девушка не могла сдержать улыбки. Этот странный, очень миловидный и совсем не старый хакер назвал её на «ты».
Часть 2
В машину Оля села на переднее сиденье. Она ждала выволочки. Там, в доме Михаила, отец был невероятно любезен, теперь же поглядывал на дочь искоса.
А Оля раз за разом прокручивала в голове их предстоящий разговор: она в который раз будет говорить, что не хотела, оно само так получилось, а он рассмеётся и не поверит. И прощения придётся просить у родителей, и обещать, что такого больше не повторится. Только родители всё равно не поверят. Она как будто специально влипает в неприятности, так о каком прощении может идти речь, в который раз? Сейчас отец просто разложит ее жизнь по полочкам, показывая Олину никчёмность. Вытащит весь органокомплекс, профессионально вскроет и объяснит, насколько все сгнило.
Мерзко.
Наверное, отец считает её недостойной дочерью и позором семьи. Конечно, куда ей, грешной, до старших братьев! Лучше бы сдохла на этой лавочке вчера, тогда бы они пожалели! Оля представила, как все члены семьи плакали бы на её похоронах, как отец сказал бы, что зря её ругал и воспитывал. Как все они бились бы в истерике и жалели, что с ними больше нет любимой Оленьки, говорили, как им её не хватает. Хотелось, чтобы именно жалели! Нет, не любит она этого слова. Мечтает, чтобы не жалели, а любили. Искренне любили, а главное — прощали за все. Ну, пусть не прощали, а хотя бы пытались понять мотивы её поступков и осознали, что она не виновата.
Вот и вчера она ведь просто пыталась помочь подруге. А её обвинят… Боже милостивый, если бы ты только знал, в чём её обвинят. Вот как им всем доказать, что не наркоманка она и принимать дурь не собирается? Ну как?! Факт-то никто не отменит. И Людка — сволочь — подставила так подставила. И там, с парнями этими, и с родителями. Если бы Михаил не проходил мимо…
А чего это он там вообще делал? Да остановился почему? Хотя, может, хобби у него такое — тащить в дом бродячих кошек и начинающих наркоманок? А что, вполне возможно, сразу видно, что не из бедных: один дом чего стоит, и гараж на несколько машин, и вообще… У богатых свои причуды. Не, ну, может, как хакеру и криминальному авторитету, ему положено деньгами сорить, жить там на широкую ногу, но подбирать всяких да на белые простыни укладывать даже для таких перебор… Хотя почему она решила, что он криминальный авторитет, сама не поняла.
Оля открыла сумочку и нащупала его визитку. Да, Михаил дал ей карточку: броскую, золотого цвета, где чёрными теснёнными буквами было написано «Михаил Александрович Фадеев» и телефон с адресом офиса.
Оля знала, что не воспользуется ею, хоть Миша и просил звонить, если что, ну так, на всякий случай. Мало ли откуда её в следующий раз спасать придётся. Можно позвонить, и всё, и она снова окажется в белой спальне.
Хорошо, если бы и он её любил…
А что, её нормальный криминальный авторитет полюбить не может?
Чем она не вышла, что её облапать только один наркоман и пытался, да ещё тот прыщавый старшеклассник в школе, и не по любви же, а, как оказалось, на спор. Господи, противно-то как!
Тогда в школе её один Бог и уберёг. А теперь тоже уберёг, только Миша.
Оля чувствовала, как слёзы подступают к глазам. Как жалость к себе просто зашкаливает, а ещё обида, что Миша даже не поинтересовался, можно ли ей позвонить, а она… Как же плачевно, что всё так.
Девушка смахнула всё же пролившиеся слезинки и только тут заметила, что отец остановил машину на обочине дороги и внимательно смотрит на неё.
— Оля, ну ты что! Девочка моя, мы чуть с ума не сошли. Можешь ничего не говорить, мы с матерью всё знаем. Что ты плачешь-то?
Она отстегнула ремень безопасности и залезла отцу на руки.
— Папа, ну почему я такая несчастливая?
— Чем же ты несчастливая, глупышка? У тебя есть мы, а всё остальное впереди. Встретишь ещё своего принца. Дай Бог, чтоб он не принцем оказался, а нормальным мужиком, с головой и с руками, но главное — с головой.
— А что с Людкой-то будет?
— Садись на своё место и пристёгивайся. Дома нас ждут новости.
***
— Мишенька, твоя наркоманка уехала?
Пожилая женщина вошла в гостиную с чашкой чая и тарелочкой с бутербродами. Села в кресло у камина и протянула всё принесённое сыну. Он лишь ухмыльнулся, но тост с колбасой взял.
— Почему наркоманка? Хорошая девочка из приличной семьи — всё, как ты любишь, мама.
— Если учесть состояние, в котором ты притащил её в дом, то о хорошей девочке говорить не приходится. Ты позавтракай как положено. Питаешься чёрт знает как, потом жалуешься на желудок.
— Я ем, видишь? Никакая она не наркоманка, а оступиться может каждый, верней, ошибиться. И я в том числе. Ты не помнишь, как тебя в ФСБ таскали, когда я их базу взломал лет в тринадцать?
— Просто ты у меня гений, а она — горе для родителей. Мишенька, приди, пожалуйста, сегодня пораньше домой. К семи подойдёт моя подруга…
Он её перебил:
— У подруги дочь в девках засиделась? Мама, откуда у тебя вдруг взялось такое количество подруг с незамужними дочерями? И пожалуйста, не тяни их в дом. Я не люблю посторонних, я не хочу, чтобы кто-то где-то обсуждал, как я живу.
— Давай встретимся с ними в кафе или в ресторане. Миша, девушке тридцать лет, она медсестра, самая хорошая профессия для жены. Будет отличной матерью, и уколы мне поставить может, и давление измерить. Миша, тебе тридцать шесть, пора о семье подумать, нормальной семье. Это ты невесть кого на улице подбираешь и в дом приносишь. Всю ночь с ней провозились. Вот горе-то для родителей. Как её мать в трубку плакала!
— Её зовут Оля. Оля Громова. Студентка первого курса медицинского университета.
