До талии вились локоны воронова крыла, на полных красных губах играла шальная улыбка. Жакет подчёркивал слишком выдающиеся формы, и слишком тонкую талию. Незнакомка из зеркала, махнула мне рукой, открыла входную дверь... и ушла гулять. Она гуляла целый день. Ловила на себе восхищенные взгляды мужчин, и завистливые женщин. Смеялась над уличными представлениями, каталась на каруселях, ела яблоки в карамели и пила крепкий кофе с малюсенькими пироженками...
Уставшая и довольная, вечером перечитала ещё раз письмо бабули, и поняла, она ушла... Та самая, звериная тоска, точившая сердце и душу весь последний год, ушла. Остались только тёплые и щемящие воспоминания. О наших прогулках, о ночных посиделках, о необыкновенных сказках и историях, которые в бесконечном количестве рассказывала бабуля, о беседах до утра, и набегах на кухню среди ночи, за кривыми, но невероятно вкусными бутербродами с ветчиной. Я была благодарна ей за своё детство, за понимание, за чуткость, за нежность, за любовь...
Три недели мне понадобилось, чтобы выучить незнакомый язык, которым были исписаны толстые тетради... после прочтения дневников, многое стало понятно. И появление молоденькой девушки на краю парка поместья Уотшер, и её одежда, и незнание языка, и странная внешность, не говоря уже о странном дорожном мешке с лямками, необычных привычках, пристрастиях в еде, непонятных фразах и оборотах... Оказывается, они существуют. Другие миры, другие реальности. Оттуда она и пришла. Странная девушка девятнадцати лет, с непривычным именем Таисия Максимовна Иоаннидис...
«До последнего не верила, что это правда... что есть другие миры, есть магия, и что я «поподанка» ... осознание накрыло, когда странная, но очень добрая женщина, в наряде викторианской эпохи щелкнув пальцами, зажгла свечи... Даже не знаю с чего начать... меня зовут Тася, Таисия Максимовна Иоаннидис, да вот такое странное сочетание. Хотя, что удивительного, на просторах матушки России, можно и не такое встретить. Интересным сочетанием имени, отчества и фамилии, обязана я прадеду греку, осевшему с многочисленной семьёй в Крыму после войны. О-о-о-о! Наше семейство — это отдельная история, боюсь, не хватит тетрадей и времени описывать всё огромное генеалогическое древо. Прадед говорил, что наш род идёт от славных потомков героев древнегреческих мифов, но каждый раз путался, то ли от Геракла, то ли от Ахиллеса, когда уж совсем много принимал на грудь, и вовсе от самого бога подземного царства Аида. Каких только национальностей нет в нашем роду. Греки, болгары, турки, египтяне, конечно, русские, и даже евреи, и цыгане. Мне повезло больше всех, папа на половину грек и на половину цыган, повстречал на своём жизненном пути, маму, темпераментную и гордую красавицу испанку. О-о-о-о! В нашу и без того шумную семью прекрасно вписалась Мария Розалия Гонсалес. Что это была за пара! Какие страсти! Какой накал! Сериалы я не смотрела, в жизни хватало. Детство у меня было веселым, имея кучу родственников практически по всему миру, мы часто все съезжались в старый огромный дом прадеда в Крыму. И на большущей кухне, с невероятной верандой, увитой виноградом, звучали всевозможные языки. Все ездили в гости к друг другу, праздники или каникулы могли проходить где угодно. На Кипре, в Стамбуле, в Варне, в Александрии, в Нетании, в Барселоне... короче, где угодно, и куда есть билет на самолёт, действующий зарганник и виза... Родилась я в славном городе Санкт-Петербурге, учусь, вернее, училась на третьем курсе университета, собираясь, стать журналистом-международником, и переводчиком заодно... ну с семью языками в активе, не считая русский, и страстью к новым историям и впечатлениям, глупо идти в инженеры...
В тот вечер я возвращалась домой из универа... всё как всегда... наушники, в которых играла любимая ария, зелёный сигнал светофора, несколько шагов по зебре... ослепляющий свет фар, визг тормозов, и боль в левом бедре. Все говорят, что, когда умираешь, вся жизнь проноситься перед глазами, не знаю... я видела только искорёженное мертвое тело... своё тело... мельтешащие силуэты прохожих, и вывалившегося и машины пьяного водителя. Так глупо, думала я, умереть, даже не успев влюбиться, не успев родить ребёнка, не узнать столько нового и интересного, не прожить жизнь... стало так горько и так обидно, что в груди запекло, сильно, как будто клеймо приложили. И я закричала... что произошло потом, я не могу объяснить до сих пор... время сначала стало вязким как кисель, потом и вовсе замерло, и через мгновение начало возвращаться назад... как в обратной перемотке, и вот я опять стою на тротуаре, загорается зеленый знак светофора, я делаю шаг, и кто-то невероятно сильный толкает меня в спину. Толчок был такой силы, что мне пришлось сделать несколько быстрых шагов по инерции, чтобы не упасть... и в свете ярких фар приближающегося автомобиля сверкнула странная арка, в которую я и влетела на полном ходу. А вылетела, с колотящимся сердцем, на краю странного парка, в котором прогуливалась женщина в старинном и красивом платье...»
- Миледи, ну что вы! Вода же совсем остыла! - вырвала из воспоминаний Тина. - Давайте, выходите уже...
Тина, такая смешная, маленького роста, с огненно-рыжими волосами, веснушчатая, чуть полноватая, немного суетная, с хмурой морщинкой между бровями, курносым носом, голубыми, слегка наивными глазами, и всегда готовым расплыться в веселой улыбке большим ртом. Этакая курица-наседка. И Сэм, высокий, худой, с прямой, как будто палку проглотил, спиной, всегда степенный, и очень важный, с копной седых волос, внимательным взглядом серых глаз, под кустистыми бровями, и острым орлиным носом. Похожий на старого мудрого филина. Они могли спорить, и ругаться, могли дуться друг на друга, по любому поводу. Но стоило только кому-то, чужому хоть слово дурное сказать о ком-то из них. Превращались в сущих гарпий. Обидчик уходил униженным и посрамлённым, иногда даже и с синяками... что уж говорить обо мне. Эти двое даже намёков обо мне не выносили. Любое нелестное высказывание в мою сторону каралось незамедлительно. Чего стоит только история с бакалейщиком господином Клаусом...
Покинув столицу, мы дружной компанией направились в Калле. Старый город. Старая столица. Очаровательные узкие улочки и старинные площади Калле усеяны прекрасными образцами домов разных архитектурных стилей, создающих интереснейший контраст, и переносящих в атмосферу самых разных исторических эпох. Калле - город сотни шпилей, и тысячи колон. Для того чтобы понять это, нужно посмотреть на великолепную панораму, которая открывается с высокого берега полноводной и стремительной реки Нистлы. Город украшают шпили старинных храмов и башен. Калле - город архитектурных жемчужин и древних памятников истории. Город, который стал слишком мал. По красивым узким улицам не могут проехать автомобили и дилижансы. Старые и кривые улицы не предназначены для этого. Даже экипажи здесь другой модификации и движутся по совсем другим правилам, нежели в других городах. Иногда проще и быстрее добраться пешком, нежели нанять экипаж. Дом прабабушки Таис, был расположен около старой ратуши, почти в самом центре старого города. Что сказать, бабуля сильно преуменьшила, назвав дом маленьким. Хотя если сравнить с особняком графов Сторн, да маловат. Но нам с Тиной и Сэмом и этого дома было достаточно. Каменный, двухэтажный, с узкими стрельчатыми окнами, украшенными витражными стёклами. На первом этаже располагались, просторный холл, большая кухня, уютная столовая, маленькая гостиная с большим камином, и четыре комнаты. На втором этаже были три спальни, большая гостиная и кабинет. Осмотрев наше новое жилище. Мы с Тиной и Сэмом прикинули фронт работ, и отправились в гостиницу. Целую неделю мы приводили наш новый дом в порядок. На маленьком совете, решили, что надо делать полноценный ремонт и перепланировку, имея мага бытовика, высшей категории это не трудно. Прежде всего, все, что могло нам, пригодится, мы загрузили в небольшой фургон, а всё остальное продали... да-да, продали. Не в нашем случае было разбрасываться, пусть и не нужной нам, но добротной мебелью. Очистив весь дом, я наняла бригаду толковых сантехников, и во всём доме заменили трубы и установили нормальную сантехнику. После них пришла очередь отопительной системы и каминов. Так же поправили перекрытия, и заменили несколько балок, витражи на окнах решили оставить, утеплив и укрепив стёкла. Подумав, я решила провести в дом новомодное устройство телефон, и электричество. Кухню оснастили новой техникой и современной печкой, в одной из комнат первого этажа, самой маленькой, решили устроить небольшой хозблок. Две забрали себе Тина и Сэм. А последнюю оставили на всякий случай. Гостиную на первом этаже тоже решили оставить, мало ли что, мало кто... А вот второй этаж был мой, и переделки там были значительнее. Примыкающие к друг другу спальни объединили и сделали некий будуар- гардеробную, с тремя дверьми, в ванную, саму спальню, и на уютный маленький балкон. Окна моей спальни выходили на восток, и утром солнечные лучи разбиваясь о цветные стекла витражей озаряли спальню мириадами цветных бликов. Рождая хорошее настроение, даже в самую серую хмарь. Третью спальню оставили, для гостей. Гостиную и кабинет совместили, сделав один большой кабинет-библиотеку. Да-да, библиотеку. В газете написали правду, львиную долю всей обстановки городского особняка и поместья, я действительно продала. Но не всю. Часть старинной обстановки из поместья Уотшер, некоторое дорогие сердцу вещи, всю библиотеку с мебелью из особняка Сторнов, часть драгоценностей, часть сервировки, кухонной утвари, домашнего текстиля, я всё же оставила себе... Всего этого нам как раз хватило, чтобы обставить наш новый дом и жить в нормальных условиях... Когда мы закончили Тина, всплеснула руками.
- Ох, миледи, прямо как наше поместье, только в миниатюре. Как же здорово, что вы не всё продали! Вот только, как же мы будем дальше жить? Мы столько денег угрохали на ремонт...
- Не переживай Тина. Всё наладится. Сегодня не стоит об этом думать, сегодня у нас новоселье. Думаю, нужно перевезти наши вещи из гостиницы, и купить продукты. - улыбнулась я.
- Не переживайте миледи, я всё улажу с вещами. - сказал Сэм.
- А я займусь продуктами, пусть я и горничная, но всё я умею, и готовить и за домом следить, вы не переживайте миледи. - Зачастила Тина.
- Тина, с сегодняшнего дня ты не горничная, самая настоящая экономка, с самыми широкими обязанностями и полномочиями, да и ты Сэм, не просто дворецкий, а самый настоящий управляющий. Поздравляю вас. Мы с вами, дорогие мои открываем новую страницу нашей жизни, и пусть нас всего трое, но мы справимся. На вас всё что касается нашего дома и быта, а я займусь нашими финансами. У нас пока есть некоторое количество денег, но они быстро закончатся. Максимум три года, и то, и при условии экономии.
- Миледи, я могу брать заказы, я очень хорошо шью...
- Миледи, я могу давать уроки, когда-то я весьма неплохо...
Начали наперебой Сэм и Тина. Жестом остановила их.
- Нет, мои дорогие, с завтрашнего дня я буду искать работу...
Ох, и бучу они тогда устроили, но я осталась непреклонна. Мне нужна работа. И я единственная кто может заработать достаточно денег на нашу дальнейшую жизнь. Да, не такую шикарную, как раньше, но всё же достойную.
Тина и Сэм дулись на меня целый вечер, но решение я не изменила. Я, конечно, слегка слукавила о нашем финансовом состоянии, не настолько оно плачевно. Но не стоит начинать жить на широкую ногу. Уверена, остались те, кто не поверил, что всё богатство графов Сторн ушло банку и в фонд сирот. Уверена, найдутся отчаянные головы...
На следующий день, я выходила из здания старого королевского дворца, где, после переноса столицы, располагался самый большой архив нашего королевства. В который, меня взяли с распростёртыми объятиями. Прабабушка не просто оставила мне свои дневники и инструкцию как их прочесть, был внушительный список людей, которые были в той или иной степени обязаны ей. Как госпожа Зари, или, например один очень известный репортёр, или директор архива в Калле. К этим людям я могла обратиться в любой момент, и мне не откажут в просьбе. Стоило только сказать несколько слов «Уголёк передаёт привет...» Довольная встречей, и новоприобретённой работой с весьма неплохим окладом, а учитывая мои знания и квалификацию, это достойная сумма. Не каждое имение может принести такой доход, не говоря о том, что даже в столице, единицы профессоров и академиков, получают такое жалование. А тут просто архивариус, пусть и с весьма вольной интерпретацией обязанностей. Нет, каталоги, реестры, обработка запросов и так далее присутствовали, но только чисто номинально. Основная же часть моей работы была в другом. Я стала не столько архивариусом, сколько смотрителем и переводчиком в закрытой секции. Той самой секции, где хранились бесчисленные документы, свитки, скрижали и книги на мертвом языке. Которым я владела благодаря бабуле...
- Добрый день. - поздоровался со мной господин приятной наружности, стоило мне спуститься по ступеням архива.
- Добрый день, - вежливо ответила я. - С кем имею честь?
- Хм... господин Клаус, - представился он. - Владелец сети бакалейных лавок.
- Очень приятно. Леди Сторн. - представилась я. - Чем обязана, господин Клаус?
- М-м-м.… леди... - замялся он. - Хм-м... Я слышал, что вы переехали в дом на Тенистой Аллее. Так вот, дело в том, я хочу выкупить его у вас. Дам хорошую цену, двадцать тысяч.
- Спасибо за предложение, но нет. Дом не продаётся. Всего доброго господин Клаус. - Холодно ответила я.
- Хорошо, двадцать пять. - торопливо сказал он.
- Я уже вам дала ответ, господин Клаус. Дом не продаётся. Ещё раз, всего доброго.
- Гордая, да. Ну конечно, графи-и-иня... - протянул он издевательски. - Гонор, показываем...ну да ладно. Посмотрим, как вы запоёте, когда кроме гордости есть нечего будет. Все знают, вы нищая. У вас нет ничего. Запомните леди, ни одна лавка не отпустит вам в долг. Никогда.
- Господин Клаус. - выслушав его, решила уточнить, - А вы владелец всех бакалейных лавок в городе?
- Нет, конечно, нет. Но никто, повторяю, никто и никогда, не даст в долг леди Сторн, ни один бакалейщик, уж я-то позабочусь. - криво ухмыльнулся он.
- Прекрасно. Это всё господин Клаус? - дождавшись утвердительного кивка, улыбнулась. - Отлично. Тогда прощайте. - Обошла нахала, и направилась домой.
Настроение было на высоте, как бы это ни было странным. В который раз я благодарила бабулю за всё. За то, что я могу быть свободной, по-настоящему свободной, от такого существования, что сейчас описал бакалейщик. Участь разорившихся аристократок безрадостна. Не умеющая ничего, кроме как красиво одеваться, вести дом, вышивать, может быть петь или рисовать, леди, в лучшем случае, выйдет замуж, за богатого господина, и её ждёт брак, в котором у неё нет даже права голоса. Муж может сделать с ней всё, что угодно... Если леди очень горда, и не станет выходить замуж, за разбогатевшего купца или дельца, она обречена, влачить жалкое нищенское существование в долг, потихоньку распродавая даже личный гардероб и то и дело, перешивать платья. Она может стать приживалкой в доме родственников, может быть компаньонкой... НО! Леди не может работать! НИ-КО-ГДА!!!
Уставшая и довольная, вечером перечитала ещё раз письмо бабули, и поняла, она ушла... Та самая, звериная тоска, точившая сердце и душу весь последний год, ушла. Остались только тёплые и щемящие воспоминания. О наших прогулках, о ночных посиделках, о необыкновенных сказках и историях, которые в бесконечном количестве рассказывала бабуля, о беседах до утра, и набегах на кухню среди ночи, за кривыми, но невероятно вкусными бутербродами с ветчиной. Я была благодарна ей за своё детство, за понимание, за чуткость, за нежность, за любовь...
Глава 3.
Три недели мне понадобилось, чтобы выучить незнакомый язык, которым были исписаны толстые тетради... после прочтения дневников, многое стало понятно. И появление молоденькой девушки на краю парка поместья Уотшер, и её одежда, и незнание языка, и странная внешность, не говоря уже о странном дорожном мешке с лямками, необычных привычках, пристрастиях в еде, непонятных фразах и оборотах... Оказывается, они существуют. Другие миры, другие реальности. Оттуда она и пришла. Странная девушка девятнадцати лет, с непривычным именем Таисия Максимовна Иоаннидис...
«До последнего не верила, что это правда... что есть другие миры, есть магия, и что я «поподанка» ... осознание накрыло, когда странная, но очень добрая женщина, в наряде викторианской эпохи щелкнув пальцами, зажгла свечи... Даже не знаю с чего начать... меня зовут Тася, Таисия Максимовна Иоаннидис, да вот такое странное сочетание. Хотя, что удивительного, на просторах матушки России, можно и не такое встретить. Интересным сочетанием имени, отчества и фамилии, обязана я прадеду греку, осевшему с многочисленной семьёй в Крыму после войны. О-о-о-о! Наше семейство — это отдельная история, боюсь, не хватит тетрадей и времени описывать всё огромное генеалогическое древо. Прадед говорил, что наш род идёт от славных потомков героев древнегреческих мифов, но каждый раз путался, то ли от Геракла, то ли от Ахиллеса, когда уж совсем много принимал на грудь, и вовсе от самого бога подземного царства Аида. Каких только национальностей нет в нашем роду. Греки, болгары, турки, египтяне, конечно, русские, и даже евреи, и цыгане. Мне повезло больше всех, папа на половину грек и на половину цыган, повстречал на своём жизненном пути, маму, темпераментную и гордую красавицу испанку. О-о-о-о! В нашу и без того шумную семью прекрасно вписалась Мария Розалия Гонсалес. Что это была за пара! Какие страсти! Какой накал! Сериалы я не смотрела, в жизни хватало. Детство у меня было веселым, имея кучу родственников практически по всему миру, мы часто все съезжались в старый огромный дом прадеда в Крыму. И на большущей кухне, с невероятной верандой, увитой виноградом, звучали всевозможные языки. Все ездили в гости к друг другу, праздники или каникулы могли проходить где угодно. На Кипре, в Стамбуле, в Варне, в Александрии, в Нетании, в Барселоне... короче, где угодно, и куда есть билет на самолёт, действующий зарганник и виза... Родилась я в славном городе Санкт-Петербурге, учусь, вернее, училась на третьем курсе университета, собираясь, стать журналистом-международником, и переводчиком заодно... ну с семью языками в активе, не считая русский, и страстью к новым историям и впечатлениям, глупо идти в инженеры...
В тот вечер я возвращалась домой из универа... всё как всегда... наушники, в которых играла любимая ария, зелёный сигнал светофора, несколько шагов по зебре... ослепляющий свет фар, визг тормозов, и боль в левом бедре. Все говорят, что, когда умираешь, вся жизнь проноситься перед глазами, не знаю... я видела только искорёженное мертвое тело... своё тело... мельтешащие силуэты прохожих, и вывалившегося и машины пьяного водителя. Так глупо, думала я, умереть, даже не успев влюбиться, не успев родить ребёнка, не узнать столько нового и интересного, не прожить жизнь... стало так горько и так обидно, что в груди запекло, сильно, как будто клеймо приложили. И я закричала... что произошло потом, я не могу объяснить до сих пор... время сначала стало вязким как кисель, потом и вовсе замерло, и через мгновение начало возвращаться назад... как в обратной перемотке, и вот я опять стою на тротуаре, загорается зеленый знак светофора, я делаю шаг, и кто-то невероятно сильный толкает меня в спину. Толчок был такой силы, что мне пришлось сделать несколько быстрых шагов по инерции, чтобы не упасть... и в свете ярких фар приближающегося автомобиля сверкнула странная арка, в которую я и влетела на полном ходу. А вылетела, с колотящимся сердцем, на краю странного парка, в котором прогуливалась женщина в старинном и красивом платье...»
- Миледи, ну что вы! Вода же совсем остыла! - вырвала из воспоминаний Тина. - Давайте, выходите уже...
Тина, такая смешная, маленького роста, с огненно-рыжими волосами, веснушчатая, чуть полноватая, немного суетная, с хмурой морщинкой между бровями, курносым носом, голубыми, слегка наивными глазами, и всегда готовым расплыться в веселой улыбке большим ртом. Этакая курица-наседка. И Сэм, высокий, худой, с прямой, как будто палку проглотил, спиной, всегда степенный, и очень важный, с копной седых волос, внимательным взглядом серых глаз, под кустистыми бровями, и острым орлиным носом. Похожий на старого мудрого филина. Они могли спорить, и ругаться, могли дуться друг на друга, по любому поводу. Но стоило только кому-то, чужому хоть слово дурное сказать о ком-то из них. Превращались в сущих гарпий. Обидчик уходил униженным и посрамлённым, иногда даже и с синяками... что уж говорить обо мне. Эти двое даже намёков обо мне не выносили. Любое нелестное высказывание в мою сторону каралось незамедлительно. Чего стоит только история с бакалейщиком господином Клаусом...
Покинув столицу, мы дружной компанией направились в Калле. Старый город. Старая столица. Очаровательные узкие улочки и старинные площади Калле усеяны прекрасными образцами домов разных архитектурных стилей, создающих интереснейший контраст, и переносящих в атмосферу самых разных исторических эпох. Калле - город сотни шпилей, и тысячи колон. Для того чтобы понять это, нужно посмотреть на великолепную панораму, которая открывается с высокого берега полноводной и стремительной реки Нистлы. Город украшают шпили старинных храмов и башен. Калле - город архитектурных жемчужин и древних памятников истории. Город, который стал слишком мал. По красивым узким улицам не могут проехать автомобили и дилижансы. Старые и кривые улицы не предназначены для этого. Даже экипажи здесь другой модификации и движутся по совсем другим правилам, нежели в других городах. Иногда проще и быстрее добраться пешком, нежели нанять экипаж. Дом прабабушки Таис, был расположен около старой ратуши, почти в самом центре старого города. Что сказать, бабуля сильно преуменьшила, назвав дом маленьким. Хотя если сравнить с особняком графов Сторн, да маловат. Но нам с Тиной и Сэмом и этого дома было достаточно. Каменный, двухэтажный, с узкими стрельчатыми окнами, украшенными витражными стёклами. На первом этаже располагались, просторный холл, большая кухня, уютная столовая, маленькая гостиная с большим камином, и четыре комнаты. На втором этаже были три спальни, большая гостиная и кабинет. Осмотрев наше новое жилище. Мы с Тиной и Сэмом прикинули фронт работ, и отправились в гостиницу. Целую неделю мы приводили наш новый дом в порядок. На маленьком совете, решили, что надо делать полноценный ремонт и перепланировку, имея мага бытовика, высшей категории это не трудно. Прежде всего, все, что могло нам, пригодится, мы загрузили в небольшой фургон, а всё остальное продали... да-да, продали. Не в нашем случае было разбрасываться, пусть и не нужной нам, но добротной мебелью. Очистив весь дом, я наняла бригаду толковых сантехников, и во всём доме заменили трубы и установили нормальную сантехнику. После них пришла очередь отопительной системы и каминов. Так же поправили перекрытия, и заменили несколько балок, витражи на окнах решили оставить, утеплив и укрепив стёкла. Подумав, я решила провести в дом новомодное устройство телефон, и электричество. Кухню оснастили новой техникой и современной печкой, в одной из комнат первого этажа, самой маленькой, решили устроить небольшой хозблок. Две забрали себе Тина и Сэм. А последнюю оставили на всякий случай. Гостиную на первом этаже тоже решили оставить, мало ли что, мало кто... А вот второй этаж был мой, и переделки там были значительнее. Примыкающие к друг другу спальни объединили и сделали некий будуар- гардеробную, с тремя дверьми, в ванную, саму спальню, и на уютный маленький балкон. Окна моей спальни выходили на восток, и утром солнечные лучи разбиваясь о цветные стекла витражей озаряли спальню мириадами цветных бликов. Рождая хорошее настроение, даже в самую серую хмарь. Третью спальню оставили, для гостей. Гостиную и кабинет совместили, сделав один большой кабинет-библиотеку. Да-да, библиотеку. В газете написали правду, львиную долю всей обстановки городского особняка и поместья, я действительно продала. Но не всю. Часть старинной обстановки из поместья Уотшер, некоторое дорогие сердцу вещи, всю библиотеку с мебелью из особняка Сторнов, часть драгоценностей, часть сервировки, кухонной утвари, домашнего текстиля, я всё же оставила себе... Всего этого нам как раз хватило, чтобы обставить наш новый дом и жить в нормальных условиях... Когда мы закончили Тина, всплеснула руками.
- Ох, миледи, прямо как наше поместье, только в миниатюре. Как же здорово, что вы не всё продали! Вот только, как же мы будем дальше жить? Мы столько денег угрохали на ремонт...
- Не переживай Тина. Всё наладится. Сегодня не стоит об этом думать, сегодня у нас новоселье. Думаю, нужно перевезти наши вещи из гостиницы, и купить продукты. - улыбнулась я.
- Не переживайте миледи, я всё улажу с вещами. - сказал Сэм.
- А я займусь продуктами, пусть я и горничная, но всё я умею, и готовить и за домом следить, вы не переживайте миледи. - Зачастила Тина.
- Тина, с сегодняшнего дня ты не горничная, самая настоящая экономка, с самыми широкими обязанностями и полномочиями, да и ты Сэм, не просто дворецкий, а самый настоящий управляющий. Поздравляю вас. Мы с вами, дорогие мои открываем новую страницу нашей жизни, и пусть нас всего трое, но мы справимся. На вас всё что касается нашего дома и быта, а я займусь нашими финансами. У нас пока есть некоторое количество денег, но они быстро закончатся. Максимум три года, и то, и при условии экономии.
- Миледи, я могу брать заказы, я очень хорошо шью...
- Миледи, я могу давать уроки, когда-то я весьма неплохо...
Начали наперебой Сэм и Тина. Жестом остановила их.
- Нет, мои дорогие, с завтрашнего дня я буду искать работу...
Ох, и бучу они тогда устроили, но я осталась непреклонна. Мне нужна работа. И я единственная кто может заработать достаточно денег на нашу дальнейшую жизнь. Да, не такую шикарную, как раньше, но всё же достойную.
Тина и Сэм дулись на меня целый вечер, но решение я не изменила. Я, конечно, слегка слукавила о нашем финансовом состоянии, не настолько оно плачевно. Но не стоит начинать жить на широкую ногу. Уверена, остались те, кто не поверил, что всё богатство графов Сторн ушло банку и в фонд сирот. Уверена, найдутся отчаянные головы...
На следующий день, я выходила из здания старого королевского дворца, где, после переноса столицы, располагался самый большой архив нашего королевства. В который, меня взяли с распростёртыми объятиями. Прабабушка не просто оставила мне свои дневники и инструкцию как их прочесть, был внушительный список людей, которые были в той или иной степени обязаны ей. Как госпожа Зари, или, например один очень известный репортёр, или директор архива в Калле. К этим людям я могла обратиться в любой момент, и мне не откажут в просьбе. Стоило только сказать несколько слов «Уголёк передаёт привет...» Довольная встречей, и новоприобретённой работой с весьма неплохим окладом, а учитывая мои знания и квалификацию, это достойная сумма. Не каждое имение может принести такой доход, не говоря о том, что даже в столице, единицы профессоров и академиков, получают такое жалование. А тут просто архивариус, пусть и с весьма вольной интерпретацией обязанностей. Нет, каталоги, реестры, обработка запросов и так далее присутствовали, но только чисто номинально. Основная же часть моей работы была в другом. Я стала не столько архивариусом, сколько смотрителем и переводчиком в закрытой секции. Той самой секции, где хранились бесчисленные документы, свитки, скрижали и книги на мертвом языке. Которым я владела благодаря бабуле...
- Добрый день. - поздоровался со мной господин приятной наружности, стоило мне спуститься по ступеням архива.
- Добрый день, - вежливо ответила я. - С кем имею честь?
- Хм... господин Клаус, - представился он. - Владелец сети бакалейных лавок.
- Очень приятно. Леди Сторн. - представилась я. - Чем обязана, господин Клаус?
- М-м-м.… леди... - замялся он. - Хм-м... Я слышал, что вы переехали в дом на Тенистой Аллее. Так вот, дело в том, я хочу выкупить его у вас. Дам хорошую цену, двадцать тысяч.
- Спасибо за предложение, но нет. Дом не продаётся. Всего доброго господин Клаус. - Холодно ответила я.
- Хорошо, двадцать пять. - торопливо сказал он.
- Я уже вам дала ответ, господин Клаус. Дом не продаётся. Ещё раз, всего доброго.
- Гордая, да. Ну конечно, графи-и-иня... - протянул он издевательски. - Гонор, показываем...ну да ладно. Посмотрим, как вы запоёте, когда кроме гордости есть нечего будет. Все знают, вы нищая. У вас нет ничего. Запомните леди, ни одна лавка не отпустит вам в долг. Никогда.
- Господин Клаус. - выслушав его, решила уточнить, - А вы владелец всех бакалейных лавок в городе?
- Нет, конечно, нет. Но никто, повторяю, никто и никогда, не даст в долг леди Сторн, ни один бакалейщик, уж я-то позабочусь. - криво ухмыльнулся он.
- Прекрасно. Это всё господин Клаус? - дождавшись утвердительного кивка, улыбнулась. - Отлично. Тогда прощайте. - Обошла нахала, и направилась домой.
Настроение было на высоте, как бы это ни было странным. В который раз я благодарила бабулю за всё. За то, что я могу быть свободной, по-настоящему свободной, от такого существования, что сейчас описал бакалейщик. Участь разорившихся аристократок безрадостна. Не умеющая ничего, кроме как красиво одеваться, вести дом, вышивать, может быть петь или рисовать, леди, в лучшем случае, выйдет замуж, за богатого господина, и её ждёт брак, в котором у неё нет даже права голоса. Муж может сделать с ней всё, что угодно... Если леди очень горда, и не станет выходить замуж, за разбогатевшего купца или дельца, она обречена, влачить жалкое нищенское существование в долг, потихоньку распродавая даже личный гардероб и то и дело, перешивать платья. Она может стать приживалкой в доме родственников, может быть компаньонкой... НО! Леди не может работать! НИ-КО-ГДА!!!
