Только мясо.
Мясо. Дымящееся мясо, пронизанное толстыми жилами и сочащееся той самой тёмной слизью. Оно было отвратительно хрупким. Головогрудь сужалась в середине, на верхней, меньшей части находились всего два глаза, смотрящих в небо остекленевшим взглядом. Ниже — холм более твёрдой плоти с двумя тёмными пещерками. И в самом низу верхотуры, там, где у нас находится горловой мешок, — горизонтальная щель, полная белых камней, из которой струился горелый пар.
Мы стояли над телом, пытаясь осмыслить эту биологическую кошмарину. Было ясно, что оно не предназначено для жизни. Мы дышали часто, как дети, боящиеся заплакать. Потому что вокруг его останков начал распространяться запах... дома. Древнего.
Старейшина Польлипион, самый спокойный и рассудительный из нас, выполз вперёд. Он заложил три щупальца за спинные гребни и шумно вдохнул наш живительный воздух из аргона с гелием, которым богата эта долина, вместе с примесью сероводорода. Он хотел что-то сказать, ободрить нас, вернуть к жизни, как делал всегда. Но слова не успели родиться.
Именно в этот момент три новых огненных столба, ещё более яростных и широких, чем первый, вспороли знакомое фиолетовое небо Ксиллантарума.
И мы всё поняли.
Двухколонник был всего лишь разведчиком.
Мясо. Дымящееся мясо, пронизанное толстыми жилами и сочащееся той самой тёмной слизью. Оно было отвратительно хрупким. Головогрудь сужалась в середине, на верхней, меньшей части находились всего два глаза, смотрящих в небо остекленевшим взглядом. Ниже — холм более твёрдой плоти с двумя тёмными пещерками. И в самом низу верхотуры, там, где у нас находится горловой мешок, — горизонтальная щель, полная белых камней, из которой струился горелый пар.
Мы стояли над телом, пытаясь осмыслить эту биологическую кошмарину. Было ясно, что оно не предназначено для жизни. Мы дышали часто, как дети, боящиеся заплакать. Потому что вокруг его останков начал распространяться запах... дома. Древнего.
Старейшина Польлипион, самый спокойный и рассудительный из нас, выполз вперёд. Он заложил три щупальца за спинные гребни и шумно вдохнул наш живительный воздух из аргона с гелием, которым богата эта долина, вместе с примесью сероводорода. Он хотел что-то сказать, ободрить нас, вернуть к жизни, как делал всегда. Но слова не успели родиться.
Именно в этот момент три новых огненных столба, ещё более яростных и широких, чем первый, вспороли знакомое фиолетовое небо Ксиллантарума.
И мы всё поняли.
Двухколонник был всего лишь разведчиком.
