По своим внешним данным я предполагала, что внешностью я пошла в мать, а вот мой тяжелый и упертый характер был явно взят у отца. Наши конфликты перерастали в нескончаемую череду противостояний. В подобном ритме прошли долгие восемнадцать лет. Жизнь была скучной и однообразной. Каждодневная борьба за выживание, добыча ресурсов и скрывание своей истинной сущности. Все это составляло каждый день моей унылой жизни и было неотъемлемой частью моего жалкого существования. Я была уверена, что в подобном ритме пройдёт вся моя жизнь. Знала бы я тогда, как же я сильно ошибалась.
— Екатерина, отставить споры, — отец отряхнул свою военную форму и взял в руки фуражку. — Я в штаб. У нас чрезвычайная ситуация в поселении, и мне стоит срочно разобраться с возникшей проблемой.
— Что случилось? — подобные новости не предрекали ничего хорошего. — Ты теперь пропустишь мой день рождения, и тебе плевать на мое совершеннолетие?
— Я постараюсь быть вечером дома, — из отца вырвался тихий вздох отчаянья. — Но у нас на территории появилась банда мародеров, которая пытается грабить наши склады. Я не позволю нарушать порядок своей общины.
— Банда мародеров? Я думала, что у нас подобных вещей нет.
— До недавнего времени не было. Но как доложили мне наши дозорные, в банде замечены представители «поколения G», а это в разы усложняет задачу. Эти выродки вновь идут против нас и пытаются избавиться от мирного общества.
— Пап, ты не забыл, что я тоже являюсь представителем «G»? Я же одна из них.
— Ты не одна из них, — морщинистый лоб отца стал ещё более хмурым. — Ты выросла среди людей и не используешь свои способности. Ты самый обычный человек и никогда не будешь такой, как они.
— Но я одна из них. Я могу спокойно ходить по улице, и я не подвержена «генезису». Мне не нужны все эти средства защиты, и я никогда не болею. Почему я должна скрываться все это и держаться в тени? Я не могу быть ни с людьми, ни со своими истинными соплеменниками. Я всегда нахожусь одна!
— Катя, ты живешь в общине и являешься ее частью.
— Сидя сутками дома в одиночестве и избегая любого общества? Это, по-твоему, означает быть частью общины?
— Это меры безопасности. Никто не должен узнать наш секрет и раскрыть тебя, — отец взял меня за руку и крепко сжал горячую ладонь. — Я не смогу простить себя, если тебя раскроют и заберут. Я восемнадцать лет оберегаю тебя от всех угроз и буду делать это до самого конца.
— Ладно, — в подобные моменты я не могла перечить отцу и спорить с ним. — Я буду аккуратна и не буду выходить из дома.
— Умница, — отец коснулся своими сухими губами моего лба. — Ты же помнишь все правила?
— Дверь никому не открывать. В незнакомых местах не бывать. Выходить только с респиратором и стараться ни с кем не разговаривать. Вроде все.
— И главное…
— Ни при каких обстоятельствах не пользоваться способностями. Я помню, пап.
— Екатерина, отставить споры, — отец отряхнул свою военную форму и взял в руки фуражку. — Я в штаб. У нас чрезвычайная ситуация в поселении, и мне стоит срочно разобраться с возникшей проблемой.
— Что случилось? — подобные новости не предрекали ничего хорошего. — Ты теперь пропустишь мой день рождения, и тебе плевать на мое совершеннолетие?
— Я постараюсь быть вечером дома, — из отца вырвался тихий вздох отчаянья. — Но у нас на территории появилась банда мародеров, которая пытается грабить наши склады. Я не позволю нарушать порядок своей общины.
— Банда мародеров? Я думала, что у нас подобных вещей нет.
— До недавнего времени не было. Но как доложили мне наши дозорные, в банде замечены представители «поколения G», а это в разы усложняет задачу. Эти выродки вновь идут против нас и пытаются избавиться от мирного общества.
— Пап, ты не забыл, что я тоже являюсь представителем «G»? Я же одна из них.
— Ты не одна из них, — морщинистый лоб отца стал ещё более хмурым. — Ты выросла среди людей и не используешь свои способности. Ты самый обычный человек и никогда не будешь такой, как они.
— Но я одна из них. Я могу спокойно ходить по улице, и я не подвержена «генезису». Мне не нужны все эти средства защиты, и я никогда не болею. Почему я должна скрываться все это и держаться в тени? Я не могу быть ни с людьми, ни со своими истинными соплеменниками. Я всегда нахожусь одна!
— Катя, ты живешь в общине и являешься ее частью.
— Сидя сутками дома в одиночестве и избегая любого общества? Это, по-твоему, означает быть частью общины?
— Это меры безопасности. Никто не должен узнать наш секрет и раскрыть тебя, — отец взял меня за руку и крепко сжал горячую ладонь. — Я не смогу простить себя, если тебя раскроют и заберут. Я восемнадцать лет оберегаю тебя от всех угроз и буду делать это до самого конца.
— Ладно, — в подобные моменты я не могла перечить отцу и спорить с ним. — Я буду аккуратна и не буду выходить из дома.
— Умница, — отец коснулся своими сухими губами моего лба. — Ты же помнишь все правила?
— Дверь никому не открывать. В незнакомых местах не бывать. Выходить только с респиратором и стараться ни с кем не разговаривать. Вроде все.
— И главное…
— Ни при каких обстоятельствах не пользоваться способностями. Я помню, пап.
