Чтобы лишний раз не тревожить любимого, я аккуратно пересела на край кровати, рядом с ним, а затем, сжав ладонь Васьки в своей, наконец обратилась к нему:
- Вася, - выдохнула я, опуская взгляд, - Что с тобой такое? Сегодня ты сам не свой...
Услышав свое имя, любимый мгновенно пришел в себя.
Убрав от лица левую руку (правую ладонь Мухи я уже несколько секунд сжимала в своих руках), парень поднял на меня отчего-то красные глаза и затем чуть слышно проговорил:
- Соня, - выдохнул Вася, окидывая меня взглядом полным сожалением, - Мне так жаль! Я такой дурак! Прости меня!
От волнения любимый покусывал губы и отчаянно старался подобрать нужные слова для своих извинений, хотя, признаться, сделать это было довольно сложно, ведь в тот день любимый оскорбил меня. Ведь в тот день он не только растоптал мою честь, но и унизил меня перед глазами наших друзей, что было весьма больно и омерзительно.
"Был бы рядом со мной Кирилл, то он непременно вызвал бы Васю на дуэль", - внезапно подумала я, и эта мысль меня ужасно испугала.
Воронцов. Опять этот дурацкий граф!
Боже, как же все это странно... Почему он никак не уходит из моей головы! Почему он никак не покидает моих мыслей!
В моей голове сразу же мелькнула недавняя встреча с графом и его бездонные голубые глаза, забыть которые я все еще была не в силах.
Но, все же, мне нельзя было вспоминать о случившемся.
Нет, я просто не могла была вспоминать о графе! Я должна была о нем забыть, ведь я же люблю Васю! Ведь он и есть единственная и настоящая любовь в моей жизни!
В тот момент в моей голове крутилось множество вопросов, которые так и оставались без ответов, к тому же о прошлом Кирилла я была и вовсе не осведомлена, что меня немного пугало и отталкивало от него.
Сделав глубокий вдох, я обхватила ладонями лицо Васи и внимательно вгляделась в его карие глаза.
Такие грустные и в тоже время такие любимые.
Я любила Василия, и я так сильно его любила, что никто не мог разрушить нашу любовь, даже граф Воронцов, который все еще отказывался покидать мои мысли.
На несколько секунд между нами с Васькой вновь возникло молчание, которое мгновенно превратилось в некий безмолвный диалог.
Любимый мысленно просил меня простить его и забыть вчерашнюю историю, как страшный сон.
Я же, в свою очередь, отчаянно пыталась понять, как мне быть дальше и стоит ли в очередной раз прощать своего дурня.
И, наконец, я заговорила.
- Я прощаю тебя, - пробормотала я, всматриваясь в глаза Василия, - Прощаю в очередной раз. Прощаю в надежде, что подобное больше никогда не повторится, потому что...
Но я не успела договорить, потому что в следующую секунду Вася накрыл мои губы своими и притянул меня к себе, причем притянул меня так сильно, что если бы я захотела освободиться из его объятий, вряд ли бы смогла сделать это без его разрешения.
Так требовательно и нежно. Вася еще никогда меня так не целовал.
Его руки блуждали по моему телу, и я сама и не заметила, как моя ночная сорочка оказалась на полу вместе с одеждой любимого.
В то утро Вася был одновременно нежен и страстен.
Его поцелуи обжигали мою кожу, а прикосновения его рук возносили меня на небеса.
В то утро я была так счастлива, что мгновенно забыла обо всем: и о нашей вчерашней ссоре, и о странном поведении графа Трубецкого на званом ужине...
Да что там о Трубецком! В ту минуту я даже о графе Воронцове не думала, который до недавних пор решительно отказывался покидать мои мысли.
И уже через несколько минут я лежала на груди любимого, а сам Вася, в свою очередь нежно прижимал меня к себе и отчего-то молчал.
- Я так счастлив рядом с тобой..., - внезапно выпалил парень, целуя меня в макушку.
Услышав голос любимого, я звонко рассмеялась, после чего накрыла его губы своими.
- Не поверишь, я тоже, - оторвавшись от губ мужчины, пробормотала я, - Как бы я хотела, чтобы мы перестали ссориться! Это было бы просто замечательно!
С этими словами я вновь чмокнула любимого в губы, а затем встала с кровати и, накинув на плечи халатик, устремилась на кухню.
В то утро я была счастлива, как никогда раньше, и это было так чудесно! И это было так прекрасно!
Едва не убившись на мокром полу, я чуть было не врезалась в Верушку, выходящую из кухни с подносом в руках.
- Боже, Верушка! - воскликнула я, хватаясь за сердце, - Ради Бога, прости меня!
- Право, все хорошо. Не стоит просить прощения, - улыбнулась девушка, отходя в сторону.
Каким-то немыслимым чудом Вере удалось удержать в руках поднос и не разлить содержимое чашки, которую она куда-то несла.
- Граф попросил меня сварить ему крепкий кофе, - пояснила горничная, поймав на себе мой внимательный взгляд, - Если хотите, я могу и Вам сварить кофе, - внезапно предложила Верушка.
На предложение девушки я ответила согласием.
- Пожалуй, да. Я буду в гостиной.
С этими словами я, пропустив Веру вперед, поспешила в гостиную.
В то утро Алекса и Тони не было (я проснулась довольно поздно), а, значит, дом был в моем полном распоряжении.
Никто не стал бы меня осуждать за мое нежданное появление на званном вечере, да и поддевать меня колкими фразочками никто бы не стал, даже наш знаменитый балагур Граф, который в присутствии своей дражайшей супруги всегда становился тихим и покладистым.
"Интересно, как Верушке удалось так приручить своего возлюбленного, и смогла бы я также приручить Василия?" - раздумывала я, проходя в гостиную.
Подойдя к комнате, я уже хотела было в нее зайти, как внезапно столкнулась в коридоре с отчего-то встревоженным Васей.
Любимый стоял напротив меня, переминаясь с ноги на ногу и скрестив руки на груди, а его хмурый взгляд по какой-то непонятной причине метал молнии.
Причина такой резкой перемены в любимом меня удивила.
Сделав шаг навстречу Василию, я хотела было дотронуться до его лица, как внезапно Вася перехватил мою ладонь и смерил меня яростным взглядом.
- Ты опять виделась с тем хмырем? - сжимая челюсть от ревности, как можно спокойнее спросил любимый.
"Он все-таки сдал меня Мухе!" - пронеслось у меня в голове.
Но, все же, свои мысли я озвучивать не стала.
Скрестив руки на груди, я одарила своего собеседника непонимающим взглядом, после чего чуть слышно спросила:
- С каким-таким хмырем? Я тебя не понимаю?
- С этим Воронцовым! С кем же еще! - злобно бросил Василий, делая шаг в мою сторону.
Слова любимого почему-то меня рассмешили.
Прикрыв лицо ладонью, я чуть слышно выругалась, а затем пробубнила себе под нос:
- Алекс. Вечно он сует свой нос туда, куда не надо...
Но мои слова почему-то привели Ваську в еще большее бешенство.
- Алекс знал обо всем?! - взвизгнул он, делая шаг мне навстречу.
И в ту минуту я вновь сгорала от стыда.
Протерев лицо ладонями, я скрестила руки на груди и злобно уставилась на Муху.
- Конечно, знал. Ведь это же он поведал тебе о том, что я посетила светское мероприятие в сопровождении графа. Не так ли? Только не говори, что это Тоня тебе обо всем рассказала, потому что в такое я уже точно не поверю, ведь она...
- Ты была с ним в театре?!
И в ту минуту Вася вновь перестал себя сдерживать.
Мгновенно преодолев расстояние между нами, он сжал мои запястья в левой руке, после чего вытащил из-за спину правую руку и продемонстрировал мне ту злосчастную записку, которую мне вручил портье в гостинице.
- Я нашел это сегодня утром, - как можно спокойнее начал Василий, - Нашел и не поверил, что ты могла так со мной поступить... Но ты... Ты еще и в театр его потащила! Только зачем? Зачем тебе нужен этот вафлер?
С этими словами Вася с силой сжал мои плечи, которые мгновенно заболели от его цепких пальцев.
От происходящего я лишилась дара речи и застыла на месте, но мое молчание раззадорило Ваську еще сильнее.
Несколько секунд он с силой тряс меня за плечи, тем самым буквально выбивая из меня признания измены, которой не было.
- Говори! Ты спала с этим хмырем? Ты спала с ним?
- Вася, отпусти меня! Мне больно! - взмолилась я, отчаянно пытаясь освободиться из цепких пальцев любимого.
Но Вася все еще меня не отпускал.
Его глаза яростно горели от злобы и ревности, но он все еще пытался себя держать в руках, хотя ему это было очень тяжело.
- Ты спала с ним? - рявкнул парень, прожигая меня взглядом.
И этот вопрос мужчины взбесил меня еще сильнее.
Наконец, освободившись из его цепких пальцев, я протерла ладонями ушибленные плечи, а затем сквозь зубы проговорила:
- Ты себя-то слышишь? Я спала с ним... Но это же просто смешно! Да и где мы могли с Кириллом провести ночь? На сцене Большого Театра, за кулисами или же прямо на обеденном столе буфета? Да ты просто...
И в следующую секунду звонкая пощечина отрезвила мой разум.
С большим трудом, но, все же, мне удалось удержаться на ногах и не упасть.
Слезы мгновенно брызнули из моих глаз, а рядом стоявший Василий, осознав, что натворил, попытался было меня обнять, но я жестом его остановила.
- Соня, Сонечка, прости меня! Я...
- Да пошел ты! - рявкнула я, выскакивая на улицу.
В тот момент слезы и обида душили меня, и, поймав извозчика, я со всех ног поспешила к Кириллу, к единственному человеку, которого хотела видеть в тот день.
Воронцов открыл мне дверь практически сразу же и был искренне удивлен не столь моим странным внешним, сколь моему неожиданному визиту.
- Софочка? - пробормотал мужчина, пропуская меня в дом, - Что с тобой стряслось? Почему ты...
Но граф не успел договорить, потому что в следующую секунду я накрыла его губы своими и прижалась к нему настолько сильно, как могла.
В ту минуту слезы и обида на Васю так сильно душили меня, что мне было просто необходимо как-то отвлечься.
Мне был просто необходим человек, рядом с которым я смогла бы чувствовать себя в безопасности, и этим человеком был никто иной, как Кирилл.
Как я и предполагала, Воронцов ответил на мой поцелуй.
Подхватив меня на руки, он, все еще целуя, понес меня в спальню, но я не стала его останавливать.
Ведь в ту минуту он был мне просто необходим, и я ничего не могла с этим поделать.
А о Васе и его отвратительном поступке, впрочем, как и о возможных последствиях своего опрометчивого решения, в тот момент я и вовсе старалась не думать.
И зря.
Эх, если бы я знала, чем для меня обернется встреча с Воронцовым, то никогда бы не поехала к нему в тот день.
Боже, как жаль, что прошлое изменить невозможно! Как жаль!
========== Глава 26 ==========
Маша
- Мария, прошу меня простить, но мне нужно в участок. Очень много дел накопилось, да и преступность, как ты знаешь, не дремлет.
С этими словами Аркадий обхватил мое лицо ладонями и нежно коснулся губами моего лба.
Он все еще выглядел расстроенным из-за последних новостей, так внезапно обрушившихся на наши головы.
Взгляд супруга был потухшим и даже немного серьезным, его губы были сжаты, а сам Трубецкой отчего-то выглядел напряженным.
- Бери себя, ma chere epouse?моя дорогая супруга (фран.). Я обязательно вернусь к вечеру.
В голосе Аркадия слышались нотки грусти, и я все еще никак не могла понять, обо всем ли он мне рассказал или же умолчал о кое-чем.
Сжав меня в объятьях, Трубецкой накинул на плечи пальто, после чего покинул наше имение и направился на поиски извозчика.
Я же, в свою очередь, вызвалась проводить любимого до пролетки, несмотря на плохое самочувствие.
Еще с самого утра я ощущала некую тянущую боль внизу живота, и никак не могла понять, чем она вызвана.
Ехать в госпиталь я не хотела, тревожить своего горячо любимого супруга я стремилась еще меньше, и только по этой причине я и предпочла умолчать и не рассказывать любимому о своем плохом самочувствии.
Аркадию удалось довольно быстро разыскать извозчика, и, вот, он уже садился в пролетку, предварительно вручив извозчику мешочек с деньгами.
Вскоре извозчик пришпорил лошадей, и пролетка двинулась с места.
А я еще несколько минут стояла возле входа в наше имение и, скрестив руки на груди, наблюдала за тем, как пролетка с Аркадием отъезжает все дальше и дальше от нашего дома.
В тот момент я чувствовала себя довольно прескверно.
Ноющая боль внизу живота в ту минуту меня мучила гораздо меньше, чем осознание того, что любимый мог мне врать или же не договаривать о чем-то.
Ведь наши отношения с супругом всегда были построены на доверии и на безграничной любви, которая за годы нашего брака ни на грамм не иссякла.
С самой первой нашей встречи я почувствовала в тогда еще будущем супруге близкую и родственную душу.
С самой первой минуты нашего знакомства я была уверена в том, что нам с Аркадием суждено стать сердечными друзьями, хотя и довольно длительное время отказывалась признаваться себе в этом.
К тому же, за все годы нашего брака, мы с супругом так ни разу и не поссорились.
Конечно, в нашей семье случались редкие моменты недопонимания.
Бывали мгновения, когда я обижалась на Аркадия из-за его отлучек в полицейском участке, хотя, признаться честно, все эти отлучки были настолько редки, что я могла буквально посчитать их на пальцах.
Но, чтобы откровенно ссориться и ругаться...
Нет, такого еще никогда не было в нашей семье. И не будет, как мне подсказывает мое шестое чувство.
Ведь мы с супругом так сильно любимы друг друга, ведь мы так безгранично доверяем друг другу и по-прежнему являемся не только любящими супругами, но и сердечными друзьями, как тогда, еще пару лет назад, во время нашей первой встречи.
Наконец, я нашла в себе силы вернуться в имение.
От обиды на довольно скорый отъезд любимого, на моих глазах застыли слезы.
"Он вернется, как и обещал!", - шепнуло мне мое подсознание.
И в то мгновение мне лишь оставалось целиком и полностью довериться своему шестому чувству и не думать ни о чем плохом.
К тому же, ехать за Аркадием в полицейский участок было довольно глупой и бестактной мыслью.
Коллеги просто могли бы высмеять моего супруга за подобный шаг его знаменитой беременной жены, да и дотошные газетчики уж точно не оставили бы в стороне это происшествие и раструбили бы о нем всех московской богеме в своих желтых изданиях.
Сделав глубокий вдох, я оперлась рукой на дверной косяк, а затем схватилась за живот.
Я вновь почувствовала, как меня кто-то толкнул изнутри, и едва заметно улыбнулась.
"Наш с Аркадием малыш толкается", - подумала я с легкой улыбкой на устах.
Интересно, кто же у нас будет? Мальчик, девочка или же близнецы?
Размышляя о своей беременности, я и не заметила за своей спиной испуганную Оленьку.
- Мария Михайловна! - пискнула девушка, хватаясь за сердце, - Вам плохо?
На лице девушки застыла маска ужаса.
Она стояла в двух шагах от меня и не отводила от меня испуганного взгляда.
Отпустив дверной косяк, я легко коснулась рукой плеча горничной, а затем чуть слышно проговорила:
- Все хорошо, Оленька. Не переживай.
Но девушка не отступала.
- Может, мне поймать извозчика и отвезти Вас в госпиталь? - неожиданно предложила она.
Вопрос горничной меня весьма позабавил.
- Право, не стоит. А, что до извозчика... Пожалуй, я съезжу к сестрам. Уж очень я по ним соскучилась.
