"Спокойствие, Наташа. Только спокойствие. Он ничего не должен знать. Сережа ничего не должен узнать, ведь если он догадается обо всем, то в нем мгновенно проснется Птица", - отчаянно твердила я себе в ту минуту, ведь беспокоиться мне реально было о чем.
Уже продолжительное время меня травили в социальных сетях.
Травили без повода, травили без явной на то причины, я ничего не могла с этим поделать.
Конечно, я всегда догадывалась о том, что быть женой медийной личности - довольно не просто, но, чтобы самой в одночасье обрести хейтеров...
Увы, но жизнь к такому меня не готовила.
А началось все с того, что однажды я, по доброте душевной и собственной доверчивости, подружилась с людьми, которые, узнав о том, кем я прихожусь знаменитому на весь мир Сергею Разумовскому, почти сразу же воспылали ко мне жуткой ненавистью и завистью.
Слово за слово, между нами случилась словесная перепалка, которая почти сразу же переросла в конфликт с подачи тем самых людей, а, точнее сказать, одной чудаковатой женщины, которую уж очень сильно оскорбил тот факт, что кто-то лучше нее разбирается в искусстве.
И... тут все это и началось.
Бессмысленные оскорбления, угрозы, фотошопы, обвинения в меркантильных соображениях и требования завтра же развестись с Разумовским, которого я, по мнению той дамы, и вовсе не достойна.
Сперва я молча глотала все обиды в надежде на то, что той дуре однажды надоест заниматься подобной ерундой, ведь не так давно она уже разменяла четвертый, а то и пятый десяток, но...
Время шло, но ей весь этот цирк и вовсе не надоедал.
Но утешало лишь одно.
Если на первых этапах гипербуллинга ее угрозы и угрозы подруг той дамы были ежедневным своеобразным ритуалом, то со временем они превратились в цикличный ритуал, который происходил раз в несколько месяцев.
И, видимо, происходил как раз в тот момент, когда даму терзали все признаки климакса и ранней деменции.
И, казалось бы, все это ерунда.
Людям просто заняться нечем, и их жизнь настолько скучна и неинтересна, что они суют свои длинные носы в чужие, более интересные и насыщенные жизни.
Но, все же, издевательства этих полоумных особ, по какой-то странной причине, обижали меня и задевали за живое, и я ничего не могла с собой поделать.
Рассказывать обо всем Сергею я не хотела, ведь прекрасно понимала и осознавала, что если любимый узнает обо всем, что происходит в моей жизни, то в нем мгновенно проснется Птица, и...
Ожидать любимого после тюрьмы мне хотелось меньше всего, ну, а на судьбы тех идиоток мне было начхать.
Хотя, нет, вру.
В глубине души я бы даже хотела, чтобы они получили заслуженное наказание за издевательства надо мной...
Но, все-таки, чтобы получили не руками моего Сережи, а кого-нибудь другого, чья судьба меня меньше всего волнует.
- Все хорошо, любимый. Не бери в голову, - ответила я, все еще опуская взгляд.
В ту минуту мой голос предательски дрожал, и я отчаянно боролась со слезами, которые потихоньку подступали к моим глазам.
Сделав глубокий вдох, я, наконец, осмелилась взглянуть на Сергея, на лице которого в ту минуту читалось недоумение.
Положив руки на мои плечи, парень внимательно взглянул в мои глаза, после чего мгновенно нахмурился.
- Вот, как? А я так не думаю!
Сережа чуть склонил голову вбок, а затем вновь одарил меня пристальным взглядом.
Синие глаза буквально прожигали меня насквозь.
И тут я не выдержала.
Вырвавшись из цепких рук Сергея, я присела на край дивана и, прикрыв лицо ладонями, громко зарыдала.
В ту минуту слезы и боль от обиды души меня, разрывая мою душу на части, и я ничего не могла с этим поделать.
Боже, как же долго я ждала этого мгновения!
Как же долго я молчала и держала всю эту боль в себе!
Возможно, если бы мне удалось выплакаться раньше, то всего бы этого не случилось.
Вполне возможно, что Сережа бы и вовсе не увидел моих слез и не узнал обо всем, к тому же мой супруг последний месяц чуть ли не ночевал на работе из-за разработки нового приложения "Вместе", и я просто не хотела отвлекать его и мешать ему...
Хотя...
Не успела я опомниться, как Разумовский уже сидел рядом со мной на диване, сжимая в руках мои ладони.
В больших синих глазах мужчины читалась боль и сожаление, а его любящее сердце так громко стучало, что даже я слышала его стук.
Не спрашивая ни о чем, Сергей вновь прижал меня к груди и позволил мне выплакать всю ту боль, которая теплилась в моей душе до недавней минуты.
И я плакала, прижимаясь к Разумовскому всем телом, утыкаясь влажными от слез глазами в его мускулистую грудь и вдыхая древесный парфюм, которым так любил пользоваться мой супруг.
Рядом с Сергеем мне потихоньку становилось легче.
Рядом с любимым я ощущала себя, словно принцесса в объятьях храброго рыцаря, спасшего принцессу из лап огнедышащего дракона.
Рядом с ним я была, словно за каменной стеной, и не боялась абсолютно никого и ничего.
И, наконец, я перестала плакать.
Подняв покрасневшие от слез глаза на любимого, я проглотила в горле невидимый ком, а затем чуть слышно сказала:
- Одна ненормальная на просторах сети...
- Тссс... Тише, моя Наташенька, - проговорил Разумовский, нежно касаясь указательным пальцем моих алых губ, - Все будет хорошо. Прошу тебя, успокойся.
Обхватив мое лицо ладонями, парень осторожно коснулся губами моих губ, после чего чуть слышно сказал:
- Я всегда рядом с тобой. Я никому не позволю тебя обидеть. Да, кстати.
С этими словами он нежно провел правой ладонью по моей скуле, отчего меня мгновенно бросило в жар, а затем хищно улыбнулся:
- Все проблемы решаются перезагрузкой. Помни об этом, любимая, и никогда не забывай.
Он вновь улыбнулся, притягивая меня к себе и накрывая мои губы своими.
И в тот момент я даже и не заметила, что в глазах Сергея вновь блеснул уже знакомый мне янтарный огонек.
Всю ту ночь мы с Сережей провели в объятьях друг друга.
Любимый ни на секунду не оставлял меня одну, а в его нежных руках я мгновенно таяла, словно льдинка на солнце.
Разумовский целовал каждый сантиметр моей кожи, гладил своими сильными руками мое хрупкое тело, шептал на ушко мне признания в любви, и вскоре я сама и не заметила, как уснула в его объятьях.
Следующим утром я, на удивление, проснулась довольно поздно от жадных поцелуев любимого.
"Видимо, от нахлынувших эмоций, я и спала так долго", - подумала я, открывая глаза и обнимая за шею любимого супруга.
Зато, как проснулась!
Подавшись вперед, я ответила на поцелуй супруга, который в следующую минуту усмехнулся и, запечатлев короткий поцелуй на моих губах, весело произнес:
- Доброе утро, любимая женушка. Как спалось?
В то утро я была так счастлива, что даже и не заметила, что вместо синих глаз, меня изучают янтарные.
Точнее сказать, заметила, но не придала этому особое значение.
Ведь Птица частенько раскрашивал наши "серые будни" с Сережей яркими красками, и мы оба ничего не могли с этим поделать.
Чуть приподнявшись на диване, я задумчиво посмотрела на своего супруга, глаза которого все еще почему-то отливали янтарным оттенком.
- Доброе утро, милый, - улыбнулась я, отчаянно стараясь не выдать свое тревожное состояние, - Спала хорошо, даже очень.
На этих словах я попыталась изобразить улыбку, после чего вновь посмотрела на Сергея и чуть было не лишилась чувств.
Спросонья я даже не заметила, что Сергей уже одет, причем он был одет в костюм Чумного Доктора, и только маски не хватало на его лице для полного комплекта.
В тот момент страшная догадка пришла в мои мысли, но, все же, я наотрез отказывалась верить в собственную теорию.
Ну, не мог же Сережа так быстро отыскать ту мерзкую заводилу!
Нет, он просто не мог!
Краем глаза я заметила на краю стола свой смартфон, который еще вечером я положила на тумбочку, и сразу же поняла, что интуиция меня не обманывает.
Понял это и Разумовский, в янтарных глазах которого мгновенно блеснул недобрый огонек.
- Боже, Сережа! - взвизгнула я, отталкивая от себя своего супруга.
Вскочив из дивана, я протерла лицо ладонями и тяжело вздохнула.
Нет, нет, нет!
Он просто не мог вновь совершить преступление!
Он просто не мог!
Еще несколько минут я отчаянно пыталась убедить себя в том, что мой возлюбленный не вляпался в новые неприятности, пока вновь не заметила его перед собой.
В золотистых глазах Сергея читалось показное удивление, а тонкие губы мужчины расплывались в довольной улыбке.
Подойдя ко мне ближе, Разумовский нежно провел ладонью по моей щеке, после чего загадочно улыбнулся.
- Сережа, зачем ты убил ее? Зачем? - обхватив лицо любимого ладонями, проговорила я, внимательно вглядываясь в так любимые мною большие глаза, - Ведь если полиция...
Но Сергей оборвал меня на полуслове.
Сжав мои руки в своих нежных пальцах, он аккуратно запечатлел на каждой из них легкий поцелуй, а затем чуть слышно ответил:
- Она еще жива... Пока что.
Последняя фраза вселяла надежду, и я облегченно вздохнула.
Выпустив мои ладони из своих пальцев, Птица вновь положил свои руки на мои плечи, а затем едва заметно усмехнулся.
- Пока не извинится перед тобой, - добавил он, облизывая свои тонкие губы.
От услышанного я закатила глаза, а затем побледнела.
- Сережа..., - выдохнула я, прикрывая лицо ладонью, - Ведь если полиция...
- Полиция ни о чем не узнает, - ухмыльнулся Сергей, продолжая прожигать меня взглядом, - К тому же, я уже все продумал до мелочей.
С этими словами он убрал свои ладони от моих плеч и, протянув мне руку, загадочно улыбнулся:
- Помнишь, я говорил, что все проблемы решаются перезагрузкой? - усмехнулся Птица, не отводя от меня взгляда, - Вот и некоторым людям она особо нужна. Пойдем, я покажу тебе кое-что.
С этими словами он кивнул на свою ладонь, и я, взяв Разумовского за руку, устремилась за ним.
Мы шли по коридорам отеля, не разбирая дороги, и я никак не могла понять, куда мы направляемся на сей раз.
Вскоре мы покинули гостиницу (через черный ход, как выяснилось позднее) и направились к одному из гаражей, который находился неподалеку от отеля.
Нацепив на себя маску Чумного Доктора, Сергей вручил мне какой-то странный плащ, а затем чуть слышно проговорил:
- Надень это на всякий случай. Она не должна тебя узнать.
Я послушно взяла плащ из рук любимого и, стоило мне только одеть его, как мужчина сразу же открыл гараж, и мы вошли внутрь.
Как я и предполагала, в центре помещения сидела та самая обидчица из интернета, которая долгое время издевалась надо мной и трепала мне нервы.
Редкие рыжеватые волосы женщины были спутаны, в глазах читался животный ужас, а одета она была так, словно ограбила местных бомжей.
Ничего не объясняя, Птица подошел к рыдающей женщине и, развязав ее, громко скомандовал:
- На колени, - прошипел он, не отводя от нее свирепого взгляда, - На колени, если хочешь жить.
Сперва женщина громко материлась и звала на помощь, но ее действия только рассмешили моего супруга.
Подойдя к ней на довольно близкое расстояние, Сергей схватил некогда моего агрессора, ставшего теперь жертвой, за шкирку, и с ехидством заметил:
- Ну, надо же! Какие мы грозные! Думаешь, я конченный дурак, и привел тебя в место, где нет шумоизоляции?
На этих словах он громко расхохотался, после чего схватил злобную даму за горло и приподнял на несколько сантиметров над полом.
- Ты - мерзкая шавка и мразь. Будь ты мужиком, то я бы, не раздумывая, избил тебя и разорвал на куски. Но, увы, ты баба, а баб и женщин я не бью, так что не обессудь.
С этими словами он резко ослабил хватку, и уже в следующую секунду эта мерзавка рухнула на колени, как Птица изначально и планировал.
- На коленях, вот и отлично, - радостно похлопав в ладоши, воскликнул мой муженек, - Но, на самом деле, это еще только пол беды.
Он довольно хмыкнул, а затем кивнул в мою сторону и, сложив руки на груди, вновь перевел взгляд в сторону полоумной женщины:
- А теперь проси прощения, - потребовал он, прожигая взглядом свою, а, точнее сказать нашу, будущую жертву.
От услышанного женщина побледнела и широко распахнула свои свинячьи глаза.
- Чего?!
- Проси прощения, мразь! - потребовал Разумовский, сжимая капсулу в своей черной перчатке, - А иначе...
- Хорошо-хорошо! - заверещала мерзавка, падая перед нами на колени, - Прошу у вас прощения, кем бы вы ни были! Только выпустите меня отсюда!
Бросив внимательный взгляд в сторону женщины, я была поражена.
В ее глазах не читалось раскаяния.
Она абсолютно ни в чем не считала себя виноватой, и даже страх перед собственной смертью не смог вызвать в ней ни грамма сочувствия!
Заметил это и Птица, который в следующую секунду хмыкнул и склонил голову вбок.
- То есть, ты хочешь сказать, тебе вовсе не жалко тех людей, которых ты травишь? То есть, ты хочешь сказать, что тебя даже не волнует судьба той девушки, которую ты чуть было не довела до самоубийства своими выходками?
В тот момент Сережа едва сдерживался, дабы не спалить гараж и не закончить всю эту историю раньше положенного срока.
Услышав вопрос моего супруга, эта мерзавка лишь равнодушно пожала плечами:
- Мне плевать на всех, кроме себя. Пусть сдохнут все, мне то что? Кстати, можете за это дело спросить с моих подруг. Я дам вам все их контакты и полный расклад на них. Но только отпустите меня, хорошо?
Свинячьи глаза и лживое сердце этой дамы молило о свободе, а я с ужасом слушала ее признания и никак не могла поверить в услышанное.
Только что эта тварь предала своих подруг.
Тех самых людей, которых она подстрекала на мою травлю.
Но это же... Это же, как минимум, мерзко и подло!
Переведя взгляд с мерзавки на Разумовского, я заметила, что парень находится в таком же смятении, что и я.
Выждав недолгую паузу, Птица задумчиво почесал затылок, после чего обратился ко мне:
- Не думаю, что она исправится в дальнейшем, - качая головой, с грустью в голосе произнес он, - Кроме того, она может сдать нас полиции, а нам это ни к чему... Что скажешь, любимая?
Янтарные глаза Птицы прожигали меня насквозь и ждали моего ответа.
- Ну, что тут скажешь..., - пожимая плечами, проговорила я, - Думаю, ты прав.
Подойдя к незнакомке, я пнула ее ногой в бок, отчего она почти сразу же отлетела на другой конец гаража.
Такая жалкая и одновременно омерзительная.
Боже, как же раньше я могла бояться этого человека!
Как же раньше я могла бояться ее!
Запечатлев на губах Птицы короткий поцелуй, я осторожно взяла Разумовского за руку и вывела того из гаража.
- Дай мне перчатку, я хочу это сделать сама, - выдохнула я, обращаясь к любимому.
Но, услышав мой голос, Сергей не поверил своим ушам:
- Перчатку?!
Янтарные глаза Птицы с ужасом смотрели на меня и никак не могли поверить в услышанное.
Я утвердительно кивнула.
- Давай. Или я передумаю.
- Хорошо-хорошо. Раз ты просишь, моя милая, - усмехнулся Сергей, снимая перчатку и осторожно надевая ее на мою правую ладонь.
Осторожно обойдя меня со спины, Птица на миг сбросил с себя маску.
Коснувшись губами моей шеи, он чуть приобнял меня за плечо, а затем томно прошептал, задевая губами мочку моего уха:
