названием Морок присутствовала, странная, одиноко торчащая, словно отпочковавшаяся от местной туристической достопримечательности, Велесова Кряжа (судя по карте в мобильном, он начинался в десяти километрах от поселка), и отползшая от него на приличное расстояние по равнине.
Карта вывела сестер Ключинских на край поселка. Дальше начиналось подножье Морок-горы, заросшее густым лесом.
— Красиво, — неуверенно отозвалась Машка.
— Да-а-а уж, — протянула Катя.
Домик стоял на отшибе. Ладный, аккуратный, «под старину», с чуть слегка покосившейся дымовой трубой. На фото в интернете он казался совсем крошечным, а в реальности почти не отличался размерами от других домов поселка.
И вовсе он не развалюха, удивилась Катя. То ли снимок старый, то ли фото обрезало при заливке на сайт.
Вот же она, веранда, а в посте ее не было. Из-за крыши выглядывает яблоня, в палисаднике поскрипывают на ветру нарядные, с резьбой, качели, металлическая сетка слева вросла в кряжистый дуб.
Катерина еще раз заглянула в телефон. Поморгала. Увидела на фото и яблоню, и дуб, и веранду. Что-то она заработалась, пора прекращать допоздна с иголкой засиживаться.
— Меня смущает, что дом на краю села, — сказала она. — Мало ли кто тут болтается.
— Собачку заведем? — оживилась Настюша. — Чтобы гавкала. Аф-аф!
— Там вон, — Машка направила камеру телефона на крышу дома, — уже есть охранник. Укусит – мало не покажется. Эй, Мурзик, скажи «гав»!
На крыше избушки сидел кот. Черный с бурыми подпалинами, огромный, явно породистый: уши с кисточками, морда почти человеческая. Такого бы в новой экранизации «Мастера и Маргариты» снять. Кот снисходительно опустил взгляд на Машку, широко зевнул и грациозно, с одного скачка, исчез за коньком крыши.
— У-у-у, — разочарованно протянула Машка, глядя в мобильный, — смазалось.
— И не боятся же местные такого красавца отпускать, — удивилась Катя. — Это же дорогая порода какая-то, кажется.
— Он по цепи ходит! — с восторгом взвизгнула Настюша, дергая ее за руку. — Смотрите! Как в сказке!
Вокруг дуба действительно лежала… массивная ржавая цепь, толщиной с Катину руку.
— Э-э-э, громоотвод, наверное, — предположила она.
— Настюш, посмотри, там русалка на ветвях не сидит? — хохотнула Машка.
Катя написала в мессенджере хозяйке дома, Ядвиге Л. Хозяйка ответила быстро и… лаконично:
>входите. дверь на себя
— Хм, — пробормотала Катя. — А если…
Телефон пискнул снова. Чувствуя, как ползут вверх брови, Катерина прочитала сообщение вслух:
>если не сможете открыть дверь, тогда увы, не повезло. ключа нет.
— Нам только еще одной хозяйки с приветом не хватало, — старшая сестра не на шутку растревожилась.
Но Машка уже отворила калитку в дощатом заборе и стояла на крыльце.
— Так тут замка нет! — крикнула она.
Маша потянула за ручку… и дверь распахнулась.
— Иван, признайся, ты гей? — спросила бабушка, с ювелирной точностью разрезая на кусочки утиную грудку.
Иван поперхнулся, отмахнулся от Шаха, попытавшегося радостно приложить его лапой по спинке, и хрипло поинтересовался:
— Неожиданно. Бабуль, что за вопрос?
Ядвига перевела на внука задумчивый взгляд слегка выцветших, но еще красивых глаз:
— Мы с тобой прежде на такие деликатные темы не общались. Я старалась не лезть в твою личную жизнь. Но теперь хотелось бы подробностей. Ты все же мой единственный внук. Не думай, что я буду тебя осуждать. В профессии я встречала много актеров и актрис нетрадиционных взглядов. Искусство иногда требует жертв… эмоционального характера. Магия – тоже.
— Ба, да я нормальный парень!
— Всех моих коллег… этой направленности… выдавал один факт – отсутствие интереса к противоположному полу. Поклонницы вились, да – те, кто не был в курсе. Тогда это скрывалось, поэтому не в курсе были почти все. Но было видно, что…
— Ба! — рявкнул Иван. — Да были у меня девушки! Много! И сейчас есть!
— Покажи хоть одну.
— Не могу! Они тебе не понравятся! Они… ну понимаешь, у меня плохая память на лица. И на имена. Я цвет волос только помню… иногда.
— Мимолетные увлечения, — Ядвига тяжело вздохнула. — Ясно. Даже не знаю, что хуже: внук гей или внук казанова. Я уже не верю, что дождусь правнуков.
— Бабуль, мне двадцать семь! Не рановато ли?
— Прекрасный возраст для продолжения рода. Я поздно родила твоего отца, сейчас очень об этом жалею. Бог не дал мне второго ребенка, и я Его вполне понимаю: съемки, жара, холод, усталость, физическая и эмоциональная, мой…хм… специфический дар, и я сейчас не о театральном таланте. Вы, мужчины, не понимаете, что такое нерастраченная материнская любовь. И, в конце-то концов, я ведь должна передать кому-то свои… активы. Раз с тобой не получилось…
— Баб, ты опять? Ну сколько можно напоминать? Я помню, помню: ты темная, я светлый. Надоело это слышать, ей-богу, — на лице Ивана появилось скучающее выражение.
— Я не в упрек, — Ядвига прожевала крошечный кусочек утки. — Я констатирую факт. Мне нужны правнуки. Хотя бы один. Желательно, чтобы он был внучкой.
— Ба-а-а!
— У меня зимой именины, круглая дата, планируется суаре для своих. Помнишь? Впрочем, неважно. Жду тебя с подругой. Да-да, Ваня, выкрои время и обзаведись девушкой. Пока я прошу просто начать с кем-нибудь нормальные взрослые отношения… нет, я настаиваю! Брак – это тяжелый труд, требующий серьезного обучения и практики. А ты в этом контексте пока только начальную школу окончил.
— Я подумаю. Все, я сыт, я ухожу, спасибо за обед.
— Стоять. Шах, заблокируй его. Будет дергаться – укуси!
Шах спрыгнул со своего стула, лениво прошелся вдоль стола и потерся о ноги вскочившего с места Ивана. Парень застыл, мученически подкатив глаза. Шерсть кота засветилась, крошечные искры осыпались на пол с живота, груди, кончиков ушей и хвоста, ударяясь о паркет и вспыхивая.
— Предатель, — прошептал Иван, пытаясь сбросить блокировку.
— Балбе-е-ес, — промурлыкал кот.
— Только попробуй цапни.
Шах игриво осклабился. Небось, до сих пор припоминал младшему Леонтьеву его детские шалости.
— Если не сделаешь то, о чем я пока прошу тебя любезно, прекращу материальную поддержку твоих проектов, — проговорила бабушка, отложив вилку и нож.
— Б-А-А-А!
— Не нужно так орать. Я понимаю, что ты трудишься, признаю, что стараешься. Но эти твои… похождения! Это неблагоразумно, Ваня! Тебе бы сейчас сидеть тише воды, ниже травы.
— Бабуль, да забыл он обо мне давно! — взвыл Иван. — Опасность миновала!
— Я не уверена. И твой директор Тарас Петрович сомневается.
— Девочки, осторо…! — поспешила крикнуть Катя, но Маша и Настя уже вовсю носились по домику.
Впрочем, разогнаться в нем было негде. «Не поместимся», — расстроенно констатировала Катерина, осмотревшись. Две крошечные комнатки, веранда с зачахшими горшечными цветами и кухонька, половину которой занимает огромная печь. Печь это, конечно, круто, но Катя предпочла бы современную плиту.
Мебели в доме было мало. Имелись две кровати с провисшей сеткой, небольшой шкаф, стол и пара шатких стульев. Тоже не фонтан.
Жаль. Старшая Ключинская уже надеялась, что проблема с жильем решена. И деревенька от города недалеко, и Машина подружка поблизости живет, могли бы в школу вместе ездить. И бог с ним, со скутером, Катя пока оставит его в гараже у знакомых. Но ей совершенно негде разложить свое рукоделие. И туалет… На улице, разумеется.
Катя с особенным интересом осмотрела уличные удобства. Будочка, обклеенная страницами пожелтевшего журнала «Пионер», оказалась на удивление чистой и уютной. Можно, конечно, и так пожить, пока что-то поприличнее не найдется, но стоит ли?
— Нет, девочки, — твердо произнесла она. — Здесь мы жить не можем.
— Ну-у-у Ка-а-ать, — заныла Машка. — Ну-у-у почему-у-у? Смотри, как все олдскульно. Это же крутяк! Настоящий винтажный дом.
— Здесь нет самого необходимого, — строго возразила Катерина. — Где ты, к примеру, будешь делать уроки? На печи?
— Пока на том огромном столе, который посреди кухни.
— Каком столе? — растерялась Катя.
— Ну том! С плитой! Заодно тебе готовить помогать буду! Да мы там все поместимся!
Катя недоверчиво покосилась на сестру и вернулась на кухню. Она застыла в дверях. Вот же она, плита, и не просто плита, а целый кухонный блок под трубой с раструбом! Над ним висят сковородки. Видимо, Катя так засмотрелась на печь – не простая беленую, как вначале почудилось Катерине, а…с изразцами?– что слона под носом не заметила.
— А тут, — прокричала Машка из коридора, — много всякой фигни в коробках! Я уверена, в них мы найдем что-нибудь полезное!
— В каких коробках? Где? — Катя воровато оглянулась. Нет, в кухне больше ничего не прибавилось, только она, конечно, была куда больше, чем показалось Катерина при первом осмотре.
— Да вот же! — весело прокричала Настюша. — Корпулентные коробки!
Маша стояла у входа. За дверью на веранду пряталась другая дверца, в глубокую кладовую. Насколько она была глубока, оценить было сложно – чулан был полностью заставлен. Машка чихнула от пыли и потянула на себя небольшой короб с самого краю.
В нем оказались какие-то тряпки с бахромой и кистями. Шторы, опытным глазом определила Катерина. Если их развесить, полупустые комнаты сразу станут уютнее.
— Нет, нет, — сказала она, возвращая коробку в чулан. — В квартире у бабы Леры я могла шить на кухне. Я ведь по ночам работаю, всех перебужу.
— Ну выбери себе любую комнату, — непонимающе проговорила Машка. — Только я себе чур левую, где окно большое и пол светлый. Я в ней видео для блога буду снимать, о жизни на природе без заморочек. «Простота – новая реальность!».
— А мне плавую! — от волнения Настюша иногда забывала о существовании буквы «р». — Со шкафчиком и маленьким столиком! Куклы будут пить чай с логаликами! А Катюше – ту, где сад! Катя, пойдем покажу! Тебе понлавится!
Катерина еще раз удостоверилась, что день выдался очень странный. Стоя на пороге третьей комнаты с отдельным выходом в садик, она щипала себя за руку. Настюша уже открыла дверь и вылетела наружу. В комнате запахло чайной розой, любимым маминым сортом. «Не выспалась», — решила Катерина.
… «Ничего, ничего, — уговаривала себя Катя, — нужно просто поспать. Это все нервы».
Самовнушение немного помогло. В комнату внезапно влетела возбужденная Машка:
— Катюх, там пришла эта… Яга… ну хозяйка дома. Знаешь, кто это? Никогда не догадаешься!
— Кто?
— Ядвига Леонтьева! Актриса! Ну знаменитая! Она еще в фильме о Царевне-лягушке и злой колдунье снималась.
— Может, похожа? — предположила Катерина, машинально поправив шарф.
— Нет, точно Леонтьева! Я бы ее не запомнила, но мы с классом в сентябре на спектакль ходили, «Вишневый сад», она там тоже играла.
— А где она? — Катя выглянула в коридорчик.
— Снаружи стоит… почему-то, — Машка пожала плечами. — Я пригласила, она сказала позвать тебя.
Катя прокашлялась, заблаговременно озарила лицо приветливой улыбкой и распахнула дверь. Да, спиной к ней, опираясь на трость, стояла сама Леонтьева, высокая седая дама в сером пальто с меховой оторочкой.
В журналах, сети и телевизоре ее называли «иконой стиля старшего поколения». Где бы она ни появлялась, она умудрялась затмевать собой всех остальных приглашенных звезд. И это в восемьдесят с копейками.
Леонтьева обернулась. Она была великолепна: прическа, легкий макияж, элегантный брючный костюм. Катя тут же вспомнила, что на ней старая куртка и шарф-самовязка.
— Добрый день, — сказала она, лучась улыбкой. — А я вас узнала! Я смотрела много фильмов… с вами. Это… потрясающе! Вы! Тут! Дом сдаете!
Леонтьева улыбнулась в ответ:
— Мой бывший дом, родовое гнездо, так сказать. Я жила в нем когда-то… давно. Продать рука не поднимается. Вот, сдаю.
Актриса окинула дом взглядом. На ее лице промелькнуло странное выражение.
— Что же я вас… на пороге? — Катя смущенно хихикнула и отступила. — Вы хозяйка, а я…
Леонтьева не шевельнулась, продолжая выжидательно смотреть на Катерину.
— Проходите! — воскликнула та, окончательно стушевавшись.
— Благодарю, — Леонтьева чуть склонила голову и прошествовала внутрь.
Она медленно и, как показалось Кате, с опаской ступала по деревянному полу. Катя машинально посмотрела под ноги и с удивлением отметила, что пол весьма хорош – местами чуть потертый и скрипучий, но в целом чистый и гладкий и даже… сияющий какой-то, словно сделан из янтаря.
— А вы тут где-то живете… недалеко?
— У меня тут неподалеку коттеджик, — отозвалась актриса. — Скромный, но меня устраивает. Люблю, знаете ли, время от времени баловать себя уединением. После всех этих эмоций и общения… устаешь. Ну, милая, и как вам хоромы? Неплохо, да?
— Понимаете… — волнуясь и запинаясь, начала Катя.
Леонтьева, должно быть, ждет, что сестры Ключинские оторвут дом с руками. Особенно после того, как узнали, кто владеет домиком. Н-да, трудно сказать такому человеку «нет». Но и соглашаться страшно.
— Понимаю, — кивнула Леонтьева. — Фраза про хоромы была иронией. Однако отказываться не спешите. У вас ведь ребенок…
— Младшая сестра, — поспешила уточнить Катя. — И… и средняя есть. Это наша семья… вся.
— Так вы не замужем? — породистое лицо актрисы оживилось. — Как славно.
Катя не успела ничего ответить. Впрочем, реакция актрисы ее удивила. Многие квартирные хозяйки предпочитали пускать семьи, утверждая, что незамужние девушки – потенциальные организаторы гнезд разврата.
— Здрасьте! — гаркнула Машка, появляясь из «своей» комнаты с телефоном в руках. Хорошо хоть снимать не начала, а спрятала мобильник в карман. — А я вас в спектакле видела.
Из-за ее спины робко выглядывала Настюша. За мелкой по полу тянулись сдобные земляные следы с вкраплениями травки. Катя мысленно застонала.
— И вам не болеть, юные леди, — с усмешкой ответила актриса. И повернулась к Кате: — Вот видите, младший ребенок уже осваивается. Где вы в городе найдете такой свежий воздух? Здесь речка неподалеку, осенью грибы, а летом сто-о-олько ягод…
— Но туалет… — робко заметила Катерина. — И ванной нет… и душа… хотя бы.
— Туалет? Душ? — нахмурилась Леонтьева. — Точно нет? А давайте поищем.
Катя расширенными от удивления глазами следила за тем, как Ядвига ходит по дому и заглядывает в углы.
Леонтьева перехватила ее взгляд и небрежно бросила:
— Знаете, тут столько квартирантов побывало. Я разрешала небольшие переделки в целях благоустройства. Думаю, уж кто-то да позаботился о дополнительных удобствах. Ха! — актриса раздвинула ситцевые занавески. — Я же говорила! Вот и пропажа нашлась.
Катя тоже за занавески заглядывала и почему-то запомнила, что за ними глухая стена. Но там была дверь, а за дверью… да-да, те самые удобства, отсутствие которых чуть не заставило Катерину отказаться от дома.
Они вчетвером стояли и разглядывали санузел, причем Ядвига с не меньшим, чем девочки, интересом. Леонтьева шагнула внутрь, покрутила краны и нажала на кнопку слива.
— Горячая и холодная вода, — констатировала она.
— Так значит, здесь нагревательный бак есть? — обрадовалась Катя. — А где? В подвале?
— Думаю… да, в подвале, — согласилась Ядвига, почем-то посмотрев наверх. — Где же ему еще быть?
— Настюша стесняется, но спрашивает, можно ли ей потестить пипи-вазу? — громко спросила Маша, не отрываясь от мобильника. Настя подтвердила информацию кивком из-за спины сестры.
Карта вывела сестер Ключинских на край поселка. Дальше начиналось подножье Морок-горы, заросшее густым лесом.
— Красиво, — неуверенно отозвалась Машка.
— Да-а-а уж, — протянула Катя.
Домик стоял на отшибе. Ладный, аккуратный, «под старину», с чуть слегка покосившейся дымовой трубой. На фото в интернете он казался совсем крошечным, а в реальности почти не отличался размерами от других домов поселка.
И вовсе он не развалюха, удивилась Катя. То ли снимок старый, то ли фото обрезало при заливке на сайт.
Вот же она, веранда, а в посте ее не было. Из-за крыши выглядывает яблоня, в палисаднике поскрипывают на ветру нарядные, с резьбой, качели, металлическая сетка слева вросла в кряжистый дуб.
Катерина еще раз заглянула в телефон. Поморгала. Увидела на фото и яблоню, и дуб, и веранду. Что-то она заработалась, пора прекращать допоздна с иголкой засиживаться.
— Меня смущает, что дом на краю села, — сказала она. — Мало ли кто тут болтается.
— Собачку заведем? — оживилась Настюша. — Чтобы гавкала. Аф-аф!
— Там вон, — Машка направила камеру телефона на крышу дома, — уже есть охранник. Укусит – мало не покажется. Эй, Мурзик, скажи «гав»!
На крыше избушки сидел кот. Черный с бурыми подпалинами, огромный, явно породистый: уши с кисточками, морда почти человеческая. Такого бы в новой экранизации «Мастера и Маргариты» снять. Кот снисходительно опустил взгляд на Машку, широко зевнул и грациозно, с одного скачка, исчез за коньком крыши.
— У-у-у, — разочарованно протянула Машка, глядя в мобильный, — смазалось.
— И не боятся же местные такого красавца отпускать, — удивилась Катя. — Это же дорогая порода какая-то, кажется.
— Он по цепи ходит! — с восторгом взвизгнула Настюша, дергая ее за руку. — Смотрите! Как в сказке!
Вокруг дуба действительно лежала… массивная ржавая цепь, толщиной с Катину руку.
— Э-э-э, громоотвод, наверное, — предположила она.
— Настюш, посмотри, там русалка на ветвях не сидит? — хохотнула Машка.
Катя написала в мессенджере хозяйке дома, Ядвиге Л. Хозяйка ответила быстро и… лаконично:
>входите. дверь на себя
— Хм, — пробормотала Катя. — А если…
Телефон пискнул снова. Чувствуя, как ползут вверх брови, Катерина прочитала сообщение вслух:
>если не сможете открыть дверь, тогда увы, не повезло. ключа нет.
— Нам только еще одной хозяйки с приветом не хватало, — старшая сестра не на шутку растревожилась.
Но Машка уже отворила калитку в дощатом заборе и стояла на крыльце.
— Так тут замка нет! — крикнула она.
Маша потянула за ручку… и дверь распахнулась.
***
— Иван, признайся, ты гей? — спросила бабушка, с ювелирной точностью разрезая на кусочки утиную грудку.
Иван поперхнулся, отмахнулся от Шаха, попытавшегося радостно приложить его лапой по спинке, и хрипло поинтересовался:
— Неожиданно. Бабуль, что за вопрос?
Ядвига перевела на внука задумчивый взгляд слегка выцветших, но еще красивых глаз:
— Мы с тобой прежде на такие деликатные темы не общались. Я старалась не лезть в твою личную жизнь. Но теперь хотелось бы подробностей. Ты все же мой единственный внук. Не думай, что я буду тебя осуждать. В профессии я встречала много актеров и актрис нетрадиционных взглядов. Искусство иногда требует жертв… эмоционального характера. Магия – тоже.
— Ба, да я нормальный парень!
— Всех моих коллег… этой направленности… выдавал один факт – отсутствие интереса к противоположному полу. Поклонницы вились, да – те, кто не был в курсе. Тогда это скрывалось, поэтому не в курсе были почти все. Но было видно, что…
— Ба! — рявкнул Иван. — Да были у меня девушки! Много! И сейчас есть!
— Покажи хоть одну.
— Не могу! Они тебе не понравятся! Они… ну понимаешь, у меня плохая память на лица. И на имена. Я цвет волос только помню… иногда.
— Мимолетные увлечения, — Ядвига тяжело вздохнула. — Ясно. Даже не знаю, что хуже: внук гей или внук казанова. Я уже не верю, что дождусь правнуков.
— Бабуль, мне двадцать семь! Не рановато ли?
— Прекрасный возраст для продолжения рода. Я поздно родила твоего отца, сейчас очень об этом жалею. Бог не дал мне второго ребенка, и я Его вполне понимаю: съемки, жара, холод, усталость, физическая и эмоциональная, мой…хм… специфический дар, и я сейчас не о театральном таланте. Вы, мужчины, не понимаете, что такое нерастраченная материнская любовь. И, в конце-то концов, я ведь должна передать кому-то свои… активы. Раз с тобой не получилось…
— Баб, ты опять? Ну сколько можно напоминать? Я помню, помню: ты темная, я светлый. Надоело это слышать, ей-богу, — на лице Ивана появилось скучающее выражение.
— Я не в упрек, — Ядвига прожевала крошечный кусочек утки. — Я констатирую факт. Мне нужны правнуки. Хотя бы один. Желательно, чтобы он был внучкой.
— Ба-а-а!
— У меня зимой именины, круглая дата, планируется суаре для своих. Помнишь? Впрочем, неважно. Жду тебя с подругой. Да-да, Ваня, выкрои время и обзаведись девушкой. Пока я прошу просто начать с кем-нибудь нормальные взрослые отношения… нет, я настаиваю! Брак – это тяжелый труд, требующий серьезного обучения и практики. А ты в этом контексте пока только начальную школу окончил.
— Я подумаю. Все, я сыт, я ухожу, спасибо за обед.
— Стоять. Шах, заблокируй его. Будет дергаться – укуси!
Шах спрыгнул со своего стула, лениво прошелся вдоль стола и потерся о ноги вскочившего с места Ивана. Парень застыл, мученически подкатив глаза. Шерсть кота засветилась, крошечные искры осыпались на пол с живота, груди, кончиков ушей и хвоста, ударяясь о паркет и вспыхивая.
— Предатель, — прошептал Иван, пытаясь сбросить блокировку.
— Балбе-е-ес, — промурлыкал кот.
— Только попробуй цапни.
Шах игриво осклабился. Небось, до сих пор припоминал младшему Леонтьеву его детские шалости.
— Если не сделаешь то, о чем я пока прошу тебя любезно, прекращу материальную поддержку твоих проектов, — проговорила бабушка, отложив вилку и нож.
— Б-А-А-А!
— Не нужно так орать. Я понимаю, что ты трудишься, признаю, что стараешься. Но эти твои… похождения! Это неблагоразумно, Ваня! Тебе бы сейчас сидеть тише воды, ниже травы.
— Бабуль, да забыл он обо мне давно! — взвыл Иван. — Опасность миновала!
— Я не уверена. И твой директор Тарас Петрович сомневается.
Глава 3
— Девочки, осторо…! — поспешила крикнуть Катя, но Маша и Настя уже вовсю носились по домику.
Впрочем, разогнаться в нем было негде. «Не поместимся», — расстроенно констатировала Катерина, осмотревшись. Две крошечные комнатки, веранда с зачахшими горшечными цветами и кухонька, половину которой занимает огромная печь. Печь это, конечно, круто, но Катя предпочла бы современную плиту.
Мебели в доме было мало. Имелись две кровати с провисшей сеткой, небольшой шкаф, стол и пара шатких стульев. Тоже не фонтан.
Жаль. Старшая Ключинская уже надеялась, что проблема с жильем решена. И деревенька от города недалеко, и Машина подружка поблизости живет, могли бы в школу вместе ездить. И бог с ним, со скутером, Катя пока оставит его в гараже у знакомых. Но ей совершенно негде разложить свое рукоделие. И туалет… На улице, разумеется.
Катя с особенным интересом осмотрела уличные удобства. Будочка, обклеенная страницами пожелтевшего журнала «Пионер», оказалась на удивление чистой и уютной. Можно, конечно, и так пожить, пока что-то поприличнее не найдется, но стоит ли?
— Нет, девочки, — твердо произнесла она. — Здесь мы жить не можем.
— Ну-у-у Ка-а-ать, — заныла Машка. — Ну-у-у почему-у-у? Смотри, как все олдскульно. Это же крутяк! Настоящий винтажный дом.
— Здесь нет самого необходимого, — строго возразила Катерина. — Где ты, к примеру, будешь делать уроки? На печи?
— Пока на том огромном столе, который посреди кухни.
— Каком столе? — растерялась Катя.
— Ну том! С плитой! Заодно тебе готовить помогать буду! Да мы там все поместимся!
Катя недоверчиво покосилась на сестру и вернулась на кухню. Она застыла в дверях. Вот же она, плита, и не просто плита, а целый кухонный блок под трубой с раструбом! Над ним висят сковородки. Видимо, Катя так засмотрелась на печь – не простая беленую, как вначале почудилось Катерине, а…с изразцами?– что слона под носом не заметила.
— А тут, — прокричала Машка из коридора, — много всякой фигни в коробках! Я уверена, в них мы найдем что-нибудь полезное!
— В каких коробках? Где? — Катя воровато оглянулась. Нет, в кухне больше ничего не прибавилось, только она, конечно, была куда больше, чем показалось Катерина при первом осмотре.
— Да вот же! — весело прокричала Настюша. — Корпулентные коробки!
Маша стояла у входа. За дверью на веранду пряталась другая дверца, в глубокую кладовую. Насколько она была глубока, оценить было сложно – чулан был полностью заставлен. Машка чихнула от пыли и потянула на себя небольшой короб с самого краю.
В нем оказались какие-то тряпки с бахромой и кистями. Шторы, опытным глазом определила Катерина. Если их развесить, полупустые комнаты сразу станут уютнее.
— Нет, нет, — сказала она, возвращая коробку в чулан. — В квартире у бабы Леры я могла шить на кухне. Я ведь по ночам работаю, всех перебужу.
— Ну выбери себе любую комнату, — непонимающе проговорила Машка. — Только я себе чур левую, где окно большое и пол светлый. Я в ней видео для блога буду снимать, о жизни на природе без заморочек. «Простота – новая реальность!».
— А мне плавую! — от волнения Настюша иногда забывала о существовании буквы «р». — Со шкафчиком и маленьким столиком! Куклы будут пить чай с логаликами! А Катюше – ту, где сад! Катя, пойдем покажу! Тебе понлавится!
Катерина еще раз удостоверилась, что день выдался очень странный. Стоя на пороге третьей комнаты с отдельным выходом в садик, она щипала себя за руку. Настюша уже открыла дверь и вылетела наружу. В комнате запахло чайной розой, любимым маминым сортом. «Не выспалась», — решила Катерина.
… «Ничего, ничего, — уговаривала себя Катя, — нужно просто поспать. Это все нервы».
Самовнушение немного помогло. В комнату внезапно влетела возбужденная Машка:
— Катюх, там пришла эта… Яга… ну хозяйка дома. Знаешь, кто это? Никогда не догадаешься!
— Кто?
— Ядвига Леонтьева! Актриса! Ну знаменитая! Она еще в фильме о Царевне-лягушке и злой колдунье снималась.
— Может, похожа? — предположила Катерина, машинально поправив шарф.
— Нет, точно Леонтьева! Я бы ее не запомнила, но мы с классом в сентябре на спектакль ходили, «Вишневый сад», она там тоже играла.
— А где она? — Катя выглянула в коридорчик.
— Снаружи стоит… почему-то, — Машка пожала плечами. — Я пригласила, она сказала позвать тебя.
Катя прокашлялась, заблаговременно озарила лицо приветливой улыбкой и распахнула дверь. Да, спиной к ней, опираясь на трость, стояла сама Леонтьева, высокая седая дама в сером пальто с меховой оторочкой.
В журналах, сети и телевизоре ее называли «иконой стиля старшего поколения». Где бы она ни появлялась, она умудрялась затмевать собой всех остальных приглашенных звезд. И это в восемьдесят с копейками.
Леонтьева обернулась. Она была великолепна: прическа, легкий макияж, элегантный брючный костюм. Катя тут же вспомнила, что на ней старая куртка и шарф-самовязка.
— Добрый день, — сказала она, лучась улыбкой. — А я вас узнала! Я смотрела много фильмов… с вами. Это… потрясающе! Вы! Тут! Дом сдаете!
Леонтьева улыбнулась в ответ:
— Мой бывший дом, родовое гнездо, так сказать. Я жила в нем когда-то… давно. Продать рука не поднимается. Вот, сдаю.
Актриса окинула дом взглядом. На ее лице промелькнуло странное выражение.
— Что же я вас… на пороге? — Катя смущенно хихикнула и отступила. — Вы хозяйка, а я…
Леонтьева не шевельнулась, продолжая выжидательно смотреть на Катерину.
— Проходите! — воскликнула та, окончательно стушевавшись.
— Благодарю, — Леонтьева чуть склонила голову и прошествовала внутрь.
Она медленно и, как показалось Кате, с опаской ступала по деревянному полу. Катя машинально посмотрела под ноги и с удивлением отметила, что пол весьма хорош – местами чуть потертый и скрипучий, но в целом чистый и гладкий и даже… сияющий какой-то, словно сделан из янтаря.
— А вы тут где-то живете… недалеко?
— У меня тут неподалеку коттеджик, — отозвалась актриса. — Скромный, но меня устраивает. Люблю, знаете ли, время от времени баловать себя уединением. После всех этих эмоций и общения… устаешь. Ну, милая, и как вам хоромы? Неплохо, да?
— Понимаете… — волнуясь и запинаясь, начала Катя.
Леонтьева, должно быть, ждет, что сестры Ключинские оторвут дом с руками. Особенно после того, как узнали, кто владеет домиком. Н-да, трудно сказать такому человеку «нет». Но и соглашаться страшно.
— Понимаю, — кивнула Леонтьева. — Фраза про хоромы была иронией. Однако отказываться не спешите. У вас ведь ребенок…
— Младшая сестра, — поспешила уточнить Катя. — И… и средняя есть. Это наша семья… вся.
— Так вы не замужем? — породистое лицо актрисы оживилось. — Как славно.
Катя не успела ничего ответить. Впрочем, реакция актрисы ее удивила. Многие квартирные хозяйки предпочитали пускать семьи, утверждая, что незамужние девушки – потенциальные организаторы гнезд разврата.
— Здрасьте! — гаркнула Машка, появляясь из «своей» комнаты с телефоном в руках. Хорошо хоть снимать не начала, а спрятала мобильник в карман. — А я вас в спектакле видела.
Из-за ее спины робко выглядывала Настюша. За мелкой по полу тянулись сдобные земляные следы с вкраплениями травки. Катя мысленно застонала.
— И вам не болеть, юные леди, — с усмешкой ответила актриса. И повернулась к Кате: — Вот видите, младший ребенок уже осваивается. Где вы в городе найдете такой свежий воздух? Здесь речка неподалеку, осенью грибы, а летом сто-о-олько ягод…
— Но туалет… — робко заметила Катерина. — И ванной нет… и душа… хотя бы.
— Туалет? Душ? — нахмурилась Леонтьева. — Точно нет? А давайте поищем.
Катя расширенными от удивления глазами следила за тем, как Ядвига ходит по дому и заглядывает в углы.
Леонтьева перехватила ее взгляд и небрежно бросила:
— Знаете, тут столько квартирантов побывало. Я разрешала небольшие переделки в целях благоустройства. Думаю, уж кто-то да позаботился о дополнительных удобствах. Ха! — актриса раздвинула ситцевые занавески. — Я же говорила! Вот и пропажа нашлась.
Катя тоже за занавески заглядывала и почему-то запомнила, что за ними глухая стена. Но там была дверь, а за дверью… да-да, те самые удобства, отсутствие которых чуть не заставило Катерину отказаться от дома.
Они вчетвером стояли и разглядывали санузел, причем Ядвига с не меньшим, чем девочки, интересом. Леонтьева шагнула внутрь, покрутила краны и нажала на кнопку слива.
— Горячая и холодная вода, — констатировала она.
— Так значит, здесь нагревательный бак есть? — обрадовалась Катя. — А где? В подвале?
— Думаю… да, в подвале, — согласилась Ядвига, почем-то посмотрев наверх. — Где же ему еще быть?
— Настюша стесняется, но спрашивает, можно ли ей потестить пипи-вазу? — громко спросила Маша, не отрываясь от мобильника. Настя подтвердила информацию кивком из-за спины сестры.
