Как зомби (не дай бог, конечно). Я обнаружила, что тоже стою и таращусь вслед радуге, а парень, назвавшийся лепреконом, крепко держит меня за руку… и смотрит на меня с изумлением:
— А вы? Вы не почувствовали зов?
— Что? А, вашу магию! — догадалась я. — Нет, я же не оборотень. Спасибо вам огромное! Вы так вовремя пришли! Я вас вспомнила! Вы комик из клуба.
Лепрекон отступил и церемонно поклонился:
— Иззантанидинтэн Валуриус, к вашим услугам. Можно просто Изза.
— Беляна Снегова. Белль. Очень приятно. Они не вернутся?
— Вернутся. Нам нужно уходить. А где…? — Изза повертел головой.
— Кто?
— Ну, этот… — лепрекон сделал движение руками, словно машет крылышками.
— А, тот негодяй! Там, — я хищным жестом указала пальцем на крышу. — Дрыхнет! Меня тут чуть не… а он дрыхнет! Я подам на него в суд, непременно подам! А вы? Вы видели, как он меня похитил и пришли спасти?
— Как бы… да, — Изза стушевался. — Почти. Дело в том, что я помощник господина Веденеева.
— Я думала, вы комик!
— Это долгая история.
— Так вы с ним заодно?!
— Что вы?! — лепрекон замахал на меня руками. — Всячески не одобряю и даже осуждаю! Однако как человек подневольный… Произошла нелепая… в общем, давайте поскорее уйдем! Оборотни довольно стойки к дивной магии. Я отвезу вас домой, а в дороге объясню… ситуацию.
— А этот? — я указала на крышу. — Мне не особо его жаль, не думайте. Просто он спит, а некоторые оборотни прекрасно лазают по стенам! Вольно мигрирующим из глубин мира убить ничего не стоит! И в диких ипостасях они жрут все подряд! И говорят, могут вживлять в себя украденные… органы, — меня снова затошнило, уже от понимания степени опасности, которой я подверглась.
На лице Иззы появилось мечтательное выражение. Он смотрел на крышу дома, где спал мой похититель, затуманенным взором:
— Да… залезут… и сожрут… — медленно проговорил лепрекон. Затем он сердито встряхнулся и махнул рукой: — Да что ему сделается? Он же ведьмак. Поспешим. Вы немаг? Провезу вас через мост и прямо к вашему дому. Понимаете, Еся виноват… но он не виноват. Я уверен, что это было недоразумение!
«… Таки не смешите мой темперамент! Если бы каждый уважаемый себя лепрекон слушал каждого начитанного сказками пацана и отдавал ему нажитое нечестным, но утомительным путем, мы все давно бы вылетели в трубу, как нетопырь Гойша, который невнимательно пришел к своей мадам незадолго до возвращения ее мужа.
Когда в темном переулке моего дядю Эшу поймали два борзых оборотня с целью сделать себе гешефт на кладах, дядя Эша с невинностью на лице привел их под радугу, что была на табличке в радужном квартале над клубом «Э-ге-гей!», и благоразумно сделал обратный ход. И шо в итоге? Несерьезной гопоте не досталось ни одного клада и ни одной девушки, шоб и под юбкой тоже она».
Из выступления стэнд-ап комика Изи Валуриуса
Нынешнее рандеву в кабинете Романа Евстафьевича было бы полным дежавю, если бы не наличие рубашки, бо?льшая степень запыленности (дождей в Сильверграде не было уже неделю) и отсутствие характерного похмельного амбрэ.
Вздохнув, Веденеев-старший начал медленно доставать из ящика стола и выкладывать на зеленое сукно документы разной степени официальности.
— Заявление в полицию. С трудом перехватил в управе. От потерпевшей. Ты обвиняешься в похищении и… почитаешь, тут большой список. Вот это свидетельские показания присутствующих в момент… хм… похищения, собранные подружками девицы, очень, скажу тебе, ушлыми барышнями. Это копия. Оригинал до сих пор у них. Что скажешь?
— Денег им побольше дай, — неохотно пробурчал Еся, отводя взгляд.
Спокойствие отца его очень нервировало. Роман Евстафьевич реагировал на очередную проделку сына с подозрительной мягкостью.
— Пытался. Не хотят. Чуют, что на интервью для «Искушенного Знатока» больше заработают. С немагами, Есенька, сейчас очень трудно. Это раньше их можно было жрать и нежить на них подманивать, а сейчас везде толерантность и гуманизм. Партия «За права немагов», слышал? В этом году впервые на выборах вошла в Палату Общин.
— Плевать мне, — мрачно сказал Елисей, — с девчонкой я договорюсь.
Елисей покосился на Изю, который, сидя на полу у окна, с умилением на лице играл двумя золотыми монетами. Лепрекон подбрасывал их в воздух и заставлял крутиться. Одну монету Еся передал ему в качестве компенсации (за золотой солид, пожертвованный на благое дело в Темном Квартале), вторую, внеочередную, лепрекон выцыганил с формулировкой за «сокрытие улик» и «подвергание своей особы смертельной опасности во время выполнения мероприятий по защите доброго имени хозяина». В ответ на вопросительный взгляд Елисея, Изя цокнул языком и покачал головой, словно еще раз повторил то, что сказал утром: «не договоришься, не тот случай».
Роман Евстафьевич расстегнул пиджак и ласково проговорил:
— Ах так?! Уверен в своей неотразимости? Или застращать хочешь? Ну тогда на закуску тебе. На, читай!
Еся шагнул и взял со стола листок бумаги.
— Вслух читай! Утром пришло. От мэра.
— «Уважаемый Роман Евстафьевич. В ответ на вашу записку уведомляем вас, что причин для беспокойства нет. Дракон-сообщество не усмотрело в поступке вашего сына никаких оскорбительных действий. Напротив, наша Диаспора выражает свое полное одобрение. Нам весьма импонировал выбор ипостаси вашего сына во время проведения обряда. В то время, как молодежь Сильверграда все чаще отказывается следовать непреложным заветам и традициям наших предков, ваш сын, популяризировав древний обычай Выбора Невесты, вдохновил своим примером многих молодых людей Двенадцати Драконьих родов. Надеемся на благополучное завершение периода ухаживания. Напоминаем о том, что во избежание недопонимания в ситуации, сложившейся в городе в настоящее время, неблагоразумно было бы оказывать на избранницу вашего сына какое-либо давление. Представительница человеческого немагического рода Б.И. Снегова должна принять решение самостоятельно до окончания текущего квартала. Дракон-сообщество будет и далее следить за развитием отношений вашего сына и его невесты и всячески им содействовать. С уважением, глава Сакральной Дюжины, мэр Сильверграда Стронциус Стойкий». Что это? — бледными губами проговорил Елисей.
— Это ты меня спрашиваешь? — Роман Евстафьевич наконец-то стал самим собой и проорал: — Почему дракон?! Так-растак! Почему не нетопырь?! Не грифон?! Почему не медведь, в конце концов?! Наша потомственная ипостась – медведь! Никого не оскорбляет, всем хорошо!
— Отец, это не я! Я не…
— А кто?! Кто утащил Б.И. Снегову прямо со сцены и нагло пролетел с нею прямо над поместьем мэра! Совсем страх потерял, соплюх?!
— Меня кто-то подставил! Я чувствовал чары! — завопил Елисей. — Я вообще ничего не соображал! Я не знаю, почему дракон?!
Роман Евстафьевич сел и застегнул пуговицу на пиджаке. Проговорил тише, перекладывая бумаги:
— Не смеши меня. Чары на нас, ведьмаков, не действуют. Признайся, что опять надрался и начал барагозить. Сил моих нет, в последний раз тебя из дерьма вытаскиваю. Спасибо мэру, что есть шанс все это замять. Стронциус, полюбовавшись на твой… свадебный полет, послал помощников поинтересоваться, что за хрень происходит. В клубе сказали, что прежде чем похитить девицу, ты высказывался, в своем стиле. Мол, оценил ее прелести с места, громко и вслух. За соседним столиком сидели белые медведи, подтвердили.
Елисей машинально посмотрел на Изю. Тот многозначительно кивнул: «оценил-высказывался-слышали-подтвердили».
— Благодари богов, что мэр расценил твой взбрык как реверанс в сторону Драконьей Диаспоры. Поскольку все это было принято за драконий обряд, быть посему. Отправляйся домой. Приведи себя в порядок… и чтоб не как в прошлый раз! У тебя три месяца, сто дней. Таков драконий обычай. С девицей договор подпишем, по-серьезному. Изя справки навел – есть там, на что надавить, чем заинтересовать. Так! Кислятину с лица стер ¬и ходу! Выполнять, если беды не хочешь! На этот раз ты влип! Это не шутки! Это драконы!
В машине Изза долго уговаривал меня отказаться от жалобы на… как его там… ведьмака Веденеева. Причитал, что на его хозяина в последнее время сыплются все возможные виды «непрух». Я была непреклонна, лепрекон сдался, подвез меня к полицейской управе и даже дождался моего возвращения в машине у ворот. Видимо, переживал. Вряд ли за меня.
Дежурный полицмен беседовал со мной крайне неохотно. Тянул время, отходил, звонил кому-то на громоздком, жужжащем настенном телефоне у входа и, возвратившись, заставлял повторять все сначала. Придирался к заявлению, три раза требовал переписать. Была б его воля, вытолкал бы меня взашей, полагаю. В конце концов, полицмен сдался и пообещал, что заверит жалобу у начальства.
К концу сего утомительного квеста у меня сложилось стойкое впечатление, что никто моим делом заниматься не собирается. Мне неоднократно намекали, что мой статус (многозначительное движение бровями) и положение моего обидчика (еще более многозначительное движение)… в общем, в управе на меня смотрели, как на городскую сумасшедшую. Учитывая мой вид, я не очень этому удивлялась.
Внутри зрело несказанное раздражение. Я попросила Изю высадить меня в начале Лисьего Переулка. Еще раз поблагодарив лепрекона за помощь, булькая, словно чайник, и прихрамывая, двинулась вдоль правой стороны улицы. Где-то тут, среди лавочек дворфов я видела… Ага!
Рванула на себя тугую дверь под вывеской «Книги и журналы. Свежая пресса»… и этой же дверью слегка получила под зад. Гаркнула:
— Здрасьте!
Над высоким прилавком (на табуреточке он там приткнулся, что ли?) возвышался рыжеволосый дворф. Один из семи. Учитывая, что все дворфы в Лисьем переулке были рыжеволосыми и рыжебородыми, пользы в его опознании мне это не прибавило. Ну и ладно!
— Свежую газету! Сегодняшнюю! — рявкнула я. — Со списком телефонов и адресов городских служб на последней странице! И радиопрограммой на неделю!
На лице дворфа боролись два выражения: одно давешнее, презрительное, как тогда, в день моего приезда, другое – свеженькое, изумленно-испуганное. Гном явно меня узнал, даже под слоем пыли с крыши, в одной туфельке, всклокоченную и с яростным огнем в глазах. Уверена, это было нелегко, я сама не узнавала себя в отражении старинного зеркала на стене лавки.
— Ну! — грозно осведомилась я. — Заснули, милейший? Долго я ждать буду?
Испуганное выражение победило. Дворф потянулся рыжей волосатой лапищей к стопке газет справа и подал мне… «Вестник мага».
— Что?! — возмутилась я. — Маги? Да плевала я на магов?! Особенно на ведьмаков. Я что, по-вашему, похожа на… на ведьму? У вас есть пресса для нормальных людей?
Завороженно на меня глядючи, гном потянулся к стопке слева, тоненькой.
— «Вестник немага», — хмыкнула я. — Очень оригинально. Сколько?
— Тр…три медных солида, — дворф наконец обрел дар речи.
— Сколько?!!
— Нет-нет, — гном замотал головой, хватаясь руками за прилавок – испугался, что своим гневом я смету его с табуреточки? — Для вас бесплатно. В честь… приезда… новоселья.
— Новоселья?! Какого к драконам новоселья?! Я тут, — я быстро перевела все летние месяцы, проведенные у бабушки, в года… и «немного» преувеличила, — пять лет от звонка до звонка! Так что это мой дом! Я имею на него полное право! Так и передайте!
Я схватила газету и направилась к выходу. У двери обернулась и с достоинством произнесла:
— Деньги позже занесу.
Раздражение не оставляло меня и дома. Ныло тело, болела нога, на душе свербела обида. Но в ванне накатила апатия. Кому я нужна в этом городе? Я тут несколько дней, а меня уже пытались отговорить, выгнать, украсть и съесть (или что похуже). И все же за три оставшихся у меня месяца я прижму своего обидчика, если не к стенке, то к… я задумалась, вспоминая мускулистые грудь и зад Веденеева… в общем, в покое не оставлю.
В «Вестнике немага» было крайне мало позитивных новостей. Складывалось ощущение, что с каждым днем жить немагам в Сильверграде становится все сложнее. Было трудно отличить типичное журналистское нагнетание от отображения реальной ситуации. Я прочитала статью про то, как нелегко людям без магии обслуживаться в ресторанах и кафе быстрого питания, ориентированных на магов: на днях один из посетителей не смог получить свой заказ, так как ему не удалось поймать высоко летящий над столиками бургер. Ну это как-то… спорно. Зачем ходить есть в магические кафе? К бленд-магам бедолагу занесло? Они-то прекрасно левитируют, и себя, и вещи.
Ну а эта статья посерьезнее: в Темном Квартале пропало два немага. Ведутся розыски. С каждым днем надежда найти их живыми все слабее. Я зябко передернула плечами, хотя вода была горячей. Верю. Вот тут я верю! Или вот: неизвестные обокрали знаменитого немага-коллекционера. Украдены ценные артефакты. В том числе и те, что должны были защищать дом и коллекцию от взлома: знаменитый Капкан Уор-дворфа и Мистик-клетка. И чем они знамениты? Впервые слышу.
Выбравшись из ванны, я записала в блокнотик телефоны «Агентства юридической помощи немагам» и «Отдела жалоб на противоправные действия в отношении людей, лишенных магии». Лишенные магии. Звучит прямо как «с ограниченными возможностями». Впрочем, так оно и есть.
Посыльный принес оставленную в ресторане сумочку и записку от Сонечки и Лизочки. Сестры возмущались поведением «того самого Веденеева» и призывали настаивать на астрономической компенсации. Я только посмеялась. Компенсировать моральный ущерб? Кому? Мне? Да этот Веденеев – главный городской мажор, богатенький сыночек из старого ведьмачьего рода, потомок Первого Ведьмака, сестры сами упоминали об этом во второй части записки. Мне б хотя бы извинений добиться. Наверняка подобные шалости ведьмакам каждый день с рук сходят, и город к ним привык. Такие шалуны и в моем мире имеются.
На душе было… неуютно. И я решительно занялась тем, что обычно меня умиротворяло – хлопотами по дому. Отдраила плиту и часть посуды, сходила на рынок, купила муки, изюма и сушеных абрикосов. Замочила начинку. Постаралась успокоиться, зная, что тесто не терпит плохого настроения. Под музыку из старого бабушкиного радиоприемника принялась лепить пирожки, пританцовывая и подпевая. И, разумеется, в силу привычки напекла целую гору, как на продажу в нашей булочной. Подумала, надела любимое батистовое платье с одуванчиками и отправилась в лавку «Книги и журналы. Свежая пресса».
Увидев меня, дворф вздрогнул и опасно закачался на своей табуреточке.
— Вот, — смущенно сказала я, ловя его за руку и с трудом выставляя на прилавок прикрытую салфеткой корзину с пирожками (заодно заглянув за прилавок – не табуретка, высокий барный стул!) — Это вам… всем. Вы были правы: новоселье, то-сё. Ах да, и три солида за газету.
Дворф кивнул и проводил меня настороженным взглядом до двери. Через окно лавки я украдкой подсмотрела, как он принюхивается, осторожно снимает салфетку, с полуприкрытыми глазами втягивает носом аромат и недоуменно чешет в рыжем затылке. Лишь бы не решил, что я хочу его отравить. И всех остальных его шесть штук братьев, уж один-то он такую гору, думаю, не осилит. Хотя чего я волнуюсь? Дворфы – тоже маги, им так просто яд не подсунешь.
… — Как жаль, что я не знала вот об этом, — с ледяной светской вежливостью произнесла я, поднимая взгляд от записки мэра.
— А вы? Вы не почувствовали зов?
— Что? А, вашу магию! — догадалась я. — Нет, я же не оборотень. Спасибо вам огромное! Вы так вовремя пришли! Я вас вспомнила! Вы комик из клуба.
Лепрекон отступил и церемонно поклонился:
— Иззантанидинтэн Валуриус, к вашим услугам. Можно просто Изза.
— Беляна Снегова. Белль. Очень приятно. Они не вернутся?
— Вернутся. Нам нужно уходить. А где…? — Изза повертел головой.
— Кто?
— Ну, этот… — лепрекон сделал движение руками, словно машет крылышками.
— А, тот негодяй! Там, — я хищным жестом указала пальцем на крышу. — Дрыхнет! Меня тут чуть не… а он дрыхнет! Я подам на него в суд, непременно подам! А вы? Вы видели, как он меня похитил и пришли спасти?
— Как бы… да, — Изза стушевался. — Почти. Дело в том, что я помощник господина Веденеева.
— Я думала, вы комик!
— Это долгая история.
— Так вы с ним заодно?!
— Что вы?! — лепрекон замахал на меня руками. — Всячески не одобряю и даже осуждаю! Однако как человек подневольный… Произошла нелепая… в общем, давайте поскорее уйдем! Оборотни довольно стойки к дивной магии. Я отвезу вас домой, а в дороге объясню… ситуацию.
— А этот? — я указала на крышу. — Мне не особо его жаль, не думайте. Просто он спит, а некоторые оборотни прекрасно лазают по стенам! Вольно мигрирующим из глубин мира убить ничего не стоит! И в диких ипостасях они жрут все подряд! И говорят, могут вживлять в себя украденные… органы, — меня снова затошнило, уже от понимания степени опасности, которой я подверглась.
На лице Иззы появилось мечтательное выражение. Он смотрел на крышу дома, где спал мой похититель, затуманенным взором:
— Да… залезут… и сожрут… — медленно проговорил лепрекон. Затем он сердито встряхнулся и махнул рукой: — Да что ему сделается? Он же ведьмак. Поспешим. Вы немаг? Провезу вас через мост и прямо к вашему дому. Понимаете, Еся виноват… но он не виноват. Я уверен, что это было недоразумение!
ГЛАВА 4
«… Таки не смешите мой темперамент! Если бы каждый уважаемый себя лепрекон слушал каждого начитанного сказками пацана и отдавал ему нажитое нечестным, но утомительным путем, мы все давно бы вылетели в трубу, как нетопырь Гойша, который невнимательно пришел к своей мадам незадолго до возвращения ее мужа.
Когда в темном переулке моего дядю Эшу поймали два борзых оборотня с целью сделать себе гешефт на кладах, дядя Эша с невинностью на лице привел их под радугу, что была на табличке в радужном квартале над клубом «Э-ге-гей!», и благоразумно сделал обратный ход. И шо в итоге? Несерьезной гопоте не досталось ни одного клада и ни одной девушки, шоб и под юбкой тоже она».
Из выступления стэнд-ап комика Изи Валуриуса
Нынешнее рандеву в кабинете Романа Евстафьевича было бы полным дежавю, если бы не наличие рубашки, бо?льшая степень запыленности (дождей в Сильверграде не было уже неделю) и отсутствие характерного похмельного амбрэ.
Вздохнув, Веденеев-старший начал медленно доставать из ящика стола и выкладывать на зеленое сукно документы разной степени официальности.
— Заявление в полицию. С трудом перехватил в управе. От потерпевшей. Ты обвиняешься в похищении и… почитаешь, тут большой список. Вот это свидетельские показания присутствующих в момент… хм… похищения, собранные подружками девицы, очень, скажу тебе, ушлыми барышнями. Это копия. Оригинал до сих пор у них. Что скажешь?
— Денег им побольше дай, — неохотно пробурчал Еся, отводя взгляд.
Спокойствие отца его очень нервировало. Роман Евстафьевич реагировал на очередную проделку сына с подозрительной мягкостью.
— Пытался. Не хотят. Чуют, что на интервью для «Искушенного Знатока» больше заработают. С немагами, Есенька, сейчас очень трудно. Это раньше их можно было жрать и нежить на них подманивать, а сейчас везде толерантность и гуманизм. Партия «За права немагов», слышал? В этом году впервые на выборах вошла в Палату Общин.
— Плевать мне, — мрачно сказал Елисей, — с девчонкой я договорюсь.
Елисей покосился на Изю, который, сидя на полу у окна, с умилением на лице играл двумя золотыми монетами. Лепрекон подбрасывал их в воздух и заставлял крутиться. Одну монету Еся передал ему в качестве компенсации (за золотой солид, пожертвованный на благое дело в Темном Квартале), вторую, внеочередную, лепрекон выцыганил с формулировкой за «сокрытие улик» и «подвергание своей особы смертельной опасности во время выполнения мероприятий по защите доброго имени хозяина». В ответ на вопросительный взгляд Елисея, Изя цокнул языком и покачал головой, словно еще раз повторил то, что сказал утром: «не договоришься, не тот случай».
Роман Евстафьевич расстегнул пиджак и ласково проговорил:
— Ах так?! Уверен в своей неотразимости? Или застращать хочешь? Ну тогда на закуску тебе. На, читай!
Еся шагнул и взял со стола листок бумаги.
— Вслух читай! Утром пришло. От мэра.
— «Уважаемый Роман Евстафьевич. В ответ на вашу записку уведомляем вас, что причин для беспокойства нет. Дракон-сообщество не усмотрело в поступке вашего сына никаких оскорбительных действий. Напротив, наша Диаспора выражает свое полное одобрение. Нам весьма импонировал выбор ипостаси вашего сына во время проведения обряда. В то время, как молодежь Сильверграда все чаще отказывается следовать непреложным заветам и традициям наших предков, ваш сын, популяризировав древний обычай Выбора Невесты, вдохновил своим примером многих молодых людей Двенадцати Драконьих родов. Надеемся на благополучное завершение периода ухаживания. Напоминаем о том, что во избежание недопонимания в ситуации, сложившейся в городе в настоящее время, неблагоразумно было бы оказывать на избранницу вашего сына какое-либо давление. Представительница человеческого немагического рода Б.И. Снегова должна принять решение самостоятельно до окончания текущего квартала. Дракон-сообщество будет и далее следить за развитием отношений вашего сына и его невесты и всячески им содействовать. С уважением, глава Сакральной Дюжины, мэр Сильверграда Стронциус Стойкий». Что это? — бледными губами проговорил Елисей.
— Это ты меня спрашиваешь? — Роман Евстафьевич наконец-то стал самим собой и проорал: — Почему дракон?! Так-растак! Почему не нетопырь?! Не грифон?! Почему не медведь, в конце концов?! Наша потомственная ипостась – медведь! Никого не оскорбляет, всем хорошо!
— Отец, это не я! Я не…
— А кто?! Кто утащил Б.И. Снегову прямо со сцены и нагло пролетел с нею прямо над поместьем мэра! Совсем страх потерял, соплюх?!
— Меня кто-то подставил! Я чувствовал чары! — завопил Елисей. — Я вообще ничего не соображал! Я не знаю, почему дракон?!
Роман Евстафьевич сел и застегнул пуговицу на пиджаке. Проговорил тише, перекладывая бумаги:
— Не смеши меня. Чары на нас, ведьмаков, не действуют. Признайся, что опять надрался и начал барагозить. Сил моих нет, в последний раз тебя из дерьма вытаскиваю. Спасибо мэру, что есть шанс все это замять. Стронциус, полюбовавшись на твой… свадебный полет, послал помощников поинтересоваться, что за хрень происходит. В клубе сказали, что прежде чем похитить девицу, ты высказывался, в своем стиле. Мол, оценил ее прелести с места, громко и вслух. За соседним столиком сидели белые медведи, подтвердили.
Елисей машинально посмотрел на Изю. Тот многозначительно кивнул: «оценил-высказывался-слышали-подтвердили».
— Благодари богов, что мэр расценил твой взбрык как реверанс в сторону Драконьей Диаспоры. Поскольку все это было принято за драконий обряд, быть посему. Отправляйся домой. Приведи себя в порядок… и чтоб не как в прошлый раз! У тебя три месяца, сто дней. Таков драконий обычай. С девицей договор подпишем, по-серьезному. Изя справки навел – есть там, на что надавить, чем заинтересовать. Так! Кислятину с лица стер ¬и ходу! Выполнять, если беды не хочешь! На этот раз ты влип! Это не шутки! Это драконы!
***
В машине Изза долго уговаривал меня отказаться от жалобы на… как его там… ведьмака Веденеева. Причитал, что на его хозяина в последнее время сыплются все возможные виды «непрух». Я была непреклонна, лепрекон сдался, подвез меня к полицейской управе и даже дождался моего возвращения в машине у ворот. Видимо, переживал. Вряд ли за меня.
Дежурный полицмен беседовал со мной крайне неохотно. Тянул время, отходил, звонил кому-то на громоздком, жужжащем настенном телефоне у входа и, возвратившись, заставлял повторять все сначала. Придирался к заявлению, три раза требовал переписать. Была б его воля, вытолкал бы меня взашей, полагаю. В конце концов, полицмен сдался и пообещал, что заверит жалобу у начальства.
К концу сего утомительного квеста у меня сложилось стойкое впечатление, что никто моим делом заниматься не собирается. Мне неоднократно намекали, что мой статус (многозначительное движение бровями) и положение моего обидчика (еще более многозначительное движение)… в общем, в управе на меня смотрели, как на городскую сумасшедшую. Учитывая мой вид, я не очень этому удивлялась.
Внутри зрело несказанное раздражение. Я попросила Изю высадить меня в начале Лисьего Переулка. Еще раз поблагодарив лепрекона за помощь, булькая, словно чайник, и прихрамывая, двинулась вдоль правой стороны улицы. Где-то тут, среди лавочек дворфов я видела… Ага!
Рванула на себя тугую дверь под вывеской «Книги и журналы. Свежая пресса»… и этой же дверью слегка получила под зад. Гаркнула:
— Здрасьте!
Над высоким прилавком (на табуреточке он там приткнулся, что ли?) возвышался рыжеволосый дворф. Один из семи. Учитывая, что все дворфы в Лисьем переулке были рыжеволосыми и рыжебородыми, пользы в его опознании мне это не прибавило. Ну и ладно!
— Свежую газету! Сегодняшнюю! — рявкнула я. — Со списком телефонов и адресов городских служб на последней странице! И радиопрограммой на неделю!
На лице дворфа боролись два выражения: одно давешнее, презрительное, как тогда, в день моего приезда, другое – свеженькое, изумленно-испуганное. Гном явно меня узнал, даже под слоем пыли с крыши, в одной туфельке, всклокоченную и с яростным огнем в глазах. Уверена, это было нелегко, я сама не узнавала себя в отражении старинного зеркала на стене лавки.
— Ну! — грозно осведомилась я. — Заснули, милейший? Долго я ждать буду?
Испуганное выражение победило. Дворф потянулся рыжей волосатой лапищей к стопке газет справа и подал мне… «Вестник мага».
— Что?! — возмутилась я. — Маги? Да плевала я на магов?! Особенно на ведьмаков. Я что, по-вашему, похожа на… на ведьму? У вас есть пресса для нормальных людей?
Завороженно на меня глядючи, гном потянулся к стопке слева, тоненькой.
— «Вестник немага», — хмыкнула я. — Очень оригинально. Сколько?
— Тр…три медных солида, — дворф наконец обрел дар речи.
— Сколько?!!
— Нет-нет, — гном замотал головой, хватаясь руками за прилавок – испугался, что своим гневом я смету его с табуреточки? — Для вас бесплатно. В честь… приезда… новоселья.
— Новоселья?! Какого к драконам новоселья?! Я тут, — я быстро перевела все летние месяцы, проведенные у бабушки, в года… и «немного» преувеличила, — пять лет от звонка до звонка! Так что это мой дом! Я имею на него полное право! Так и передайте!
Я схватила газету и направилась к выходу. У двери обернулась и с достоинством произнесла:
— Деньги позже занесу.
Раздражение не оставляло меня и дома. Ныло тело, болела нога, на душе свербела обида. Но в ванне накатила апатия. Кому я нужна в этом городе? Я тут несколько дней, а меня уже пытались отговорить, выгнать, украсть и съесть (или что похуже). И все же за три оставшихся у меня месяца я прижму своего обидчика, если не к стенке, то к… я задумалась, вспоминая мускулистые грудь и зад Веденеева… в общем, в покое не оставлю.
В «Вестнике немага» было крайне мало позитивных новостей. Складывалось ощущение, что с каждым днем жить немагам в Сильверграде становится все сложнее. Было трудно отличить типичное журналистское нагнетание от отображения реальной ситуации. Я прочитала статью про то, как нелегко людям без магии обслуживаться в ресторанах и кафе быстрого питания, ориентированных на магов: на днях один из посетителей не смог получить свой заказ, так как ему не удалось поймать высоко летящий над столиками бургер. Ну это как-то… спорно. Зачем ходить есть в магические кафе? К бленд-магам бедолагу занесло? Они-то прекрасно левитируют, и себя, и вещи.
Ну а эта статья посерьезнее: в Темном Квартале пропало два немага. Ведутся розыски. С каждым днем надежда найти их живыми все слабее. Я зябко передернула плечами, хотя вода была горячей. Верю. Вот тут я верю! Или вот: неизвестные обокрали знаменитого немага-коллекционера. Украдены ценные артефакты. В том числе и те, что должны были защищать дом и коллекцию от взлома: знаменитый Капкан Уор-дворфа и Мистик-клетка. И чем они знамениты? Впервые слышу.
Выбравшись из ванны, я записала в блокнотик телефоны «Агентства юридической помощи немагам» и «Отдела жалоб на противоправные действия в отношении людей, лишенных магии». Лишенные магии. Звучит прямо как «с ограниченными возможностями». Впрочем, так оно и есть.
Посыльный принес оставленную в ресторане сумочку и записку от Сонечки и Лизочки. Сестры возмущались поведением «того самого Веденеева» и призывали настаивать на астрономической компенсации. Я только посмеялась. Компенсировать моральный ущерб? Кому? Мне? Да этот Веденеев – главный городской мажор, богатенький сыночек из старого ведьмачьего рода, потомок Первого Ведьмака, сестры сами упоминали об этом во второй части записки. Мне б хотя бы извинений добиться. Наверняка подобные шалости ведьмакам каждый день с рук сходят, и город к ним привык. Такие шалуны и в моем мире имеются.
На душе было… неуютно. И я решительно занялась тем, что обычно меня умиротворяло – хлопотами по дому. Отдраила плиту и часть посуды, сходила на рынок, купила муки, изюма и сушеных абрикосов. Замочила начинку. Постаралась успокоиться, зная, что тесто не терпит плохого настроения. Под музыку из старого бабушкиного радиоприемника принялась лепить пирожки, пританцовывая и подпевая. И, разумеется, в силу привычки напекла целую гору, как на продажу в нашей булочной. Подумала, надела любимое батистовое платье с одуванчиками и отправилась в лавку «Книги и журналы. Свежая пресса».
Увидев меня, дворф вздрогнул и опасно закачался на своей табуреточке.
— Вот, — смущенно сказала я, ловя его за руку и с трудом выставляя на прилавок прикрытую салфеткой корзину с пирожками (заодно заглянув за прилавок – не табуретка, высокий барный стул!) — Это вам… всем. Вы были правы: новоселье, то-сё. Ах да, и три солида за газету.
Дворф кивнул и проводил меня настороженным взглядом до двери. Через окно лавки я украдкой подсмотрела, как он принюхивается, осторожно снимает салфетку, с полуприкрытыми глазами втягивает носом аромат и недоуменно чешет в рыжем затылке. Лишь бы не решил, что я хочу его отравить. И всех остальных его шесть штук братьев, уж один-то он такую гору, думаю, не осилит. Хотя чего я волнуюсь? Дворфы – тоже маги, им так просто яд не подсунешь.
… — Как жаль, что я не знала вот об этом, — с ледяной светской вежливостью произнесла я, поднимая взгляд от записки мэра.
