Помнится, недовольно пищала, когда он гонял меня по подвалу нашего дома в Грезе, но мама тоже считала, что в неожиданных ситуациях ничто не спасает лучше, чем доведенные до автоматизма позиции.
Мозгогрыз шлепнулся у ножки стула, ничуть не пострадав.
— Да что тебя держит-то?! — одновременно с досадой и восхищением воскликнула я. — Как ты подзаряжаешься?!
Тварь ухватилась за кончик скатерти и полезла на стол. Ее, вне всякого сомнения, привлекал приоткрытый почтовый короб. Я послала в дверцу короба импульс и она захлопнулась. Только в самом ужасном сне я могла представить, как нежить разгуливает по замку среди оставшихся на выходные студентов.
Демонстрируя недюжинные для квазинежити интеллектуальные способности, мозгогрыз попытался подцепить дверцу лапой, и ему это почти удалось.
— Ну, сам напросился, — со вздохом проговорила я, сложив пальцы в смертоносную для нежити руну «диф».
Тварь повернулась и посмотрела мне прямо в глаза, словно знала, что сейчас произойдет. Ее взгляд… мои пальцы как-то сами разомкнулись, но я удержала позицию. Нежить, а тем более квазинежить не приручается, не дрессируется, по крайней мере, я никогда о таком не слышала. Разве что в детстве мечтала…
— Ночные лугсы, — с чувством сообщила я мозгогрызу, который сжался в комок и закрыл угольные глаза, ожидая гибели. — Проклятие! Не может этого быть!
… В конце концов, мозгогрыз схлопотал парализующую руну «шуш» и вытянулся на столе. Я приблизилась к нему, прижав пальцы к гудящим вискам.
Впрочем, магическая тетрадка по-прежнему была под рукой, и на первых страницах я нашла одну из самых проникновенных, как мне казалось в девять лет, записей: «Скучаю по Типси и Фрипсу, нашим огнелапикам. Хочу, чтобы у меня появился фамильяр. Не хочу кошек и собак, они скучные (на полях нарисована зачеркнутая кошка с длинными усами). Огнелапы и все огнедышащие в Дроудоне запрещены (печальная рожица). Но мы учимся лепить квазинежить. Когда-нибудь я слеплю самого лучшего квазика! Пусть он будет опастный, ловкий и умный, не огнедышащий. И чтобы он был пушистый. И чтобы он меня ОЧЕНЬ любил и защищал».
— … — сочно выразилась я. — И ты почти сутки провел возле моего дневника. Надеюсь, только подзаряжался, а не превращался в фамильяра. Второго Эла Нойтуса под боком я не выдержу.
Наклонилась над парализованной тварью и похолодела: часть черепа со стороны клока на макушке заросла мягким темным пушком. То же самое произошло с костяным хвостом, переходящим в хребет.
Мозгогрыз превращался в пушистика – все, как заказывали. А мраморные шарики затянулись тонкой кожистой пленкой и, кажется, сплющились в овальные «пуговицы». Получается, желание догнало меня спустя столько лет?! Почему сейчас?! Еще в тринадцать я бы отнеслась к нему гораздо позитивнее!
— Эй, эй, ты – квазинежить! Ты не можешь превратиться в настоящую нежить! Слышишь? Это противоречило бы всем законам магии и биологии!
Мозгогрыз не мог ответить и вообще плевать хотел на законы. Зато так энергично и выразительно повел глазами (уже гладкими и напоминающими уголь только цветом), что я поняла: ему происходящее нравится даже меньше, чем мне. Он обретал плоть и псевдоразум. И если я не ошиблась, углядев в его взгляде и поведении осознанность, то поставила бы его на второй уровень интеллекта по шкале Предо-Амаля.
— Сознание – это вообще больно, — сочувственно пробормотала я. — Но есть хорошие новости: во-первых, сегодня ты не умрешь. Во-вторых, одно из условий пока не выполнено – безответная ко мне любовь. Так что все еще может закончиться… тихо. В-третьих, если ты действительно мой немного запоздавший подарок на день рождения, проект по эмпатии обретет новое звучание. Сама не верю, что это говорю!
Пока тварь не очухалась, я притащила из лаборатории клетку для содержания подопытных существ. Дополнительно расставила руны усмирения по контуру и переложила мозгогрыза внутрь. Я продолжала называть командное творение мозгогрызом, хотя оно на моих глазах превращалось в нечто иное.
Вернув твари подвижность, я положила тетрадь под клетку. Однако логика подсказывала, что истинную нежить, за звание которой упорно боролся результат случайного лабораторного эксперимента, одной магией не прокормишь.
— Купить тебе консервы? — задумалась я. — Собачьи или кошачьи? Вот как-то не верится, что ты травоядный.
Тварь пометалась по клетке, определила размеры бедствия и принялась добросовестно… вылизываться. Язык у нее был короткий и раздвоенный, но с такой гибкостью ей удавалось доставать до самых сложных мест. К языку липли короткие темные волоски. До пушистой белой макушки, правда, мозгогрызу добраться не удалось, и в дело пошла суховатая костяная лапка.
— И средство для удаления шерстяных комков из желудка, — обреченно констатировала я.
… — Вот! — я бухнула оба тома «Падения сластолюбца…» на прилавок перед хозяйкой книжной лавки. — Ваше?
— Наше, — флегматично подтвердила Магда Костан. — Заказали дюжину экземпляров каждой части. Еще закажу, хорошо берут. У студентов отобрала?
— Ну не сама же купила!
— Понравилось?
— Местами даже всплакнула, — призналась я. — А сцена с плетками – просто шедевр. Что знаешь про автора сего бреда?
Магда пожевала губами и направилась к полкам с каталогом. Пока она перебирала аккуратно расставленные карточки (скрупулезность и организованность фра Костан пробуждали у меня чувство неполноценности при каждом посещении лавки), я осматривала стенд с новинками.
Рука сама потянулась к очередному роману Гааты Кристин. Нет, детективы я больше не читаю. Не моего уровня литература.
— Возьми со скидкой, — посоветовала Магда. — Говорят, как откроешь с вечера, так утром только оторваться сможешь.
— Ночью спать нужно, — строго возразила я. — Так что там с Ловеласье?
— Загадочная личность, — сообщила Магда, скользя глазами по карточке. В отличие от остальных у нее была заполнена лишь одна сторона. — Фото нет, но читатели говорят, красавчик.
Я удивилась:
— А откуда им это известно?
— Этот Октав собирает целые залы. Встречи с читателями прямо в магазинах и библиотеках, слышала о таком? Я тоже приглашение в издательство написала, вдруг приедет. Хотя вряд ли. По слухам он в Дроудоне учился, только никто не знает его настоящего имени. Вот я и думаю: раз под псевдонимом пишет, сомнительно, что приедет светиться в Абрегон. Наверняка аристократ. С деньгами туго, вот и кропает пошловато-нетленное.
— Он упоминает о подземельях школы, — напомнила я.
— Так тут весь город о них знает, чего хошь расскажут, только наливать успевай, — фыркнула Магда.
И то верно. Я оставила книги в лавке, намереваясь забрать их на обратном пути, и отправилась на телефонный пункт.
… Встреча с Бетти на телефонном пункте стала непредвиденной помехой. Обычно я заказывала самый дорогой тариф с магическим экраном, который мог дотянуться до абонента в любом месте Белленхейма, Димора, Земель эльвов и Трансландии.
Однако мои коллеги по-прежнему считали меня небогатой Лили Авенлог, карьеристкой и занудой. И наверняка скупердяйкой, жалеющей деньги на яркие наряды.
Лили Авенлог вряд ли могла позволить себе потратить сто креатов на междугородний вызов. Поэтому, заметив Беатрис Тилпс, я застряла у стенда с открытками, якобы выбирая «привет из Абрегона». К сожалению, у меня не осталось друзей, родни и знакомых, кому бы я уже не отправила виды замка Дроудон, гор Морангов, Долины и мрачного северного побережья.
Ну разумеется, Бетти Тилпс полностью оправдала мои ожидания! У нее имелась веская причина, чтобы в день, когда ее вызвал к себе новый декан, напрочь забыть о своей подруге.
— Лили! — она схватила меня за руку. — Ты его видела?! Бесподобный красавчик! Я просто онемела! Толком не слышала, что он говорит! Знаешь, сколько мы беседовали? Целых двадцать минут! Уверена, он положил на меня глаз! А его скорбное кольцо ты видела? Если и была помолвка, то ее уже нет! И сны… Мне потом снились такие яркие сны! Как будто мы вдвоем, в лесах Мехора, выслеживаем колдунов! Жарко, и на нас лишь набедренные повязки…
— Да-да, отличный сон! — заметив, что к пересказу эротических фантазий подруги прислушивается вся почта, я оттащила Бетти в угол. — Ты отправила запрос на перенос даты?
— Да, — Бетти удивленно выкатила невинные голубые глазенки. — Конечно, в тот же вечер. А ты?
— Вот, собираюсь, — уклончиво сообщила я.
Если сейчас сказать экзальтированной Беатрис, что я планирую работать с Нойтусом в весьма… хм… близком контакте, реакция может оказаться неожиданной.
— Ладно, — к моей великой радости, бросила Беатрис, поправляя крошечную ярко-желтую шляпку не по сезону. — Я позвонила маме, тете и считаю семейные долги выплаченными. Пойду в театр, у нас репетиция. Нужно пригласить фэра Нойтуса на постановку «Плакучей ивы»! Как ты думаешь?
— Непременно пригласи. Лично.
Довольная как слон Бетти убралась восвояси. Я воровато оглянулась, оплатила полчаса разговора и нырнула в вип-кабинку.
Полупрозрачный экран долго показывал белесую муть, а не родителей. Никто не отвечал, хотя брат обычно слышал сигнал вызова даже на чердаке. Слуги тоже не спешили реагировать. Это означало, что семейство Фо Амалей находилось в поездке.
И действительно, минут пять спустя магический экран показал улыбающуюся маму с Дейзи на руках и обстановку дорогого купе с мелькающими видами за окном.
— Это Лили? Лили? — повторял невидимый пока папа.
Брат не соизволил даже кивнуть, делая вид, что погружен в книгу. Вот же негодник! Получишь ты у меня подарок на Двенадцатую Ночь! Подростки невыносимы! Я в его возрасте…
Сразу вспомнилось, как в пятнадцать я поставила ловушку на нежить в подвале Дроудона. Желание раскрыть тайну исчезновения трех детей не давало мне жить спокойно. В ловушку тогда попал повзрослевший Эл Нойтус. Кажется, мы оба с ним еще не закрыли некоторые долги.
Поэтому я решила отложить воспитательную работу на потом и дружелюбно поздоровалась:
— Мам, пап, Вит. Дейзи! Ты так подросла! Что у тебя в руках?
Сестренка с серьезным видом продемонстрировала мне обслюнявленный резиновый диск для режущихся зубов. Дейзи чаще видела меня по экрану, чем в реальности.
Первые десять минут всегда принадлежали маме. Она поведала, что семейство направлялось навестить троюродную тетку Ханну. Ее в нашей семье терпеть не могли за склочный нрав и скупость. Но отцу поручили осмотреть древние храмы племени мехор на побережье. Что-то нехорошее там происходит.
— Вот, — вздохнула мама. — Три недели в обществе тети Ханны. Мне уже плохо.
Я сочувственно пожелала ей стойкости. Знаю, чем она станет донимать маму. До скудного ума тетки никак не доходило, почему Лили Фо Амаль до сих пор не была замужем в двадцать два!
Обсудив родню, я умоляюще попросила маму:
— Оставишь нас с папой поговорить?
— Ох уж ваши секреты, — фыркнула мама. — Пойдемте перекусим в вагоне-ресторане, да, дети?
На самом деле, мама высоко ценила, что я выросла папиной дочкой. Так, считала она, я больше прислушивалась к мнению и советам отца и тем самым ковала щит собственной безопасности.
Мама увела младших, дверь в купе закрылась. Я увидела вспышку какой-то руны, поставленной отцом, скорее всего, против магической прослушки.
— Все в порядке, Лили? — папа пересел на мамино место.
— Все отлично. У нас новый декан.
Папа нахмурился:
— А-а-а…?
— Мое повышение? Оно будет, но позже. Пап, что ты знаешь о Нойтусах? Что это за семья?
— Нойтусы. Почему ты о них вспомнила? Вы учились вместе. Из-за этого?
— Не совсем.
— Это очень большой род и обширная тема для обсуждения. Давай ее сузим.
— Хорошо. Элеан Фо Нойтус.
— А что с ним не так? — отец заметно напрягся.
— Все так. Он наш новый декан.
— Значит, все-таки сумел…
— Что сумел?
— Э-э-э… сумел вернуться в сферу образования. У парня странная карьера.
— Это точно.
— И что он тебе рассказал?
— В том-то и дело, что почти ничего. У него какое-то особое задание, связанное с Дроудоном и тем случаями… ну, ты помнишь. Может, ты что-то об этом слышал, по своим каналам?
Отец пожевал губами:
— Лили, мы должны поговорить, но не по экрану. Скажу одно: что бы ни предложил тебе Нойтус – соглашайся.
— Но пап!
— Мы с мамой приедем. Скоро. Думаю, смогу сократить визит на побережье.
— Вот мама обрадуется, — вырвалось у меня.
В универсальном магазине «Кроуч и сыновья» я долго выбирала консервы. Душа больше лежала к собачьим. Однако пришлось учесть некоторые особенности повадок мозгогрыза, и я решительно цапнула с полки две банки кошачьего паштета. Очаровательная кошечка с розовым бантом на консервах меня немного смутила, но я подумала, что вряд ли мой мозгогрыз эволюционировал настолько далеко, чтобы различать этикетки.
Здесь же пополнила запасы печенья, пирогов и мармелада. Оставалось поесть самой. Я расположилась в закусочной Билли Рофки, бывшего королевского повара, как гордо гласила табличка над стойкой выдачи, и принялась выбирать ужин. После заточения в Дроудоне мне хотелось всего сразу. Но я выбрала морс и острые куриные крылышки с кашей. Наконец-то поем настоящей каши, а не тот ужас, что готовят у нас в столовой.
Только я уселась у окна, сглатывая слюну, за мой любимый столик напротив плюхнулся Элеан Нойтус собственной персоной. Не то чтобы это испортило мне аппетит, но заставило подвинуть поднос к себе поближе – уж слишком алчно посмотрел на него новый декан.
— Хорошего дня, фра Авенлог.
— И вам. А вы тут… как? — пробормотала я.
— Шел за вами от самой почты, — с откровенностью серийного маньяка сообщил Нойтус. — Решил не приближаться, уж очень голодной и напряженной вы выглядели.
— А теперь зачем приблизились?
— Опасность миновала, — Нойтус кивнул на мой ужин. — Я просто понял, что вы захотите перекусить, а сам пока хороших мест не знаю. В Абрегоне все изменилось. Даже это заведение выглядит совсем по-другому.
— Да, они сменили вывеску и обшили здание деревом. Но…
— Что посоветуете?
Я бы посоветовала вернуться в замок и не пугать людей. На бывшего истребителя, изменившего алому шарфу, но приколовшего значок с эмблемой гильдии на ворот кашемирового пальто, косился весь кабачок.
Некстати вспомнилось, что перед эпичным появлением из коробки мозгогрыз в клочья изгрыз алую ленточку и кожаный «плащик». Видимо, тварь не желала иметь с истребителями ничего общего и, вообще, намекала, что находится по другую сторону баррикад.
Образы Нойтуса и мозгогрыза неумолимо расходились, как корабли в море. Меня это скорее радовало. Если смогу сохранить фамильяра, мне не улыбается каждый день выслушивать от него претензии. Да, говорить по-человечьи он вряд ли научится, но ведь можно выражать мысли взглядом – в этом тварь уже преуспела, как мне начало казаться.
Нойтус принялся разоблачаться. Под пальто оказался тонкий синий свитер, выгодно облепивший широкие плечи декана.
— Представьте, я решил пообедать в столовой школы и не предупредил об этом поваров, — скорбно сообщил Элеан. — Присоединился к студентам за общим столом.
Я представила. Как-то даже без особого злорадства. И осторожно уточнила:
— Но вы ведь учились в Дроудоне. Там всегда так было.
— Надеялся, что некоторые… хм… традиции не столь стойки, — декан подозрительно внимательно вгляделся в мою тарелку с кашей. — Итак, что посоветуете?
Мозгогрыз шлепнулся у ножки стула, ничуть не пострадав.
— Да что тебя держит-то?! — одновременно с досадой и восхищением воскликнула я. — Как ты подзаряжаешься?!
Тварь ухватилась за кончик скатерти и полезла на стол. Ее, вне всякого сомнения, привлекал приоткрытый почтовый короб. Я послала в дверцу короба импульс и она захлопнулась. Только в самом ужасном сне я могла представить, как нежить разгуливает по замку среди оставшихся на выходные студентов.
Демонстрируя недюжинные для квазинежити интеллектуальные способности, мозгогрыз попытался подцепить дверцу лапой, и ему это почти удалось.
— Ну, сам напросился, — со вздохом проговорила я, сложив пальцы в смертоносную для нежити руну «диф».
Тварь повернулась и посмотрела мне прямо в глаза, словно знала, что сейчас произойдет. Ее взгляд… мои пальцы как-то сами разомкнулись, но я удержала позицию. Нежить, а тем более квазинежить не приручается, не дрессируется, по крайней мере, я никогда о таком не слышала. Разве что в детстве мечтала…
— Ночные лугсы, — с чувством сообщила я мозгогрызу, который сжался в комок и закрыл угольные глаза, ожидая гибели. — Проклятие! Не может этого быть!
… В конце концов, мозгогрыз схлопотал парализующую руну «шуш» и вытянулся на столе. Я приблизилась к нему, прижав пальцы к гудящим вискам.
Впрочем, магическая тетрадка по-прежнему была под рукой, и на первых страницах я нашла одну из самых проникновенных, как мне казалось в девять лет, записей: «Скучаю по Типси и Фрипсу, нашим огнелапикам. Хочу, чтобы у меня появился фамильяр. Не хочу кошек и собак, они скучные (на полях нарисована зачеркнутая кошка с длинными усами). Огнелапы и все огнедышащие в Дроудоне запрещены (печальная рожица). Но мы учимся лепить квазинежить. Когда-нибудь я слеплю самого лучшего квазика! Пусть он будет опастный, ловкий и умный, не огнедышащий. И чтобы он был пушистый. И чтобы он меня ОЧЕНЬ любил и защищал».
— … — сочно выразилась я. — И ты почти сутки провел возле моего дневника. Надеюсь, только подзаряжался, а не превращался в фамильяра. Второго Эла Нойтуса под боком я не выдержу.
Наклонилась над парализованной тварью и похолодела: часть черепа со стороны клока на макушке заросла мягким темным пушком. То же самое произошло с костяным хвостом, переходящим в хребет.
Мозгогрыз превращался в пушистика – все, как заказывали. А мраморные шарики затянулись тонкой кожистой пленкой и, кажется, сплющились в овальные «пуговицы». Получается, желание догнало меня спустя столько лет?! Почему сейчас?! Еще в тринадцать я бы отнеслась к нему гораздо позитивнее!
— Эй, эй, ты – квазинежить! Ты не можешь превратиться в настоящую нежить! Слышишь? Это противоречило бы всем законам магии и биологии!
Мозгогрыз не мог ответить и вообще плевать хотел на законы. Зато так энергично и выразительно повел глазами (уже гладкими и напоминающими уголь только цветом), что я поняла: ему происходящее нравится даже меньше, чем мне. Он обретал плоть и псевдоразум. И если я не ошиблась, углядев в его взгляде и поведении осознанность, то поставила бы его на второй уровень интеллекта по шкале Предо-Амаля.
— Сознание – это вообще больно, — сочувственно пробормотала я. — Но есть хорошие новости: во-первых, сегодня ты не умрешь. Во-вторых, одно из условий пока не выполнено – безответная ко мне любовь. Так что все еще может закончиться… тихо. В-третьих, если ты действительно мой немного запоздавший подарок на день рождения, проект по эмпатии обретет новое звучание. Сама не верю, что это говорю!
Пока тварь не очухалась, я притащила из лаборатории клетку для содержания подопытных существ. Дополнительно расставила руны усмирения по контуру и переложила мозгогрыза внутрь. Я продолжала называть командное творение мозгогрызом, хотя оно на моих глазах превращалось в нечто иное.
Вернув твари подвижность, я положила тетрадь под клетку. Однако логика подсказывала, что истинную нежить, за звание которой упорно боролся результат случайного лабораторного эксперимента, одной магией не прокормишь.
— Купить тебе консервы? — задумалась я. — Собачьи или кошачьи? Вот как-то не верится, что ты травоядный.
Тварь пометалась по клетке, определила размеры бедствия и принялась добросовестно… вылизываться. Язык у нее был короткий и раздвоенный, но с такой гибкостью ей удавалось доставать до самых сложных мест. К языку липли короткие темные волоски. До пушистой белой макушки, правда, мозгогрызу добраться не удалось, и в дело пошла суховатая костяная лапка.
— И средство для удаления шерстяных комков из желудка, — обреченно констатировала я.
… — Вот! — я бухнула оба тома «Падения сластолюбца…» на прилавок перед хозяйкой книжной лавки. — Ваше?
— Наше, — флегматично подтвердила Магда Костан. — Заказали дюжину экземпляров каждой части. Еще закажу, хорошо берут. У студентов отобрала?
— Ну не сама же купила!
— Понравилось?
— Местами даже всплакнула, — призналась я. — А сцена с плетками – просто шедевр. Что знаешь про автора сего бреда?
Магда пожевала губами и направилась к полкам с каталогом. Пока она перебирала аккуратно расставленные карточки (скрупулезность и организованность фра Костан пробуждали у меня чувство неполноценности при каждом посещении лавки), я осматривала стенд с новинками.
Рука сама потянулась к очередному роману Гааты Кристин. Нет, детективы я больше не читаю. Не моего уровня литература.
— Возьми со скидкой, — посоветовала Магда. — Говорят, как откроешь с вечера, так утром только оторваться сможешь.
— Ночью спать нужно, — строго возразила я. — Так что там с Ловеласье?
— Загадочная личность, — сообщила Магда, скользя глазами по карточке. В отличие от остальных у нее была заполнена лишь одна сторона. — Фото нет, но читатели говорят, красавчик.
Я удивилась:
— А откуда им это известно?
— Этот Октав собирает целые залы. Встречи с читателями прямо в магазинах и библиотеках, слышала о таком? Я тоже приглашение в издательство написала, вдруг приедет. Хотя вряд ли. По слухам он в Дроудоне учился, только никто не знает его настоящего имени. Вот я и думаю: раз под псевдонимом пишет, сомнительно, что приедет светиться в Абрегон. Наверняка аристократ. С деньгами туго, вот и кропает пошловато-нетленное.
— Он упоминает о подземельях школы, — напомнила я.
— Так тут весь город о них знает, чего хошь расскажут, только наливать успевай, — фыркнула Магда.
И то верно. Я оставила книги в лавке, намереваясь забрать их на обратном пути, и отправилась на телефонный пункт.
… Встреча с Бетти на телефонном пункте стала непредвиденной помехой. Обычно я заказывала самый дорогой тариф с магическим экраном, который мог дотянуться до абонента в любом месте Белленхейма, Димора, Земель эльвов и Трансландии.
Однако мои коллеги по-прежнему считали меня небогатой Лили Авенлог, карьеристкой и занудой. И наверняка скупердяйкой, жалеющей деньги на яркие наряды.
Лили Авенлог вряд ли могла позволить себе потратить сто креатов на междугородний вызов. Поэтому, заметив Беатрис Тилпс, я застряла у стенда с открытками, якобы выбирая «привет из Абрегона». К сожалению, у меня не осталось друзей, родни и знакомых, кому бы я уже не отправила виды замка Дроудон, гор Морангов, Долины и мрачного северного побережья.
Ну разумеется, Бетти Тилпс полностью оправдала мои ожидания! У нее имелась веская причина, чтобы в день, когда ее вызвал к себе новый декан, напрочь забыть о своей подруге.
— Лили! — она схватила меня за руку. — Ты его видела?! Бесподобный красавчик! Я просто онемела! Толком не слышала, что он говорит! Знаешь, сколько мы беседовали? Целых двадцать минут! Уверена, он положил на меня глаз! А его скорбное кольцо ты видела? Если и была помолвка, то ее уже нет! И сны… Мне потом снились такие яркие сны! Как будто мы вдвоем, в лесах Мехора, выслеживаем колдунов! Жарко, и на нас лишь набедренные повязки…
— Да-да, отличный сон! — заметив, что к пересказу эротических фантазий подруги прислушивается вся почта, я оттащила Бетти в угол. — Ты отправила запрос на перенос даты?
— Да, — Бетти удивленно выкатила невинные голубые глазенки. — Конечно, в тот же вечер. А ты?
— Вот, собираюсь, — уклончиво сообщила я.
Если сейчас сказать экзальтированной Беатрис, что я планирую работать с Нойтусом в весьма… хм… близком контакте, реакция может оказаться неожиданной.
— Ладно, — к моей великой радости, бросила Беатрис, поправляя крошечную ярко-желтую шляпку не по сезону. — Я позвонила маме, тете и считаю семейные долги выплаченными. Пойду в театр, у нас репетиция. Нужно пригласить фэра Нойтуса на постановку «Плакучей ивы»! Как ты думаешь?
— Непременно пригласи. Лично.
Довольная как слон Бетти убралась восвояси. Я воровато оглянулась, оплатила полчаса разговора и нырнула в вип-кабинку.
Полупрозрачный экран долго показывал белесую муть, а не родителей. Никто не отвечал, хотя брат обычно слышал сигнал вызова даже на чердаке. Слуги тоже не спешили реагировать. Это означало, что семейство Фо Амалей находилось в поездке.
И действительно, минут пять спустя магический экран показал улыбающуюся маму с Дейзи на руках и обстановку дорогого купе с мелькающими видами за окном.
— Это Лили? Лили? — повторял невидимый пока папа.
Брат не соизволил даже кивнуть, делая вид, что погружен в книгу. Вот же негодник! Получишь ты у меня подарок на Двенадцатую Ночь! Подростки невыносимы! Я в его возрасте…
Сразу вспомнилось, как в пятнадцать я поставила ловушку на нежить в подвале Дроудона. Желание раскрыть тайну исчезновения трех детей не давало мне жить спокойно. В ловушку тогда попал повзрослевший Эл Нойтус. Кажется, мы оба с ним еще не закрыли некоторые долги.
Поэтому я решила отложить воспитательную работу на потом и дружелюбно поздоровалась:
— Мам, пап, Вит. Дейзи! Ты так подросла! Что у тебя в руках?
Сестренка с серьезным видом продемонстрировала мне обслюнявленный резиновый диск для режущихся зубов. Дейзи чаще видела меня по экрану, чем в реальности.
Первые десять минут всегда принадлежали маме. Она поведала, что семейство направлялось навестить троюродную тетку Ханну. Ее в нашей семье терпеть не могли за склочный нрав и скупость. Но отцу поручили осмотреть древние храмы племени мехор на побережье. Что-то нехорошее там происходит.
— Вот, — вздохнула мама. — Три недели в обществе тети Ханны. Мне уже плохо.
Я сочувственно пожелала ей стойкости. Знаю, чем она станет донимать маму. До скудного ума тетки никак не доходило, почему Лили Фо Амаль до сих пор не была замужем в двадцать два!
Обсудив родню, я умоляюще попросила маму:
— Оставишь нас с папой поговорить?
— Ох уж ваши секреты, — фыркнула мама. — Пойдемте перекусим в вагоне-ресторане, да, дети?
На самом деле, мама высоко ценила, что я выросла папиной дочкой. Так, считала она, я больше прислушивалась к мнению и советам отца и тем самым ковала щит собственной безопасности.
Мама увела младших, дверь в купе закрылась. Я увидела вспышку какой-то руны, поставленной отцом, скорее всего, против магической прослушки.
— Все в порядке, Лили? — папа пересел на мамино место.
— Все отлично. У нас новый декан.
Папа нахмурился:
— А-а-а…?
— Мое повышение? Оно будет, но позже. Пап, что ты знаешь о Нойтусах? Что это за семья?
— Нойтусы. Почему ты о них вспомнила? Вы учились вместе. Из-за этого?
— Не совсем.
— Это очень большой род и обширная тема для обсуждения. Давай ее сузим.
— Хорошо. Элеан Фо Нойтус.
— А что с ним не так? — отец заметно напрягся.
— Все так. Он наш новый декан.
— Значит, все-таки сумел…
— Что сумел?
— Э-э-э… сумел вернуться в сферу образования. У парня странная карьера.
— Это точно.
— И что он тебе рассказал?
— В том-то и дело, что почти ничего. У него какое-то особое задание, связанное с Дроудоном и тем случаями… ну, ты помнишь. Может, ты что-то об этом слышал, по своим каналам?
Отец пожевал губами:
— Лили, мы должны поговорить, но не по экрану. Скажу одно: что бы ни предложил тебе Нойтус – соглашайся.
— Но пап!
— Мы с мамой приедем. Скоро. Думаю, смогу сократить визит на побережье.
— Вот мама обрадуется, — вырвалось у меня.
Глава 6
В универсальном магазине «Кроуч и сыновья» я долго выбирала консервы. Душа больше лежала к собачьим. Однако пришлось учесть некоторые особенности повадок мозгогрыза, и я решительно цапнула с полки две банки кошачьего паштета. Очаровательная кошечка с розовым бантом на консервах меня немного смутила, но я подумала, что вряд ли мой мозгогрыз эволюционировал настолько далеко, чтобы различать этикетки.
Здесь же пополнила запасы печенья, пирогов и мармелада. Оставалось поесть самой. Я расположилась в закусочной Билли Рофки, бывшего королевского повара, как гордо гласила табличка над стойкой выдачи, и принялась выбирать ужин. После заточения в Дроудоне мне хотелось всего сразу. Но я выбрала морс и острые куриные крылышки с кашей. Наконец-то поем настоящей каши, а не тот ужас, что готовят у нас в столовой.
Только я уселась у окна, сглатывая слюну, за мой любимый столик напротив плюхнулся Элеан Нойтус собственной персоной. Не то чтобы это испортило мне аппетит, но заставило подвинуть поднос к себе поближе – уж слишком алчно посмотрел на него новый декан.
— Хорошего дня, фра Авенлог.
— И вам. А вы тут… как? — пробормотала я.
— Шел за вами от самой почты, — с откровенностью серийного маньяка сообщил Нойтус. — Решил не приближаться, уж очень голодной и напряженной вы выглядели.
— А теперь зачем приблизились?
— Опасность миновала, — Нойтус кивнул на мой ужин. — Я просто понял, что вы захотите перекусить, а сам пока хороших мест не знаю. В Абрегоне все изменилось. Даже это заведение выглядит совсем по-другому.
— Да, они сменили вывеску и обшили здание деревом. Но…
— Что посоветуете?
Я бы посоветовала вернуться в замок и не пугать людей. На бывшего истребителя, изменившего алому шарфу, но приколовшего значок с эмблемой гильдии на ворот кашемирового пальто, косился весь кабачок.
Некстати вспомнилось, что перед эпичным появлением из коробки мозгогрыз в клочья изгрыз алую ленточку и кожаный «плащик». Видимо, тварь не желала иметь с истребителями ничего общего и, вообще, намекала, что находится по другую сторону баррикад.
Образы Нойтуса и мозгогрыза неумолимо расходились, как корабли в море. Меня это скорее радовало. Если смогу сохранить фамильяра, мне не улыбается каждый день выслушивать от него претензии. Да, говорить по-человечьи он вряд ли научится, но ведь можно выражать мысли взглядом – в этом тварь уже преуспела, как мне начало казаться.
Нойтус принялся разоблачаться. Под пальто оказался тонкий синий свитер, выгодно облепивший широкие плечи декана.
— Представьте, я решил пообедать в столовой школы и не предупредил об этом поваров, — скорбно сообщил Элеан. — Присоединился к студентам за общим столом.
Я представила. Как-то даже без особого злорадства. И осторожно уточнила:
— Но вы ведь учились в Дроудоне. Там всегда так было.
— Надеялся, что некоторые… хм… традиции не столь стойки, — декан подозрительно внимательно вгляделся в мою тарелку с кашей. — Итак, что посоветуете?
