. . .Знаешь, что я хочу знать? - взглянула она на Майкла. -
Звезды сделаны из золотой бумаги или золотая бумага из звезд?
П. Треверс
Глава первая,
о реальной жизни, крысах и унылых четвергах
. . .But did you ever call my name
Just by mistake?
David Bowie
- Не понимаю, зачем тебе эта гадость! - Кимберли покосилась на клетку в руках Элис.
- У меня на чердаке завелись крысы.
- Так поставь крысоловку!
- Всякий знает: лучшее средство избавиться от крыс, это завести пасюка. Пожалуй, я назову его... - одно имя так и крутилось на языке, но произносить его Элис не рискнула, чтобы не накликать еще чего. - Я назову его Страшила.
- И будешь недалека от истины, - проворчала Кимберли.
Она вела машину подозрительно ровно и спокойно, что наводило на невеселые размышления. Элис всегда знала, что замужества и дети не идут на пользу женщинам. Кимберли была с этим категорически не согласна.
- Ты же не возьмешь это в магазин? - спросила она, опять скосив глаз на крыса.
Элис пожала плечами.
- Закинь меня домой на минуту.
Она уже успела проклясть тот момент, когда согласилась сопровождать подругу за покупками. Грандиозное празднество по поводу крестин племянницы также не вызывало особой радости. Элис не слишком любила все грандиозное. И особенно - празднества.
Кимберли припарковалась прямо перед подворотней и выразительно постучала по циферблату своих изящных наручных часиков. Элис фыркнула, подхватила клетку и вышла из машины. В квартире было привычно прохладно и тихо, только тикали часы, купленные у старика Генри. Трепетно относящийся к своей "старушке-кукушке" антиквар неожиданно отдал ее Элис, а деньги взял едва ли не под угрозами. На коврике под щелью для писем лежала продолговатая белая карточка. Подняв ее, Элис с изумление уставилась на приглашение. Две вечеринки за месяц? Перебор.
"Бал тысячелетия", - гласила карточка. - "Приглашение. На ваше лицо и вашу маску". Кроме золотых букв больше ничего не было, ровным счетом никаких украшений. Раскрыв карточку, Элис увидела свое имя, выведенное синими чернилами.
- Странно, - сказала она, хотя прошлой осенью дала себя зарок ничему не удивляться. - Наверное, чья-нибудь шутка.
Придя к такому утешительному выводу, она небрежно бросила приглашение на столик под зеркалом, выпустила крыса в специально подготовленную клетку (надо будет вечерком познакомить с ним чердачных поганок) и выбежала из дома. Уже в подворотне обнаружила, что держит в руках свой любимый зонт. Увидев это, Кимберли закатила глаза.
- Ты невозможна, Элис!
- Никогда не знаешь, когда ветер перемениться, - ухмыльнулась Элис. - Поехали.
Изучая по дороге список необходимых продуктов, она поняла, что предстоящая вечеринка не раздражает ее. Скорее - пугает. Кимберли обещала пригласить только близких родственников - своих и Джима - а на деле гостей набралось человек по тридцать с каждой стороны. Сама Элис едва ли смогла бы насчитать десяток близких ей людей, а у Джима их было и того меньше.
- На празднике будет Питер, - сообщила Кимберли, выезжая на автостраду. Она была поглощена изучением светофора, и слова прозвучали отстраненно.
- Какой Питер?
- Замечательный парень. Друг Джима по университету.
Элис проглотила раздражение. В ее понимании слова "друг Джима" и "замечательный парень" не могли стоять в одном предложении. Джим Найтшед был по большому счету сумасшедший, да еще и с суицидальными наклонностями, и приятели его были такие же.
- Он действительно милый, - Кимберли наконец вырулила и немного расслабилась. - То ли журналист, то ли художник. Послушай, Элли, нельзя же всю жизнь провести в одиночестве! Тебе уже двадцать, в конце концов!
- Приехали, - вздохнула Элис, злостно увиливая от ответа. Язвительные комментарии она предпочла придержать.
Прообразом любого крупного магазина служит пандемониум. Причем, с годами он становиться все страшнее и страшнее. Пожалуй, в аду не так шумно, не так людно, и уж точно не царит такое раздражение, как в оптовом магазине. Чудом избежав гибели под колесами тяжело нагруженной тележки, Элис побежала за целеустремленной Кимберли. Список был на шести листах, исписанных разнообразными почерками, среди которых можно было узнать и руку матери.
- А зачем тебе пять банок арахисового масла? - поинтересовалась Элис, добравшись до конца первой страницы.
- Питер обожает сандвичи с арахисовым маслом.
- Ясно, - сказала Элис, которая это масло люто ненавидела.
Повернувшись к полке, чтобы взять двенадцать банок с лососем, она встретилась взглядом со старым знакомым. Валентайн В. Валентайн - как и прежде тощий, растрепанный и даже с шестеренками в волосах - затравленно заозирался, ища пути к отступлению. Ты - моя галлюцинация, - ласково подумала Элис, кинула банки в тележку и поспешила на поиски Кимберли. Главное, не признавать, что безумный шляпник, в смысле - часовщик, существует. Тогда все, увиденное в один сентябрьский четверг можно будет счесть просто сном. В такие минуты, правда, Элис чувствовала себя необыкновенно малодушной.
Кто-то пихнул ее в спину, едва не снес с ног вместе с коляской. С застывшей улыбкой Элис обернулась и одними губами произнесла короткое слово. Массивный потный мужчина в твидовом пиджаке - подумать только! В эту жару! - произнес то же слово вслух.
- Добро пожаловать в реальный мир, - проворчала Элис.
Блуждания по магазину заняли часа три, не считая еще получаса стояния в очереди к кассам. За это время Элис еще не раз и не два напоминала себе, что так живут тысячи людей и не жалуются, только иногда кончают жизнь самоубийством.
- Я сейчас читаю Адамса, - сказала она Кимберли, после того, как весьма энергичная старушка саданула ее под коленку корзиной. - Иногда мне кажется, лучше бы Землю уничтожили воганы. В этой идее есть свой смысл.
- Тьфу! - коротко выразилась Кимберли, больше занятая выкладыванием товаров на ленту транспортера.
Домой Элис добралась уже в темноте. Жара так и не спала, только тяжелее стало дышать. С севера на город опять надвигались грозовые тучи. Сунув зонтик на подставку, Элис сбросила босоножки, упала на диван и закрыла глаза. Был очередной четверг. И ей опять не снилось ничего стоящего.
Дождь пошел уже за полночь. Тяжелые капли застучали по пожарной лестнице. Элис выбралась из окна, опустилась на ступеньку и выставила руку под дождь. Капли били с силой, разбиваясь на множество мельчайших частиц. Даже при падении на ладонь они издавали громкий резкий звук. Элис любила дождь с детства, и всегда плохо переносила солнечную погоду. Перегнувшись через парапет, она почти по пояс высунулась под теплые струи, перевела взгляд вниз и под единственным горящим фонарем различила странную фигуру. Лицо, руки и светлые, почти белые волосы человека были видны ясно, а все прочее тонуло в темноте. Короткий порыв ветра взъерошил пряди, капли забарабанили громче.
- Джарет? - Элис метнулась по лестнице вниз, перепрыгивая через две-три ступени.
Под фонарем никого не было. Она почти ожидала найти хоть какой-нибудь след пребывания здесь короля гоблинов: стеклянный шар, перчатку, хоть что-нибудь. Была только глубокая лужа, тусклый свет фонаря и косые струи теплого летнего дождя. Опустив плечи, Элис побрела наугад. Неожиданно испортилось настроение, хотя и днем его сложно было назвать приподнятым. "Найди выход отсюда, правильную дверь, которая приведет тебя на поверхность, домой. Тогда я не буду препятствовать твоему уходу и больше не потревожу тебя", так прозвучали условия сделки, и Элис, оказывается, вовсе не нравилось, что Джарет верен своему слову.
Она ни капельки не верила, что то сумбурное путешествие все ниже и ниже под землю (или еще куда) ей приснилось.
Элис залезла в последний трамвай, к своему удивлению обнаружила в кармане легкой летней пижамы монетку и протянула ее кондуктору. Старушка повертела монетку в руках, оторвала билет и неожиданно улыбнулась:
- Куда вам нужно, детка?
- На край света, - вздохнула Элис. - Или, на край мира...
- На край трамваи в это время не ходят. Мы идем до парка аттракционов. Вам придется сойти там.
Элис кивнула, особенно не прислушиваясь. Она промокла до нитки, зачем-то полезла в этот трамвай в пижаме, и теперь ехала к парку аттракционов, потому что на край мира транспорт уже не ходит. Бред какой-то. Прижавшись щекой к стеклу, Элис прикрыла глаза.
- Конечная остановка, - старушка тронула ее за плечо и улыбнулась.
Элис встала с жесткого сиденья, ощущая ломоту во всем теле, скатилась по ступенькам и нахохлилась. Только сейчас ей пришло в голову, что отсюда еще нужно будет выбираться. Потому что приехала она действительно в парк аттракционов. Где-то в отдалении играла каллиопа, и сверкали сквозь пелену дождя разноцветные огни. Элис так и не смогла сообразить, где же находится этот парк.
- Желаете билетик? - из под ее локтя вынырнул карлик в пестрой одежде арлекина с фанерным ящиком.
- Что?
- Лотерейный билетик, - карлик протянул ей пачку маленьких конвертов, не менее пестрых. - Мне кажется, вам повезет. У вас легкая рука, сразу видно.
- Ну да, - буркнула Элис. - У меня нет денег.
- У вас еще немного мелочи в кармане, - смутно знакомой улыбкой ощерился карлик.
Опустив руку в карман, Элис и вправду обнаружила несколько монет. Довольный Арлекин протянул ей пачку, предлагая тянуть. Элис не понимала, на кой ей сдался этот лотерейный билет, но отказываться смысла уже не было. Добравшись до фонаря, она надорвала конверт и вытащила квадратик плотного картона. Написанное ее удивило, и это еще мягко сказано. "Конец печали! Конец тоске! Нас ждет ВЕСЕЛЬЕ В СУНДУКЕ!", сообщил квадратик.
- Э-э-э... - выдавила изумленная Элис. - Э-это что?
- Вам очень повезет, - с важным видом сказал карлик. - Очень-очень.
И исчез в темноте.
А Элис снова увидела Джарета. Да, это именно Джарет - нет сомнений - сидел на лавочке неподалеку от сверкающей огнями карусели. Его манеру держать себя - как будто он один тут настоящий, а все прочие не более чем плод его воображения - наконец эти светлые, взметнувшиеся под порывом ветра волосы невозможно было не узнать. Не сводя с короля гоблинов глаз, Элис осторожно сделала к скамейке шаг, еще один, и еще.
Губы Джарета растянулись в тонкой улыбке.
- Здравствуйте, - сказала Элис.
- Что ты делаешь под дождем, - дружелюбно поинтересовался Джарет, - без зонтика?
- Не знаю, - честно ответила Элис. - Наверное, я страдаю лунатизмом.
- Ты напоминаешь мне ребенка, Элис, - сказал Джарет, и его улыбка стала мягче.
- Какого ребенка? - спросила Элис со смутным чувством, что где-то она все это уже слышала.
- Ребенка? Могущественного. Но довольно глупого, - Джарет тотчас же выставил руку в предупреждающем жесте. - Я хотел сказать: легкомысленного. Для ребенка это отличное качество. Что это у тебя?
Элис посмотрела на картонку в своих руках, пожала плечами.
- Лотерейный билет якобы. Там пара строчек из Доктора Сьюза.
- Веселье в сундуке? Хороший выигрыш, - кивнул Джарет.
- Да? Мне на ум приходят всякие маньяки и расчлененные трупы, - фыркнула Элис. - Ничего так веселье.
- В твоем мире, - пожал плечами Джарет. - Здесь все по-другому. Так или иначе, ты сама сделала выбор. И, между прочим, едва не сорвала мне дверь с петель.
Элис попыталась изобразить раскаянье, а потом до нее дошел смысл сказанного.
- Где это здесь? - быстро спросила она.
Джарет огляделся. Элис проследила за его взглядом. Ярмарка, балаган, парк аттракционов. Ряженные, торговцы, карусели и ни одного посетителя. Естественно, ночью, в дождь... тем не менее, парк работал!
- Здесь, - твердо сказала Джарет. - Не спи на ступеньках, Элис, простудишься.
Элис моргнула. Вокруг был привычный мир, знакомая до последнего винтика пожарная лестница и унылый задний двор. Под фонарем, кажется, кто-то стоял.
- Ну вас всех! - буркнула Элис, уходя в комнату.
Лежа в постели без сна - по крайней мере, она так думала - Элис пыталась представить себе парк аттракционов. Что бы мог означать этот билетик? "Конец печали! Конец тоске! Нас ждет ВЕСЕЛЬЕ В СУНДУКЕ!" Да уж.
Элис могла бы поспорить, что ворочалась до самого утра. На самом деле, она заснула почти сразу же. Ей снился сундук. А больше, пожалуй, ничего.
Глава вторая,
о детях, родственниках и вечеринках, а также о лестнице крытой ковром и большой розовой люстре
. . .Родственники, это люди, собирающиеся
пару раз в год по поводу
изменения их количества.
Элис выбралась из такси, прижимая к себе огромного белого медведя. Мелькнула на секунду мысль: сколько же таких медведей подарят ребенку родственники? Перехватив игрушку левой рукой, Элис позвонила. Дверь открыла Кимберли и сразу засюсюкала:
- А кто это к нам пришел? Это наша Мэри Поппинс. Это твоя тетя Элли, Дорети.
- Ты уж определись, Элис я, или Мэри, - фыркнула Элис, протискиваясь в дверь.
Трехмесячный ребенок в розовых кружевах вызывал у нее смутное недоумение и раздражение. Повесив свой любимый зонтик на вешалку - Кимберли принципиально не держала подставки, предпочитая кидать свой цветастый складной автомат в тумбочку, Элис прошла в гостиную и торжественно возложила медведя на стол.
- Чудное платье, дорогая! Подержи-ка Дорети.
Элис с опаской неуклюже взяла ребенка на руки. "Следует запретить родителям называть детей Доротеями, Алисами и Коралинами", - подумала она, силясь разглядеть среди кружев и ленточек лицо племянницы. - "А также Нильсами".
- Правда, она чудо? - проворковала Кимберли.
- Безусловно. Слушай, забери у меня это чудо, а. Я боюсь его уронить.
- Да ладно тебе, дети прочные, - улыбнулась Кимберли.
- Это тебе ма сказала? - Элис с огромным наслаждением избавилась от младенца и села на диван, расправляя на коленях подол лавандового платья. - Она безусловно роняла нас во младенчестве. А теперь посмотри на меня и на Джима.
Кимберли фыркнула, уложила ребенка в кроватку и занялась столом под подарки. Для этого благородного дела в гостиную принесли обеденный стол, подаренный Джиму и Кимберли на свадьбу, а закуски расставили на всех прочих плоских поверхностях. Стол так и манил завалить его чем-нибудь ценным либо полезным, и в голову закрадывалась мысль, что такое количество гостей было приглашено как раз для этого.
- Включи музыкальный центр, пожалуйста, - не поворачиваясь от вазы с розовыми розами попросила Кимберли.
Элис дотянулась до пульта и нажала кнопку. Весьма энергично подала голос Бритни Спирс.
- А чего-нибудь другого нет? - с надеждой спросила Элис. - Дэвида Боуи, Биттлз, Стинга?
- Есть "Волшебная флейта" и Чайковский. Детям нужно слушать классическую музыку.
- Правильно, - согласилась Элис. - Пусть возненавидят ее с детства. Я, пожалуй, принесу сэндвичи. Да, и открою дверь, кажется, звонят.
Родственники прибывали нескончаемым потоком, и их уже было больше, чем планировала Кимберли. Пришел Джим с огромным букетом роз для жены и чем-то розовым и пушистым для дочери, поразил Элис своим строгим костюмом и вязаной жилеткой, клюнул в щеку и скрылся в гостиной.
Звезды сделаны из золотой бумаги или золотая бумага из звезд?
П. Треверс
Глава первая,
о реальной жизни, крысах и унылых четвергах
. . .But did you ever call my name
Just by mistake?
David Bowie
- Не понимаю, зачем тебе эта гадость! - Кимберли покосилась на клетку в руках Элис.
- У меня на чердаке завелись крысы.
- Так поставь крысоловку!
- Всякий знает: лучшее средство избавиться от крыс, это завести пасюка. Пожалуй, я назову его... - одно имя так и крутилось на языке, но произносить его Элис не рискнула, чтобы не накликать еще чего. - Я назову его Страшила.
- И будешь недалека от истины, - проворчала Кимберли.
Она вела машину подозрительно ровно и спокойно, что наводило на невеселые размышления. Элис всегда знала, что замужества и дети не идут на пользу женщинам. Кимберли была с этим категорически не согласна.
- Ты же не возьмешь это в магазин? - спросила она, опять скосив глаз на крыса.
Элис пожала плечами.
- Закинь меня домой на минуту.
Она уже успела проклясть тот момент, когда согласилась сопровождать подругу за покупками. Грандиозное празднество по поводу крестин племянницы также не вызывало особой радости. Элис не слишком любила все грандиозное. И особенно - празднества.
Кимберли припарковалась прямо перед подворотней и выразительно постучала по циферблату своих изящных наручных часиков. Элис фыркнула, подхватила клетку и вышла из машины. В квартире было привычно прохладно и тихо, только тикали часы, купленные у старика Генри. Трепетно относящийся к своей "старушке-кукушке" антиквар неожиданно отдал ее Элис, а деньги взял едва ли не под угрозами. На коврике под щелью для писем лежала продолговатая белая карточка. Подняв ее, Элис с изумление уставилась на приглашение. Две вечеринки за месяц? Перебор.
"Бал тысячелетия", - гласила карточка. - "Приглашение. На ваше лицо и вашу маску". Кроме золотых букв больше ничего не было, ровным счетом никаких украшений. Раскрыв карточку, Элис увидела свое имя, выведенное синими чернилами.
- Странно, - сказала она, хотя прошлой осенью дала себя зарок ничему не удивляться. - Наверное, чья-нибудь шутка.
Придя к такому утешительному выводу, она небрежно бросила приглашение на столик под зеркалом, выпустила крыса в специально подготовленную клетку (надо будет вечерком познакомить с ним чердачных поганок) и выбежала из дома. Уже в подворотне обнаружила, что держит в руках свой любимый зонт. Увидев это, Кимберли закатила глаза.
- Ты невозможна, Элис!
- Никогда не знаешь, когда ветер перемениться, - ухмыльнулась Элис. - Поехали.
Изучая по дороге список необходимых продуктов, она поняла, что предстоящая вечеринка не раздражает ее. Скорее - пугает. Кимберли обещала пригласить только близких родственников - своих и Джима - а на деле гостей набралось человек по тридцать с каждой стороны. Сама Элис едва ли смогла бы насчитать десяток близких ей людей, а у Джима их было и того меньше.
- На празднике будет Питер, - сообщила Кимберли, выезжая на автостраду. Она была поглощена изучением светофора, и слова прозвучали отстраненно.
- Какой Питер?
- Замечательный парень. Друг Джима по университету.
Элис проглотила раздражение. В ее понимании слова "друг Джима" и "замечательный парень" не могли стоять в одном предложении. Джим Найтшед был по большому счету сумасшедший, да еще и с суицидальными наклонностями, и приятели его были такие же.
- Он действительно милый, - Кимберли наконец вырулила и немного расслабилась. - То ли журналист, то ли художник. Послушай, Элли, нельзя же всю жизнь провести в одиночестве! Тебе уже двадцать, в конце концов!
- Приехали, - вздохнула Элис, злостно увиливая от ответа. Язвительные комментарии она предпочла придержать.
Прообразом любого крупного магазина служит пандемониум. Причем, с годами он становиться все страшнее и страшнее. Пожалуй, в аду не так шумно, не так людно, и уж точно не царит такое раздражение, как в оптовом магазине. Чудом избежав гибели под колесами тяжело нагруженной тележки, Элис побежала за целеустремленной Кимберли. Список был на шести листах, исписанных разнообразными почерками, среди которых можно было узнать и руку матери.
- А зачем тебе пять банок арахисового масла? - поинтересовалась Элис, добравшись до конца первой страницы.
- Питер обожает сандвичи с арахисовым маслом.
- Ясно, - сказала Элис, которая это масло люто ненавидела.
Повернувшись к полке, чтобы взять двенадцать банок с лососем, она встретилась взглядом со старым знакомым. Валентайн В. Валентайн - как и прежде тощий, растрепанный и даже с шестеренками в волосах - затравленно заозирался, ища пути к отступлению. Ты - моя галлюцинация, - ласково подумала Элис, кинула банки в тележку и поспешила на поиски Кимберли. Главное, не признавать, что безумный шляпник, в смысле - часовщик, существует. Тогда все, увиденное в один сентябрьский четверг можно будет счесть просто сном. В такие минуты, правда, Элис чувствовала себя необыкновенно малодушной.
Кто-то пихнул ее в спину, едва не снес с ног вместе с коляской. С застывшей улыбкой Элис обернулась и одними губами произнесла короткое слово. Массивный потный мужчина в твидовом пиджаке - подумать только! В эту жару! - произнес то же слово вслух.
- Добро пожаловать в реальный мир, - проворчала Элис.
Блуждания по магазину заняли часа три, не считая еще получаса стояния в очереди к кассам. За это время Элис еще не раз и не два напоминала себе, что так живут тысячи людей и не жалуются, только иногда кончают жизнь самоубийством.
- Я сейчас читаю Адамса, - сказала она Кимберли, после того, как весьма энергичная старушка саданула ее под коленку корзиной. - Иногда мне кажется, лучше бы Землю уничтожили воганы. В этой идее есть свой смысл.
- Тьфу! - коротко выразилась Кимберли, больше занятая выкладыванием товаров на ленту транспортера.
Домой Элис добралась уже в темноте. Жара так и не спала, только тяжелее стало дышать. С севера на город опять надвигались грозовые тучи. Сунув зонтик на подставку, Элис сбросила босоножки, упала на диван и закрыла глаза. Был очередной четверг. И ей опять не снилось ничего стоящего.
Дождь пошел уже за полночь. Тяжелые капли застучали по пожарной лестнице. Элис выбралась из окна, опустилась на ступеньку и выставила руку под дождь. Капли били с силой, разбиваясь на множество мельчайших частиц. Даже при падении на ладонь они издавали громкий резкий звук. Элис любила дождь с детства, и всегда плохо переносила солнечную погоду. Перегнувшись через парапет, она почти по пояс высунулась под теплые струи, перевела взгляд вниз и под единственным горящим фонарем различила странную фигуру. Лицо, руки и светлые, почти белые волосы человека были видны ясно, а все прочее тонуло в темноте. Короткий порыв ветра взъерошил пряди, капли забарабанили громче.
- Джарет? - Элис метнулась по лестнице вниз, перепрыгивая через две-три ступени.
Под фонарем никого не было. Она почти ожидала найти хоть какой-нибудь след пребывания здесь короля гоблинов: стеклянный шар, перчатку, хоть что-нибудь. Была только глубокая лужа, тусклый свет фонаря и косые струи теплого летнего дождя. Опустив плечи, Элис побрела наугад. Неожиданно испортилось настроение, хотя и днем его сложно было назвать приподнятым. "Найди выход отсюда, правильную дверь, которая приведет тебя на поверхность, домой. Тогда я не буду препятствовать твоему уходу и больше не потревожу тебя", так прозвучали условия сделки, и Элис, оказывается, вовсе не нравилось, что Джарет верен своему слову.
Она ни капельки не верила, что то сумбурное путешествие все ниже и ниже под землю (или еще куда) ей приснилось.
Элис залезла в последний трамвай, к своему удивлению обнаружила в кармане легкой летней пижамы монетку и протянула ее кондуктору. Старушка повертела монетку в руках, оторвала билет и неожиданно улыбнулась:
- Куда вам нужно, детка?
- На край света, - вздохнула Элис. - Или, на край мира...
- На край трамваи в это время не ходят. Мы идем до парка аттракционов. Вам придется сойти там.
Элис кивнула, особенно не прислушиваясь. Она промокла до нитки, зачем-то полезла в этот трамвай в пижаме, и теперь ехала к парку аттракционов, потому что на край мира транспорт уже не ходит. Бред какой-то. Прижавшись щекой к стеклу, Элис прикрыла глаза.
- Конечная остановка, - старушка тронула ее за плечо и улыбнулась.
Элис встала с жесткого сиденья, ощущая ломоту во всем теле, скатилась по ступенькам и нахохлилась. Только сейчас ей пришло в голову, что отсюда еще нужно будет выбираться. Потому что приехала она действительно в парк аттракционов. Где-то в отдалении играла каллиопа, и сверкали сквозь пелену дождя разноцветные огни. Элис так и не смогла сообразить, где же находится этот парк.
- Желаете билетик? - из под ее локтя вынырнул карлик в пестрой одежде арлекина с фанерным ящиком.
- Что?
- Лотерейный билетик, - карлик протянул ей пачку маленьких конвертов, не менее пестрых. - Мне кажется, вам повезет. У вас легкая рука, сразу видно.
- Ну да, - буркнула Элис. - У меня нет денег.
- У вас еще немного мелочи в кармане, - смутно знакомой улыбкой ощерился карлик.
Опустив руку в карман, Элис и вправду обнаружила несколько монет. Довольный Арлекин протянул ей пачку, предлагая тянуть. Элис не понимала, на кой ей сдался этот лотерейный билет, но отказываться смысла уже не было. Добравшись до фонаря, она надорвала конверт и вытащила квадратик плотного картона. Написанное ее удивило, и это еще мягко сказано. "Конец печали! Конец тоске! Нас ждет ВЕСЕЛЬЕ В СУНДУКЕ!", сообщил квадратик.
- Э-э-э... - выдавила изумленная Элис. - Э-это что?
- Вам очень повезет, - с важным видом сказал карлик. - Очень-очень.
И исчез в темноте.
А Элис снова увидела Джарета. Да, это именно Джарет - нет сомнений - сидел на лавочке неподалеку от сверкающей огнями карусели. Его манеру держать себя - как будто он один тут настоящий, а все прочие не более чем плод его воображения - наконец эти светлые, взметнувшиеся под порывом ветра волосы невозможно было не узнать. Не сводя с короля гоблинов глаз, Элис осторожно сделала к скамейке шаг, еще один, и еще.
Губы Джарета растянулись в тонкой улыбке.
- Здравствуйте, - сказала Элис.
- Что ты делаешь под дождем, - дружелюбно поинтересовался Джарет, - без зонтика?
- Не знаю, - честно ответила Элис. - Наверное, я страдаю лунатизмом.
- Ты напоминаешь мне ребенка, Элис, - сказал Джарет, и его улыбка стала мягче.
- Какого ребенка? - спросила Элис со смутным чувством, что где-то она все это уже слышала.
- Ребенка? Могущественного. Но довольно глупого, - Джарет тотчас же выставил руку в предупреждающем жесте. - Я хотел сказать: легкомысленного. Для ребенка это отличное качество. Что это у тебя?
Элис посмотрела на картонку в своих руках, пожала плечами.
- Лотерейный билет якобы. Там пара строчек из Доктора Сьюза.
- Веселье в сундуке? Хороший выигрыш, - кивнул Джарет.
- Да? Мне на ум приходят всякие маньяки и расчлененные трупы, - фыркнула Элис. - Ничего так веселье.
- В твоем мире, - пожал плечами Джарет. - Здесь все по-другому. Так или иначе, ты сама сделала выбор. И, между прочим, едва не сорвала мне дверь с петель.
Элис попыталась изобразить раскаянье, а потом до нее дошел смысл сказанного.
- Где это здесь? - быстро спросила она.
Джарет огляделся. Элис проследила за его взглядом. Ярмарка, балаган, парк аттракционов. Ряженные, торговцы, карусели и ни одного посетителя. Естественно, ночью, в дождь... тем не менее, парк работал!
- Здесь, - твердо сказала Джарет. - Не спи на ступеньках, Элис, простудишься.
Элис моргнула. Вокруг был привычный мир, знакомая до последнего винтика пожарная лестница и унылый задний двор. Под фонарем, кажется, кто-то стоял.
- Ну вас всех! - буркнула Элис, уходя в комнату.
Лежа в постели без сна - по крайней мере, она так думала - Элис пыталась представить себе парк аттракционов. Что бы мог означать этот билетик? "Конец печали! Конец тоске! Нас ждет ВЕСЕЛЬЕ В СУНДУКЕ!" Да уж.
Элис могла бы поспорить, что ворочалась до самого утра. На самом деле, она заснула почти сразу же. Ей снился сундук. А больше, пожалуй, ничего.
Глава вторая,
о детях, родственниках и вечеринках, а также о лестнице крытой ковром и большой розовой люстре
. . .Родственники, это люди, собирающиеся
пару раз в год по поводу
изменения их количества.
Элис выбралась из такси, прижимая к себе огромного белого медведя. Мелькнула на секунду мысль: сколько же таких медведей подарят ребенку родственники? Перехватив игрушку левой рукой, Элис позвонила. Дверь открыла Кимберли и сразу засюсюкала:
- А кто это к нам пришел? Это наша Мэри Поппинс. Это твоя тетя Элли, Дорети.
- Ты уж определись, Элис я, или Мэри, - фыркнула Элис, протискиваясь в дверь.
Трехмесячный ребенок в розовых кружевах вызывал у нее смутное недоумение и раздражение. Повесив свой любимый зонтик на вешалку - Кимберли принципиально не держала подставки, предпочитая кидать свой цветастый складной автомат в тумбочку, Элис прошла в гостиную и торжественно возложила медведя на стол.
- Чудное платье, дорогая! Подержи-ка Дорети.
Элис с опаской неуклюже взяла ребенка на руки. "Следует запретить родителям называть детей Доротеями, Алисами и Коралинами", - подумала она, силясь разглядеть среди кружев и ленточек лицо племянницы. - "А также Нильсами".
- Правда, она чудо? - проворковала Кимберли.
- Безусловно. Слушай, забери у меня это чудо, а. Я боюсь его уронить.
- Да ладно тебе, дети прочные, - улыбнулась Кимберли.
- Это тебе ма сказала? - Элис с огромным наслаждением избавилась от младенца и села на диван, расправляя на коленях подол лавандового платья. - Она безусловно роняла нас во младенчестве. А теперь посмотри на меня и на Джима.
Кимберли фыркнула, уложила ребенка в кроватку и занялась столом под подарки. Для этого благородного дела в гостиную принесли обеденный стол, подаренный Джиму и Кимберли на свадьбу, а закуски расставили на всех прочих плоских поверхностях. Стол так и манил завалить его чем-нибудь ценным либо полезным, и в голову закрадывалась мысль, что такое количество гостей было приглашено как раз для этого.
- Включи музыкальный центр, пожалуйста, - не поворачиваясь от вазы с розовыми розами попросила Кимберли.
Элис дотянулась до пульта и нажала кнопку. Весьма энергично подала голос Бритни Спирс.
- А чего-нибудь другого нет? - с надеждой спросила Элис. - Дэвида Боуи, Биттлз, Стинга?
- Есть "Волшебная флейта" и Чайковский. Детям нужно слушать классическую музыку.
- Правильно, - согласилась Элис. - Пусть возненавидят ее с детства. Я, пожалуй, принесу сэндвичи. Да, и открою дверь, кажется, звонят.
Родственники прибывали нескончаемым потоком, и их уже было больше, чем планировала Кимберли. Пришел Джим с огромным букетом роз для жены и чем-то розовым и пушистым для дочери, поразил Элис своим строгим костюмом и вязаной жилеткой, клюнул в щеку и скрылся в гостиной.
