Я склонился ниже, разглядывая пристально ее лицо. Сбегать Розмари пока не собиралась и выглядела скорее предвкушающей, чем напуганной. Как бы ее не пугало будущее, против поцелуев она, определенно, не возражала.
       - Кхм. П-простите, простите! Простите что помешал! - забормотал в панике Юки за моей спиной. Розмари отскочила, едва не уронив и не переколотив оставшиеся целыми тарелки.
       Дети. Проклятые дети чертова помеха личной жизни!
       
       
       Розмари
       
       Я и не знала, хочу ли расцеловать Юки, появившегося в самый щекотливый момент, или же наоборот — поколотить хорошенько. Я вообще не знала, как реагировать. Вчера мной владела паника, но не привычная и знакомая, а совершенно новая. Я боялась не за себя, я боялась не чего-то иррационального. Меня вчера волновала только судьба Шунскэ. Сейчас Шунскэ был тут, цел и практически невредим, и я совершенно не представляла, куда двигаться дальше.
       Было страшно.
       Еще более новым было то, что я наконец-то понимала, чего именно боюсь. Как это не дико звучит: стабильности. Порядка. Того, что жизнь моя войдет в привычную колею, у меня опять будет мужчина, дом, знакомая рутина.
       - А я вот на это уже не надеюсь, компаньон, - хмыкнул Шунскэ.
       Я почувствовала, как краснею. Вся. От ушей до пяток.
       - Умоляю. Просто умоляю. Не слушайте, что я тут несу.
       - Э-э-э... - робко встрял Юки, такой же красный, как и я. - Это... Обед сегодня будет? Давайте... я помогу...
       - Ну уж нет! - я плечом отодвинула мальчишку от сумок с продуктами. Допускать этого проглота на кухню я не собиралась: большая часть еды будет съедена прожорливым мальчишкой прежде, чем попадет в тарелку. - Разбери посуду и помой, на ней куча пыли. И дайте мне какой-нибудь острый нож.
       Готовить на разоренной кухне было тошно. Куда не падал взгляд, я видела испорченную мебель, или же пустоту, оставшуюся после того, как Киллиан выкинул сломанную технику или разбитую посуду. Ножи оказались почти все погнуты. Полы ими вскрывать пытались что ли?
       - Помочь? - Шунскэ опять стоял очень близко, но не касался меня, буквально вынуждая качнуться и прижаться к нему.
       Я запретила себе идти на поводу у глупых эмоций и пробурчала:
       - Картошку почисти.
       Какое-то время мы молча чистили и резали овощи, и единственным звуком был тихий стук посуды, которую перебирал Юки. Постепенно тишина стала напряженной, тяжелой. Я прикусила губу, чтобы не ляпнуть чего-нибудь. Шунскэ первым заговаривать не собирался — и слава богу. Юки тоже хватало ума молчать.
       Положение спасла Сумирэ.
       - Чем-то помочь?
       Шунскэ указал на табурет.
       - Сесть и рассказать все с самого начала.
       Девочка неуверенно, бочком-бочком добралась до табурета и села, сложив руки на коленях, точно напроказившая школьница. Ну, в каком-то смысле, так и было. Потупившись, какое-то время Сумирэ рассматривала свои колени. Дернувшегося к ней было Юки Шунскэ остановил и подтолкнул к раковине.
       - Кхм... - Сумирэ прокашлялась. - Моя мама, как я уже говорила, курирует одну коллекцию. Ею владеет очень богатый человек. Очень. Мама много лет помогала ему собирать эту коллекцию, пока не... Пока я не... Я познакомилась с Кентой-куном в Харадзюку*. Моя мама очень... традиционный человек, так говорят?
       - Консервативный? - подсказал Шунскэ.
       Сумирэ закивала.
       - Да, да. Консвервативный. Она носит кимоно, и меня тоже всегда заставляла. Она не одобряет практически ничего современного. И Кента... он был как из другого мира. Совершенно другого. Маме он не понравился, но я ее не послушалась и продолжила с ним встречаться. Пока не... пока не пропали чашки.
       - Чашки?
       - Их было четыре, - с сокрушенным видом кивнула Сумирэ. - Четыре чашки работы Раку Тоджиро*.
       Шунскэ и Юки дружно закашлялись.
       - Простите? А можно для незнакомых с чужой культурой немного пояснить? - попросила я.
       - Это основатель школы раку, - с готовностью откликнулся Шунскэ. - Шестнадцатый век. Как ты понимаешь, это недешево.
       Я кивнула.
       - Этот твой Кента-кун спер чашки, а обвинили твою мать?
       Сумирэ снова кивнула, на этот раз с видом трагическим.
       - Я сначала никому не рассказала про Кенту, а потом мне уже не верили. Думали, я пытаюсь выгородить маму.
       - Твоя мать арестована? - уточнил Шунскэ.
       Сумирэ замотала головой.
       - Нет! Слава богу, нет! Но она потеряла работу. И, это... уважение?
       - Репутацию?
       На этот раз девочка закивала так, что я побоялась, у нее голова оторвется.
       - Да, да. Репутация. Ее никто не хочет брать на работу, считают ее воровкой. А я... Это все потому, что я решила похвастаться перед Кентой. Он не верил, что у меня дома можно увидеть такие драгоценные вещи. То есть, я думала, он не верит, а он на самом деле...
       Сумирэ едва не захлебнулась словами. Я залила в кастрюлю воду, поставила на огонь и, проходя мимо, сунула девчонке в рот кусочек моркови. Сумирэ со все тем же трагическим видом сгрызла ее и перевела дух.
       - Вот. Я виновата. Я бросилась за ним в Киото, успела утащить одну чашку, но остальные... Кента увез в Англию.
       - Каким образом? - нахмурился Шунскэ. - И как, кстати, ты провезла ее?
       Сумирэ покраснела.
       - Завернула... в нижнее белье.
       - Блестяще, - Шунскэ покачал головой. - Кента тоже такой... креативный?
       Сумирэ неуверенно пожала плечами.
       - Я не знаю... у него есть знакомый. Европеец. Или даже, наверное... правильнее говорить «начальник». Человек, который легко вывез чашки из Японии. Я была в отчаяньи. И тут я встретила Юки-куна и...
       - Наврала ему с три короба, - хмыкнул Шунскэ. - Оставшуюся часть истории мы знаем. Дитя, урок усвоен?
       Тамагава посмотрел на своего мрачного сына. Юки ответил таким же мрачным взглядом и пробурчал что-то неразборчивое. Готова спорить, урок ему впрок не пошел. Он даже не собирался сердиться на Сумирэ, которая ему лгала. Вот на нас с отцом — запросто, а на эту маленькую паршивку не мог. И поспешил сменить тему.
       - А что у нас на обед?
       - Овощной суп.
       Юки поморщился. Ну надо же! Я, кажется, обнаружила в природе еду, которая не приводит этого обормота в восторг! Какая нечаянная радость.
       - Будешь себя хорошо вести, напеку лепешек с сыром, - пообещала я. - А теперь идите оба и приберитесь в комнате нормально. У вас как раз есть время до обеда.
       Я аккуратно подтолкнула молодежь к двери, а Юки еще дала легкий подзатыльник. Закрыла за ними и устало прислонилась к стене.
       - На этот раз история правдивая?
       Шунскэ пожал плечами.
       - Скажем... чуть более правдивая, это точно. Кто может возить контрабанду из Японии в Англию, не опасаясь досмотра?
       - Дипломат?
       Шунскэ поморщился.
       - Скорее всего. И мне не нравится этот вариант.
       - Ты собираешься найти чашки и доказать невиновность матери Сумирэ?
       - А у нас есть варианты? - невесело усмехнулся Шунскэ. - Если я этого не сделаю, то за дело возьмется Юки. А он и так уже угодил в неприятности. Это еще Нао не знает, где ее сын. Узнает, и нам всем хана.
       Я уже в который раз попыталась представить себе бывшую жену Шунскэ, но не смогла.
       - Так что будем делать?
       - Думать, - Шунскэ приобнял меня за плечи, увернуться я не успела. - Думать, компаньон, дело полезное. Вчера мне показался знакомым голос... где я его слышал, сообразить пока не могу. Но мы совершенно точно не лично знакомы. Это, скорее всего, какая-то публичная фигура. Из тех, надо полагать, кто может без досмотра колесить по миру. И пока я думаю...
       Шунскэ щелкнул меня легонько по носу.
       - Пока я думаю, компаньон, на тебе дело Пэ Ха.
       - Пэ Эр Ха, - уточнила я, выпутываясь из объятий, которые становились все настойчивее. Рука потихоньку соскользнула с моего плеча по спине на талию. И мне это прикосновение нравилось. Значит, пора было бежать. - Зови детей. Суп почти готов.
       Я метнулась к плите и весьма успешно сделала вид, что страшно занята добавлением специй и консервированной фасоли. Фасоль, тем более консервированная, это же дело ответственное. Тут отвлекаться нельзя.
       - Розмари.
       Серьезный тон заставил меня обернуться.
       - Когда надумаешь что-нибудь, не забудь поделиться.
       Непременно. Шунскэ улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ.
       
       
       Шунскэ
       
       Стало уже своего рода дрянной традицией, что на обеды и завтраки к нам заявлялись посторонние. Не иначе, как их со всего города приманивал запах. Не успели мы накрыть на стол и сесть, как в дверь постучали. Мы с Розмари переглянулись.
       - Полиция? - неуверенно пробормотала она. - Генри?
       Произнеся имя кузена, она побледнела, а румянец на щеках наоборот стал еще ярче. Юки и Сумирэ выглядели немногим менее напряженными, но в отличие от Розмари своими страхами делиться не спешили.
       - Я открою.
       С немалым сожалением отложив ложку — суп пах восхитительно — я вышел в комнату, аккуратно обогнул завалы из сломанных диванов и открыл дверь.
       - Синьор Тамагава?
       Я смерил взглядом своего давешнего товарища по несчастью.
       - Росси-сан?
       Итальянец отделался полегче моего, его пули не задели, зато на скуле красовался кровоподтек и губа была разбита. В остальном он выглядел, как новенький. Плечо мгновенно отозвалось болью. Да, да. Разумнее всего было бы вернуться к поиску сбежавших любовников и пропавших собачек, а не радоваться появлению этого весьма сомнительного типа, который может пролить свет на дело Сумирэ.
       Впрочем... если вспомнить, последний сбежавший любовник, которого я искал, был найден мертвым. Если я хочу мирной жизни, мне пора менять профессию.
       - Вы как раз к обеду, Росси. Присоединитесь?
       Итальянец покачал головой, принюхиваясь между тем. Аромат супа — сельдерейный главным образом — натянуло уже и сюда. Еще немного, и перед моим домом начнет выстраиваться очередь из голодающих и страждущих.
       - Не хотелось бы вас стеснять, Тамагава. Я по делу...
       - Заодно и поговорим, - я посторонился, пропуская Росси в дом, и закрыл дверь. И запер на всякий случай. Было неприятное ощущение, что следующими на ароматы супа и хлеба заявится полиция. Как бы не был я рад видеть прелестное лицо лейтенанта Чандры — менее прелестное, чем у Розмари, следует признать — но очень не хотелось новых неприятностей. Хватит с меня пока трупов. В следующий раз, когда Чандра и Пул появятся на пороге, я пожалуй сделаю вид, что никого нет дома.
       - Идемте на кухню, Росси. Там поговорим.
       Росси прошел вперед, оглядываясь. Очень хотелось как-то прокомментировать творящуюся в доме разруху, я, кажется, перенял потихоньку у Розмари эту занятную привычку. Пока я смолчал, подтолкнул гостя в плечо и представил своему весьма напряженному, гм, семейству.
       - Господин Данте Росси, мы познакомились давеча, когда нас пытались убить. Это Розмари, мой компаньон. Юкимура — мой сын. И... Сумирэ-чан.
       Как представить девчонку, я не имел ни малейшего понятия. Заноза? Зараза?
       - П-присаживайтесь! - Розмари подскочила и засуетилась у плиты, пришлось ловить ее и водворять на место.
       - Угомонись. Садитесь, Росси. С чем пожаловали?
       Росси с любопытством посмотрел на поставленную перед ним Юки тарелку супа, потом оглядел присутствующих за столом. Полные сомнения взгляды достались как Розмари, так и детям.
       - Мы с Розмари — партнеры, - я ущипнул ее, собравшуюся что-то ляпнуть, под столом. - А барышня — источник наших нынешних проблем. Так что говорите смело.
       Росси тронул ложку кончиками пальцев, потом побарабанил по столу.
       - Это касается дела, над которым я сейчас работаю.
       - Украденные драгоценности?
       - Украденные антикварные драгоценности, - поправил Росси и достал из-за пазухи несколько фотографий. - Это Позье. Стоимость их даже по скромным оценкам запредельная. Даже их страховая стоимость запредельная. Мой клиент предположил, что дело тут в страховом мошенничестве. Я навел некоторые справки.... детали сейчас совершенно несущественны. В любом случае, одна из ниточек привела меня сюда, к аукционному оценщику по имени Уоллес Грей.
       Это имя я слышал впервые и пожал плечами.
       - При чем тут я, господин Росси?
       - Я почти уверен, что этот Грей входит в группу, занимающуюся контрабандой и продажей на черном рынке произведений искусства. Но ухватиться совершенно не за что. И я подумал, быть может, у вас есть какие-то доказательства? Или хотя бы зацепки?
       Я сокрушенно покачал головой. Приглашать Росси к столу, выходит, было совершенно необязательно. Чего на него зря обеды переводить?
       Рядом прокашлялась Сумирэ и робко пробормотала:
       - Я... слышала это имя... от мамы...
       Мы все обернулись к ней, и девчонка совсем стушевалась и попыталась утопиться в тарелке с супом.
       - Мужчины... - проворчала Розмари. - Мог он быть тем, кто вывез чашки из Японии?
       Сумирэ замотала головой.
       - Нет-нет! Она его упоминала по другой причине. Она... Кажется, злилась на него. Я не помню подробностей. Только имя.
       - Помощи от тебя, оджосан, никакой.
       Теперь уже Розмари ущипнула меня и посмотрела укоризненно.
       - Твоя мать имела с ним какие-то дела? Логично, если он оценщик в аукционном доме, - склонив голову к плечу, она сощурилась.
       - У тебя есть подходящие знакомые, компаньон?
       Розмари покачала головой.
       - Нет. Я никогда не интересовалась антиквариатом. И дядя тоже. И Мартин.
       - Вот уж тут не сомневаюсь.
       Розмари бросила на меня мрачный взгляд и покачала головой.
       - Есть только один человек, который может хоть что-то знать об этом Грее, но... Господи, ну за что?!
       Мне оставалось только искренне надеяться, что речь идет не о знаменитом кузене Генри.
       - И кто это?
       - Ты не поверишь, - вздохнула Розмари трагически. - Это Эсме Игрейл. Она просто обожает тратить деньги.
       

       Прода от 29.10.2020, 23:51

       Розмари
       
       К вечеру утомилась я страшно, хотя заняться особенно было нечем. Шунскэ и Юки пытались привести в порядок верхний этаж, Сумирэ мешалась у них под ногами, а мне было велено сидеть на кухне и сортировать имеющуюся у нас информацию. Тамагава вдруг вспомнил про мою обожженую руку и осколок стекла в колене. Какое-то время компанию мне составлял итальянец: делился секретными семейными рецептами, их у итальянцев всегда великое множество, а также информацией по делу.
       Не знаю, правда, можно ли называть это «делом». Сомневаюсь, что найдется тот, кто заплатит нам за восстановление доброго имени матери Сумирэ.
       Я начинаю болеть за агентство Шунскэ, как за свое собственное. Вот уж действительно — компаньон.
       Спустя час итальянец ушел. Проводив его, я заперла дверь на засов — события последних дней заставляли меня нервничать — прошлась по первому этажу, ловя себя на том, что проверяю прочие окна и двери, а потом поднялась наверх. Юки с Сумирэ сидели на постели, рассматривая какой-то красочный толстый альбом. Тамагава с неодобрительным видом наблюдал за ними с галереи. Я подошла и подергала его за рукав.
       - Оставь детей в покое.
       Шунскэ бросил на меня косой взгляд, выдохнул и кивнул.
       - Пошли, выпьем чаю.
       - Чайник сломан. В последний раз я кипятила воду в кастрюльке.
       - Ну тогда пива, - пожал плечами Тамагава.
       Пиво я никогда не любила, но сейчас отказываться не стала.
       Мы взяли по банке из потайных запасов Шунскэ — под ванной, «там прохладно» и сели на скрипящий диван, вытянув ноги. Близко друг от друга. Очень близко. Я прикусила губу, чтобы не ляпнуть лишнего. Нахлынули недавние совсем воспоминания о наших ночных посиделках с пледом, шоколадом и странными фильмами. В них было больше интимного, чем в сексе.
       - Завтра заглянем к Эсме Игрейл, - нарушил молчание Шунскэ. Тон был деловой. - Как думаешь, согласится она поговорить с нами?