На завтрак Дебра приготовила превосходные булочки, на разломе исходящие небывалым ароматом, а к ним подала нежное сливочное масло и клубнику. Однако, попробовать все это мне было не суждено. Стоило только Дебре внести поднос и поставить его на край постели, как в спальню влетела Уинифрид, единственная, кому это дозволено без стука, и огорошила меня новостью. Дорогой брат пожаловал с визитом. Увы, визит герцога Стромере, не та вещь которую можно отложить из-за завтрака. Вот завтрак из-за герцога, это — пожалуйста. Есть же при нем невозможно, кусок в горло не полезет. Я с сожалением посмотрела на булочки, которые непременно остынут к концу нашего разговора и растеряют весь свой восхитительный вкус, встала с постели и накинула халат.
Братец ждал в гостиной, нетерпеливо прохаживался по комнате и успел протоптать в дорогущем санвийском ковре тропинку. Смотреть укоризненно смысла не было, все мои взгляды всегда разбивались вдребезги о его твердый панцирь. Герцог Стромере — он каменный, это все знают. У него каменное сердце, каменное лицо, и разум его тоже окаменелый. И костюм под стать: все серое с прозеленью. В блистательном Вангаварде, насколько я знаю, этот цвет так и назвали: стромере.
- Алуэтта, — брат смерил меня недовольным взглядом.
- Ларк.
На этом обмен любезностями закончился. Брат просто бросил мне свернутую в трубочку газету. Я пролистала ее, не зная, на что же смотреть.
- Некрологи, — подсказал герцог.
Один даже был обведен красным карандашом. О, бедный Уилли! Погиб на дуэли в расцвете лет и таланта!
- Какая жалость, — я отложила газету и постояла немного со скорбным видом. — Чудесный был человек.
- То есть, вины ты за собой не чувствуешь? — уточнил брат.
- При чем здесь я?
Дорогой герцог, правда, что каменный, и весом в тонну, рухнул как подкошенный в кресло. Жалобно хрустнули ножки.
- То есть, ты считаешь, что ни в чем не виновата?
- А с кем была дуэль? — полюбопытствовала я. В некрологе об этом не писали, и, очевидно, второй фигурант выжил.
- Марконо.
- А-а, — я тоже села. — Марконо.
- Твой нынешний… — брат скривился, — любовник.
- Бывший, — уточнила я. — Надоел ужасно. Шутки у него совершенно несмешные. И, честно тебе скажу, любовник он так себе; рекомендовать его подругам я не стану.
- Алуэтта! — брат ударил по подлокотнику кулаком, угрожая сломать хрупкое резное дерево. — Твое легкомыслие…
- Знаешь, тебе тоже стоит завести любовницу, — посоветовала я. — Хоть немного разбавить болезненную свою серьезность.
- Ты и в самом деле не понимаешь? — брат сокрушенно покачал головой. — Хорошо, Уилл Воргон был безвестным авантюристом. Но Марконо — член посольства, а его родной брат атташе даваси в Вангаварде. Ты хотя бы понимаешь, каковы могут быть последствия?
- Зная традиции даваси, у атташе этих братьев — пруд пруди. Одним больше, одним меньше…
Брат рубанул кулаком по подлокотнику и все-таки сломал его. Отшвырнув без малейшего сожаления щепки он прорычал нечто нечленораздельное. Чтобы совладать с собой, ему потребовалось несколько минут.
- И кто теперь? Кто еще пал жертвой твоих чар, дорогая сестра? — процедил он.
- Даже не знаю… даваси, честное слово, не оправдывают легенд. Может, птицелюд?
Брат заскрежетал зубами. Уинифрид, стоявшая в коридоре за приоткрытой дверью, сделала «страшное лицо», пытаясь утихомирить меня. Но — бесполезно. Останавливаться я не собиралась.
- Или вот Кольг-китоврас. Честное слово, любопытно, как это? В смысле, у человеческой половины тоже…
Брат вскочил и от души хватил креслом об пол, оставив одни обломки.
- Мне оно обошлось в сто сорок золотых, — посетовала я. Брат пнул обломки.
- Чего ты добиваешься, Алуэтта?
- Ты знаешь, — я пожала плечами. — Права распоряжаться своей жизнью. Пока я не получу его, буду пользоваться всеми имеющимися правами. На полную.
Увы, мои траты и скандалы брата давно не смущали, но вот похоже дуэль-таки стала последней каплей.
- А я вот думаю, больше тебе на пользу пойдет немного ответственности. Пару месяцев назад скончался лорд Кэллон, а я так и не направил во Фронтир нового управляющего.
- Хочешь, чтобы я подобрала его?
- Хочу, чтобы ты поехала туда и занялась делами четверти.
Я на мгновение потеряла дар речи, сидела и беспомощно хватала ртом воздух. Брат же продолжал безжалостно:
- Суды, урожай, борьба с нарушителями границ, охрана рудников, сопровождение северо-западных посольств. Там тебе скучать не придется.
- Но… — выдавила я.
- Птицелюдей и китоврасов там тоже хватает, думаю, любовника ты себе найдешь без труда, — мстительно добавил брат.
Ну да. Там кроме птицелюдей и китоврасов — только каторжане остались, однако это как-то даже для меня чересчур экзотично.
- Но… Это слишком далеко от Цитадели… — промямлила я. - Как же… а модные новинки? А книги? Театр?
- Я буду пересылать тебе журналы каждый месяц, — великодушно пообещал брат. — И сошлю… пошлю какого-нибудь директора театра и полдюжины актеров. Скучать не будешь. Разучишь деревенские танцы.
Я закусила губу.
- Но…
- Можешь пока почитать про Фронтир, — сказал мой братец, ухмыляясь паскудно, — если, конечно, у тебя есть в доме что-то кроме похабных романчиков, на которые мы потратили в минувший год чуть ли не треть казны. Я вернусь вечером и введу тебя в курс дела.
Уже дойдя до двери он обернулся и посмотрел на меня строго.
- Имей в виду, сбежать тебе не удастся.
Это я проверила сразу же, как он ушел. Могла бы и не сомневаться, брат сдержал слово. Стоило мне только занести ногу над порогом, все тело парализовало, и я упала на руки Уинифрид. Должно быть, Ларк все свои невеликие магические силы потратил на то, чтобы удержать меня в доме.
- И чего вы добивались? — спросила наперсница, доведя меня до кресла.
Дебра принесла чай с молоком и клубнику.
- Ну…
- Вы полагаете, он сошлет вас в монастырь, в который не позволил вам ехать добровольно? — спросила Уинифрид ехидно.
Я не смогла сдержать жалобный вдох.
- Я не Мара.
- Верно, но что, если и вы там погибните?
А у меня и без того выбор невелик: коротать свой скучный век герцогской сестрой, мучаясь иногда приступами семейного «недуга» или же стать чьей-то покорной супругой, преподнеся силу благоверному даром.
- Фронтир не так уж плох, — заметила между тем Уинифрид. - Его светлость мог бы отослать вас в Вангавард, там разгар ярмарки невест.
Я поспешно нарисовала в воздухе спираль благочестия. Да не придет в голову моему мудрому брату эта мысль!
- Нет уж! Фронтир! Фронтир! Неси карты, Уинифрид. Сделаем домашнюю работу.
Уинифрид принесла карты, Дебра обед — коль скоро булочки пропали, она расстаралась поджарить мне мясо с картофелем, посыпать все это сыром и щедро сдобрить горчичным соусом — и мы втроем сели вокруг стола, рассматривая подробные атласы.
Четыре четверти нашего герцогства положительно радовали глаз: граничили с приличными соседями, приносили стабильный доход и обворожительно процветали. Атлас ВанГроо, переполненный магией, заставлял эти области переливаться червонным золотом.
Фронтир был черной дырой. Во всех смыслах. С одной стороны он граничит с горными княжествами кандаваси, где практикуют жуткие никому из людей не известные ритуалы, оживляют мертвых и, говорят, бьют жен. С другой растянулась холодная безводная пустыня, где кроме змей, согласно легенде, обитают загадочные Пустынники. Никто их не видел, но слухам это едва ли мешает разрастаться как сорная трава. Ну и наконец, с третьей стороны к нему примыкают Каторжные поля. Нет, еще в соседях значатся Кане и Аргмор, но те земли, что примыкают к границе с Фронтиром, почти необитаемы. Мне иногда кажется, этот вытянутый кусок земли отписали герцогам Стромере в наказание за какой-то проступок, затерявшийся в веках.
Население Фронтира: птицелюды и китоврасы, способные жить в любых самых суровых условиях. Ну и отбывшие свой срок каторжане. Обрабатывают землю, трудятся в шахтах, торгуют с кандаваси.
Конечно, сгущать краски не стоит. Вот уже три сотни лет Фронтир не представляет никакой опасности. Просто… Это дикое место, где приличной молодой женщине делать нечего. Особенно если в земледелии, шахтерском деле и торговле она не смыслит.
- Вот я чуяла, что этим дело закончится, — вздохнула Уинифрид, которой не больше моего хотелось ехать во Фронтир. — Вызову портних. Вам нужно обновить гардероб.
До вечера у меня еще оставалась надежда, что брат передумает. С ним уже бывало такое. Сперва ляпнет сгоряча, даже проклянет, а потом отходит — он вообще отходчивый — и прощает. Но, кажется, чаша его терпения наконец—то переполнилась. Он прибыл около восьми, весь такой официальный, строгий, в своем серо—зеленом, и с объемистой папкой, и принялся официальным же тоном вводить меня в курс дела.
Дела во Фронтире по его сведениям идут хорошо, так что испортить я ничего не сумею. Моя обязанность — красиво представить в четверти верховную власть. Если я буду вести себя хорошо по меньшей мере год, он мне скостит срок. А если буду
плохо вести себя, надо полагать, увеличит. Или и в самом деле отправил в Вангавард, женихов отсматривать.
Хорошо, я побуду немного благоразумной леди Стромере.
Мне ведь нетрудно.
Чары он так и не снял, так что выбраться ночью из дома я не смогла, а Марконо не смог войти. Он всю ночь выл под окнами давасские серенады, и к рассвету я уже была рада, что уезжаю. Утонченного даваси во Фронтир и моей несравненной красотой не заманишь.
Сундуки были собраны, все необходимое увязано и погружено на два экипажа. В третьем должна была ехать я с ближайшими слугами. Уинифрид и Дебру братец позволил взять с собой, хотя не без основания полагал, что я с ними состою в постоянном заговоре с целью извести его. Насчет «извести» он, конечно, не прав. Я всего лишь хотела его удачно женить, чтобы нерастраченная нежность доставалась герцогине, а меня брат оставил в покое.
Поцеловав брата в щеку, я села в экипаж и позволила его зачаровать. Путешествовать в магических каретах я не люблю, но еще меньше мне хотелось совершать долгое, полное уныния путешествие до Сата, самого большого (подозреваю, единственного) города во Фронтире, где располагалась резиденция наместника.
Благодаря колдовству дорога заняла всего четыре с половиной часа. Уинифрид вышивала, Дебра читала новенький кулинарный журнал, который доставили как раз перед нашим отъездом, я же «Экстазы Алисии». Книжка была с картинками, и просто чудесными. Всякий, кто заглянул бы мне через плечо, рисковал захлебнуться от восторга. Иллюзии, вроде той, что скрывала под обложкой «Экстазов» «Алхимию для начинающих», я практиковала тайком ото всех, включая Уинифрид, и разгадать их никому пока не удавалось. Впрочем, и от меня требовался немалый артистизм: читая лже-«Экстазы» я вынуждена была то и дело закусывать губу, облизываться, одобрительно хмыкать или даже стонать.
Я как раз дочитала главу о преобразовании, когда возница сообщил, что мы прибываем в Сат. Я отдернула занавеску и оглядела окрестности. Лес. Снова лес. Еще лес. Деревенька. Опять лес. Поле. Надо всем этим возвышаются мрачные черные горы. Потом карета замедлила свой ход, пейзаж перестал сменяться с безумной скоростью, и мы чинно въехали в город. Ну как, город. Скопление домишек, из которых только каждый десятый был построен из камня. Все прочие походили скорее на деревенские срубы. Храм Пресветлых был тоже из дерева, маленький и очень запущенный, с заросшей травой крышей. Сразу видно, что особой набожностью жители Сата не отличались. Мостовой не было и в помине, и под ногами была пыльная колея, раскатанная множеством колес. После дождя тут, наверное, не пройти.
Люди глазели на экипажи без особого восторга. Им тут, наверное, хорошо без наместника жилось. От чего он кстати умер? От скуки?
Экипаж остановился, я дождалась, пока кучер откроет дверцу, и выпорхнула, чтобы сразу же ослепить всех зеленым муаром, золотым шитьем и своей улыбкой.
Человек, стоящий напротив, был точно ушат холодной воды. Никогда прежде на меня так — брезгливо, с раздражением, словно я не красавица-герцогиня, а нищая побирушка! — не смотрели.
Я оглядела небольшую площадь, на которой стал собираться народ, и по счастью так на меня смотрел только один человек. Все прочие перешептывались, толкая друг друга локтями; женщины обсуждали мой наряд, кто-то из птицелюдок даже начал достаточно громко обсуждать с подругой, как бы сделать вот такое же платье, но с прорезями для крыльев. Человек стоял прямо передо мной и смотрел враждебно.
Вот тут я поняла, что впервые в жизни мне нужно представляться. Самой. Уинифрид, а тем более Дебра, для этого не годились. Возницы — тоже. А ведь я даже не знаю, кто это стоит передо мной.
Мужчина, несомненно. Немолодой. Ему уже к пятидесяти. Непривлекательный. Худой, даже сухой, с проседью в неряшливых, растрепанных, непокрытых волосах. Тонкие губы сжаты в плотную линию. Глаза темно—серые, и очень холодные. Обе руки сложены на рукояти трости, на которую мужчина опирается.
Потом я заметила на тыльной стороне левой ладони клеймо.
Каторжанин. Убийца.
- Леди Алуэтта Стромере, — сказала я, протягивая убийце руку для поцелуя. Он не шелохнулся. Меня начала злить эта ситуация. Вопреки расхожему мнению я не нуждалась в
подобострастном преклонении, но хотя бы элементарное уважение я заслужила. Я в конце концов сестра герцога! — Его светлость прислал меня наместником в эти… славные земли.
Честное слово, когда я сказала «славные», перекосило не меня одну, а всех вокруг.
Мужчина шевельнулся, поклонился — весьма неуклюже — и представился хрипло, самым нелюбезным тоном:
- Недвин, миледи. Врач.
- Врач. А кто—то кроме врача встречает наместницу? — я не смогла удержаться от сарказма. — Староста? Управляющий? Глава гильдии купцов?
- Я также и управляющий, леди Стромере, — в голосе мужчины мне послышалось ехидство. — Главы Гильдий прибудут по одному вашему слову.
Чудесно. Я им непременно это слово скажу.
- Я бы хотела проследовать в свои покои, — высокомерно сказала я. — И отдохнуть. Прежде, чем вы — я полагаю, это ваша обязанность? — введете меня в курс дела.
Недвин обернулся и посмотрел на дом, каменный, чуть симпатичнее тех, что я уже видела, но ненамного. Вот тут поняла, что это и есть моя новая резиденция.
- Следуйте за мной, миледи.
Он развернулся и пошел в дом, опираясь на трость и сильно хромая. Я немного сменила гнев на милость. Может быть, ему больно, он устал стоять, и оттого так нелюбезен? Впрочем, почему бы ему, даже уставшему, не пасть жертвой моей красоты? Непорядок.
Войдя в дом, я обнаружила и еще одну причину его недовольства. Господин Недвин основательно обжился в резиденции наместника: здесь повсюду лежали книги по медицине и магии (для каторжанина интерес странный, очевидно, факультативный, но вот мне в них нос захотелось сунуть сразу же), пахло лекарственными травами. В целом особняк имел вид неуютный, необжитой, ему не хватало женской руки. Сопение Дебры за моей спиной говорило, что это ненадолго.
- Я поселился здесь в разгар сбора урожая, — Недвин не извинялся, он уведомлял. — Все шли ко мне, кто с вопросом, кто с травмой, и я решил, что так будет удобнее. Мы получили
уведомление о вашем прибытии только вчера ночью, и не успели подготовиться.
Братец ждал в гостиной, нетерпеливо прохаживался по комнате и успел протоптать в дорогущем санвийском ковре тропинку. Смотреть укоризненно смысла не было, все мои взгляды всегда разбивались вдребезги о его твердый панцирь. Герцог Стромере — он каменный, это все знают. У него каменное сердце, каменное лицо, и разум его тоже окаменелый. И костюм под стать: все серое с прозеленью. В блистательном Вангаварде, насколько я знаю, этот цвет так и назвали: стромере.
- Алуэтта, — брат смерил меня недовольным взглядом.
- Ларк.
На этом обмен любезностями закончился. Брат просто бросил мне свернутую в трубочку газету. Я пролистала ее, не зная, на что же смотреть.
- Некрологи, — подсказал герцог.
Один даже был обведен красным карандашом. О, бедный Уилли! Погиб на дуэли в расцвете лет и таланта!
- Какая жалость, — я отложила газету и постояла немного со скорбным видом. — Чудесный был человек.
- То есть, вины ты за собой не чувствуешь? — уточнил брат.
- При чем здесь я?
Дорогой герцог, правда, что каменный, и весом в тонну, рухнул как подкошенный в кресло. Жалобно хрустнули ножки.
- То есть, ты считаешь, что ни в чем не виновата?
- А с кем была дуэль? — полюбопытствовала я. В некрологе об этом не писали, и, очевидно, второй фигурант выжил.
- Марконо.
- А-а, — я тоже села. — Марконо.
- Твой нынешний… — брат скривился, — любовник.
- Бывший, — уточнила я. — Надоел ужасно. Шутки у него совершенно несмешные. И, честно тебе скажу, любовник он так себе; рекомендовать его подругам я не стану.
- Алуэтта! — брат ударил по подлокотнику кулаком, угрожая сломать хрупкое резное дерево. — Твое легкомыслие…
- Знаешь, тебе тоже стоит завести любовницу, — посоветовала я. — Хоть немного разбавить болезненную свою серьезность.
- Ты и в самом деле не понимаешь? — брат сокрушенно покачал головой. — Хорошо, Уилл Воргон был безвестным авантюристом. Но Марконо — член посольства, а его родной брат атташе даваси в Вангаварде. Ты хотя бы понимаешь, каковы могут быть последствия?
- Зная традиции даваси, у атташе этих братьев — пруд пруди. Одним больше, одним меньше…
Брат рубанул кулаком по подлокотнику и все-таки сломал его. Отшвырнув без малейшего сожаления щепки он прорычал нечто нечленораздельное. Чтобы совладать с собой, ему потребовалось несколько минут.
- И кто теперь? Кто еще пал жертвой твоих чар, дорогая сестра? — процедил он.
- Даже не знаю… даваси, честное слово, не оправдывают легенд. Может, птицелюд?
Брат заскрежетал зубами. Уинифрид, стоявшая в коридоре за приоткрытой дверью, сделала «страшное лицо», пытаясь утихомирить меня. Но — бесполезно. Останавливаться я не собиралась.
- Или вот Кольг-китоврас. Честное слово, любопытно, как это? В смысле, у человеческой половины тоже…
Брат вскочил и от души хватил креслом об пол, оставив одни обломки.
- Мне оно обошлось в сто сорок золотых, — посетовала я. Брат пнул обломки.
- Чего ты добиваешься, Алуэтта?
- Ты знаешь, — я пожала плечами. — Права распоряжаться своей жизнью. Пока я не получу его, буду пользоваться всеми имеющимися правами. На полную.
Увы, мои траты и скандалы брата давно не смущали, но вот похоже дуэль-таки стала последней каплей.
- А я вот думаю, больше тебе на пользу пойдет немного ответственности. Пару месяцев назад скончался лорд Кэллон, а я так и не направил во Фронтир нового управляющего.
- Хочешь, чтобы я подобрала его?
- Хочу, чтобы ты поехала туда и занялась делами четверти.
Я на мгновение потеряла дар речи, сидела и беспомощно хватала ртом воздух. Брат же продолжал безжалостно:
- Суды, урожай, борьба с нарушителями границ, охрана рудников, сопровождение северо-западных посольств. Там тебе скучать не придется.
- Но… — выдавила я.
- Птицелюдей и китоврасов там тоже хватает, думаю, любовника ты себе найдешь без труда, — мстительно добавил брат.
Ну да. Там кроме птицелюдей и китоврасов — только каторжане остались, однако это как-то даже для меня чересчур экзотично.
- Но… Это слишком далеко от Цитадели… — промямлила я. - Как же… а модные новинки? А книги? Театр?
- Я буду пересылать тебе журналы каждый месяц, — великодушно пообещал брат. — И сошлю… пошлю какого-нибудь директора театра и полдюжины актеров. Скучать не будешь. Разучишь деревенские танцы.
Я закусила губу.
- Но…
- Можешь пока почитать про Фронтир, — сказал мой братец, ухмыляясь паскудно, — если, конечно, у тебя есть в доме что-то кроме похабных романчиков, на которые мы потратили в минувший год чуть ли не треть казны. Я вернусь вечером и введу тебя в курс дела.
Уже дойдя до двери он обернулся и посмотрел на меня строго.
- Имей в виду, сбежать тебе не удастся.
Это я проверила сразу же, как он ушел. Могла бы и не сомневаться, брат сдержал слово. Стоило мне только занести ногу над порогом, все тело парализовало, и я упала на руки Уинифрид. Должно быть, Ларк все свои невеликие магические силы потратил на то, чтобы удержать меня в доме.
- И чего вы добивались? — спросила наперсница, доведя меня до кресла.
Дебра принесла чай с молоком и клубнику.
- Ну…
- Вы полагаете, он сошлет вас в монастырь, в который не позволил вам ехать добровольно? — спросила Уинифрид ехидно.
Я не смогла сдержать жалобный вдох.
- Я не Мара.
- Верно, но что, если и вы там погибните?
А у меня и без того выбор невелик: коротать свой скучный век герцогской сестрой, мучаясь иногда приступами семейного «недуга» или же стать чьей-то покорной супругой, преподнеся силу благоверному даром.
- Фронтир не так уж плох, — заметила между тем Уинифрид. - Его светлость мог бы отослать вас в Вангавард, там разгар ярмарки невест.
Я поспешно нарисовала в воздухе спираль благочестия. Да не придет в голову моему мудрому брату эта мысль!
- Нет уж! Фронтир! Фронтир! Неси карты, Уинифрид. Сделаем домашнюю работу.
Уинифрид принесла карты, Дебра обед — коль скоро булочки пропали, она расстаралась поджарить мне мясо с картофелем, посыпать все это сыром и щедро сдобрить горчичным соусом — и мы втроем сели вокруг стола, рассматривая подробные атласы.
Четыре четверти нашего герцогства положительно радовали глаз: граничили с приличными соседями, приносили стабильный доход и обворожительно процветали. Атлас ВанГроо, переполненный магией, заставлял эти области переливаться червонным золотом.
Фронтир был черной дырой. Во всех смыслах. С одной стороны он граничит с горными княжествами кандаваси, где практикуют жуткие никому из людей не известные ритуалы, оживляют мертвых и, говорят, бьют жен. С другой растянулась холодная безводная пустыня, где кроме змей, согласно легенде, обитают загадочные Пустынники. Никто их не видел, но слухам это едва ли мешает разрастаться как сорная трава. Ну и наконец, с третьей стороны к нему примыкают Каторжные поля. Нет, еще в соседях значатся Кане и Аргмор, но те земли, что примыкают к границе с Фронтиром, почти необитаемы. Мне иногда кажется, этот вытянутый кусок земли отписали герцогам Стромере в наказание за какой-то проступок, затерявшийся в веках.
Население Фронтира: птицелюды и китоврасы, способные жить в любых самых суровых условиях. Ну и отбывшие свой срок каторжане. Обрабатывают землю, трудятся в шахтах, торгуют с кандаваси.
Конечно, сгущать краски не стоит. Вот уже три сотни лет Фронтир не представляет никакой опасности. Просто… Это дикое место, где приличной молодой женщине делать нечего. Особенно если в земледелии, шахтерском деле и торговле она не смыслит.
- Вот я чуяла, что этим дело закончится, — вздохнула Уинифрид, которой не больше моего хотелось ехать во Фронтир. — Вызову портних. Вам нужно обновить гардероб.
До вечера у меня еще оставалась надежда, что брат передумает. С ним уже бывало такое. Сперва ляпнет сгоряча, даже проклянет, а потом отходит — он вообще отходчивый — и прощает. Но, кажется, чаша его терпения наконец—то переполнилась. Он прибыл около восьми, весь такой официальный, строгий, в своем серо—зеленом, и с объемистой папкой, и принялся официальным же тоном вводить меня в курс дела.
Дела во Фронтире по его сведениям идут хорошо, так что испортить я ничего не сумею. Моя обязанность — красиво представить в четверти верховную власть. Если я буду вести себя хорошо по меньшей мере год, он мне скостит срок. А если буду
плохо вести себя, надо полагать, увеличит. Или и в самом деле отправил в Вангавард, женихов отсматривать.
Хорошо, я побуду немного благоразумной леди Стромере.
Мне ведь нетрудно.
Чары он так и не снял, так что выбраться ночью из дома я не смогла, а Марконо не смог войти. Он всю ночь выл под окнами давасские серенады, и к рассвету я уже была рада, что уезжаю. Утонченного даваси во Фронтир и моей несравненной красотой не заманишь.
Сундуки были собраны, все необходимое увязано и погружено на два экипажа. В третьем должна была ехать я с ближайшими слугами. Уинифрид и Дебру братец позволил взять с собой, хотя не без основания полагал, что я с ними состою в постоянном заговоре с целью извести его. Насчет «извести» он, конечно, не прав. Я всего лишь хотела его удачно женить, чтобы нерастраченная нежность доставалась герцогине, а меня брат оставил в покое.
Поцеловав брата в щеку, я села в экипаж и позволила его зачаровать. Путешествовать в магических каретах я не люблю, но еще меньше мне хотелось совершать долгое, полное уныния путешествие до Сата, самого большого (подозреваю, единственного) города во Фронтире, где располагалась резиденция наместника.
Благодаря колдовству дорога заняла всего четыре с половиной часа. Уинифрид вышивала, Дебра читала новенький кулинарный журнал, который доставили как раз перед нашим отъездом, я же «Экстазы Алисии». Книжка была с картинками, и просто чудесными. Всякий, кто заглянул бы мне через плечо, рисковал захлебнуться от восторга. Иллюзии, вроде той, что скрывала под обложкой «Экстазов» «Алхимию для начинающих», я практиковала тайком ото всех, включая Уинифрид, и разгадать их никому пока не удавалось. Впрочем, и от меня требовался немалый артистизм: читая лже-«Экстазы» я вынуждена была то и дело закусывать губу, облизываться, одобрительно хмыкать или даже стонать.
Я как раз дочитала главу о преобразовании, когда возница сообщил, что мы прибываем в Сат. Я отдернула занавеску и оглядела окрестности. Лес. Снова лес. Еще лес. Деревенька. Опять лес. Поле. Надо всем этим возвышаются мрачные черные горы. Потом карета замедлила свой ход, пейзаж перестал сменяться с безумной скоростью, и мы чинно въехали в город. Ну как, город. Скопление домишек, из которых только каждый десятый был построен из камня. Все прочие походили скорее на деревенские срубы. Храм Пресветлых был тоже из дерева, маленький и очень запущенный, с заросшей травой крышей. Сразу видно, что особой набожностью жители Сата не отличались. Мостовой не было и в помине, и под ногами была пыльная колея, раскатанная множеством колес. После дождя тут, наверное, не пройти.
Люди глазели на экипажи без особого восторга. Им тут, наверное, хорошо без наместника жилось. От чего он кстати умер? От скуки?
Экипаж остановился, я дождалась, пока кучер откроет дверцу, и выпорхнула, чтобы сразу же ослепить всех зеленым муаром, золотым шитьем и своей улыбкой.
Человек, стоящий напротив, был точно ушат холодной воды. Никогда прежде на меня так — брезгливо, с раздражением, словно я не красавица-герцогиня, а нищая побирушка! — не смотрели.
Я оглядела небольшую площадь, на которой стал собираться народ, и по счастью так на меня смотрел только один человек. Все прочие перешептывались, толкая друг друга локтями; женщины обсуждали мой наряд, кто-то из птицелюдок даже начал достаточно громко обсуждать с подругой, как бы сделать вот такое же платье, но с прорезями для крыльев. Человек стоял прямо передо мной и смотрел враждебно.
Вот тут я поняла, что впервые в жизни мне нужно представляться. Самой. Уинифрид, а тем более Дебра, для этого не годились. Возницы — тоже. А ведь я даже не знаю, кто это стоит передо мной.
Мужчина, несомненно. Немолодой. Ему уже к пятидесяти. Непривлекательный. Худой, даже сухой, с проседью в неряшливых, растрепанных, непокрытых волосах. Тонкие губы сжаты в плотную линию. Глаза темно—серые, и очень холодные. Обе руки сложены на рукояти трости, на которую мужчина опирается.
Потом я заметила на тыльной стороне левой ладони клеймо.
Каторжанин. Убийца.
- Леди Алуэтта Стромере, — сказала я, протягивая убийце руку для поцелуя. Он не шелохнулся. Меня начала злить эта ситуация. Вопреки расхожему мнению я не нуждалась в
подобострастном преклонении, но хотя бы элементарное уважение я заслужила. Я в конце концов сестра герцога! — Его светлость прислал меня наместником в эти… славные земли.
Честное слово, когда я сказала «славные», перекосило не меня одну, а всех вокруг.
Мужчина шевельнулся, поклонился — весьма неуклюже — и представился хрипло, самым нелюбезным тоном:
- Недвин, миледи. Врач.
- Врач. А кто—то кроме врача встречает наместницу? — я не смогла удержаться от сарказма. — Староста? Управляющий? Глава гильдии купцов?
- Я также и управляющий, леди Стромере, — в голосе мужчины мне послышалось ехидство. — Главы Гильдий прибудут по одному вашему слову.
Чудесно. Я им непременно это слово скажу.
- Я бы хотела проследовать в свои покои, — высокомерно сказала я. — И отдохнуть. Прежде, чем вы — я полагаю, это ваша обязанность? — введете меня в курс дела.
Недвин обернулся и посмотрел на дом, каменный, чуть симпатичнее тех, что я уже видела, но ненамного. Вот тут поняла, что это и есть моя новая резиденция.
- Следуйте за мной, миледи.
Он развернулся и пошел в дом, опираясь на трость и сильно хромая. Я немного сменила гнев на милость. Может быть, ему больно, он устал стоять, и оттого так нелюбезен? Впрочем, почему бы ему, даже уставшему, не пасть жертвой моей красоты? Непорядок.
Войдя в дом, я обнаружила и еще одну причину его недовольства. Господин Недвин основательно обжился в резиденции наместника: здесь повсюду лежали книги по медицине и магии (для каторжанина интерес странный, очевидно, факультативный, но вот мне в них нос захотелось сунуть сразу же), пахло лекарственными травами. В целом особняк имел вид неуютный, необжитой, ему не хватало женской руки. Сопение Дебры за моей спиной говорило, что это ненадолго.
- Я поселился здесь в разгар сбора урожая, — Недвин не извинялся, он уведомлял. — Все шли ко мне, кто с вопросом, кто с травмой, и я решил, что так будет удобнее. Мы получили
уведомление о вашем прибытии только вчера ночью, и не успели подготовиться.
