- Уатамер, сюда, живо!
- Иду, мэти Ашшршашвидшшен, - сказала Лиза, старательно выговаривая шипящее имя. Жаль, она не уточнила, какие у аспидов в ходу обращения, но и без того прозвучало эффектно.
Тричент вскинул голову, посмотрел на нее и повторил:
- Живо.
Лиза подошла, стараясь не смотреть на распластанный на полу труп. Аспид, опустившись на одно колено, осматривал и ощупывал тело.
- Ножевое ранение, остаточный след… с руки срезана полоска плоти.. Собрались в обморок падать, Уатамер?
Лиза медленно опустила ресницы.
- Нет.
- Поднимите на ноги работников, к рассвету я должен знать, все ли книги на месте.
- Но… - начала Лиза, представившая бесконечные препирательства с библиотечными работниками.
- Что там у вас на пропуске написано? – ядовито поинтересовался аспид. – «Мл.ассист»? Валяйте, ассистируйте.
- Да, мэти.
- Телефон на стойке, - бросила аспид и вновь склонился над телом.
Ощущая свинцовую тяжесть, Лиза медленно пошла к телефону. Вытащенные из постели библиотечные работники реагировали на ее просьбу без малейшего энтузиазма. Двое или трое, не удержавшись, послали ее по известному адресу. Припомнив приютскую науку, Лиза ответила. В конце концов, примерно половина библиотекарей согласилась приехать посреди ночи в грозу, чтобы разобраться с возможными пропажами.
Аспид все так же изучал тело с внимательностью опытного патологоанатома. Лиза не рискнула приближаться. Крови она не боялась, но вид мертвеца пугал ее сам по себе. Новых распоряжений не было, и Лиза здраво рассудила, что если Триченту что-то понадобится, он сам это скажет. Взобравшись на невысокую лесенку, она огляделась.
В отличие от Адриенны, Лиза никогда не была в библиотеке частой гостьей. Тем не менее, многие мелкие детали намертво запечатлелись в памяти. Высокие шкафы, украшенные тонкой резьбой. Массивные – и не сдвинуть – столы, стулья с мягкими спинками, очень удобные. Зеленые абажуры настольных ламп. Кипы бумаг для заметок, карандаши в стаканчиках. Никаких чернил в библиотеке! В четырех простенках, очень узких, портреты четырех основных донаторов, пожертвовавших собственные книжные собрания Университету. Самый ранний, принадлежащий кисти великой Орелии Ситарез, изображал герцогиню Нимуэ Граншанж с чертежом новой библиотеки в руках. И с ним было что-то не так. Сдвинут в сторону буквально на шед*, но и этого для взгляда Лизы было достаточно. Она подошла. Вычурная золоченая рама была перепачкана пылью и копотью. Плясала на неощутимом кожей сквозняке паутинка. Лиза надела нитяные перчатки, выдаваемые всем посетителям читального зала, подцепила раму и потянула на себя, открывая узкий темный проход.
- Мэти Ашшршашвидшшен…
Сперва Арвиджен поругался для порядка: его, самого Тричента дернули в ненастную ночь из-за убийства какого-то университетского библиотекаря. Впрочем, он прекрасно видел, что вызвали его не зря. Что бы не произошло в библиотеке, здесь столкнулись незримо для большинства людей немалые силы.
Этому дару – видеть, слышать и осязать пути колдовства – многие завидовали, но он практически не передавался по наследству от змеев полукровкам. «Зависть, - часто говорил Сашель, и сам бывший могущественным чародеем, - портит характер». Наверное, так оно и было, потому что у самого Сашеля Линарда Киссолы характер был просто идеальный, а иначе с чего бы знатному и сильному аспиду, прародителю целой семьи брать на себя заботу об осиротевших племянниках? И заставлять их развивать и оттачивать свои таланты. В семь лет Арвиджен был готов удавить дядю за это. Спустя пару тысяч лет – искренне поблагодарить.
Внешне и тело библиотекаря, и читальный зал выглядели совершенно обыденно. Нормальный труп, нормальная комната. Местным чародеям, в чьих жилах лишь капли змеиной крови, несколько суток потребовалось бы на то, что Арвиджен углядел одним косым взглядом. Магии не было. Совсем.
В Виттании были места, лишенные магии. Ледяные Гробницы, многие горные вершины, сердце Магрейской пустыни. Места где настолько холодно или, наоборот, жарко, что дух не выдерживает. Но Рюнцэ был переполнен силой, особенно это касалось Королевской резиденции и Университета. Защитные чары, несработавшие ловушки, амулеты, артефакты, просто следы присутствия магов – все сплеталось в сплошное полотно, видимое Арвидженом, как гигантская паутина. Или внутренности невообразимого музыкального инструмента. Хороший настройщик сумел бы, пожалуй, изменить мир. К счастью, таковых в этом мире не было. И вся эта чародейская путаница и разноголосица заканчивалась у порога читального зала. Все. Пустота.
Арвиджен склонился над телом. Чистокровный человек – большая редкость для Рюнцэ, а тем более для Университета, где до сих пор на шесть магических факультетов приходится один естественнонаучный или филологический. Хотя сегодня днем Арвиджен лишний раз убедился, что совершенно не понимает кадровую политику полукровок.
- Мэти Ирвин Боу, старший библиотекарь, - встрял охранник, благополучно прозевавший убийство. – Хороший, тихий был человек.
- Угу, - неопределенно сказал Арвиджен, продолжая осматривать тело.
Ножевое ранение, глубокое. Но крови почти нет, хотя должно быть предостаточно. При таком ранении тут все должно быть залито ею. Арвиджен принюхался. Кровью даже не пахло. Загадка.
Охранник продолжал говорить. Занятый осмотром тела, Арвиджен не прислушивался, но это комариное зудение страшно раздражало его. Наконец он не выдержал.
- Идите и опросите свидетелей.
- Но, мэти следователь, а если…
- Так найдите их!
Охранник вышел. Арвиджен обошел библиотеку, осматривая шкафы и столы, и вновь склонился над телом, пытаясь понять, что же вызывает у него такое жуткое и назойливое чувство неправильности.
Мандарин и амбра. Стоит на пороге, держась за косяк, боится шагнуть в комнату, до дрожи боится. Наверняка, взглянув на труп, упадет в обморок. Послали ветры ассистентку.
- Уатамер, сюда, живо!
- Иду, мэти Ашшршашвидшшен, - сказала девушка, старательно вышипев его имя.
Арвиджен поднял голову. Никто уже очень давно не звал его так. Даже сородичи предпочитали упрощать, но больше из суеверных соображений. Учитывая, что неизвестный Арвиджену отец скрылся где-то на Амулете, одним из переводов имени было «Пепелище, оставленное всеми, где ничто не взрастет». Хорошее имя. Уатамер его, наверное, полночи учила.
Арвиджен сообразил, что слишком погрузился в свои мысли.
- Живо.
Продолжая осмотр тела, Арвиджен краем глаза следил за девушкой. Она слегка побледнела, но держалась молодцом.
- Ножевое ранение, - Арвиджен коснулся краев раны и сумел наконец поймать что-то едва уловимо магическое. – Остаточный след…
Проследив его – тончайшую нить чар – змей взялся за руку покойного.
- С руки срезана полоса плоти… Собрались в обморок падать, Уатамер?
Позеленевшая девушка выдавила:
- Нет.
Сжалившись над ней, Арвиджен велел обзвонить библиотекарей. В конце концов, если пропала какая-то книга, это может стать зацепкой. В университетском книгохранилище можно было отыскать такие сокровища, за которые убить не жалко.
Оставив книги на новоявленную ассистентку, Арвиджен вернулся к трупу. Единственный на всю комнату, очень слабый магический след тянулся от раны на груди к срезу с руки. Вывод? Ножик был непростой. Срез выглядел чисто и ровно, словно… Да это просто ветчина! Еще одна загадка, еще одна бессмыслица.
- Мэти Ашшршашвидшшен…
- Ну что еще?! – Арвиджен поднял голову и огляделся в поисках несносной девицы. Она стояла у картины, изображающей Нимуэ Граншанж, за которой начинался узкий потайной ход. Ход, который Арвиджен прозевал. – Как ты его нашла?
- Рама была сдвинута на шед, - с готовностью ответила Уатамер.
На шед. Арвиджен подавился смешком, поднялся и отряхнул одежду.
- Что в той стороне?
- Старый Сад.
- Верно… - аспид потер ладони, согревая их, и зажег небольшое, но яркое пламя. Уатамер смотрела на него со смесью ужаса и восторга. Из-за такого дешевого фокуса. Тьфу! – Пошли.
Ход был очень узкий, заросший пылью и паутиной, но совершенно сухой. Судя по вырезанным на камнях печатям, строители позаботились о защите библиотеки от влаги. Значит, она все-таки была зачарована. А где Арвиджен был во времена ее строительства? Определенно, далеко от Рюнцэ и вновь обретенных родственников.
- Библиотека, кто ее строил?
Уатамер кашлянула.
- Уатамер, - предупреждающим, вкрадчивым тоном сказал Арвиджен.
- Это дар герцогини Граншанж. Перебираясь из столицы на юг, она оставила часть своего книжного собрания и возвела для него новое здание. Кажется, для его строительства приглашали кого-то из амулетских ведьм. Вроде бы… да, герцогиню Адмар.
И снова родственники. Арвиджен поморщился.
- Об этом вам лучше расспросить историков. Адриенна, моя подруга, в свое время интересовалась подобными деталями. Боже, Одри! – Уатамер прижала руку ко рту. – Когда Одри узнает!...
Арвиджен фыркнул и пошел дальше, изучая стены. Великое множество печатей, призванных удержать в стенах магию. Когда-то и сам Арвиджен проделывал нечто подобное, создавая защиту для замка Стаг. Он был тогда молод, самое время упиваться своим всемогуществом. Стаг был до сих пор неприступен, а эти печати не сохранили даже отголоска магии. Невероятно. Но вот оно, невероятное, прямо перед глазами.
Арвиджену вновь удалось уловить чары, уже замеченные на трупе. Совсем неуловимые, легкие, тающие. Впереди уже различим был шум дождя, воздух стал ощутимо влажным. Арвиджен поднял пламя повыше, освещая коридор. Весь пол был усыпан пожелтевшими от времени листами плотной бумаги. Даже не бумаги, тщательно выделанного ругкилама*. Протиснувшись мимо него, Уатамер склонилась и подняла несколько.
- Это страницы из «Хроник Килама»! кому понадобилось убивать библиотекаря из-за «Хроник Килама»?!
- Вот именно, - пробормотал Арвиджен. – Вот именно…
--------------
* Шед – 0,2 см
* Ругкилам – писчий материал, напоминающий пергамен; тщательно выделанная кожа ящерицы руг, обитающей в Киламе. Не употребляется с IV века в связи с почти полным исчезновением ящериц
О том, что Боу убит, Одри сообщила со свойственной ей тактичностью Лиза. Как подруга не старалась смягчить новость, это все равно оказалось словно удар под дых. Больше никаких дружеских шуток, никакого участливого: «Завтра можете прийти пораньше». Одри уронила голову на руки.
- Ты плачешь? – Шеффи погладила ее по волосам. – Нет, конечно нет. Никогда не плачешь. Будешь пирог?
- Не хочу, - глухо ответила Одри.
- С яблоком и брусникой, - заговорщическим тоном сказала Шеффи.
- Не хочу!
- Ладно, - как всегда легко согласилась Шеффи, самое противоречивое и необидчивое существо в мире. – Мне пора на работу. Обед в холодильнике, хлеб свежий. Я ушла.
Порывисто чмокнув подругу в макушку, Саффрон убежала. Хлопнула входная дверь, заскрежетал ключ. Одри неохотно подняла голову. Знакомая кухня в их дешевой, снимаемой на троих квартире. Запах еды, легкий аромат сдобы. Солнце, смущенное ночной грозой, так и палит за апельсинового цвета шторами. И что-то не так.
Одри худо-бедно разбиралась в колдовстве. Не так хорошо, как Шеффи, конечно, но и спецкурс в Университете не пропускала. Она знала, как важны бывают предчувствия, подобные предощущения неправильности.
День шел наперекосяк. Одри собиралась пройтись по магазинам – была ее очередь делать покупки, а затем пораньше наведаться в библиотеку и показать мэти Боу обнаруженные накануне бумаги. Не рассказывая, конечно, откуда они. Это была нешуточная сделка с совестью, но отчего-то Одри отчаянно не хотелось рассказывать о краже. Страх разоблачения или снова предчувствие?
Зазвонил телефон. Стерн монотонным, безразличным ко всему голосом отменил ближайшие встречи. Конечно, - согласилась Одри. – У Университета много дел. Даже аспирантов отправили на отдых. И соискателей тоже. Экзамен в аспирантуру у Одри должен был состояться в сентябре, но эта мысль оставила ее сейчас совершенно равнодушной. Какие к Кикоше-Насмешнику аспирантуры, если умер хороший человек!
Одри с облегчением закончила разговор, положила трубку на рычаг и заварила себе чай. Двигалась она медленно, как сомнамбула. В горло кусок не лез. Чтобы хоть как-то взбодриться, Одри достала вытащенные из книги листки и расстелила их на кухонном столе. Ничего нового в голову не пришло. Бумага тонкая, незнакомой фактуры, а на ней темно-синими чернилами написаны странные, похожие на снежинки знаки. Даже не скажешь, надпись это или узор. Ничего подобного Одри не видела, а посоветоваться было не с кем. Спрятав бумаги в шкатулку, Одри переоделась и буквально выгнала себя в город. Сидя дома, она рисковала скатиться в глубокое отчаянье. В отличие от наделенной благословенным даром забвения Лизы, она слишком хорошо помнила, что такое смерть.
У Одри был список покупок, составленный несколько дней назад, но шла она в общем-то без особенной цели, размышляя обо всем подряд, а значит – ни о чем. О Лизе, уехавшей на работу среди ночи, наверное, голодной и уставшей. О безмятежной Саффрон и ее исполнившейся мечте. О Первой династии Килама что за скука, сказал бы любой. О бумаге со знаками-снежинками. Обо всем. Ни о чем. На бульваре Безмятежности Одри купила засахаренное яблоко и продолжила прогулку, напрочь позабыв о покупках.
Темнота пала внезапно. Тучи затянули небо, сильный шквал согнул деревья на бульваре. Раздался оглушительный треск, и липа, переломленная пополам, перекрыла дорогу. Прохожие, проклиная метеорологов за уклончивые прогнозы и магов за шутки с погодой, бросились врассыпную. Одри обернулась.
- Мэ-мэти Боу?
Это действительно был Боу, старший библиотекарь Университета. Или тень Боу. У него была землистая кожа и нестерпимо черные глаза, и весь он словно расплылся. Одри вспомнились детские сказочки о вурдалаках, оживших мертвецах, охочих до человеческого мяса, и о гуриби – пожирателях плоти из киламских пустынь. Библиотекарь в ответ на эту мысль раззявил пасть, полную мелких и острых зубов, и Одри отчетливо поняла: перед ней кто угодно, но только не мэти Боу.
Перебравшись через поваленное дерево с небывалой прытью, Одри бросилась бежать. Куда угодно, только бы прочь. Прочь отсюда. Ветер швырял в лицо пыль и пригоршни влаги, хотя дождя пока не было. Вурдалак, которому непогода была ни по чем, нагонял. Одри бросила через плечо недоеденное яблоко, хотя едва ли оно могло защитить от ожившего мертвеца. Руки были липкими от карамели.
Дождь хлынул, когда Одри свернула на Кладбищенскую улицу. Здесь были магазины и лавочки, наверняка кто-то из владельцев смог бы спратять ее и позвонить в полицию. Насмешник побери! На бульваре тоже были магазины, но ее никто не окликнул!
Кладбищенская шла под уклон до самого Мартэновского кладбища, и была вымощена округлыми булыжниками. С каждым шагом Одри все больше рисковала споткнуться, упасть и переломать себе все кости. И угодить вурдалаку на обед. И она бежала. Бежала без оглядки.
- Девочка!
Сильные пальцы стиснули ее запястье. Одри дёрнулась, но вот уже ее втащили в дверной проем, а мертвеца обсыпало что-то белое. Он содрогнулся и, как подрубленный, рухнул на ступени крыльца.
- Ч-ч-что это-то? – выдавила Одри.
- Хлорид натрия, - жизнерадостно сообщил ее спаситель. – Соль. Тебе нужно полотенце.
- Иду, мэти Ашшршашвидшшен, - сказала Лиза, старательно выговаривая шипящее имя. Жаль, она не уточнила, какие у аспидов в ходу обращения, но и без того прозвучало эффектно.
Тричент вскинул голову, посмотрел на нее и повторил:
- Живо.
Лиза подошла, стараясь не смотреть на распластанный на полу труп. Аспид, опустившись на одно колено, осматривал и ощупывал тело.
- Ножевое ранение, остаточный след… с руки срезана полоска плоти.. Собрались в обморок падать, Уатамер?
Лиза медленно опустила ресницы.
- Нет.
- Поднимите на ноги работников, к рассвету я должен знать, все ли книги на месте.
- Но… - начала Лиза, представившая бесконечные препирательства с библиотечными работниками.
- Что там у вас на пропуске написано? – ядовито поинтересовался аспид. – «Мл.ассист»? Валяйте, ассистируйте.
- Да, мэти.
- Телефон на стойке, - бросила аспид и вновь склонился над телом.
Ощущая свинцовую тяжесть, Лиза медленно пошла к телефону. Вытащенные из постели библиотечные работники реагировали на ее просьбу без малейшего энтузиазма. Двое или трое, не удержавшись, послали ее по известному адресу. Припомнив приютскую науку, Лиза ответила. В конце концов, примерно половина библиотекарей согласилась приехать посреди ночи в грозу, чтобы разобраться с возможными пропажами.
Аспид все так же изучал тело с внимательностью опытного патологоанатома. Лиза не рискнула приближаться. Крови она не боялась, но вид мертвеца пугал ее сам по себе. Новых распоряжений не было, и Лиза здраво рассудила, что если Триченту что-то понадобится, он сам это скажет. Взобравшись на невысокую лесенку, она огляделась.
В отличие от Адриенны, Лиза никогда не была в библиотеке частой гостьей. Тем не менее, многие мелкие детали намертво запечатлелись в памяти. Высокие шкафы, украшенные тонкой резьбой. Массивные – и не сдвинуть – столы, стулья с мягкими спинками, очень удобные. Зеленые абажуры настольных ламп. Кипы бумаг для заметок, карандаши в стаканчиках. Никаких чернил в библиотеке! В четырех простенках, очень узких, портреты четырех основных донаторов, пожертвовавших собственные книжные собрания Университету. Самый ранний, принадлежащий кисти великой Орелии Ситарез, изображал герцогиню Нимуэ Граншанж с чертежом новой библиотеки в руках. И с ним было что-то не так. Сдвинут в сторону буквально на шед*, но и этого для взгляда Лизы было достаточно. Она подошла. Вычурная золоченая рама была перепачкана пылью и копотью. Плясала на неощутимом кожей сквозняке паутинка. Лиза надела нитяные перчатки, выдаваемые всем посетителям читального зала, подцепила раму и потянула на себя, открывая узкий темный проход.
- Мэти Ашшршашвидшшен…
Сперва Арвиджен поругался для порядка: его, самого Тричента дернули в ненастную ночь из-за убийства какого-то университетского библиотекаря. Впрочем, он прекрасно видел, что вызвали его не зря. Что бы не произошло в библиотеке, здесь столкнулись незримо для большинства людей немалые силы.
Этому дару – видеть, слышать и осязать пути колдовства – многие завидовали, но он практически не передавался по наследству от змеев полукровкам. «Зависть, - часто говорил Сашель, и сам бывший могущественным чародеем, - портит характер». Наверное, так оно и было, потому что у самого Сашеля Линарда Киссолы характер был просто идеальный, а иначе с чего бы знатному и сильному аспиду, прародителю целой семьи брать на себя заботу об осиротевших племянниках? И заставлять их развивать и оттачивать свои таланты. В семь лет Арвиджен был готов удавить дядю за это. Спустя пару тысяч лет – искренне поблагодарить.
Внешне и тело библиотекаря, и читальный зал выглядели совершенно обыденно. Нормальный труп, нормальная комната. Местным чародеям, в чьих жилах лишь капли змеиной крови, несколько суток потребовалось бы на то, что Арвиджен углядел одним косым взглядом. Магии не было. Совсем.
В Виттании были места, лишенные магии. Ледяные Гробницы, многие горные вершины, сердце Магрейской пустыни. Места где настолько холодно или, наоборот, жарко, что дух не выдерживает. Но Рюнцэ был переполнен силой, особенно это касалось Королевской резиденции и Университета. Защитные чары, несработавшие ловушки, амулеты, артефакты, просто следы присутствия магов – все сплеталось в сплошное полотно, видимое Арвидженом, как гигантская паутина. Или внутренности невообразимого музыкального инструмента. Хороший настройщик сумел бы, пожалуй, изменить мир. К счастью, таковых в этом мире не было. И вся эта чародейская путаница и разноголосица заканчивалась у порога читального зала. Все. Пустота.
Арвиджен склонился над телом. Чистокровный человек – большая редкость для Рюнцэ, а тем более для Университета, где до сих пор на шесть магических факультетов приходится один естественнонаучный или филологический. Хотя сегодня днем Арвиджен лишний раз убедился, что совершенно не понимает кадровую политику полукровок.
- Мэти Ирвин Боу, старший библиотекарь, - встрял охранник, благополучно прозевавший убийство. – Хороший, тихий был человек.
- Угу, - неопределенно сказал Арвиджен, продолжая осматривать тело.
Ножевое ранение, глубокое. Но крови почти нет, хотя должно быть предостаточно. При таком ранении тут все должно быть залито ею. Арвиджен принюхался. Кровью даже не пахло. Загадка.
Охранник продолжал говорить. Занятый осмотром тела, Арвиджен не прислушивался, но это комариное зудение страшно раздражало его. Наконец он не выдержал.
- Идите и опросите свидетелей.
- Но, мэти следователь, а если…
- Так найдите их!
Охранник вышел. Арвиджен обошел библиотеку, осматривая шкафы и столы, и вновь склонился над телом, пытаясь понять, что же вызывает у него такое жуткое и назойливое чувство неправильности.
Мандарин и амбра. Стоит на пороге, держась за косяк, боится шагнуть в комнату, до дрожи боится. Наверняка, взглянув на труп, упадет в обморок. Послали ветры ассистентку.
- Уатамер, сюда, живо!
- Иду, мэти Ашшршашвидшшен, - сказала девушка, старательно вышипев его имя.
Арвиджен поднял голову. Никто уже очень давно не звал его так. Даже сородичи предпочитали упрощать, но больше из суеверных соображений. Учитывая, что неизвестный Арвиджену отец скрылся где-то на Амулете, одним из переводов имени было «Пепелище, оставленное всеми, где ничто не взрастет». Хорошее имя. Уатамер его, наверное, полночи учила.
Арвиджен сообразил, что слишком погрузился в свои мысли.
- Живо.
Продолжая осмотр тела, Арвиджен краем глаза следил за девушкой. Она слегка побледнела, но держалась молодцом.
- Ножевое ранение, - Арвиджен коснулся краев раны и сумел наконец поймать что-то едва уловимо магическое. – Остаточный след…
Проследив его – тончайшую нить чар – змей взялся за руку покойного.
- С руки срезана полоса плоти… Собрались в обморок падать, Уатамер?
Позеленевшая девушка выдавила:
- Нет.
Сжалившись над ней, Арвиджен велел обзвонить библиотекарей. В конце концов, если пропала какая-то книга, это может стать зацепкой. В университетском книгохранилище можно было отыскать такие сокровища, за которые убить не жалко.
Оставив книги на новоявленную ассистентку, Арвиджен вернулся к трупу. Единственный на всю комнату, очень слабый магический след тянулся от раны на груди к срезу с руки. Вывод? Ножик был непростой. Срез выглядел чисто и ровно, словно… Да это просто ветчина! Еще одна загадка, еще одна бессмыслица.
- Мэти Ашшршашвидшшен…
- Ну что еще?! – Арвиджен поднял голову и огляделся в поисках несносной девицы. Она стояла у картины, изображающей Нимуэ Граншанж, за которой начинался узкий потайной ход. Ход, который Арвиджен прозевал. – Как ты его нашла?
- Рама была сдвинута на шед, - с готовностью ответила Уатамер.
На шед. Арвиджен подавился смешком, поднялся и отряхнул одежду.
- Что в той стороне?
- Старый Сад.
- Верно… - аспид потер ладони, согревая их, и зажег небольшое, но яркое пламя. Уатамер смотрела на него со смесью ужаса и восторга. Из-за такого дешевого фокуса. Тьфу! – Пошли.
Ход был очень узкий, заросший пылью и паутиной, но совершенно сухой. Судя по вырезанным на камнях печатям, строители позаботились о защите библиотеки от влаги. Значит, она все-таки была зачарована. А где Арвиджен был во времена ее строительства? Определенно, далеко от Рюнцэ и вновь обретенных родственников.
- Библиотека, кто ее строил?
Уатамер кашлянула.
- Уатамер, - предупреждающим, вкрадчивым тоном сказал Арвиджен.
- Это дар герцогини Граншанж. Перебираясь из столицы на юг, она оставила часть своего книжного собрания и возвела для него новое здание. Кажется, для его строительства приглашали кого-то из амулетских ведьм. Вроде бы… да, герцогиню Адмар.
И снова родственники. Арвиджен поморщился.
- Об этом вам лучше расспросить историков. Адриенна, моя подруга, в свое время интересовалась подобными деталями. Боже, Одри! – Уатамер прижала руку ко рту. – Когда Одри узнает!...
Арвиджен фыркнул и пошел дальше, изучая стены. Великое множество печатей, призванных удержать в стенах магию. Когда-то и сам Арвиджен проделывал нечто подобное, создавая защиту для замка Стаг. Он был тогда молод, самое время упиваться своим всемогуществом. Стаг был до сих пор неприступен, а эти печати не сохранили даже отголоска магии. Невероятно. Но вот оно, невероятное, прямо перед глазами.
Арвиджену вновь удалось уловить чары, уже замеченные на трупе. Совсем неуловимые, легкие, тающие. Впереди уже различим был шум дождя, воздух стал ощутимо влажным. Арвиджен поднял пламя повыше, освещая коридор. Весь пол был усыпан пожелтевшими от времени листами плотной бумаги. Даже не бумаги, тщательно выделанного ругкилама*. Протиснувшись мимо него, Уатамер склонилась и подняла несколько.
- Это страницы из «Хроник Килама»! кому понадобилось убивать библиотекаря из-за «Хроник Килама»?!
- Вот именно, - пробормотал Арвиджен. – Вот именно…
--------------
* Шед – 0,2 см
* Ругкилам – писчий материал, напоминающий пергамен; тщательно выделанная кожа ящерицы руг, обитающей в Киламе. Не употребляется с IV века в связи с почти полным исчезновением ящериц
О том, что Боу убит, Одри сообщила со свойственной ей тактичностью Лиза. Как подруга не старалась смягчить новость, это все равно оказалось словно удар под дых. Больше никаких дружеских шуток, никакого участливого: «Завтра можете прийти пораньше». Одри уронила голову на руки.
- Ты плачешь? – Шеффи погладила ее по волосам. – Нет, конечно нет. Никогда не плачешь. Будешь пирог?
- Не хочу, - глухо ответила Одри.
- С яблоком и брусникой, - заговорщическим тоном сказала Шеффи.
- Не хочу!
- Ладно, - как всегда легко согласилась Шеффи, самое противоречивое и необидчивое существо в мире. – Мне пора на работу. Обед в холодильнике, хлеб свежий. Я ушла.
Порывисто чмокнув подругу в макушку, Саффрон убежала. Хлопнула входная дверь, заскрежетал ключ. Одри неохотно подняла голову. Знакомая кухня в их дешевой, снимаемой на троих квартире. Запах еды, легкий аромат сдобы. Солнце, смущенное ночной грозой, так и палит за апельсинового цвета шторами. И что-то не так.
Одри худо-бедно разбиралась в колдовстве. Не так хорошо, как Шеффи, конечно, но и спецкурс в Университете не пропускала. Она знала, как важны бывают предчувствия, подобные предощущения неправильности.
День шел наперекосяк. Одри собиралась пройтись по магазинам – была ее очередь делать покупки, а затем пораньше наведаться в библиотеку и показать мэти Боу обнаруженные накануне бумаги. Не рассказывая, конечно, откуда они. Это была нешуточная сделка с совестью, но отчего-то Одри отчаянно не хотелось рассказывать о краже. Страх разоблачения или снова предчувствие?
Зазвонил телефон. Стерн монотонным, безразличным ко всему голосом отменил ближайшие встречи. Конечно, - согласилась Одри. – У Университета много дел. Даже аспирантов отправили на отдых. И соискателей тоже. Экзамен в аспирантуру у Одри должен был состояться в сентябре, но эта мысль оставила ее сейчас совершенно равнодушной. Какие к Кикоше-Насмешнику аспирантуры, если умер хороший человек!
Одри с облегчением закончила разговор, положила трубку на рычаг и заварила себе чай. Двигалась она медленно, как сомнамбула. В горло кусок не лез. Чтобы хоть как-то взбодриться, Одри достала вытащенные из книги листки и расстелила их на кухонном столе. Ничего нового в голову не пришло. Бумага тонкая, незнакомой фактуры, а на ней темно-синими чернилами написаны странные, похожие на снежинки знаки. Даже не скажешь, надпись это или узор. Ничего подобного Одри не видела, а посоветоваться было не с кем. Спрятав бумаги в шкатулку, Одри переоделась и буквально выгнала себя в город. Сидя дома, она рисковала скатиться в глубокое отчаянье. В отличие от наделенной благословенным даром забвения Лизы, она слишком хорошо помнила, что такое смерть.
У Одри был список покупок, составленный несколько дней назад, но шла она в общем-то без особенной цели, размышляя обо всем подряд, а значит – ни о чем. О Лизе, уехавшей на работу среди ночи, наверное, голодной и уставшей. О безмятежной Саффрон и ее исполнившейся мечте. О Первой династии Килама что за скука, сказал бы любой. О бумаге со знаками-снежинками. Обо всем. Ни о чем. На бульваре Безмятежности Одри купила засахаренное яблоко и продолжила прогулку, напрочь позабыв о покупках.
Темнота пала внезапно. Тучи затянули небо, сильный шквал согнул деревья на бульваре. Раздался оглушительный треск, и липа, переломленная пополам, перекрыла дорогу. Прохожие, проклиная метеорологов за уклончивые прогнозы и магов за шутки с погодой, бросились врассыпную. Одри обернулась.
- Мэ-мэти Боу?
Это действительно был Боу, старший библиотекарь Университета. Или тень Боу. У него была землистая кожа и нестерпимо черные глаза, и весь он словно расплылся. Одри вспомнились детские сказочки о вурдалаках, оживших мертвецах, охочих до человеческого мяса, и о гуриби – пожирателях плоти из киламских пустынь. Библиотекарь в ответ на эту мысль раззявил пасть, полную мелких и острых зубов, и Одри отчетливо поняла: перед ней кто угодно, но только не мэти Боу.
Перебравшись через поваленное дерево с небывалой прытью, Одри бросилась бежать. Куда угодно, только бы прочь. Прочь отсюда. Ветер швырял в лицо пыль и пригоршни влаги, хотя дождя пока не было. Вурдалак, которому непогода была ни по чем, нагонял. Одри бросила через плечо недоеденное яблоко, хотя едва ли оно могло защитить от ожившего мертвеца. Руки были липкими от карамели.
Дождь хлынул, когда Одри свернула на Кладбищенскую улицу. Здесь были магазины и лавочки, наверняка кто-то из владельцев смог бы спратять ее и позвонить в полицию. Насмешник побери! На бульваре тоже были магазины, но ее никто не окликнул!
Кладбищенская шла под уклон до самого Мартэновского кладбища, и была вымощена округлыми булыжниками. С каждым шагом Одри все больше рисковала споткнуться, упасть и переломать себе все кости. И угодить вурдалаку на обед. И она бежала. Бежала без оглядки.
- Девочка!
Сильные пальцы стиснули ее запястье. Одри дёрнулась, но вот уже ее втащили в дверной проем, а мертвеца обсыпало что-то белое. Он содрогнулся и, как подрубленный, рухнул на ступени крыльца.
- Ч-ч-что это-то? – выдавила Одри.
- Хлорид натрия, - жизнерадостно сообщил ее спаситель. – Соль. Тебе нужно полотенце.
