Раскланявшись с котищем, я толкнула калитку – благо она была не заперта – и шагнула в сад. Тишина стояла изумительная, нарушаемая только отдаленным журчанием воды и гудением шмелей и пчел над цветами. Теплый воздух доносил ароматы цветов и меда. И кофе, неизмеримо лучше сваренного, чем та дрянь из автомата. А еще – свежевыпеченного хлеба и хвои.
Дом был выстроен из желтоватого песчаника с отделкой сланцем и покрыт соломой. Казалось, он сошел с открытки или телеэкрана. Возле крыльца стояла изящная кованая лавочка с небрежно брошенным на нее клетчатым пледом. Слева располагался розарий, который, похоже, огибал дом. При самом беглом осмотре я насчитала десятка три сортов роз. Справа над домом высился огромный старый ясень, затеняющий своей кроной изрядную часть сада.
В этом доме могла бы жить какая-нибудь пожилая леди вроде мисс Марпл, и я окончательно убедилась, что не могу представить себе Кристофера Хольдена. Что он за человек, живущий в таком идиллически-славном доме и так великолепно писавший двадцать лет назад?
Я вспомнила наконец о правилах приличия и постучала:
- Мистер Хольден! Мистер Хольден!
Мне никто не ответил. Может быть, хозяина нет дома, или он еще спит?
- Мистер Хольден! – крикнула я погромче.
- Что вам нужно?
Я обернулась и обнаружила, что он смотрит на меня поверх высоких чайных роз. Худощавый, даже сухощавый, с весьма импозантной проседью в буйных волосах и до такой степени яркими темно-голубыми глазами, что от этого становится не по себе. И взгляд был враждебный.
- Вы Кристофер Хольден? – спросила я.
- Это зависит от того, кто спрашивает.
- Меня зовут Керидвен Браунд, мы пишем книгу о…
- Всего доброго, - холодно сказал Хольден и скрылся за розами.
Я, в общем-то, и не ожидала иного. Но ничего, мы поборемся!
Я обогнула сплошную стену роз и нашла вход, обрамленный увитой цветами аркой. Внутри розария еще сильнее пахло цветами и шмели гудели ниже, волнительно вибрируя. Хольден, вооружившись лопатой, окапывал куст темно-бордовых роз.
- Вы должны поверить, мы ничего не будем публиковать без вашего согласия, мистер Хольден. Я здесь для того, чтобы определить, достойна ли вообще история публикации и, если она достойна, заручиться вашим согласием.
- И я уже сказал нет. Всего доброго, мисс…
- Браунд, - подсказала я.
- Без разницы.
- Но мистер Хольден…
- Мисс…
- Браунд.
Хольден посмотрел на меня, чуть сощурившись. Опираясь на лопату, он выглядел, почему-то, расхитителем могил, а не садовником.
- Я переехал сюда для того, чтобы избавиться от назойливого внимания. Чудесный юг, так далеко от Шетландских островов. И я желаю, чтобы и все остальное также оставалось от меня подальше. Всего доброго.
Я пошла с козыря, надеясь, что раздражение сделает Хольдена разговорчивее.
- Суперинтендант Глоуб все еще считает вас убийцей.
- Не сомневаюсь. Я все еще считаю его дилетантом и бездарностью. Можете ему это передать. Дословно. А теперь уходите, иначе я буду вынужден вызвать полицию и обвинить вас в нарушении границ частной собственности.
Проблемы с полицией мне были совсем некстати, так что пришлось раскланяться с недружелюбной спиной Хольдена и вернуться в деревню. Однако это вовсе не значило, что я сдалась. Я… затаилась, скажем так. Самое время обдумать свои дальнейшие действия.
Глава 2. Black Magic
Цветки средних размеров, черно-красные, с темно-малиновой серединкой
Деревенским Б&Б управляла девушка с экзотическим именем Мэрион Аламеда. Она была судя по всему болтушка и хохотушка с очаровательными ямочками на щеках. Постояльцев практически не было, и мне досталась уютная комната с видом на церковь и все внимание хозяйки. Она была, должно быть, отъявленной сплетницей. По крайней мере, мне не потребовалось особенных усилий, чтобы натолкнуть девушку на разговор о Кристофере Хольдене.
Он жил в деревне больше десяти лет и, похоже, местные даже не подозревали об истории с убийством его жены. Я, конечно же, не стала о ней распространяться. Жил Хольден тихо и скромно (если можно сказать такое о человеке с садом, полным премиальных саженцев), с жителями деревни был безупречно вежлив и обходителен. Часто нанимал их, если требовалась помощь, платил щедро. Продукты закупал местные, был на хорошем счету у старушек, с которыми советовался на счет своего сада. По воскресеньям ходил в церковь, но едва ли из благочестивых соображений. Кажется, он очень любил органную музыку. Зимой часто уезжал куда-то и мог отсутствовать месяцами (за домом и садом тогда присматривали соседи), но всегда возвращался. Он нравился мисс Аламеда, хотя и был на ее взгляд потрясающе скучным человеком.
И – да – электричество у него все-таки было.
Три дня осторожных расспросов в деревне мало что добавили в этому портрету. Разве что – местные вдовушки считали его великолепным экземпляром и строили порой планы. Кристофер Хольден иронично отшучивался, но отказывался попадаться в ловко расставленные сети.
Словом, он не слишком-то походил на убийцу, даже на давным-давно завязавшего убийцу, но, похоже, разговоры о состоянии жены были правдой. Хольден не бедствовал и мог позволить себе отличный коттедж, сад, машину и путешествия. Если конечно он зимой не отправлялся в какую-нибудь психиатрическую лечебницу, чтобы переждать рецидив буйства. Это требовалось проверить, хотя само предположение звучало чрезмерно мелодраматично, в духе ужастиков семидесятых годов. Думаю, с Роджером Корманом и Теренсом Фишером я бы сработалась.
В общем и целом история выглядела многообещающей. Загадочное нераскрытое убийство, укрывшийся в провинции писатель. Убийца, так и оставшийся безнаказанным и роняющий тень на всю оставшуюся жизнь писателя. Прекрасная драма, для которой Аарон подберет самые пафосные слова. Но все это не стоило и выеденного яйца, если Хольден не даст свое согласие.
Я решила еще раз встретиться с ним в воскресенье после мессы. Выходящие из церкви люди обычно доброжелательно настроены. А близость священника не позволит ему быть чрезмерно грубым.
Я узнала у Мэрион, во сколько будет служба, и отправилась спать пораньше. Я, честно говоря, была немного взволнована, и не только предстоящим разговором с Хольденом. Я никогда прежде не бывала на католической службе. Родители пытались – совершенно безуспешно – воспитать из меня честную протестантку, а когда им это не удалось, плюнули на все. В церквях я всегда чувствовала себя немного неловко, как будто вторгалась на чужую, запретную территорию. Всегда было странное ощущение, что сейчас меня начнут ругать.
Если все получится, размышляла а, укрывшись простыней до подбородка, то, пожалуй, удастся выбить из Аарона деньги по-максимуму. И покончить уже с этой постылой жизнью его ассистентки. Пускай ищет другую дуру, а я открою свой магазинчик. Или, вот, займусь переизданием книг Хольдена. Вдруг и остальные так же хороши, как «Чердачное окошко».
Ночь была жаркой, душной, и мне отчего-то вспомнился ясень возле дома Хольдена. Монти Джеймс5 какой-то выходит, честное слово! Выходит ли окно его спальни к этому ясеню? Снятся ли ему мучительные кошмары во влажной тени дерева?
И почему у меня окно не открыто?
Я поднялась, не зажигая лампу, ощупью добралась до окна, раздернула шторы и распахнула обе створки. Ночь была лунная, и я ясно видела, как кто-то перебегает улицу. Ночной прохожий? Что он делал у дверей Б&Б? Ухажер Мэрион? Молочник? Разносчик газет? И почему, скажите на милость, у меня такое неуемное воображение, что увидев бегущего человека, я сразу придумываю что-то плохое?
И все же, он так поспешно бежал… вор, может быть?
Я решила спуститься и проверить, заперта ли дверь, а заодно выпить оранжада со льдом. Мэрион вечером показывала мне кувшин в холодильнике и говорила угощаться в любое время. Три часа утра – чем не любое время? Я влезла в тапочки и вышла из комнаты. Щелкнула выключателем на лестнице. Темнота. Еще раз щелкнула, понимая, что особого эффекта все равно не дождусь. Сгоревшие пробки: вся прелесть жизни в деревне.
Или – вот еще мотив из остросюжетного романа – преступник испортил электричество в доме и совершил зверское убийство.
Я вернулась в комнату, достала свой сотовый и, используя его вместо фонарика начала спускаться. Кроме шуток – пить очень хочется.
Я спустилась почти до середины лестницы, когда воображение - бич мой – подкинуло еще одну подлость. Запах крови. Я ощущала его, резкий, железистый; у меня всегда было отменное обоняние, и даже ароматические галлюцинации вышли на редкость подробные. Ковер был влажный и хлюпал. По ноге, почти утонувшей в нем, потекло что-то влажное. Я абсолютно хладнокровно посветила себе под ноги, на темный мокрый пол, на откинутую мертвенно-бледную руку, на которую я только чудом не наступила.
А-а-а. Ах.
- Что случилось? – донесся голос сверху.
- Здесь… - неуверенно начала я, вспыхнул свет, и я смогла с чистой совестью закончить. – Труп. Звоните в полицию.
В следующие несколько часов вокруг меня суетились люди, заботливо переставляли меня с места на место и весьма назойливо интересовались, в порядке ли я. Я была в полном порядке, чего не скажешь о Мэрион Аламеда. Я, конечно, молчала об этом.
Рассвело. Полицейских стало еще больше, и нагрянувший инспектор был не так мил и любезен, как местные констебли. Он принялся за утомительный, лишенный какого-либо смысла допрос: почему я спустилась вниз, что я слышала, что я видела? Были ли кто-то возле дома? Сколько было времени? Открыта ли была входная дверь? Когда я в последний раз видела Мэрион Аламеда? Что мне понадобилось в деревне? Я отвечала максимально честно, рассказала о фигуре на улице, о запахе крови. Умолчала только о двух фактах: почему я расспрашивала о Кристофере Хольдене (будут докапываться, скажу, что пишу статью для студенческой газеты) и на какие мысли меня натолкнул вид Мэрион. Я точно знала, где мне уже попадалась подобная чудовищно кровавая мизансцена, описанная скупо и деликатно. Ронда, первая жертва панического страха Клары Вайц. Кристофер Хольден, «Сквозь чердачное окошко».
* * *
Аарон – будь проклят Твиттер – узнал об убийстве в течении двух часов. Я только-только закончила утомительные разговоры с полицейскими, как он начал обрывать мой телефон с угрозами вроде «Я приеду и обо всем позабочусь». Я еле-еле уговорила Аарона остаться в Лондоне. Только полоумного псевдодокументалиста здесь не хватает. Боюсь даже предположить, до какой степени он испортит отношения с полицией.
Оставаться в Б&Б, где орудовала полиция и на лестнице была разлита лужа крови, не представлялось возможным. К счастью, одна из местных старых дев сдала мне комнату по совершенно смешной цене. Единственной существенной платой оказалось то, что мисс Гиллипод была чрезвычайно общительна и разговорчива. Проще говоря, мисс Гиллипод была главной деревенской сплетницей. При моей профессии это только к лучшему. Обожаю сплетников.
Дом ее стоял рядом с церковью, выходя окнами на кладбище и на яблоневую рощу. Распаковывая вещи – комнату мне отвели на втором этаже в небольшой мансарде – я могла наблюдать за тем, как люди стекаются к церкви. Убийство, тем более совершенное с такой жестокостью, было событием из ряда вон выходящим, и привлекло внимание всей общины. Я искренне надеялась, что они идут в церковь, чтобы скорбеть, а не для того, чтобы обмениваться сплетнями.
На карниз с козырька крыши спрыгнул огромный черный кот и принялся когтями драть солому. Этого монстра я уже видела – возле дома Хольдена. Вблизи он выглядел просто устрашающе. Клыки, должно быть, с мой мизинец! Чудовище зевнуло, демонстрируя их, и покосилось на меня недобрым рыжим глазом. Я люблю кошек, честное слово. Но этого я попросту боялась.
- Бегемот! Домой, живо!
Повинуясь оклику с улицы, котяра потянулся, плавно соскользнул по утрамбованной соломе и спрыгнул на землю. Я свесилась из окна и посмотрела на Хольдена, остановившегося, чтобы погладить этого кайт-ши.
- Бегемот? Вы серьезно? Как еще вы зовете домашних животных? Астарот? Бафомет? Велиал и Абадонна?
Хольден не удостоил меня ответом. Не больно-то и хотелось.
Надев кардиган – вечер был прохладный – я спустилась вниз и решила прогуляться до церкви. Я ведь здесь для того, чтобы договориться с Хольденом. Но для начала нелишним будет убедиться, что не он – убийца.
Собственное состояние пугало меня. Я несколько часов назад обнаружила труп, плавающий в луже собственной крови. Это не книга, не кино, где кровь ненастоящая, и люди тоже ненастоящие. Это жизнь, это очень славная девушка, и мне положено впасть в истерику и рыдать от ужаса. А я есть хочу. Сэндвич с тунцом, пожалуй. Или хорошо прожаренный стейк с картофельным салатом. Рыбу с картошкой, завернутую в свежий номер «Сан» на худой конец. Я бесчувственная?
Впрочем, люди, которых я встречала на улицах, тоже не слишком скорбели. Они, скорее, были охвачены предвкушением чего-то загадочного, ужасного, но вместе с тем, привлекательного. Мэрион была не местной, ее, похоже, не слишком хорошо знали, и произошедшее убийство было чем-то вроде аттракциона или показа фильма ужасов. Впрочем, в Лондоне, где постоянно что-то происходит, к убийству отнеслись бы с еще большим безразличием.
Прогулка по деревне, пусть и освежила меня, ничего не дала. Хольден умело скрывался, поговорить с местными, не возбуждая сплетен, было непросто, а рыбу с картошкой здесь продавали паршивую. Вернувшись домой, я оказалась вовлечена в Чаепитие — настоящее священнодействие, собравшее трех подруг мисс Гиллипод и двух комнатных собачек. И много, очень много лимонного печенья, страшно вредного для фигуры и просто преступно вкусного.
Почтенные девы, конечно же, обсуждали невиданное убийство. «Сквозь чердачное окошко» было здесь неизвестно, но мисс Розмари Честер находила смерть Мэрион Аламеда театральной. Я, кстати, тоже. Когда обсуждать стало нечего — кровавые подробности были исчерпаны, а с подозреваемыми глухо, полиция же своими жертвами с местными мисс Марпл не делилась, старушки задали вопрос, которого я опасалась.
- А вы зачем приехали, мисс Браунд?
Подходящей легенды у меня не было, а рассказывать о прошлом Хольдена не хотелось. Если он не убийца, выйдет некрасиво. Впрочем, если убийца — еще хуже. За весь день я так и не удосужилась придумать ответ на этот совершенно закономерный вопрос.
Потом я вспомнила. Церковь. Церковь Святого Гилберта!
- Меня привлекла ваша церковь, мисс Гиллипод. Пишу небольшое исследование.
- О, она великолепна! - всплеснула руками мисс Таппер. - Куда красивее, чем у наших соседей, хотя они и похваляются фресками пятнадцатого века.
- Новодел, - авторитетно сказала мисс Честер, большой, надо полагать, специалист в этом вопросе. - Вам надо поговорить с мистером Хольденом, дорогая. Он много знает о церкви и написал великолепную брошюру для нашего краеведческого общества, помнишь, Бесси, дорогая?
Мистер Хольден, вот как? Наш пострел, я погляжу, везде поспел.
- Спасибо за совет, мисс Честер. А можно прочитать эту брошюру где-то?
Мисс Гиллипод поднялась и принялась деловито осматривать ящики комода, из которых появлялись то пачка счетов, то стопка писем, романтично перевязанных алой лентой. Наконец моя хозяйка отыскала брошюру и протянула мне.
Дом был выстроен из желтоватого песчаника с отделкой сланцем и покрыт соломой. Казалось, он сошел с открытки или телеэкрана. Возле крыльца стояла изящная кованая лавочка с небрежно брошенным на нее клетчатым пледом. Слева располагался розарий, который, похоже, огибал дом. При самом беглом осмотре я насчитала десятка три сортов роз. Справа над домом высился огромный старый ясень, затеняющий своей кроной изрядную часть сада.
В этом доме могла бы жить какая-нибудь пожилая леди вроде мисс Марпл, и я окончательно убедилась, что не могу представить себе Кристофера Хольдена. Что он за человек, живущий в таком идиллически-славном доме и так великолепно писавший двадцать лет назад?
Я вспомнила наконец о правилах приличия и постучала:
- Мистер Хольден! Мистер Хольден!
Мне никто не ответил. Может быть, хозяина нет дома, или он еще спит?
- Мистер Хольден! – крикнула я погромче.
- Что вам нужно?
Я обернулась и обнаружила, что он смотрит на меня поверх высоких чайных роз. Худощавый, даже сухощавый, с весьма импозантной проседью в буйных волосах и до такой степени яркими темно-голубыми глазами, что от этого становится не по себе. И взгляд был враждебный.
- Вы Кристофер Хольден? – спросила я.
- Это зависит от того, кто спрашивает.
- Меня зовут Керидвен Браунд, мы пишем книгу о…
- Всего доброго, - холодно сказал Хольден и скрылся за розами.
Я, в общем-то, и не ожидала иного. Но ничего, мы поборемся!
Я обогнула сплошную стену роз и нашла вход, обрамленный увитой цветами аркой. Внутри розария еще сильнее пахло цветами и шмели гудели ниже, волнительно вибрируя. Хольден, вооружившись лопатой, окапывал куст темно-бордовых роз.
- Вы должны поверить, мы ничего не будем публиковать без вашего согласия, мистер Хольден. Я здесь для того, чтобы определить, достойна ли вообще история публикации и, если она достойна, заручиться вашим согласием.
- И я уже сказал нет. Всего доброго, мисс…
- Браунд, - подсказала я.
- Без разницы.
- Но мистер Хольден…
- Мисс…
- Браунд.
Хольден посмотрел на меня, чуть сощурившись. Опираясь на лопату, он выглядел, почему-то, расхитителем могил, а не садовником.
- Я переехал сюда для того, чтобы избавиться от назойливого внимания. Чудесный юг, так далеко от Шетландских островов. И я желаю, чтобы и все остальное также оставалось от меня подальше. Всего доброго.
Я пошла с козыря, надеясь, что раздражение сделает Хольдена разговорчивее.
- Суперинтендант Глоуб все еще считает вас убийцей.
- Не сомневаюсь. Я все еще считаю его дилетантом и бездарностью. Можете ему это передать. Дословно. А теперь уходите, иначе я буду вынужден вызвать полицию и обвинить вас в нарушении границ частной собственности.
Проблемы с полицией мне были совсем некстати, так что пришлось раскланяться с недружелюбной спиной Хольдена и вернуться в деревню. Однако это вовсе не значило, что я сдалась. Я… затаилась, скажем так. Самое время обдумать свои дальнейшие действия.
Глава 2. Black Magic
Цветки средних размеров, черно-красные, с темно-малиновой серединкой
Деревенским Б&Б управляла девушка с экзотическим именем Мэрион Аламеда. Она была судя по всему болтушка и хохотушка с очаровательными ямочками на щеках. Постояльцев практически не было, и мне досталась уютная комната с видом на церковь и все внимание хозяйки. Она была, должно быть, отъявленной сплетницей. По крайней мере, мне не потребовалось особенных усилий, чтобы натолкнуть девушку на разговор о Кристофере Хольдене.
Он жил в деревне больше десяти лет и, похоже, местные даже не подозревали об истории с убийством его жены. Я, конечно же, не стала о ней распространяться. Жил Хольден тихо и скромно (если можно сказать такое о человеке с садом, полным премиальных саженцев), с жителями деревни был безупречно вежлив и обходителен. Часто нанимал их, если требовалась помощь, платил щедро. Продукты закупал местные, был на хорошем счету у старушек, с которыми советовался на счет своего сада. По воскресеньям ходил в церковь, но едва ли из благочестивых соображений. Кажется, он очень любил органную музыку. Зимой часто уезжал куда-то и мог отсутствовать месяцами (за домом и садом тогда присматривали соседи), но всегда возвращался. Он нравился мисс Аламеда, хотя и был на ее взгляд потрясающе скучным человеком.
И – да – электричество у него все-таки было.
Три дня осторожных расспросов в деревне мало что добавили в этому портрету. Разве что – местные вдовушки считали его великолепным экземпляром и строили порой планы. Кристофер Хольден иронично отшучивался, но отказывался попадаться в ловко расставленные сети.
Словом, он не слишком-то походил на убийцу, даже на давным-давно завязавшего убийцу, но, похоже, разговоры о состоянии жены были правдой. Хольден не бедствовал и мог позволить себе отличный коттедж, сад, машину и путешествия. Если конечно он зимой не отправлялся в какую-нибудь психиатрическую лечебницу, чтобы переждать рецидив буйства. Это требовалось проверить, хотя само предположение звучало чрезмерно мелодраматично, в духе ужастиков семидесятых годов. Думаю, с Роджером Корманом и Теренсом Фишером я бы сработалась.
В общем и целом история выглядела многообещающей. Загадочное нераскрытое убийство, укрывшийся в провинции писатель. Убийца, так и оставшийся безнаказанным и роняющий тень на всю оставшуюся жизнь писателя. Прекрасная драма, для которой Аарон подберет самые пафосные слова. Но все это не стоило и выеденного яйца, если Хольден не даст свое согласие.
Я решила еще раз встретиться с ним в воскресенье после мессы. Выходящие из церкви люди обычно доброжелательно настроены. А близость священника не позволит ему быть чрезмерно грубым.
Я узнала у Мэрион, во сколько будет служба, и отправилась спать пораньше. Я, честно говоря, была немного взволнована, и не только предстоящим разговором с Хольденом. Я никогда прежде не бывала на католической службе. Родители пытались – совершенно безуспешно – воспитать из меня честную протестантку, а когда им это не удалось, плюнули на все. В церквях я всегда чувствовала себя немного неловко, как будто вторгалась на чужую, запретную территорию. Всегда было странное ощущение, что сейчас меня начнут ругать.
Если все получится, размышляла а, укрывшись простыней до подбородка, то, пожалуй, удастся выбить из Аарона деньги по-максимуму. И покончить уже с этой постылой жизнью его ассистентки. Пускай ищет другую дуру, а я открою свой магазинчик. Или, вот, займусь переизданием книг Хольдена. Вдруг и остальные так же хороши, как «Чердачное окошко».
Ночь была жаркой, душной, и мне отчего-то вспомнился ясень возле дома Хольдена. Монти Джеймс5 какой-то выходит, честное слово! Выходит ли окно его спальни к этому ясеню? Снятся ли ему мучительные кошмары во влажной тени дерева?
И почему у меня окно не открыто?
Я поднялась, не зажигая лампу, ощупью добралась до окна, раздернула шторы и распахнула обе створки. Ночь была лунная, и я ясно видела, как кто-то перебегает улицу. Ночной прохожий? Что он делал у дверей Б&Б? Ухажер Мэрион? Молочник? Разносчик газет? И почему, скажите на милость, у меня такое неуемное воображение, что увидев бегущего человека, я сразу придумываю что-то плохое?
И все же, он так поспешно бежал… вор, может быть?
Я решила спуститься и проверить, заперта ли дверь, а заодно выпить оранжада со льдом. Мэрион вечером показывала мне кувшин в холодильнике и говорила угощаться в любое время. Три часа утра – чем не любое время? Я влезла в тапочки и вышла из комнаты. Щелкнула выключателем на лестнице. Темнота. Еще раз щелкнула, понимая, что особого эффекта все равно не дождусь. Сгоревшие пробки: вся прелесть жизни в деревне.
Или – вот еще мотив из остросюжетного романа – преступник испортил электричество в доме и совершил зверское убийство.
Я вернулась в комнату, достала свой сотовый и, используя его вместо фонарика начала спускаться. Кроме шуток – пить очень хочется.
Я спустилась почти до середины лестницы, когда воображение - бич мой – подкинуло еще одну подлость. Запах крови. Я ощущала его, резкий, железистый; у меня всегда было отменное обоняние, и даже ароматические галлюцинации вышли на редкость подробные. Ковер был влажный и хлюпал. По ноге, почти утонувшей в нем, потекло что-то влажное. Я абсолютно хладнокровно посветила себе под ноги, на темный мокрый пол, на откинутую мертвенно-бледную руку, на которую я только чудом не наступила.
А-а-а. Ах.
- Что случилось? – донесся голос сверху.
- Здесь… - неуверенно начала я, вспыхнул свет, и я смогла с чистой совестью закончить. – Труп. Звоните в полицию.
В следующие несколько часов вокруг меня суетились люди, заботливо переставляли меня с места на место и весьма назойливо интересовались, в порядке ли я. Я была в полном порядке, чего не скажешь о Мэрион Аламеда. Я, конечно, молчала об этом.
Рассвело. Полицейских стало еще больше, и нагрянувший инспектор был не так мил и любезен, как местные констебли. Он принялся за утомительный, лишенный какого-либо смысла допрос: почему я спустилась вниз, что я слышала, что я видела? Были ли кто-то возле дома? Сколько было времени? Открыта ли была входная дверь? Когда я в последний раз видела Мэрион Аламеда? Что мне понадобилось в деревне? Я отвечала максимально честно, рассказала о фигуре на улице, о запахе крови. Умолчала только о двух фактах: почему я расспрашивала о Кристофере Хольдене (будут докапываться, скажу, что пишу статью для студенческой газеты) и на какие мысли меня натолкнул вид Мэрион. Я точно знала, где мне уже попадалась подобная чудовищно кровавая мизансцена, описанная скупо и деликатно. Ронда, первая жертва панического страха Клары Вайц. Кристофер Хольден, «Сквозь чердачное окошко».
* * *
Аарон – будь проклят Твиттер – узнал об убийстве в течении двух часов. Я только-только закончила утомительные разговоры с полицейскими, как он начал обрывать мой телефон с угрозами вроде «Я приеду и обо всем позабочусь». Я еле-еле уговорила Аарона остаться в Лондоне. Только полоумного псевдодокументалиста здесь не хватает. Боюсь даже предположить, до какой степени он испортит отношения с полицией.
Оставаться в Б&Б, где орудовала полиция и на лестнице была разлита лужа крови, не представлялось возможным. К счастью, одна из местных старых дев сдала мне комнату по совершенно смешной цене. Единственной существенной платой оказалось то, что мисс Гиллипод была чрезвычайно общительна и разговорчива. Проще говоря, мисс Гиллипод была главной деревенской сплетницей. При моей профессии это только к лучшему. Обожаю сплетников.
Дом ее стоял рядом с церковью, выходя окнами на кладбище и на яблоневую рощу. Распаковывая вещи – комнату мне отвели на втором этаже в небольшой мансарде – я могла наблюдать за тем, как люди стекаются к церкви. Убийство, тем более совершенное с такой жестокостью, было событием из ряда вон выходящим, и привлекло внимание всей общины. Я искренне надеялась, что они идут в церковь, чтобы скорбеть, а не для того, чтобы обмениваться сплетнями.
На карниз с козырька крыши спрыгнул огромный черный кот и принялся когтями драть солому. Этого монстра я уже видела – возле дома Хольдена. Вблизи он выглядел просто устрашающе. Клыки, должно быть, с мой мизинец! Чудовище зевнуло, демонстрируя их, и покосилось на меня недобрым рыжим глазом. Я люблю кошек, честное слово. Но этого я попросту боялась.
- Бегемот! Домой, живо!
Повинуясь оклику с улицы, котяра потянулся, плавно соскользнул по утрамбованной соломе и спрыгнул на землю. Я свесилась из окна и посмотрела на Хольдена, остановившегося, чтобы погладить этого кайт-ши.
- Бегемот? Вы серьезно? Как еще вы зовете домашних животных? Астарот? Бафомет? Велиал и Абадонна?
Хольден не удостоил меня ответом. Не больно-то и хотелось.
Надев кардиган – вечер был прохладный – я спустилась вниз и решила прогуляться до церкви. Я ведь здесь для того, чтобы договориться с Хольденом. Но для начала нелишним будет убедиться, что не он – убийца.
Собственное состояние пугало меня. Я несколько часов назад обнаружила труп, плавающий в луже собственной крови. Это не книга, не кино, где кровь ненастоящая, и люди тоже ненастоящие. Это жизнь, это очень славная девушка, и мне положено впасть в истерику и рыдать от ужаса. А я есть хочу. Сэндвич с тунцом, пожалуй. Или хорошо прожаренный стейк с картофельным салатом. Рыбу с картошкой, завернутую в свежий номер «Сан» на худой конец. Я бесчувственная?
Впрочем, люди, которых я встречала на улицах, тоже не слишком скорбели. Они, скорее, были охвачены предвкушением чего-то загадочного, ужасного, но вместе с тем, привлекательного. Мэрион была не местной, ее, похоже, не слишком хорошо знали, и произошедшее убийство было чем-то вроде аттракциона или показа фильма ужасов. Впрочем, в Лондоне, где постоянно что-то происходит, к убийству отнеслись бы с еще большим безразличием.
Прогулка по деревне, пусть и освежила меня, ничего не дала. Хольден умело скрывался, поговорить с местными, не возбуждая сплетен, было непросто, а рыбу с картошкой здесь продавали паршивую. Вернувшись домой, я оказалась вовлечена в Чаепитие — настоящее священнодействие, собравшее трех подруг мисс Гиллипод и двух комнатных собачек. И много, очень много лимонного печенья, страшно вредного для фигуры и просто преступно вкусного.
Почтенные девы, конечно же, обсуждали невиданное убийство. «Сквозь чердачное окошко» было здесь неизвестно, но мисс Розмари Честер находила смерть Мэрион Аламеда театральной. Я, кстати, тоже. Когда обсуждать стало нечего — кровавые подробности были исчерпаны, а с подозреваемыми глухо, полиция же своими жертвами с местными мисс Марпл не делилась, старушки задали вопрос, которого я опасалась.
- А вы зачем приехали, мисс Браунд?
Подходящей легенды у меня не было, а рассказывать о прошлом Хольдена не хотелось. Если он не убийца, выйдет некрасиво. Впрочем, если убийца — еще хуже. За весь день я так и не удосужилась придумать ответ на этот совершенно закономерный вопрос.
Потом я вспомнила. Церковь. Церковь Святого Гилберта!
- Меня привлекла ваша церковь, мисс Гиллипод. Пишу небольшое исследование.
- О, она великолепна! - всплеснула руками мисс Таппер. - Куда красивее, чем у наших соседей, хотя они и похваляются фресками пятнадцатого века.
- Новодел, - авторитетно сказала мисс Честер, большой, надо полагать, специалист в этом вопросе. - Вам надо поговорить с мистером Хольденом, дорогая. Он много знает о церкви и написал великолепную брошюру для нашего краеведческого общества, помнишь, Бесси, дорогая?
Мистер Хольден, вот как? Наш пострел, я погляжу, везде поспел.
- Спасибо за совет, мисс Честер. А можно прочитать эту брошюру где-то?
Мисс Гиллипод поднялась и принялась деловито осматривать ящики комода, из которых появлялись то пачка счетов, то стопка писем, романтично перевязанных алой лентой. Наконец моя хозяйка отыскала брошюру и протянула мне.
