«Буря началась!»
Грабитель на дороге
Предостерег меня.
Ёса Бусон
Грузный колокол.
А на самом его краю
Дремлет бабочка.
Ёса Бусон
- Ну что, выпьем по пиву у Мамаши, шеф? - Кира потянулся сладко, с наслаждением, до хруста в костях.
Шун посмотрел на часы — круглый, подсвеченный неприятно голубым циферблат на стене между двумя каталожными шкафами.
- Рабочий день закончится только через час.
- Какой же ты зануда, Мамору-сан! - восхитился Кира.
Откинувшись на спинку вертящегося кресла, он снова потянулся и замер, заложив руки за голову и покачиваясь с неприятным скрипом. Шун едва заметно поморщился и вернулся к бумагам.
Папка отчетов, которую он застал на своем столе, зайдя впервые в этот кабинет полтора месяца назад, почти не уменьшилась. За десять лет — в полицию Шун пришел работать рано — он привык, что главным мерилом работы считается раскрываемость. В отделе глухих, по другому — вот ирония! - «мертвых» дел ее измеряли в килограммах макулатуры. «Сиди и не работай себе, Мамору-кун», - сказал ему в первый же день начальник, старательно отводя глаза. - «С восьми и до пяти, как и положено по штатному расписанию. Может быть твоя… твой дар и поможет в раскрытии дел, но...»
И дня не проходило, чтобы Шуну не напомнили, что он по сути своей — инвалид. Или урод. Будто он и сам не знал.
- Ва-ай! - радостно завопил Кира из-за горы папок. - Аои-чан такая лапочка! Кья!
Он вел себя, как ребенок. Гора папок на его столе только росла, но никто не делал мальчишке замечаний. Дело было скорее всего в его родственных связях с начальником полиции, Кира любил поминать дядю, но больше из-за безнадежности любых попыток его вразумить. А еще, из-за того, что дела давно были отданы в архив, следы простыли, и ничего нельзя было поделать. Они могли послужить только студентам полицейской академии, да и то больше в качестве назидания. Многие Шун помнил по годам студенчества.
- Аои-чан дельную мысль пишет, - игнорируя любые намеки, Кира подошел и присел на край стола. Папки опасно накренились. - «Касание Бога — дар, за него нужно быть благодарным. Его надо использовать...»
- Будь любезен…
Шун хотел спихнуть наглеца, но вышло неудачно: папки посыпались на пол, а Кира остался сидеть. Нагнувшись, он поднял верхнюю папку, пухлую, снабженную выгоревшей от времени наклейкой «С-004».
- Похищения в Нагасаки, 1993? Дядя про них рассказывал.
Шун забрал папку и бросил на тележку. Надо вернуть на полку, где стоят дюжины таких же, пухлых, но бесполезных. Пусть это место и называли «Отделом нераскрытых дел», по сути своей Шун сейчас работал в архиве, и его это устраивало. Люди здесь появлялись редко, только чтобы освежить память, и надолго не задерживались. Здесь пахло старой бумагой, пылью и рисовым печеньем — любимым лакомством прежнего старшего следователя, тихо скончавшегося от старости. Да, так тут и умирали: от старости и тоски, а не потому что бандит выстрелил тебе в сердце.
- У нас еще двадцать семь минут, - сказал Шун. - Вернись к работе.
* * *
Нао поджидала его у входа. Шун лишен был водительских прав, что сокращало пространство для маневра. Он попытался просто проигнорировать девушку, пошел к автобусной остановке, но Нао быстро нагнала его. В руках ее позвякивали ключи от машины. Новенький ультрамариновый мицубиши аутлендер — совершенно ненужный ей, никогда не покидающей пределы города — подмигнул фарами.
- Давай, я подвезу.
Избегая глядеть на бывшую невесту, Шун покачал головой. Нао это не смутило. Она пошла рядом, то и дело пытаясь взять Шуна под руку, как в прежние времена.
- Дедушка хотел тебя видеть. Может быть, заедешь на ужин скажем… в субботу?
- Я занят в субботу, - глухо сказал Шун.
- Тогда в воскресенье? Мама собиралась приготовить карри. Ты ведь любишь карри, верно?
Шун любил рыбу и креветки, но это не имело уже никакого значения. Нао все равно его не слушала, как не слушала никогда. Она уже планировала ужин, на который он не собирался идти. Шун бросил быстрый взгляд через плечо. Тени, всегда сопровождающие Нао, глядели своими горящими, как угли, глазами. Он так и не решился спросить ее об этих трех преследователях. По правде сказать, он не хотел ничего знать.
- Йо! - громкий голос Киры всколыхнул преследователей, сделав их на мгновение совсем бесплотными. Они не более, чем тени. Нао поморщилась, ей Кира не нравился. - Прости, что заставил тебя ждать, сэнпай! О, Нао-чан! Пойдешь с нами?
Возможно, все дело было в том, что часть своих школьных лет Кира провел за границей? Во всяком случае, он вел себя с раздражающей непосредственностью, которая сейчас была к месту. Нао дрогнула. Сопровождающие ее тени заволновались.
- Ну же, Мамору-сан! - заныл Кира. - Это лучший клуб в городе! И у меня будет скидка, если я приведу друга! А за двух приведенных друзей бутылку вина подарят.
И Кира подмигнул.
- Спасибо, воздержусь, - поморщилась Нао. - Жду тебя в воскресенье, Шуккун.
И она, стуча каблуками, поспешила к своей машине. Тени замешкались, словно размышляя, а потом двинулись за Нао. Однако, вздохнуть свободно Шун не смог: в него уже вцепился Кира.
- Насчет скидки чистая правда! Идем! Мамору-кун! Хорошая живая музыка, приятная компания, и у них есть отдельные кабинеты.
На самом деле Шуну очень не хотелось возвращаться домой. Первое время в пустоте квартиры его посещали гадкие мыслишки о самоубийстве. Останавливало одно: где-то в мире наверняка есть люди, которые видят тени самоубийц. Шун никому не желал подобной участи.
* * *
Клубы Шун не любил. Бывая в Киото, он часто посещал чайные дома, но там все было по другому. Те заведения отличали вкус, стиль и уважение к традициям, и дело вовсе не сводилось к тому, чтобы вызнать цвет трусиков расфуфыренной девчонки, воплощающей чью-то нелепую фантазию. Шун по долгу службы бывал в клубах горничных, мегане, нэко, ниндзя, и бог знает каких еще.
Его фантазия включала чашку хорошего чая и, может быть, блюз.
И все же, несмотря на изначально брюзгливое настроение, «Наутилус» приятно удивил. Здесь было тихо и не слишком людно — должно быть, основные клиенты подходили к ночи. Девушки выглядели вполне прилично, даже несмотря на широкие, явно фальшивые улыбки. И они не были слишком назойливы: проводили к столику, скрытому ширмами, и позволили перевести дух.
Теней здесь не было.
- Белого вина, - Кира поманил одну из хостесс, выбрал бутылку и откинулся на спинку дивана. - Хозяйка не скупится на амулеты. Думаю, она видит призраков.
Шун кивнул с благодарностью и огляделся. Амулеты, а их здесь было много, могли помочь, но только в таком количестве. Вздумай он так защищаться, вмиг бы стал похож на рождественскую елку, или скорее на оклеенный печатями бочонок дорого сакэ.
- Расслабься, Мамору-сан, - посоветовал Кира. - Вина выпей.
И сам упорхнул, яркая бабочка-однодневка, к компании молоденьких смешливых хостесс. Шун откинулся назад, положил голову на спинку дивана и закрыл глаза.
- Налить вам вина, дорогой гость?
Голос был мягкий, обволакивающий, он должен был принадлежать исключительно красивой, особенной женщине. Не желая разочаровываться, Шун не стал открывать глаза.
- Не хочу.
- Вы должны что-то заказать, дорогой гость, это правило клуба. Хотя бы один бокал.
- И вас угостить? - саркастично уточнил Шун.
- Не обязательно. Но от чаевых я не откажусь.
Зашелестела одежда, и хостесс села совсем рядом. Шун ощутил исходящий от нее аромат сандала и кедра. Не открывая глаз, можно было представлять ее какой угодно. Высокая, статная богиня, холодная и неприступная.
- А-а, Рин-чан! Вот ты где! - пьяный голос, принадлежащий, должно быть, клерку лет пятидесяти, заставил Шуна вздрогнуть, и разрушил видение. - Иди к нам! Иди к нам, Рин-чан!
- У меня гость, - Шун ощутил, как на колено ему ложится теплая рука. - Но вам не дадут скучать, Соа-сан.
Шун ожидал, что клиент встрянет в перепалку, так часто бывало в подобных заведениях, если любимая хостесс оказывалась занята. Но к его удивлению мужчина покорно ушел. Рука также убралась с его колена. Шун не без удивления открыл глаза.
Женщина, названная Рин, была очень красива. Такой Шун ее себе и представлял — почти идеальной. Черное бархатное платье оттеняло цвет кожи, чистый перламутр. Руки в черных, длинных до локтей перчатках теребили нить жемчуга. Казалось, женщина полностью погружена в себя.
- Пива, - неожиданно для себя сказал Шун.
Женщина глянула так, словно собиралась его отчитать за плебейский вкус, но кивнула.
- Май! - она поманила одну из девушек помоложе. - Бокал пива для гостя.
- Меня зовут Шун.
Женщина повернула голову и посмотрела на него. Глаза у нее были цвета молочного шоколада.
- Меня зовут Рин, и я не люблю заигрываний, дорогой гость.
- И работаете хостесс, - хмыкнул Шун.
- Не вижу противоречий.
Рин взяла с подноса запотевший бокал, обтерла его салфеткой и с легким поклоном передала Шуну.
- Угощайтесь, дорогой гость.
Она сидела, спокойная, с идеально прямой спиной, и Шун тоже невольно выпрямился.
- Никогда не бывал в хост-клубе, как клиент, - неожиданно для себя признался он. - Только по работе.
- Подсказать вам что-то? - иронично спросила Рин. - Или посоветовать?
- Нет, спасибо.
- Вы полицейский, как Кира-сан?
Шун отпил глоток пива и кивнул.
- Благородная профессия, - Рин улыбнулась уголком губ, и разговор сам собой заглох.
Это была ее работа — развлекать гостя, но женщина, казалось, совсем не интересовалась ничем. Шун тоже молчал. Странное было ощущение: он чувствовал, как расслабляется каждая мышца, и любая тревога отступает. Не давая себе уплыть, утонуть в этом ощущении покоя, Шун встряхнулся и уточнил с подозрением:
- Вы туда что-то добавили?
Рин бросила короткий взгляд на недопитый бокал с пивом.
- Это с пивоварни Ивата. Несет на себе частицу божьего прикосновения.
Вот оно что. Шун поморщился.
- Вам это не по душе, дорогой гость?
- Мне не под душе ложь.
- Боги дают нам дары, чтобы мы ими пользовались, - назидательным тоном сказала Рин.
- Да, я читал утреннюю колонку. Чем вас боги одарили?
- Пою хорошо, - Рин поднялась, и видно стало, как плотно черный бархат охватывает ее стройное гибкое тело. - Я пойду, дорогой гость, раз вы не нуждаетесь в компании.
Наверное, она ждала, что Шун станет ее останавливать. В таких местах женщинам дают чаевые за любезность и хорошо подвешенный язык. Но Шун смолчал, и женщина ушла, поигрывая ниткой жемчуга. Спустя полминуты зазвучала музыка.
- Early this morning then You knock upon my door,
so early this morning then You knock upon my door,
I said: Hello, Satan, I believe it’s time to go…
Голос, низкий и выразительный, отозвался во всем теле мурашками. Легкий, почти неуловимый акцент говорил, что поет японка. Заинтригованный, Шун поднялся и выглянул из-за ширмы. Сцена — небольшое возвышение в центре зала — была сейчас подсвечена, отчего черный бархат вечернего платья слегка искрился. В разрезе то и дело мелькала белая нога в тончайшем чулке. Руки, сжимающие микрофон, рождали томительные, почти непристойные ассоциации. Шун облизнул пересохшие губы.
- I’m gonna see, I’m gonna see my man,
until I get satisfied…
- Еще пива, дорогой гость? Вина? Или, может быть, кофе?
Шун вздрогнул, возвратился в реальность и посмотрел на женщину. Она была немолода, но все еще очень красива, и излучала удивительную уверенность и спокойствие.
- Джинкаку Сая, - представилась она. - Хозяйка «Наутилуса». И с лицензией у нас все в порядке.
- Что? - опешил Шун.
- Вы выглядите так, будто не одобряете нашу деятельность, господин полицейский, - улыбнулась женщина.
- Вовсе нет!
- Так кофе? - Джинкаку-сан взяла его за локоть и подвела к стойке. Кофе она варила сама, на песке, ловкими и точными движениями. - У моего мужа была кофейня на Западном вокзале. После его… смерти я открыла «Наутилус». Таким, как вы и я, здесь спокойно. Но обычным людям нужно хорошо защищенное место. Они не видят того же, что и мы, но чувствуют это. Может быть неявно, но чувствуют.
Шун посмотрел на амулеты, подвешенные над стойкой.
- От них немного проку.
- Смотря как делать, - пожала плечами Джинкаку-сан. - Мой бойфренд — настоятель храма на западе.
Шун едва не поперхнулся кофе.
- Зачем вы…
Джинкаку Сая налила и себе кофе и размешала его ложечкой.
- Простите. Кира-кун рассказал о вашем даре. И я хотела попросить о помощи.
Ну Кира! Удружил, нечего сказать! Шун покачал головой.
- Я понимаю, - кивнула женщина. - Вам это не по вкусу. Но у одной из моих девочек неприятности. Она не может работать.
Шун почему-то подумал о Рин и бросил взгляд на сцену.
- Bien sur, nous sommes des orages,
vinght ans d’amour, set amour folle…
Да сколько языков эта девица знает?!
- Кира-кун говорит, вы видите преследующих, - невозмутимо продолжила хозяйка. - Я этого не могу.
- Если одна из ваших работниц замешана в преступлении, пусть обратится в полицию, - посоветовал Шун.
Джинкаку-сан покачала головой.
- Мы уже пытались, но нас не стали слушать. Мы ничего сделать не можем, Мамору-сан, потому что этот дух не совсем Май преследует…
- Расскажите все по порядку, - вздохнул Шун, чувствуя, что он дал слабину и пойман-таки на крючок.
- Она живет в очень старом доме, ему больше пятидесяти лет, - Джинкаку-сан постучала ложечкой по блюдцу. - И район неудачный, рядом ни одного храма, зато река близко. Май туда въехала недели три назад, и сразу же начались неприятности. Сперва она все на возраст дома списывала: плохая проводка, вот свет и гаснет, а в холодильнике еда портится. Из крана течет грязная вода — из-за труб. Потом она с лестницы упала, едва не зашиблась.
- Почему вы подумали о преследователе? - нетерпеливо спросил Шун. - Старый дом у воды, мало ли какая там нечисть водится? Позвали бы монаха. Хоть своего… бойфренда.
Джинкаку-сан ничуть не обиделась на эти слова.
- Обращались, проводили обряды. Стало только хуже. Вчера по дороге сюда Май едва не угодила под рекламный щит. При полном безветрии. Теперь она просто боится покидать «Наутилус».
Шун повернулся на табурете и посмотрел в зал.
- Которая из них Май?
Джинкаку-сан поманила одну из девушек, миниатюрную, совсем юную, и клиент — людей заметно прибавилось — неохотно ее отпустил. Девушка подошла, опасливо глядя на Шуна из-под челки. Обычно в хость-клубах этот взгляд означал, что девушка не хочет обслуживать важного клиента особым образом. Шун посмотрел на Джинкаку.
- Это инспектор Мамору, Май, - мягко сказала хозяйка. - Он здесь, чтобы помочь тебе.
Это было не совсем так, но поправлять пока Шун не стал. Он поднялся и кивнул в сторону ширмы.
- Поговорим там.
Девушка последовала за ним, сжимая и разжимая кулаки. Села, тесно сжала колени и опустила взгляд в пол. Она была напугана. Еще пять минут назад Шун готов был списать все на глупые выдумки, попытку привлечь к себе внимание, или какого-нибудь каппу. Если существуют призраки, отчего бы каппе в реке не поселиться? Но сейчас было ясно, что девушкой владеет неодолимый страх.
- Расскажите все подробно, - попросил Шун.
Май, однако, немного смогла прибавить. Она путалась, мешала все в кучу, и невозможно было отличить правду от выдумки.
Грабитель на дороге
Предостерег меня.
Ёса Бусон
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КАСАНИЯ БОГА
Грузный колокол.
А на самом его краю
Дремлет бабочка.
Ёса Бусон
ГЛАВА ПЕРВАЯ. МАМОРУ ШУН
- Ну что, выпьем по пиву у Мамаши, шеф? - Кира потянулся сладко, с наслаждением, до хруста в костях.
Шун посмотрел на часы — круглый, подсвеченный неприятно голубым циферблат на стене между двумя каталожными шкафами.
- Рабочий день закончится только через час.
- Какой же ты зануда, Мамору-сан! - восхитился Кира.
Откинувшись на спинку вертящегося кресла, он снова потянулся и замер, заложив руки за голову и покачиваясь с неприятным скрипом. Шун едва заметно поморщился и вернулся к бумагам.
Папка отчетов, которую он застал на своем столе, зайдя впервые в этот кабинет полтора месяца назад, почти не уменьшилась. За десять лет — в полицию Шун пришел работать рано — он привык, что главным мерилом работы считается раскрываемость. В отделе глухих, по другому — вот ирония! - «мертвых» дел ее измеряли в килограммах макулатуры. «Сиди и не работай себе, Мамору-кун», - сказал ему в первый же день начальник, старательно отводя глаза. - «С восьми и до пяти, как и положено по штатному расписанию. Может быть твоя… твой дар и поможет в раскрытии дел, но...»
И дня не проходило, чтобы Шуну не напомнили, что он по сути своей — инвалид. Или урод. Будто он и сам не знал.
- Ва-ай! - радостно завопил Кира из-за горы папок. - Аои-чан такая лапочка! Кья!
Он вел себя, как ребенок. Гора папок на его столе только росла, но никто не делал мальчишке замечаний. Дело было скорее всего в его родственных связях с начальником полиции, Кира любил поминать дядю, но больше из-за безнадежности любых попыток его вразумить. А еще, из-за того, что дела давно были отданы в архив, следы простыли, и ничего нельзя было поделать. Они могли послужить только студентам полицейской академии, да и то больше в качестве назидания. Многие Шун помнил по годам студенчества.
- Аои-чан дельную мысль пишет, - игнорируя любые намеки, Кира подошел и присел на край стола. Папки опасно накренились. - «Касание Бога — дар, за него нужно быть благодарным. Его надо использовать...»
- Будь любезен…
Шун хотел спихнуть наглеца, но вышло неудачно: папки посыпались на пол, а Кира остался сидеть. Нагнувшись, он поднял верхнюю папку, пухлую, снабженную выгоревшей от времени наклейкой «С-004».
- Похищения в Нагасаки, 1993? Дядя про них рассказывал.
Шун забрал папку и бросил на тележку. Надо вернуть на полку, где стоят дюжины таких же, пухлых, но бесполезных. Пусть это место и называли «Отделом нераскрытых дел», по сути своей Шун сейчас работал в архиве, и его это устраивало. Люди здесь появлялись редко, только чтобы освежить память, и надолго не задерживались. Здесь пахло старой бумагой, пылью и рисовым печеньем — любимым лакомством прежнего старшего следователя, тихо скончавшегося от старости. Да, так тут и умирали: от старости и тоски, а не потому что бандит выстрелил тебе в сердце.
- У нас еще двадцать семь минут, - сказал Шун. - Вернись к работе.
* * *
Нао поджидала его у входа. Шун лишен был водительских прав, что сокращало пространство для маневра. Он попытался просто проигнорировать девушку, пошел к автобусной остановке, но Нао быстро нагнала его. В руках ее позвякивали ключи от машины. Новенький ультрамариновый мицубиши аутлендер — совершенно ненужный ей, никогда не покидающей пределы города — подмигнул фарами.
- Давай, я подвезу.
Избегая глядеть на бывшую невесту, Шун покачал головой. Нао это не смутило. Она пошла рядом, то и дело пытаясь взять Шуна под руку, как в прежние времена.
- Дедушка хотел тебя видеть. Может быть, заедешь на ужин скажем… в субботу?
- Я занят в субботу, - глухо сказал Шун.
- Тогда в воскресенье? Мама собиралась приготовить карри. Ты ведь любишь карри, верно?
Шун любил рыбу и креветки, но это не имело уже никакого значения. Нао все равно его не слушала, как не слушала никогда. Она уже планировала ужин, на который он не собирался идти. Шун бросил быстрый взгляд через плечо. Тени, всегда сопровождающие Нао, глядели своими горящими, как угли, глазами. Он так и не решился спросить ее об этих трех преследователях. По правде сказать, он не хотел ничего знать.
- Йо! - громкий голос Киры всколыхнул преследователей, сделав их на мгновение совсем бесплотными. Они не более, чем тени. Нао поморщилась, ей Кира не нравился. - Прости, что заставил тебя ждать, сэнпай! О, Нао-чан! Пойдешь с нами?
Возможно, все дело было в том, что часть своих школьных лет Кира провел за границей? Во всяком случае, он вел себя с раздражающей непосредственностью, которая сейчас была к месту. Нао дрогнула. Сопровождающие ее тени заволновались.
- Ну же, Мамору-сан! - заныл Кира. - Это лучший клуб в городе! И у меня будет скидка, если я приведу друга! А за двух приведенных друзей бутылку вина подарят.
И Кира подмигнул.
- Спасибо, воздержусь, - поморщилась Нао. - Жду тебя в воскресенье, Шуккун.
И она, стуча каблуками, поспешила к своей машине. Тени замешкались, словно размышляя, а потом двинулись за Нао. Однако, вздохнуть свободно Шун не смог: в него уже вцепился Кира.
- Насчет скидки чистая правда! Идем! Мамору-кун! Хорошая живая музыка, приятная компания, и у них есть отдельные кабинеты.
На самом деле Шуну очень не хотелось возвращаться домой. Первое время в пустоте квартиры его посещали гадкие мыслишки о самоубийстве. Останавливало одно: где-то в мире наверняка есть люди, которые видят тени самоубийц. Шун никому не желал подобной участи.
* * *
Клубы Шун не любил. Бывая в Киото, он часто посещал чайные дома, но там все было по другому. Те заведения отличали вкус, стиль и уважение к традициям, и дело вовсе не сводилось к тому, чтобы вызнать цвет трусиков расфуфыренной девчонки, воплощающей чью-то нелепую фантазию. Шун по долгу службы бывал в клубах горничных, мегане, нэко, ниндзя, и бог знает каких еще.
Его фантазия включала чашку хорошего чая и, может быть, блюз.
И все же, несмотря на изначально брюзгливое настроение, «Наутилус» приятно удивил. Здесь было тихо и не слишком людно — должно быть, основные клиенты подходили к ночи. Девушки выглядели вполне прилично, даже несмотря на широкие, явно фальшивые улыбки. И они не были слишком назойливы: проводили к столику, скрытому ширмами, и позволили перевести дух.
Теней здесь не было.
- Белого вина, - Кира поманил одну из хостесс, выбрал бутылку и откинулся на спинку дивана. - Хозяйка не скупится на амулеты. Думаю, она видит призраков.
Шун кивнул с благодарностью и огляделся. Амулеты, а их здесь было много, могли помочь, но только в таком количестве. Вздумай он так защищаться, вмиг бы стал похож на рождественскую елку, или скорее на оклеенный печатями бочонок дорого сакэ.
- Расслабься, Мамору-сан, - посоветовал Кира. - Вина выпей.
И сам упорхнул, яркая бабочка-однодневка, к компании молоденьких смешливых хостесс. Шун откинулся назад, положил голову на спинку дивана и закрыл глаза.
- Налить вам вина, дорогой гость?
Голос был мягкий, обволакивающий, он должен был принадлежать исключительно красивой, особенной женщине. Не желая разочаровываться, Шун не стал открывать глаза.
- Не хочу.
- Вы должны что-то заказать, дорогой гость, это правило клуба. Хотя бы один бокал.
- И вас угостить? - саркастично уточнил Шун.
- Не обязательно. Но от чаевых я не откажусь.
Зашелестела одежда, и хостесс села совсем рядом. Шун ощутил исходящий от нее аромат сандала и кедра. Не открывая глаз, можно было представлять ее какой угодно. Высокая, статная богиня, холодная и неприступная.
- А-а, Рин-чан! Вот ты где! - пьяный голос, принадлежащий, должно быть, клерку лет пятидесяти, заставил Шуна вздрогнуть, и разрушил видение. - Иди к нам! Иди к нам, Рин-чан!
- У меня гость, - Шун ощутил, как на колено ему ложится теплая рука. - Но вам не дадут скучать, Соа-сан.
Шун ожидал, что клиент встрянет в перепалку, так часто бывало в подобных заведениях, если любимая хостесс оказывалась занята. Но к его удивлению мужчина покорно ушел. Рука также убралась с его колена. Шун не без удивления открыл глаза.
Женщина, названная Рин, была очень красива. Такой Шун ее себе и представлял — почти идеальной. Черное бархатное платье оттеняло цвет кожи, чистый перламутр. Руки в черных, длинных до локтей перчатках теребили нить жемчуга. Казалось, женщина полностью погружена в себя.
- Пива, - неожиданно для себя сказал Шун.
Женщина глянула так, словно собиралась его отчитать за плебейский вкус, но кивнула.
- Май! - она поманила одну из девушек помоложе. - Бокал пива для гостя.
- Меня зовут Шун.
Женщина повернула голову и посмотрела на него. Глаза у нее были цвета молочного шоколада.
- Меня зовут Рин, и я не люблю заигрываний, дорогой гость.
- И работаете хостесс, - хмыкнул Шун.
- Не вижу противоречий.
Рин взяла с подноса запотевший бокал, обтерла его салфеткой и с легким поклоном передала Шуну.
- Угощайтесь, дорогой гость.
Она сидела, спокойная, с идеально прямой спиной, и Шун тоже невольно выпрямился.
- Никогда не бывал в хост-клубе, как клиент, - неожиданно для себя признался он. - Только по работе.
- Подсказать вам что-то? - иронично спросила Рин. - Или посоветовать?
- Нет, спасибо.
- Вы полицейский, как Кира-сан?
Шун отпил глоток пива и кивнул.
- Благородная профессия, - Рин улыбнулась уголком губ, и разговор сам собой заглох.
Это была ее работа — развлекать гостя, но женщина, казалось, совсем не интересовалась ничем. Шун тоже молчал. Странное было ощущение: он чувствовал, как расслабляется каждая мышца, и любая тревога отступает. Не давая себе уплыть, утонуть в этом ощущении покоя, Шун встряхнулся и уточнил с подозрением:
- Вы туда что-то добавили?
Рин бросила короткий взгляд на недопитый бокал с пивом.
- Это с пивоварни Ивата. Несет на себе частицу божьего прикосновения.
Вот оно что. Шун поморщился.
- Вам это не по душе, дорогой гость?
- Мне не под душе ложь.
- Боги дают нам дары, чтобы мы ими пользовались, - назидательным тоном сказала Рин.
- Да, я читал утреннюю колонку. Чем вас боги одарили?
- Пою хорошо, - Рин поднялась, и видно стало, как плотно черный бархат охватывает ее стройное гибкое тело. - Я пойду, дорогой гость, раз вы не нуждаетесь в компании.
Наверное, она ждала, что Шун станет ее останавливать. В таких местах женщинам дают чаевые за любезность и хорошо подвешенный язык. Но Шун смолчал, и женщина ушла, поигрывая ниткой жемчуга. Спустя полминуты зазвучала музыка.
- Early this morning then You knock upon my door,
so early this morning then You knock upon my door,
I said: Hello, Satan, I believe it’s time to go…
Голос, низкий и выразительный, отозвался во всем теле мурашками. Легкий, почти неуловимый акцент говорил, что поет японка. Заинтригованный, Шун поднялся и выглянул из-за ширмы. Сцена — небольшое возвышение в центре зала — была сейчас подсвечена, отчего черный бархат вечернего платья слегка искрился. В разрезе то и дело мелькала белая нога в тончайшем чулке. Руки, сжимающие микрофон, рождали томительные, почти непристойные ассоциации. Шун облизнул пересохшие губы.
- I’m gonna see, I’m gonna see my man,
until I get satisfied…
- Еще пива, дорогой гость? Вина? Или, может быть, кофе?
Шун вздрогнул, возвратился в реальность и посмотрел на женщину. Она была немолода, но все еще очень красива, и излучала удивительную уверенность и спокойствие.
- Джинкаку Сая, - представилась она. - Хозяйка «Наутилуса». И с лицензией у нас все в порядке.
- Что? - опешил Шун.
- Вы выглядите так, будто не одобряете нашу деятельность, господин полицейский, - улыбнулась женщина.
- Вовсе нет!
- Так кофе? - Джинкаку-сан взяла его за локоть и подвела к стойке. Кофе она варила сама, на песке, ловкими и точными движениями. - У моего мужа была кофейня на Западном вокзале. После его… смерти я открыла «Наутилус». Таким, как вы и я, здесь спокойно. Но обычным людям нужно хорошо защищенное место. Они не видят того же, что и мы, но чувствуют это. Может быть неявно, но чувствуют.
Шун посмотрел на амулеты, подвешенные над стойкой.
- От них немного проку.
- Смотря как делать, - пожала плечами Джинкаку-сан. - Мой бойфренд — настоятель храма на западе.
Шун едва не поперхнулся кофе.
- Зачем вы…
Джинкаку Сая налила и себе кофе и размешала его ложечкой.
- Простите. Кира-кун рассказал о вашем даре. И я хотела попросить о помощи.
Ну Кира! Удружил, нечего сказать! Шун покачал головой.
- Я понимаю, - кивнула женщина. - Вам это не по вкусу. Но у одной из моих девочек неприятности. Она не может работать.
Шун почему-то подумал о Рин и бросил взгляд на сцену.
- Bien sur, nous sommes des orages,
vinght ans d’amour, set amour folle…
Да сколько языков эта девица знает?!
- Кира-кун говорит, вы видите преследующих, - невозмутимо продолжила хозяйка. - Я этого не могу.
- Если одна из ваших работниц замешана в преступлении, пусть обратится в полицию, - посоветовал Шун.
Джинкаку-сан покачала головой.
- Мы уже пытались, но нас не стали слушать. Мы ничего сделать не можем, Мамору-сан, потому что этот дух не совсем Май преследует…
- Расскажите все по порядку, - вздохнул Шун, чувствуя, что он дал слабину и пойман-таки на крючок.
- Она живет в очень старом доме, ему больше пятидесяти лет, - Джинкаку-сан постучала ложечкой по блюдцу. - И район неудачный, рядом ни одного храма, зато река близко. Май туда въехала недели три назад, и сразу же начались неприятности. Сперва она все на возраст дома списывала: плохая проводка, вот свет и гаснет, а в холодильнике еда портится. Из крана течет грязная вода — из-за труб. Потом она с лестницы упала, едва не зашиблась.
- Почему вы подумали о преследователе? - нетерпеливо спросил Шун. - Старый дом у воды, мало ли какая там нечисть водится? Позвали бы монаха. Хоть своего… бойфренда.
Джинкаку-сан ничуть не обиделась на эти слова.
- Обращались, проводили обряды. Стало только хуже. Вчера по дороге сюда Май едва не угодила под рекламный щит. При полном безветрии. Теперь она просто боится покидать «Наутилус».
Шун повернулся на табурете и посмотрел в зал.
- Которая из них Май?
Джинкаку-сан поманила одну из девушек, миниатюрную, совсем юную, и клиент — людей заметно прибавилось — неохотно ее отпустил. Девушка подошла, опасливо глядя на Шуна из-под челки. Обычно в хость-клубах этот взгляд означал, что девушка не хочет обслуживать важного клиента особым образом. Шун посмотрел на Джинкаку.
- Это инспектор Мамору, Май, - мягко сказала хозяйка. - Он здесь, чтобы помочь тебе.
Это было не совсем так, но поправлять пока Шун не стал. Он поднялся и кивнул в сторону ширмы.
- Поговорим там.
Девушка последовала за ним, сжимая и разжимая кулаки. Села, тесно сжала колени и опустила взгляд в пол. Она была напугана. Еще пять минут назад Шун готов был списать все на глупые выдумки, попытку привлечь к себе внимание, или какого-нибудь каппу. Если существуют призраки, отчего бы каппе в реке не поселиться? Но сейчас было ясно, что девушкой владеет неодолимый страх.
- Расскажите все подробно, - попросил Шун.
Май, однако, немного смогла прибавить. Она путалась, мешала все в кучу, и невозможно было отличить правду от выдумки.
