Немало сил потратила она, чтобы приготовить угощение. Рис был белый, как жемчуг, и черный, словно ночное небо. Рыба восьми видов была нежна, словно шелк. К рисовому вину - колобки с рыбьей стружкой, обсыпанные икрой. К сладкому вину - пирожки с фасолевой начинкой. Нежнейшие сладости, завернутые в банановые листья. Много часов потратила Ханаджимэ, чтобы приготовить такой пир, однако и в эту ночь не смогла заснуть и вышла в сад, чтобы послушать флейту.
Осыпались яркие листья, но на деревьях их число не убывало. Аки-ши, облаченный в серые, как марево осеннего тумана, одежды, танцевал на пестром ковре, наигрывая себе на флейте. Сегодня он был бос. Сегодня танец был замысловат.
Отняв флейту от губ, не оборачиваясь, Аки-ши спросил:
- Зачем ты приходишь сюда каждую ночь?
Ханаджимэ опустилась на колени.
- Смиренно прошу прощения, господин.
Небожитель взял несколько нот, а потом обвел поляну рукой.
- Княжество мое - земля бесконечной осени, тумана, дождя и листопада. Не кажется оно тебе унылым?
- Каждому свой срок, господин, и свой удел. Смертным суждено наблюдать перемену сезонов, подобная неизменность для них непереносима. У Небожителей же иная судьба.
- Почему же госпожа твоя так хочет бесконечно любоваться цветением вишен?
- Она еще не постигла красоту мимолетного, господин.
Аки-ши рассмеялся.
- Ты говоришь, как умудренный годами морщинистый бонза, дитя. Ступай спать. Завтра все разрешится.
Назавтра слуги запрягли облачную колесницу, увязали угощение в чудесные платки, в которых любая поклажа становилась не больше горошины, и Аки-ши повез Ханаджимэ на Глициниевую гору. Расположились Небожители у входа в грот возле криптомерии, ели, пили да разговаривали обо всем, что на земле делается. Рассказал Аки-ши и о деревне Цутоя.
- Дурные люди, - согласилась Фую-химэ. - Заслужили проклятие лисы. Где это видано: похитить хозяйку удела, защитницу посевов, охранительницу и людей, и духов? Мой черед идти на доклад к Небесному государю. Я возьму с собой Ямауба-сама, и мы все изложим по чести. А теперь - давайте пировать.
До заката веселились Небожители. Затем, когда солнце зашло, и выкатилась на небо луна, Аки-ши снял с ветки криптомерии свой плащ, затканный осенними листьями, и завернулся в него.
- Последняя луна осени,
светящая над нашим приютом,
освети же ты и путь
нашим гостям, нашим друзьям,
даже недругам нашим.
- Первая луна зимы, - подхватила Фую-химэ, -
фонарь небесного государя.
Мы повесим тебя на ветку
и будем ждать снегопада
белого, как твои бока.
Сняв свой плащ, Фую-химэ повесила его на ветку криптомерии. С шитых серебром узоров посыпались снежные хлопья.
- Ну вот, - сказала зимняя княгиня, - теперь можно и о деле поговорить. Доволен ли ты своей служанкой, брат Аки-ши?
- Вполне доволен, - кивнул Аки-ши. - Она трудолюбива, но что важнее - добросердечна. Она не помнит дурного, и сердце у нее мудрое. Ей можно отдать веер, она не использует его во зло.
- Так отдай, брат Аки-ши, - весело сказал Хару-ши. - Мы все доверяем твоему суждению.
Аки-ши достал из рукава веер розовой бумаги, того же нежного оттенка, что и вишневые лепестки.
- Возьми этот веер. Если взмахнуть им в саду, то зима, осень или лето отступит на час и зацветут вишни. Но запомни: этот веер нельзя давать никому, даже твоей госпоже, и нельзя использовать чаще одного раза в день.
Ханаджимэ с поклоном приняла веер.
- Я недостойна такой чести.
- Это уж нам решать, - улыбнулся Аки-ши. - Я провожу тебя.
Взял ее Небожитель за руку и повел сквозь туман, мимо святилищ, мимо пещер, пока не добрались они до камня, за который смертному нет ходу. Там остановился Небожитель и вытащил из рукава флейту.
- Возьми ее, Ханаджимэ. Если случится с тобой беда, достаточно лишь раз в нее подуть, и мы прибудем к тебе на помощь.
Знала Ханаджимэ, что недостойна такого подарка, но нельзя была отказываться. Прижала она флейту к сердцу и поклонилась. Выпрямилась, а Небожителя и след простыл. Спустилась Ханаджимэ к подножию горы, где ее все еще дожидались слуги принцессы. Хотели те ее плетьми бить, из-за того, что прождали целый месяц, боясь возвращаться к строптивой княжне Накодомэ, но видят: похорошела Ханаджимэ за истекшие тридцать дней, и одежды на ней богатые и будто светятся. Словно Небожительница спустилась проведать смертных. Убоялись слуги тронуть ее, усадили в паланкин и повезли назад в замок.
Хана-химэ все эти дни ни о чем думать не могла кроме чудесного плаща Небожителя. С каждым днем все больше злоба овладевала ее сердцем, а уж как увидела она Ханаджимэ, красотой равную богиням да еще и в богатых одеждах, так лицо ее перекосилось от гнева. Приказала она слугам бить Ханаджимэ плетьми. В прежние времена испугалась бы девушка, но теперь словно флейта у сердца придавала ей храбрости. Поклонилась она госпоже низко.
- Не смогла я достать для вас плащ Хару-ши, да и против природы это. Однако, даровали мне Небожители... - посмотрела Ханаджимэ на красную от ярости, словно бес, принцессу и поняла, что нельзя ей говорить про веер. - Даровали мне Небожители дар: раз в день на час возвращать весну в ваш сад.
Это было совсем не то, чего принцессе хотелось, однако же выхода у нее не было. Поднялась она с подушек и велела всем выйти в сад. Там, устроившись в беседке среди облетевших, уже покрытых инеем вишневых деревьев, Хана-химэ велела:
- Призывай весну!
Взмахнула Ханаджимэ чудесным веером Хару-ши, и тотчас же зима отступила. Снег растаял, появились на деревьях почки и пышно расцвели вишни и сливы. Час прошел, все лепестки облетели, и снова пошел снег. Это весьма порадовало Хана-химэ, позабыла она свой гнев, подарила Ханаджимэ свой старый наряд, а чудесное сияющее платье Небожителей себе забрала.
Сперва все было хорошо: на один час в день при помощи чудесного веера возвращала Ханаджимэ весну, и принцесса радовалась, глядя на цветущие вишни. А потом стало Хана-химэ думать, что верно дело неспроста. Не могли Небожители вот так запросто наделить смертную девчонку чудесным даром. Значит, верно, есть у нее некая вещь, которая помогает колдовать. А значит вещь ту можно отобрать, а саму Ханаджимэ - которая став краше теперь только злила принцессу - прогнать прочь.
Сперва Хана-химэ подослала своих слуг, но те не смогли вызнать, что же помогает девушке чаровать. Затем сама попыталась это узнать в задушевной беседе, да только разучилась она с людьми разговаривать: только приказы раздавать и умеет. Наконец решила Хана-химэ, что нет ничего проще: бросила она Ханаджимэ в темницу, заковала в цепи и показала ей дыбу и плети.
- Коли не скажешь, что за чудесный предмет дали тебе Небожители, искромсают твое тело и отдадут собакам.
Испугалась Ханаджимэ. Но больше боли и смерти испугалась она, что чудесный веер попадет в руки принцессы. Не будет добра, если такой человек завладеет подарком Небожителей. Так что смолчала она. И молчала, когда палач пытал ее и бил ее плетьми. Только и сказала:
- Остановись, принцесса. Ты в шаге от превращения в беса.
Не переубедить было Хана-химэ, совсем утратила она человеческий облик.
Когда увидела, что не помогают пытки, велела разложить во дворе большой костер. Раздели Ханаджимэ донага, подвели к огню, а подле выложили все ее вещи. Не было у Ханаджимэ ничего своего, и платья, и бедные украшения, даже зеркальце - мутное и старое - было ей отдано принцессой. Как увидела Хана-химэ веер и флейту, сразу смекнула: верно это и есть подарки Небожителей.
- Что они делают? - спросила принцесса. - Как с ними управляться? Отвечай, или заживо сгоришь!
Поняла Ханаджимэ, что нет у нее выхода. Если не обмануть принцессу, то рано или поздно сама она дознается, как призвать весну. Тогда сделала Ханаджимэ вид, что испугалась костра, задрожала и расплакалась:
- Ах, госпожа, не казните! Я все скажу! Этот веер и флейта - подарки Небожителей. Если веером взмахнуть, то наступит на час весна. Если же веер сжечь, а после подуть в чудесную флейту, то весна так навсегда и останется.
Решила Хана-химэ проверить, не врет ли ее служанка. Взмахнула веером, и зима отступила, снег растаял, набухли почки, да распустились вишни и сливы. Раз это правда, решила принцесса, то верно и все остальное правда. Бросила она веер в огонь, дунула во флейту. Вспыхнула бумага и сгорела в мгновение ока, так же почернели и обуглились все вишневые деревья, а с неба полился деготь. Разярилась Хана-химэ и толкнула строптивую служанку в огонь. Только и успеть молитву прочитать. Однако, готова была Ханаджимэ умереть с чистым сердцем и чистой совестью, ведь не достались принцессе подарки Небожителей, а значит и не будет беды.
Но, стоило огню коснуться ее обнаженной кожи, как полил дождь со снегом, и с градом, и поднялся ветер, и все это разом затушило костер. И укутал Ханаджимэ плащ, расшитый кленовыми листьями. Подняла она голову и увидела подле себя Аки-ши. Стояли рядом и другие Небожители, и так велик был их гнев, что вся непогода всех четырех сезонов обрушилась на замок Накодомэ. Визжа от ужаса, спряталась Хана-химэ под подушки, а слуги разбежались.
- За то, что ты так дурно обошлась с моей невестой, - сказал Аки-ши, - велением Небесного Государя следующие десять рождений быть тебе тварями, что возятся в грязи. На следующие за тем десять рождений быть тебе тварью, что трудится и пашет. И еще десять рождений будешь ты служить у дурных господ. Если за этот срок накопится у тебя порядочно добрых дел, если ты осознаешь свои прегрешения, то вернешься затем на землю человеком достойным. И благодари Небесного Государя за милость, ибо ты почти обратилась в беса, и если бы не чистое сердце Ханаджимэ, что не держит на тебя зла, исчезла бы ты без следа.
И сказав это, вскочил Аки-ши с Ханаджимэ в руках на облако и умчался на Янтарное небо. Сказывают, что был там большой свадебный пир, гуляли все Небеса, и сам Небесный Государь почтил молодоженов своим визитом и преподнес им подарки. И еще шесть лет после того была на всей земле благоприятная погода.
Что же касается Хана-химэ, то после этого все от нее отвернулись, но вместо того, чтобы осознать свои поступки и удалиться в монастырь, продолжала она злословить и проклинать небо, и по истечении шести лет благоденствия, разразилась страшная гроза, и молния убила Хана-химэ на месте.
Воистину говорят, Небо все видит.
------------------------
* Небесный Пес - или Тэнгу - сверхъестественное существо, один из духов. Обычно больше похож на птицу, обладает крыльями и клювом, но может явиться и в образе гигантского пса. По преданию, учил будущего императора Цунукуши-тайо. На названной в его честь горе Небесного Пса располагалась обитель, занятая обучением княжеских и императорских наследников
* Шелковичный девы - своеобразные храмовые проститутки. Считалась, что проведенная с ними ночь несет удачу, благодать у мудрость. Пользовались величайшим почетом
* Матушка - здесь - почтительное обращение к кормилице, так же как сестрица - обращение к молочной сестре
* Согласно древнему календарю год делился на 12 месяцев по тридцать дней, плюс пять "особых дней". Наиболее удачными считались третий, тринадцатый и тридцатый год месяца, поскольку "три" (сан) созвучно горе (почтительное именование - о-сан), посещению храма (санкей или сампай) и похвале
* Буквально - княгиня (или принцесса) Зима, князь Весна, князь Лето и князь Осень
* Восьмой месяц - октябрь
* Янтарное небо - одно из множества небес, место обитания Небожителей стихий, времен года и погодных явлений. Поделено на четыре удела, которыми правят Небожители сезонов: Фую-химэ, Хару-ши, Нацу-ши и Аки-ши
* Мурашигурэ - короткий осенний ливень
* Амеаши - струи дождя; Дошабури - ливень; Очиба, Ракуё - листопад; Хацушимо - первые заморозки
* Хагоромэ - одеяние из перьев, какое бывает у Небожителей и высших Духов; считается, что подаренное Х. может принести удачу и достаток, а украденное - сгубить род до седьмого колена
* Ямауба - горная ведьма, одна из множества горных духов. Считалось, что род горных ведьм правит гористой провинцией Цурута
Осыпались яркие листья, но на деревьях их число не убывало. Аки-ши, облаченный в серые, как марево осеннего тумана, одежды, танцевал на пестром ковре, наигрывая себе на флейте. Сегодня он был бос. Сегодня танец был замысловат.
Отняв флейту от губ, не оборачиваясь, Аки-ши спросил:
- Зачем ты приходишь сюда каждую ночь?
Ханаджимэ опустилась на колени.
- Смиренно прошу прощения, господин.
Небожитель взял несколько нот, а потом обвел поляну рукой.
- Княжество мое - земля бесконечной осени, тумана, дождя и листопада. Не кажется оно тебе унылым?
- Каждому свой срок, господин, и свой удел. Смертным суждено наблюдать перемену сезонов, подобная неизменность для них непереносима. У Небожителей же иная судьба.
- Почему же госпожа твоя так хочет бесконечно любоваться цветением вишен?
- Она еще не постигла красоту мимолетного, господин.
Аки-ши рассмеялся.
- Ты говоришь, как умудренный годами морщинистый бонза, дитя. Ступай спать. Завтра все разрешится.
Назавтра слуги запрягли облачную колесницу, увязали угощение в чудесные платки, в которых любая поклажа становилась не больше горошины, и Аки-ши повез Ханаджимэ на Глициниевую гору. Расположились Небожители у входа в грот возле криптомерии, ели, пили да разговаривали обо всем, что на земле делается. Рассказал Аки-ши и о деревне Цутоя.
- Дурные люди, - согласилась Фую-химэ. - Заслужили проклятие лисы. Где это видано: похитить хозяйку удела, защитницу посевов, охранительницу и людей, и духов? Мой черед идти на доклад к Небесному государю. Я возьму с собой Ямауба-сама, и мы все изложим по чести. А теперь - давайте пировать.
До заката веселились Небожители. Затем, когда солнце зашло, и выкатилась на небо луна, Аки-ши снял с ветки криптомерии свой плащ, затканный осенними листьями, и завернулся в него.
- Последняя луна осени,
светящая над нашим приютом,
освети же ты и путь
нашим гостям, нашим друзьям,
даже недругам нашим.
- Первая луна зимы, - подхватила Фую-химэ, -
фонарь небесного государя.
Мы повесим тебя на ветку
и будем ждать снегопада
белого, как твои бока.
Сняв свой плащ, Фую-химэ повесила его на ветку криптомерии. С шитых серебром узоров посыпались снежные хлопья.
- Ну вот, - сказала зимняя княгиня, - теперь можно и о деле поговорить. Доволен ли ты своей служанкой, брат Аки-ши?
- Вполне доволен, - кивнул Аки-ши. - Она трудолюбива, но что важнее - добросердечна. Она не помнит дурного, и сердце у нее мудрое. Ей можно отдать веер, она не использует его во зло.
- Так отдай, брат Аки-ши, - весело сказал Хару-ши. - Мы все доверяем твоему суждению.
Аки-ши достал из рукава веер розовой бумаги, того же нежного оттенка, что и вишневые лепестки.
- Возьми этот веер. Если взмахнуть им в саду, то зима, осень или лето отступит на час и зацветут вишни. Но запомни: этот веер нельзя давать никому, даже твоей госпоже, и нельзя использовать чаще одного раза в день.
Ханаджимэ с поклоном приняла веер.
- Я недостойна такой чести.
- Это уж нам решать, - улыбнулся Аки-ши. - Я провожу тебя.
Взял ее Небожитель за руку и повел сквозь туман, мимо святилищ, мимо пещер, пока не добрались они до камня, за который смертному нет ходу. Там остановился Небожитель и вытащил из рукава флейту.
- Возьми ее, Ханаджимэ. Если случится с тобой беда, достаточно лишь раз в нее подуть, и мы прибудем к тебе на помощь.
Знала Ханаджимэ, что недостойна такого подарка, но нельзя была отказываться. Прижала она флейту к сердцу и поклонилась. Выпрямилась, а Небожителя и след простыл. Спустилась Ханаджимэ к подножию горы, где ее все еще дожидались слуги принцессы. Хотели те ее плетьми бить, из-за того, что прождали целый месяц, боясь возвращаться к строптивой княжне Накодомэ, но видят: похорошела Ханаджимэ за истекшие тридцать дней, и одежды на ней богатые и будто светятся. Словно Небожительница спустилась проведать смертных. Убоялись слуги тронуть ее, усадили в паланкин и повезли назад в замок.
Хана-химэ все эти дни ни о чем думать не могла кроме чудесного плаща Небожителя. С каждым днем все больше злоба овладевала ее сердцем, а уж как увидела она Ханаджимэ, красотой равную богиням да еще и в богатых одеждах, так лицо ее перекосилось от гнева. Приказала она слугам бить Ханаджимэ плетьми. В прежние времена испугалась бы девушка, но теперь словно флейта у сердца придавала ей храбрости. Поклонилась она госпоже низко.
- Не смогла я достать для вас плащ Хару-ши, да и против природы это. Однако, даровали мне Небожители... - посмотрела Ханаджимэ на красную от ярости, словно бес, принцессу и поняла, что нельзя ей говорить про веер. - Даровали мне Небожители дар: раз в день на час возвращать весну в ваш сад.
Это было совсем не то, чего принцессе хотелось, однако же выхода у нее не было. Поднялась она с подушек и велела всем выйти в сад. Там, устроившись в беседке среди облетевших, уже покрытых инеем вишневых деревьев, Хана-химэ велела:
- Призывай весну!
Взмахнула Ханаджимэ чудесным веером Хару-ши, и тотчас же зима отступила. Снег растаял, появились на деревьях почки и пышно расцвели вишни и сливы. Час прошел, все лепестки облетели, и снова пошел снег. Это весьма порадовало Хана-химэ, позабыла она свой гнев, подарила Ханаджимэ свой старый наряд, а чудесное сияющее платье Небожителей себе забрала.
Сперва все было хорошо: на один час в день при помощи чудесного веера возвращала Ханаджимэ весну, и принцесса радовалась, глядя на цветущие вишни. А потом стало Хана-химэ думать, что верно дело неспроста. Не могли Небожители вот так запросто наделить смертную девчонку чудесным даром. Значит, верно, есть у нее некая вещь, которая помогает колдовать. А значит вещь ту можно отобрать, а саму Ханаджимэ - которая став краше теперь только злила принцессу - прогнать прочь.
Сперва Хана-химэ подослала своих слуг, но те не смогли вызнать, что же помогает девушке чаровать. Затем сама попыталась это узнать в задушевной беседе, да только разучилась она с людьми разговаривать: только приказы раздавать и умеет. Наконец решила Хана-химэ, что нет ничего проще: бросила она Ханаджимэ в темницу, заковала в цепи и показала ей дыбу и плети.
- Коли не скажешь, что за чудесный предмет дали тебе Небожители, искромсают твое тело и отдадут собакам.
Испугалась Ханаджимэ. Но больше боли и смерти испугалась она, что чудесный веер попадет в руки принцессы. Не будет добра, если такой человек завладеет подарком Небожителей. Так что смолчала она. И молчала, когда палач пытал ее и бил ее плетьми. Только и сказала:
- Остановись, принцесса. Ты в шаге от превращения в беса.
Не переубедить было Хана-химэ, совсем утратила она человеческий облик.
Когда увидела, что не помогают пытки, велела разложить во дворе большой костер. Раздели Ханаджимэ донага, подвели к огню, а подле выложили все ее вещи. Не было у Ханаджимэ ничего своего, и платья, и бедные украшения, даже зеркальце - мутное и старое - было ей отдано принцессой. Как увидела Хана-химэ веер и флейту, сразу смекнула: верно это и есть подарки Небожителей.
- Что они делают? - спросила принцесса. - Как с ними управляться? Отвечай, или заживо сгоришь!
Поняла Ханаджимэ, что нет у нее выхода. Если не обмануть принцессу, то рано или поздно сама она дознается, как призвать весну. Тогда сделала Ханаджимэ вид, что испугалась костра, задрожала и расплакалась:
- Ах, госпожа, не казните! Я все скажу! Этот веер и флейта - подарки Небожителей. Если веером взмахнуть, то наступит на час весна. Если же веер сжечь, а после подуть в чудесную флейту, то весна так навсегда и останется.
Решила Хана-химэ проверить, не врет ли ее служанка. Взмахнула веером, и зима отступила, снег растаял, набухли почки, да распустились вишни и сливы. Раз это правда, решила принцесса, то верно и все остальное правда. Бросила она веер в огонь, дунула во флейту. Вспыхнула бумага и сгорела в мгновение ока, так же почернели и обуглились все вишневые деревья, а с неба полился деготь. Разярилась Хана-химэ и толкнула строптивую служанку в огонь. Только и успеть молитву прочитать. Однако, готова была Ханаджимэ умереть с чистым сердцем и чистой совестью, ведь не достались принцессе подарки Небожителей, а значит и не будет беды.
Но, стоило огню коснуться ее обнаженной кожи, как полил дождь со снегом, и с градом, и поднялся ветер, и все это разом затушило костер. И укутал Ханаджимэ плащ, расшитый кленовыми листьями. Подняла она голову и увидела подле себя Аки-ши. Стояли рядом и другие Небожители, и так велик был их гнев, что вся непогода всех четырех сезонов обрушилась на замок Накодомэ. Визжа от ужаса, спряталась Хана-химэ под подушки, а слуги разбежались.
- За то, что ты так дурно обошлась с моей невестой, - сказал Аки-ши, - велением Небесного Государя следующие десять рождений быть тебе тварями, что возятся в грязи. На следующие за тем десять рождений быть тебе тварью, что трудится и пашет. И еще десять рождений будешь ты служить у дурных господ. Если за этот срок накопится у тебя порядочно добрых дел, если ты осознаешь свои прегрешения, то вернешься затем на землю человеком достойным. И благодари Небесного Государя за милость, ибо ты почти обратилась в беса, и если бы не чистое сердце Ханаджимэ, что не держит на тебя зла, исчезла бы ты без следа.
И сказав это, вскочил Аки-ши с Ханаджимэ в руках на облако и умчался на Янтарное небо. Сказывают, что был там большой свадебный пир, гуляли все Небеса, и сам Небесный Государь почтил молодоженов своим визитом и преподнес им подарки. И еще шесть лет после того была на всей земле благоприятная погода.
Что же касается Хана-химэ, то после этого все от нее отвернулись, но вместо того, чтобы осознать свои поступки и удалиться в монастырь, продолжала она злословить и проклинать небо, и по истечении шести лет благоденствия, разразилась страшная гроза, и молния убила Хана-химэ на месте.
Воистину говорят, Небо все видит.
------------------------
* Небесный Пес - или Тэнгу - сверхъестественное существо, один из духов. Обычно больше похож на птицу, обладает крыльями и клювом, но может явиться и в образе гигантского пса. По преданию, учил будущего императора Цунукуши-тайо. На названной в его честь горе Небесного Пса располагалась обитель, занятая обучением княжеских и императорских наследников
* Шелковичный девы - своеобразные храмовые проститутки. Считалась, что проведенная с ними ночь несет удачу, благодать у мудрость. Пользовались величайшим почетом
* Матушка - здесь - почтительное обращение к кормилице, так же как сестрица - обращение к молочной сестре
* Согласно древнему календарю год делился на 12 месяцев по тридцать дней, плюс пять "особых дней". Наиболее удачными считались третий, тринадцатый и тридцатый год месяца, поскольку "три" (сан) созвучно горе (почтительное именование - о-сан), посещению храма (санкей или сампай) и похвале
* Буквально - княгиня (или принцесса) Зима, князь Весна, князь Лето и князь Осень
* Восьмой месяц - октябрь
* Янтарное небо - одно из множества небес, место обитания Небожителей стихий, времен года и погодных явлений. Поделено на четыре удела, которыми правят Небожители сезонов: Фую-химэ, Хару-ши, Нацу-ши и Аки-ши
* Мурашигурэ - короткий осенний ливень
* Амеаши - струи дождя; Дошабури - ливень; Очиба, Ракуё - листопад; Хацушимо - первые заморозки
* Хагоромэ - одеяние из перьев, какое бывает у Небожителей и высших Духов; считается, что подаренное Х. может принести удачу и достаток, а украденное - сгубить род до седьмого колена
* Ямауба - горная ведьма, одна из множества горных духов. Считалось, что род горных ведьм правит гористой провинцией Цурута
