- Лучевая пушка. Средняя штука, - отвечает Мэл, невозмутимо и буднично связывающая Селесту Дриммсдейл собственным поясом. Доктору не часто нравятся люди такого склада, но в Мэл, решительно, есть что-то будоражащее.
- Подпали эти контакты, - просит Доктор.
- Голубые? – уточняет Мэл, присаживаясь рядом. В ее пышных волосах запутались кусочки стекла, и Доктор стряхивает их.
- И вот этот зеленый. Сейчас переподключим.
Земля трясется, трещина растет, и то, что появляется из нее, невозможно описать словами. Селеста Дриммсдейл наконец-то начинает проявлять что-то человеческое и в страхе падает на землю.
- Присмотри за ней, - просит Доктор и снова зарывается в недрах компьютера почти по пояс. Щелчок. Защита обойдена, питание отключено и бур медленно останавливается. – Так, мы выиграли примерно четыре минуты.
- Почему никогда нельзя получить запасные полчаса? – бормочет Мэл.
- Да, тоже всегда задавался этим вопросом. Скорее, бежим.
Земля трясется уже меньше, но Доктор буквально чувствует, как трещина следует за ними по пятам, распадается, как распадается сама планета. Селесте Дриммсдейл отказывает самообладание, она вырывает руку и уносится куда-то боковым коридором. Доктор собирается уже бежать за ней, но Мэл крепко держит его.
- Ты не можешь спасти всех.
- Да. Моя жена тоже так говорила.
- Необязательно постоянно доказывать обратное! – раздраженно отвечает Мэл. – В ТАРДИС!
- Шаттл!
Спасательный шаттл еще не взлетел, что-то держит его на земле. Красное свечение окутывает нижнюю часть корабля, онейр, сперва бесплотный, постепенно становится все более и более реальным, собирается из мириада капель. Доктор вытаскивает из жилетного кармана ключ от ТАРДИС и вкладывает его в руку Мэл.
- Иди и жди меня внутри, хорошо?
- Но… - женщина стискивает его руки.
- Я вернусь, обещаю.
А если не получится вернуться, то согласно аварийному протоколу ТАРДИС доставит пассажирку на ближайшую безопасную планету или орбитальную станцию.
Мэл вцепляется в его сюртук обеими руками. Доктор с трудом отдирает ее, удивленный такой реакцией. Мэл чуть не плачет, хватается за него, как за величайшее сокровище в своей жизни. В этот момент все решает Онейрос: трещина проходит прямо между ними, расшвыривает Доктора и Мэл в разные стороны. Из разлома вырывается алый вихрь, на глазах обретающий плотность. Доктор вскакивает на ноги.
- ТАРДИС, Мэл! И жди меня там! Жди меня там!
ТАРДИС безразлично время, она не видит разницы между вчера, завтра и «тысячу лет спустя». Ривер открывает дверь (руки почти не дрожат), но внутрь не заходит. Остается на пороге, приваливается к двери плечом и смотрит, как в красном дыму танцуют драконы. По крайней мере, именно так это выглядит. Онейры огромны, они грандиозны, они неописуемы. Понятно, почему пошли легенды о разрывании планеты на части – Онейрос и есть – онейры, плотно сплетенные во сне, словно свернувшиеся клубком змеи. Она раскручиваются, потягиваются, и последние кусочки тверди рассыпаются в пыль.
Доктор еще жив. Раз Ривер стоит здесь и смотрит на танец пробудившихся онейров, значит Доктор еще жив. Их судьбы неразрывно связаны. Или это – остаточное явление. Ни одна вселенная не рассыпается в мгновение ока.
Все размывается перед глазами, и Ривер с удивлением понимает, что плачет, оплакивает Доктора, своего Доктора. Только ее Доктор кидается помогать людям, ничего не прося взамен, даже не спрашивая «почему я?» Только ее Доктор может видеть хорошее в человеке, нацелившем на него пистолет. Только ее Доктор злиться на глупых, ограниченных, жадных и иногда таких трусливых людей потому, что любит их. Только ее Доктор так безрассуден, что кидается в гущу событий с криком «Джеронимо!».
- Джеронимооооооо!
Ну вот, ей уже даже чудится этот крик, приглушенный толщей рассыпающейся в пыль планеты. Шаттл зеленой звездой взлетает в небо. Манипулятор писком оповещает, что миссия выполнена. Ривер аккуратно смахивает слезинки.
- Что-то случилось? Я, кажется, просил ждать внутри, - Доктор стоит в нескольких шагах от ТАРДИС, и земля осыпается у него под ногами. – Знаю, она ошарашивает на первый взгляд. Но на самом деле все предельно просто. Трансцендентальное пространство и все такое.
Как ты смел испугать меня?! – кричит Ривер. Ты в порядке? Что с шаттлом?
- Как. Ты. Шаттл, - звучит в итоге.
- О, ничего сложного, - улыбается Доктор, перепрыгивая на порог ТАРДИС. – Онейры – потрясающие существа, ты их видела? - на ранней стадии пробуждения очень чувствительны к вибрациям. Я изменил немного полярность онейротрясения, направил удар на них, так что….
Ривер берет Доктора за воротник и тянет к себе.
- Заткнись и поцелуй меня.
Обычно Доктор пытается сопротивляться, но не сейчас. Сейчас он целует ее, крепко прижав к себе, и пальцы Ривер путаются в его волосах. Это пленительный, пьянящий поцелуи, поцелуй без горечи. И сердце Ривер бьется гулко, как тревожный колокол ТАРДИС. Внимание! Внимание! С каждой секундой она влюбляется в своего мужа. С каждой секундой – сильнее и сильнее.
Онейры расплетаются, пыль медленно рассеивается по Космосу, и вот они во всем великолепии – дюжина алых существ, ни с чем не схожих, великолепных, полупрозрачных, мерцающих. Как грёзы.
ТАРДИС висит в пустоте, вот-вот готовая упасть. Если она плохо припаркована, то дематериализация или взлет даются с большим трудом. Доктор, конечно, в этом не признается.
Он отстраняется, облизнув губы, и стискивает руку Ривер.
- Улетаем!
И они бегут, привычно бегут от настигающей их опасности. Они влетают в консольную комнату ТАРДИС, так и не разомкнув рук. Доктор выставляет координаты, щелкая рычажками, поворачивая вентили, нажимая кнопки, а Ривер смотрит на него. Ее Доктор в родной стихии. ТАРДИС стремительно срывается с места, покидая исчезнувшую планету.
Они все еще держатся за руки.
- Все таки, кто ты?
Ее Доктор всегда был очень умен.
- Спойлеры, милый, - улыбается Ривер.
- Ты позвала меня. И ты знала, что я приду.
- Ты всегда приходишь.
Доктор смотрит на Ривер. Ривер смотрит на Доктора. В эту минуту все решено, и она больше не собирается быть благоразумной. Не сегодня. Не с ним.
- К тебе?
Ривер аккуратно вытаскивает булавку, скрепляющую галстук, и кладет на чайный столик. Ей нравится интерьер его ТАРДИС. Столик, кресло, диванчик. Они как-то пытались заняться любовью на консоли, но ТАРДИС сказала недвусмысленно – нет.
Ривер развязывает и снимает его галстук.
Когда они женились второй раз, Доктор разъяснил суть обряда. Обряды важны. Обязательства важны. Слова важны.
Ривер привстает на цыпочки и шепчет, касаясь губами его уха, всего одно слово. Не короткое, не длинное. Такое простое и такое ценное. Доктор отстраняется, и вдруг лицо его отражает целую гамму чувства. Ужас, неверие, восторг.
- Но… Как?...
- Ш-ш-ш… - Ривер кладет палец ему на губы. – Спойлеры, милый.
Доктор понятлив. О, такой он ей особенно нравится. Он красив, элегантен и понятлив. Ему не приходится разъяснять и доказывать очевидное. Наверное, дело в его молодости. И его так увлекательно раздевать. О, Ривер нравится этот процесс. Она всегда чувствует себя так, словно разворачивает рождественский подарок. Бантик уже на полу, осталась оберточная бумага. Сюртук – на пол. Жилет – прочь. Рубашку – на чайный столик. Одежда Ривер летит следом. Доктор тоже любит подарки.
Они падают на диван, целуясь, сплетаясь, срастаясь. До самой крайней точки, за которой космический вакуум.
И падают на пол, застеленный ковром. Ривер сверху, и ее не оставляет чувство, что так и задумано.
- Мне нравится эта ТАРДИС! – смеется Ривер.
- Мне тоже, - соглашается Доктор, глядя на нее снизу вверх.
Любовь – это ожидание, - говорит мама. Главное, понять, кого ждешь.
Для Ривер любовь - космос. Сокрушающий, ошеломляющий, возрождающий и вдохновляющий. Для Ривер любовь – это все. Ей вспоминаются строки стихотворения, услышанного когда-то по радио.
- Любовь, все что есть у жизни моей…*13
- Твоя, твоя, твоя, - эхом откликается Доктор, и Ривер в это мгновение, именно в это самое мгновение особенно остро чувствует обладание.
И они возвращаются на кушетку. Она неудобная, узкая, и один раз Ривер ударяется запястьем о резной подлокотник. Но первый раз они пытались заняться любовью на консоли. ТАРДИС сказала – нет, и Доктор утешал ее дольше, чем Ривер. И сейчас старушка, будто чтобы загладить будущую вину, запускает патефон. Ривер нравится заниматься любовью под звук саксофона, когда все становится тягучим и сладким, как мёд.
Уходя, она целует своего спящего Доктора в лоб и, одеваясь, не сводит с него глаз. Защелкивает манипулятор на запястье. Мониторы ТАРДИС загораются надписью «ВРЕМЕННОЙ СБОЙ!». Ривер прикладывает палец к губам.
- Тс-с-с. Пускай он еще поспит.
Ресницы Доктора трепещут, губы шевелятся, и он произносит имя. Галлифрейское имя, не ее. Ривер уже слышала его однажды и научилась не обижаться.
- До новых встреч, милый, - шепчет она пересохшими (нет, не от ревности и обиды!) губами.
Уходя, она метким выстрелом сбивает прицепившегося к будке Онейра в открытый космос. ТАРДИС содрогается, проваливаясь, лишенная наконец балласта, во временную воронку.
Ривер посылает ей воздушный поцелуй.
* * *
Доктору случалось просыпаться по-всякому. Зачастую – голым. На этот раз хоть не на каталке в морге – эх, странно началась эта жизнь – а в консольной комнате ТАРДИС. Хотя ни одна вещь даже не дрогнула, Доктор чувствует, как бедную старушку крутит и мотыляет во все стороны. Словно ощутив его пробуждение, ТАРДИС издает тревожный сигнал и на всех мониторах загорается надпись «ВРЕМЕННОЙ СБОЙ».
- О нет! – стонет Доктор, хватаясь за голову. – Только не снова!
* * *
Они бегут, рука в руке, и Ривер отстреливается, не особенно стараясь попасть. Она уважает чувства Доктора, а Доктор не любит насилие (и это еще хорошо, что он не знает, что уже часа четыре где-то во времени и пространстве дрейфует по космосу так умилявший его онейр).
- Сегодня ты выбирала ресторан! – кричит Доктор.
- Ну, может же девочка ошибиться! – парирует Ривер.
- План-план-план. Нам нужен план! – частит ее Доктор, оглядываясь.
- Так придумай что-нибудь! Раз я выбирала место встречи, план на твоей совести!
- Да-да-да! Помолчи! – он стреляет глазами по сторонам, замечая мельчайшие детали. – Ты ведь высоты не боишься? Тогда – прыгай!
И они летят вниз, едва поддерживаемые гравитационной подушкой.
- Если мы разобьемся, я убью тебя! – обещает Ривер.
Но подушка срабатывает, и они приземляются на ноги.
- Я ее там оставил, - Доктор хмурится, осматривая коридор. – Или там?
И Ривер хочется дать ему подзатыльник, несмотря на всю нежность. И они бегут, бегут, продолжая держаться за руки, чтобы влететь наконец в ТАРДИС в самый последний момент и начать щелкать по кнопкам, тумблерам и переключателям. Старушка срывается с места, и можно, наконец, перевести дух.
- Давай в следующий раз просто позагораем на пляже, - предлагает Доктор. – Хотя, когда я в последний раз возил Сару на пляж, мы почему-то оказались в Арктике*14…
- О, заткнись же и поцелуй меня! – требует Ривер, хватает его за ворот пиджака и тянет к себе.
Прижавшись лбом к его лбу, она шепчет едва слышно: «Любовь, вся что есть у жизни моей….»
- Твоя, твоя, твоя… - Доктор хмурится. – Странно. Где-то я это уже слышал.
Ривер смеется и целует его, своего единственного и неповторимого Доктора. Сокрушающего, ошеломляющего, возрождающего и вдохновляющего. Как космос.
------------------
*13. Ривер и Доктор цитируют строки из стихотворения Лео Маркса «Your» (известного также, как A Code Poem For The French Resistance ). В радиопрограмме «War less ordinary» его читал Ричард Эрмитейдж. Прочитать стихотворение можно здесь: http://wonderingminstrels.blogspot.ru/1999/09/code-poem-for-french-resistance-leo.html
*14. Вообще-то, в Антарктиде, как помнят без сомнения все, видевшие эпизод The Seeds of Doom с Четвертым Доктором. Точно так же провалилась и его попытка отдохнуть на Арголине (The Leisure Hive). В общем, благоразумнее сразу ехать на Скаро
- Подпали эти контакты, - просит Доктор.
- Голубые? – уточняет Мэл, присаживаясь рядом. В ее пышных волосах запутались кусочки стекла, и Доктор стряхивает их.
- И вот этот зеленый. Сейчас переподключим.
Земля трясется, трещина растет, и то, что появляется из нее, невозможно описать словами. Селеста Дриммсдейл наконец-то начинает проявлять что-то человеческое и в страхе падает на землю.
- Присмотри за ней, - просит Доктор и снова зарывается в недрах компьютера почти по пояс. Щелчок. Защита обойдена, питание отключено и бур медленно останавливается. – Так, мы выиграли примерно четыре минуты.
- Почему никогда нельзя получить запасные полчаса? – бормочет Мэл.
- Да, тоже всегда задавался этим вопросом. Скорее, бежим.
Земля трясется уже меньше, но Доктор буквально чувствует, как трещина следует за ними по пятам, распадается, как распадается сама планета. Селесте Дриммсдейл отказывает самообладание, она вырывает руку и уносится куда-то боковым коридором. Доктор собирается уже бежать за ней, но Мэл крепко держит его.
- Ты не можешь спасти всех.
- Да. Моя жена тоже так говорила.
- Необязательно постоянно доказывать обратное! – раздраженно отвечает Мэл. – В ТАРДИС!
- Шаттл!
Спасательный шаттл еще не взлетел, что-то держит его на земле. Красное свечение окутывает нижнюю часть корабля, онейр, сперва бесплотный, постепенно становится все более и более реальным, собирается из мириада капель. Доктор вытаскивает из жилетного кармана ключ от ТАРДИС и вкладывает его в руку Мэл.
- Иди и жди меня внутри, хорошо?
- Но… - женщина стискивает его руки.
- Я вернусь, обещаю.
А если не получится вернуться, то согласно аварийному протоколу ТАРДИС доставит пассажирку на ближайшую безопасную планету или орбитальную станцию.
Мэл вцепляется в его сюртук обеими руками. Доктор с трудом отдирает ее, удивленный такой реакцией. Мэл чуть не плачет, хватается за него, как за величайшее сокровище в своей жизни. В этот момент все решает Онейрос: трещина проходит прямо между ними, расшвыривает Доктора и Мэл в разные стороны. Из разлома вырывается алый вихрь, на глазах обретающий плотность. Доктор вскакивает на ноги.
- ТАРДИС, Мэл! И жди меня там! Жди меня там!
Глава 9
ТАРДИС безразлично время, она не видит разницы между вчера, завтра и «тысячу лет спустя». Ривер открывает дверь (руки почти не дрожат), но внутрь не заходит. Остается на пороге, приваливается к двери плечом и смотрит, как в красном дыму танцуют драконы. По крайней мере, именно так это выглядит. Онейры огромны, они грандиозны, они неописуемы. Понятно, почему пошли легенды о разрывании планеты на части – Онейрос и есть – онейры, плотно сплетенные во сне, словно свернувшиеся клубком змеи. Она раскручиваются, потягиваются, и последние кусочки тверди рассыпаются в пыль.
Доктор еще жив. Раз Ривер стоит здесь и смотрит на танец пробудившихся онейров, значит Доктор еще жив. Их судьбы неразрывно связаны. Или это – остаточное явление. Ни одна вселенная не рассыпается в мгновение ока.
Все размывается перед глазами, и Ривер с удивлением понимает, что плачет, оплакивает Доктора, своего Доктора. Только ее Доктор кидается помогать людям, ничего не прося взамен, даже не спрашивая «почему я?» Только ее Доктор может видеть хорошее в человеке, нацелившем на него пистолет. Только ее Доктор злиться на глупых, ограниченных, жадных и иногда таких трусливых людей потому, что любит их. Только ее Доктор так безрассуден, что кидается в гущу событий с криком «Джеронимо!».
- Джеронимооооооо!
Ну вот, ей уже даже чудится этот крик, приглушенный толщей рассыпающейся в пыль планеты. Шаттл зеленой звездой взлетает в небо. Манипулятор писком оповещает, что миссия выполнена. Ривер аккуратно смахивает слезинки.
- Что-то случилось? Я, кажется, просил ждать внутри, - Доктор стоит в нескольких шагах от ТАРДИС, и земля осыпается у него под ногами. – Знаю, она ошарашивает на первый взгляд. Но на самом деле все предельно просто. Трансцендентальное пространство и все такое.
Как ты смел испугать меня?! – кричит Ривер. Ты в порядке? Что с шаттлом?
- Как. Ты. Шаттл, - звучит в итоге.
- О, ничего сложного, - улыбается Доктор, перепрыгивая на порог ТАРДИС. – Онейры – потрясающие существа, ты их видела? - на ранней стадии пробуждения очень чувствительны к вибрациям. Я изменил немного полярность онейротрясения, направил удар на них, так что….
Ривер берет Доктора за воротник и тянет к себе.
- Заткнись и поцелуй меня.
Обычно Доктор пытается сопротивляться, но не сейчас. Сейчас он целует ее, крепко прижав к себе, и пальцы Ривер путаются в его волосах. Это пленительный, пьянящий поцелуи, поцелуй без горечи. И сердце Ривер бьется гулко, как тревожный колокол ТАРДИС. Внимание! Внимание! С каждой секундой она влюбляется в своего мужа. С каждой секундой – сильнее и сильнее.
Онейры расплетаются, пыль медленно рассеивается по Космосу, и вот они во всем великолепии – дюжина алых существ, ни с чем не схожих, великолепных, полупрозрачных, мерцающих. Как грёзы.
ТАРДИС висит в пустоте, вот-вот готовая упасть. Если она плохо припаркована, то дематериализация или взлет даются с большим трудом. Доктор, конечно, в этом не признается.
Он отстраняется, облизнув губы, и стискивает руку Ривер.
- Улетаем!
И они бегут, привычно бегут от настигающей их опасности. Они влетают в консольную комнату ТАРДИС, так и не разомкнув рук. Доктор выставляет координаты, щелкая рычажками, поворачивая вентили, нажимая кнопки, а Ривер смотрит на него. Ее Доктор в родной стихии. ТАРДИС стремительно срывается с места, покидая исчезнувшую планету.
Они все еще держатся за руки.
- Все таки, кто ты?
Ее Доктор всегда был очень умен.
- Спойлеры, милый, - улыбается Ривер.
- Ты позвала меня. И ты знала, что я приду.
- Ты всегда приходишь.
Доктор смотрит на Ривер. Ривер смотрит на Доктора. В эту минуту все решено, и она больше не собирается быть благоразумной. Не сегодня. Не с ним.
- К тебе?
Ривер аккуратно вытаскивает булавку, скрепляющую галстук, и кладет на чайный столик. Ей нравится интерьер его ТАРДИС. Столик, кресло, диванчик. Они как-то пытались заняться любовью на консоли, но ТАРДИС сказала недвусмысленно – нет.
Ривер развязывает и снимает его галстук.
Когда они женились второй раз, Доктор разъяснил суть обряда. Обряды важны. Обязательства важны. Слова важны.
Ривер привстает на цыпочки и шепчет, касаясь губами его уха, всего одно слово. Не короткое, не длинное. Такое простое и такое ценное. Доктор отстраняется, и вдруг лицо его отражает целую гамму чувства. Ужас, неверие, восторг.
- Но… Как?...
- Ш-ш-ш… - Ривер кладет палец ему на губы. – Спойлеры, милый.
Доктор понятлив. О, такой он ей особенно нравится. Он красив, элегантен и понятлив. Ему не приходится разъяснять и доказывать очевидное. Наверное, дело в его молодости. И его так увлекательно раздевать. О, Ривер нравится этот процесс. Она всегда чувствует себя так, словно разворачивает рождественский подарок. Бантик уже на полу, осталась оберточная бумага. Сюртук – на пол. Жилет – прочь. Рубашку – на чайный столик. Одежда Ривер летит следом. Доктор тоже любит подарки.
Они падают на диван, целуясь, сплетаясь, срастаясь. До самой крайней точки, за которой космический вакуум.
И падают на пол, застеленный ковром. Ривер сверху, и ее не оставляет чувство, что так и задумано.
- Мне нравится эта ТАРДИС! – смеется Ривер.
- Мне тоже, - соглашается Доктор, глядя на нее снизу вверх.
Любовь – это ожидание, - говорит мама. Главное, понять, кого ждешь.
Для Ривер любовь - космос. Сокрушающий, ошеломляющий, возрождающий и вдохновляющий. Для Ривер любовь – это все. Ей вспоминаются строки стихотворения, услышанного когда-то по радио.
- Любовь, все что есть у жизни моей…*13
- Твоя, твоя, твоя, - эхом откликается Доктор, и Ривер в это мгновение, именно в это самое мгновение особенно остро чувствует обладание.
И они возвращаются на кушетку. Она неудобная, узкая, и один раз Ривер ударяется запястьем о резной подлокотник. Но первый раз они пытались заняться любовью на консоли. ТАРДИС сказала – нет, и Доктор утешал ее дольше, чем Ривер. И сейчас старушка, будто чтобы загладить будущую вину, запускает патефон. Ривер нравится заниматься любовью под звук саксофона, когда все становится тягучим и сладким, как мёд.
Уходя, она целует своего спящего Доктора в лоб и, одеваясь, не сводит с него глаз. Защелкивает манипулятор на запястье. Мониторы ТАРДИС загораются надписью «ВРЕМЕННОЙ СБОЙ!». Ривер прикладывает палец к губам.
- Тс-с-с. Пускай он еще поспит.
Ресницы Доктора трепещут, губы шевелятся, и он произносит имя. Галлифрейское имя, не ее. Ривер уже слышала его однажды и научилась не обижаться.
- До новых встреч, милый, - шепчет она пересохшими (нет, не от ревности и обиды!) губами.
Уходя, она метким выстрелом сбивает прицепившегося к будке Онейра в открытый космос. ТАРДИС содрогается, проваливаясь, лишенная наконец балласта, во временную воронку.
Ривер посылает ей воздушный поцелуй.
* * *
Доктору случалось просыпаться по-всякому. Зачастую – голым. На этот раз хоть не на каталке в морге – эх, странно началась эта жизнь – а в консольной комнате ТАРДИС. Хотя ни одна вещь даже не дрогнула, Доктор чувствует, как бедную старушку крутит и мотыляет во все стороны. Словно ощутив его пробуждение, ТАРДИС издает тревожный сигнал и на всех мониторах загорается надпись «ВРЕМЕННОЙ СБОЙ».
- О нет! – стонет Доктор, хватаясь за голову. – Только не снова!
* * *
Они бегут, рука в руке, и Ривер отстреливается, не особенно стараясь попасть. Она уважает чувства Доктора, а Доктор не любит насилие (и это еще хорошо, что он не знает, что уже часа четыре где-то во времени и пространстве дрейфует по космосу так умилявший его онейр).
- Сегодня ты выбирала ресторан! – кричит Доктор.
- Ну, может же девочка ошибиться! – парирует Ривер.
- План-план-план. Нам нужен план! – частит ее Доктор, оглядываясь.
- Так придумай что-нибудь! Раз я выбирала место встречи, план на твоей совести!
- Да-да-да! Помолчи! – он стреляет глазами по сторонам, замечая мельчайшие детали. – Ты ведь высоты не боишься? Тогда – прыгай!
И они летят вниз, едва поддерживаемые гравитационной подушкой.
- Если мы разобьемся, я убью тебя! – обещает Ривер.
Но подушка срабатывает, и они приземляются на ноги.
- Я ее там оставил, - Доктор хмурится, осматривая коридор. – Или там?
И Ривер хочется дать ему подзатыльник, несмотря на всю нежность. И они бегут, бегут, продолжая держаться за руки, чтобы влететь наконец в ТАРДИС в самый последний момент и начать щелкать по кнопкам, тумблерам и переключателям. Старушка срывается с места, и можно, наконец, перевести дух.
- Давай в следующий раз просто позагораем на пляже, - предлагает Доктор. – Хотя, когда я в последний раз возил Сару на пляж, мы почему-то оказались в Арктике*14…
- О, заткнись же и поцелуй меня! – требует Ривер, хватает его за ворот пиджака и тянет к себе.
Прижавшись лбом к его лбу, она шепчет едва слышно: «Любовь, вся что есть у жизни моей….»
- Твоя, твоя, твоя… - Доктор хмурится. – Странно. Где-то я это уже слышал.
Ривер смеется и целует его, своего единственного и неповторимого Доктора. Сокрушающего, ошеломляющего, возрождающего и вдохновляющего. Как космос.
------------------
*13. Ривер и Доктор цитируют строки из стихотворения Лео Маркса «Your» (известного также, как A Code Poem For The French Resistance ). В радиопрограмме «War less ordinary» его читал Ричард Эрмитейдж. Прочитать стихотворение можно здесь: http://wonderingminstrels.blogspot.ru/1999/09/code-poem-for-french-resistance-leo.html
*14. Вообще-то, в Антарктиде, как помнят без сомнения все, видевшие эпизод The Seeds of Doom с Четвертым Доктором. Точно так же провалилась и его попытка отдохнуть на Арголине (The Leisure Hive). В общем, благоразумнее сразу ехать на Скаро
