. . .Les vaches broutent et l'herbe pousse
Verte et tendre et douce
D. Lavoie*
1.
"Доменико Гарриббальдди, - значилось на карточке. - Создаю и устраняю проблемы, лечу сыпь, вывожу насекомых. Стираю неприятные воспоминания. Каждый третий сеанс гипноза - бесплатно".
Миссис Сэндерс с сомнением посмотрела на кусочек картона в своей руке.
- А еще я чищу ковры, - сказал синьор Гарриббальдди, жестом заправского фокусника доставая из сумки небольшой пылесос. - Этой чудо-машиной фирмы "Чистка в радость".
Коммивояжер, - успокоилась миссис Сэндерс, хотя какой-то неприятный осадок остался. Словно легкий сквозняк пересчитал все позвонки, пробравшись под платье.
- Благодарю, мне ничего не нужно.
Она попыталась закрыть дверь. Синьор Гарриббальдди комично всплеснул руками.
- А как же полироль для мебели? Высококлассный пчелиный воск, аромат цветущего луга!
Бродячие торговцы, миссис Сэндерс терпеть их не могла. Никчемные создания, воображают себя современными цыганами и кочуют с места на место со своими сумками, набитыми столь же никчемным барахлом.
- Мне ничего этого не нужно, - отрезала миссис Сэндерс, захлопывая дверь.
Слегка отогнув занавеску, она могла видеть, как коммивояжер разворачивается и уходит. А вот что он начертил на двери красным восковым мелком дурной знак, этого миссис Сэндерс знать не могла. Она опустила занавеску и ушла на кухню, где как раз подошло тесто на пирог с почками, который так любил мистер Сэндерс. Синьор же Гарриббальдди прошел через лужайку, миновал аккуратную белую калитку и, надежно укрытый кустами рододендрона, поставил свою сумку на тротуар. Некоторое время он звенел всевозможными склянками. Та, которую он достал, была блестящей, как кусочек льда под солнцем в первые дни после Рождества, когда солнце еще так молодо. Внутри были красноватые семечки, напоминающие кунжут; словно крошечные капельки крови. Вытащив пробку, синьор Гарриббальдди высыпал семена на загорелую ладонь. Сто семьдесят семь капель загустевшей крови. В них не виделось на самом деле ровным счетом ничего зловещего. А зря. Поднеся руку ко рту, синьор Гарриббальдди мягко дунул. Семена взметнулись в густой августовский воздух, где были подхвачены горячим ветром. Перелетев кусты рододендронов и молодого терна, они опустились на изумрудно-зеленую лужайку.
Синьор Гарриббальдди поднял сумку и пошел вниз по улице, в конце которой вскоре и растворился в вибрирующем сумраке.
2.
Поначалу миссис Сэндерс подумала, что у нее завелись крысы. Дом посреди ночи вдруг оживал: шорохи по углам, тихий скрежет, слабое, едва слышное попискивание. Проходило минут пять, и все стихало. Крыс миссис Сэндерс боялась, к тому же - это не дело, когда в приличном доме водится всякая дрянь, разносит заразу, портит продукты. Найдя в справочнике телефон службы по уничтожению грызунов и насекомых, миссис Сэндерс вызвала специалиста. Вдоль плинтусов были рассыпаны какие-то порошки, в каждую щель была просунута тряпочка, смоченная в отраве, поставлены были ловушки для тараканов и крыс, и мышеловки на всякий случай.
Звуки вернулись через дюжину дней, в одну очень жаркую ночь. Вместе с ними пришел запах - странный, густой, как патока, и сладкий. Запах плодов, гниющих в траве и подножия деревьев. Запах томительного и пленительного разложения. Шорох и постукивание, и слабый скрежет, в котором было что-то от зова или приглашения, доносились теперь прямо из подвала, из кладовой, где миссис Сэндерс хранила крупы, закупленные на распродаже банки консервированных бобов и джемы, которые до сих пор варила ее мать на своей ферме. Лежа в темноте миссис Сэндерс, бедняжка, представляла, как отвратительные маленькие когтистые лапки царапают по бумажным этикеткам, подписанным старательным маминым почерком: по "Вишневому", по "Мандариновому", по "Яблочному с корицей". Какая мерзость! Миссис Сэндерс толкнула в бок похрапывающего мужа.
- Джек! Сходит, посмотри что там!
Мистер Сэндерс пробормотал что-то не вполне вразумительное и перевернулся на другой бок.
- Джек! - голос миссис Сэндерс стал требовательнее.
- А? что? Что, Эмма? - пробормотал мистер Сэндерс.
Тогда миссис Сэндерс выдернула из-под головы мужа подушку. Джек наконец проснулся и заморгал. В этот момент шорох и запах гнили усилились.
- Что за черт?
- Может эти паршивцы, дети Смитсонов, накидали нам в кухню падалицы? - предположила миссис Сэндерс, включая лампу.
Мистер Сэндерс, вяло поругиваясь, поднялся на ноги, кое-как влез в тапочки и, шаркая, побрел прочь из комнаты. Миссис Сэндерс последовала за ним. В самом низу лестницы, возле входной двери пахло сильнее. Да и шорох переместился туда - на улицу, где чьи-то лапки царапали терракотовые плитки дорожки и выложенные шлифованным мрамором ступени.
- Чья это глупая шутка?! - возмутился мистер Сэндерс, схватил со стойки зонт-трость, увенчанный тяжелым набалдашником и распахнул дверь.
Лужайку заливал лунный свет, и трава была невообразимо зеленой. И она блестела, словно покрытая алмазной росой. Что-то позвякивало, постукивало, шуршало. Пахло гнилыми фруктами, разлитым вином, разложением. Если бы у мистера Сэндерса было воображение, он, конечно не стал бы выходить на эту изумрудную лужайку. Если бы у миссис Сэндерс было воображение, она не пустила бы мужа. А так, она просто углядела в траве под рододендронами россыпь ярких молочно-белых цветов и всплеснула руками. Кто-то осмелился испортить ее очаровательную ровно подстриженную лужайку! Для цветов же есть клумбы! Подбирая подол длинной ночной сорочки, миссис Сэндерс выбежала на дорожку. Муж последовал за ней.
Цветы оказались пушистыми, как маленькие пионы, размером примерно в долларовую монету. Именно они одуряюще пахли прелыми фруктами и винными парами. Здесь, под рододендронами, этот запах особенно сильно пьянил. Росли цветы странно - овалом, в центре которого виднелась какая-то железяка, кусок старого ржавого железа, который выглядел просто отвратительно. Мистер Сэндерс потянул за него, пытаясь вытащить эту уродливую штуковину из земли. Вместо этого он откинул крышку люка, прикрытого дерном.
- Ты знала, что здесь есть люк? - спросил он у жены.
- Не говори глупостей, Джек! - фыркнула миссис Сэндерс. - Ты вскапывал лужайку, когда мы сажали газон. И когда сажали тернослив, ты тоже выкопал глубокую яму. Не было здесь никакого люка!
- А это что тогда? - спросил раздраженно мистер Сэндерс.
Из люка на них пахнуло землей, влажными плесневелыми камнями и вареньем старой миссис Грей, матери миссис Сэндерс. Варенья из тернослива, который она не варила уже много лет, как раз со смерти мужа. Внизу было темно, хоть глаз выколи, а запах был такой, как из погреба. А потом послышался шорох - тоже оттуда.
- Сходи за фонарем, Эмма, - распорядился мистер Сэндерс.
- Джек! Ты ведь туда не полезешь? - неожиданно севшим голосом спросила миссис Сэндерс.
Ее муж не ответил. Присев на корточки он внимательно изучал дыру в земле, принюхивался, прислушивался.
- Джек!
- Ладно, в гараже должна быть лампа. И лестница...
Пока мистер Сэндерс ходил в гараж, миссис Сэндерс испугано жалась к кустам рододендронов. На нее внезапно накатил страх, который она никогда не испытывала - как раз из-за недостатка воображения. Страх перед неизвестным, который заставлял ее подруг в школе заходиться восторженным криком при рассказах о Черной Руке, Красных Глазах в Стене и Заброшенном Доме По Соседству. Страх, который прекрасно знал, что может таиться в таких вот ямах в земле, из которых пахнет давно съеденным вареньем и могильной землей.
Вернулся мистер Сэндерс, спустил в люк довольно длинную лестницу (она как раз ушла в него почти целиком), зажег фонарь.
- Джек... - в последний раз миссис Сэндерс попыталась удержать мужа. Она даже схватила его за рукав его дурацкой пижамы в голубую полоску.
Мистер Сэндерс упрямо полез вниз, в темноту, слабо разгоняемую тусклым фонариком. Прямиком в густой и влажный запах заброшенного погреба. Склонившись, превозмогая страх, над ямой, миссис Сэндерс ловила каждое движение мужа. Фонарик мигнул и погас.
- Джек! - испуганно позвала миссис Сэндерс.
Тишина.
- Джек, это не смешно!
Снова тишина.
- Джек!!!
Он так и не вернулся.
3.
- Джек... - пробормотала миссис Сэндерс, прежде, чем проснуться.
Он сидел на постели, запихивая в разверстое нутро небольшого чемодана - с которым он всегда ездил в командировки - вещи. Комкал, заталкивал, придавливал сверху какими-то ненужными совершенно вещами. Миссис Сэндерс всегда старательно складывала сорочки, клала белье и носки в отдельные пакеты, упаковывала туалетные принадлежности в зеленый несессер.
- Джек, что случилось? - все еще сонно спросила она. - Командировка? Я сейчас тебя соберу.
Мистер Сэндерс не ответил. Поднявшись, он подтащил чемодан к выходу. Хлопнул дверью. Миссис Сэндерс испугано вскочила и, еле сумев отыскать тапочки, побежала за мужем. Дом был пуст и тих. Ни шороха, ни вздоха. Запахи тоже исчезли, только с улицы тянуло изредка ароматом свежего хлеба из расположенной напротив булочной. Входная дверь слегка покачивалась на сквозняке. Трава лужайки была ярко-зеленой под ярким, осенним уже солнцем. Миссис Сэндерс встала на пороге, пытаясь высмотреть ушедшего мужа.
Он так и не вернулся.
Не вернулся, не позвонил, не послал письма. Потом в середине сентября пришла открытка из Канады, откуда-то из Саскачевана. Он просто написал "Все в порядке" и поставил закорючку. Не объяснил ничего.
Еще через неделю в тени отцветших и пожухших рододендронов распустились молочно-белые цветы, похожие на миниатюрные - с долларовую монету - пионы. Миссис Сэндерс прекратила ходить туда, запустила сад, целыми днями сидела на стуле на кухне и смотрела на магниты на холодильнике. Это они привезли с медового месяца на Гавайях. Это из Венеции, куда Джек возил ее, чтобы отметить пятую годовщину.
Она обратилась в полицию, она обзвонила всех его знакомых, она оборвала телефон его начальника.
В последнюю неделю сентября, сдавшись, она нашла телефон "экстрасенса и мага высшей категории". Посмотрев на фотографию - и, безусловно, заметив брошенную на кофейном столике открытку - маг сообщил, что мистер Джек Сэндерс находится где-то в Саскачеване, в Канаде. Это миссис Сэндерс знала и без него.
Она отчаялась. Как в том жутком сне в ночь накануне ухода Джека. Поэтому она открыла дверь этому первому встречному.
Это был долговязый парень с длинной жидкой косицей, и у него была карточка. "Макс" - лаконично значилось на ней. Однако стоило слегка наклонить кусочек картона, как проступила витиеватая надпись-пояснение: "Устраняю проблемы, снимаю сглаз, порчу, все виды черной и белой магии, а также гадания, привороты и отвороты, таро Ленорман и предсказания по Нострадамусу и Юнгу". Долговязый обошел дом и сад, не спрашивая разрешения, поцокал языком, стоя над цветами и объявил, что на миссис Сэндерс, скорее всего, наложена сильная порча. Ее можно снять, если... далее следовал долгий список того, что именно потребуется Максу, Устраняю проблемы. Миссис Сэндерс, собрав остатки решительности, выгнала наглеца взашей, прокричав, чтобы он не смел тут ошиваться и вымогать деньги. Хоть отвела душу.
Первого октября пришла открытка из Одессы, которая на Украине. Снова только пара ничего не значащих слов. Миссис Сэндерс прорыдала всю ночь. Пятого ноября она уже готова была заплатить этому самому Максу требуемые деньги, только если это вернуло бы мужа и вернуло бы все на свои места. И убрало противный холодок, гуляющий по позвоночнику и перебирающий все позвонки. К сожалению, карточку устранителя проблем миссис Сэндерс еще в тот день разорвала и выкинула в урну.
Миссис Сэндерс перекопала всю лужайку, безжалостно выкорчевывая деревья и вырывая нежные молочно-белые цветы. Они отросли вновь. И вновь. И вновь.
Как в страшных историях, которые рассказывали ее подружки по школе: про Черную Руку, Красные Глаза в Стене, Дом По Соседству.
Миссис Сэндерс почти поверила - в порчу, в проклятье, в призраков. В тот иррациональный страх, который всегда считала глупым ребячеством. Пятнадцатого октября цветы начали разрастаться по всей порушенной лужайке, захватывая все больше и больше пространства. Стоило ночью выглянуть в окно - и площадка перед домом сверкала изумрудной зеленью и махровыми искрами белых цветов. Соседи, похоже, этого не замечали. Миссис Сэндерс купила и прочитала книгу под названием "Данвичский кошмар" и почти поверила в написанное. Накануне Хэллоуина цветы подступили к самому крыльцу, пожрав дорожку.
- Какие миленькие, - крикнула через забор миссис Смитсон, соседка.
Миссис Сэндерс захлопнула дверь, пытаясь отрезать запах гнилых фруктов.
Verte et tendre et douce
D. Lavoie*
1.
"Доменико Гарриббальдди, - значилось на карточке. - Создаю и устраняю проблемы, лечу сыпь, вывожу насекомых. Стираю неприятные воспоминания. Каждый третий сеанс гипноза - бесплатно".
Миссис Сэндерс с сомнением посмотрела на кусочек картона в своей руке.
- А еще я чищу ковры, - сказал синьор Гарриббальдди, жестом заправского фокусника доставая из сумки небольшой пылесос. - Этой чудо-машиной фирмы "Чистка в радость".
Коммивояжер, - успокоилась миссис Сэндерс, хотя какой-то неприятный осадок остался. Словно легкий сквозняк пересчитал все позвонки, пробравшись под платье.
- Благодарю, мне ничего не нужно.
Она попыталась закрыть дверь. Синьор Гарриббальдди комично всплеснул руками.
- А как же полироль для мебели? Высококлассный пчелиный воск, аромат цветущего луга!
Бродячие торговцы, миссис Сэндерс терпеть их не могла. Никчемные создания, воображают себя современными цыганами и кочуют с места на место со своими сумками, набитыми столь же никчемным барахлом.
- Мне ничего этого не нужно, - отрезала миссис Сэндерс, захлопывая дверь.
Слегка отогнув занавеску, она могла видеть, как коммивояжер разворачивается и уходит. А вот что он начертил на двери красным восковым мелком дурной знак, этого миссис Сэндерс знать не могла. Она опустила занавеску и ушла на кухню, где как раз подошло тесто на пирог с почками, который так любил мистер Сэндерс. Синьор же Гарриббальдди прошел через лужайку, миновал аккуратную белую калитку и, надежно укрытый кустами рододендрона, поставил свою сумку на тротуар. Некоторое время он звенел всевозможными склянками. Та, которую он достал, была блестящей, как кусочек льда под солнцем в первые дни после Рождества, когда солнце еще так молодо. Внутри были красноватые семечки, напоминающие кунжут; словно крошечные капельки крови. Вытащив пробку, синьор Гарриббальдди высыпал семена на загорелую ладонь. Сто семьдесят семь капель загустевшей крови. В них не виделось на самом деле ровным счетом ничего зловещего. А зря. Поднеся руку ко рту, синьор Гарриббальдди мягко дунул. Семена взметнулись в густой августовский воздух, где были подхвачены горячим ветром. Перелетев кусты рододендронов и молодого терна, они опустились на изумрудно-зеленую лужайку.
Синьор Гарриббальдди поднял сумку и пошел вниз по улице, в конце которой вскоре и растворился в вибрирующем сумраке.
2.
Поначалу миссис Сэндерс подумала, что у нее завелись крысы. Дом посреди ночи вдруг оживал: шорохи по углам, тихий скрежет, слабое, едва слышное попискивание. Проходило минут пять, и все стихало. Крыс миссис Сэндерс боялась, к тому же - это не дело, когда в приличном доме водится всякая дрянь, разносит заразу, портит продукты. Найдя в справочнике телефон службы по уничтожению грызунов и насекомых, миссис Сэндерс вызвала специалиста. Вдоль плинтусов были рассыпаны какие-то порошки, в каждую щель была просунута тряпочка, смоченная в отраве, поставлены были ловушки для тараканов и крыс, и мышеловки на всякий случай.
Звуки вернулись через дюжину дней, в одну очень жаркую ночь. Вместе с ними пришел запах - странный, густой, как патока, и сладкий. Запах плодов, гниющих в траве и подножия деревьев. Запах томительного и пленительного разложения. Шорох и постукивание, и слабый скрежет, в котором было что-то от зова или приглашения, доносились теперь прямо из подвала, из кладовой, где миссис Сэндерс хранила крупы, закупленные на распродаже банки консервированных бобов и джемы, которые до сих пор варила ее мать на своей ферме. Лежа в темноте миссис Сэндерс, бедняжка, представляла, как отвратительные маленькие когтистые лапки царапают по бумажным этикеткам, подписанным старательным маминым почерком: по "Вишневому", по "Мандариновому", по "Яблочному с корицей". Какая мерзость! Миссис Сэндерс толкнула в бок похрапывающего мужа.
- Джек! Сходит, посмотри что там!
Мистер Сэндерс пробормотал что-то не вполне вразумительное и перевернулся на другой бок.
- Джек! - голос миссис Сэндерс стал требовательнее.
- А? что? Что, Эмма? - пробормотал мистер Сэндерс.
Тогда миссис Сэндерс выдернула из-под головы мужа подушку. Джек наконец проснулся и заморгал. В этот момент шорох и запах гнили усилились.
- Что за черт?
- Может эти паршивцы, дети Смитсонов, накидали нам в кухню падалицы? - предположила миссис Сэндерс, включая лампу.
Мистер Сэндерс, вяло поругиваясь, поднялся на ноги, кое-как влез в тапочки и, шаркая, побрел прочь из комнаты. Миссис Сэндерс последовала за ним. В самом низу лестницы, возле входной двери пахло сильнее. Да и шорох переместился туда - на улицу, где чьи-то лапки царапали терракотовые плитки дорожки и выложенные шлифованным мрамором ступени.
- Чья это глупая шутка?! - возмутился мистер Сэндерс, схватил со стойки зонт-трость, увенчанный тяжелым набалдашником и распахнул дверь.
Лужайку заливал лунный свет, и трава была невообразимо зеленой. И она блестела, словно покрытая алмазной росой. Что-то позвякивало, постукивало, шуршало. Пахло гнилыми фруктами, разлитым вином, разложением. Если бы у мистера Сэндерса было воображение, он, конечно не стал бы выходить на эту изумрудную лужайку. Если бы у миссис Сэндерс было воображение, она не пустила бы мужа. А так, она просто углядела в траве под рододендронами россыпь ярких молочно-белых цветов и всплеснула руками. Кто-то осмелился испортить ее очаровательную ровно подстриженную лужайку! Для цветов же есть клумбы! Подбирая подол длинной ночной сорочки, миссис Сэндерс выбежала на дорожку. Муж последовал за ней.
Цветы оказались пушистыми, как маленькие пионы, размером примерно в долларовую монету. Именно они одуряюще пахли прелыми фруктами и винными парами. Здесь, под рододендронами, этот запах особенно сильно пьянил. Росли цветы странно - овалом, в центре которого виднелась какая-то железяка, кусок старого ржавого железа, который выглядел просто отвратительно. Мистер Сэндерс потянул за него, пытаясь вытащить эту уродливую штуковину из земли. Вместо этого он откинул крышку люка, прикрытого дерном.
- Ты знала, что здесь есть люк? - спросил он у жены.
- Не говори глупостей, Джек! - фыркнула миссис Сэндерс. - Ты вскапывал лужайку, когда мы сажали газон. И когда сажали тернослив, ты тоже выкопал глубокую яму. Не было здесь никакого люка!
- А это что тогда? - спросил раздраженно мистер Сэндерс.
Из люка на них пахнуло землей, влажными плесневелыми камнями и вареньем старой миссис Грей, матери миссис Сэндерс. Варенья из тернослива, который она не варила уже много лет, как раз со смерти мужа. Внизу было темно, хоть глаз выколи, а запах был такой, как из погреба. А потом послышался шорох - тоже оттуда.
- Сходи за фонарем, Эмма, - распорядился мистер Сэндерс.
- Джек! Ты ведь туда не полезешь? - неожиданно севшим голосом спросила миссис Сэндерс.
Ее муж не ответил. Присев на корточки он внимательно изучал дыру в земле, принюхивался, прислушивался.
- Джек!
- Ладно, в гараже должна быть лампа. И лестница...
Пока мистер Сэндерс ходил в гараж, миссис Сэндерс испугано жалась к кустам рододендронов. На нее внезапно накатил страх, который она никогда не испытывала - как раз из-за недостатка воображения. Страх перед неизвестным, который заставлял ее подруг в школе заходиться восторженным криком при рассказах о Черной Руке, Красных Глазах в Стене и Заброшенном Доме По Соседству. Страх, который прекрасно знал, что может таиться в таких вот ямах в земле, из которых пахнет давно съеденным вареньем и могильной землей.
Вернулся мистер Сэндерс, спустил в люк довольно длинную лестницу (она как раз ушла в него почти целиком), зажег фонарь.
- Джек... - в последний раз миссис Сэндерс попыталась удержать мужа. Она даже схватила его за рукав его дурацкой пижамы в голубую полоску.
Мистер Сэндерс упрямо полез вниз, в темноту, слабо разгоняемую тусклым фонариком. Прямиком в густой и влажный запах заброшенного погреба. Склонившись, превозмогая страх, над ямой, миссис Сэндерс ловила каждое движение мужа. Фонарик мигнул и погас.
- Джек! - испуганно позвала миссис Сэндерс.
Тишина.
- Джек, это не смешно!
Снова тишина.
- Джек!!!
Он так и не вернулся.
3.
- Джек... - пробормотала миссис Сэндерс, прежде, чем проснуться.
Он сидел на постели, запихивая в разверстое нутро небольшого чемодана - с которым он всегда ездил в командировки - вещи. Комкал, заталкивал, придавливал сверху какими-то ненужными совершенно вещами. Миссис Сэндерс всегда старательно складывала сорочки, клала белье и носки в отдельные пакеты, упаковывала туалетные принадлежности в зеленый несессер.
- Джек, что случилось? - все еще сонно спросила она. - Командировка? Я сейчас тебя соберу.
Мистер Сэндерс не ответил. Поднявшись, он подтащил чемодан к выходу. Хлопнул дверью. Миссис Сэндерс испугано вскочила и, еле сумев отыскать тапочки, побежала за мужем. Дом был пуст и тих. Ни шороха, ни вздоха. Запахи тоже исчезли, только с улицы тянуло изредка ароматом свежего хлеба из расположенной напротив булочной. Входная дверь слегка покачивалась на сквозняке. Трава лужайки была ярко-зеленой под ярким, осенним уже солнцем. Миссис Сэндерс встала на пороге, пытаясь высмотреть ушедшего мужа.
Он так и не вернулся.
Не вернулся, не позвонил, не послал письма. Потом в середине сентября пришла открытка из Канады, откуда-то из Саскачевана. Он просто написал "Все в порядке" и поставил закорючку. Не объяснил ничего.
Еще через неделю в тени отцветших и пожухших рододендронов распустились молочно-белые цветы, похожие на миниатюрные - с долларовую монету - пионы. Миссис Сэндерс прекратила ходить туда, запустила сад, целыми днями сидела на стуле на кухне и смотрела на магниты на холодильнике. Это они привезли с медового месяца на Гавайях. Это из Венеции, куда Джек возил ее, чтобы отметить пятую годовщину.
Она обратилась в полицию, она обзвонила всех его знакомых, она оборвала телефон его начальника.
В последнюю неделю сентября, сдавшись, она нашла телефон "экстрасенса и мага высшей категории". Посмотрев на фотографию - и, безусловно, заметив брошенную на кофейном столике открытку - маг сообщил, что мистер Джек Сэндерс находится где-то в Саскачеване, в Канаде. Это миссис Сэндерс знала и без него.
Она отчаялась. Как в том жутком сне в ночь накануне ухода Джека. Поэтому она открыла дверь этому первому встречному.
Это был долговязый парень с длинной жидкой косицей, и у него была карточка. "Макс" - лаконично значилось на ней. Однако стоило слегка наклонить кусочек картона, как проступила витиеватая надпись-пояснение: "Устраняю проблемы, снимаю сглаз, порчу, все виды черной и белой магии, а также гадания, привороты и отвороты, таро Ленорман и предсказания по Нострадамусу и Юнгу". Долговязый обошел дом и сад, не спрашивая разрешения, поцокал языком, стоя над цветами и объявил, что на миссис Сэндерс, скорее всего, наложена сильная порча. Ее можно снять, если... далее следовал долгий список того, что именно потребуется Максу, Устраняю проблемы. Миссис Сэндерс, собрав остатки решительности, выгнала наглеца взашей, прокричав, чтобы он не смел тут ошиваться и вымогать деньги. Хоть отвела душу.
Первого октября пришла открытка из Одессы, которая на Украине. Снова только пара ничего не значащих слов. Миссис Сэндерс прорыдала всю ночь. Пятого ноября она уже готова была заплатить этому самому Максу требуемые деньги, только если это вернуло бы мужа и вернуло бы все на свои места. И убрало противный холодок, гуляющий по позвоночнику и перебирающий все позвонки. К сожалению, карточку устранителя проблем миссис Сэндерс еще в тот день разорвала и выкинула в урну.
Миссис Сэндерс перекопала всю лужайку, безжалостно выкорчевывая деревья и вырывая нежные молочно-белые цветы. Они отросли вновь. И вновь. И вновь.
Как в страшных историях, которые рассказывали ее подружки по школе: про Черную Руку, Красные Глаза в Стене, Дом По Соседству.
Миссис Сэндерс почти поверила - в порчу, в проклятье, в призраков. В тот иррациональный страх, который всегда считала глупым ребячеством. Пятнадцатого октября цветы начали разрастаться по всей порушенной лужайке, захватывая все больше и больше пространства. Стоило ночью выглянуть в окно - и площадка перед домом сверкала изумрудной зеленью и махровыми искрами белых цветов. Соседи, похоже, этого не замечали. Миссис Сэндерс купила и прочитала книгу под названием "Данвичский кошмар" и почти поверила в написанное. Накануне Хэллоуина цветы подступили к самому крыльцу, пожрав дорожку.
- Какие миленькие, - крикнула через забор миссис Смитсон, соседка.
Миссис Сэндерс захлопнула дверь, пытаясь отрезать запах гнилых фруктов.
