В Илаатане иное отношение к вопросу добрачных связей, и я не раз задумывалась, как было бы хорошо оказаться в стране с подобными обычаями. Конечно, я бы предпочла остаться здесь и изменить нравы Транта, но подобное вряд ли произойдёт на моём веку. А я ещё достаточно молода и хочу найти своё счастье. Я сказала что-то не так? — нахмурилась она, потому что принц с его другом слушали эту речь молча, с непонятными лёгкими улыбками. Показалось — насмешливыми, но Ида предпочла уточнить, прежде чем обижаться.
О собственном меркантильно-производственном интересе она и вовсе решила пока промолчать. Потом. Для начала надо добраться до Баад-Натхи и освоиться там.
— Напротив, — поспешил заверить принц. — Вы говорите то, что я надеялся услышать. Мне, вслед за владыкой Илаатана и вашим королём, не хотелось бы, чтобы участники этого соглашения чувствовали себя жертвами. И ваш разумный оптимизм — это лучший вариант из возможных.
— И много вам попалось оптимистично настроенных потенциальных невест? — осторожно спросила Ида.
— К счастью, у нас есть неплохие шансы набрать десять подходящих девушек. И если вы не передумаете, то я буду счастлив видеть вас среди них, — окончательно развеял её сомнения Сулус.
— У меня было время обдумать всё и принять решение. Если требуется официальное согласие родителей…
— О нет, мне достаточно вашего, вы ведь совершеннолетняя по законам Транта. Согласие ваших родителей волнует вашего короля, и именно его канцелярия занимается соответствующими вопросами. Кутум, бумаги?..
— Всё здесь, — с готовностью поднялся тот и принёс с каминной полки тонкую кожаную папку с золотым тиснением, которую Ида поначалу не заметила.
Дальше некоторое время было посвящено вопросам исключительно практическим и настолько обыденным, что Идана порой боролась с нервным смехом. Договор с указанием обязанностей сторон, небольшая анкета с пунктами о предпочтительных качествах жениха и неприемлемых продуктах в рационе… Она не могла сказать, чего ждала от этой аудиенции, но почему-то совсем другого.
Содержался здесь и финансовый вопрос. Традиции в двух странах были разными, в Транте принято было давать приданое за невестой, а в Илаатане — наоборот, за неё платили выкуп родителям. По соглашению правителей, этот вопрос на себя брала принимающая сторона: государство обязывалась обеспечить благополучие будущих семей и оказать некую поддержку их семьям, которая в каждом случае оговаривалась отдельно. Конечно, только в том случае, если девушки действительно выйдут замуж.
Так или иначе, но через час фройляйн Морнхут покинула дворец с документами и дальнейшими инструкциями, согласно которым через шесть дней к определённому часу следовало прибыть с вещами в воздушный порт. А илааты остались: через час была назначена встреча с ещё одной девушкой. Каждая такая встреча оказывалась сюрпризом, к которому невозможно подготовиться заранее, и мужчины предпочли использовать паузы для отдыха. Сейчас отдыхать решили за разговором и бокалом вина.
— Как тебе возможная невеста? — нарушил молчание Сулус, когда слуга удалился, беззвучно прикрыв за собой дверь.
— Красивая девушка, — дипломатично отозвался Кутум. — Они все такие светленькие, непривычно.
— А как твоя возможная жена?
— Ты меня каждый раз будешь подначивать с этим вопросом? — рассмеялся друг, помощник и бессменный секретарь. — Нет, мой принц. Эта ещё больше нет, чем все остальные.
— Почему? — вполне искренне удивился Сулус. — Симпатичная, без особых предрассудков, очень рассудительная…
— Вот именно, — хмыкнул друг. — В этом и проблема. Она слишком рассудительная! И, прости меня, занудная. Вот твоей бы принцессе такой склад характера, Илаатан только выиграл бы!
— Сложно сказать, — вздохнул принц.
— Извини, — опомнился Кутум. — Как у тебя с ней?
— Пытаемся договориться, — честно признался он. — Мариика — неплохая девушка. Порывистая, конечно, болтливая и немного эгоистичная, но ей всего восемнадцать, она неглупа, неплохо наловчилась манипулировать своим окружением. Думаю, Владычица её одобрит и примет, и вообще она — настоящая принцесса. А эта… фройляйн Морнхут, — он медленно и старательно выговорил сложные слова чужого языка, получилось почти без акцента, — милая девушка, но слишком уж прямолинейна. Так что — нет, ты не прав, Мариика в роли невесты подходит мне несравнимо больше. Будем надеяться, на Морнхут обратит внимание кто-то из далёких от владыческого двора людей. Но я отчаялся понять, кого ты ищешь. Та слишком порывиста, эта слишком рассудочна… Гляди, другие расхватают!
— Разве это плохо? — пожал плечами Кутум. — Или ты настроен женить меня именно сейчас и именно на ком-то из них? Чтобы не одному мучиться?
— Нет, почему? Я просто пытаюсь понять, что именно ты ищешь.
— Любовь?.. — тихо уронил тот, заглянул в бокал. — Разве не этого, в конечном итоге, мы все ищем и жаждем? Любовь горячая и яростная, любовь мгновенная и глубокая, любовь всеобъемлющая и всепрощающая…
— Когда ты успел стать романтиком?! — Принц посмотрел на друга с изумлением. — Так договоришься до желания обрести истинную пару! — предположил он и сделал рукой отвращающий знак: словно поймал перед лицом мошку и сжал её в кулаке. Поверье приписывало этому жесту силу оставить слова тому, кто их сказал, и не донести до богов, чтобы не накликать.
— Нет, боги с тобой! Конечно, нет! — Кутум, хмурясь, тряхнул головой. — Но всё же… Может быть, любовь — это единственное, ради чего стоит жить? И ради чего стоит умереть...
— Я вообще не настроен умирать в молодом возрасте! Тем более во имя какой-то одной женщины, — насмешливо фыркнул Сулус. — Предпочту пожить на радость себе и пользу Илаатану. Чего и тебе от души советую как друг и приказываю как принц.
— Да, конечно, — стушевался Кутум и усмехнулся. — Я не всерьёз, в порядке лирических рассуждений. Общение с местными девушками настраивает на романтический лад. Да и вообще… Если оставить эту лирику, ничего не изменится. Ни одна не приглянулась мне настолько, чтобы выделить её из остальных, и, раз ты пока не приказываешь мне жениться, я потерплю. Ты ведь не приказываешь?
— Боги с тобой, и не думал даже! Давай оставим эту тему, — решил принц, озадаченный поведением друга.
Обаятельный, с отлично подвешенным языком, Кутум всегда имел успех у женщин, и до сих пор ему не приходило в голову связать себя с одной и навсегда крепкими узами. Он влюблялся по меньшей мере раз в месяц, иные увлечения не длились и недели, и такая жизнь его полностью устраивала. Сулус не одобрял переменчивости лучшего друга, но и в его сердечные дела никогда не лез: Кутум обладал удивительным талантом расставаться со своими пассиями полюбовно. Пока ни одна из них не приходила с жалобами ни к принцу, ни к отцу «первого любовника владыческого двора», Сулус не считал себя вправе вмешиваться в жизнь взрослого самостоятельного человека. Друг на участие в этом отборе невест-то согласился исключительно за компанию и потому, что потенциальных женихов предполагалось по меньшей мере в три раза больше, чем невест, как раз чтобы был выбор.
Тем неожиданнее оказалось услышать от Кутума столь высокие речи, произнесённые, кажется, всерьёз. Да, очаровывая новую прелестницу, он мог и стихи читать, и красиво рассуждать о чувствах, и звёздочку с неба достать, но вот так, в подобном тоне, да за бокалом вина? Это было ему несвойственно и очень на него не похоже.
Сулус не мнил себя знатоком человеческих душ, его куда сильнее привлекала наука и магия, поэтому он благодарил богов за то, что является лишь третьим сыном Владыки и может позволить себе заниматься любимым делом. Он допускал, что может недостаточно хорошо знать друга и не знать каких-то скрытых до определённого момента черт характера, вроде вот этой вдруг пробудившейся любовной хандры. Но тем интереснее было понять, что именно так повлияло на Кутума.
Интереснее и, главное, важнее. Одно дело, когда в неподходящую женщину драматически влюбляется абстрактный юноша из благородной семьи, и совсем другое — когда происходит это с доверенным лицом одного из сыновей Владыки, которое вхоже в личные покои и посвящено во многие тайны. Не хочешь, а заподозришь злой умысел и попытку подобраться к правящей семье.
Расспрашивать Кутума сейчас явно было бессмысленно, а вот отправить почтового ворона к Далану Песчаной Змее, Голове Старшего Дракона — стоило.
Старшим Драконом звалась личная гвардии Владыки, которая в Илаатане занималась расследованием преступлений государственной важности, а также защитой Владыки, его семьи и незыблемости вертикали власти. Далан возглавлял эту службу уже лет двадцать и нареканий по ней не имел. Больше того, именно он придерживался мнения, что лучше перестраховаться заранее, чем разгребать последствия непредусмотрительности, и привил его всем подопечным. Поэтому встретить непонимание Сулусу не грозило.
Поначалу казалось, что несколько дней на сборы — это много, а на деле время помчалось вперёд столь стремительно, что дух захватывало, и Идана уже боялась, что абсолютно ничего не успеет. Фрау Морнхут взялась подготовить для дочери достойный гардероб, отец — подготовить дочь к реалиям Илаатана, а старший брат — юридическую и экономическую почву для прорастания на новой земле семейного дела. И всё это, разумеется, не могло обойтись без внимания Иданы. Матушка пыталась, но тут уже сама Ида решительно выступила против: если дать фрау Морнхут волю, то со всем багажом её дочери никакой дирижабль не взлетит! А куда ей столько? Тем более одеваются в Илаатане совершенно иначе.
Так что дел было много, помощников — тоже, а Идана — одна. Хотя через пару дней появилось подозрение, что такими темпами её всё-таки разорвут на добрый десяток маленьких Ид. Или недобрый, что вероятнее.
Но всё же, несмотря на вымотанные нервы, несколько небольших семейных скандалов и недостаток сна, сборы окончились успешно, и дирижаблю со стороны семейства Морнхут ничего не грозило. У Иданы получилось два дорожных чемодана с одеждой и главным образом книгами и ещё небольшой саквояж с самым ценным — драгоценностями и документами.
Бумаг набралось изрядно. Её собственные самые важные записи, все нужные разрешения и полномочия от отца, короткие досье на тех, кто мог быть полезен в будущем деле. И, конечно, вся документация на Пола. Девушкам разрешили взять кого-то из особо доверенных слуг, но Ида предпочла слугам его.
Полом, или, если целиком, «Полноценной действующей моделью человека экспериментальной», назывался личный автоматон Иданы, на котором та отрабатывала многие свои задумки. Хозяйка, конечно, знала своё любимое детище наизусть до последней шестерёнки и безо всяких схем, но предпочитала перестраховаться.
Выполнять функции горничной техномагический болван, конечно, не мог: мелкая моторика у него оставляла желать лучшего и сводилась к нескольким базовым упражнениям, не столько полезным в работе самого Пола, сколько важным для оценки возможностей конечностей, которые на этом автоматоне отрабатывались. Но зато он очень солидно выглядел, особенно для демонстрации достижений техномагии далёким от неё илаатам.
Ида не старалась придать Полу побольше сходства с человеком, из антропоморфного в нём были только конечности — те части, для отработки и отладки которых он и служил. Непропорциональное, слишком квадратное тело закрывали кожухи из дублёной кожи на тонком каркасе с деревянными и металлическими вставками. Управляющий кристалл, магической мозг конструкта, располагался в виброгасящем подвесе в самой защищённой части корпуса — чуть ниже плеч, примерно там, где у людей размещались лёгкие. Но сильнее всего посторонних впечатляло отсутствие у Пола головы, из его плеч торчал небольшой звукоуловитель на стойке и окуляр на длинном гибком световоде, и только.
Чтобы он не громыхал и мог брать предметы, ступни и ладони были подбиты искусственным каучуком, так что двигался Пол сравнительно тихо. Правда, боялся сырости и грязи, и Идана раньше не вытаскивала его на улицу. Но сейчас выбора не осталось, и она надеялась, что один переезд её детище как-нибудь выдержит, тем более погода стояла хорошая.
Пользу Пол мог принести не только как демонстрационный образец. Надёжный конструкт преспокойно таскал тяжёлые чемоданы, которые сама Ида оказалась не в состоянии поднять. А ещё он знал несколько танцев, и это был заслуженный повод для гордости и радости хозяйки, которая любила танцевать и нередко на светских приёмах жалела о собственной репутации и том образе, который сложился в глазах окружающих. И вёл в танцах Пол очень неплохо. Конечно, не как хороший живой партнёр, но явно лучше плохого партнёра, и достаточно ловко, чтобы получить от процесса удовольствие.
Провожать Идану в воздушный порт отправилась вся семья. Мысленно присутствовал даже Волдо: отец сообщил ему о принятом решении и получил ответную телеграмму со словами поддержки, пожеланиями и напутствиями. В тексте брат удержался от шуток и подначек, но Ида достаточно хорошо его знала, чтобы представлять реакцию без купюр. Да и Рабан компенсировал отсутствие старшего, стараясь за двоих.
За рулём мобиля сидел брат. Фрау Морнхут, с одной стороны, гордилась умением дочери управиться с железным монстром, но, с другой, опасалась этих детищ прогресса и гораздо больше доверяла сыну. Она бы вообще предпочла общество своего водителя, очень неторопливого и флегматичного мужчины, но супруг привычно отмахнулся от этого страха, над которым всегда посмеивался.
Пола в салон не взяли, он занял бы слишком много места. Но за любимца Идана не беспокоилась, он вполне мог прокатиться на запятках, предназначенных для лакеев и почти никогда не использовавшихся в семействе Морнхут по назначению.
Мобиль без заминок пропустили на территорию воздушного порта. Невест собирали не в общем здании вокзала, а в отдельном королевском павильоне, предназначенном для правящей семьи и особо важных гостей. Подтянутый офицер в лейтенантском мундире королевской гвардии указал, где можно поставить мобиль, проверил документы будущей невесты, стараясь не глазеть слишком уж неприлично на автоматона, который под командованием Рабана доставал багаж. Поскольку рук у Пола было только две, он взял на себя основной груз, а маленький саквояж брат подхватил сам.
В небольшом светлом холле, отделанном тёплым кремовым мрамором, к ним тут же устремился один из носильщиков с тележкой, их возле стены скучало аж четверо. И люди, и их транспорт казались одинаковыми и выглядели словно в дорогой гостинице: бурый с золотыми пуговицами мундир, отрепетированная улыбка, шпонированная тёмным деревом и обитая блестящей латунью тележка — буквально картинка из рекламного проспекта.
При виде механического конкурента носильщик замер и растерялся, зато среагировал Рабан.
— Пол, поставь, — он указал на тележку, и автоматон, несколько мгновений помешкав, распоряжение выполнил. — Может, и его туда посадить? А что, чем не багаж!
— Всем, — недовольно буркнула Ида и поправила очки на носу. Своего плохого зрения она стеснялась, но не до такой степени, чтобы лишить себя возможности вдосталь полюбоваться на дирижабли. — Не хватало ещё, чтобы его повредили или он что-нибудь повредил! Пол, следуй за мной.
О собственном меркантильно-производственном интересе она и вовсе решила пока промолчать. Потом. Для начала надо добраться до Баад-Натхи и освоиться там.
— Напротив, — поспешил заверить принц. — Вы говорите то, что я надеялся услышать. Мне, вслед за владыкой Илаатана и вашим королём, не хотелось бы, чтобы участники этого соглашения чувствовали себя жертвами. И ваш разумный оптимизм — это лучший вариант из возможных.
— И много вам попалось оптимистично настроенных потенциальных невест? — осторожно спросила Ида.
— К счастью, у нас есть неплохие шансы набрать десять подходящих девушек. И если вы не передумаете, то я буду счастлив видеть вас среди них, — окончательно развеял её сомнения Сулус.
— У меня было время обдумать всё и принять решение. Если требуется официальное согласие родителей…
— О нет, мне достаточно вашего, вы ведь совершеннолетняя по законам Транта. Согласие ваших родителей волнует вашего короля, и именно его канцелярия занимается соответствующими вопросами. Кутум, бумаги?..
— Всё здесь, — с готовностью поднялся тот и принёс с каминной полки тонкую кожаную папку с золотым тиснением, которую Ида поначалу не заметила.
Дальше некоторое время было посвящено вопросам исключительно практическим и настолько обыденным, что Идана порой боролась с нервным смехом. Договор с указанием обязанностей сторон, небольшая анкета с пунктами о предпочтительных качествах жениха и неприемлемых продуктах в рационе… Она не могла сказать, чего ждала от этой аудиенции, но почему-то совсем другого.
Содержался здесь и финансовый вопрос. Традиции в двух странах были разными, в Транте принято было давать приданое за невестой, а в Илаатане — наоборот, за неё платили выкуп родителям. По соглашению правителей, этот вопрос на себя брала принимающая сторона: государство обязывалась обеспечить благополучие будущих семей и оказать некую поддержку их семьям, которая в каждом случае оговаривалась отдельно. Конечно, только в том случае, если девушки действительно выйдут замуж.
Так или иначе, но через час фройляйн Морнхут покинула дворец с документами и дальнейшими инструкциями, согласно которым через шесть дней к определённому часу следовало прибыть с вещами в воздушный порт. А илааты остались: через час была назначена встреча с ещё одной девушкой. Каждая такая встреча оказывалась сюрпризом, к которому невозможно подготовиться заранее, и мужчины предпочли использовать паузы для отдыха. Сейчас отдыхать решили за разговором и бокалом вина.
— Как тебе возможная невеста? — нарушил молчание Сулус, когда слуга удалился, беззвучно прикрыв за собой дверь.
— Красивая девушка, — дипломатично отозвался Кутум. — Они все такие светленькие, непривычно.
— А как твоя возможная жена?
— Ты меня каждый раз будешь подначивать с этим вопросом? — рассмеялся друг, помощник и бессменный секретарь. — Нет, мой принц. Эта ещё больше нет, чем все остальные.
— Почему? — вполне искренне удивился Сулус. — Симпатичная, без особых предрассудков, очень рассудительная…
— Вот именно, — хмыкнул друг. — В этом и проблема. Она слишком рассудительная! И, прости меня, занудная. Вот твоей бы принцессе такой склад характера, Илаатан только выиграл бы!
— Сложно сказать, — вздохнул принц.
— Извини, — опомнился Кутум. — Как у тебя с ней?
— Пытаемся договориться, — честно признался он. — Мариика — неплохая девушка. Порывистая, конечно, болтливая и немного эгоистичная, но ей всего восемнадцать, она неглупа, неплохо наловчилась манипулировать своим окружением. Думаю, Владычица её одобрит и примет, и вообще она — настоящая принцесса. А эта… фройляйн Морнхут, — он медленно и старательно выговорил сложные слова чужого языка, получилось почти без акцента, — милая девушка, но слишком уж прямолинейна. Так что — нет, ты не прав, Мариика в роли невесты подходит мне несравнимо больше. Будем надеяться, на Морнхут обратит внимание кто-то из далёких от владыческого двора людей. Но я отчаялся понять, кого ты ищешь. Та слишком порывиста, эта слишком рассудочна… Гляди, другие расхватают!
— Разве это плохо? — пожал плечами Кутум. — Или ты настроен женить меня именно сейчас и именно на ком-то из них? Чтобы не одному мучиться?
— Нет, почему? Я просто пытаюсь понять, что именно ты ищешь.
— Любовь?.. — тихо уронил тот, заглянул в бокал. — Разве не этого, в конечном итоге, мы все ищем и жаждем? Любовь горячая и яростная, любовь мгновенная и глубокая, любовь всеобъемлющая и всепрощающая…
— Когда ты успел стать романтиком?! — Принц посмотрел на друга с изумлением. — Так договоришься до желания обрести истинную пару! — предположил он и сделал рукой отвращающий знак: словно поймал перед лицом мошку и сжал её в кулаке. Поверье приписывало этому жесту силу оставить слова тому, кто их сказал, и не донести до богов, чтобы не накликать.
— Нет, боги с тобой! Конечно, нет! — Кутум, хмурясь, тряхнул головой. — Но всё же… Может быть, любовь — это единственное, ради чего стоит жить? И ради чего стоит умереть...
— Я вообще не настроен умирать в молодом возрасте! Тем более во имя какой-то одной женщины, — насмешливо фыркнул Сулус. — Предпочту пожить на радость себе и пользу Илаатану. Чего и тебе от души советую как друг и приказываю как принц.
— Да, конечно, — стушевался Кутум и усмехнулся. — Я не всерьёз, в порядке лирических рассуждений. Общение с местными девушками настраивает на романтический лад. Да и вообще… Если оставить эту лирику, ничего не изменится. Ни одна не приглянулась мне настолько, чтобы выделить её из остальных, и, раз ты пока не приказываешь мне жениться, я потерплю. Ты ведь не приказываешь?
— Боги с тобой, и не думал даже! Давай оставим эту тему, — решил принц, озадаченный поведением друга.
Обаятельный, с отлично подвешенным языком, Кутум всегда имел успех у женщин, и до сих пор ему не приходило в голову связать себя с одной и навсегда крепкими узами. Он влюблялся по меньшей мере раз в месяц, иные увлечения не длились и недели, и такая жизнь его полностью устраивала. Сулус не одобрял переменчивости лучшего друга, но и в его сердечные дела никогда не лез: Кутум обладал удивительным талантом расставаться со своими пассиями полюбовно. Пока ни одна из них не приходила с жалобами ни к принцу, ни к отцу «первого любовника владыческого двора», Сулус не считал себя вправе вмешиваться в жизнь взрослого самостоятельного человека. Друг на участие в этом отборе невест-то согласился исключительно за компанию и потому, что потенциальных женихов предполагалось по меньшей мере в три раза больше, чем невест, как раз чтобы был выбор.
Тем неожиданнее оказалось услышать от Кутума столь высокие речи, произнесённые, кажется, всерьёз. Да, очаровывая новую прелестницу, он мог и стихи читать, и красиво рассуждать о чувствах, и звёздочку с неба достать, но вот так, в подобном тоне, да за бокалом вина? Это было ему несвойственно и очень на него не похоже.
Сулус не мнил себя знатоком человеческих душ, его куда сильнее привлекала наука и магия, поэтому он благодарил богов за то, что является лишь третьим сыном Владыки и может позволить себе заниматься любимым делом. Он допускал, что может недостаточно хорошо знать друга и не знать каких-то скрытых до определённого момента черт характера, вроде вот этой вдруг пробудившейся любовной хандры. Но тем интереснее было понять, что именно так повлияло на Кутума.
Интереснее и, главное, важнее. Одно дело, когда в неподходящую женщину драматически влюбляется абстрактный юноша из благородной семьи, и совсем другое — когда происходит это с доверенным лицом одного из сыновей Владыки, которое вхоже в личные покои и посвящено во многие тайны. Не хочешь, а заподозришь злой умысел и попытку подобраться к правящей семье.
Расспрашивать Кутума сейчас явно было бессмысленно, а вот отправить почтового ворона к Далану Песчаной Змее, Голове Старшего Дракона — стоило.
Старшим Драконом звалась личная гвардии Владыки, которая в Илаатане занималась расследованием преступлений государственной важности, а также защитой Владыки, его семьи и незыблемости вертикали власти. Далан возглавлял эту службу уже лет двадцать и нареканий по ней не имел. Больше того, именно он придерживался мнения, что лучше перестраховаться заранее, чем разгребать последствия непредусмотрительности, и привил его всем подопечным. Поэтому встретить непонимание Сулусу не грозило.
***
Поначалу казалось, что несколько дней на сборы — это много, а на деле время помчалось вперёд столь стремительно, что дух захватывало, и Идана уже боялась, что абсолютно ничего не успеет. Фрау Морнхут взялась подготовить для дочери достойный гардероб, отец — подготовить дочь к реалиям Илаатана, а старший брат — юридическую и экономическую почву для прорастания на новой земле семейного дела. И всё это, разумеется, не могло обойтись без внимания Иданы. Матушка пыталась, но тут уже сама Ида решительно выступила против: если дать фрау Морнхут волю, то со всем багажом её дочери никакой дирижабль не взлетит! А куда ей столько? Тем более одеваются в Илаатане совершенно иначе.
Так что дел было много, помощников — тоже, а Идана — одна. Хотя через пару дней появилось подозрение, что такими темпами её всё-таки разорвут на добрый десяток маленьких Ид. Или недобрый, что вероятнее.
Но всё же, несмотря на вымотанные нервы, несколько небольших семейных скандалов и недостаток сна, сборы окончились успешно, и дирижаблю со стороны семейства Морнхут ничего не грозило. У Иданы получилось два дорожных чемодана с одеждой и главным образом книгами и ещё небольшой саквояж с самым ценным — драгоценностями и документами.
Бумаг набралось изрядно. Её собственные самые важные записи, все нужные разрешения и полномочия от отца, короткие досье на тех, кто мог быть полезен в будущем деле. И, конечно, вся документация на Пола. Девушкам разрешили взять кого-то из особо доверенных слуг, но Ида предпочла слугам его.
Полом, или, если целиком, «Полноценной действующей моделью человека экспериментальной», назывался личный автоматон Иданы, на котором та отрабатывала многие свои задумки. Хозяйка, конечно, знала своё любимое детище наизусть до последней шестерёнки и безо всяких схем, но предпочитала перестраховаться.
Выполнять функции горничной техномагический болван, конечно, не мог: мелкая моторика у него оставляла желать лучшего и сводилась к нескольким базовым упражнениям, не столько полезным в работе самого Пола, сколько важным для оценки возможностей конечностей, которые на этом автоматоне отрабатывались. Но зато он очень солидно выглядел, особенно для демонстрации достижений техномагии далёким от неё илаатам.
Ида не старалась придать Полу побольше сходства с человеком, из антропоморфного в нём были только конечности — те части, для отработки и отладки которых он и служил. Непропорциональное, слишком квадратное тело закрывали кожухи из дублёной кожи на тонком каркасе с деревянными и металлическими вставками. Управляющий кристалл, магической мозг конструкта, располагался в виброгасящем подвесе в самой защищённой части корпуса — чуть ниже плеч, примерно там, где у людей размещались лёгкие. Но сильнее всего посторонних впечатляло отсутствие у Пола головы, из его плеч торчал небольшой звукоуловитель на стойке и окуляр на длинном гибком световоде, и только.
Чтобы он не громыхал и мог брать предметы, ступни и ладони были подбиты искусственным каучуком, так что двигался Пол сравнительно тихо. Правда, боялся сырости и грязи, и Идана раньше не вытаскивала его на улицу. Но сейчас выбора не осталось, и она надеялась, что один переезд её детище как-нибудь выдержит, тем более погода стояла хорошая.
Пользу Пол мог принести не только как демонстрационный образец. Надёжный конструкт преспокойно таскал тяжёлые чемоданы, которые сама Ида оказалась не в состоянии поднять. А ещё он знал несколько танцев, и это был заслуженный повод для гордости и радости хозяйки, которая любила танцевать и нередко на светских приёмах жалела о собственной репутации и том образе, который сложился в глазах окружающих. И вёл в танцах Пол очень неплохо. Конечно, не как хороший живой партнёр, но явно лучше плохого партнёра, и достаточно ловко, чтобы получить от процесса удовольствие.
Провожать Идану в воздушный порт отправилась вся семья. Мысленно присутствовал даже Волдо: отец сообщил ему о принятом решении и получил ответную телеграмму со словами поддержки, пожеланиями и напутствиями. В тексте брат удержался от шуток и подначек, но Ида достаточно хорошо его знала, чтобы представлять реакцию без купюр. Да и Рабан компенсировал отсутствие старшего, стараясь за двоих.
За рулём мобиля сидел брат. Фрау Морнхут, с одной стороны, гордилась умением дочери управиться с железным монстром, но, с другой, опасалась этих детищ прогресса и гораздо больше доверяла сыну. Она бы вообще предпочла общество своего водителя, очень неторопливого и флегматичного мужчины, но супруг привычно отмахнулся от этого страха, над которым всегда посмеивался.
Пола в салон не взяли, он занял бы слишком много места. Но за любимца Идана не беспокоилась, он вполне мог прокатиться на запятках, предназначенных для лакеев и почти никогда не использовавшихся в семействе Морнхут по назначению.
Мобиль без заминок пропустили на территорию воздушного порта. Невест собирали не в общем здании вокзала, а в отдельном королевском павильоне, предназначенном для правящей семьи и особо важных гостей. Подтянутый офицер в лейтенантском мундире королевской гвардии указал, где можно поставить мобиль, проверил документы будущей невесты, стараясь не глазеть слишком уж неприлично на автоматона, который под командованием Рабана доставал багаж. Поскольку рук у Пола было только две, он взял на себя основной груз, а маленький саквояж брат подхватил сам.
В небольшом светлом холле, отделанном тёплым кремовым мрамором, к ним тут же устремился один из носильщиков с тележкой, их возле стены скучало аж четверо. И люди, и их транспорт казались одинаковыми и выглядели словно в дорогой гостинице: бурый с золотыми пуговицами мундир, отрепетированная улыбка, шпонированная тёмным деревом и обитая блестящей латунью тележка — буквально картинка из рекламного проспекта.
При виде механического конкурента носильщик замер и растерялся, зато среагировал Рабан.
— Пол, поставь, — он указал на тележку, и автоматон, несколько мгновений помешкав, распоряжение выполнил. — Может, и его туда посадить? А что, чем не багаж!
— Всем, — недовольно буркнула Ида и поправила очки на носу. Своего плохого зрения она стеснялась, но не до такой степени, чтобы лишить себя возможности вдосталь полюбоваться на дирижабли. — Не хватало ещё, чтобы его повредили или он что-нибудь повредил! Пол, следуй за мной.
