Прелести фриланса: где нашёл интернет — там и рабочее место. Мама являлась в наши хоромы нечасто, и это был единственный повод тщательно прибрать «творческий беспорядок», в остальное время царивший абсолютно везде. Не приезжали родители сюда уже больше месяца, так что… Стоило бы убраться, как собиралась ещё вчера, но я разрешила себе махнуть рукой на такие мелочи.
Вместо лишней активности я позвонила маме и пожаловалась на жару, не рассказывая о происшествии в метро — всё обошлось, к чему волновать родных! Выслушала вести с полей о том, какие роскошные в этом году груши, как много на них ос, куда девать ягоды — в общем, обычные проблемы дачника. Борьба за урожай, плавно переходящая в борьбу с урожаем.
С сестрой немного поболтала в чате. Ей можно было рассказать о своём падении в подробностях, но стало лень набирать столько букв, голосовые мы обе ненавидим, а звонить — значит, отвлекать её от работы. Да и лень, что уж там!
Окончательно улеглась спать рано, ещё до девяти. Понятно, что опять полночи буду ворочаться, так пусть эта половина окажется чуть подлиннее! Вдруг утром смогу подняться с постели в более вменяемом состоянии?
В этот раз мне не снился поезд, ему на смену пришёл нереальный сюр, причём чёрно-белый. Мне всегда казалось странным, что именно такие сны считаются нормальными, я-то всегда видела всё в цвете, ещё и поярче, чем в реальности! Может, это и правда первый симптом, с которым неплохо сочетаются галлюцинации?..
С неба хлещет ливень. Дождь такой плотный, что за его пеленой не видно почти ничего, только серая мгла. Машина мчится сквозь потоки воды, отчаянно скрипят мечущиеся «дворники», но это не помогает даже на доли мгновения.
В зеркале заднего вида — что-то чёрное, невообразимо огромное, то, что заставляет жать педаль газа до упора, невзирая на опасность. Преследователь страшнее крутого поворота и опаснее возможности не справиться с управлением. Там, позади, неизбежная мучительная смерть.
Над машиной орут и кружатся чайки. Через рёв двигателя и удары воды по крыше их голоса слышатся противоестественно отчетливо.
На лобовое стекло вместе с водой льётся кровь. Отдельные капли расплываются, но их становится всё больше. Ярко-алые на фоне монохромного мира, они сочатся сквозь стыки — на руль, на руки на нём, на колени, и внутри всё холодеет от ужаса, который парализует тело, сковывает душу ощущением безнадёжности. А то тёмное, что позади, — всё ближе и отчётливей, всё ярче и неизбежней.
Но вдруг картина меняется. Я стою под дождём среди мокрой серой травы, и кто-то держит над головой большой чёрный зонт, обнимая меня одной рукой со спины. Машина летит по дороге, и у этой гонки может быть только один конец — вот только меня он больше не касается. Здесь, под зонтом в чужой руке, не страшно.
Проснулась я за несколько минут до будильника и оставшееся до него время осмысливала увиденное, рассеянно почёсывая серую спину Василия, который занял большую часть подушки. Кот, не шевелясь, тихонько урчал, вполне довольный и лаской, и местом в жизни.
Будильник зашелестел звуком дождя и тихим птичьим пением, и я села в постели с тяжёлым вздохом. Тело ныло, но шевелиться было проще, чем вчера, так что я надеялась благополучно добрести до работы и провести день с пользой. А сон… Да чёрт его знает, с чего мне такая ерунда приснилась! Вроде и жуть с кровью, а ощущения хорошие, умиротворённые — странно. Причём особенно странно, что я была за рулём: никогда не пыталась научиться водить.
Занятая утренними сборами и попытками замазать фингал на лбу, странное видение я выкинула из головы, на всякий случай сунув в рюкзак зонтик. Дождя не обещали, но после такой страшной жары легко можно ждать грозы с ураганом. Вдруг подсознание чуяло именно это?
Ремонтная мастерская — штука местечковая, с тем же успехом можно заниматься этим поближе к дому, но жаль было терять нагретое место. Началась моя трудовая биография с устройства в эту самую каморку монтажницей в помощь тогдашнему хозяину. Семёныч, мировой мужик и радиолюбитель с полувековым стажем, уже не мог паять — тряслись пальцы и подводило зрение, так что дополнительные руки в паре с глазами он и искал. А я хоть и инженер с высшим образованием, но всегда больше любила возиться с железками, ещё с училища, и посчитала такое занятие интересным. Серёга нас свёл.
Пару лет я работала вместе со стариком к общему удовольствию. Он очень многому меня научил, а я добавила к бытовой технике более тонкую электронику, разбираться в которой ему с каждым годом было всё тяжелее. Потом Семёныч окончательно вышел на пенсию, а мне досталось удобное место с достаточно обширной клиентской базой и всем накопленным оборудованием.
Обычно дорога не напрягала, это неплохой способ окончательно проснуться, перехватить вкусный кофе и полистать интернет, но после вчерашнего я особенно остро ощущала каждый километр. Метро вызвало волну жути прямо с порога, ещё до турникетов. На платформе я старательно держалась подальше от края, на своей Войковской — так вообще поближе к середине, потому что ряд колонн не давал ощущения защищённости.
Неприятных впечатлений добавил и хмурый заросший мужик потасканной наружности, который стоял в нескольких метрах от меня и не сводил тяжёлого, неприятного взгляда. Осуждал замазанный тональником и залепленный телесного цвета пластырем фингал на лбу? На себя бы посмотрел! Тот ещё «красавец» — глаза запавшие, щетина недельная, одежда засаленная.
К счастью, он только сверлил взглядом и не пытался подойти, а когда мой поезд остановился, вообще куда-то побежал. Кажется, к встречному составу, но я уже не видела, да и не пыталась рассмотреть.
В остальном дорога до работы прошла спокойно, если не считать навалившейся на город с самого утра особенно удушающей жары, действительно намекающей на вечернюю грозу.
Первым посетителем стал Серёга, притащивший планшет с разбитым экраном, и громко офигел от моего внешнего вида. С приятелем можно было без сожалений и лишнего пиетета поделиться душещипательной историей об обмороке в метро, едва не стоившем жизни. Получила в ответ порцию искреннего сочувствия — Серёга хоть и раздолбай, но парень хороший, — и как будто немного полегчало. Всё ещё вяло зудящая мысль о том, что меня могли на самом деле пытаться убить, окончательно сдалась здравому смыслу.
Дальше день прошёл спокойно и рутинно. После обеда на наш район обрушился тропический ливень, почти как во сне, принёс долгожданное облегчение и распугал клиентов, так что остаток дня удалось провести с паяльником и тестером под тихий бубнёж сериала.
Непредсказанный дождь принёс долгожданное похолодание, так что по дороге домой я в лёгком сарафане подмёрзла, но это было даже приятно.
Ливень вместе со вторником задали тон всей неделе, так что к пятнице я спокойно разгребла основной вал заказов и наконец вспомнила про терпеливо дожидавшийся своего часа древнекитайский ноутбук. Старичок не стоил того, чтобы ради него засиживаться в мастерской, поэтому поехал домой в качестве планов на вечер.
В метро я по-прежнему жалась к стенам подальше от платформы и заходила в вагон последней, но этот страх вряд ли пройдёт быстро. Сегодня почему-то было особенно жутко, мерещились тени за спиной и косые взгляды, странные лица и прочая ерунда, вплоть до мелькнувшей в щели между вагоном и платформой клыкастой пасти, но я мужественно игнорировала звоночки. Это просто недосып, перепады давления и фантазия, рано мне ещё в дурку!
Дома встретил взъерошенный полусонный Васька. Потягиваясь и зевая, вышел в коридор, пока я расстёгивала босоножки, потом вдруг замер и зашипел, выгнув спину, глядя куда-то мне под ноги.
— Скот, ты не офигел — на руку кормящую шипеть? — проворчала и подхватила его одной рукой под брюхо. Кот запнулся, опять зевнул и вопросительно мявкнул, как будто спрашивал — а правда, чего это он? — Спросонья, да? Или услышал чего с порога? Идём ужинать, ну их на фиг.
Сегодня после нескольких дней дождей снова распогодилось. Редкий случай, что солнце выглянуло под выходные, а не наоборот, так что я опять завидовала рвущемуся в леса народу. Ровно до того момента, как представляла пробки на выезде и толпы в электричках.
Зато можно пооткрывать окна настежь, раздёрнуть шторы — и радоваться выглядывающему из редких облаков вечернему солнцу. Июль месяц, день длинный, двор дышит сырой свежестью, всю пыль прибило. Красота.
За окнами болтались непонятные верёвки. Аккуратно выглянув, я обнаружила, что этажом выше на этих ниточках работает промальпер, рассмотреть от которого удалось только ноги. С сомнением глянув на штору, я предпочла не задёргивать её, а сменить растянутую бесформенную домашнюю футболку на более приличные потёртые шорты и майку с Чебурашкой. Нечего устраивать человеку на работе стресс, я и так выгляжу не очень, а если он случайно заглянет и увидит жуткое избитое привидение… нет уж.
Выложив на стол ноут, я включила лампу над рабочим столом и пошла заваривать чай. Стоило отвернуться, как возле нового приобретения материализовался сосредоточенный Васька. Прилёг, тщательно обнюхивая и то и дело отираясь о края пластикового корпуса.
— Привет от бабкиной кошки? — иронично поинтересовалась я, плюхнулась за стол и почесала кота за ухом. Дотянулась, чтобы включить домашний комп и запустить киношку. Под бойкий фэнтезийный сериал и работать интереснее.
— Мыр! — сообщил Василий, но позволил оттеснить себя от пациента.
Переходник на допотопную вилку нашёлся без проблем, так что я подключила старичка и открыла в поисках заветной кнопки. Серёга, конечно, говорил, что агрегат не включается, но веры ему никакой.
Квест оказался неожиданно сложным. Никаких выделяющихся кнопок вокруг клавиатуры, нигде никакого подобия знакомой пиктограммы, по сторонам — ни одного переключателя или ползунка. Я крутила и вертела добычу так и сяк и всё больше терялась. Первый раз такое вижу. Дизайн иногда бывает затейливым, но органы управления обычно рассчитаны на человека и его психологию, а тут как будто специально спрятали!
Несколько минут ушло на то, чтобы отыскать неприметный переключатель рядом с вентиляционной решёткой на толстеньком мониторе. Потянула рычажок…
Мощный удар в грудь выбил воздух и отшвырнул меня вместе со стулом. Сердце от страха оборвалось, оставив пустоту в животе и в горле. По спине шарахнул пол. Истошно взвыл Васька, зашипел. Кто-то выругался. Наверное, в сериале, и я мысленно согласилась с киношным персонажем.
Пытаясь вдохнуть и подняться, я свалилась набок со стула. Раньше меня тоже било током, но обычно это выглядело иначе.
С трудом собралась в кучу под продолжающиеся гневные вопли кота и непонятный грохот, села, проморгалась — и замерла в полном шоке.
Посреди комнаты стоял посторонний мужик лет пятидесяти. В засаленной потёртой одежде, обносившийся и потасканный, с заросшим щетиной смутно знакомым лицом. То есть как — стоял? Крутился на месте, налетая на предметы, матерился и пытался скинуть со спины озверевшего Василия. Того самого Ваську, который воспринимал людей как источник почесания, никогда в жизни никого не укусил и поднимал лапу только на мышей да соседских котов на даче, а от неприятных ему типов предпочитал прятаться.
Я сидела и тупо хлопала глазами, пытаясь понять, продолжаются ли глюки, или в квартире действительно невесть откуда возник незнакомый мужик. Стоило бы взять стул и помочь коту — вряд ли этот стрёмный тип появился с благородной целью, — но, когда я дошла до этой мысли, в комнате возник ещё один посторонний.
Этот хотя и ворвался, как в боевике, но понятным способом: влетел на верёвке в открытое окно, выломав москитную сетку. Приземлился, быстрым движением отстегнулся от троса и кинулся на облезлого. Пару раз двинул кулаками — тоже чётко, как в кино, — в лицо, в живот. Потасканный влетел спиной в шкаф, хрустнуло и разбежалось трещинами большое зеркало. А потом в руке промальпера блеснул кривой короткий нож.
Всё произошло так стремительно, что я успела только испуганно вскрикнуть. Не сомневаясь ни секунды, он пустил оружие в ход. Пара быстрых, скупых ударов в живот, облезлый скрючился и… исчез.
Васька брякнулся на пол, ошалело огляделся. Встряхнулся, задрал трубой полосатый хвост и с дружелюбным мявком отёрся о штанину оставшегося мужчины. Я пару мгновений пялилась на то место, где только что стоял незнакомый человек, но на светлом ламинате не темнело ни одной капельки крови, которая наверняка должна была остаться после ударов ножом в живот.
О том, что драка мне не померещилась, говорили опрокинутая этажерка с дисками и разбитое зеркало шкафа. Впрочем, учитывая волшебное исчезновение незнакомца, ничего нельзя утверждать наверняка.
Наташа, это шизофрения. Шизофрения, это Наташа. Не могу сказать, что приятно познакомиться...
— Вставай, надо уходить, — резко велел оставшийся глюк, стащив каску и приблизившись.
— Альпинизм — это, судя по названию, тоже заболевание, — пробормотала я, фокусируя взгляд на… убийце, выходит? Или всё-таки спасителе?
Среднего роста, жилистый, лет двадцати пяти на вид. Узкое лицо, стрижка несколько месяцев назад была стильной, но сейчас обросла, так что тёмные волосы прихотливо торчали в стороны. Странные мягкие тапочки, тёмно-серые свободные штаны. Зелёная футболка обтягивает крепкие плечи, на руках — чёрные перчатки. Поверх всего этого — широкие стропы с кучей верёвочек, карабинов и других железяк непонятного назначения. Странно, как всё это богатство не побрякивало при ходьбе.
И где-то там ножны, в которых...
— Ты головой ударилась, что ли? — спросил он мрачно. Протянул руки, явно намереваясь схватить, но я наконец вышла из ступора.
Отшатнулась, схватила стул и отмахнулась. Промальпер, выругавшись, шарахнулся, а я смогла вскочить и выставила ножки стула для защиты, перехватив его поудобнее.
— Уйди, глюк! — велела твёрдо, стараясь не спускать взгляда с опасного мужика с ножом и пытаясь вспомнить, куда сунула телефон.
Чем раньше я сдамся психиатрам, тем раньше меня вернут обществу здоровой и адекватной, так что лучше сделать это добровольно и заранее, пока кого-нибудь не прибила.
— Точно ударилась, — скривился глюк, но на рожон не полез, вместо этого взялся за какие-то пряжки на своих ремнях и начал их стаскивать. — Ты чем думала, что пульт врубала без нормальной привязки? Дура!
— Ты кто вообще такой? И что этот пульт должен делать? — мрачно спросила я. Под пультом, видимо, подразумевался древнекитайский ноутбук.
— Откуда ты его взяла, если не знаешь?
— Да какое твоё дело?! Свали уже отсюда, а!
Тип за время бессмысленного обмена риторическими вопросами успел скинуть пару килограммов прямо на пол, под окно. Карабины обиженно звякнули.
А из тускло светящегося экрана ноутбука за его спиной, как в каком-то чёртовом ужастике, высунулась длинная, непроглядно чёрная рука с когтистыми сухими пальцами. Высунулась, уцепилась за край стола, помогая хозяину подтянуться и вылезти целиком.
Это стало последней каплей. Я заорала.
Промальпер дёрнулся, стремительно обернулся — и, совершенно не удивившись, уверенно схватил лапу за запястье. Хрустнуло.
— Выключай! — рявкнул он.
Тут я спорить не стала.
Вместо лишней активности я позвонила маме и пожаловалась на жару, не рассказывая о происшествии в метро — всё обошлось, к чему волновать родных! Выслушала вести с полей о том, какие роскошные в этом году груши, как много на них ос, куда девать ягоды — в общем, обычные проблемы дачника. Борьба за урожай, плавно переходящая в борьбу с урожаем.
С сестрой немного поболтала в чате. Ей можно было рассказать о своём падении в подробностях, но стало лень набирать столько букв, голосовые мы обе ненавидим, а звонить — значит, отвлекать её от работы. Да и лень, что уж там!
Окончательно улеглась спать рано, ещё до девяти. Понятно, что опять полночи буду ворочаться, так пусть эта половина окажется чуть подлиннее! Вдруг утром смогу подняться с постели в более вменяемом состоянии?
В этот раз мне не снился поезд, ему на смену пришёл нереальный сюр, причём чёрно-белый. Мне всегда казалось странным, что именно такие сны считаются нормальными, я-то всегда видела всё в цвете, ещё и поярче, чем в реальности! Может, это и правда первый симптом, с которым неплохо сочетаются галлюцинации?..
С неба хлещет ливень. Дождь такой плотный, что за его пеленой не видно почти ничего, только серая мгла. Машина мчится сквозь потоки воды, отчаянно скрипят мечущиеся «дворники», но это не помогает даже на доли мгновения.
В зеркале заднего вида — что-то чёрное, невообразимо огромное, то, что заставляет жать педаль газа до упора, невзирая на опасность. Преследователь страшнее крутого поворота и опаснее возможности не справиться с управлением. Там, позади, неизбежная мучительная смерть.
Над машиной орут и кружатся чайки. Через рёв двигателя и удары воды по крыше их голоса слышатся противоестественно отчетливо.
На лобовое стекло вместе с водой льётся кровь. Отдельные капли расплываются, но их становится всё больше. Ярко-алые на фоне монохромного мира, они сочатся сквозь стыки — на руль, на руки на нём, на колени, и внутри всё холодеет от ужаса, который парализует тело, сковывает душу ощущением безнадёжности. А то тёмное, что позади, — всё ближе и отчётливей, всё ярче и неизбежней.
Но вдруг картина меняется. Я стою под дождём среди мокрой серой травы, и кто-то держит над головой большой чёрный зонт, обнимая меня одной рукой со спины. Машина летит по дороге, и у этой гонки может быть только один конец — вот только меня он больше не касается. Здесь, под зонтом в чужой руке, не страшно.
Проснулась я за несколько минут до будильника и оставшееся до него время осмысливала увиденное, рассеянно почёсывая серую спину Василия, который занял большую часть подушки. Кот, не шевелясь, тихонько урчал, вполне довольный и лаской, и местом в жизни.
Будильник зашелестел звуком дождя и тихим птичьим пением, и я села в постели с тяжёлым вздохом. Тело ныло, но шевелиться было проще, чем вчера, так что я надеялась благополучно добрести до работы и провести день с пользой. А сон… Да чёрт его знает, с чего мне такая ерунда приснилась! Вроде и жуть с кровью, а ощущения хорошие, умиротворённые — странно. Причём особенно странно, что я была за рулём: никогда не пыталась научиться водить.
Занятая утренними сборами и попытками замазать фингал на лбу, странное видение я выкинула из головы, на всякий случай сунув в рюкзак зонтик. Дождя не обещали, но после такой страшной жары легко можно ждать грозы с ураганом. Вдруг подсознание чуяло именно это?
Ремонтная мастерская — штука местечковая, с тем же успехом можно заниматься этим поближе к дому, но жаль было терять нагретое место. Началась моя трудовая биография с устройства в эту самую каморку монтажницей в помощь тогдашнему хозяину. Семёныч, мировой мужик и радиолюбитель с полувековым стажем, уже не мог паять — тряслись пальцы и подводило зрение, так что дополнительные руки в паре с глазами он и искал. А я хоть и инженер с высшим образованием, но всегда больше любила возиться с железками, ещё с училища, и посчитала такое занятие интересным. Серёга нас свёл.
Пару лет я работала вместе со стариком к общему удовольствию. Он очень многому меня научил, а я добавила к бытовой технике более тонкую электронику, разбираться в которой ему с каждым годом было всё тяжелее. Потом Семёныч окончательно вышел на пенсию, а мне досталось удобное место с достаточно обширной клиентской базой и всем накопленным оборудованием.
Обычно дорога не напрягала, это неплохой способ окончательно проснуться, перехватить вкусный кофе и полистать интернет, но после вчерашнего я особенно остро ощущала каждый километр. Метро вызвало волну жути прямо с порога, ещё до турникетов. На платформе я старательно держалась подальше от края, на своей Войковской — так вообще поближе к середине, потому что ряд колонн не давал ощущения защищённости.
Неприятных впечатлений добавил и хмурый заросший мужик потасканной наружности, который стоял в нескольких метрах от меня и не сводил тяжёлого, неприятного взгляда. Осуждал замазанный тональником и залепленный телесного цвета пластырем фингал на лбу? На себя бы посмотрел! Тот ещё «красавец» — глаза запавшие, щетина недельная, одежда засаленная.
К счастью, он только сверлил взглядом и не пытался подойти, а когда мой поезд остановился, вообще куда-то побежал. Кажется, к встречному составу, но я уже не видела, да и не пыталась рассмотреть.
В остальном дорога до работы прошла спокойно, если не считать навалившейся на город с самого утра особенно удушающей жары, действительно намекающей на вечернюю грозу.
Первым посетителем стал Серёга, притащивший планшет с разбитым экраном, и громко офигел от моего внешнего вида. С приятелем можно было без сожалений и лишнего пиетета поделиться душещипательной историей об обмороке в метро, едва не стоившем жизни. Получила в ответ порцию искреннего сочувствия — Серёга хоть и раздолбай, но парень хороший, — и как будто немного полегчало. Всё ещё вяло зудящая мысль о том, что меня могли на самом деле пытаться убить, окончательно сдалась здравому смыслу.
Дальше день прошёл спокойно и рутинно. После обеда на наш район обрушился тропический ливень, почти как во сне, принёс долгожданное облегчение и распугал клиентов, так что остаток дня удалось провести с паяльником и тестером под тихий бубнёж сериала.
Непредсказанный дождь принёс долгожданное похолодание, так что по дороге домой я в лёгком сарафане подмёрзла, но это было даже приятно.
Ливень вместе со вторником задали тон всей неделе, так что к пятнице я спокойно разгребла основной вал заказов и наконец вспомнила про терпеливо дожидавшийся своего часа древнекитайский ноутбук. Старичок не стоил того, чтобы ради него засиживаться в мастерской, поэтому поехал домой в качестве планов на вечер.
В метро я по-прежнему жалась к стенам подальше от платформы и заходила в вагон последней, но этот страх вряд ли пройдёт быстро. Сегодня почему-то было особенно жутко, мерещились тени за спиной и косые взгляды, странные лица и прочая ерунда, вплоть до мелькнувшей в щели между вагоном и платформой клыкастой пасти, но я мужественно игнорировала звоночки. Это просто недосып, перепады давления и фантазия, рано мне ещё в дурку!
Дома встретил взъерошенный полусонный Васька. Потягиваясь и зевая, вышел в коридор, пока я расстёгивала босоножки, потом вдруг замер и зашипел, выгнув спину, глядя куда-то мне под ноги.
— Скот, ты не офигел — на руку кормящую шипеть? — проворчала и подхватила его одной рукой под брюхо. Кот запнулся, опять зевнул и вопросительно мявкнул, как будто спрашивал — а правда, чего это он? — Спросонья, да? Или услышал чего с порога? Идём ужинать, ну их на фиг.
Сегодня после нескольких дней дождей снова распогодилось. Редкий случай, что солнце выглянуло под выходные, а не наоборот, так что я опять завидовала рвущемуся в леса народу. Ровно до того момента, как представляла пробки на выезде и толпы в электричках.
Зато можно пооткрывать окна настежь, раздёрнуть шторы — и радоваться выглядывающему из редких облаков вечернему солнцу. Июль месяц, день длинный, двор дышит сырой свежестью, всю пыль прибило. Красота.
За окнами болтались непонятные верёвки. Аккуратно выглянув, я обнаружила, что этажом выше на этих ниточках работает промальпер, рассмотреть от которого удалось только ноги. С сомнением глянув на штору, я предпочла не задёргивать её, а сменить растянутую бесформенную домашнюю футболку на более приличные потёртые шорты и майку с Чебурашкой. Нечего устраивать человеку на работе стресс, я и так выгляжу не очень, а если он случайно заглянет и увидит жуткое избитое привидение… нет уж.
Выложив на стол ноут, я включила лампу над рабочим столом и пошла заваривать чай. Стоило отвернуться, как возле нового приобретения материализовался сосредоточенный Васька. Прилёг, тщательно обнюхивая и то и дело отираясь о края пластикового корпуса.
— Привет от бабкиной кошки? — иронично поинтересовалась я, плюхнулась за стол и почесала кота за ухом. Дотянулась, чтобы включить домашний комп и запустить киношку. Под бойкий фэнтезийный сериал и работать интереснее.
— Мыр! — сообщил Василий, но позволил оттеснить себя от пациента.
Переходник на допотопную вилку нашёлся без проблем, так что я подключила старичка и открыла в поисках заветной кнопки. Серёга, конечно, говорил, что агрегат не включается, но веры ему никакой.
Квест оказался неожиданно сложным. Никаких выделяющихся кнопок вокруг клавиатуры, нигде никакого подобия знакомой пиктограммы, по сторонам — ни одного переключателя или ползунка. Я крутила и вертела добычу так и сяк и всё больше терялась. Первый раз такое вижу. Дизайн иногда бывает затейливым, но органы управления обычно рассчитаны на человека и его психологию, а тут как будто специально спрятали!
Несколько минут ушло на то, чтобы отыскать неприметный переключатель рядом с вентиляционной решёткой на толстеньком мониторе. Потянула рычажок…
Мощный удар в грудь выбил воздух и отшвырнул меня вместе со стулом. Сердце от страха оборвалось, оставив пустоту в животе и в горле. По спине шарахнул пол. Истошно взвыл Васька, зашипел. Кто-то выругался. Наверное, в сериале, и я мысленно согласилась с киношным персонажем.
Пытаясь вдохнуть и подняться, я свалилась набок со стула. Раньше меня тоже било током, но обычно это выглядело иначе.
С трудом собралась в кучу под продолжающиеся гневные вопли кота и непонятный грохот, села, проморгалась — и замерла в полном шоке.
ГЛАВА 2. Знакомство с интерфейсом
Посреди комнаты стоял посторонний мужик лет пятидесяти. В засаленной потёртой одежде, обносившийся и потасканный, с заросшим щетиной смутно знакомым лицом. То есть как — стоял? Крутился на месте, налетая на предметы, матерился и пытался скинуть со спины озверевшего Василия. Того самого Ваську, который воспринимал людей как источник почесания, никогда в жизни никого не укусил и поднимал лапу только на мышей да соседских котов на даче, а от неприятных ему типов предпочитал прятаться.
Я сидела и тупо хлопала глазами, пытаясь понять, продолжаются ли глюки, или в квартире действительно невесть откуда возник незнакомый мужик. Стоило бы взять стул и помочь коту — вряд ли этот стрёмный тип появился с благородной целью, — но, когда я дошла до этой мысли, в комнате возник ещё один посторонний.
Этот хотя и ворвался, как в боевике, но понятным способом: влетел на верёвке в открытое окно, выломав москитную сетку. Приземлился, быстрым движением отстегнулся от троса и кинулся на облезлого. Пару раз двинул кулаками — тоже чётко, как в кино, — в лицо, в живот. Потасканный влетел спиной в шкаф, хрустнуло и разбежалось трещинами большое зеркало. А потом в руке промальпера блеснул кривой короткий нож.
Всё произошло так стремительно, что я успела только испуганно вскрикнуть. Не сомневаясь ни секунды, он пустил оружие в ход. Пара быстрых, скупых ударов в живот, облезлый скрючился и… исчез.
Васька брякнулся на пол, ошалело огляделся. Встряхнулся, задрал трубой полосатый хвост и с дружелюбным мявком отёрся о штанину оставшегося мужчины. Я пару мгновений пялилась на то место, где только что стоял незнакомый человек, но на светлом ламинате не темнело ни одной капельки крови, которая наверняка должна была остаться после ударов ножом в живот.
О том, что драка мне не померещилась, говорили опрокинутая этажерка с дисками и разбитое зеркало шкафа. Впрочем, учитывая волшебное исчезновение незнакомца, ничего нельзя утверждать наверняка.
Наташа, это шизофрения. Шизофрения, это Наташа. Не могу сказать, что приятно познакомиться...
— Вставай, надо уходить, — резко велел оставшийся глюк, стащив каску и приблизившись.
— Альпинизм — это, судя по названию, тоже заболевание, — пробормотала я, фокусируя взгляд на… убийце, выходит? Или всё-таки спасителе?
Среднего роста, жилистый, лет двадцати пяти на вид. Узкое лицо, стрижка несколько месяцев назад была стильной, но сейчас обросла, так что тёмные волосы прихотливо торчали в стороны. Странные мягкие тапочки, тёмно-серые свободные штаны. Зелёная футболка обтягивает крепкие плечи, на руках — чёрные перчатки. Поверх всего этого — широкие стропы с кучей верёвочек, карабинов и других железяк непонятного назначения. Странно, как всё это богатство не побрякивало при ходьбе.
И где-то там ножны, в которых...
— Ты головой ударилась, что ли? — спросил он мрачно. Протянул руки, явно намереваясь схватить, но я наконец вышла из ступора.
Отшатнулась, схватила стул и отмахнулась. Промальпер, выругавшись, шарахнулся, а я смогла вскочить и выставила ножки стула для защиты, перехватив его поудобнее.
— Уйди, глюк! — велела твёрдо, стараясь не спускать взгляда с опасного мужика с ножом и пытаясь вспомнить, куда сунула телефон.
Чем раньше я сдамся психиатрам, тем раньше меня вернут обществу здоровой и адекватной, так что лучше сделать это добровольно и заранее, пока кого-нибудь не прибила.
— Точно ударилась, — скривился глюк, но на рожон не полез, вместо этого взялся за какие-то пряжки на своих ремнях и начал их стаскивать. — Ты чем думала, что пульт врубала без нормальной привязки? Дура!
— Ты кто вообще такой? И что этот пульт должен делать? — мрачно спросила я. Под пультом, видимо, подразумевался древнекитайский ноутбук.
— Откуда ты его взяла, если не знаешь?
— Да какое твоё дело?! Свали уже отсюда, а!
Тип за время бессмысленного обмена риторическими вопросами успел скинуть пару килограммов прямо на пол, под окно. Карабины обиженно звякнули.
А из тускло светящегося экрана ноутбука за его спиной, как в каком-то чёртовом ужастике, высунулась длинная, непроглядно чёрная рука с когтистыми сухими пальцами. Высунулась, уцепилась за край стола, помогая хозяину подтянуться и вылезти целиком.
Это стало последней каплей. Я заорала.
Промальпер дёрнулся, стремительно обернулся — и, совершенно не удивившись, уверенно схватил лапу за запястье. Хрустнуло.
— Выключай! — рявкнул он.
Тут я спорить не стала.
