Эти двое были неразлучны ещё со старших классов школы, и, на взгляд Иссы, именно эти двое были идеальной парой, а они с Яманом просто выглядели ярко вместе.
— А ты ещё не думал над выходным? — когда приятель умчался, заговорила змея, неспешно потягивая остывший чай с листьями смородины. Она наконец чувствовала себя согревшейся.
— А что, есть идея? — кентавр допивал уже третий стакан.
— Я на доске объявлений видела, на Рыбном художественная выставка, может сходим? Большая коллекция цветомагов, когда ещё их столько соберут разом в одном месте!
— Цветомаги… это что? Знакомое что-то, — нахмурился кентавр.
— Я показывала тебе альбом, но в жизни гораздо интереснее. Это те объёмные картины, помнишь?
— А-а, цветные пятна, на которые надо смотреть только с определённой точки, а с другой — это бессмысленная мазня? — вспомнил Яман и скривился. — Да ну их в Пустоту. Я вообще эту твою живопись не понимаю, а тут какое-то совсем уж невнятное уныние. Парни предлагают на день в горы выбраться, пойдём лучше туда. Полазать по скалам, покидаться магией, будет пара ребят с целительского, толковые!
— Ну… посмотрим, — вздохнула Исса. Выбираться в зиму совсем не хотелось.
Они убрали подносы и двинулись к выходу, когда девушку окликнули.
— Привет, Рыжая! Можно тебя на минуту? — широким шагом к ней приближался куратор. — Есть новости.
— Да, конечно, господин Рыжий. Я сразу к Ли Саю подойду, — предупредила она Ямана. Тот пожал плечами и ушёл один.
Их группе достался отличный «опекун». Топаз Бант, которому в детстве не повезло схватиться за не самый подходящий предмет и заполучить своеобразное имя, был отличным человеком и преподавателем. На сто процентов дракон с основной огненной стихией, он вёл боевую практику, характер имел лёгкий и дружелюбный, охотно помогал студентам в их бедах и «отмазывал» проштрафившихся — до определённого предела, и за это его тоже уважали.
Отношения со старостой у них сложились почти приятельские, чему способствовала и общая специальность, и стихия, и цвет волос: Бант тоже был рыжим, с чем они друг друга под настроение и поздравляли. Типичный дракон, рослый и привлекательный, с собранными в хвост длинными волосами, которые каким-то чудом не мешали ему в бою. По куратору в разное время сохли все девчонки группы — и за её пределами тоже, страшно завидуя Иссе из-за более близкого и неформального с ним общения. Спасибо хоть, никому не приходило в голову подозревать их в романтических отношениях, ревновать и строить козни! Наверное, не в последнюю очередь из-за Ямана: настолько безумных поклонниц, чтобы заподозрить Иссу в отношениях с двумя сразу, у Банта не имелось.
— Я хотел про Коскуна Тюна сказать, — сразу обозначил тему разговора куратор. — Выяснили наконец, что с ним.
Исса насторожилась, потому что группа уже бурлила самыми мрачными предположениями, а введение не радовало.
Этот кентавр, никого не предупредив, не вернулся с зимних каникул, чем встревожил сначала товарищей, потом старосту, потом через неё — и Топаза, который, в отличие от студентов, имел широкие возможности и полномочия. И вот наконец новости!
Всё оказалось не так плохо, как могло быть, но и совсем не весело. Выяснилось, что студент умудрился с приятелями вляпаться в Пустоту недалеко от города, на лыжной прогулке. По счастью, никто не погиб, патруль подоспел вовремя, да и молодёжь проявила себя лучшим образом, но Коскун загремел в лазарет. Его обещали вернуть на Скалистый остров через пару недель в относительном здравии.
Никто не знал точно, когда Пустота стала частью жизни мира. Иногда говорили, что она появилась сразу, с его сотворением, иногда — связывали с исчезновением всеобщего мифического прообраза, людей. Так называли основную ипостась всех рас, одинаковую для всех, и многие исследователи полагали, что когда-то они существовали сами по себе, без всех остальных ипостасей. Звучало логично: если защитный облик любой расы повторяет некое реальное животное, то почему основной образ лишь в некоторой степени подобен обезьянам?
Существовало много теорий, как и когда люди вымерли или обзавелись новыми способностями, но никаких материальных свидетельств, подтверждающих хотя бы одну из них, за многие годы не нашлось. Если некое разделение произошло, это случилось в незапамятные времена, о которых даже у памятливых драконов не осталось достоверных сведений.
Пустота появлялась в брошенном жилье, в развалинах. Иногда она собиралась на популярных лесных стоянках под открытым небом — удобных природных местах, где люди изредка останавливались. Выползала из подвалов и чердаков, из забытых подземелий и склепов и выплёвывала во внешний мир тварей, которых чаще называли выродками или порождениями.
Считалось, что Пустота собирается из «перебродивших» эманаций человеческой жизни. Из следов ауры, застоявшихся магических отходов, домашней пыли и ветхости. От неё не спасали растения и животные, поэтому старые развалины, поросшие лесом, несли даже больше опасностей, чем пустующее жильё: они стояли без хозяев слишком долго.
Именно встречами с Пустотой объясняли все страшные сказки про привидений и прочую нечисть. Некоторое время ей не хватало сил и плотности, чтобы толком воплотиться, и тогда начинали слышаться странные звуки, шорохи, проявлялись смутные видения. Это был подходящий момент, чтобы позвать толкового мага для зачистки фона или хотя бы затеять генеральную уборку, а если продолжать игнорировать нехорошие симптомы — рано или поздно пустое место порождало какую-нибудь дрянь, паразитирующую на людях.
Пустота вызвала появление множества традиций: сжигание старых вещей на весеннее равноденствие, уборка самых дальних уголков дома осенью, неодобрение накопительства. Тяжелее всего приходилось музеям с их запасниками, поэтому в штате каждого обязательно имелась пара ставок для боевых магов. Такая работа не считалась престижной, туда редко удавалось заманить приличных специалистов, так что чаще всего музеи обходились регулярным вызовом патрулей. Те приезжали неохотно, но отказаться не могли.
— Спасибо! — с облегчением улыбнулась Исса. — А то мы уже думали слать гонца к нему домой.
— Да ерунда. Я ещё хотел спросить, как тебе занятия с Книжником? Говорят, он взял тебя на факультатив?
— Пока непонятно, хотя наличие у меня каких-то способностей — это неожиданно. Никогда ничего подобного за собой не замечала. Торжественно обещаю, что на остальной учёбе это не скажется!
— Да я и не сомневался, — заверил Топаз. — Этот кого хочешь научит…
— А вы что, знакомы? — озадачилась девушка — уж слишком эмоционально прозвучало. — С ним что-то не так?
— Конечно, не так, он же менталист! — улыбнулся дракон. — Знакомы немного, мы учились в одно время. Он по индивидуальной программе, но многие пары посещал со всеми.
— Вы думаете, стоит отказаться от факультатива? — нахмурилась Исса.
— Что? Нет конечно, что за глупости! — возмутился он. — Книжник — один из лучших менталистов современности, и если предложил натаскать — глупо отказываться. Просто ментальные маги — очень своеобразные люди, со странностями и сложностями для окружающих. Повышенная опека и некоторая вседозволенность сказываются на отношении к внешнему миру. Я хотел предупредить, чтобы была поаккуратнее с ним и не зацикливалась на чудачествах.
— Странности у него точно есть, — хмыкнула девушка, сразу вспомнив слишком тяжёлый взгляд и открытое в зиму окно.
— В общем, удачи тебе с факультативом, и если вдруг что — ты знаешь, где меня искать.
— Страшно представить, что вдруг! — Исса улыбнулась этой дежурной фразе, которой заканчивалась почти каждая их встреча. — А вы не знаете, как его занесло к нам из императорского дворца? Такие слухи ходят!
— Я мало интересуюсь придворными сплетнями, а фантазия моя бессильна, — пожал он плечами. — Слишком много вариантов от постороннего недовольства до того, что он сам заигрался в вершителя судеб. Говорю же, с менталистами никогда нельзя знать наверняка. Ладно, иди уже, не буду задерживать. Проследи там за Яманом, чтобы не злоупотреблял, у него с утра моя пара.
— Если успею, — без лишнего оптимизма сказала Исса и окончательно распрощалась с куратором.
Интрига с новым преподавателем становилась ещё интереснее, но очень быстро вылетела из головы в шумной студенческой компании. Зато о жареной картошке отлично получилось не думать, она ни разу не вспомнилась.
Надолго засиживаться в гостях не стали — Исса не любила пропускать занятия и засобиралась уходить. Айнур явно хотелось остаться, но, вспомнив, что первая пара завтра — математика, она помчалась в комнату вперёд соседки. Предмет вёл жутко вредный и придирчивый тритон, который терпеть не мог прогулы, а больше того — рассеянных «после вчерашнего» студентов. Попадёшься ему после пьянки, и о хорошей оценке на экзамене можно забыть.
Яман же от предупреждения Иссы отмахнулся, предложил и ей плюнуть на первую пару, но в учёбе девушка проявляла принципиальность. Отец с детства приучил: если что-то делаешь — старайся изо всех сил, а если ляпать абы как — то лучше и не браться. Не обязательно быть лучше всех, главное — иметь право сказать себе: я сделал всё, что мог.
По дороге к своему блоку девушки болтали о вечном: о нарядах. Айнур жила в столице и порой притаскивала оттуда модные журналы с последними веяниями, и, конечно, всем было любопытно посмотреть, что нынче носят, а потом — обсудить это со всех сторон, посмеяться, поворчать или, может, сделать какие-то выводы. Зимний сезон модники считали временем тёмных цветов и прямого кроя, что молодых девушек чрезвычайно расстраивало, а светлокожую и тусклую блондинку Айнур — ещё и злило. Она терпеть не могла не приталенные вещи, которые не подчёркивали талию и грудь, потому что там ей было чем похвастаться.
Студенты жили блоками по четыре комнаты с общей гостиной и большой уборной, по два-три человека в спальне. Девушкам с соседками везло — особо тёплых дружеских отношений не сложилось, но по крайней мере можно было не бояться за оставленные в общей кухне продукты и не ужасаться чудовищному беспорядку, чистоту более-менее поддерживали все. Кто-то, конечно, менее, но до крайностей не доходило.
В своей комнате они обнаружили предсказуемого гостя: Морозень с Велицей, обнявшись, сидели на её кровати и вместе читали книгу. Девушки переглянулись с одинаково умилённой улыбкой, а парочка, заметив их, засмущалась, гость тут же вспомнил о времени и, извинившись, удрал.
— Какие вы всё-таки славные, — не сдержалась Исса. — Я когда слышу все эти истории про две половинки, постоянно вас вспоминаю.
— Ты говорила, — смущённо опустила взгляд Велица.
— И скажу вновь!
— Ой, не знаю, я бы так не смогла! — Айнур плюхнулась на свою кровать.
— Встречаться с одним человеком несколько лет? — ехидно уточнила Исса.
— Да ну тебя! Нет. Не понимаю я, что Велька в этом своём хлюпике нашла!
— Сама ты хлюпик! — обиделась та и кинула в соседку подушку. Та поймала снаряд и с независимым видом удобно обняла обеими руками, показала язык.
— Зря ты так, — поддержала сирин Исса. — Разве главное — физическая сила или красота? Морозень — хороший парень. Честный, порядочный, добрый и ответственный, мне кажется, с таким хорошо жить. Лучше всего! У меня папа на него похож — тоже худощавый и физически не очень сильный, но всё равно замечательный.
— Ну да, тебе-то с Яманом можно не задумываться о поисках идеального парня, вот он! — отмахнулась Айнур. — Всё-таки боевики — самые классные, ужасно тебе завидую!
— Так и заведи себе боевика, ты второй год об этом страдаешь, — недовольно проворчала Велица, всё ещё слегка надутая, но не готовая продолжать конфликт.
— Они все какие-то не такие. Шу — зануда, Текер — раздолбай, Сапфир — вообще скотина самовлюблённая!
— Да ну тебя, каждый раз одно и то же, — отмахнулась Веля. — Мне кажется, ты не успокоишься, пока со всеми не перезнакомишься... Исса, как твой факультатив прошёл, что вы там изучаете? И как тебе новый менталист?
— Тьфу! Вель, ну зачем напомнила?! — простонала она. — Я уже забыла про эту картошку, а тут опять…
— Какую картошку?! — хором изумились подруги.
Пересказ много времени не занял, как раз успели переодеться ко сну, а потом все втроём пошли умываться, обсуждая Цитрина Книжника. По дороге встретили ещё пару соседок, те услышали знакомое имя — и в итоге по комнатам все разошлись ещё через полчаса.
Чичек — кентаврида, жившая в одной из комнат блока и знающая, кажется, всё про всех, — озвучила очередную версию, уверяя, что уж она-то подлинная, о том, что уходил менталист с большим скандалом, причём аж с императором ругался, страшно на что-то обидевшись. И правитель как будто лично уговаривал его остаться и не принимать скоропалительных решений, а Цитрин на него будто бы орал, что его ноги больше в столице не будет.
Сложно было представить Книжника кричащим, да и император — более чем неподходящий для такого объект, но у Иссы в голове прочно засела мысль о том, что магам этой специальности позволено больше, чем остальным. Вдруг возможность безнаказанно повышать голос даже на императора тоже входит в число привилегий? Странная, но… Вдруг при хрупкости их психики вредно держать эмоции в себе?
Кентавриде нетрудно было поверить, и достоверность её рассказов вызывала мало сомнений: кто-то из её многочисленной родни работал в столичной газете, кто-то в дворцовой прислуге, а кто-то даже в их университете. Сама девушка со смехом называла это «обширными горизонтальными связями», которыми с удовольствием пользовалась.
Да и отсутствие драматизма, о котором ещё пару дней назад говорила Велица, уже не казалось правдой. Отлично помнился пустой взгляд менталиста, когда она застала его у открытого окна, и ссутуленная фигура выглядела явно измученной.
Засыпала Исса, растревоженная собственным рассказом и воспоминаниями, долго, всё гадала, не напрасно ли согласилась на этот факультатив. Странный дракон беспокоил, и, хотя куратор заверял, что волноваться не о чем, тревога всё равно грызла.
А в седмицу надо купить и нажарить картошки!
Остаток недели прошёл спокойно. Учёба неприятностей не подкидывала, преподаватели и соученики — тоже. Разошлась новость о том, что новый менталист устроил факультатив пока только для одной студентки. Исса с неприятным предчувствием ждала расспросов, но, на удивление, никто к ней не приставал. Оказалось, это была совершенно обычная практика, и старый менталист точно так же выбирал толковых студентов с прошлых курсов, и набиралось их немного. Выяснилось, что эту инициативу старательно поощряло не только руководство университета, но курировала императорская канцелярия.
О том, что до появления Книжника кто-то вёл менталистику у поколений студентов, Исса задумалась лишь в этот момент и из любопытства выяснила, кто именно. Это оказался немолодой и гораздо более слабый, чем новичок, невзрачный одинокий змей, который всё ещё оставался в университете, выбрал себе несколько групп и личных учеников, а основную нагрузку с облегчением скинул на новенького. Старший менталист никогда не заходил в общую столовую и вообще жил особняком в дальнем конце преподавательского общежития.
Выход в горы, о котором грезил Яман, отменился ещё днём в шестицу.
— А ты ещё не думал над выходным? — когда приятель умчался, заговорила змея, неспешно потягивая остывший чай с листьями смородины. Она наконец чувствовала себя согревшейся.
— А что, есть идея? — кентавр допивал уже третий стакан.
— Я на доске объявлений видела, на Рыбном художественная выставка, может сходим? Большая коллекция цветомагов, когда ещё их столько соберут разом в одном месте!
— Цветомаги… это что? Знакомое что-то, — нахмурился кентавр.
— Я показывала тебе альбом, но в жизни гораздо интереснее. Это те объёмные картины, помнишь?
— А-а, цветные пятна, на которые надо смотреть только с определённой точки, а с другой — это бессмысленная мазня? — вспомнил Яман и скривился. — Да ну их в Пустоту. Я вообще эту твою живопись не понимаю, а тут какое-то совсем уж невнятное уныние. Парни предлагают на день в горы выбраться, пойдём лучше туда. Полазать по скалам, покидаться магией, будет пара ребят с целительского, толковые!
— Ну… посмотрим, — вздохнула Исса. Выбираться в зиму совсем не хотелось.
Они убрали подносы и двинулись к выходу, когда девушку окликнули.
— Привет, Рыжая! Можно тебя на минуту? — широким шагом к ней приближался куратор. — Есть новости.
— Да, конечно, господин Рыжий. Я сразу к Ли Саю подойду, — предупредила она Ямана. Тот пожал плечами и ушёл один.
Их группе достался отличный «опекун». Топаз Бант, которому в детстве не повезло схватиться за не самый подходящий предмет и заполучить своеобразное имя, был отличным человеком и преподавателем. На сто процентов дракон с основной огненной стихией, он вёл боевую практику, характер имел лёгкий и дружелюбный, охотно помогал студентам в их бедах и «отмазывал» проштрафившихся — до определённого предела, и за это его тоже уважали.
Отношения со старостой у них сложились почти приятельские, чему способствовала и общая специальность, и стихия, и цвет волос: Бант тоже был рыжим, с чем они друг друга под настроение и поздравляли. Типичный дракон, рослый и привлекательный, с собранными в хвост длинными волосами, которые каким-то чудом не мешали ему в бою. По куратору в разное время сохли все девчонки группы — и за её пределами тоже, страшно завидуя Иссе из-за более близкого и неформального с ним общения. Спасибо хоть, никому не приходило в голову подозревать их в романтических отношениях, ревновать и строить козни! Наверное, не в последнюю очередь из-за Ямана: настолько безумных поклонниц, чтобы заподозрить Иссу в отношениях с двумя сразу, у Банта не имелось.
— Я хотел про Коскуна Тюна сказать, — сразу обозначил тему разговора куратор. — Выяснили наконец, что с ним.
Исса насторожилась, потому что группа уже бурлила самыми мрачными предположениями, а введение не радовало.
Этот кентавр, никого не предупредив, не вернулся с зимних каникул, чем встревожил сначала товарищей, потом старосту, потом через неё — и Топаза, который, в отличие от студентов, имел широкие возможности и полномочия. И вот наконец новости!
Всё оказалось не так плохо, как могло быть, но и совсем не весело. Выяснилось, что студент умудрился с приятелями вляпаться в Пустоту недалеко от города, на лыжной прогулке. По счастью, никто не погиб, патруль подоспел вовремя, да и молодёжь проявила себя лучшим образом, но Коскун загремел в лазарет. Его обещали вернуть на Скалистый остров через пару недель в относительном здравии.
Никто не знал точно, когда Пустота стала частью жизни мира. Иногда говорили, что она появилась сразу, с его сотворением, иногда — связывали с исчезновением всеобщего мифического прообраза, людей. Так называли основную ипостась всех рас, одинаковую для всех, и многие исследователи полагали, что когда-то они существовали сами по себе, без всех остальных ипостасей. Звучало логично: если защитный облик любой расы повторяет некое реальное животное, то почему основной образ лишь в некоторой степени подобен обезьянам?
Существовало много теорий, как и когда люди вымерли или обзавелись новыми способностями, но никаких материальных свидетельств, подтверждающих хотя бы одну из них, за многие годы не нашлось. Если некое разделение произошло, это случилось в незапамятные времена, о которых даже у памятливых драконов не осталось достоверных сведений.
Пустота появлялась в брошенном жилье, в развалинах. Иногда она собиралась на популярных лесных стоянках под открытым небом — удобных природных местах, где люди изредка останавливались. Выползала из подвалов и чердаков, из забытых подземелий и склепов и выплёвывала во внешний мир тварей, которых чаще называли выродками или порождениями.
Считалось, что Пустота собирается из «перебродивших» эманаций человеческой жизни. Из следов ауры, застоявшихся магических отходов, домашней пыли и ветхости. От неё не спасали растения и животные, поэтому старые развалины, поросшие лесом, несли даже больше опасностей, чем пустующее жильё: они стояли без хозяев слишком долго.
Именно встречами с Пустотой объясняли все страшные сказки про привидений и прочую нечисть. Некоторое время ей не хватало сил и плотности, чтобы толком воплотиться, и тогда начинали слышаться странные звуки, шорохи, проявлялись смутные видения. Это был подходящий момент, чтобы позвать толкового мага для зачистки фона или хотя бы затеять генеральную уборку, а если продолжать игнорировать нехорошие симптомы — рано или поздно пустое место порождало какую-нибудь дрянь, паразитирующую на людях.
Пустота вызвала появление множества традиций: сжигание старых вещей на весеннее равноденствие, уборка самых дальних уголков дома осенью, неодобрение накопительства. Тяжелее всего приходилось музеям с их запасниками, поэтому в штате каждого обязательно имелась пара ставок для боевых магов. Такая работа не считалась престижной, туда редко удавалось заманить приличных специалистов, так что чаще всего музеи обходились регулярным вызовом патрулей. Те приезжали неохотно, но отказаться не могли.
— Спасибо! — с облегчением улыбнулась Исса. — А то мы уже думали слать гонца к нему домой.
— Да ерунда. Я ещё хотел спросить, как тебе занятия с Книжником? Говорят, он взял тебя на факультатив?
— Пока непонятно, хотя наличие у меня каких-то способностей — это неожиданно. Никогда ничего подобного за собой не замечала. Торжественно обещаю, что на остальной учёбе это не скажется!
— Да я и не сомневался, — заверил Топаз. — Этот кого хочешь научит…
— А вы что, знакомы? — озадачилась девушка — уж слишком эмоционально прозвучало. — С ним что-то не так?
— Конечно, не так, он же менталист! — улыбнулся дракон. — Знакомы немного, мы учились в одно время. Он по индивидуальной программе, но многие пары посещал со всеми.
— Вы думаете, стоит отказаться от факультатива? — нахмурилась Исса.
— Что? Нет конечно, что за глупости! — возмутился он. — Книжник — один из лучших менталистов современности, и если предложил натаскать — глупо отказываться. Просто ментальные маги — очень своеобразные люди, со странностями и сложностями для окружающих. Повышенная опека и некоторая вседозволенность сказываются на отношении к внешнему миру. Я хотел предупредить, чтобы была поаккуратнее с ним и не зацикливалась на чудачествах.
— Странности у него точно есть, — хмыкнула девушка, сразу вспомнив слишком тяжёлый взгляд и открытое в зиму окно.
— В общем, удачи тебе с факультативом, и если вдруг что — ты знаешь, где меня искать.
— Страшно представить, что вдруг! — Исса улыбнулась этой дежурной фразе, которой заканчивалась почти каждая их встреча. — А вы не знаете, как его занесло к нам из императорского дворца? Такие слухи ходят!
— Я мало интересуюсь придворными сплетнями, а фантазия моя бессильна, — пожал он плечами. — Слишком много вариантов от постороннего недовольства до того, что он сам заигрался в вершителя судеб. Говорю же, с менталистами никогда нельзя знать наверняка. Ладно, иди уже, не буду задерживать. Проследи там за Яманом, чтобы не злоупотреблял, у него с утра моя пара.
— Если успею, — без лишнего оптимизма сказала Исса и окончательно распрощалась с куратором.
Интрига с новым преподавателем становилась ещё интереснее, но очень быстро вылетела из головы в шумной студенческой компании. Зато о жареной картошке отлично получилось не думать, она ни разу не вспомнилась.
ГЛАВА 2. Первые подозрения
Надолго засиживаться в гостях не стали — Исса не любила пропускать занятия и засобиралась уходить. Айнур явно хотелось остаться, но, вспомнив, что первая пара завтра — математика, она помчалась в комнату вперёд соседки. Предмет вёл жутко вредный и придирчивый тритон, который терпеть не мог прогулы, а больше того — рассеянных «после вчерашнего» студентов. Попадёшься ему после пьянки, и о хорошей оценке на экзамене можно забыть.
Яман же от предупреждения Иссы отмахнулся, предложил и ей плюнуть на первую пару, но в учёбе девушка проявляла принципиальность. Отец с детства приучил: если что-то делаешь — старайся изо всех сил, а если ляпать абы как — то лучше и не браться. Не обязательно быть лучше всех, главное — иметь право сказать себе: я сделал всё, что мог.
По дороге к своему блоку девушки болтали о вечном: о нарядах. Айнур жила в столице и порой притаскивала оттуда модные журналы с последними веяниями, и, конечно, всем было любопытно посмотреть, что нынче носят, а потом — обсудить это со всех сторон, посмеяться, поворчать или, может, сделать какие-то выводы. Зимний сезон модники считали временем тёмных цветов и прямого кроя, что молодых девушек чрезвычайно расстраивало, а светлокожую и тусклую блондинку Айнур — ещё и злило. Она терпеть не могла не приталенные вещи, которые не подчёркивали талию и грудь, потому что там ей было чем похвастаться.
Студенты жили блоками по четыре комнаты с общей гостиной и большой уборной, по два-три человека в спальне. Девушкам с соседками везло — особо тёплых дружеских отношений не сложилось, но по крайней мере можно было не бояться за оставленные в общей кухне продукты и не ужасаться чудовищному беспорядку, чистоту более-менее поддерживали все. Кто-то, конечно, менее, но до крайностей не доходило.
В своей комнате они обнаружили предсказуемого гостя: Морозень с Велицей, обнявшись, сидели на её кровати и вместе читали книгу. Девушки переглянулись с одинаково умилённой улыбкой, а парочка, заметив их, засмущалась, гость тут же вспомнил о времени и, извинившись, удрал.
— Какие вы всё-таки славные, — не сдержалась Исса. — Я когда слышу все эти истории про две половинки, постоянно вас вспоминаю.
— Ты говорила, — смущённо опустила взгляд Велица.
— И скажу вновь!
— Ой, не знаю, я бы так не смогла! — Айнур плюхнулась на свою кровать.
— Встречаться с одним человеком несколько лет? — ехидно уточнила Исса.
— Да ну тебя! Нет. Не понимаю я, что Велька в этом своём хлюпике нашла!
— Сама ты хлюпик! — обиделась та и кинула в соседку подушку. Та поймала снаряд и с независимым видом удобно обняла обеими руками, показала язык.
— Зря ты так, — поддержала сирин Исса. — Разве главное — физическая сила или красота? Морозень — хороший парень. Честный, порядочный, добрый и ответственный, мне кажется, с таким хорошо жить. Лучше всего! У меня папа на него похож — тоже худощавый и физически не очень сильный, но всё равно замечательный.
— Ну да, тебе-то с Яманом можно не задумываться о поисках идеального парня, вот он! — отмахнулась Айнур. — Всё-таки боевики — самые классные, ужасно тебе завидую!
— Так и заведи себе боевика, ты второй год об этом страдаешь, — недовольно проворчала Велица, всё ещё слегка надутая, но не готовая продолжать конфликт.
— Они все какие-то не такие. Шу — зануда, Текер — раздолбай, Сапфир — вообще скотина самовлюблённая!
— Да ну тебя, каждый раз одно и то же, — отмахнулась Веля. — Мне кажется, ты не успокоишься, пока со всеми не перезнакомишься... Исса, как твой факультатив прошёл, что вы там изучаете? И как тебе новый менталист?
— Тьфу! Вель, ну зачем напомнила?! — простонала она. — Я уже забыла про эту картошку, а тут опять…
— Какую картошку?! — хором изумились подруги.
Пересказ много времени не занял, как раз успели переодеться ко сну, а потом все втроём пошли умываться, обсуждая Цитрина Книжника. По дороге встретили ещё пару соседок, те услышали знакомое имя — и в итоге по комнатам все разошлись ещё через полчаса.
Чичек — кентаврида, жившая в одной из комнат блока и знающая, кажется, всё про всех, — озвучила очередную версию, уверяя, что уж она-то подлинная, о том, что уходил менталист с большим скандалом, причём аж с императором ругался, страшно на что-то обидевшись. И правитель как будто лично уговаривал его остаться и не принимать скоропалительных решений, а Цитрин на него будто бы орал, что его ноги больше в столице не будет.
Сложно было представить Книжника кричащим, да и император — более чем неподходящий для такого объект, но у Иссы в голове прочно засела мысль о том, что магам этой специальности позволено больше, чем остальным. Вдруг возможность безнаказанно повышать голос даже на императора тоже входит в число привилегий? Странная, но… Вдруг при хрупкости их психики вредно держать эмоции в себе?
Кентавриде нетрудно было поверить, и достоверность её рассказов вызывала мало сомнений: кто-то из её многочисленной родни работал в столичной газете, кто-то в дворцовой прислуге, а кто-то даже в их университете. Сама девушка со смехом называла это «обширными горизонтальными связями», которыми с удовольствием пользовалась.
Да и отсутствие драматизма, о котором ещё пару дней назад говорила Велица, уже не казалось правдой. Отлично помнился пустой взгляд менталиста, когда она застала его у открытого окна, и ссутуленная фигура выглядела явно измученной.
Засыпала Исса, растревоженная собственным рассказом и воспоминаниями, долго, всё гадала, не напрасно ли согласилась на этот факультатив. Странный дракон беспокоил, и, хотя куратор заверял, что волноваться не о чем, тревога всё равно грызла.
А в седмицу надо купить и нажарить картошки!
Остаток недели прошёл спокойно. Учёба неприятностей не подкидывала, преподаватели и соученики — тоже. Разошлась новость о том, что новый менталист устроил факультатив пока только для одной студентки. Исса с неприятным предчувствием ждала расспросов, но, на удивление, никто к ней не приставал. Оказалось, это была совершенно обычная практика, и старый менталист точно так же выбирал толковых студентов с прошлых курсов, и набиралось их немного. Выяснилось, что эту инициативу старательно поощряло не только руководство университета, но курировала императорская канцелярия.
О том, что до появления Книжника кто-то вёл менталистику у поколений студентов, Исса задумалась лишь в этот момент и из любопытства выяснила, кто именно. Это оказался немолодой и гораздо более слабый, чем новичок, невзрачный одинокий змей, который всё ещё оставался в университете, выбрал себе несколько групп и личных учеников, а основную нагрузку с облегчением скинул на новенького. Старший менталист никогда не заходил в общую столовую и вообще жил особняком в дальнем конце преподавательского общежития.
Выход в горы, о котором грезил Яман, отменился ещё днём в шестицу.
