Империя Руш, столичная резиденция — замок Варуш
Император Руамар Шаар-ан
Просторный кабинет, выполненный в классическом стиле в зелёных тонах, полнился светом. Он струился сквозь распахнутые настежь огромные окна, заливал всю комнату и нес ощущение счастья. Переплетаясь с запахом моря, с криками морских птиц и шелестом прибоя, солнечные лучи прославляли торжество жизни и надежду на светлое будущее. Кажется, даже сам свет радовался окончанию долгой кровопролитной войны.
Войну эту начал не я, а мой отец император Шидар. Тогда я был совсем мальчишкой, смотрел ему в рот и разделял его пренебрежительное отношение к беззубым, которых волею Первопредка надлежало стереть с карты мира. Понимание пришло много позже, со смертью друзей и обнищанием когда-то богатых процветающих земель.
У людей есть поговорка: «Худой мир лучше доброй ссоры», и я сейчас очень хорошо понимал её смысл. Понимал и разделял. Заняв место Шидара и столкнувшись со всеми проблемами империи разом, я понял: есть только один выход — примирение с людьми. В противном случае в войне не будет не только победителей, но вообще выживших.
И вот сейчас, когда тяжелый и нервный труд установления мира подходил к концу, когда подписаны решающие соглашения, когда найдена договоренность по самым сложным и болезненным вопросам, всё это могло рухнуть из-за самоуправства одного малолетнего идиота.
Я стоял у окна, заложив руки за спину, смотрел на море и чувствовал лютую жажду крови. Солнечный свет сейчас радовал мало, скорее даже раздражал. Давно, очень давно я не чувствовал такого бешенства, когда инстинкты готовы вырваться из-под контроля разума. И осложнялось всё тем, что до такого состояния меня довел тот, от кого я меньше всего ждал проблем. Самое близкое существо в обитаемом мире, кому я доверял полностью, как себе, и на кого, думал, могу рассчитывать в любом вопросе.
С тихим шелестом открылась дверь, и Мурмар скользнул внутрь. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы определить его состояние и настроение. От брата веяло решимостью, раздражением и упрямством.
Моего настроения подобная смесь не поправила...
— Привет. Вызывал?
— Ну давай. Оправдывайся, — проговорил я, не оборачиваясь. Боялся, что, заглянув ему в глаза, всё-таки не сдержусь и собственными руками обезглавлю империю. — Мне очень интересно знать, чем ты думал, когда принимал это решение.
— Чем-чем, — огрызнулся он. — Головой, конечно! Рур, ну не сердись, что мне ещё было делать?! — Брат приблизился; похоже, моего состояния он просто не замечал, иначе не рискнул бы отойти от порога. — Не хочу я жениться на этой беззубой! От неё ведь не избавишься, с ней пришлось бы прожить всю жизнь! И ладно бы была на женщину похожа, но... ты вообще видел её изображения?!
— Она довольно красива, — пытаясь взять себя в руки, процедил я. — Не юна, но у Димира нет других близких родственниц подходящего возраста.
— Да при чём тут возраст?! — возмутился Мурмар. — Рур, она почти с меня ростом! Это же полковник с боевым опытом, а не женщина! К тому же ты ведь знаешь: я всегда хотел семью, детей, а шансов получить потомство от беззубой...
— Обрубок! — Сквозь деформированную трансформацией гортань слово протолкнулось с трудом, и вряд ли брат его понял. Впрочем, слова были уже неважны; важно, что я не сдержался. И Мурмар стоял сейчас со мной лицом к лицу, перекошенный от ужаса, а по его щеке из четырех глубоких порезов текла кровь. Зрелище малоприятное, раны на лице всегда обильно кровоточат.
— Рур... — испуганно прошептал он.
— Семью хотел? Детей? — прошипел я, силясь справиться с гневом. — Будут тебе дети. Не позднее, чем через год, эта драная кошка родит тебе сына, и моли Первопредка, чтобы он удался в деда, а не унаследовал твою бесхарактерность!
— Но, брат, я не понимаю, что...
— Головой думал? — процедил я. Вид покорной готовности принять наказание и запах крови несколько отрезвили, и я по крайней мере мог говорить. — Нет, Мурмар, ты думал не головой. А если бы думал головой, ты бы понял, что этот мир нам нужен не меньше, чем беззубым.
— Я понимаю, — понуро кивнул он.
— Значит, ты должен понимать, что своим поступком нанес тяжелое оскорбление Димиру и его дочери. Оскорбление, которое нельзя простить. И поставил под угрозу все договоренности. И теперь, чтобы избежать продолжения кровопролития, твоё место должен занять я. Ты только что говорил про детей, вероятность появления которых в смешанном браке очень мала? Так вот теперь ты, может быть, наконец-то поймешь, что своим поступком прервал прямую ветвь наследования и детей теперь не будет у меня. У империи не будет прямого наследника! Кроме тебя и твоих потомков. Но после этого поступка я сомневаюсь, что ты сможешь стать мне хорошим преемником или воспитать отпрыска, достойного управлять империей. Так что этим займусь я. А ты и твоя драная кошка должны очень постараться, чтобы плод вашей совместной глупости оказался тем материалом, с которым можно работать.
Под конец этой отповеди Мурмар окончательно потух и понуро опустил голову. Было видно, что он искренне раскаивался, и это помогло мне окончательно взять себя в руки.
— Прости, Рур. Я дурак, я совсем об этом не подумал.
— Да, дурак, — кивнул я. — Пока ваш брак не принес плодов, я займусь восполнением пробелов в твоём образовании. Я вернусь через два дня. К этому моменту должна быть полностью завершена подготовка к торжествам по случаю императорской свадьбы. А ещё ты предоставишь мне свои замечания по проекту бюджета на ближайший цикл, составленному казначейством. Свои замечания, Мурмар. И моли Первопредка, чтобы хотя бы часть из них мне понравилась. Проваливай, и до возвращения не попадайся мне на глаза.
Он коротко церемонно поклонился и молча вышел, а я подошел к своему столу и устало рухнул в кресло.
Мальчишка, клянусь когтями Первопредка — мальчишка! Глупый, самонадеянный, избалованный и недальновидный. И это — мой младший брат, а значит, все, что случилось, результат моей халатности. И пока он — мой единственный наследник.
Я не любил Шидара, но у покойника был характер. Чего не сказать про Мурмара, выросшего копией нашей милой, но такой слабой матери. Первопредок, пусть дети этого остолопа унаследуют мозги деда, а не отца или ещё хуже — дуры-мамаши!
Преодолев мгновенную слабость и ощущение бессилия, я активировал кристалл связи, вызывая секретаря.
— Да, мой император?
— Вур, главного казначея, коменданта города и Инварр-ара ко мне. Срочно.
— Да, мой император.
В ожидании подчинённых я откопал в столе досье на ту, кому до сих пор уделял прискорбно мало внимания и с кем мне предстояло разделить собственную жизнь. Перед встречей стоило узнать о ней чего-то посущественнее, чем портрет и краткая характеристика.
Окрестности города Эй-Эн-Тыбар, Тыбарский Конгломерат
Её императорское высочество Александра
Сложно поверить, но я была совершенно спокойна. Перед любой атакой, перед любым манёвром приходилось тщательно скрывать тревогу и беспокойство, а сейчас решалась моя судьба, но меня это совершенно не волновало. Наверное, потому, что отпереживалась я раньше, когда искала информацию об этом драном кошаке, младшем брате рушского императора.
Нашлось прискорбно мало, только жалкие обрывки слухов. А кроме того, портрет и краткие описания, которыми мы обменялись с Рушем, чтобы женихи и невесты хотя бы узнали друг друга в лицо и немного познакомились заочно. Что поделать, разведка никогда не могла нормально действовать в землях оборотней: люди там слишком заметны, а местные на контакт почти не идут. Впрочем, я не сомневалась, что у оборотней дела обстоят не лучше.
Отец, разумеется, не ставил меня и кузена Ланца перед фактом грядущих браков. У нас спросили согласия, и в случае отказа никто не стал бы настаивать. Его величество слишком любил семью, чтобы к чему-то нас принуждать. Но и Ланц, которому предстояло жениться на младшей сестре рушца, и я, которая должна выйти замуж за его же младшего брата, прекрасно понимали необходимость мира. Эдакий взаимовыгодный обмен принцессами.
Разглядывая портрет будущей родственницы, я со злорадством думала, что нашей империи с обменом повезло больше. Рулана, если верить предоставленной информации, казалась весьма очаровательной девушкой: красивой, спокойной и неглупой. А меня «прекрасной принцессой» считали только отец с братом.
Церемония обмена происходила буднично и без помпы, на территории третьей стороны. Место для этого исторического события предоставили тыбарцы, отдав под вытаптывание делегатам просторное поле в окрестностях небольшого городка Эй-Эн-Тыбар. Градоправитель пытался сосватать под это дело свой дворец, но оба императора отказались: никому не хотелось тратить время на лишние церемонии. В конце концов, это просто передача заложников, древней традицией окончательно скреплявшая заключенные соглашения. Да и дирижабли возле дворца сажать негде.
Благодаря организаторскому таланту тыбарцев в изящный просторный шатер, разбитый для этих целей, делегации вошли одновременно с разных концов и встретились почти посередине. Два императора со свитами, жадно разглядывающими друг друга.
Среди рушцев моего будущего мужа не нашлось. Неужели заливает горе и его решили в столь непрезентабельном виде не показывать? Ну, парня можно понять и даже посочувствовать ему. Я тот ещё подарочек на всю оставшуюся жизнь, врагу не пожелаешь.
Мы все, как шли, стенка на стенку, так дружно и расшаркались, и выглядело это довольно забавно. Слово по праву старшинства взял мой отец.
— Мой венценосный брат, мы не видим среди вашей свиты жениха нашей дочери. Он не смог прибыть? — с неприязнью поинтересовался он.
— Это моя вина, мой венценосный брат, — склонил голову рушец.
Я впервые видела этого типа живьём, и, признаться, увиденное радовало мало. Высоченный даже с высоты моего роста, с мрачной суровой физиономией и широкими плечами, он казался огромнее Ланца, которого мы все звали медведем. Хоть и ненамного, но сам факт уже впечатлял.
Интересно, его братец так же внушительно выглядит? Если верить данным из досье, должен быть на полголовы ниже, то есть — почти вровень со мной. А жалко, было бы забавно, окажись он оказался ниже. Но рушцы-мужчины вообще отличались высоким ростом и массивным телосложением.
— В чем же ваша вина?
— В том, что недостаточно внимания уделял его воспитанию, — поморщился оборотень. — Сожалею, но мой брат не сможет выполнить взятые на себя обязательства... Я не договорил! — Рушец вскинул руку, призывая к тишине взроптавших присутствующих. — Тем не менее я желаю сохранить достигнутые договоренности и надеюсь, что моя кандидатура удовлетворит моего венценосного брата и его благородную дочь.
— То есть вы лично женитесь на Александре? — Скрыть недоумение отец не сумел, да и вообще все присутствующие, включая рушцев, пребывали в глубоком замешательстве.
— Если это искупит вину моего брата, — склонил голову рушец.
— Что ж, не буду лукавить, я удивлен таким поворотом. Но ваше благородство смягчает внезапность подобного решения. Дочь моя, подойди, — через плечо бросил отец, и я, протиснувшись между братом и кузеном, шагнула впере д. — Твой жених — император Руамар Шаар-ан, — проговорил он, вопросительно глядя на меня.
Уверена, откажись я сейчас, и он разорвёт договор. Но... война утомила всех, а я всего лишь поменяла одного кошака на другого — какая, по сути, разница?
— Рада знакомству, ваше величество, — сдержанно поклонилась я под пристальным взглядом рушца.
Многое бы отдала, чтобы заглянуть в голову Руамара в тот момент, когда взгляд жёлтых глаз оборотня скользнул по моей затянутой в парадный мундир фигуре. Против подобной формы одежды на нашей стороне не возражал никто: последние пятнадцать лет представить меня в платье не мог даже отец, для которого я по-прежнему оставалась его «милой малышкой».
К сожалению, прочитать что-то по хмурой физиономии будущего мужа оказалось невозможно. Хотя я искренне надеялась, что он испытывает ужас и отвращение и, стало быть, не пожелает сделать наш фиктивный брак настоящим. Этого-то в договоре не было, данный аспект жизни давался на откуп самим супругам. И мне очень не хотелось ложиться под оборотня. Нет, если будет настаивать, придётся пойти и на это, но... я бы предпочла обойтись.
Ничего хорошего от этого брака я не ждала изначально. Но если с младшим братом императора, существом вроде как довольно слабохарактерным, я имела шанс ужиться именно в той роли, к которой привыкла, то с самим Руамаром всё куда сложнее.
Дальше следовали прочие положенные этикетом расшаркивания, в которых я почти не принимала участия, вместо этого с любопытством наблюдая за будущим мужем. Отец всегда отзывался о нем уважительно, и нынешний поступок говорил в его пользу. Ну или в пользу того, что Рушу по-настоящему необходим этот мир.
В отличие от светловолосого брата, Руамар был рыжим, и это по меньшей мере забавно, учитывая мою собственную масть. Только оттенок против моего огненно-яркого более тёмный, медный, и веснушек у императора нет. Длинные, до лопаток, волосы собраны в низкий хвост, между прядей выглядывают заостренные кончики ушей, увенчанные несерьёзными меховыми кисточками. Странно, я прежде не обращала внимания, что у них уши мохнатые; не целиком, а только на кончиках.
Черты лица у оборотня строгие, прямые и напрочь лишённые утонченности. Тяжелая челюсть, тонкие губы, густые насупленные брови и глубоко посаженные жёлтые глаза с кошачьими вертикальными зрачками. Полное соответствие портрета заявленной характеристике: волевой, жёсткий до жестокости, решительный, бескомпромиссный, но способный признавать свои ошибки. Отличный император, но как же не повезет его жене!
Мне то есть. Хотя тут ещё неизвестно, кому не повезло больше.
— Не обижай котяток, полковник, — насмешливо напутствовал Ланцелот, когда мы прощались по-семейному: сцепившись правыми руками перед грудью, локоть к локтю, наградили друг друга сильными хлопками по плечам свободными ладонями.
— Сам будь осторожнее, не раздави молодую жену, — отмахнулась я в ответ.
— Если что — пиши, я всегда на связи, — сказал брат, когда дошла очередь до прощания с ним.
— Если что, пусть они пишут, прилетишь спасать. — Мы обменялись понимающими улыбками, и я попала в руки отца.
— Извини, девочка, кто же знал, что оно вот так повернется! — мрачно проговорил он, сжимая в крепких объятиях.
— Да ладно, какая разница, один кошак или другой, — шепнула я. — О девчонке их позаботься, не ровён час, помрет от страха.
— Это к Ланцу, — едва заметно улыбнулся он в ответ.
— Ваше величество, я готова идти. — Развернувшись через левое плечо, я щёлкнула каблуками начищенных до блеска сапог.
Руамар в ответ едва заметно поморщился и кивнул. Потом с некоторой озадаченностью огляделся и уточнил:
— Ваше высочество, где ваши вещи? Мои люди заберут их.
— Вещи? — озадаченно переспросила я. Машинально ощупав карманы, повернулась к родным. Ланц с Алексом растерянно переглянулись, потом кузен выразительно хлопнул себя ладонью по лбу, обернулся, кого-то окликнул и развернулся обратно с небольшой сумкой в руках, которую гордо вручил мне. Ах ну да, я же помню, что собирала! — Да, теперь точно всё.
Император Руамар Шаар-ан
Просторный кабинет, выполненный в классическом стиле в зелёных тонах, полнился светом. Он струился сквозь распахнутые настежь огромные окна, заливал всю комнату и нес ощущение счастья. Переплетаясь с запахом моря, с криками морских птиц и шелестом прибоя, солнечные лучи прославляли торжество жизни и надежду на светлое будущее. Кажется, даже сам свет радовался окончанию долгой кровопролитной войны.
Войну эту начал не я, а мой отец император Шидар. Тогда я был совсем мальчишкой, смотрел ему в рот и разделял его пренебрежительное отношение к беззубым, которых волею Первопредка надлежало стереть с карты мира. Понимание пришло много позже, со смертью друзей и обнищанием когда-то богатых процветающих земель.
У людей есть поговорка: «Худой мир лучше доброй ссоры», и я сейчас очень хорошо понимал её смысл. Понимал и разделял. Заняв место Шидара и столкнувшись со всеми проблемами империи разом, я понял: есть только один выход — примирение с людьми. В противном случае в войне не будет не только победителей, но вообще выживших.
И вот сейчас, когда тяжелый и нервный труд установления мира подходил к концу, когда подписаны решающие соглашения, когда найдена договоренность по самым сложным и болезненным вопросам, всё это могло рухнуть из-за самоуправства одного малолетнего идиота.
Я стоял у окна, заложив руки за спину, смотрел на море и чувствовал лютую жажду крови. Солнечный свет сейчас радовал мало, скорее даже раздражал. Давно, очень давно я не чувствовал такого бешенства, когда инстинкты готовы вырваться из-под контроля разума. И осложнялось всё тем, что до такого состояния меня довел тот, от кого я меньше всего ждал проблем. Самое близкое существо в обитаемом мире, кому я доверял полностью, как себе, и на кого, думал, могу рассчитывать в любом вопросе.
С тихим шелестом открылась дверь, и Мурмар скользнул внутрь. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы определить его состояние и настроение. От брата веяло решимостью, раздражением и упрямством.
Моего настроения подобная смесь не поправила...
— Привет. Вызывал?
— Ну давай. Оправдывайся, — проговорил я, не оборачиваясь. Боялся, что, заглянув ему в глаза, всё-таки не сдержусь и собственными руками обезглавлю империю. — Мне очень интересно знать, чем ты думал, когда принимал это решение.
— Чем-чем, — огрызнулся он. — Головой, конечно! Рур, ну не сердись, что мне ещё было делать?! — Брат приблизился; похоже, моего состояния он просто не замечал, иначе не рискнул бы отойти от порога. — Не хочу я жениться на этой беззубой! От неё ведь не избавишься, с ней пришлось бы прожить всю жизнь! И ладно бы была на женщину похожа, но... ты вообще видел её изображения?!
— Она довольно красива, — пытаясь взять себя в руки, процедил я. — Не юна, но у Димира нет других близких родственниц подходящего возраста.
— Да при чём тут возраст?! — возмутился Мурмар. — Рур, она почти с меня ростом! Это же полковник с боевым опытом, а не женщина! К тому же ты ведь знаешь: я всегда хотел семью, детей, а шансов получить потомство от беззубой...
— Обрубок! — Сквозь деформированную трансформацией гортань слово протолкнулось с трудом, и вряд ли брат его понял. Впрочем, слова были уже неважны; важно, что я не сдержался. И Мурмар стоял сейчас со мной лицом к лицу, перекошенный от ужаса, а по его щеке из четырех глубоких порезов текла кровь. Зрелище малоприятное, раны на лице всегда обильно кровоточат.
— Рур... — испуганно прошептал он.
— Семью хотел? Детей? — прошипел я, силясь справиться с гневом. — Будут тебе дети. Не позднее, чем через год, эта драная кошка родит тебе сына, и моли Первопредка, чтобы он удался в деда, а не унаследовал твою бесхарактерность!
— Но, брат, я не понимаю, что...
— Головой думал? — процедил я. Вид покорной готовности принять наказание и запах крови несколько отрезвили, и я по крайней мере мог говорить. — Нет, Мурмар, ты думал не головой. А если бы думал головой, ты бы понял, что этот мир нам нужен не меньше, чем беззубым.
— Я понимаю, — понуро кивнул он.
— Значит, ты должен понимать, что своим поступком нанес тяжелое оскорбление Димиру и его дочери. Оскорбление, которое нельзя простить. И поставил под угрозу все договоренности. И теперь, чтобы избежать продолжения кровопролития, твоё место должен занять я. Ты только что говорил про детей, вероятность появления которых в смешанном браке очень мала? Так вот теперь ты, может быть, наконец-то поймешь, что своим поступком прервал прямую ветвь наследования и детей теперь не будет у меня. У империи не будет прямого наследника! Кроме тебя и твоих потомков. Но после этого поступка я сомневаюсь, что ты сможешь стать мне хорошим преемником или воспитать отпрыска, достойного управлять империей. Так что этим займусь я. А ты и твоя драная кошка должны очень постараться, чтобы плод вашей совместной глупости оказался тем материалом, с которым можно работать.
Под конец этой отповеди Мурмар окончательно потух и понуро опустил голову. Было видно, что он искренне раскаивался, и это помогло мне окончательно взять себя в руки.
— Прости, Рур. Я дурак, я совсем об этом не подумал.
— Да, дурак, — кивнул я. — Пока ваш брак не принес плодов, я займусь восполнением пробелов в твоём образовании. Я вернусь через два дня. К этому моменту должна быть полностью завершена подготовка к торжествам по случаю императорской свадьбы. А ещё ты предоставишь мне свои замечания по проекту бюджета на ближайший цикл, составленному казначейством. Свои замечания, Мурмар. И моли Первопредка, чтобы хотя бы часть из них мне понравилась. Проваливай, и до возвращения не попадайся мне на глаза.
Он коротко церемонно поклонился и молча вышел, а я подошел к своему столу и устало рухнул в кресло.
Мальчишка, клянусь когтями Первопредка — мальчишка! Глупый, самонадеянный, избалованный и недальновидный. И это — мой младший брат, а значит, все, что случилось, результат моей халатности. И пока он — мой единственный наследник.
Я не любил Шидара, но у покойника был характер. Чего не сказать про Мурмара, выросшего копией нашей милой, но такой слабой матери. Первопредок, пусть дети этого остолопа унаследуют мозги деда, а не отца или ещё хуже — дуры-мамаши!
Преодолев мгновенную слабость и ощущение бессилия, я активировал кристалл связи, вызывая секретаря.
— Да, мой император?
— Вур, главного казначея, коменданта города и Инварр-ара ко мне. Срочно.
— Да, мой император.
В ожидании подчинённых я откопал в столе досье на ту, кому до сих пор уделял прискорбно мало внимания и с кем мне предстояло разделить собственную жизнь. Перед встречей стоило узнать о ней чего-то посущественнее, чем портрет и краткая характеристика.
Окрестности города Эй-Эн-Тыбар, Тыбарский Конгломерат
Её императорское высочество Александра
Сложно поверить, но я была совершенно спокойна. Перед любой атакой, перед любым манёвром приходилось тщательно скрывать тревогу и беспокойство, а сейчас решалась моя судьба, но меня это совершенно не волновало. Наверное, потому, что отпереживалась я раньше, когда искала информацию об этом драном кошаке, младшем брате рушского императора.
Нашлось прискорбно мало, только жалкие обрывки слухов. А кроме того, портрет и краткие описания, которыми мы обменялись с Рушем, чтобы женихи и невесты хотя бы узнали друг друга в лицо и немного познакомились заочно. Что поделать, разведка никогда не могла нормально действовать в землях оборотней: люди там слишком заметны, а местные на контакт почти не идут. Впрочем, я не сомневалась, что у оборотней дела обстоят не лучше.
Отец, разумеется, не ставил меня и кузена Ланца перед фактом грядущих браков. У нас спросили согласия, и в случае отказа никто не стал бы настаивать. Его величество слишком любил семью, чтобы к чему-то нас принуждать. Но и Ланц, которому предстояло жениться на младшей сестре рушца, и я, которая должна выйти замуж за его же младшего брата, прекрасно понимали необходимость мира. Эдакий взаимовыгодный обмен принцессами.
Разглядывая портрет будущей родственницы, я со злорадством думала, что нашей империи с обменом повезло больше. Рулана, если верить предоставленной информации, казалась весьма очаровательной девушкой: красивой, спокойной и неглупой. А меня «прекрасной принцессой» считали только отец с братом.
Церемония обмена происходила буднично и без помпы, на территории третьей стороны. Место для этого исторического события предоставили тыбарцы, отдав под вытаптывание делегатам просторное поле в окрестностях небольшого городка Эй-Эн-Тыбар. Градоправитель пытался сосватать под это дело свой дворец, но оба императора отказались: никому не хотелось тратить время на лишние церемонии. В конце концов, это просто передача заложников, древней традицией окончательно скреплявшая заключенные соглашения. Да и дирижабли возле дворца сажать негде.
Благодаря организаторскому таланту тыбарцев в изящный просторный шатер, разбитый для этих целей, делегации вошли одновременно с разных концов и встретились почти посередине. Два императора со свитами, жадно разглядывающими друг друга.
Среди рушцев моего будущего мужа не нашлось. Неужели заливает горе и его решили в столь непрезентабельном виде не показывать? Ну, парня можно понять и даже посочувствовать ему. Я тот ещё подарочек на всю оставшуюся жизнь, врагу не пожелаешь.
Мы все, как шли, стенка на стенку, так дружно и расшаркались, и выглядело это довольно забавно. Слово по праву старшинства взял мой отец.
— Мой венценосный брат, мы не видим среди вашей свиты жениха нашей дочери. Он не смог прибыть? — с неприязнью поинтересовался он.
— Это моя вина, мой венценосный брат, — склонил голову рушец.
Я впервые видела этого типа живьём, и, признаться, увиденное радовало мало. Высоченный даже с высоты моего роста, с мрачной суровой физиономией и широкими плечами, он казался огромнее Ланца, которого мы все звали медведем. Хоть и ненамного, но сам факт уже впечатлял.
Интересно, его братец так же внушительно выглядит? Если верить данным из досье, должен быть на полголовы ниже, то есть — почти вровень со мной. А жалко, было бы забавно, окажись он оказался ниже. Но рушцы-мужчины вообще отличались высоким ростом и массивным телосложением.
— В чем же ваша вина?
— В том, что недостаточно внимания уделял его воспитанию, — поморщился оборотень. — Сожалею, но мой брат не сможет выполнить взятые на себя обязательства... Я не договорил! — Рушец вскинул руку, призывая к тишине взроптавших присутствующих. — Тем не менее я желаю сохранить достигнутые договоренности и надеюсь, что моя кандидатура удовлетворит моего венценосного брата и его благородную дочь.
— То есть вы лично женитесь на Александре? — Скрыть недоумение отец не сумел, да и вообще все присутствующие, включая рушцев, пребывали в глубоком замешательстве.
— Если это искупит вину моего брата, — склонил голову рушец.
— Что ж, не буду лукавить, я удивлен таким поворотом. Но ваше благородство смягчает внезапность подобного решения. Дочь моя, подойди, — через плечо бросил отец, и я, протиснувшись между братом и кузеном, шагнула впере д. — Твой жених — император Руамар Шаар-ан, — проговорил он, вопросительно глядя на меня.
Уверена, откажись я сейчас, и он разорвёт договор. Но... война утомила всех, а я всего лишь поменяла одного кошака на другого — какая, по сути, разница?
— Рада знакомству, ваше величество, — сдержанно поклонилась я под пристальным взглядом рушца.
Многое бы отдала, чтобы заглянуть в голову Руамара в тот момент, когда взгляд жёлтых глаз оборотня скользнул по моей затянутой в парадный мундир фигуре. Против подобной формы одежды на нашей стороне не возражал никто: последние пятнадцать лет представить меня в платье не мог даже отец, для которого я по-прежнему оставалась его «милой малышкой».
К сожалению, прочитать что-то по хмурой физиономии будущего мужа оказалось невозможно. Хотя я искренне надеялась, что он испытывает ужас и отвращение и, стало быть, не пожелает сделать наш фиктивный брак настоящим. Этого-то в договоре не было, данный аспект жизни давался на откуп самим супругам. И мне очень не хотелось ложиться под оборотня. Нет, если будет настаивать, придётся пойти и на это, но... я бы предпочла обойтись.
Ничего хорошего от этого брака я не ждала изначально. Но если с младшим братом императора, существом вроде как довольно слабохарактерным, я имела шанс ужиться именно в той роли, к которой привыкла, то с самим Руамаром всё куда сложнее.
Дальше следовали прочие положенные этикетом расшаркивания, в которых я почти не принимала участия, вместо этого с любопытством наблюдая за будущим мужем. Отец всегда отзывался о нем уважительно, и нынешний поступок говорил в его пользу. Ну или в пользу того, что Рушу по-настоящему необходим этот мир.
В отличие от светловолосого брата, Руамар был рыжим, и это по меньшей мере забавно, учитывая мою собственную масть. Только оттенок против моего огненно-яркого более тёмный, медный, и веснушек у императора нет. Длинные, до лопаток, волосы собраны в низкий хвост, между прядей выглядывают заостренные кончики ушей, увенчанные несерьёзными меховыми кисточками. Странно, я прежде не обращала внимания, что у них уши мохнатые; не целиком, а только на кончиках.
Черты лица у оборотня строгие, прямые и напрочь лишённые утонченности. Тяжелая челюсть, тонкие губы, густые насупленные брови и глубоко посаженные жёлтые глаза с кошачьими вертикальными зрачками. Полное соответствие портрета заявленной характеристике: волевой, жёсткий до жестокости, решительный, бескомпромиссный, но способный признавать свои ошибки. Отличный император, но как же не повезет его жене!
Мне то есть. Хотя тут ещё неизвестно, кому не повезло больше.
— Не обижай котяток, полковник, — насмешливо напутствовал Ланцелот, когда мы прощались по-семейному: сцепившись правыми руками перед грудью, локоть к локтю, наградили друг друга сильными хлопками по плечам свободными ладонями.
— Сам будь осторожнее, не раздави молодую жену, — отмахнулась я в ответ.
— Если что — пиши, я всегда на связи, — сказал брат, когда дошла очередь до прощания с ним.
— Если что, пусть они пишут, прилетишь спасать. — Мы обменялись понимающими улыбками, и я попала в руки отца.
— Извини, девочка, кто же знал, что оно вот так повернется! — мрачно проговорил он, сжимая в крепких объятиях.
— Да ладно, какая разница, один кошак или другой, — шепнула я. — О девчонке их позаботься, не ровён час, помрет от страха.
— Это к Ланцу, — едва заметно улыбнулся он в ответ.
— Ваше величество, я готова идти. — Развернувшись через левое плечо, я щёлкнула каблуками начищенных до блеска сапог.
Руамар в ответ едва заметно поморщился и кивнул. Потом с некоторой озадаченностью огляделся и уточнил:
— Ваше высочество, где ваши вещи? Мои люди заберут их.
— Вещи? — озадаченно переспросила я. Машинально ощупав карманы, повернулась к родным. Ланц с Алексом растерянно переглянулись, потом кузен выразительно хлопнул себя ладонью по лбу, обернулся, кого-то окликнул и развернулся обратно с небольшой сумкой в руках, которую гордо вручил мне. Ах ну да, я же помню, что собирала! — Да, теперь точно всё.
