Особенно когда собеседницы осмелели, обнаружив, что я не какая-нибудь суровая валькирия в образе смертной, а вполне нормальный живой, дружелюбный и контактный человек. И посыпались уже чуть менее тактичные вопросы, касающиеся интимной сферы жизни. Тут я такого наслушалась, жуть! Как меня хватило не пасть прямо к их ногам в приступе истерического смеха, останется тайной за семью печатями.
Вот я ему это вечером перескажу, пусть знает, что о нём люди думают.
Особо дикие версии мне высказывали с хихиканьем и введением «а представляешь, говорили...» и дальше по тексту. Например, что там он тоже ядовитый. Но подобные варианты собеседницы рассказывали уже как курьёзный слухи и сами считали несостоятельными; как минимум, потому что я жива, и даже беременна.
В общем, муж мой был чем-то вроде гибрида Бармалея с Кощеем Бессмертным, только для взрослых. Ой, сколько я над ним хихикать буду на эту тему, он у меня ещё пощады запросит! За все свои страдания отомщу страшно и чудовищно!
Местные дамы оказались совсем не вредными; одна только попыталась пару раз осторожно меня «куснуть», но так, на пробу, из любопытства. Когда я вполне достойно парировала, она, похоже, осталась довольна, и нападки свои прекратила. Вывод из этого всего следовал простой: некогда тут женщинам развлекаться интригами. Да оно и понятно, от отсутствия мужского внимания они вряд ли страдают, плюс у каждой ещё дома семеро по лавкам. Вот пожаловаться на всё это безобразие — да, надо полагать, дело святое. И вообще, дамы явно были очень счастливы собственному присутствию на мероприятии (конечно, такая замечательная возможность сбежать из дома!), и никто не желал портить себе удовольствие скандалом. Во всяком случае, из тех, кому я попалась под руку.
Общая атмосфера царила гораздо более лёгкая, чем можно было ожидать: спокойно, без толпы, без ажиотажа, уютно и почти по-семейному. Да и в целом нормы поведения в обществе у них тут были не настолько жутко регламентированы, как я читала о прошлом или наблюдала в своём времени. Подойти и познакомиться самостоятельно было нормой, пообщаться с интересующим человеком, какое бы положение он ни занимал, — тоже. Все очень быстро переходили на «ты», или по крайней мере называли друг друга по имени без титулов и друг перед другом особенно не выпендривались.
Немного понаблюдав за этими людьми и подумав, я даже догадалась, в чём была причина этой странности. Нечего им было делить. Молодёжь держалась особняком и обсуждала какие-то свои интересы, а старшее поколение... старшее поколение почти целиком состояло из боевых офицеров, каждый из которых не меньше двадцати лет своей жизни отдал самой настоящей, жестокой и беспощадной войне. Наверное, после такого устраивать какие-то мелкие дрязги было вовсе глупо.
С другой стороны, Ульвар говорил, что какое-то время интересовался местными интригами, и, стало быть, они существовали, пусть и незаметные при поверхностном осмотре. Наверное, воспитание и чувство собственного достоинства не позволяли этим людям мелочно и демонстративно к кому-то цепляться. Да ещё я в этом мире была чужая и новенькая, меня пока интересно было пощупать, внимательно рассмотреть и не спугнуть.
В общем, я по-настоящему увлеклась процессом беседы и наблюдения, и вынырнула из всего этого только тогда, когда вокруг меня вдруг образовалась тишина. Оглядевшись, я обнаружила её причину: над нашей скромной дамской кучкой навис мой мрачный варвар. Действительно, мрачный и очень недовольный жизнью.
Он даже ничего не сказал, а желающие составить мне компанию уже рассосались, и мы остались вдвоём на пятачке пространства метров пяти в диаметре.
- Ты почему такой мрачный? - тихо уточнила я, поспешно цепляя Ульвара за локоть. Он только недовольно поморщился, не желая вдаваться в объяснения, и двинулся куда-то к стене.
В это время как раз объявили танцы. Ох уж мне этот викинг с его дурацкой партизанской привычкой!
Хотя, с другой стороны, он не соврал, танцевать мне не пришлось. Сам сын Тора таким развлечением не интересовался, а, поскольку я стояла рядом, никто не изъявил желания выцарапать меня из его огромных лап. Оно, впрочем, и к лучшему.
Мне только непонятно, почему Ульвар-то так не любит это светское развлечение? Не думаю, что от неумения. Я вообще не думаю, что есть в этом мире что-то, чего этот человек не умеет; всё умеет, но не все свои таланты демонстрирует. К тому же, танцы были неторопливые и вроде бы несложные, даже я бы справилась после некоторой тренировки. А у полубога с координацией и ловкостью дела обстояли на порядок лучше, чем у меня. Или на два. Или даже на три!
Очень хотелось прямо сейчас поделиться с Ульваром слухами и сплетнями о нём, родимом, но уж слишком хмуро он выглядел. Случилось что-то, что ли? Настаивать на объяснениях я не стала; зачем зря дёргать человека, поживу пока и без объяснений. Вместо этого выпустила локоть мужчины и принялась развлекаться изучением его ладони. Занятие, конечно, очень высокоинтеллектуальное, но возвращаться к чтению избранной литературы и учебников мне сейчас было лениво, а вот помурзать такую любопытную конечность — приятно.
Это, наверное, фетиш. Или симптом каких-то глубинных подсознательных комплексов и стремлений, не знаю. В мужчинах, что касается внешности, я почему-то всегда первым делом обращала внимание на руки. Они должны были быть сильными, с грубой кожей ладоней, широкими пальцами с ровными ногтями, с выделяющимися под кожей жилками на тыльной стороны ладони... Я же говорю, диагноз. Но, по крайней мере, такой признак мужской красоты гораздо шире распространён, чем, например, прямые стройные ноги (была у меня одна подружка с такой страстью).
Короче, странные существа — женщины.
Ладонь Ульвара была шириной с две моих, и всем моим предпочтением полностью отвечала, так почему бы не полюбоваться лишний раз? Поумиляться, какая я по сравнению с ним крошечная, что прямо почти дюймовочка. Погладить кончиками пальцев шершавую грубую кожу; у меня, конечно, на руках были перчатки, но тоненькие и кружевные, и через них всё почему-то очень хорошо чувствовалось. Очень быстро в памяти воскресли прикосновения этих самых рук, которые помнила, наверное, каждая клеточка моей кожи, и сразу захотелось уединиться где-нибудь в укромном уголке, чтобы там...
В общем, я настолько погрузилась в созерцание и фантазии, что когда ладонь вдруг сжалась, поймав мои пальцы, буквально подпрыгнула на месте и едва не взвизгнула. Вскинув возмущённый взгляд на напугавшего меня мужчину (ну, конечно, любимую игрушку отобрали; это же моя ладонь, ага... хотя, с другой стороны, муж — мой, значит и всякие элементы мужа тоже мои, так?), наткнулась на его очень задумчивый и заинтересованный взгляд. Сразу отчётливо и скопом вспомнились все неприличные мысли, забредавшие в мою голову за последние пару минут, сердце застучало бодрее и внизу живота растеклось сладкое томное ощущение возбуждения.
Ульвар едва заметно усмехнулся, будто прочитал мои мысли. Даже как будто собрался что-то сказать. Но вдруг лицо его приобрело настороженно-хмурое выражение, норманн вскинулся и заозирался.
А в следующий момент началось... безумие?
Совсем рядом болезненно вскрикнула и осела на землю непонятной бесформенной кучей какая-то женщина. Что-то тёмное и быстрое взметнулось с пола, как будто обыкновенные человеческие тени вдруг превратились в опасных стремительных тварей. Я открыла, было, рот, чтобы задать глупый и неуместный вопрос, но тут буквально в полуметре за моей спиной что-то ярко горячо вспыхнуло.
- На пол! - рявкнул Ульвар, в руке которого когда-то успело появиться оружие. Мне показалось, что послушалась не только я, но и несколько человек поблизости. Не знаю, я не смотрела; я вдруг осознала, что случилось с той женщиной, и что алый — был совсем не цвет её платья.
Так что я, демонстрируя очень правильные рефлексы и послушание, поспешно выполнила приказ, уже испытанным способом прячась под ногами мужчины. Сжалась и на всякий случай зажмурилась, уткнувшись лицом в его ногу. Правда, клещом вцепляться не стала, оставляя ему некоторый простор для манёвра.
Смотреть по сторонам не хотелось. Я догадывалась, что увижу; мне хватило одной-единственной женщины, вдруг превратившейся в однородную аморфную кровавую массу, чтобы не испытывать желания узнать, что происходит в окружающем мире. Я не самый слабонервный человек, но лучше не проверять на прочность ни свои нервы, ни прочие части организма. И вообще, у меня есть защитник? Есть. Вот пусть и защищает, раз я слабая хрупкая женщина, от которой требуется только ублажать мужа и следить за домашним очагом. Всё сделаю, даже готовить научусь, пусть только всё это кончится!
Вокруг раздавались крики боли, какое-то шипение, яростные возгласы, тихие хлопки. Но истерики и паники, судя по всему, не случилось; да оно и не удивительно, тут всё-таки не институт благородных девиц.
А потом всё в самом деле кончилось, только очень странно и неожиданно.
- А ну-ка, ша! - проревел незнакомый зычный мужской голос, вслед за которым по зажмуренным глазам ударила яркая вспышка света, а потом — тяжёлый низкий хлопок, как от преодоления звукового барьера, и прокатившаяся по полу отголоском далёкого взрыва волна дрожи. И наступила вязкая, настороженная неподвижная тишина, как будто я в одно мгновение оглохла. Только одинокая мысль забрела в пустую голову: «Они там что, атомную бомбу жахнули?»
Запаниковать по этому поводу я, правда, не успела, хотя и вспомнила что-то на тему «падать надо ногами к взрыву». Да, честно говоря, ни по какому не успела; какая-то неведомая сила (впрочем, что это я? У меня нынче любая сила известно какого происхождения) потянула меня за плечо вверх. Пришлось выпадать из прострации, открывать глаза и срочно ориентироваться в пространстве.
Сын Тора, поставив меня на ноги, прижал одной рукой к себе. Когда я обеими руками уцепилась за его талию, даже как будто расслабился; но оружие не опустил, опасно поводя стволом из стороны в сторону. При этом он почему-то жмурился.
- Ты чего? Вспышка? - сообразила я. Ульвар недовольно поморщился.
- Забыл.
- Но это же пройдёт? - всполошилась я, на всякий случай цепляясь за него ещё крепче.
- Пройдёт. Осмотрись, - велел он, продолжая придерживать меня за плечо. Я послушно огляделась.
- Ну... вроде, есть живые, даже вроде бы много, - доложила я вполголоса. Зал постепенно наполнялся шуршанием и тихими голосами; люди отходили от потрясения и приходили в себя. Пол был залит чем-то красным; впрочем, долго думать, чем именно, не пришлось. У меня от мысли, что вот это только что было людьми, слегка зашумело в голове и традиционно подогнулись колени, но обморок не спешил распахивать свои объятья, и даже не тошнило. Оно и к лучшему, сойду за настоящую женщину викинга, которая слона на скаку остановит и хобот ему оторвёт. Хотя, может, я рано радуюсь, и это просто я ещё не осознала, и накроет попозже. - Какие-то чёрные кляксы есть... странные, в воздухе висят, как облачка. Но вроде бы не двигаются.
- Ульвар! - раздался звонкий голос Её Величества. Я тут же нашла её взглядом, а Императрица — нас. Она сидела на полу, а возле её ног стоял на коленях консорт и какой-то ещё незнакомый мужчина. Рядом, сложив руки за спиной, с мрачным видом возвышался какой-то угрюмый русоволосый бородач в алой косоворотке. - Подойди, - велела она. - Дорос, выведи посторонних, - продолжила командовать женщина уже куда-то в другую сторону. - Доктор Сеиджи, организуйте оказание помощи. Легат Тототл, егерь Мирогор, егерь Джино...
- Ариш, может, ты кому другому передашь командование? - резко прервал её муж.
- Ты делом занят? Вот и занимайся! - рявкнула Императрица. Ох, мамочки... Я пока ещё не поняла, что случилось, но мне уже страшно. Она ругается, да ещё при посторонних, да ещё на собственного мужа?!
- Как ты? - отвлекаясь от неожиданного зрелища, тихонько обратилась я к Ульвару.
- Считай, пока слепой, - проворчал он. - Пойдём. Судя по тому, что я слышу, Ариадна в панике, - хмыкнул мужчина, точно разворачивая меня на императорские голоса и продолжая держать за плечо уже как поводыря. Он явно был недоволен своей временной недееспособностью, но в общем пребывал в довольно благодушном настроении, так что я тоже несколько успокоилась. Только на всякий случай вцепилась покрепче в его ладонь.
- В панике? Мне кажется, она в бешенстве, - неуверенно хмыкнула я.
- В бешенстве она молчит, а раз ругается — значит, боится, - спокойно со знанием дела пояснил мужчина.
- Ульвар, а что это вообще такое было? - уточнила я, на всякий случай осторожно обходя висящее в воздухе неподвижное чёрное облачко.
- Долго объяснять, - отмахнулся он. - Потом.
Я только вздохнула. Мне, честно говоря, не очень-то хотелось знать причины и подробности событий. В данный момент мне просто нужно было отвлечься разговором от жуткого кровавого месива под ногами и железистого запаха в воздухе. Дурнота, кажется, начала брать своё, и тёмные пятна перед глазами стали вполне отчётливыми. Наверное, если бы не тёплая тяжёлая ладонь полубога на плече, я бы точно завалилась, а так ничего, добрели как-то. Возле самодержицы к тому моменту уже образовалась небольшая толпа тихо переговаривающегося народа.
Судя по всему, Её Величество тоже задело. Император с каким-то мужчиной на пару оказывали ей первую помощь, останавливая кровь; у женщины не было правой ноги где-то до середины бедра. Это окончательно меня добило, и я, развернувшись под рукой сына Тора, торопливо спрятала лицо у него на груди.
- Ульвар? С тобой-то что? - озадаченно проговорил какой-то мужчина на романском.
- То же, что с примерно третью людей в этом зале, - хмыкнул по-русски ещё чей-то незнакомый голос. - Сын Тора уже не тот, не успел вовремя закрыть глаза.
- С такой женой я бы тоже глаз не смыкал, - радостно заржал первый.
- Джино, я всё-таки не мозги потерял, - задумчиво проговорил на родном норманнском полубог. - А зрение восстановится. Успеешь удрать к тому моменту в пятый сектор?
- Ладно, Бич Терры, не гневайся, я всё понял и осознал, больше не буду. Надо думать, если тебе какая-то женщина настолько понравилась, что ты теряешь из-за неё боевые рефлексы, ты за неё любого убьёшь, - захихикал совсем не испугавшийся Джино.
Кажется, Ульвар хотел раздражённо возразить, но тут вмешался какой-то тольтек, и в моём восприятии разговора случился пробел. К языку индейцев я пока не подобралась, осваивая более знакомые просторы.
- Да отдал я уже все приказы, - проворчал русич. - Ищут, вся система на ушах. Но, мне кажется, дело в чём-то ещё. Не было здесь чужих кораблей, а при таких воздействиях у них маскировка слетает. Уж всяко заметили бы.
- Ну, мы к ним как-то пробираемся, - хмыкнул тот, кого называли Джино; у него был очень запоминающийся голос и манера говорить с пулемётной скоростью. Хорошо, дикция была очень чёткая, и я успевала понимать.
- В систему — да, но чтобы на планете диверсию провести? Нет, я задницей чую, что-то тут не так.
- Ясен-красен, - возмущённо фыркнул ещё один голос на русском. - Сейчас пойдём, обсудим; только тут надо всё закончить.
- То есть, вы даже в курсе, что тут случилось? - подала голос Императрица. Звучал он значительно спокойней, чем прежде: видимо, женщина взяла себя в руки.
Вот я ему это вечером перескажу, пусть знает, что о нём люди думают.
Особо дикие версии мне высказывали с хихиканьем и введением «а представляешь, говорили...» и дальше по тексту. Например, что там он тоже ядовитый. Но подобные варианты собеседницы рассказывали уже как курьёзный слухи и сами считали несостоятельными; как минимум, потому что я жива, и даже беременна.
В общем, муж мой был чем-то вроде гибрида Бармалея с Кощеем Бессмертным, только для взрослых. Ой, сколько я над ним хихикать буду на эту тему, он у меня ещё пощады запросит! За все свои страдания отомщу страшно и чудовищно!
Местные дамы оказались совсем не вредными; одна только попыталась пару раз осторожно меня «куснуть», но так, на пробу, из любопытства. Когда я вполне достойно парировала, она, похоже, осталась довольна, и нападки свои прекратила. Вывод из этого всего следовал простой: некогда тут женщинам развлекаться интригами. Да оно и понятно, от отсутствия мужского внимания они вряд ли страдают, плюс у каждой ещё дома семеро по лавкам. Вот пожаловаться на всё это безобразие — да, надо полагать, дело святое. И вообще, дамы явно были очень счастливы собственному присутствию на мероприятии (конечно, такая замечательная возможность сбежать из дома!), и никто не желал портить себе удовольствие скандалом. Во всяком случае, из тех, кому я попалась под руку.
Общая атмосфера царила гораздо более лёгкая, чем можно было ожидать: спокойно, без толпы, без ажиотажа, уютно и почти по-семейному. Да и в целом нормы поведения в обществе у них тут были не настолько жутко регламентированы, как я читала о прошлом или наблюдала в своём времени. Подойти и познакомиться самостоятельно было нормой, пообщаться с интересующим человеком, какое бы положение он ни занимал, — тоже. Все очень быстро переходили на «ты», или по крайней мере называли друг друга по имени без титулов и друг перед другом особенно не выпендривались.
Немного понаблюдав за этими людьми и подумав, я даже догадалась, в чём была причина этой странности. Нечего им было делить. Молодёжь держалась особняком и обсуждала какие-то свои интересы, а старшее поколение... старшее поколение почти целиком состояло из боевых офицеров, каждый из которых не меньше двадцати лет своей жизни отдал самой настоящей, жестокой и беспощадной войне. Наверное, после такого устраивать какие-то мелкие дрязги было вовсе глупо.
С другой стороны, Ульвар говорил, что какое-то время интересовался местными интригами, и, стало быть, они существовали, пусть и незаметные при поверхностном осмотре. Наверное, воспитание и чувство собственного достоинства не позволяли этим людям мелочно и демонстративно к кому-то цепляться. Да ещё я в этом мире была чужая и новенькая, меня пока интересно было пощупать, внимательно рассмотреть и не спугнуть.
В общем, я по-настоящему увлеклась процессом беседы и наблюдения, и вынырнула из всего этого только тогда, когда вокруг меня вдруг образовалась тишина. Оглядевшись, я обнаружила её причину: над нашей скромной дамской кучкой навис мой мрачный варвар. Действительно, мрачный и очень недовольный жизнью.
Он даже ничего не сказал, а желающие составить мне компанию уже рассосались, и мы остались вдвоём на пятачке пространства метров пяти в диаметре.
- Ты почему такой мрачный? - тихо уточнила я, поспешно цепляя Ульвара за локоть. Он только недовольно поморщился, не желая вдаваться в объяснения, и двинулся куда-то к стене.
В это время как раз объявили танцы. Ох уж мне этот викинг с его дурацкой партизанской привычкой!
Хотя, с другой стороны, он не соврал, танцевать мне не пришлось. Сам сын Тора таким развлечением не интересовался, а, поскольку я стояла рядом, никто не изъявил желания выцарапать меня из его огромных лап. Оно, впрочем, и к лучшему.
Мне только непонятно, почему Ульвар-то так не любит это светское развлечение? Не думаю, что от неумения. Я вообще не думаю, что есть в этом мире что-то, чего этот человек не умеет; всё умеет, но не все свои таланты демонстрирует. К тому же, танцы были неторопливые и вроде бы несложные, даже я бы справилась после некоторой тренировки. А у полубога с координацией и ловкостью дела обстояли на порядок лучше, чем у меня. Или на два. Или даже на три!
Очень хотелось прямо сейчас поделиться с Ульваром слухами и сплетнями о нём, родимом, но уж слишком хмуро он выглядел. Случилось что-то, что ли? Настаивать на объяснениях я не стала; зачем зря дёргать человека, поживу пока и без объяснений. Вместо этого выпустила локоть мужчины и принялась развлекаться изучением его ладони. Занятие, конечно, очень высокоинтеллектуальное, но возвращаться к чтению избранной литературы и учебников мне сейчас было лениво, а вот помурзать такую любопытную конечность — приятно.
Это, наверное, фетиш. Или симптом каких-то глубинных подсознательных комплексов и стремлений, не знаю. В мужчинах, что касается внешности, я почему-то всегда первым делом обращала внимание на руки. Они должны были быть сильными, с грубой кожей ладоней, широкими пальцами с ровными ногтями, с выделяющимися под кожей жилками на тыльной стороны ладони... Я же говорю, диагноз. Но, по крайней мере, такой признак мужской красоты гораздо шире распространён, чем, например, прямые стройные ноги (была у меня одна подружка с такой страстью).
Короче, странные существа — женщины.
Ладонь Ульвара была шириной с две моих, и всем моим предпочтением полностью отвечала, так почему бы не полюбоваться лишний раз? Поумиляться, какая я по сравнению с ним крошечная, что прямо почти дюймовочка. Погладить кончиками пальцев шершавую грубую кожу; у меня, конечно, на руках были перчатки, но тоненькие и кружевные, и через них всё почему-то очень хорошо чувствовалось. Очень быстро в памяти воскресли прикосновения этих самых рук, которые помнила, наверное, каждая клеточка моей кожи, и сразу захотелось уединиться где-нибудь в укромном уголке, чтобы там...
В общем, я настолько погрузилась в созерцание и фантазии, что когда ладонь вдруг сжалась, поймав мои пальцы, буквально подпрыгнула на месте и едва не взвизгнула. Вскинув возмущённый взгляд на напугавшего меня мужчину (ну, конечно, любимую игрушку отобрали; это же моя ладонь, ага... хотя, с другой стороны, муж — мой, значит и всякие элементы мужа тоже мои, так?), наткнулась на его очень задумчивый и заинтересованный взгляд. Сразу отчётливо и скопом вспомнились все неприличные мысли, забредавшие в мою голову за последние пару минут, сердце застучало бодрее и внизу живота растеклось сладкое томное ощущение возбуждения.
Ульвар едва заметно усмехнулся, будто прочитал мои мысли. Даже как будто собрался что-то сказать. Но вдруг лицо его приобрело настороженно-хмурое выражение, норманн вскинулся и заозирался.
А в следующий момент началось... безумие?
Совсем рядом болезненно вскрикнула и осела на землю непонятной бесформенной кучей какая-то женщина. Что-то тёмное и быстрое взметнулось с пола, как будто обыкновенные человеческие тени вдруг превратились в опасных стремительных тварей. Я открыла, было, рот, чтобы задать глупый и неуместный вопрос, но тут буквально в полуметре за моей спиной что-то ярко горячо вспыхнуло.
- На пол! - рявкнул Ульвар, в руке которого когда-то успело появиться оружие. Мне показалось, что послушалась не только я, но и несколько человек поблизости. Не знаю, я не смотрела; я вдруг осознала, что случилось с той женщиной, и что алый — был совсем не цвет её платья.
Так что я, демонстрируя очень правильные рефлексы и послушание, поспешно выполнила приказ, уже испытанным способом прячась под ногами мужчины. Сжалась и на всякий случай зажмурилась, уткнувшись лицом в его ногу. Правда, клещом вцепляться не стала, оставляя ему некоторый простор для манёвра.
Смотреть по сторонам не хотелось. Я догадывалась, что увижу; мне хватило одной-единственной женщины, вдруг превратившейся в однородную аморфную кровавую массу, чтобы не испытывать желания узнать, что происходит в окружающем мире. Я не самый слабонервный человек, но лучше не проверять на прочность ни свои нервы, ни прочие части организма. И вообще, у меня есть защитник? Есть. Вот пусть и защищает, раз я слабая хрупкая женщина, от которой требуется только ублажать мужа и следить за домашним очагом. Всё сделаю, даже готовить научусь, пусть только всё это кончится!
Вокруг раздавались крики боли, какое-то шипение, яростные возгласы, тихие хлопки. Но истерики и паники, судя по всему, не случилось; да оно и не удивительно, тут всё-таки не институт благородных девиц.
А потом всё в самом деле кончилось, только очень странно и неожиданно.
- А ну-ка, ша! - проревел незнакомый зычный мужской голос, вслед за которым по зажмуренным глазам ударила яркая вспышка света, а потом — тяжёлый низкий хлопок, как от преодоления звукового барьера, и прокатившаяся по полу отголоском далёкого взрыва волна дрожи. И наступила вязкая, настороженная неподвижная тишина, как будто я в одно мгновение оглохла. Только одинокая мысль забрела в пустую голову: «Они там что, атомную бомбу жахнули?»
Запаниковать по этому поводу я, правда, не успела, хотя и вспомнила что-то на тему «падать надо ногами к взрыву». Да, честно говоря, ни по какому не успела; какая-то неведомая сила (впрочем, что это я? У меня нынче любая сила известно какого происхождения) потянула меня за плечо вверх. Пришлось выпадать из прострации, открывать глаза и срочно ориентироваться в пространстве.
Сын Тора, поставив меня на ноги, прижал одной рукой к себе. Когда я обеими руками уцепилась за его талию, даже как будто расслабился; но оружие не опустил, опасно поводя стволом из стороны в сторону. При этом он почему-то жмурился.
- Ты чего? Вспышка? - сообразила я. Ульвар недовольно поморщился.
- Забыл.
- Но это же пройдёт? - всполошилась я, на всякий случай цепляясь за него ещё крепче.
- Пройдёт. Осмотрись, - велел он, продолжая придерживать меня за плечо. Я послушно огляделась.
- Ну... вроде, есть живые, даже вроде бы много, - доложила я вполголоса. Зал постепенно наполнялся шуршанием и тихими голосами; люди отходили от потрясения и приходили в себя. Пол был залит чем-то красным; впрочем, долго думать, чем именно, не пришлось. У меня от мысли, что вот это только что было людьми, слегка зашумело в голове и традиционно подогнулись колени, но обморок не спешил распахивать свои объятья, и даже не тошнило. Оно и к лучшему, сойду за настоящую женщину викинга, которая слона на скаку остановит и хобот ему оторвёт. Хотя, может, я рано радуюсь, и это просто я ещё не осознала, и накроет попозже. - Какие-то чёрные кляксы есть... странные, в воздухе висят, как облачка. Но вроде бы не двигаются.
- Ульвар! - раздался звонкий голос Её Величества. Я тут же нашла её взглядом, а Императрица — нас. Она сидела на полу, а возле её ног стоял на коленях консорт и какой-то ещё незнакомый мужчина. Рядом, сложив руки за спиной, с мрачным видом возвышался какой-то угрюмый русоволосый бородач в алой косоворотке. - Подойди, - велела она. - Дорос, выведи посторонних, - продолжила командовать женщина уже куда-то в другую сторону. - Доктор Сеиджи, организуйте оказание помощи. Легат Тототл, егерь Мирогор, егерь Джино...
- Ариш, может, ты кому другому передашь командование? - резко прервал её муж.
- Ты делом занят? Вот и занимайся! - рявкнула Императрица. Ох, мамочки... Я пока ещё не поняла, что случилось, но мне уже страшно. Она ругается, да ещё при посторонних, да ещё на собственного мужа?!
- Как ты? - отвлекаясь от неожиданного зрелища, тихонько обратилась я к Ульвару.
- Считай, пока слепой, - проворчал он. - Пойдём. Судя по тому, что я слышу, Ариадна в панике, - хмыкнул мужчина, точно разворачивая меня на императорские голоса и продолжая держать за плечо уже как поводыря. Он явно был недоволен своей временной недееспособностью, но в общем пребывал в довольно благодушном настроении, так что я тоже несколько успокоилась. Только на всякий случай вцепилась покрепче в его ладонь.
- В панике? Мне кажется, она в бешенстве, - неуверенно хмыкнула я.
- В бешенстве она молчит, а раз ругается — значит, боится, - спокойно со знанием дела пояснил мужчина.
- Ульвар, а что это вообще такое было? - уточнила я, на всякий случай осторожно обходя висящее в воздухе неподвижное чёрное облачко.
- Долго объяснять, - отмахнулся он. - Потом.
Я только вздохнула. Мне, честно говоря, не очень-то хотелось знать причины и подробности событий. В данный момент мне просто нужно было отвлечься разговором от жуткого кровавого месива под ногами и железистого запаха в воздухе. Дурнота, кажется, начала брать своё, и тёмные пятна перед глазами стали вполне отчётливыми. Наверное, если бы не тёплая тяжёлая ладонь полубога на плече, я бы точно завалилась, а так ничего, добрели как-то. Возле самодержицы к тому моменту уже образовалась небольшая толпа тихо переговаривающегося народа.
Судя по всему, Её Величество тоже задело. Император с каким-то мужчиной на пару оказывали ей первую помощь, останавливая кровь; у женщины не было правой ноги где-то до середины бедра. Это окончательно меня добило, и я, развернувшись под рукой сына Тора, торопливо спрятала лицо у него на груди.
- Ульвар? С тобой-то что? - озадаченно проговорил какой-то мужчина на романском.
- То же, что с примерно третью людей в этом зале, - хмыкнул по-русски ещё чей-то незнакомый голос. - Сын Тора уже не тот, не успел вовремя закрыть глаза.
- С такой женой я бы тоже глаз не смыкал, - радостно заржал первый.
- Джино, я всё-таки не мозги потерял, - задумчиво проговорил на родном норманнском полубог. - А зрение восстановится. Успеешь удрать к тому моменту в пятый сектор?
- Ладно, Бич Терры, не гневайся, я всё понял и осознал, больше не буду. Надо думать, если тебе какая-то женщина настолько понравилась, что ты теряешь из-за неё боевые рефлексы, ты за неё любого убьёшь, - захихикал совсем не испугавшийся Джино.
Кажется, Ульвар хотел раздражённо возразить, но тут вмешался какой-то тольтек, и в моём восприятии разговора случился пробел. К языку индейцев я пока не подобралась, осваивая более знакомые просторы.
- Да отдал я уже все приказы, - проворчал русич. - Ищут, вся система на ушах. Но, мне кажется, дело в чём-то ещё. Не было здесь чужих кораблей, а при таких воздействиях у них маскировка слетает. Уж всяко заметили бы.
- Ну, мы к ним как-то пробираемся, - хмыкнул тот, кого называли Джино; у него был очень запоминающийся голос и манера говорить с пулемётной скоростью. Хорошо, дикция была очень чёткая, и я успевала понимать.
- В систему — да, но чтобы на планете диверсию провести? Нет, я задницей чую, что-то тут не так.
- Ясен-красен, - возмущённо фыркнул ещё один голос на русском. - Сейчас пойдём, обсудим; только тут надо всё закончить.
- То есть, вы даже в курсе, что тут случилось? - подала голос Императрица. Звучал он значительно спокойней, чем прежде: видимо, женщина взяла себя в руки.
