XXI век не той эры

- Ваше Величество, - склонив голову в качестве приветствия, изрёк он.
       - Привет-привет, - отмахнулась Императрица. - Ну вот, видишь, всё с твоей женой в порядке, никто её не обижает.
       - Не сомневался, - поморщился сын Тора. Её Величество вдруг бросила хитрый взгляд на меня и, перейдя на норманнский, обратилась к Ульвару.
       - Я решила привлечь твою жену к работе с лиепчи.
       - Зачем? - нахмурился полубог.
       - Во-первых, мне её жалко, потому что в одиночестве там у тебя она задыхается. Во-вторых, от неё действительно может быть польза.
       - Польза? - скептически хмыкнул он. - Какая польза в войне с Иными может быть от женщины?
       - Ты меня только что оскорбил, ты в курсе? - довольно ухмыльнулась Её Величество. - Ты недооцениваешь свою женщину. Но это у тебя ещё будет возможность осознать, не волнуйся.
       - Вы мне нотации читать собрались? - недовольно сощурился мужчина.
       - Избавьте боги, - фыркнула Ариадна. - А то я не знаю, что с мужиками это верный способ поругаться окончательно. Забирай свою красавицу, мы на сегодня закончили.
       - Пойдём, - строго глянув на меня, сообщил Ульвар уже на русском.
       - Пойдём, - согласно кивнула я и, попрощавшись, пошла за ним, через плечо бросив озадаченный взгляд на Императрицу. Но она ответила только безмятежной улыбкой.
       Вот и объясните мне кто-нибудь, для чего всё это было устроено? Конспирация там, разговоры на якобы непонятных мне языках. Что я нового узнала из этого разговора? Что Ульвар не верит в возможность моей полезности? Тьфу, тоже мне, новость; по-моему, это уже давно очевидно. Если об этом думать, только расстроюсь лишний раз! Или она таким образом намекала, что будет всячески бороться с подобным отношением? Или просто проверяла, насколько хорошо я понимаю норманнский? Ай, да что гадать! Всё равно не пойму, пути Императорские неисповедимы.
       Однако, мысли ни о чём позволили скоротать путь до дома. Сын Тора за всю дорогу не проронил ни слова, чем совсем не удивил. Точно также молча извлёк меня из леталки и понёс по известному маршруту, в спальню. Опять-таки, ни слова при этом не говоря.
       Вот что за человек, а? И за что я его люблю...
       Утром сын Тора исчез ещё до моего пробуждения. Правда, сегодня я не слишком этому расстроилась: что с людьми ясная цель делает! Поэтому, быстренько позавтракав, я засела за вверенное задание.
       Практически с нуля изучать совершенно неизвестный язык — очень странное занятие. Но, с другой стороны, у меня был толкователь понятий. Конечно, жалко, что алфавит (или что там вместо него?) состряпать не получится, но зато можно попробовать начать со словаря. Для начала — устного. А там Её Величество обещала выдать носителя на опыты; глядишь, веселей пойдёт.
       Когда вернулся Ульвар, я не заметила: слишком погрузилась в процесс. Выданный вчера Императрицей браслет-толкователь лежал передо мной и ругался на пока совершенно непонятном языке. Приборчик оказался воистину чудесным: говорил внятно, позволял настроить скорость речи, и в результате чирикал почти по слогам. Да ещё и в обратную сторону переводил, так что можно было тренироваться с произношением и заодно контролировать правильность перевода.
       Не устаю удивляться необычному виду местных приборов. Каждый — как ювелирное украшение, причём это касается абсолютно всего. Вникать в принципы работы и построения этой техники я даже не пыталась, всё равно не пойму; но наблюдать интересно.
       - Что ты делаешь? - прогремело у меня над головой на чистом русском, и я аж подпрыгнула от неожиданности.
       - Тьфу, ну зачем так пугать? - проворчала, сообразив, что это просто муж вернулся, и сейчас с задумчивым видом стоит сбоку от меня, из-под нахмуренных бровей разглядывая меня, браслет и стопку частично исписанных моим мелким почерком листов какой-то странной бумаги (я всё-таки преодолела свой страх перед кабинетом). Выглядел сын Тора странно взъерошенным и каким-то расхристанным, как будто долго бежал пешком вверх по лестнице. - Мне тут Её Величество халтурку подкинула, - смущённо улыбнулась я, суетливо собирая свою писанину. Ну, что поделать: не могу я совсем без записей, через цалю всё делать — ещё привыкнуть надо. Если искать какую-то информацию я уже наловчилась, то вести записи предпочитала пока по старинке.
       - И ты будешь одна изучать лиепчи? - с недоверчивой насмешкой уточнил он.
       - Нет, ну, зачем — одна? Вот Вера обещала организовать мне обучение пользованию леталкой, так что потом познакомлюсь с другими сотрудниками, и будем работать вместе. Ты же... не будешь возражать? - неуверенно пробормотала я, внезапно сообразив, что если Ульвар будет против, он же мне и запретить может, и никакая Императрица с ним ничего не сделает.
       Мужчина медленно качнул головой и, вдруг тихо выругавшись, схватился одной рукой за сердце и принялся торопливо расстёгивать китель.
       - Ты чего? - всполошилась я. Сын Тора махнул рукой, не бросив своё занятие; только сел рядом со мной на диван. Я ещё не успела окончательно испугаться, как из-за борта кителя показалась серая усатая физиономия.
       - Заснул, Фенрирова пожива, я про него и забыл, - поморщился мужчина, извлекая на свет отчаянно пищащего и цепляющегося за всё подряд когтями котёнка. Дымчато-серый, полосатый, с типично котячьей удивлённой физиономией и кисточками на ушах.
       - Это что... мне?! - недоверчиво уточнила я, не решаясь протянуть руку и дотронуться трясущегося пушистого комочка, сжавшегося на огромной ладони мужчины. Ульвар только выразительно пожал плечами. - Тебе Её Высочество что ли рассказала? - озадаченно хмыкнула я.
       - Ты вчера говорила, что хочешь завести кошку.
       - То есть, ты запомнил, и решил привезти мне котёнка? - вытаращилась я на мужа, не веря своему счастью. Подозреваю, в этот момент я была очень похожа выражением лица на этого самого мелкого хищника.
       - Я расстройствами памяти пока не страдаю, - криво ухмыльнулся он.
       А потом, кажется, мне удалось напугать обоих: и котёнка, что было не так уж трудно, и полубога, чем можно по праву гордиться. Ну, или, по крайней мере здорово удивить. Потому что когда я с визгом кинулась обниматься и целоваться, не придумав, как ещё можно выразить собственное отношение, он на несколько секунд замер, отведя ладонь со зверёнышем в сторону.
       Не знаю, может, я пессимистка и вообще ничего не понимаю в людях, и ничего удивительного в подобном поступке сына Тора не было. Но почему-то именно в этот момент я окончательно поверила в чудеса и светлое будущее. Леший с ними, с тряпками и драгоценностями, всё это ерунда и бесполезный мусор. А вот то, что он мне котёнка привёз, хотя я об этом даже не просила, - вот это действительно здорово, и самый лучший подарок, какой может быть.
       Так что остаток дня прошёл шумно, весело и бестолково, но невероятно приятно. Котёнок боялся недолго, быстро освоился, и уже вполне весело охотился за бумажным бантиком. Ульвар в моём развлечении участия не принимал, но наблюдал вполне благодушно; примерно как заводчик-фанат на возню призовых щенков. Мне, за вычетом некоторых моментов, чем дальше тем больше кажется, что он меня не замуж взял, а удочерил. Впрочем, учитывая разницу в возрасте, это не такая уж неправильная ассоциация.
       
       Если бы я надеялась, что после столь неординарного появления в моей жизни домашнего животного сын Тора как-то радикально изменится, мечтам моим было бы не суждено сбыться. Но я, к счастью, уже успела неплохо изучить Ульвара, поэтому напрасных надежд не питала.
       Кот, кстати, только первое время маскировался под милого пушистого зверька. На второй день этот отчаянный мелкий хищник начал храбро охотиться на всё, что движется, включая меня и даже своего крупногабаритного хозяина. Псих, что я могу сказать!
       Но, как писал Горький, «Безумству храбрых поём мы славу!». Мне кажется, именно этими своими охотничьими инстинктами он заработал пожизненную прописку в доме и жизни Ульвара, принявшего его не как предмет мебели, а с той же снисходительностью, что и Бьёрна. Полубог порой даже чесал за ушами полосатого уголовника, когда тот бесцеремонно влезал к нему на колени. Я обычно в такие моменты начинала ужасно ревновать (причём непонятно, не то мужа к коту, не то кота — к мужу) и, бросая все дела, устраивалась сыну Тора под бок. Мне кажется, суровый викинг прекрасно понимал причины моего поведения, и они его забавляли; но не высказался вслух ни разу, только улыбался иронично. И невозмутимо гладил нас обоих, да.
       Уголовником кота называла я в минуты гнева, а так он с лёгкой руки Ульвара стал Бандитом. Или Бандей, когда настроение у меня было хорошее. И, несмотря на отсутствие шипящих и свистящих звуков, якобы обязательных в кошачьем имени, прекрасно знал, что этим звуковым сочетанием глупые двуногие, оккупировавшие территорию вольного хищника, пытаются его приманить.
       Славные ратные подвиги Бандита начались очень рано: долговязый кот-подросток с очень торжественным видом возложил первую убиенную полёвку к колыбели моего новорожденного сына, буквально только что привезённого вместе со мной из больницы.
       Подкормил котёнка, заботливый наш. Хорошо, не в колыбельку; я бы на том самом месте его и придушила. А так пришлось похвалить (старался же, от чистого сердца!), поощрить куском мяса, а мыша по-тихому сплавить в утилизатор.
       И — да, у меня родился именно сын, невзирая на все пророчества богов. Как сказала Жива, настоящую женщину никто не в силах предсказать, включая её саму.
       С богами, к слову, тоже получилось довольно забавно. Не знаю, за что их недолюбливал Ульвар, — об истинной подоплёке этих отношений я так и не узнала, - но некоторые из них оказались весьма неплохими ребятами. Та же Жива повадилась приходить ко мне в гости и, как она выразилась, «отдыхать душой». Я так поняла, просто потому, что знакомые божественные рожи уже стояли поперёк горла, а с людьми запанибрата поболтать не получалось: они на богов реагировали именно как на богов.
       Тор оказался забавным малым, с юмором взиравшим на свой легендарный образ. Хотя за столькие годы этот образ в него плотно въелся, и жутковато выглядели порой проявлявшиеся на фоне пугающей хари суждения типичного учёного и «книжного червя». Но я со временем привыкла, тем более что «наш дедушка» тоже зачастил в гости. Правда, старательно выкраивал для визитов такие моменты, когда Ульвара не было дома.
       О том, что сын Тора вернулся к работе Первого Палача Империи я узнала случайно, от коллег по работе, где-то через полгода после этого знаменательного события. Наверное, общество хмурого норманна меня испортило, но я ни на секунду не ужаснулась, и даже не удивилась. Отреагировала примерно так, как если бы это был переход офисного клерка из одной конторы в другую. Ну, поменял муж работу и поменял; лишь бы самому нравилось, в самом деле!
       Работа, кстати, доставляла массу приятных моментов. Во-первых, коллектив у нас подобрался тот ещё: процентов восемьдесят — домохозяйки с толпами детей, но все без исключения — очень энергичные и совершенно не занудные личности. Даже, не побоюсь этого слова, неординарные. Я первое время на их фоне чувствовала себя полной дурой, но потом упорство и труд по старой пословице всё перетёрли, я окончательно втянулась и даже начала приносить пользу.
       Лиепчи действительно честно соблюдали все условия мира, и изучение наше носило взаимный характер: мы разглядывали их и были для них же подопытными кроликами. Они оказались довольно мирными и неплохими ребятами, хотя понятие «чувства юмора» у них отсутствовало в принципе. Но ничего, некоторое время пообтесавшись в нашем «бабьем царстве», прониклись понятием иронии. А без неё вряд ли бы выжили: их женщины были гораздо спокойней, и никогда не интересовались работой мужчин.
       Что меня в этих ребятах совершенно поразило, это их геном. Я в данном вопросе, конечно, ничего не понимаю, но тот факт, что генетически эти ребята ближе к птицам, чем к нам, меня здорово удивил: уж слишком они внешне похожи на нас.
       Что касается моей семейной жизни, она до определённой поры была совершенно мирной и приятно-однообразной. Любимый (хоть и нелюдимый, но у всех свои недостатки) муж под боком, здоровые дети, - что ещё надо женщине для личного счастья? Детей у нас, опять же как по моему заказу, получилось трое. Сначала старший, Варг, а через восемь лет после него — сразу и мальчик, и девочка, близнецы Ингвилд и Ингварр.
       А вот через пятнадцать лет после появления на свет Варга в мою жизнь вошла война, о которой я постоянно забывала и которая казалась мне чем-то бесконечно далёким. Старший отправился в военное училище, и я почти перестала его видеть.
       Потом, когда учёба кончилась и сын улетел на передовую, по его стопам ушёл и второй — Ингварр, и осталась у меня только Ингвилд. Сердце категорически не хотело отпускать на смерть что одного, что другого, но разум очень своевременно на него рявкнул. Потому что, выскажись я подобным образом, меня бы не понял никто. Ни мои новоявленные подруги, ни Императрица, ни собственный муж, ни эти самые дети. Варг-то вообще получился ксерокопией отца, разве что под моим влиянием менее угрюмой. Но это я по-матерински предвзята; «менее угрюмый» старший на деле был жуткой язвой с великолепным чувством юмора, которое он, в отличие от отца, активно демонстрировал окружающему миру. И от которого мир вдохновенно страдал.
       Это действительно страшно — ждать. Учитывая, что весточки я получала не так уж часто, ожидание пугало и выматывало нервы. Даже Ульвар волновался; правда, так, что кроме меня этого никто заметить не мог, но я за годы совместной жизни научилась по углу наклона брови мужа вычислять его душевное состояние с поразительной точностью.
       Что со мной было, когда Варг пропал без вести на территории, подконтрольной риярам, - не передать словами. Опять же, если бы не Ингвилд и Ульвар (к слову, даже в этот момент совсем не изменившийся, разве что он начал больше времени проводить дома), наверное, совсем тронулась бы умом. К счастью, живучесть старший унаследовал от отца вместе с остальными чертами характера, и через несколько месяцев нашёлся совершенно живой и почти здоровый.
       Ингварр же выбрал для себя стезю пилота, и я бы не сказала, что за него я была более спокойна. Но он хотя бы не пугал меня внезапными исчезновениями.
       Главное, боги (или фамильная удачливость) обоих охламонов сберегли. Даже несмотря на то, что Варг продолжил испытывать судьбу, и остался на службу после окончания положенного срока. Но тревожиться за него я в конце концов устала, и просто точно знала: ничего плохого с этим белобрысым варваром (издание второе, переработанное и дополненное) случиться не может. И не случилось, что характерно, до самого окончания войны.
       Война продолжалась (с момента моего появления в этом мире) ещё пятьдесят восемь лет, и это с учётом помощи лиепчи и поддержки богов (страшно представить, сколько бы она тянулась в противном случае), и закончилась полной победой человечества и тотальным геноцидом по отношению к видам Альянса Иных. Меня от подобных мер коробило, но я предпочитала не лезть не в своё дело. Тем более, что понимала: вряд ли человечество ждала бы иная участь.
       Варг, кстати, окончил войну аж легатом легиона, так что у его отца был большой повод для гордости. Молчаливой, конечно же; это ведь Ульвар! И личную жизнь свою он (по отцовскому примеру, не иначе) устроил довольно неординарным способом, выкупив свою будущую жену у работорговцев.