Мой отец — хороший правитель. Рачительный, разумный, в меру жёсткий. Да и отец он неплохой, и пусть никогда не проводил с нами много времени, не играл и не читал на ночь сказки, как это бывает в семьях попроще, но он искренне заботится о нас. И пусть всех моих пятерых сестёр он выдал замуж с выгодой для империи и правящего рода, но ни у одной из них не осталось причин жаловаться на судьбу: все выбранные мужчины были достаточно хороши и сумели найти подход к… императорским дарам. Может, не ту любовь, какую воспевают в балладах, но дружбу и поддержку в мужьях сёстры нашли. И, может, это к лучшему, потому что баллады обычно заканчиваются трагически.
Я тоже давно была бы замужем, всё же вторая по старшинству, но во мне пробудился очень редкий и особый дар: первородная магия жизни. Та самая, которой владела и которую подарила своим детям Фа Эль — Великая Мать. Я могу пробудить к жизни мир, казалось бы, совсем непригодный для этого или уже уничтоженный катастрофой. Единственное условие — достаточно, но не слишком много света и тепла звезды и подходящий размер, а всё остальное сделает магия. За пару десятков лет земля успокоится, умоется океанами, укутается плотным слоем облаков. Порастёт семенами диковинных, отлично подходящих именно этому миру растений. Придут звери, прилетят птицы, в воде заплещутся рыбы.
Это поистине божественный дар.
Когда стало ясно, как щедро оделила Великая Мать императорскую семью, избрав одну из дочерей своим сосудом, говорят, был большой праздник во всей Империи. Его величество очень гордится мной и оберегает — как надлежит оберегать величайшую милость богини. Драгоценную и — уязвимую.
Дар жив, пока я не знаю мужских ласк — а вернее, серьёзных разочарований, в особенности любовных. Поэтому я до сих пор не замужем: отец не хотел рисковать, он не мог быть уверен ни в ком из своих подданных в достаточной степени, чтобы доверить им мою судьбу.
Может, в юности, пока играла кровь, я и увлеклась бы кем-то, и сама решила свою судьбу, но такой возможности император не оставил: меня всегда окружали либо женщины, либо родственники. Даже команда корабля — очень близкая родня по материнской линии. Говорят, у людей это никакая не гарантия, и случаются всякие отклонения, но мы слишком отчётливо ощущаем кровь. Нет, история знает несколько примеров кровосмесительных отношений, но те эльфы были по-настоящему не в себе, и нездоровая страсть была не самым гнусным их пороком.
Кроме этого ограничения, есть и другие, например, неспособность себя защитить. Я не управляю растениями, не командую животными и уж тем более не способна на другие, более оторванные от природы действия, вроде сильной боевой магии, того же огня. Я просто помогаю миру ожить и расцвести, становлюсь проводником созидающего начала Вселенной — могучего, но не имеющего самосознания.
Вдали от живой или хотя бы спящей планеты, в космосе, я чувствую себя ужасно, каждый новый перелёт кажется мучительней предыдущего. А теперь вот оказывается, что способна я оторваться от планеты только потому, что корабли наши — тоже живые, и в них достаточно силы, чтобы я не теряла голову от страха пустоты. Спасибо Великой Матери, что оборотням я настолько нужна, что они не наплевали на моё самочувствие и душевное здоровье. Боюсь, прими этот зверь решение погрузить меня в сон, я просто не проснулась бы. Или проснулась, но — уже не я, а пустой и сухой сосуд без воли к жизни и уж тем более без магии.
А нужна я им, кажется, позарез. Причём не как маг, а просто дочь своего отца. Интересно, с чего они решили, будто я — любимая дочь императора? И знают ли о том, какую ценность украли? И стоит ли их об этом предупреждать?.. Вдруг решат, что набиваю себе цену, и разозлятся?
Одно можно сказать точно: моё похищение не подтолкнёт императора раньше начать войну, он не сочтёт подобное оскорблением. Если бы украли кого-то ещё из дочерей — да, это оказалась бы пощёчина ему и оборотни лишь усугубили бы ситуацию. А я особенная, я — дар богини, и в исчезновении моём виноваты не оборотни, а сам правитель, который не сумел сохранить, не уберёг и лишился божественного доверия. По отношению к таким вещам, как благосклонность высших сил, нет понятия «украли», есть — «сам виноват». И корить император станет только себя.
А вот какое примет решение — я судить не возьмусь. Но совершенно точно он не попытается меня вернуть, потому что ни на миг не усомнится в одном: дар погиб. Потому что…
Мы мало знаем об оборотнях. Лишь старые страшные сказки о проклятых существах, которые подчиняются воле Мертворождённого — исконного врага Великой Матери, средоточия и олицетворения разрушительного начала Вселенной. В сказках они оборачивались в монстров при свете Луны, их вела жажда крови и ненависть ко всему живому.
Считается, что когда-то давно — настолько, что даже наша долгая память и хроники не сохранили достоверных знаний о тех временах — мы жили с ними в одном мире. С ними, с другими разумными. Потом то ли изгнали их со своей земли, измученной бесконечными войнами и до крайности истощённой, то ли сами ушли в поисках лучшей доли и попали в погибающий, печальный мир, который Великая Мать оживила для нас.
Долгие годы мы жили в том мире, который назвали Дафаэль — «Дар Великой Матери». Потом создали корабли, которые могли достичь ближайших звёзд, и за минувшие с того момента полторы тысячи лет создали свою Империю — великолепный венец из двенадцати звёзд со своими населёнными планетами. Почти в каждом поколении непременно рождалась девочка с моим даром, и это помогало эльфам медленно, но уверенно расселяться по Галактике. Наши корабли не способны к дальним перелётам, лишь от звезды к звезде — они живые, они устают в дороге и требуют отдыха.
Давно уже мы встретились в космосе с людьми, с некоторыми другими разумными видами, незнакомыми по легендам, но до сих пор умудрялись не ввязываться в конфликты: наши корабли не способны летать далеко, но являют собой грозную силу. Только, конечно, не такие крошки, как мой…
Наверное, император будет очень корить себя за беспечность. Да, я летела в безопасную систему, и никто даже представить себе не мог, что здесь вдруг окажутся оборотни, и целью их буду я. Или, может, не только я была уверена, что корабль невозможно перехватить во время перелёта?
С оборотнями мы столкнулись всего несколько лет назад. Люди очень быстро нашли общий язык с этими существами, наладили торговлю, а мы знали о них слишком много страшных сказок, чтобы так быстро переступить через себя и пойти на контакт, не присмотревшись.
Не успели. Интересы столкнулись возле одной из звёзд: так получилось, что пригодную для жизни планету, Триэлу, мы нашли одновременно, незаметно друг для друга и каждый успел посчитать её своей. Я не знала всех подробностей этой истории, она никогда меня не касалась: тот мир не требовал моей помощи. Да и узнать не пыталась, потому что назревала война, а я… для меня мысли о подобном достаточно мучительны. Я легко принимаю смерть как неизбежную и необходимую часть жизни: живое с начала времён поедает живое, в этом нет ничего страшного. Обычна и борьба за охотничьи угодья, за более удобные условия для жизни. Но оружие разумных, в отличие от зубов и когтей, слишком разрушительно, чтобы относиться к этому спокойно. Холодно и страшно становится даже от мыслей о последствиях. А поскольку изменить я ничего не могу и повлиять на решение отца — тоже, предпочитаю попросту не думать.
Всё же надеюсь, император оставит свои притязания после моего похищения. Он знает о моём — а значит, Великой Матери — отношении к войнам. Иначе за свою дальнейшую судьбу я не поручусь.
Я бы за неё не поручилась уже в тот момент, когда оборотни ступили на борт корабля, но… кажется, легенды о жестокости и кровожадности этих двуногих хищников несколько преувеличены. Или я слишком для них ценна. Но, как бы то ни было, я всё ещё жива и в своём уме, и это уже куда больше, чем я смела надеяться.
Дело в том, что легенды ходят не только о кровожадности, но и о жестокости оборотней с женщинами. То есть со стороны, для того эльфа, который не был свидетелем событий на корабле, насилие казалось неизбежным. Это само по себе очень страшно, но для меня — это неизбежная смерть, потому что дар не стерпит такого надругательства.
Собственно, именно в этом состояла первая из причин, по которым отец посчитает потерю божественного благословения окончательной. Вторая же заключалась в том, что Мертворождённый, чьими детьми считались оборотни, покровитель не только смерти, но — лжи и коварства. В то, что я жива и неплохо себя чувствую — если не считать страха и неопределённости будущего — император попросту не поверит, пока не увидит лично. Не через какие-то средства связи, пусть даже наши, с этого корабля, а своими глазами, имея возможность коснуться и удостовериться, что я — это я. Недостаточно будет и слова моих сопровождающих, и вообще — чьего угодно.
И мне остаётся надеяться лишь, что отец откажется от той планеты не ради меня, но из-за утраты благословения богини, и не попытается с его помощью компенсировать ещё одну утрату: тот мир, куда я летела, который я должна была пробудить.
Даже немного жаль, что я никогда не интересовалась политикой и не знала всех тонкостей. Иначе, возможно, точно знала бы, как держаться с похитителями, что говорить им, а о чём — молчать…
В этот момент мои размышления прервал короткий стук в дверь. Пришлось спешно принимать более пристойную позу, тем более дожидаться разрешения пришелец не стал.
— Здрасьте, — неуверенно кивнул тот самый оборотень-здоровяк, которого я видела вместе с Подпалым и который… Ох, вот об этом я точно зря вспомнила!
— Добрый день, — сумела ответить достаточно ровно.
— Мир вот, велел вам это, еды принести, — он подошёл и поставил на стол поднос с тарелками, который я только теперь заметила. Всё внимание занимал огромный оборотень с торчащими из-под верхней губы острыми клыками и серебристо-серой лохматой гривой. Выбритые виски, татуировки — кажется, такие причёски у них носят все, а эти рисунки наверняка что-то значат.
— Благодарю, — кивнула вежливо.
Здоровяк ещё раз неуклюже поклонился и вышел, а я с судорожным вздохом опять подтянула колени к груди.
Великая Мать! Да что — знания… Чем они помогут, если я замираю от страха, находясь в собственной комнате рядом с единственным оборотнем? А что со мной будет перед лицом их великого князя, среди толпы таких вот клыкастых, желтоглазых хищников?!
Миродар Подпалый
— Да-а, ну и отмороженные эти остроухие!
Горислав, как всегда, с шумом ввалился в общую комнату, где я сейчас сидел один среди штабелей ящиков: чтобы подобрать эльфийский крылатый кораблик, пришлось изрядно перетряхнуть непустой трюм. Теперь до Жемчужины нам предстояло лететь вот так, на контейнерах с ценным содержимым — не выкидывать же товар ради благополучия одной нервной девицы! Благо его немного, удалось распихать по щелям своего и эльфийского кораблей.
— Есть такое дело, — рассеянно кивнул я. — А почему ты подумал об этом именно теперь?
— Да деве этой поесть относил, ты же сам просил. Может, она совсем того? Потому её и замуж никто не берёт? — со смешком предположил он и выразительно покрутил пальцем у виска, пытаясь втиснуться в кресло между двух контейнеров. Я со стороны мог уверенно сказать, что ничего не выйдет, Гор слишком огромный, но — не стал: наблюдать за попытками было интересно.
— Не знаю, насколько она того, — я повторил его жест, — но всё-таки не дура, рассуждает здраво. Хотя что-то с ней точно не в порядке.
— На Стужу Лютую похожа, просто одно лицо, — продолжил рассуждать Гор. — Волосы белые, кожа белая, глазищи синие — бр-р! Смотреть холодно, я едва мехом не оброс. И голос такой, что воду студить можно. Вторая девчонка-то поживей, а?
— Когда ты это разглядел, если она с самого начала в отключке?
— Так она и мастью посимпатичней — золотистая такая, и кожа нормальная, да и норов поживее: тут любая бы грохнулась…
— Мы точно сейчас о женщине говорим? — съехидничал я, вопросительно вскинув брови.
— Скорее, о девушке, — немного стушевался друг и, оставив попытки втиснуться в кресло, наконец догадался сесть на ящик.
Отец Гора занимается разведением брыков — лохматых ездовых зверей, которые в прежние времена являлись на Жемчужине основным транспортом и главным источником жизни. Теперь-то верховые брыки — это дань традиции и развлечение для богатых, обычно других разводят, ради шерсти, шкур и мяса. Естественно, Горислав всё детство провёл в брышне. И это заметно.
— Да ладно, не придирайся к словам, — махнул рукой Гор. — Слушай, ты её же пощупать успел, как она?
— Тощая, лёгкая... А ты вообще о чём?
— Холодная? — всё-таки спросил прямо.
— А, в этом смысле! Не настолько, как ты надеешься услышать, — я хмыкнул. — Да и в остальном девица, конечно, малахольная, но корабль она испугалась покидать всерьёз, так что какие-то чувства у неё точно есть. Понять бы ещё, почему так отреагировала. Остальные-то в истерику не впадали, перешли как миленькие.
— Так ты же с этим ушастым костоправом разговаривал, он как-то объяснил поведение императорской дочки?
— Ага. «Особенности магических потоков, её высочество очень уязвима среди неживой материи», — передразнил ворчливо, — и дальше что-то ещё, не запомнил. Можно подумать, я что-то в этих узлах и энергиях понимаю!
— Может, на это и расчёт? — осторожно предложил посерьёзневший Горислав.
— Наверняка. Ушастые мутят, это точно. Неладно что-то с этой княжной.
— Да что неладно-то? Вроде она, один в один картинка.
— Со всей этой историей неладно, — поправился я и выразительно постучал себя пальцем по носу. — Чую. Кажется мне, сама девица не очень-то верит в свою ценность для отца.
— Ну, тут уже пусть великий князь разбирается, — поскучнел Гор. — Мы-то что? Сказали поймать — мы поймали.
— Тоже верно, — хмыкнул в ответ. — Кто сейчас при ней?
— Бран.
— Наёмники?
— Милик присматривает. И за ними, и за ушастыми, он на камерах сидит.
— Хорошо. Может, люди и впрямь удовлетворились денежной компенсацией. Не похоже, чтобы они особенно жаловали этого урода, — раздумчиво проговорил я. — Но всё равно, скорее бы их высадить, можно будет вздохнуть спокойнее.
— Ты так и не сказал, что будем делать с остальными ушастыми. Девчонку, понятно, оставим при княжне, а команда? Мир? — нетерпеливо окликнул он, потому что с ответом я замешкался — никак не мог определиться.
— Великий князь что велел сделать? — спросил негромко. — Взять живой императорскую дочку и привезти на Жемчужину, к нему, в целости и полной сохранности. Про остальных что было сказано? Делай что хочешь, так?
— Ну.
— Оставим корабль здесь, в трюме, его никто не увидит и забрать просто так не сможет. Команду отвезём к Деду, он присмотрит.
— Удерут.
— Ушастые? От Деда? — усмехнулся я. — У него же там одна из аномалий, забыл? А без своей магии эти шибздики ни на что не способны.
— То есть великому князю мы по-прежнему не доверяем? Хочешь иметь козырь в рукаве?
— Козырь там… Предкам смешно. Двойка. Но пусть будут, вдруг пригодятся.
На вопрос о доверии я отвечать не стал, и так всё понятно. Отношения с князем у нас сложные, всегда были и всегда будут.
Я тоже давно была бы замужем, всё же вторая по старшинству, но во мне пробудился очень редкий и особый дар: первородная магия жизни. Та самая, которой владела и которую подарила своим детям Фа Эль — Великая Мать. Я могу пробудить к жизни мир, казалось бы, совсем непригодный для этого или уже уничтоженный катастрофой. Единственное условие — достаточно, но не слишком много света и тепла звезды и подходящий размер, а всё остальное сделает магия. За пару десятков лет земля успокоится, умоется океанами, укутается плотным слоем облаков. Порастёт семенами диковинных, отлично подходящих именно этому миру растений. Придут звери, прилетят птицы, в воде заплещутся рыбы.
Это поистине божественный дар.
Когда стало ясно, как щедро оделила Великая Мать императорскую семью, избрав одну из дочерей своим сосудом, говорят, был большой праздник во всей Империи. Его величество очень гордится мной и оберегает — как надлежит оберегать величайшую милость богини. Драгоценную и — уязвимую.
Дар жив, пока я не знаю мужских ласк — а вернее, серьёзных разочарований, в особенности любовных. Поэтому я до сих пор не замужем: отец не хотел рисковать, он не мог быть уверен ни в ком из своих подданных в достаточной степени, чтобы доверить им мою судьбу.
Может, в юности, пока играла кровь, я и увлеклась бы кем-то, и сама решила свою судьбу, но такой возможности император не оставил: меня всегда окружали либо женщины, либо родственники. Даже команда корабля — очень близкая родня по материнской линии. Говорят, у людей это никакая не гарантия, и случаются всякие отклонения, но мы слишком отчётливо ощущаем кровь. Нет, история знает несколько примеров кровосмесительных отношений, но те эльфы были по-настоящему не в себе, и нездоровая страсть была не самым гнусным их пороком.
Кроме этого ограничения, есть и другие, например, неспособность себя защитить. Я не управляю растениями, не командую животными и уж тем более не способна на другие, более оторванные от природы действия, вроде сильной боевой магии, того же огня. Я просто помогаю миру ожить и расцвести, становлюсь проводником созидающего начала Вселенной — могучего, но не имеющего самосознания.
Вдали от живой или хотя бы спящей планеты, в космосе, я чувствую себя ужасно, каждый новый перелёт кажется мучительней предыдущего. А теперь вот оказывается, что способна я оторваться от планеты только потому, что корабли наши — тоже живые, и в них достаточно силы, чтобы я не теряла голову от страха пустоты. Спасибо Великой Матери, что оборотням я настолько нужна, что они не наплевали на моё самочувствие и душевное здоровье. Боюсь, прими этот зверь решение погрузить меня в сон, я просто не проснулась бы. Или проснулась, но — уже не я, а пустой и сухой сосуд без воли к жизни и уж тем более без магии.
А нужна я им, кажется, позарез. Причём не как маг, а просто дочь своего отца. Интересно, с чего они решили, будто я — любимая дочь императора? И знают ли о том, какую ценность украли? И стоит ли их об этом предупреждать?.. Вдруг решат, что набиваю себе цену, и разозлятся?
Одно можно сказать точно: моё похищение не подтолкнёт императора раньше начать войну, он не сочтёт подобное оскорблением. Если бы украли кого-то ещё из дочерей — да, это оказалась бы пощёчина ему и оборотни лишь усугубили бы ситуацию. А я особенная, я — дар богини, и в исчезновении моём виноваты не оборотни, а сам правитель, который не сумел сохранить, не уберёг и лишился божественного доверия. По отношению к таким вещам, как благосклонность высших сил, нет понятия «украли», есть — «сам виноват». И корить император станет только себя.
А вот какое примет решение — я судить не возьмусь. Но совершенно точно он не попытается меня вернуть, потому что ни на миг не усомнится в одном: дар погиб. Потому что…
Мы мало знаем об оборотнях. Лишь старые страшные сказки о проклятых существах, которые подчиняются воле Мертворождённого — исконного врага Великой Матери, средоточия и олицетворения разрушительного начала Вселенной. В сказках они оборачивались в монстров при свете Луны, их вела жажда крови и ненависть ко всему живому.
Считается, что когда-то давно — настолько, что даже наша долгая память и хроники не сохранили достоверных знаний о тех временах — мы жили с ними в одном мире. С ними, с другими разумными. Потом то ли изгнали их со своей земли, измученной бесконечными войнами и до крайности истощённой, то ли сами ушли в поисках лучшей доли и попали в погибающий, печальный мир, который Великая Мать оживила для нас.
Долгие годы мы жили в том мире, который назвали Дафаэль — «Дар Великой Матери». Потом создали корабли, которые могли достичь ближайших звёзд, и за минувшие с того момента полторы тысячи лет создали свою Империю — великолепный венец из двенадцати звёзд со своими населёнными планетами. Почти в каждом поколении непременно рождалась девочка с моим даром, и это помогало эльфам медленно, но уверенно расселяться по Галактике. Наши корабли не способны к дальним перелётам, лишь от звезды к звезде — они живые, они устают в дороге и требуют отдыха.
Давно уже мы встретились в космосе с людьми, с некоторыми другими разумными видами, незнакомыми по легендам, но до сих пор умудрялись не ввязываться в конфликты: наши корабли не способны летать далеко, но являют собой грозную силу. Только, конечно, не такие крошки, как мой…
Наверное, император будет очень корить себя за беспечность. Да, я летела в безопасную систему, и никто даже представить себе не мог, что здесь вдруг окажутся оборотни, и целью их буду я. Или, может, не только я была уверена, что корабль невозможно перехватить во время перелёта?
С оборотнями мы столкнулись всего несколько лет назад. Люди очень быстро нашли общий язык с этими существами, наладили торговлю, а мы знали о них слишком много страшных сказок, чтобы так быстро переступить через себя и пойти на контакт, не присмотревшись.
Не успели. Интересы столкнулись возле одной из звёзд: так получилось, что пригодную для жизни планету, Триэлу, мы нашли одновременно, незаметно друг для друга и каждый успел посчитать её своей. Я не знала всех подробностей этой истории, она никогда меня не касалась: тот мир не требовал моей помощи. Да и узнать не пыталась, потому что назревала война, а я… для меня мысли о подобном достаточно мучительны. Я легко принимаю смерть как неизбежную и необходимую часть жизни: живое с начала времён поедает живое, в этом нет ничего страшного. Обычна и борьба за охотничьи угодья, за более удобные условия для жизни. Но оружие разумных, в отличие от зубов и когтей, слишком разрушительно, чтобы относиться к этому спокойно. Холодно и страшно становится даже от мыслей о последствиях. А поскольку изменить я ничего не могу и повлиять на решение отца — тоже, предпочитаю попросту не думать.
Всё же надеюсь, император оставит свои притязания после моего похищения. Он знает о моём — а значит, Великой Матери — отношении к войнам. Иначе за свою дальнейшую судьбу я не поручусь.
Я бы за неё не поручилась уже в тот момент, когда оборотни ступили на борт корабля, но… кажется, легенды о жестокости и кровожадности этих двуногих хищников несколько преувеличены. Или я слишком для них ценна. Но, как бы то ни было, я всё ещё жива и в своём уме, и это уже куда больше, чем я смела надеяться.
Дело в том, что легенды ходят не только о кровожадности, но и о жестокости оборотней с женщинами. То есть со стороны, для того эльфа, который не был свидетелем событий на корабле, насилие казалось неизбежным. Это само по себе очень страшно, но для меня — это неизбежная смерть, потому что дар не стерпит такого надругательства.
Собственно, именно в этом состояла первая из причин, по которым отец посчитает потерю божественного благословения окончательной. Вторая же заключалась в том, что Мертворождённый, чьими детьми считались оборотни, покровитель не только смерти, но — лжи и коварства. В то, что я жива и неплохо себя чувствую — если не считать страха и неопределённости будущего — император попросту не поверит, пока не увидит лично. Не через какие-то средства связи, пусть даже наши, с этого корабля, а своими глазами, имея возможность коснуться и удостовериться, что я — это я. Недостаточно будет и слова моих сопровождающих, и вообще — чьего угодно.
И мне остаётся надеяться лишь, что отец откажется от той планеты не ради меня, но из-за утраты благословения богини, и не попытается с его помощью компенсировать ещё одну утрату: тот мир, куда я летела, который я должна была пробудить.
Даже немного жаль, что я никогда не интересовалась политикой и не знала всех тонкостей. Иначе, возможно, точно знала бы, как держаться с похитителями, что говорить им, а о чём — молчать…
В этот момент мои размышления прервал короткий стук в дверь. Пришлось спешно принимать более пристойную позу, тем более дожидаться разрешения пришелец не стал.
— Здрасьте, — неуверенно кивнул тот самый оборотень-здоровяк, которого я видела вместе с Подпалым и который… Ох, вот об этом я точно зря вспомнила!
— Добрый день, — сумела ответить достаточно ровно.
— Мир вот, велел вам это, еды принести, — он подошёл и поставил на стол поднос с тарелками, который я только теперь заметила. Всё внимание занимал огромный оборотень с торчащими из-под верхней губы острыми клыками и серебристо-серой лохматой гривой. Выбритые виски, татуировки — кажется, такие причёски у них носят все, а эти рисунки наверняка что-то значат.
— Благодарю, — кивнула вежливо.
Здоровяк ещё раз неуклюже поклонился и вышел, а я с судорожным вздохом опять подтянула колени к груди.
Великая Мать! Да что — знания… Чем они помогут, если я замираю от страха, находясь в собственной комнате рядом с единственным оборотнем? А что со мной будет перед лицом их великого князя, среди толпы таких вот клыкастых, желтоглазых хищников?!
Прода от 12.02.2020, 19:16
Миродар Подпалый
— Да-а, ну и отмороженные эти остроухие!
Горислав, как всегда, с шумом ввалился в общую комнату, где я сейчас сидел один среди штабелей ящиков: чтобы подобрать эльфийский крылатый кораблик, пришлось изрядно перетряхнуть непустой трюм. Теперь до Жемчужины нам предстояло лететь вот так, на контейнерах с ценным содержимым — не выкидывать же товар ради благополучия одной нервной девицы! Благо его немного, удалось распихать по щелям своего и эльфийского кораблей.
— Есть такое дело, — рассеянно кивнул я. — А почему ты подумал об этом именно теперь?
— Да деве этой поесть относил, ты же сам просил. Может, она совсем того? Потому её и замуж никто не берёт? — со смешком предположил он и выразительно покрутил пальцем у виска, пытаясь втиснуться в кресло между двух контейнеров. Я со стороны мог уверенно сказать, что ничего не выйдет, Гор слишком огромный, но — не стал: наблюдать за попытками было интересно.
— Не знаю, насколько она того, — я повторил его жест, — но всё-таки не дура, рассуждает здраво. Хотя что-то с ней точно не в порядке.
— На Стужу Лютую похожа, просто одно лицо, — продолжил рассуждать Гор. — Волосы белые, кожа белая, глазищи синие — бр-р! Смотреть холодно, я едва мехом не оброс. И голос такой, что воду студить можно. Вторая девчонка-то поживей, а?
— Когда ты это разглядел, если она с самого начала в отключке?
— Так она и мастью посимпатичней — золотистая такая, и кожа нормальная, да и норов поживее: тут любая бы грохнулась…
— Мы точно сейчас о женщине говорим? — съехидничал я, вопросительно вскинув брови.
— Скорее, о девушке, — немного стушевался друг и, оставив попытки втиснуться в кресло, наконец догадался сесть на ящик.
Отец Гора занимается разведением брыков — лохматых ездовых зверей, которые в прежние времена являлись на Жемчужине основным транспортом и главным источником жизни. Теперь-то верховые брыки — это дань традиции и развлечение для богатых, обычно других разводят, ради шерсти, шкур и мяса. Естественно, Горислав всё детство провёл в брышне. И это заметно.
— Да ладно, не придирайся к словам, — махнул рукой Гор. — Слушай, ты её же пощупать успел, как она?
— Тощая, лёгкая... А ты вообще о чём?
— Холодная? — всё-таки спросил прямо.
— А, в этом смысле! Не настолько, как ты надеешься услышать, — я хмыкнул. — Да и в остальном девица, конечно, малахольная, но корабль она испугалась покидать всерьёз, так что какие-то чувства у неё точно есть. Понять бы ещё, почему так отреагировала. Остальные-то в истерику не впадали, перешли как миленькие.
— Так ты же с этим ушастым костоправом разговаривал, он как-то объяснил поведение императорской дочки?
— Ага. «Особенности магических потоков, её высочество очень уязвима среди неживой материи», — передразнил ворчливо, — и дальше что-то ещё, не запомнил. Можно подумать, я что-то в этих узлах и энергиях понимаю!
— Может, на это и расчёт? — осторожно предложил посерьёзневший Горислав.
— Наверняка. Ушастые мутят, это точно. Неладно что-то с этой княжной.
— Да что неладно-то? Вроде она, один в один картинка.
— Со всей этой историей неладно, — поправился я и выразительно постучал себя пальцем по носу. — Чую. Кажется мне, сама девица не очень-то верит в свою ценность для отца.
— Ну, тут уже пусть великий князь разбирается, — поскучнел Гор. — Мы-то что? Сказали поймать — мы поймали.
— Тоже верно, — хмыкнул в ответ. — Кто сейчас при ней?
— Бран.
— Наёмники?
— Милик присматривает. И за ними, и за ушастыми, он на камерах сидит.
— Хорошо. Может, люди и впрямь удовлетворились денежной компенсацией. Не похоже, чтобы они особенно жаловали этого урода, — раздумчиво проговорил я. — Но всё равно, скорее бы их высадить, можно будет вздохнуть спокойнее.
— Ты так и не сказал, что будем делать с остальными ушастыми. Девчонку, понятно, оставим при княжне, а команда? Мир? — нетерпеливо окликнул он, потому что с ответом я замешкался — никак не мог определиться.
— Великий князь что велел сделать? — спросил негромко. — Взять живой императорскую дочку и привезти на Жемчужину, к нему, в целости и полной сохранности. Про остальных что было сказано? Делай что хочешь, так?
— Ну.
— Оставим корабль здесь, в трюме, его никто не увидит и забрать просто так не сможет. Команду отвезём к Деду, он присмотрит.
— Удерут.
— Ушастые? От Деда? — усмехнулся я. — У него же там одна из аномалий, забыл? А без своей магии эти шибздики ни на что не способны.
— То есть великому князю мы по-прежнему не доверяем? Хочешь иметь козырь в рукаве?
— Козырь там… Предкам смешно. Двойка. Но пусть будут, вдруг пригодятся.
На вопрос о доверии я отвечать не стал, и так всё понятно. Отношения с князем у нас сложные, всегда были и всегда будут.
