Я наверняка свихнулся. С какого перепуга я предложил ей то, что никогда и никому не предлагал раньше? Подобие отношений - извращённое и без обязательств, ограничивающееся только пределами секса. Мне не будет дела до неё в любое другое время.
Тогда, лёжа возле её шикарного тела, я отчётливо осознавал, что не насытился ею. Пройдёт день, час, минута, и я вновь захочу зарыться носом в её блестящие кудри, заглянуть в её большие выразительные глазки и погрузиться во влажную киску. Я не мог уйти, не убедившись, что смогу вернуться.
И что получил взамен?
Набор весьма разумных условий, до которых должен был сам додуматься. Но когда я рядом с ней, мозги фигово работают. Не говоря уже о новости, прихлопнувшей меня словно муху. У Лоры Ви есть парень. Какого хрена? Почему я раньше об этом не знал?
Да потому что она никогда о нём не упоминала! Ни, мать его, единого раза!
Он на самом деле есть? Я усомнился в этом, но только на несколько секунд, пока не задал себе вопрос: зачем ей лгать?
Ударяю рукой по рулю. Факт существования этого парня должен радовать: не будет истерик из-за неоправдавшихся надежд. Лора всё же оказалась не так наивна, как я предполагал. И это к лучшему. Ведь новизна ощущений рано или поздно пойдёт, а секс наскучит. И тогда уже ничего в ней не будет меня трогать, заставляя сердце неистово биться. Сейчас мой интерес в несколько раз больше, нежели был к любой другой девушке, но здесь дело, скорее всего, в долгом томительном ожидании, растянувшимся на два года.
Несмотря на то, что приведённые доводы должны были меня успокоить. В груди зародилось незнакомое мне ранее собственническое чувство. Словно меня бесит, что эта девушка принадлежит другому. И пусть я буду трахать её где, когда и как пожелаю, назвать своею не смогу.
Сестра прерывает мою битву самим с собой, продолжая сетовать на моё опоздание:
- Не думай, что я прощу тебя! Это тебя не оправдывает! У Вита тоже были дела, но он приехал! Вовремя!
Вит? Этот идиот тоже будет на ужине? Отлично! У меня найдётся, что ему сказать.
- Скоро буду, - обещаю я, затем бросаю телефон на соседнее сиденье, прибавляя скорость: моя ласточка способна и на большее.
И я прибываю на место через двадцать минут. Признаться, я нарушил пару тройку правил, и, возможно, уже завтра мой почтовый ящик лопнет от квитанций со штрафами, но должен же кто-то пополнять государственный бюджет.
Припарковываюсь у небольшого гаража, рассчитанного на одну машину – и оно уже занято. Вхожу в калитку, решая пробраться напрямик. Остается надеяться, что мама не увидит, как я топчу газон, который она тщательно выстригла, а то не видать мне ужина как своих ушей.
Снежа живёт в доме наших приёмных родителей, который они построили не так давно. До этого мы ютились в небольшой трёшке на окраине города. Но как только я прославился и разрекламировал небольшую адвокатскую контору отца, дела пошли в гору. Это, наверное, единственное, чем я смог отблагодарить замечательных людей, приютивших двух сирот, один из которых был строптивым разгильдяем.
Я вхожу в дом, делаю вдох и сразу погружаюсь в уютную атмосферу семьи, наполненную различными ароматами. Цитрусовый – мама любит лимонный пирог; кофейный – отец, к ужасу матери, заботящейся о сердце пятидесятилетнего мужчины, пьет только кофе; запах сочной зелени и спелых овощей – моя сестра обожает диетические салаты и гарниры; и, конечно же, пряный аромат острых специи и жареного мяса – не представляю свою жизнь без столь сытного блюда.
- Не прошло и года! – Сестра выскакивает из-за угла, бросается на меня. Я раскрываю руки, чтобы поймать её. И когда подхватываю её худенькую фигурку, кружу на месте. – Чем это от тебя пахнет? – удивляется сестрёныш, уткнувшись в мою шею, а я понимаю, что она чувствует запах Лоры на моей коже.
Снежка отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо. Я же стараюсь придать лицу скучающий вид, хотя по венам разлился ток.
- Я был на съемках клипа, - пожимаю плечами, чтобы выглядеть убедительнее.
- С Лорой Ви? – Сестра хлопает в ладоши. Её голубые глаза, очень похожие на мои, заискрились. – Она потрясная, правда? Я болела за неё на шоу, и рада, что она выиграла!
Снежа подпрыгнула на месте, привлекая внимание к летнему платью цвета солнца, которое очень подходит её лучезарному характеру. Она моя полная противоположность, хотя не все могут это рассмотреть.
Случившееся с нами научило её скрытности. Снежа плохо сходится с людьми. Светловолосая, с молочно-бледной кожей и светло-голубыми глазами, она многим казалась холодной и недоступной, как Снежная королева. Но это убеждение рассеивалось, стоило только заглянуть чуть глубже. В груди холодной королевы бьётся горячее сердце, которым она охотно готова поделиться. Любимых ей людей она окутывает таким теплом и заботой, что даже зимой нереально замёрзнуть.
Жаль только, что в нашем мире не заглядывают дальше фасада, поэтому у Снежки почти нет друзей. Мне больно видеть её одиночество, но я не знаю, как ей помочь, ведь сам ничего не смыслю в дружбе.
Я улыбаюсь, глядя, как она радуется. Её улыбка всегда заразительна.
- Мама! – Она развернулась в сторону кухни. – Гай приехал!
- Слава Богу, - из кухни показалась невысокая, немного полноватая женщина, ровесница мужа. – А я уже думала, что мы тебя не дождёмся!
Я закатываю глаза, а женщина приблизилась ко мне.
- Привет, мам, - здороваюсь, проглатывая небольшой ком, возникающий каждый раз, когда я называю её так. Она прижалась ко мне. Я обнял её в ответ, подумал секунду, затем поцеловал её в макушку. Елена Львовна заслуживает не только уважения, но и любви. Эта женщина сделала невозможное – приняла и полюбила совершенно чужих детей, окутав их материнской лаской. Я думаю, что их подвиг с Борисом Евгеньевичем гораздо значительнее, нежели обычных родителей. Ведь своих детей любить значительно проще: это заложено инстинктами. – Прости, что опоздал.
- Ничего, дорогой мой. – Она похлопала меня по спине, так как до головы уже не дотягивалась. – Отец, правда, сердится.
- Он злится не на Гая, - хихикает Снежа, - а на тебя, мам, - затем обращается ко мне: - Мама запретила ему пить кофе. Она перевела его на Цикорий.
- У него и так повышенное давление!
- Но Цикорий ведь такая гадость! - Сестра изображает рвотный позыв, я смеюсь.
- Хватит, - мама жестом заставляет нас умолкнуть. – Я не поменяю своего мнения. Идите лучше позовите всех к столу.
Снежа убежала в гостиную. Я разулся, но остался на месте, ожидая, когда они выйдут из комнаты. Вот они показались в дверях. Здороваюсь за руку с отцом, затем с Витом. Друг окинул меня подозрительным взглядом, дернул носом, отчего колечко в ноздре всколыхнулось, затем шепнул, проходя мимо:
- Ты хоть трусы успел натянуть?
Хмыкаю его наблюдательности. На всякий случай проверяю, застегнул ли ширинку.
Ужин на столе выглядит шикарно, я сажусь на привычное место, сестра плюхается рядом, а Вит занимает стул на противоположной части стола. Спрашиваю у Снежи, что конкретно приготовила именно она, наблюдая, как Вит навострил уши. Он думал о том же, о чем и я. Но получаю в ответ лишь лукавую улыбку сестры. Она знала, что если скажет, мы не рискнём пробовать.
Снежана Бигодская невероятно талантлива. Она прекрасно играет на фортепьяно, уже выиграв множество конкурсов. Ей пророчили блестящее будущее. Но как бы умело она ни скользила длинными пальчиками по музыкальному инструменту, готовка ей не давалась – от слова совсем.
И вот сейчас перед нами с Витом будет рулетка. Призом за меткое попадание станет несварение желудка. Надеюсь, я достаточно съел блюд, приготовленных мамой, чтобы распознать его на вид. Окидываю стол опытным взглядом, останавливаясь на сочных рёбрышках барбекю, решаю, что Снежа бы не осилила его приготовление, поэтому я могу спокойно их попробовать.
Обхватываю руками косточку, без страха испачкаться, наклоняю голову к столу, чтобы откусить мясистый кусок. Жмурюсь от охренительного вкуса: я не ошибся. Вит наблюдает за мной, сузив глаза. Видя мою однозначную реакцию, тянется следом.
Какое-то время мы едим молча. Кухню наполняют лишь наши причмокивающие звуки. Пока, наконец, не наелась мама.
- Гай, дорогой, - обращается она ко мне, - расскажи нам, как дела с новым альбомом?
- Мы начали запись, - ответил я, с набитым ртом. – Уже записали две песни и сегодня начали съемки клипа.
- А Лора в жизни так же чудесно поёт, как показывают по телевизору и транслируют по радио? – Удивленно распахиваю глаза: не знал, что мама вообще о ней слышала. Она на мои-то концерты ходит только потому, что это я. Не думаю, что она одобряет мою новую музыку. – Мне нравится её песня, которая слышится везде и всюду.
- Мой голос больше не звучи-и-и-т, - протянула сестра, подсказывая мне, о какой песне идёт речь, - в том доме, где мой братик спит…
- Такая трогательная, - кивнула мама. – Уверена, она чудесная девушка, раз так любит своего братика. Вы с ней подружились?
Я беззвучно хмыкаю, за доли секунды вспоминая, как именно мы подружились и в каких позах. И тут же ловлю на себе взгляд синих глаз, настолько пронзительный, что, кажется, они заглядывают в самую душу. Тяну уголок губ в сторону, давая понять, что не стесняюсь. Пусть видит, лишь бы молчал. А Вит не из болтливых. За час, проведённый за столом, от него не услышано ни единого звука.
- Гай? – зовёт меня сестра. – Ты все ещё с нами?
- Да, да, - качаю головой, стараясь вспомнить, о чём меня спросили? – Лора поёт лучше, чем большинство наших звёзд. Её голос не вытягивают Автотюном. И она не страдает звёздной болезнью… пока что.
- Это здорово! – Снежа довольна. Мама тоже одобрительно кивает.
- А ты, Вит, - мама перекидывается на парня, который замирает и решительно старается слиться со стулом, - как у тебя дела?
- Хорошо, - сухо отзывается он. Теперь моя очередь понятливо смотреть на него.
Мама открывает рот, что задать ещё вопрос, но я быстрее.
- Слышал, что тебя позвали басистом в группу «Бас-Д».
- Правда? – Восклицание сестры оглушило меня, но оно того стоит. С лица Вита сошла вся краска. Его глаза потемнели, он метнул в меня молнии. – Это же отлично, Вит!
- Они известны? – Мама покусывает губу. Ей неловко, что она не слышала об этой группе.
- Очень! – Снежа подскочила на месте. Она бросилась к парню, не замечая его сурово стиснутой челюсти. – Вит, я так рада за тебя! Наконец, тебя оценили по достоинству!
Вит дернулся назад, когда сестра обняла его за шею, как обнимала в детстве, когда он прогонял детей, обижавших её. Он не ответил на её объятия, сверля меня теперь уже почти чёрными глазами, как ночное небо. Я отвечаю ему тем же. Сам виноват.
- Почему ты им отказал? – Спрашиваю как бы невзначай.
- Что? – хором воскликнула вся семья. Снежана отстранилась, чтобы посмотреть на него.
- Как это ты отказался? – хрипло прошептала она, но все услышали. – Как ты мог? Ведь такой шанс выпадает раз в жизни.
- Снежа, сядь на место, - раздражённо выдыхаю. Мне не нравится то, что моя сестрёнка виснет на этом парне. Она расстроено опускает голову, возвращается к стулу возле меня.
- Вит, - аккуратно начинает мама, - почему ты отказался?
Парень делает глубокий вдох, видимо, подбирая слова так, чтобы не обидеть её.
- Это не то, чего я хочу. – Вот так, коротко и ясно.
- Не то, чего ты хочешь? – презрительно морщусь. – А чего ты, собственно, хочешь? Разве мы не мечтали стать знаменитыми музыкантами? Чем тебя не устраивают чуваки из «Бас-Д»? У них крутая музыка.
- Это не моя музыка. – Вит поджимает губы. – И я не ты.
- Что это может означать? – резко реагирую. Он никогда не говорит ничего просто так. Каждое его слово всегда стреляет метко.
- Я не хочу стать известным, я хочу, чтобы моя музыка стала известной, - спокойно отвечает Вит, спрятав руки под столом. – Я не собираюсь наступать на свое горло, чтобы толпа девчонок пищала моё имя.
В горле застрял ком. То, что он говорит обо мне, вполне очевидно. Мама охнула, Снежа заёрзала. Я не стал комментировать его выпад. Не хотел, чтобы родители это слышали. Да, я перешагнул через все, во что верил, чтобы стать тем, кто я есть на данный момент. Если бы я этого не сделал, я бы все ещё спал в гараже в то время, как Снежа ходила бы в обычное музыкальное училище, а не училась бы у лучших преподавателей в консерватории.
И в этом я лицемерил, когда наехал на Лору из-за её образования. Пусть сам я поднимался с нуля, сестре я дам такой же старт, какой был у этой девчонки из богатой семьи.
Я горжусь собой, пусть иногда лёгкие сжимает спазм. Например, когда я открываю рот, чтобы запеть, или когда ручка касается листка, чтобы написать очередную слащавую песню, от которой меня будет тошнить, но которая точно понравится толпе пищащих девчонок.
А Вит и его принципы могут проваливать. Но он вправе сам решать, как ему жить. И если он хочет прозябать в болоте, то пусть там и остаётся.
- Я уже предлагал тебе финансирование, - все же пытаюсь достучаться.
- И я уже ответ тебе, что не приму от тебя никаких денег. Это тебе не благотворительность! – Убийственный самоконтроль на секунду размывается, но затем конструкция вновь возвышается. Синие глаза сверкнули холодом, словно из глубин океана. – И если мы сейчас же не закроем эту тему, я уйду.
- Конечно, закроем, - спохватилась мама, всплеснув руками. – Гай, перестань, Бога ради. Мы не так часто собираемся, чтобы спорить.
Да какой тут спор. Мы уже давно все выяснили. Ещё тогда, когда двинулись разными дорогами.
- Гай, кстати, - вдруг заговорил отец, - через три месяца заканчивается твой контракт. Ты говорил с Артёмом на эту тему. Он собирается его переподписать?
Спокойнее, чем следовало бы, пожимаю плечами.
- Понятия не имею.
POV Вили
- Давай ещё раз, ладушки?
Я закатываю глаза.
- Может, - предлагаю я, - мы просто опубликуем то, что уже сфоткали?
- Нет! – фыркает Ляля, словно я сказала сущую глупость. – Ни в коем случае! – Я вздыхаю, понимая, что она не отвяжется, пока не высосет из меня все соки. – Это твоя первая реклама, и ты должна проявить себя.
- Для этого вовсе не обязательно делать миллион фоток. Понадобится лишь одна. – Я отбираю свой телефон у ассистентки, листаю фотки, которые мы сделали только что. – Вот, - поворачиваю к ней экран, - как насчёт вот этой?
Ляля морщится, а я оборачиваюсь к открывшейся двери. Задерживаю дыхание, чтобы не выдать волнение при виде вошедшего. Гай собственной персоной. В потёртых джинсах, потрёпанной майке, с всклокоченными волосами, он не выглядел как слащавый мальчик, слагающий баллады о любви. Скорее, как плохиш, гоняющий на байке и слушающий рок. Второй вариант нравился мне гораздо больше.
Не без труда перевожу глаза на Лялю, потеряв нить разговора.
- Привет! – больно уж радостно она его приветствует.
- Угу, - буркнул он в ответ, обходя нас, чтобы занять стул по соседству. - Чем вы занимаетесь?
- Реклама, - коротко отвечаю я, морщась от того, как губы липнут друг другу. Некогда не понимала тех, кто пользуется блеском для губ. Эта липкая консистенция заставляет меня чувствовать себя мухоловкой. Гай в ответ приподнимаем брови. – Мне заказали рекламу. Впервые.
Он понимающе кивает. А я опускаю глаза в телефон, не зная, что ещё могу или должна сказать.
Тогда, лёжа возле её шикарного тела, я отчётливо осознавал, что не насытился ею. Пройдёт день, час, минута, и я вновь захочу зарыться носом в её блестящие кудри, заглянуть в её большие выразительные глазки и погрузиться во влажную киску. Я не мог уйти, не убедившись, что смогу вернуться.
И что получил взамен?
Набор весьма разумных условий, до которых должен был сам додуматься. Но когда я рядом с ней, мозги фигово работают. Не говоря уже о новости, прихлопнувшей меня словно муху. У Лоры Ви есть парень. Какого хрена? Почему я раньше об этом не знал?
Да потому что она никогда о нём не упоминала! Ни, мать его, единого раза!
Он на самом деле есть? Я усомнился в этом, но только на несколько секунд, пока не задал себе вопрос: зачем ей лгать?
Ударяю рукой по рулю. Факт существования этого парня должен радовать: не будет истерик из-за неоправдавшихся надежд. Лора всё же оказалась не так наивна, как я предполагал. И это к лучшему. Ведь новизна ощущений рано или поздно пойдёт, а секс наскучит. И тогда уже ничего в ней не будет меня трогать, заставляя сердце неистово биться. Сейчас мой интерес в несколько раз больше, нежели был к любой другой девушке, но здесь дело, скорее всего, в долгом томительном ожидании, растянувшимся на два года.
Несмотря на то, что приведённые доводы должны были меня успокоить. В груди зародилось незнакомое мне ранее собственническое чувство. Словно меня бесит, что эта девушка принадлежит другому. И пусть я буду трахать её где, когда и как пожелаю, назвать своею не смогу.
Сестра прерывает мою битву самим с собой, продолжая сетовать на моё опоздание:
- Не думай, что я прощу тебя! Это тебя не оправдывает! У Вита тоже были дела, но он приехал! Вовремя!
Вит? Этот идиот тоже будет на ужине? Отлично! У меня найдётся, что ему сказать.
- Скоро буду, - обещаю я, затем бросаю телефон на соседнее сиденье, прибавляя скорость: моя ласточка способна и на большее.
И я прибываю на место через двадцать минут. Признаться, я нарушил пару тройку правил, и, возможно, уже завтра мой почтовый ящик лопнет от квитанций со штрафами, но должен же кто-то пополнять государственный бюджет.
Припарковываюсь у небольшого гаража, рассчитанного на одну машину – и оно уже занято. Вхожу в калитку, решая пробраться напрямик. Остается надеяться, что мама не увидит, как я топчу газон, который она тщательно выстригла, а то не видать мне ужина как своих ушей.
Снежа живёт в доме наших приёмных родителей, который они построили не так давно. До этого мы ютились в небольшой трёшке на окраине города. Но как только я прославился и разрекламировал небольшую адвокатскую контору отца, дела пошли в гору. Это, наверное, единственное, чем я смог отблагодарить замечательных людей, приютивших двух сирот, один из которых был строптивым разгильдяем.
Я вхожу в дом, делаю вдох и сразу погружаюсь в уютную атмосферу семьи, наполненную различными ароматами. Цитрусовый – мама любит лимонный пирог; кофейный – отец, к ужасу матери, заботящейся о сердце пятидесятилетнего мужчины, пьет только кофе; запах сочной зелени и спелых овощей – моя сестра обожает диетические салаты и гарниры; и, конечно же, пряный аромат острых специи и жареного мяса – не представляю свою жизнь без столь сытного блюда.
- Не прошло и года! – Сестра выскакивает из-за угла, бросается на меня. Я раскрываю руки, чтобы поймать её. И когда подхватываю её худенькую фигурку, кружу на месте. – Чем это от тебя пахнет? – удивляется сестрёныш, уткнувшись в мою шею, а я понимаю, что она чувствует запах Лоры на моей коже.
Снежка отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо. Я же стараюсь придать лицу скучающий вид, хотя по венам разлился ток.
- Я был на съемках клипа, - пожимаю плечами, чтобы выглядеть убедительнее.
- С Лорой Ви? – Сестра хлопает в ладоши. Её голубые глаза, очень похожие на мои, заискрились. – Она потрясная, правда? Я болела за неё на шоу, и рада, что она выиграла!
Снежа подпрыгнула на месте, привлекая внимание к летнему платью цвета солнца, которое очень подходит её лучезарному характеру. Она моя полная противоположность, хотя не все могут это рассмотреть.
Случившееся с нами научило её скрытности. Снежа плохо сходится с людьми. Светловолосая, с молочно-бледной кожей и светло-голубыми глазами, она многим казалась холодной и недоступной, как Снежная королева. Но это убеждение рассеивалось, стоило только заглянуть чуть глубже. В груди холодной королевы бьётся горячее сердце, которым она охотно готова поделиться. Любимых ей людей она окутывает таким теплом и заботой, что даже зимой нереально замёрзнуть.
Жаль только, что в нашем мире не заглядывают дальше фасада, поэтому у Снежки почти нет друзей. Мне больно видеть её одиночество, но я не знаю, как ей помочь, ведь сам ничего не смыслю в дружбе.
Я улыбаюсь, глядя, как она радуется. Её улыбка всегда заразительна.
- Мама! – Она развернулась в сторону кухни. – Гай приехал!
- Слава Богу, - из кухни показалась невысокая, немного полноватая женщина, ровесница мужа. – А я уже думала, что мы тебя не дождёмся!
Я закатываю глаза, а женщина приблизилась ко мне.
- Привет, мам, - здороваюсь, проглатывая небольшой ком, возникающий каждый раз, когда я называю её так. Она прижалась ко мне. Я обнял её в ответ, подумал секунду, затем поцеловал её в макушку. Елена Львовна заслуживает не только уважения, но и любви. Эта женщина сделала невозможное – приняла и полюбила совершенно чужих детей, окутав их материнской лаской. Я думаю, что их подвиг с Борисом Евгеньевичем гораздо значительнее, нежели обычных родителей. Ведь своих детей любить значительно проще: это заложено инстинктами. – Прости, что опоздал.
- Ничего, дорогой мой. – Она похлопала меня по спине, так как до головы уже не дотягивалась. – Отец, правда, сердится.
- Он злится не на Гая, - хихикает Снежа, - а на тебя, мам, - затем обращается ко мне: - Мама запретила ему пить кофе. Она перевела его на Цикорий.
- У него и так повышенное давление!
- Но Цикорий ведь такая гадость! - Сестра изображает рвотный позыв, я смеюсь.
- Хватит, - мама жестом заставляет нас умолкнуть. – Я не поменяю своего мнения. Идите лучше позовите всех к столу.
Снежа убежала в гостиную. Я разулся, но остался на месте, ожидая, когда они выйдут из комнаты. Вот они показались в дверях. Здороваюсь за руку с отцом, затем с Витом. Друг окинул меня подозрительным взглядом, дернул носом, отчего колечко в ноздре всколыхнулось, затем шепнул, проходя мимо:
- Ты хоть трусы успел натянуть?
Хмыкаю его наблюдательности. На всякий случай проверяю, застегнул ли ширинку.
Ужин на столе выглядит шикарно, я сажусь на привычное место, сестра плюхается рядом, а Вит занимает стул на противоположной части стола. Спрашиваю у Снежи, что конкретно приготовила именно она, наблюдая, как Вит навострил уши. Он думал о том же, о чем и я. Но получаю в ответ лишь лукавую улыбку сестры. Она знала, что если скажет, мы не рискнём пробовать.
Снежана Бигодская невероятно талантлива. Она прекрасно играет на фортепьяно, уже выиграв множество конкурсов. Ей пророчили блестящее будущее. Но как бы умело она ни скользила длинными пальчиками по музыкальному инструменту, готовка ей не давалась – от слова совсем.
И вот сейчас перед нами с Витом будет рулетка. Призом за меткое попадание станет несварение желудка. Надеюсь, я достаточно съел блюд, приготовленных мамой, чтобы распознать его на вид. Окидываю стол опытным взглядом, останавливаясь на сочных рёбрышках барбекю, решаю, что Снежа бы не осилила его приготовление, поэтому я могу спокойно их попробовать.
Обхватываю руками косточку, без страха испачкаться, наклоняю голову к столу, чтобы откусить мясистый кусок. Жмурюсь от охренительного вкуса: я не ошибся. Вит наблюдает за мной, сузив глаза. Видя мою однозначную реакцию, тянется следом.
Какое-то время мы едим молча. Кухню наполняют лишь наши причмокивающие звуки. Пока, наконец, не наелась мама.
- Гай, дорогой, - обращается она ко мне, - расскажи нам, как дела с новым альбомом?
- Мы начали запись, - ответил я, с набитым ртом. – Уже записали две песни и сегодня начали съемки клипа.
- А Лора в жизни так же чудесно поёт, как показывают по телевизору и транслируют по радио? – Удивленно распахиваю глаза: не знал, что мама вообще о ней слышала. Она на мои-то концерты ходит только потому, что это я. Не думаю, что она одобряет мою новую музыку. – Мне нравится её песня, которая слышится везде и всюду.
- Мой голос больше не звучи-и-и-т, - протянула сестра, подсказывая мне, о какой песне идёт речь, - в том доме, где мой братик спит…
- Такая трогательная, - кивнула мама. – Уверена, она чудесная девушка, раз так любит своего братика. Вы с ней подружились?
Я беззвучно хмыкаю, за доли секунды вспоминая, как именно мы подружились и в каких позах. И тут же ловлю на себе взгляд синих глаз, настолько пронзительный, что, кажется, они заглядывают в самую душу. Тяну уголок губ в сторону, давая понять, что не стесняюсь. Пусть видит, лишь бы молчал. А Вит не из болтливых. За час, проведённый за столом, от него не услышано ни единого звука.
- Гай? – зовёт меня сестра. – Ты все ещё с нами?
- Да, да, - качаю головой, стараясь вспомнить, о чём меня спросили? – Лора поёт лучше, чем большинство наших звёзд. Её голос не вытягивают Автотюном. И она не страдает звёздной болезнью… пока что.
- Это здорово! – Снежа довольна. Мама тоже одобрительно кивает.
- А ты, Вит, - мама перекидывается на парня, который замирает и решительно старается слиться со стулом, - как у тебя дела?
- Хорошо, - сухо отзывается он. Теперь моя очередь понятливо смотреть на него.
Мама открывает рот, что задать ещё вопрос, но я быстрее.
- Слышал, что тебя позвали басистом в группу «Бас-Д».
- Правда? – Восклицание сестры оглушило меня, но оно того стоит. С лица Вита сошла вся краска. Его глаза потемнели, он метнул в меня молнии. – Это же отлично, Вит!
- Они известны? – Мама покусывает губу. Ей неловко, что она не слышала об этой группе.
- Очень! – Снежа подскочила на месте. Она бросилась к парню, не замечая его сурово стиснутой челюсти. – Вит, я так рада за тебя! Наконец, тебя оценили по достоинству!
Вит дернулся назад, когда сестра обняла его за шею, как обнимала в детстве, когда он прогонял детей, обижавших её. Он не ответил на её объятия, сверля меня теперь уже почти чёрными глазами, как ночное небо. Я отвечаю ему тем же. Сам виноват.
- Почему ты им отказал? – Спрашиваю как бы невзначай.
- Что? – хором воскликнула вся семья. Снежана отстранилась, чтобы посмотреть на него.
- Как это ты отказался? – хрипло прошептала она, но все услышали. – Как ты мог? Ведь такой шанс выпадает раз в жизни.
- Снежа, сядь на место, - раздражённо выдыхаю. Мне не нравится то, что моя сестрёнка виснет на этом парне. Она расстроено опускает голову, возвращается к стулу возле меня.
- Вит, - аккуратно начинает мама, - почему ты отказался?
Парень делает глубокий вдох, видимо, подбирая слова так, чтобы не обидеть её.
- Это не то, чего я хочу. – Вот так, коротко и ясно.
- Не то, чего ты хочешь? – презрительно морщусь. – А чего ты, собственно, хочешь? Разве мы не мечтали стать знаменитыми музыкантами? Чем тебя не устраивают чуваки из «Бас-Д»? У них крутая музыка.
- Это не моя музыка. – Вит поджимает губы. – И я не ты.
- Что это может означать? – резко реагирую. Он никогда не говорит ничего просто так. Каждое его слово всегда стреляет метко.
- Я не хочу стать известным, я хочу, чтобы моя музыка стала известной, - спокойно отвечает Вит, спрятав руки под столом. – Я не собираюсь наступать на свое горло, чтобы толпа девчонок пищала моё имя.
В горле застрял ком. То, что он говорит обо мне, вполне очевидно. Мама охнула, Снежа заёрзала. Я не стал комментировать его выпад. Не хотел, чтобы родители это слышали. Да, я перешагнул через все, во что верил, чтобы стать тем, кто я есть на данный момент. Если бы я этого не сделал, я бы все ещё спал в гараже в то время, как Снежа ходила бы в обычное музыкальное училище, а не училась бы у лучших преподавателей в консерватории.
И в этом я лицемерил, когда наехал на Лору из-за её образования. Пусть сам я поднимался с нуля, сестре я дам такой же старт, какой был у этой девчонки из богатой семьи.
Я горжусь собой, пусть иногда лёгкие сжимает спазм. Например, когда я открываю рот, чтобы запеть, или когда ручка касается листка, чтобы написать очередную слащавую песню, от которой меня будет тошнить, но которая точно понравится толпе пищащих девчонок.
А Вит и его принципы могут проваливать. Но он вправе сам решать, как ему жить. И если он хочет прозябать в болоте, то пусть там и остаётся.
- Я уже предлагал тебе финансирование, - все же пытаюсь достучаться.
- И я уже ответ тебе, что не приму от тебя никаких денег. Это тебе не благотворительность! – Убийственный самоконтроль на секунду размывается, но затем конструкция вновь возвышается. Синие глаза сверкнули холодом, словно из глубин океана. – И если мы сейчас же не закроем эту тему, я уйду.
- Конечно, закроем, - спохватилась мама, всплеснув руками. – Гай, перестань, Бога ради. Мы не так часто собираемся, чтобы спорить.
Да какой тут спор. Мы уже давно все выяснили. Ещё тогда, когда двинулись разными дорогами.
- Гай, кстати, - вдруг заговорил отец, - через три месяца заканчивается твой контракт. Ты говорил с Артёмом на эту тему. Он собирается его переподписать?
Спокойнее, чем следовало бы, пожимаю плечами.
- Понятия не имею.
Глава 25
POV Вили
- Давай ещё раз, ладушки?
Я закатываю глаза.
- Может, - предлагаю я, - мы просто опубликуем то, что уже сфоткали?
- Нет! – фыркает Ляля, словно я сказала сущую глупость. – Ни в коем случае! – Я вздыхаю, понимая, что она не отвяжется, пока не высосет из меня все соки. – Это твоя первая реклама, и ты должна проявить себя.
- Для этого вовсе не обязательно делать миллион фоток. Понадобится лишь одна. – Я отбираю свой телефон у ассистентки, листаю фотки, которые мы сделали только что. – Вот, - поворачиваю к ней экран, - как насчёт вот этой?
Ляля морщится, а я оборачиваюсь к открывшейся двери. Задерживаю дыхание, чтобы не выдать волнение при виде вошедшего. Гай собственной персоной. В потёртых джинсах, потрёпанной майке, с всклокоченными волосами, он не выглядел как слащавый мальчик, слагающий баллады о любви. Скорее, как плохиш, гоняющий на байке и слушающий рок. Второй вариант нравился мне гораздо больше.
Не без труда перевожу глаза на Лялю, потеряв нить разговора.
- Привет! – больно уж радостно она его приветствует.
- Угу, - буркнул он в ответ, обходя нас, чтобы занять стул по соседству. - Чем вы занимаетесь?
- Реклама, - коротко отвечаю я, морщась от того, как губы липнут друг другу. Некогда не понимала тех, кто пользуется блеском для губ. Эта липкая консистенция заставляет меня чувствовать себя мухоловкой. Гай в ответ приподнимаем брови. – Мне заказали рекламу. Впервые.
Он понимающе кивает. А я опускаю глаза в телефон, не зная, что ещё могу или должна сказать.
