Я достала из сумки, которую так и не забрала из комнаты, бутыль с маслом шииры и плеснула его на руки. Мало кто знал, но средство, применяемое обычно при проблемах с пищеварением, помогало лучшей регенерации тканей, и его можно было использовать для лечения ран и ожогов. Мне рассказал об этом профессор Гердин, когда я проходила у него летнюю практику.
— Не волнуйтесь, милорд, я буду аккуратна, — заметив недовольный взгляд, успокоила Стейна.
А потом осторожно прошлась ладонями по ногам, втирая масло в шрамы, и приступила к массажу.
— Вам не противно их касаться? — Понаблюдав за мной несколько минут, спросил жених.
— Нет, — разминая икроножные мышцы, коротко сказала в ответ.
Мне нужно было время, чтобы разобраться с непонятными явлениями, и я не хотела пока разговаривать со Стейном о его болезни. Он ведь очень неглуп, и быстро поймет, к чему я веду. А если вдруг все мои выводы окажутся ложными, то тут и до отчаяния недалеко. Нет. Я должна была как следует все обдумать.
Кожа под моими руками чуть покраснела. Я поднималась от ступней все выше, задевая край белья, и чувствовала приливающий к щекам жар. Мать-Заступница, не хватало еще залиться стыдливым румянцем, как какая-то девица на выданье!
— Я не увидела в назначениях врачей ежедневного массажа. Вам его не делали? — Стремясь избавиться от смущения, спросила Стейна и получила очередное односложное «нет».
— Странно.
Бой часов заставил меня ненадолго замолчать.
— Кто вас ведет в настоящее время? Я не заметила записей доктора за последние два месяца.
— Вы и не могли их заметить, — хмыкнув, ответил Стейн, и его глаза при этом блеснули алыми искрами.
Жутковатое зрелище. Раньше мне нечасто доводилось общаться с высшими магами, так что каждый раз, когда во взгляде Стейна загорался колдовской огонь, мне становилось не по себе. Сразу вспоминалось матушкино предупреждение. «Запомни, Софи, тебе не стоит слишком долго общаться с высшими магами», — настойчиво повторяла она. А на мои вопросы, почему, уклончиво отвечала, что я потом сама пойму.
— Я уволил всех докторов, — пояснил Стейн, заставляя меня отвлечься от воспоминаний.
— Но ведь так нельзя! — Воскликнула в ответ.
— Кто сказал? — Холодно спросил лорд.
— Вы не хотите встать на ноги?
— А вы считаете, что кто-то из вашей шарлатанской братии способен меня вылечить?
Стейн рывком приподнялся, его магический контур ярко вспыхнул, и тут же погас, а сам лорд бессильно откинулся на подушки.
— Давайте договоримся, София, — устало произнес он. — Вы не будете донимать меня нравоучениями, а я не стану аннулировать наши договоренности. Все, сеанс массажа окончен, можете быть свободны.
Стейн нахмурился и властным жестом отправил меня прочь.
— Как скажете, милорд, — даже не пытаясь скрыть иронию, ответила своенравному пациенту и подала ему одежду. — Как я понимаю, моя помощь в одевании вам не требуется?
— Правильно понимаете, — процедил Стейн, и мне показалось, что в комнате стало гораздо холоднее. — Вы свободны, — повторил он и после крошечной паузы добавил: — Дорогая.
— Хорошего дня, дорогой, — в тон ему ответила я и, забрав сумку, вышла из комнаты.
До полудня мы со Стейном больше не виделись. А ближе к вечеру из Модного дома Лурье привезли одежду, и все закрутилось с такой скоростью, что я и глазом моргнуть не успела, как две приехавшие гномочки-модистки помогли мне надеть платье из жемчужно-серого шелка, соорудили простую, но изящную прическу и сунули в руки букетик из фрезий и фиалок.
— Распоряжение лорда Стейна, — пояснила одна из женщин, а вторая пожелала счастья в семейной жизни, и они бодренько испарились, оставив меня разглядывать в зеркале собственное отражение.
Оно было… красивым. И нежным, совсем как фрезии. А ведь я уже и забыла, что могу так выглядеть. Первые весенние цветы вернули взгляду девичью безмятежность, а светлое платье и красивая прическа словно достали откуда-то из глубин памяти образ юной беззаботной аристократки. Когда-то я и была такой — нежной, хрупкой, похожей на сказочную фею, как любила говорить дядюшкина Лия.
— Это что же, ты теперь станешь леди Стейн? — Послышался знакомый голос, и я, обернувшись, увидела сидящего на подоконнике Олли.
Тот болтал короткими ножками в зеленых замшевых башмаках и вытягивал губы трубочкой, разглядывая меня так, словно пытался решить сложную задачку.
— Ненадолго. Всего на полгода.
— Ну да, ну да, — повторил Олли и смешно причмокнул.
— Ты в чем-то сомневаешься?
— Кто? Я? — Воскликнул духовик и почесал нос. — Да нет, чего мне сомневаться? Значит, передумала убивать?
— Олли, ты можешь объяснить, с чего ты вообще взял, что я хочу убить твоего хозяина?
— Ну а как? Он уже один раз чуть не погиб, а потом кузен этот со своей заботой повадился, такую деятельность бурную развел, докторов в дом таскал что ни день, а хозяину только хуже от их микстур становилось! А эти сиделки и медсестры? Одна другой противнее, последние силы у хозяина отбирали своими притираниями. Вот как выгнал всех, так ему сразу легче стало. А тут ты…
— А что я?
— Так у хозяина опять приступ был! — Заявил духовик и уставился на меня обвиняющим взглядом.
— Вот, значит, как? Выходит, я вчера на лорда Стейна последние силы потратила, а ты меня чуть ли не в убийстве обвиняешь? Знаешь что, Оллилен, в следующий раз сам своего хозяина спасай. А я и пальцем не пошевелю.
Я отвернулась и поправила идеально лежащие локоны.
— Ну ладно, прости, — буркнул Олли. — Я не то имел в виду.
— Прощу, если расскажешь, что случилось с лордом Стейном.
Я развернулась и уставилась на духовика.
— Так это, — замялся тот и попытался уйти от ответа. — Я в хозяйские дела не вмешиваюсь. Откуда ж мне знать?
— Олли.
Я предупреждающе посмотрела на духовика, и тот поежился.
— Ну ладно, — неохотно ответил он. — Взрыв был. В старом замке. Как раз, когда леди Иветта тайком туда пробралась.
— А леди Иветта…
— Соседка по имению. Она в милорда с пяти лет влюблена была. Вот в этот его приезд и решила счастья попытать, в спальню прокралась и спряталась, чтобы, значит, ночью в его постель пробраться. Да только хозяин в той спальне отродясь не спал. Он все больше на третьем этаже время проводил. В лаборатории. Бумаги разбирал, чертежи эти, там же и кушетка для отдыха стояла.
Олли замолчал и задумчиво пожевал губу.
— И что было дальше? — Поторопила я его.
— А что дальше? Как взрыв раздался, так хозяин по наружной лестнице выбрался, потому что порталы там не работают,— вздохнул Олли. — Кинулся слуг из дома выводить. Всех спас. А потом крики услышал из спальни своей. Ну и бросился туда. Да только, пока добрался, леди Иветта от дыма задохнулась. А он сам под обломки горящих балок попал.
Олли печально вздохнул.
— Но он же маг. Неужели не мог создать защиту?
— Да говорю ж тебе, магия в замке не работает.
— Как это?
— А вот так. И никто не знает, почему. Говорят, Эринбор на месте какой-то аномалии построили, потому там и магии нет.
Олли как-то странно поежился и отвел взгляд.
— А отчего произошел взрыв?
— Неизвестно, — вздохнул духовик. — И полиция искала, и маги, и ничего не нашли. Да только я и без них скажу — хозяина убить пытались.
— А ты там был?
— Не совсем, — уклончиво ответил духовик.
— Это как?
— Да никак. Тебе знать не положено, — важно надулся Олли и к чему-то прислушался. — Кажется, у нас гости, — спустя пару секунд заявил он. — Иди, встречай. По твою душу пришли.
— Кто там?
Внутри шевельнулась тревога. Интересно, Маскер сумел добыть разрешение на брак у моего дядюшки?
— Ивэн. Какого-то сморчка с собой привел.
— Наверное, это служащий бюро.
Я бросила еще один взгляд в зеркало, и встретилась там с задумчивым взглядом духовика.
— Олли, а почему ты не хотел, чтобы я говорила про тебя лорду Стейну?
— Так надо было, — уклончиво ответил духовик.
— Он что, не знает о тебе?
— Ну…
Олли нахмурился и сложил на груди крошечные ручки.
— Знать-то он знает, только он меня не видит.
— Почему?
— Меня никто не видит. А вот ты почему-то разглядела. Видать, из-за крови нечистой.
— Так уж и нечистой?
— А как еще? Скажешь, у тебя в роду подземных не было? Я вчера кулончик твой хорошо разглядел. На нем знаки особые. Так что можешь не отнекиваться.
— Ты их видишь?
— А то, — приосанился Олли и тут же добавил: — Ты иди, гости уже к дому подходят.
Духовик щелкнул пальцами и растаял, а я глубоко вздохнула, обдумывая то, что он сказал, и вышла из комнаты.
Из кабинета доносились голоса. Ивэна и Стейна я узнала сразу, а вот третий был мне незнаком. Скорее всего, он принадлежал служащему мэрии.
Стоило войти в комнату, как разговор затих, и на мне скрестились несколько взглядов: заинтересованный Ивэна, прохладный — Стейна и любопытный — маленького человечка с яйцеобразной головой.
Правда, из всех троих мое внимание привлек только Стейн. Он застыл у окна вполоборота, и свет падал на его лицо, подчеркивая гордый профиль. Темно-синий сюртук идеально сидел на широких плечах, воротник белоснежной сорочки был туго накрахмален, а стрелки на брюках выглядели такими острыми, что о них можно было порезаться. Точно таким же казался и взгляд лорда, и я невольно поежилась, но уже в следующую секунду Стейн опустил веки, а когда поднял их, в его глазах царило спокойное равнодушие.
— Тера Экман, — опомнившись, поклонился чиновник, и улыбнулся, отчего его маленькие глазки сузились до едва заметных щелочек.
— Темного дня, теры, — оглядевшись, поприветствовала мужчин и прошла к столу, на котором лежали разложенные бумаги с серо-зелеными гербовыми знаками.
— Дорогая, — негромко сказал Стейн и протянул руку таким жестом, словно приглашал на танец.
И я вдруг увидела, как это могло бы быть — сверкающий огнями бальный зал, нежная музыка вальса, прикосновение, и мужчина, прижимающий к себе властно и в то же время бережно, как хрупкую драгоценность.
— Дорогой, — стряхнув непонятное оцепенение, в тон ответила Стейну и вложила пальцы в его ладонь.
И в ту же секунду почувствовала прикосновение к холодному металлу, и средний палец что-то остро кольнуло. Я опустила взгляд и заметила на руке Стейна перстень, которого еще утром там точно не было.
— Полагаю, можно начинать, — поспешно сказал Ивэн. — Тер Клеус, будьте добры.
— Да-да, разумеется, — оживился чиновник.
Он угодливо изогнулся, поправил галстук и откашлялся. И все это почти одновременно. А потом расправил плечи, как генерал на поле боя, и «ринулся в атаку».
— Мы собрались сегодня здесь, чтобы скрепить союз двух любящих сердец, — нараспев произнес он. — Как известно, пресветлые небеса соединяют влюбленных, а власть земная подтверждает их любовь.
Чиновник снова поправил галстук и, подняв глаза к потолку, принялся вдохновенно вещать о нерушимости брака, обязанностях супругов и о том, как хорошо живется гражданам в нашем славном Дартштейне.
Я незаметно переступила с ноги на ногу. Новые туфли немного жали, да и я за четыре года успела отвыкнуть от узкой обуви на каблуках, и теперь с тоской вспоминала свои удобные ботинки.
— Тер Клеус, переходите к сути, — словно подслушав мои мысли, произнес Стейн, и сильнее сжал руку.
Кулон на груди неожиданно нагрелся.
— Да-да, конечно, — смутившись, опомнился чиновник и быстро перестроился. — Вот тут вашу подпись, пожалуйста, — сладко улыбаясь и подсовывая бумаги Стейну, протянул служащий.— И вы, миледи, — обращаясь ко мне, еще слаще улыбнулся он. — Замечательно. Да-да, и здесь тоже.
Клеус, жестом фокусника, забрал подписанные гербовые бумаги, промокнул их и ловко сложил свои экземпляры в папку.
— Обменяйтесь кольцами, как символом нерушимости вашего союза, — важно произнес он, а я снова задумалась о том, как Маскеру удалось добыть разрешение у лорда Торнвуда.
Дядя был не из тех, кто легко прощает чужие грехи. А мою любовь к свободе он иначе и не называл. Неужели успокоился и забыл?
— Властью, данной мне императором, объявляю вас мужем и женой, — торжественно провозгласил чиновник и одарил нас еще одной улыбкой, по сладости превзошедшей первые две в несколько раз. — Можете поцеловать невесту, — обращаясь к Стейну, добавил Клеус и привстал на цыпочки, разглядывая нас с жадным интересом.
Стейн поднял взгляд. Его глаза смотрели испытующе. Казалось, он просчитывает мою реакцию, заглядывает в душу и пытается что-то понять. А я чувствовала, как сильно колотится сердце и старалась замедлить дыхание. Но волнение не утихало.
— София.
Скупая улыбка осветила суровое лицо, и Стейн, не отводя взгляда от моего, поцеловал запястье. А потом слегка потянул на себя, вынудив наклониться, и его губы коснулись моих. Я рассчитывала, что поцелуй будет формальным, но мой новоиспеченный супруг полагал иначе. Он целовал так, будто брал завоеванный город — сильно, уверенно, с полной властью. И я почувствовала, что это совсем не похоже на то, что мне довелось испытать прежде — поцелуй не вызывал ни отвращения, ни страха, ни неприязни к мужчине. И на какой-то миг я потерялась в незнакомых ощущениях. Кабинет, Клеус с Ивэном, поддельная свадьба — все отошло на второй план, растворилось, исчезло. Был только муж, чьи губы оказались нежными и требовательными одновременно, и жар, теснящийся в груди.
Опомнившись, попыталась отстраниться, но Стейн не отпустил, пока не счел, что достаточно убедил чиновника в искренности наших чувств.
— Поздравляю, лорд и леди Стейн, — пропел Клеус. — И желаю вам долгих и счастливых лет жизни!
Я с трудом сдерживала срывающееся дыхание. Стейн так и не отпустил мою руку и поглаживал большим пальцем запястье — легко, почти невесомо, будто пытался успокоить.
— Рольф, леди Стейн, — подхватил Ивэн. — Мои поздравления! Это вам, миледи.
Ивэн достал откуда-то не замеченный раньше букет нежных чайных роз и протянул его мне.
— Как приятно видеть любящую пару, — довольно поблескивая глазами, произнес он и повернулся к чиновнику мэрии. — Не правда ли, тер Клеус?
— Да-да, вы совершенно правы, — подтвердил тот и снова расплылся в улыбке. — Чудесная пара. Просто замечательная. Однако мне пора, — опомнился он и добавил: — Не буду отнимать время у молодой семьи.
Клеус оставил наши экземпляры брачного свидетельства и сунул папку подмышку.
— Темного вечера, лорд и леди Стейн, — попрощался он и бодро направился к выходу.
— Я вас провожу, — спохватился Ивэн и направился следом.
Дверь тихо закрылась, и я поспешила выдернуть руку из цепкого захвата.
— Что ж, София, наша сделка вступила в силу, — словно не заметив моей поспешности, произнес Стейн — называть его мужем у меня язык не поворачивался — и подъехал к столу. — Здесь половина обещанной суммы, — лорд открыл один из ящиков и достал пухлую пачку банкнот. — Вторую вы получите по истечении двух месяцев. Ну а третью, как и указано в договоре, я отдам вам при завершении сделки.
Он подвинул ко мне перетянутую опояской стопку.
Я забрала ее, не веря до конца, что держу в руках такую крупную сумму.
— Можете быть свободны, — не глядя, произнес Стейн и потянулся к кожаной папке. — Что-то еще? — Заметив, что я не двигаюсь с места, спросил он.
— Как ваш поверенный уговорил моего дядю дать разрешение на брак?
Я смотрела на Стейна и не двигалась, ожидая ответа.
— Пусть это вас не волнует, София, — не отрываясь от бумаг, ответил Стейн. — Ивэн умеет добиваться своего. У вас все?
— Не волнуйтесь, милорд, я буду аккуратна, — заметив недовольный взгляд, успокоила Стейна.
А потом осторожно прошлась ладонями по ногам, втирая масло в шрамы, и приступила к массажу.
— Вам не противно их касаться? — Понаблюдав за мной несколько минут, спросил жених.
— Нет, — разминая икроножные мышцы, коротко сказала в ответ.
Мне нужно было время, чтобы разобраться с непонятными явлениями, и я не хотела пока разговаривать со Стейном о его болезни. Он ведь очень неглуп, и быстро поймет, к чему я веду. А если вдруг все мои выводы окажутся ложными, то тут и до отчаяния недалеко. Нет. Я должна была как следует все обдумать.
Кожа под моими руками чуть покраснела. Я поднималась от ступней все выше, задевая край белья, и чувствовала приливающий к щекам жар. Мать-Заступница, не хватало еще залиться стыдливым румянцем, как какая-то девица на выданье!
— Я не увидела в назначениях врачей ежедневного массажа. Вам его не делали? — Стремясь избавиться от смущения, спросила Стейна и получила очередное односложное «нет».
— Странно.
Бой часов заставил меня ненадолго замолчать.
— Кто вас ведет в настоящее время? Я не заметила записей доктора за последние два месяца.
— Вы и не могли их заметить, — хмыкнув, ответил Стейн, и его глаза при этом блеснули алыми искрами.
Жутковатое зрелище. Раньше мне нечасто доводилось общаться с высшими магами, так что каждый раз, когда во взгляде Стейна загорался колдовской огонь, мне становилось не по себе. Сразу вспоминалось матушкино предупреждение. «Запомни, Софи, тебе не стоит слишком долго общаться с высшими магами», — настойчиво повторяла она. А на мои вопросы, почему, уклончиво отвечала, что я потом сама пойму.
— Я уволил всех докторов, — пояснил Стейн, заставляя меня отвлечься от воспоминаний.
— Но ведь так нельзя! — Воскликнула в ответ.
— Кто сказал? — Холодно спросил лорд.
— Вы не хотите встать на ноги?
— А вы считаете, что кто-то из вашей шарлатанской братии способен меня вылечить?
Стейн рывком приподнялся, его магический контур ярко вспыхнул, и тут же погас, а сам лорд бессильно откинулся на подушки.
— Давайте договоримся, София, — устало произнес он. — Вы не будете донимать меня нравоучениями, а я не стану аннулировать наши договоренности. Все, сеанс массажа окончен, можете быть свободны.
Стейн нахмурился и властным жестом отправил меня прочь.
— Как скажете, милорд, — даже не пытаясь скрыть иронию, ответила своенравному пациенту и подала ему одежду. — Как я понимаю, моя помощь в одевании вам не требуется?
— Правильно понимаете, — процедил Стейн, и мне показалось, что в комнате стало гораздо холоднее. — Вы свободны, — повторил он и после крошечной паузы добавил: — Дорогая.
— Хорошего дня, дорогой, — в тон ему ответила я и, забрав сумку, вышла из комнаты.
***
До полудня мы со Стейном больше не виделись. А ближе к вечеру из Модного дома Лурье привезли одежду, и все закрутилось с такой скоростью, что я и глазом моргнуть не успела, как две приехавшие гномочки-модистки помогли мне надеть платье из жемчужно-серого шелка, соорудили простую, но изящную прическу и сунули в руки букетик из фрезий и фиалок.
— Распоряжение лорда Стейна, — пояснила одна из женщин, а вторая пожелала счастья в семейной жизни, и они бодренько испарились, оставив меня разглядывать в зеркале собственное отражение.
Оно было… красивым. И нежным, совсем как фрезии. А ведь я уже и забыла, что могу так выглядеть. Первые весенние цветы вернули взгляду девичью безмятежность, а светлое платье и красивая прическа словно достали откуда-то из глубин памяти образ юной беззаботной аристократки. Когда-то я и была такой — нежной, хрупкой, похожей на сказочную фею, как любила говорить дядюшкина Лия.
— Это что же, ты теперь станешь леди Стейн? — Послышался знакомый голос, и я, обернувшись, увидела сидящего на подоконнике Олли.
Тот болтал короткими ножками в зеленых замшевых башмаках и вытягивал губы трубочкой, разглядывая меня так, словно пытался решить сложную задачку.
— Ненадолго. Всего на полгода.
— Ну да, ну да, — повторил Олли и смешно причмокнул.
— Ты в чем-то сомневаешься?
— Кто? Я? — Воскликнул духовик и почесал нос. — Да нет, чего мне сомневаться? Значит, передумала убивать?
— Олли, ты можешь объяснить, с чего ты вообще взял, что я хочу убить твоего хозяина?
— Ну а как? Он уже один раз чуть не погиб, а потом кузен этот со своей заботой повадился, такую деятельность бурную развел, докторов в дом таскал что ни день, а хозяину только хуже от их микстур становилось! А эти сиделки и медсестры? Одна другой противнее, последние силы у хозяина отбирали своими притираниями. Вот как выгнал всех, так ему сразу легче стало. А тут ты…
— А что я?
— Так у хозяина опять приступ был! — Заявил духовик и уставился на меня обвиняющим взглядом.
— Вот, значит, как? Выходит, я вчера на лорда Стейна последние силы потратила, а ты меня чуть ли не в убийстве обвиняешь? Знаешь что, Оллилен, в следующий раз сам своего хозяина спасай. А я и пальцем не пошевелю.
Я отвернулась и поправила идеально лежащие локоны.
— Ну ладно, прости, — буркнул Олли. — Я не то имел в виду.
— Прощу, если расскажешь, что случилось с лордом Стейном.
Я развернулась и уставилась на духовика.
— Так это, — замялся тот и попытался уйти от ответа. — Я в хозяйские дела не вмешиваюсь. Откуда ж мне знать?
— Олли.
Я предупреждающе посмотрела на духовика, и тот поежился.
— Ну ладно, — неохотно ответил он. — Взрыв был. В старом замке. Как раз, когда леди Иветта тайком туда пробралась.
— А леди Иветта…
— Соседка по имению. Она в милорда с пяти лет влюблена была. Вот в этот его приезд и решила счастья попытать, в спальню прокралась и спряталась, чтобы, значит, ночью в его постель пробраться. Да только хозяин в той спальне отродясь не спал. Он все больше на третьем этаже время проводил. В лаборатории. Бумаги разбирал, чертежи эти, там же и кушетка для отдыха стояла.
Олли замолчал и задумчиво пожевал губу.
— И что было дальше? — Поторопила я его.
— А что дальше? Как взрыв раздался, так хозяин по наружной лестнице выбрался, потому что порталы там не работают,— вздохнул Олли. — Кинулся слуг из дома выводить. Всех спас. А потом крики услышал из спальни своей. Ну и бросился туда. Да только, пока добрался, леди Иветта от дыма задохнулась. А он сам под обломки горящих балок попал.
Олли печально вздохнул.
— Но он же маг. Неужели не мог создать защиту?
— Да говорю ж тебе, магия в замке не работает.
— Как это?
— А вот так. И никто не знает, почему. Говорят, Эринбор на месте какой-то аномалии построили, потому там и магии нет.
Олли как-то странно поежился и отвел взгляд.
— А отчего произошел взрыв?
— Неизвестно, — вздохнул духовик. — И полиция искала, и маги, и ничего не нашли. Да только я и без них скажу — хозяина убить пытались.
— А ты там был?
— Не совсем, — уклончиво ответил духовик.
— Это как?
— Да никак. Тебе знать не положено, — важно надулся Олли и к чему-то прислушался. — Кажется, у нас гости, — спустя пару секунд заявил он. — Иди, встречай. По твою душу пришли.
— Кто там?
Внутри шевельнулась тревога. Интересно, Маскер сумел добыть разрешение на брак у моего дядюшки?
— Ивэн. Какого-то сморчка с собой привел.
— Наверное, это служащий бюро.
Я бросила еще один взгляд в зеркало, и встретилась там с задумчивым взглядом духовика.
— Олли, а почему ты не хотел, чтобы я говорила про тебя лорду Стейну?
— Так надо было, — уклончиво ответил духовик.
— Он что, не знает о тебе?
— Ну…
Олли нахмурился и сложил на груди крошечные ручки.
— Знать-то он знает, только он меня не видит.
— Почему?
— Меня никто не видит. А вот ты почему-то разглядела. Видать, из-за крови нечистой.
— Так уж и нечистой?
— А как еще? Скажешь, у тебя в роду подземных не было? Я вчера кулончик твой хорошо разглядел. На нем знаки особые. Так что можешь не отнекиваться.
— Ты их видишь?
— А то, — приосанился Олли и тут же добавил: — Ты иди, гости уже к дому подходят.
Духовик щелкнул пальцами и растаял, а я глубоко вздохнула, обдумывая то, что он сказал, и вышла из комнаты.
***
Из кабинета доносились голоса. Ивэна и Стейна я узнала сразу, а вот третий был мне незнаком. Скорее всего, он принадлежал служащему мэрии.
Стоило войти в комнату, как разговор затих, и на мне скрестились несколько взглядов: заинтересованный Ивэна, прохладный — Стейна и любопытный — маленького человечка с яйцеобразной головой.
Правда, из всех троих мое внимание привлек только Стейн. Он застыл у окна вполоборота, и свет падал на его лицо, подчеркивая гордый профиль. Темно-синий сюртук идеально сидел на широких плечах, воротник белоснежной сорочки был туго накрахмален, а стрелки на брюках выглядели такими острыми, что о них можно было порезаться. Точно таким же казался и взгляд лорда, и я невольно поежилась, но уже в следующую секунду Стейн опустил веки, а когда поднял их, в его глазах царило спокойное равнодушие.
— Тера Экман, — опомнившись, поклонился чиновник, и улыбнулся, отчего его маленькие глазки сузились до едва заметных щелочек.
— Темного дня, теры, — оглядевшись, поприветствовала мужчин и прошла к столу, на котором лежали разложенные бумаги с серо-зелеными гербовыми знаками.
— Дорогая, — негромко сказал Стейн и протянул руку таким жестом, словно приглашал на танец.
И я вдруг увидела, как это могло бы быть — сверкающий огнями бальный зал, нежная музыка вальса, прикосновение, и мужчина, прижимающий к себе властно и в то же время бережно, как хрупкую драгоценность.
— Дорогой, — стряхнув непонятное оцепенение, в тон ответила Стейну и вложила пальцы в его ладонь.
И в ту же секунду почувствовала прикосновение к холодному металлу, и средний палец что-то остро кольнуло. Я опустила взгляд и заметила на руке Стейна перстень, которого еще утром там точно не было.
— Полагаю, можно начинать, — поспешно сказал Ивэн. — Тер Клеус, будьте добры.
— Да-да, разумеется, — оживился чиновник.
Он угодливо изогнулся, поправил галстук и откашлялся. И все это почти одновременно. А потом расправил плечи, как генерал на поле боя, и «ринулся в атаку».
— Мы собрались сегодня здесь, чтобы скрепить союз двух любящих сердец, — нараспев произнес он. — Как известно, пресветлые небеса соединяют влюбленных, а власть земная подтверждает их любовь.
Чиновник снова поправил галстук и, подняв глаза к потолку, принялся вдохновенно вещать о нерушимости брака, обязанностях супругов и о том, как хорошо живется гражданам в нашем славном Дартштейне.
Я незаметно переступила с ноги на ногу. Новые туфли немного жали, да и я за четыре года успела отвыкнуть от узкой обуви на каблуках, и теперь с тоской вспоминала свои удобные ботинки.
— Тер Клеус, переходите к сути, — словно подслушав мои мысли, произнес Стейн, и сильнее сжал руку.
Кулон на груди неожиданно нагрелся.
— Да-да, конечно, — смутившись, опомнился чиновник и быстро перестроился. — Вот тут вашу подпись, пожалуйста, — сладко улыбаясь и подсовывая бумаги Стейну, протянул служащий.— И вы, миледи, — обращаясь ко мне, еще слаще улыбнулся он. — Замечательно. Да-да, и здесь тоже.
Клеус, жестом фокусника, забрал подписанные гербовые бумаги, промокнул их и ловко сложил свои экземпляры в папку.
— Обменяйтесь кольцами, как символом нерушимости вашего союза, — важно произнес он, а я снова задумалась о том, как Маскеру удалось добыть разрешение у лорда Торнвуда.
Дядя был не из тех, кто легко прощает чужие грехи. А мою любовь к свободе он иначе и не называл. Неужели успокоился и забыл?
— Властью, данной мне императором, объявляю вас мужем и женой, — торжественно провозгласил чиновник и одарил нас еще одной улыбкой, по сладости превзошедшей первые две в несколько раз. — Можете поцеловать невесту, — обращаясь к Стейну, добавил Клеус и привстал на цыпочки, разглядывая нас с жадным интересом.
Стейн поднял взгляд. Его глаза смотрели испытующе. Казалось, он просчитывает мою реакцию, заглядывает в душу и пытается что-то понять. А я чувствовала, как сильно колотится сердце и старалась замедлить дыхание. Но волнение не утихало.
— София.
Скупая улыбка осветила суровое лицо, и Стейн, не отводя взгляда от моего, поцеловал запястье. А потом слегка потянул на себя, вынудив наклониться, и его губы коснулись моих. Я рассчитывала, что поцелуй будет формальным, но мой новоиспеченный супруг полагал иначе. Он целовал так, будто брал завоеванный город — сильно, уверенно, с полной властью. И я почувствовала, что это совсем не похоже на то, что мне довелось испытать прежде — поцелуй не вызывал ни отвращения, ни страха, ни неприязни к мужчине. И на какой-то миг я потерялась в незнакомых ощущениях. Кабинет, Клеус с Ивэном, поддельная свадьба — все отошло на второй план, растворилось, исчезло. Был только муж, чьи губы оказались нежными и требовательными одновременно, и жар, теснящийся в груди.
Опомнившись, попыталась отстраниться, но Стейн не отпустил, пока не счел, что достаточно убедил чиновника в искренности наших чувств.
— Поздравляю, лорд и леди Стейн, — пропел Клеус. — И желаю вам долгих и счастливых лет жизни!
Я с трудом сдерживала срывающееся дыхание. Стейн так и не отпустил мою руку и поглаживал большим пальцем запястье — легко, почти невесомо, будто пытался успокоить.
— Рольф, леди Стейн, — подхватил Ивэн. — Мои поздравления! Это вам, миледи.
Ивэн достал откуда-то не замеченный раньше букет нежных чайных роз и протянул его мне.
— Как приятно видеть любящую пару, — довольно поблескивая глазами, произнес он и повернулся к чиновнику мэрии. — Не правда ли, тер Клеус?
— Да-да, вы совершенно правы, — подтвердил тот и снова расплылся в улыбке. — Чудесная пара. Просто замечательная. Однако мне пора, — опомнился он и добавил: — Не буду отнимать время у молодой семьи.
Клеус оставил наши экземпляры брачного свидетельства и сунул папку подмышку.
— Темного вечера, лорд и леди Стейн, — попрощался он и бодро направился к выходу.
— Я вас провожу, — спохватился Ивэн и направился следом.
***
Дверь тихо закрылась, и я поспешила выдернуть руку из цепкого захвата.
— Что ж, София, наша сделка вступила в силу, — словно не заметив моей поспешности, произнес Стейн — называть его мужем у меня язык не поворачивался — и подъехал к столу. — Здесь половина обещанной суммы, — лорд открыл один из ящиков и достал пухлую пачку банкнот. — Вторую вы получите по истечении двух месяцев. Ну а третью, как и указано в договоре, я отдам вам при завершении сделки.
Он подвинул ко мне перетянутую опояской стопку.
Я забрала ее, не веря до конца, что держу в руках такую крупную сумму.
— Можете быть свободны, — не глядя, произнес Стейн и потянулся к кожаной папке. — Что-то еще? — Заметив, что я не двигаюсь с места, спросил он.
— Как ваш поверенный уговорил моего дядю дать разрешение на брак?
Я смотрела на Стейна и не двигалась, ожидая ответа.
— Пусть это вас не волнует, София, — не отрываясь от бумаг, ответил Стейн. — Ивэн умеет добиваться своего. У вас все?
