На вершине холма паслась белая лошадь. Красивая. Зеленые холмы - предгорья снежных и недоступных вершин. Все это вместе очень хорошо и красиво. И тебе хочется подойти ближе и погладить лошадь. Заглянуть в ее огромные умные глаза…
Не делай этого. Если ты подойдёшь, то поймешь, что лошадь эта белая только издали. Она худа и стара. Трава вокруг нее уже изрядно вытоптана, съедена, а среди куч, оставленных белой лошадью за многие дни, грязная длинная веревка тянется от ее шеи с редкой и спутанной гривой до вбитого в землю колышка.
Тебе жалко лошадь? Но что мы можем изменить? Вернуть годы ее молодости? Может ты хочешь спуститься с холмов к деревне и купить сладостей для нее? Не хочешь? Конечно, ведь это далеко. Часа два в оба конца. Не годится.
Однако ты можешь подойти к ней и поговорить, погладить ее редкую спутанную гриву, в которой, как и в хвосте ее, оставил свои колючие следы репейник.
Ты говоришь, что тебе не нравится ее веревка. Что она слишком короткая и ужасно грязная. Да. Но у нас с тобой нет другой.
Мы ничего не можем сделать для лошади. Поэтому я предлагаю отойти от нее подальше. Смотреть с соседнего холма на красивую белую лошадь, пощипывающую свежую зелень. Изящное, сильное и свободное животное. Поэты любят складывать стихи об этом. Конь-огонь, грива на ветру… и прочее. Ты знаешь.
С соседнего холма не видны кучи навоза, среди которых волочится по земле грязная веревка, привязывающая старую худую белую лошадь к этому месту на долгие годы. До конца дней.
Я не исключаю, что нужно сказать: до конца ее долгих счастливых дней. Мы не знакомы с этой лошадью. Может быть, она была счастлива. Я не спешу с выводами. Я предложу тебе тонкую длинную сигарету. Мы прикурим от моей старой бензиновой зажигалки и пойдем к нашей машине. Вниз, с холма. У нас есть о чем поговорить и подумать. Ты запомнишь красивую белую лошадь на изумрудном склоне, а я буду помнить о ее короткой грязной веревке.
А лошадь? Она останется на склоне своего зеленого холма. В предгорьях. Она будет видеть далекие снежные вершины до конца дней.
Не делай этого. Если ты подойдёшь, то поймешь, что лошадь эта белая только издали. Она худа и стара. Трава вокруг нее уже изрядно вытоптана, съедена, а среди куч, оставленных белой лошадью за многие дни, грязная длинная веревка тянется от ее шеи с редкой и спутанной гривой до вбитого в землю колышка.
Тебе жалко лошадь? Но что мы можем изменить? Вернуть годы ее молодости? Может ты хочешь спуститься с холмов к деревне и купить сладостей для нее? Не хочешь? Конечно, ведь это далеко. Часа два в оба конца. Не годится.
Однако ты можешь подойти к ней и поговорить, погладить ее редкую спутанную гриву, в которой, как и в хвосте ее, оставил свои колючие следы репейник.
Ты говоришь, что тебе не нравится ее веревка. Что она слишком короткая и ужасно грязная. Да. Но у нас с тобой нет другой.
Мы ничего не можем сделать для лошади. Поэтому я предлагаю отойти от нее подальше. Смотреть с соседнего холма на красивую белую лошадь, пощипывающую свежую зелень. Изящное, сильное и свободное животное. Поэты любят складывать стихи об этом. Конь-огонь, грива на ветру… и прочее. Ты знаешь.
С соседнего холма не видны кучи навоза, среди которых волочится по земле грязная веревка, привязывающая старую худую белую лошадь к этому месту на долгие годы. До конца дней.
Я не исключаю, что нужно сказать: до конца ее долгих счастливых дней. Мы не знакомы с этой лошадью. Может быть, она была счастлива. Я не спешу с выводами. Я предложу тебе тонкую длинную сигарету. Мы прикурим от моей старой бензиновой зажигалки и пойдем к нашей машине. Вниз, с холма. У нас есть о чем поговорить и подумать. Ты запомнишь красивую белую лошадь на изумрудном склоне, а я буду помнить о ее короткой грязной веревке.
А лошадь? Она останется на склоне своего зеленого холма. В предгорьях. Она будет видеть далекие снежные вершины до конца дней.
